***
Выходя из кабинета Снейпа вечером следующего дня с разрывающейся от боли головой, Гарри пытался прикинуть, сколько у него времени. Перья должны были высушиться, и он надеялся, что от пергамента перья не будут отдираться с трудом — не хотелось бы кидать в котёл лишь половинку. Ещё утром он успел залепить себе мысленную затрещину за этот момент, ведь стоило смазать пергамент чем-нибудь. Хотя от этого перья бы могли и не высушиться. Из-за уверенности в своей оплошности он ещё и облажался на окклюменции, где Снейп впервые за последние несколько занятий увидел нечто другое, кроме мелкого, но не менее пухлого Дадли и коридоров маггловской школы. Если точнее: он увидел чёрную сову, сидящую на плече кого-то и пучок синих перьев. Гарри чуть с сердцем не расстался, придя в себя. — Позвольте узнать, что вы собрались делать с перьями болтрушайки? — спросил холодно Снейп, и Гарри подумал о том, сколько вообще есть синих перьев, которые используются в зельеварении. Сможет ли он тоже с одного мимолётного взгляда отличить перья двух птиц друг от друга, или это всё может только Снейп? — Практикуюсь в зельях памяти, — буркнул Гарри, поднимаясь с пола. Потерев ушибленные колени, он довольно подумал, что тоже давно не падал с кресла. В этот раз его что-то выбило из равновесия. Или он просто сильнее обычного не выспался и уснёт, стоит ему где-нибудь прилечь. Да хотя бы на том же холодном полу. — Перешли на программу шестого курса, Поттер? — ядовито поинтересовался Снейп, и Гарри не сдержал рвущиеся с языка слова: — Надо же мне из себя корчить зельевара. — Продолжайте, может, что-нибудь да поймёте. — Несомненно, Вы же сами ничего не объясняете. Он замолчал и пересёкся злым взглядом со Снейпом. Тот, впрочем, смотрел не менее зло. На мгновение показалось, что воздух затрещал как перед продолжительной и особенно яростной грозой. — Из-за зацикленности, — Снейп заговорил первым и всё равно прервался, затем ядовито продолжая, всем своим видом показывая, что не верит Гарри, — на зелье памяти, Поттер, Ваша и так шаткая защита упала. Сосредоточьтесь. — Так интересно моё детство, сэр? — снова не удержался Гарри и едва не оскалился, по взгляду увидев, что Снейп находится на грани — ещё несколько слов, и Гриффиндор лишится не одного десятка очков. Но Снейп сдержался, а Гарри тряхнул головой, пытаясь выгнать мысли о том, чтобы продолжать злить профессора. — Несомненно, — выдохнул Снейп, кривя губы в подобии усмешки, и теперь уже Гарри был на грани. На грани того, чтобы передумать, и пусть в ход весь свой запас желчи, который он не растратил за этот день — перепалка с Малфоем в коридорах перед зельеварением показалась просто разминкой. А Снейп продолжил. — Только всё это служит неплохим способом спрятать все воспоминания. Потому сосредоточьтесь, Поттер! Он сосредоточился и вышло лучше, чем прежде, только теперь Снейп наблюдал за собой глазами Гарри и, судя по лицу после, остался не слишком доволен. А Гарри ушёл побыстрее, всё равно время поджимало, да и шрам начало дёргать. На восьмой этаж он шёл не в лучшем расположении духа, однако стоило ему переступить порог Выручай-комнаты, как всё раздражающее, во главе со Снейпом, оказалось там, далеко, в подземельях. Опустив сумку на стол, Гарри положил руку на плечо Седрика, как обычно сидящего на своём привычном месте, и облегчённо выдохнул. Перья на пергаменте выглядели уже сухими, но до нужного времени оставался ещё час. — Всё хорошо? — спросил Седрик и поднял на него внимательный взгляд. Гарри кивнул и оглянулся на Рона с Гермионой. У тех определённо появилась новая привычка: засиживаться допоздна с переводом. Гермиона в перерывах между чтением словарей, спорами с Роном о значениях рун, доделыванием домашней работы и сном сказала, что содержание оказалось перевести сложнее, чем они думали. По глазам Рона было видно, что он даже думать не хочет, как именно они будут переводить основную часть. — Точно? Гарри вздрогнул и посмотрел на Седрика. Тот глядел на него внимательнее прежнего, как не верил, а его рука накрыла руку Гарри на своём плече. Гарри моргнул и насупился на пару секунд. — Я цапаюсь со Снейпом постоянно, он по-другому не умеет, — буркнул он и добавил, когда Седрик вскинул брови. — Нет, ничего такого он мне не наговорил, всё отлично! — Хорошо, — Седрик сощурился, но всё же улыбнулся как-то покладисто. Всё ещё мысленно ворчащий Гарри опустился на стул и отнял руку от холодного плеча. Пытаться разобраться с заданием по травологии со шрамом, болящим так, будто Волдеморт устроил у себя в логове разбор полётов Пожирателям Смерти, — дело трудное. Гарри пробился над заданием час, и когда будильник оглушительно зазвенел, на радостях смахнул травологию со стола. Будто бы это она была причиной боли. — Гарри! — снова возмущённо воскликнула Гермиона, впервые за последние часы отвлекаясь от рун. — Ты можешь сделать его тише? — Если ты разберёшься, как, — бросил через плечо Гарри, принимаясь за первый ряд перьев. Те, к его величайшему облегчению, отлипли без проблем. На пергаменте даже синих ворсинок не осталось, перья как отскакивали. Гарри опустил их обратно в котлы и снова принялся мучить будильник. Только поставив его обратно на стол он вдруг понял, что время вытаскивать перья наступит в четыре утра. — Уже так поздно, — как подслушав его размышления сказала Гермиона, и Рон выпал из-за стола со стоном боли и радости одновременно. Зашуршали бумагой, собирая записи, не прикреплённые на стену, в стопки. А Гарри стоял и пялился на часы. Постучав пальцами по столу, он неуверенно скосил взгляд на Седрика и тут же наткнулся на его настороженный взгляд. — Перья надо будет вытащить ночью, — сказал он тихо. Седрик нахмурился, глянул на рецепт, затем на часы и поджал губы. Не недовольно, а больше нервно. — Думаю, справлюсь, — попытался сказать он уверенно, но вся его уверенность порушилась, когда он снова мимолётно нахмурился. Гарри склонил голову, оглянулся на друзей, собиравшихся уходить, и проговорил: — Или я могу остаться. На ночь. Он замер, в ожидании ответа, почему-то продолжая наблюдать за тем, как Рон уныло собирал к себе в сумку книги и перья. Возможно, Гермиона будет злиться и тревожиться немного сильнее обычного, потому что завтра не суббота, а вполне себе вторник, и прочее, и прочее, но, с другой стороны, — у него есть будильник, который своим звоном поднимет даже мёртвого, потому ему не грозит проспать. — Согласен, сыворотку правды лучше оставить под твоим присмотром, — ответил Седрик медленно. Гарри нахмурился и тут же снова захотел залепить себе затрещину, но теперь вполне реальную. — Нет, я не, — он поспешно повернулся к Седрику, уже собираясь его разубеждать в своём, якобы, недоверии, но наткнулся на лукаво прищуренные чёрные глаза, и все слова застряли в горле. Седрик смотрел на него привычно мягко, но с хитростью, которая слишком ярко горела в зрачке, и Гарри протяжно выдохнул. Ощущения были как на башне несколько дней назад — ноги начали подкашиваться. Только в этот раз вцепился не в Седрика, а в стул, и только потому устоял. — Гарри, ты идёшь? — зевая, спросила Гермиона уже у дверей с сумкой на перевес. Рядом качался Рон, готовый упасть в любую секунду и удерживаемый разве что силой воли. — Я останусь, — чуть дрогнувшим голосом ответил Гарри и добавил быстрее, чем Гермиона успела возразить. — Сыворотку правды надо будет варить ночью. Так по времени выходит. Гермиона пытливо посмотрела на него. Он стойко выдержал взгляд. Тогда она посмотрела на Седрика, даже немного выпрямившегося от такого внимания, сощурилась и сдержанно, но шумно вдохнула. Рон опасно качнулся, она схватила его за плечо и кивнула, выдавливая: — Хорошо! Но не опаздывай, скоро экзамены! С этими словами она вытащила уже полу-спящего Рона в коридор и захлопнула дверь. Не успел Гарри перевести дух, как застыл, услышав за спиной скрип стула, а затем — дыхание. Его пробила крупная дрожь, и он отклонился назад, утыкаясь затылком в холодное плечо. — Если не хочешь проспать, — сказал тихо Седрик таким голосом, что Гарри невольно вспомнил о браслете в кармане, — надо уже сейчас ложиться. — Можно немного подождать с этим, — тихо ответил Гарри, наощупь находя холодную руку и сжимая её. Она сжалась в ответ, и волосы на макушке взъерошились после короткого смешка Седрика. — Тебе тут удобно спать вообще? — спросил он, переходя на шёпот. Гарри хмыкнул: — Диван на удивление мягкий. — Тогда хорошо, — сказал Седрик и отстранился, только напоследок чуть похлопав по спине, толкая в сторону того самого дивана. Гарри чуть обиженно глянул на него через плечо и согласно вздохнул. Он понятия не имел, как именно Седрик должен был контролировать свои вампирские желания. Наверное, это всё же сложно, учитывая, что он согласился со сравнением с трансфигурацией, которая не была сильной стороной самого Гарри — ему-то оценку «В» приходилось выбивать потом и кровью. Получалось, что у Седрика занятия трансфигурацией двадцать четыре часа в сутки? Гарри безмерно любил квиддич, но даже его он бы возненавидел, если бы играл в него всё своё время, как свободное, так и не свободное. Потому он сделал над собой усилие и отошёл к дивану. Хотя тело как требовало развернуться и подойти к снова усевшемуся за стол Седрику. Он стянул мантию и замер в рубашке, хмурясь. Ладно, когда он мял её во сне в ночь с пятницы на субботу — после забежать в башню Гриффиндора и переодеться в удобное не сложно. В разглаживающих чарах Гарри был не то чтобы плох — приходилось учиться бытовым заклинаниям, чтобы не выглядеть как тролль, — но он никогда не разглаживал одежду прямо на себе. Его взгляд наткнулся на аккуратно сложенный свитер, появившийся на подлокотнике, и Гарри подавил шумный вдох. Бросив взгляд на Седрика, который принялся за свои записи, он отмёл мысль, взбил подушку и улёгся так, в рубашке и штанах, а мантию кинул на кресло. Диван-то действительно оказался на удивление удобным — в прошлые разы после сна на нём ничего не болело. — Я приглушу свет? — спросил Гарри. В ответ ему было согласное мычание. Лампы за каждым столом потухли, кроме тех, что были около Седрика. Гарри знал, что вампиры и в темноте читают, как на свету, но так было как-то… легче. Седрик, конечно, не станет подбираться к нему под покровом тьмы. Свет больше нужен был как некое напоминание, что Гарри не один. — Не спится всё же? — спросил Седрик, наклоняясь через спинку дивана. Гарри посмотрел на его помутневший образ — очки уже полчаса как лежали на столике. И за эти прошедшие полчаса Гарри весь извертелся, вспоминая все ругательства Рона и перенаправляя их на Волдеморта. — Шрам болит, — вздохнул он, в который раз проходясь пальцами по лбу, будто действительно надеялся стереть отметку. Седрик выпрямился и пропал — Гарри не понял, какое у него было выражение лица. Сбоку послышались шаги, а затем Гарри отодвинулся к спинке дивана, прижимая к ней сильнее. Седрик сел, чуть потеснив его, и проговорил осторожно: — Может, он пытается так к тебе в голову пробиться? — Других объяснений у меня нет, — фыркнул Гарри, снова морщась от особенно сильной волны боли. — Помнишь, как у тебя после Рождества случилось что-то вроде приступа? — всё так же осторожно проговорил Седрик, словно был совершенно не уверен в том, что хотел предложить. Гарри нахмурился, вспоминая, и коротко кивнул. Седрик продолжил. — Тогда всё пропало, когда я использовал свой взгляд. — Давай, — разом согласился Гарри. Седрик издал смешок, а Гарри уже приподнялся на локтях, готовый к вторжению в своё сознание. Седрик наклонился к нему на то расстояние, где его лицо перестало напоминать мутную маску, и стало более чётким. Гарри посмотрел ему прямо в глаза и мелко вздрогнул от касания к руке. Пульсирующая боль в шраме как поутихла, Гарри сглотнул, а в следующее мгновение его сковало ужасом. Всевозможные мысли в голове как заперли в коробку и зарыли под землю, не оставив ничего, кроме чувства всепоглощающего ужаса. Также внезапно, как и пришло, всё исчезло. Ужас рассеялся, мысли выпустили, и они забегали в голове, затем постепенно успокаиваясь, и Гарри откинулся на подушку, шумно вздыхая. Затем тронул шрам и удовлетворённо кивнул. — Ты его точно так пугаешь, — улыбнулся он, чувствуя лишь отдалённые отголоски боли. — Хорошо, — по голосу Седрик улыбнулся. Гарри вцепился ему в руку, когда тот чуть приподнялся. Седрик замер, вернулся на диван и вздохнул, ероша ему волосы и будто бы окончательно прогоняя Волдеморта из головы. — Понял, посижу, пока ты засыпаешь. Руку холодило от прикосновения, как и голову, но Гарри довольно закрыл глаза и провалился в сон без каких-либо проблем.***
Рецепт сыворотки правды определённо не был сложным. Гарри, конечно, трясся над каждым пунктом и даже в четыре утра делал всё, стараясь смотреть ясным взглядом. Хотя парочка сомнений в его голову закралась — он не был уверен, что в первый котёл попала одна, а не две капли сиропа черемицы. Однако оказалось, что рецепт будет простым только для тех зельеваров, у которых нет уроков весь день. — Нет! — Гермиона откровенно взбесилась за завтраком, когда Гарри сказал, что ему надо остаться на ещё одну ночь в Выручай-комнате. Он как-то не подумал, что сейчас уже сушащиеся перья надо будет снова забрасывать в котёл в те же четыре утра, в которые он с горем пополам встал — после, конечно же, проспал ещё два часа до семи. После чего мчался на всех парах в башню привести себя в приглядный вид и чудом не попался МакГонагалл и Филчу. — Но я должен! — говорить о сыворотке в зале, полном голодных учеников, точно не лучшая идея. Гермиона опалила его взглядом и мотнула головой, отметая все высказанные и невысказанные возражения заранее. — Тебе надо выспаться нормально! Пусть эти перья туда бросит он, — она с нажимом произнесла последнее слово. — Это не так сложно! Гарри недовольно запыхтел, но крыть было нечем — перья от пергамента отлипали без проблем, да и их действительно надо просто бросить в котёл и прибавить огня, тут и первокурсник справится. С таким сравнением Седрик, уже после обеда, когда все вернулись в Выручай-комнату, согласился и пообещал всё сделать. Не то, чтобы Гарри не доверял ему касательно всего этого, но проблема была в том, что времени на повторную попытку у них не было — до апреля оставалось около полутора недель, а до экзаменов — едва ли три месяца. В тот день Гарри остался спать в башне Гриффиндора, упорно игнорируя подозрительные взгляды Дина и Симуса. На следующий день он нещадно опоздал на травологию и тем самым лишил факультет пяти очков — профессор Стебль оказалась не в духе. А всё потому, что в одиннадцать утра надо было вытаскивать перья и снова капать сироп в котлы, чем он и занимался. В четверг он никуда не опоздал и никуда не бегал — по времени, которое он рассчитал в тот же вторник, когда Гермиона не пустила его ночевать в Выручай-комнату, выходило, что заняться сывороткой надо лишь в шесть вечера. Седрик вполне справился со своим простым заданием, и у Гарри стало легче на душе. — Так и должно быть? — спросил Седрик, когда Гарри в те самые шесть вечера доставал из котла снежно-белые перья. Гарри судорожно кивнул и не сдержал облегчённого вдоха. — Дальше последняя варка, — ответил он. Разложив некогда голубые перья на пергамент, он нашёл котелок поменьше и через минут пятнадцать у него был «чай из ложечницы». Налив его во флакон, спрятал до завтрашнего дня. На столе разложил несколько плодов смаковницы, сушиться. Первый этап подходил к концу, и почему-то ноги немного дрожали от такого. Пятница закончилась поздно. Когда перья высушились, Гарри смочил их ложечницей из флакона и пустил на последнюю варку. До двух часов ночи он не спал и, пожалуй, это были самые спокойные семь часов за эту неделю, и шрам болел не так сильно, как это бывало ночами в башне. — Может, это из-за тебя? — предположил он, ленивым и уставшим взглядом пробегаясь по Седрику. Часы показывали за полночь, и Гарри бы с удовольствием прикорнул на диване, но надо было дотерпеть до конца. — Что из-за меня? — чуть нахмурился Седрик. Гарри ткнул себя в шрам. — Боль слабая. Ты пугаешь Волдеморта? Седрик взглянул на него полунасмешливо и полу-недоверчиво, и Гарри не сдержал смеха. — Согласен, звучит глупо, — сказал он, совладав с собой. — Но боль действительно уходит. — Вроде, я защищаю тебя только от других вампиров, — Седрик улыбнулся, но глаза у него не сияли. Он как-то слишком серьёзно об этом задумался, и веселье из Гарри тоже начало медленно испаряться. — Ты же не обычный вампир, — повёл он плечом, — и как работает эта защита мы тоже точно не знаем. — В «Монологе» говорилось, что другие вампиры просто будут знать, что трогать тебя не следует, — ответил Седрик всё также серьёзно. — Сам-Знаешь-Кто же не вампир. — Колдовать он умеет, — пожал плечами Гарри. Вдруг в голову вторглась такая мысль, что заставила его усмехнуться громче прежнего. — А если он полувампир? На них это распространяется? Седрик снова на него посмотрел, вскинув брови, и Гарри пожал плечами. — Это не законы, так что не знаю, — всё же ответил Седрик. — Только мне не кажется, что Сам-Знаешь-Кто — полувампир. Проще поверить, что он полукровка, чем в это, прости. Теперь уже Гарри на него смотрел внимательно. Седрик стушевался и будто бы начал прокручивать у себя в голове свои собственные слова, как искал ошибку в них. Чем дольше он это делал, тем сильнее хмурился. Гарри не выдержал и ответил: — Волдеморт полукровка. Седрик замер. Взглянул на Гарри, уже трещащего от рвущегося наружу смеха, и тяжело вздохнул, сжимая пальцами переносицу. — Это не имеет никакого смысла, — простонал он, и Гарри всё же не сдержался. В два часа ночи перья окончательно стали бесполезными, и, превратившись в мокрый комок, отправились в урну. Капнув по последней капле в котлы, Гарри накрыл их крышками и взглянул на календарь. Прошла неделя, и он надеялся, что в воскресенье, когда плоды смоковницы засушатся, всё будет в порядке.***
— Мне кажется, или нам надо спасать Эрни? — поинтересовался Рон тихо. Гарри скрестил руки на груди и пожал плечами. Как оказалось, проблема была не в сыворотке, а в собрании клуба. Утром Гарри без каких-либо проблем растолок плоды смоковницы и хмеля и забросил их в почти готовую сыворотку. Дело оставалось за малым — дать всему этому настояться оставшиеся три недели. Котлы с зельем он перенёс на свободный стол, который некогда занимал Рон, и надеялся, что всё будет хорошо. Перед собранием Гермиона унеслась в неизвестном направлении, прихватив какие-то листы, потому Гарри остался вместе с Роном, напоминавшим живую мумию. Впрочем, все остальные пятикурсники, заваленные подготовкой к экзаменам, не отличались здоровым видом, но про Рона и его попытки нагнать Гермиону в переводе — отдельная песня. На самом деле, ничто не предвещало беды до тех пор, пока Захария не переступил порог кабинета. И не начал бросать в Эрни одно заклинание за другим, будто видел перед собой не доброго сокурсника, а минимум злейшего врага всей своей семьи. — Думаю, если они продолжат, то Пуффендуй лишится старосты, — проговорил Фред, отвлекшийся на разворачивающуюся битву. Седрик прижал уши к голове, наблюдая за тем, как Эрни тоже постепенно вошёл в раж и начал отражать заклинания с горящим взглядом. — Так, хватит! — крикнул Гарри, когда заклинание Захарии чуть не рассекло щёку Эрни и почти попало в Парвати. Когда оклик не сработал, Гарри вздохнул и поднял палочку. Раздался оглушительный хлопок, и оба пуффендуйца застыли статуями. Повисла тишина. Парвати дрожала в руках Лаванды, Терри Бут недовольно переглядывался с Корнером, Голдстейн по виду боролся с желанием сделать выговор, хотя вообще был с другого факультета. Ли Джордан, обычно предпочитающий комментировать подобное, в этот раз молчал, будто на него наложили чары немоты. — Извини, — прохрипел взъерошенный Захария и пулей вылетел из кабинета, только дверь и хлопнула. Обескураженный Эрни уставился ему вслед, затем встряхнулся и извиняющимся взглядом обвёл всех собравшихся. Гарри тяжело вздохнул. Остаток собрания прошёл не очень оживлённо. Пуская заклинание, каждый как ждал в ответ реакции, какая была у Захарии, но больше никто не устраивал таких перепалок. Отпустив всех, Гарри быстро подошёл к Ханне и Эрни. — Он лезет на рожон, — ответила Ханна, когда Гарри спросил у неё. — Почти каждый день стычки со слизеринцами около нашей гостиной, надоело, но он как не слышит. Мы с ним поговорим, больше такого не будет, да? — он ткнула локтем Эрни. Тот поспешно закивал. — А я думал, что с Пуффендуя все дружелюбные, — поделился мыслями Рон, и Седрик как-то особенно горько вздохнул. Ханна и Эрни смущённо пожали плечами. — Гарри! — дверь вдруг распахнулась и на пороге показалась Гермиона. Она хотела было сказать ещё что-то, но захлопнула рот. Ханна и Эрни встревоженно посмотрели на неё. В ответ она слабо улыбнулась и свернула какие-то листы пергамента в трубочку. — Мы пойдём, пожалуй, — Эрни впервые за собрание сказал что-то, кроме заклинаний. Он потащил не сопротивляющуюся Ханну к выходу. Гермиона закрыла за ними дверь и с сияющими глазами обернулась на оставшихся друзей. — Рон, мы закончили с содержанием! — ликующим голосом оповестила она, насылая на дверь ещё и глушащее заклинание. Рон вознёс руки к потолку как в молитве. Обратившийся Седрик довольно хмыкнул. Гермиона развернула пергамент и показала им строчки с рунами и с английским языком. В книжке оказалось десять разделов, написанных исключительно на руническом, и Гарри с содроганием подумал, что будут делать Рон и Гермиона с основной частью, если всего лишь на эти десять названий они потратили почти две недели. — Если на английском написана история некромантии, то на руническом — часть с самим ритуалом и всем, что к нему нужно, — начала Гермиона, а Рон опустился на ближайший стул и устало вздохнул. — Не знаю, сколько мы переведём к маю, но, может, один или полтора раздела точно. — К маю? — выгнул бровь Гарри и втянул голову в плечи, получив осуждающий взгляд от подруги. — У нас и так не очень много времени на подготовку, потому с мая мы усердно готовимся и не сможем заниматься другим так усердно. Потому да, к маю, — отчеканила она голосом, не терпящим возражений. Гарри недовольно нахохлился, но побеждено кивнул, когда Седрик положил ему руку на плечо. — Значит, лучше выбрать какой-то один раздел? — уточнил Седрик осторожно. Гермиона кивнула. — Конечно, не факт, что там будут ответы на все вопросы, но у нас не хватит времени на большее, — покачала головой Гермиона. — Может, летом только, — со стороны Рона послышался стон боли, и Гермиона вместо возмущения понимающе прикрыла глаза. — «Воскрешающий камень»? — вдруг спросил Гарри, указывая на строчку под номером пять. Рука на его плече резко окаменела. Гермиона поглядела на лист так, будто впервые его видела, и заторможенно кивнула. — Кажется, это какой-то артефакт, связанный с некромантией, — она повела плечами. — Я тебе позже расскажу подробнее, — Гарри вздрогнул от холодного шёпота на ухо и кивнул, покрываясь мурашками. Гермиона тактично опустила взгляд в содержание. Помолчав, она сказала: — Я бы хотела перевести или про сам ритуал, или про подготовку к нему. — Лучше про подготовку, — вдруг сказал Рон и даже поднял голову, глядя на них потускневшими глазами. Гарри подумал, что ему нужен отдых из разряда каких-нибудь таких, какие себе хотела тётя Петунья. Вроде, даже салоны такие есть, но он не мог вспомнить их точного названия. А Рон продолжил, поясняя. — Так точно сможем понять, что нужно было некроманту. — Тогда так и сделаем? — пожал плечами Гарри и посмотрел на Гермиону. Та глядела на Рона ещё пару секунд, после чего кивнула и свернула пергамент, запихивая его на самое дно сумки. То, о чём говорила Ханна, Гарри увидел своими глазами буквально на следующий день. Захарию облили водой мимо проходящие слизеринцы, на что он не остался в долгу и послал в них заклинание. Жаловались неудачно проходившему мимо Снейпу слизеринцы делая выкрутасы ногами и издалека напоминая припадочных. Захария получил отработку и злился пуще прежнего, но на следующее собрание пришёл спокойнее и не заставил согласившегося отрабатывать заклинания с ним Терри Бута защищаться в поте лица. Потому Гарри счёл, что всё нормально. В Выручай-комнате стол Гермионы и Рона ломился от словарей, стена всё больше покрывалась пергаментом, и в какой-то момент Гарри понял, что Седрик изучает записи с неподдельным интересом. — Ты умеешь читать руны? — спросил он. Седрик удивлённо помотал головой. — Нет, просто Гермиона рассказала, как они расшифровывают это, — он указал на руну, которая казалась слишком сложной по сравнению с остальными. Если другие руны были написаны часто одним или двумя движениями, то эта будто сочетала в себе несколько таких и больше походила на какой-то рисунок. — И как? — спросил Гарри, на что Седрик наморщил лоб и честно ответил: — Она мне объяснила, но, — он стыдливо потупил взгляд, словно был обязан знать это идеально. Гарри похлопал его по плечу из простой солидарности тех, кто не разбирался в рунах от слова «совсем». Метод расшифровки ему показал Рон перед сном. Как оказалось, для этого нужна была тонкая, почти полупрозрачная бумага, сильно разбавленные и легко стирающиеся чернила и, конечно же, словарь. Это всё больше походило на ребус, чем на руны, но Гарри посмотрел на этот способ, на уставшего Рона, и сказал, что отдых бы не помешал. Рон взглянул на него скептически и пожал плечами. И всё равно к последним числам марта они с Гермионой перевели почти абзац. — Семь дней — крайний срок воскрешения, — сказала Гермиона важно, — но при этом нельзя воскресить того, чьё тело лишено, например, половины. Ну, то есть, — она замялась, морщась, — она не отрастёт. — Только целое тело? — выгнул бровь Гарри, но Гермиона мотнула головой. — Нет, если там ноги и руки нет, то ничего страшного, просто воскрешённый будет без них, — она немного побледнела, а Рон, уткнувшийся лицом в очередной словарь, её как не слышал. — В общем, желательно целое и не повреждённое тело. — А если на нём раны? — спросил Седрик и передёрнул плечами. Гермиона вздохнула: — Не знаю, пока не знаю. В английской части книжки не оказалось ничего путного, кроме истории и рассказов о различных трактатах, которые Министерство изъяло или уничтожило больше сотни лет назад. Читая заметки, Гарри думал, что у него может всё смешаться в голове и на СОВ по истории он случайно напишет то, чего знать не должен. Потому книжку он отдал в полное пользование Гермионы, Рона и Седрика, всё равно историческая часть интересовала только последнего. Первое апреля началось с не очень хорошего пробуждения — Гарри в ужасе распахнул глаза, почувствовав, что в нос к нему лезет что-то длинное и скользкое. Он смахнул это нечто с груди и окончательно проснулся от заверещавшего на соседней кровати Симуса и вторящего ему Невилла. Атаке близнецов подверглась не только их комната. Девочки с горящими праведным гневом глазами пытались разорвать их на лоскуты, а Гермиона, воздержавшаяся от подобного проявления ярости, меланхолично сидела в углу гостиной и гладила карликового пушистика. Рон и Гарри подошли к ней со своими пушистиками, которые перестали пытаться залезть им в носы своими языками. — Как они к вам их забросили? — спросил Рон, хорошо помня о том, что лестница в спальню девочек под ногами мальчиков превращалась в гладкую горку. — Через окно, — ответила Гермиона и вздохнула как-то жалостливо, когда Джордж увернулся от Лаванды и выскочил из гостиной в коридор. — МакГонагалл уже назначила им наказание. У одной первокурсницы случилась истерика. — Оперативно, — пробормотал Гарри, глядя на своего пушистика, который вполне мирно пригрелся у него на руках. Однако сюрпризы в этот день не закончились. Зайдя в зал и бросив взгляд на стол учителей, Гарри в изумлении замер. Врезавшийся в него со спины Рон вытянул шею и простонал: — Скажите мне, что это тоже первоапрельская шутка? Откровенно говоря, Гарри в этом сомневался. Трелони, сидевшая на своём привычном месте, хоть и выглядела как шутка, а МакГонагалл как шутница — нет. Да и никто из учителей не собирался смеяться. Слабая надежда Рона развеялась, когда Дамблдор сказал, что с этого дня Трелони восстановлена как учитель, а Флоренц покинул Хогвартс и вернулся в Запретный лес. — Хуже не придумаешь, — ворчал Рон по пути на историю магии. — Вот чего она так резко вернулась? — Между прочим, — с возмущением сказала идущая рядом Парвати, — профессор Трелони пересдала тест, потому и вернулась! — А Хагрид не может пересдать этот тест? — буркнул Гарри, и Рон злобно кивнул на его слова. Гермиона тяжело вздохнула. После первого урока оказалось, что пушистики Лаванды и Парвати, которых они таскали с собой, потому что «они милые», бесследно пропали. Горевать по зверюге, которая чуть не залезла ему в нос, Гарри точно не собирался, да и девочки, всё же посчитавшие не такими уж и плохими пушистиков, не долго расстраивались. На прорицания действительно пришлось снова тащиться на Северную башню, и весь курс уже скучал по лужайкам, мховым валунах и костеркам. Трелони встретила их мутным из-под очков с неизменными толстыми стёклами взглядом. Настроение резко из сносного — насколько оно может быть сносным после урока у Снейпа — стало унылым. — Надеюсь, вы готовы раскрыть свой разум, — принялась вещать Трелони, а Гарри сложил голову на скрещенные руки. — Я слышала, что последние несколько месяцев вас учил этому кентавр из Запретного леса, — она едва заметно скривилась. — Профессор Трелони! — подняла руку Парвати и продолжила, получив рваный кивок. — Как-то он сообщил нам о грядущем страшном! Вы что-нибудь об этом знаете? — Нашла у кого спросить, — еле слышно фыркнул Рон, Гарри только согласно кивнул. — Нельзя читать будущее чётко и понятно, никому это не под силу, даже кентаврам, — снова таинственно заговорила Трелони. — Опасности всегда нас подстерегают… — Там была речь о женщине! Она как-то связана с бедой, а беда будет из-за магии волшебников! — выпалила Лаванда. Трелони замерла, касаясь пальцами своего лба, затем отмерла, встряхнувшись, и произнесла: — Ах, вы про это? — она посмотрела на Лаванду. — Тогда кентавру стоило бы упомянуть, что это предсказание невозможно, — она отмахнулась, а Гарри впервые за последние несколько минут испытал нечто, похожее на интерес. — Почему? — ошарашенно спросила Лаванда. — Потому что не может быть беды от магии, которой давно не существует, — ответила Трелони. Гарри и Рон разом подняли голову и переглянулись. Весь класс зашептался, вряд ли поняв, о чём речь, но сердце у Гарри пропустило несколько ударов точно. — Некромантия? — одними губами спросил Рон. Гарри пожал плечами и очень надеялся, что это опять бред, потому что Трелони мошенница, а не предсказатель. Только всё равно сомнение и плохое предчувствие победили к концу урока. Гермиона отреагировала на слова Трелони гораздо сдержаннее и скептично. — Может, Флоренц действительно мог гадать по звёздам, — сказала она, проходясь вдоль стены с переводом и ища какой-то лист, пока остальные — Гарри, Рон и Седрик — уселись на диван и в кресла, — но это же Трелони! Она никакая не предсказательница! — Даже если так, — помотал головой Рон, хмурясь. — То предсказание ведь может быть связано с некромантией? Беда или разрушения, связанные с магией волшебников — да тут думать даже не надо! — Хорошо, — вздохнула Гермиона, разворачиваясь к нему. — И что это тогда всё значит? — Это указывает на некроманта! — горячо ответил Рон, поднимаясь. Седрик вскинул брови и нахмурился, Гарри быстро взял его за руку. А Рон распалялся. — Сама подумай: если есть кто-то, кто смог воскресить Седрика, то у него есть что-то, похожее на нашу книжку! Но у него другой ритуал, и этот ритуал точно сложнее обычного! Некромантию уничтожили, потому что посчитали её опасной, что если тогда, сто лет назад, всё чуть не закончилось огромной бедой, но её успели предотвратить? — Но в книге ничего такого не было, — нахмурился Седрик, и Рон закатил глаза. — Она написана некромантом, он мог и не всё знать или специально не написать, — он развёл руками. Седрик сверлил его пару секунд взглядом и нехотя кивнул. Гарри поёжился от мрачного чувства, возникшего на лице Гермионы. — Бэзил Фронсак сказал, что тот, кто владеет ритуалом Лемитта, равен со Смертью, — проговорила она медленно и поджала губы. Обернувшись на стену с расшифровками, сжала руки в кулаки. — Выходит, некромант хочет сделать что-то очень ужасное? — спросил Гарри осторожно. Повисла тишина. Гермиона всё пялилась на руны и перевод, и вдруг развернулась к Седрику, скрещивая руки на груди. — Есть предположение, но вряд ли оно вам понравится, — сказала она сурово. Рон упал обратно в кресло и указал на соседнее. Гермиона, помявшись, опустилась в него и серьёзно посмотрела на Седрика. Тот ответил ей не менее серьёзным взглядом, у них как происходил какой-то безмолвный диалог. Гарри с недобрым чувством в груди сжал холодные пальцы сильнее и опустил взгляд, хмурясь. Почему они не думали, что некромант может оказаться кем-то, кто захочет посоревноваться с Волдемортом в устройстве проблем? — Учитывая всё, что мы пока перевели, — начала Гермиона внезапно, будто действительно о чём-то мысленно разговаривала со Седриком, — можно сделать вывод, что ритуал может не получиться. Потому и нужна подготовка и различные правила, — она повела плечами и перевела взгляд на Рона, который хмурился, а затем на Гарри, и на выдохе произнесла. — А если Седрика воскресили без умысла? — То есть? — не понял Гарри, а Рон, на удивление, кивнул. — Она хочет сказать, что не Седрик был целью, — пояснил он. — Что, если некромант просто хотел попробовать кого-то воскресить, случился Турнир и… вот. — Простое совпадение? — сипло спросил Гарри и вздрогнул, когда заговорил Седрик: — То есть простой эксперимент, — он на пару мгновений задумался и одеревенело кивнул. — На самом деле, звучит логично. — Да, а раз это был пробный ритуал, то всё пошло не так, — развела руками Гермиона, тем не менее мрачно. — Потому Седрик и вампир, и связь с некромантом такая слабая. — Если предсказание действительно связано с некромантией, там говорится про женщину, то пока что вариант только один, — подвёл итог Рон и, сделав театральную паузу, закончил глубоким голосом. — Это Амбридж. Он всех обвёл торжествующим взглядом, будто только что разгадал по крайней мере запутанное убийство. Гарри вздохнул и глянул за спинку дивана, на три котла на столе. — Сыворотка будет готова через две с половиной недели, — произнёс он наконец, наполняясь неожиданной решимостью. — Нам нужен план, — сказала Гермиона.***
Это определённо оказалось сложнее, чем представлялось. Подлить сыворотку правды во время завтрака, обеда, или ужина не предоставлялось возможным, как и схватить Амбридж и силой влить в неё зелье. Потому что, как сумрачно заметила Гермиона во время мозгового штурма, Амбридж будет всё помнить, и всё закончится гораздо хуже, а не простым исключением из школы. На самом деле Седрик порылся в книгах про магические законы, и был неприятно удивлён, насчитав примерно с десяток нарушений. Выходило так, что если кто-нибудь найдёт Выручай-комнату со всем записями, рецептами и переводами и донесёт в Министерство — они все попадут в Азкабан лет так на десять, а то и больше. Кроме Седрика, потому что с вампирами не церемонятся. Из-за этого задача усложнилась в несколько раз. — Заклинание забвения очень сложное, если мы его используем, то можем превратить Амбридж в Локхарта, — вздыхала Гермиона, листая книги — не словари, пока сделали короткий перерыв с рунами. — Ну и ладно, — фыркнул Рон и вжал голову в плечи, поймав раздражённый взгляд от Гермионы. — А что? — Тогда навлечём беду на Хогвартс в общем, и на Орден, и на всех учителей, — ответила Гермиона, захлопывая книгу и осматривая книжный шкаф внимательнее. Гарри пролистал несколько страниц учебника по зельеварению и сказал: — Тогда нам нужно оборотное зелье. — Не лучшая идея, — пробормотал Седрик, немного морщась. — Лучше не подставлять конкретного человека. — И у нас нет ещё одного месяца, — напомнила Гермиона сурово, однако в кресло упала устало и расстроенно. Сыворотка правды должна была настояться меньше, чем через две недели, подбирались пасхальные каникулы, а новых идей не появлялось. Карта Мародёров оказалась очень кстати: спустя несколько дней наблюдения, Седрик мог честно сказать, что у Амбридж маршрут был скучным. А ещё к ней подозрительно часто заглядывали слизеринцы, и он сомневался, что их наказывали. — Паркинсон и Малфой? — уточнил Гарри, тоже разглядывая карту. — Чаще прочих заглядывают, — кивнул Седрик. — Небось стукачат, — закатил глаза Рон, отвлекаясь от выведения рун. — Они следят, это точно. — Малфой с вами часто рядом, — согласился Седрик, — а Паркинсон чаще с Захарией сталкивается. — Странно, — проговорил Гарри, как вдруг Гермиона хлопнула рукой по столу так, что все разом вздрогнули и обернулись на неё. — Амбридж же уходит раньше всех учителей после обеда! — торжественно произнесла она. Все непонимающе переглянулись, и Гермиона пустилась в разъяснения. Последний, кто попадал под наказание от Амбридж, был Ли Джордан, устроивший небольшой пожар со скуки на одном из уроков — как он сказал, это был тест одной петарды, а вот почему он не нашёл места получше — осталось тайной. Впрочем, как и Дина осенью, его отправили убираться в классах, но Амбридж его в свой кабинет не приглашала. Поспрашивав ещё немного, оказалось, что Амбридж мало кого приглашает на «разговоры». Помимо этого Гермиона заметила, что Амбридж уходит в середине обеда. Она сразу же направлялась в свой кабинет и оставалась там до конца большой перемены, после чего уходила обратно на уроки. Именно этот промежуток времени, длившийся едва ли час, Гермиона решила выбрать для атаки. Буквально на следующий день они все тихонько крались вслед за Амбридж. Седрик прислушивался и мысленно радовался, что рядом никого больше нет, он даже призраков, имеющих привычку немного вслух жаловаться на свою смерть, не слышал. Амбридж завернула за угол, все замерли. Раздался скрип двери, мяуканье котят — Седрик скривился. Он понятия не имел, как выглядят эти котята на тарелочках, но звучали они не очень. Да и по словам Гарри и Рона — вид у них противный. Мяуканье немного притихло, Седрик напряг слух и различил шорох пергамента, стук, журчание воды и заклинание на тепло. Послушав ещё немного, он задел крылом Гарри, и тот поманил друзей прочь. — Мне кажется, что она занимается какими-то бумагами, — сказал он, когда вернулись в Выручай-комнату. — И заваривала себе чай. Глаза Гермионы зажглись идеей, и все вздохнули с облегчением — наметился примерный план. По безумию он мог сравниться с тем, когда они крали книжку про некромантию из Запретной секции. Только оставалась неразрешённая проблема, которая решилась благодаря близнецам и их способности изобретать всё, что они хотят. Последнее собрание клуба проходило за три дня до пасхальных каникул — уже в конце пятницы некоторые собирались отправиться домой на короткий отдых. Потому Хогвартс пустел, и собрание в воскресенье было отменено. А также Гермиона сказала, что в мае собрания придётся приостановить из-за подготовки к экзаменам. — Разве наши собрания не есть «подготовка к экзаменам»? — удивлённо спросил Рон. — Отчасти, но нам и другим нужно время не только на защиту от тёмных искусств, — вздохнула Гермиона, зачёркивая какое-то слово и задумчиво глядя в словарь. Видимо, ей самой не нравилась эта идея. Остальные члены клуба сначала не были в восторге от такого заявления, но резко воспряли духом, когда Гарри сказал про заклинание, которое обещал ещё перед самым Рождеством. — Подумайте о самом счастливом мгновении в своей жизни, — говорил он, проходясь по кабинету. Все уже достали палочки и готовились колдовать. У Невилла лицо неожиданно казалось очень сосредоточенным и, в то же время, несчастным. Зазвучали первые попытки, несколько вскрикнуло от удивления, когда из их палочек вырвался белесый цвет. Гарри довольно улыбнулся, наблюдая за их попытками, и незаметно отошёл в дальний угол, к столу. Облокотившись о него, он проговорил тихо: — Жаль у нас нет боггарта. Седрик пошевелил ушами и хмыкнул про себя: он, конечно, тренировался без боггарта, но и Люпин говорил, что вызывать патронуса в освещённом кабинете гораздо проще, чем при столкновении с дементором. Он огляделся. Невилл из раза в раз повторял заклинание, но из его палочки кроме простого всполоха света ничего не вырвалось. Вдруг кто-то воскликнул, и Гарри резко выпрямился, но затем опять опёрся о стол и усмехнулся. Воскликнула Лаванда, когда под потолком заскакал серебристый заяц Полумны. — Они такие милые! — восхищённо сказала Чжоу, во все глаза смотря на зайца, продолжавшего наворачивать круги. Вдруг он задрожал, как гладь воды, в которую бросили камень, и спустя мгновение рассеялся дымкой. Полумна опустила палочку и расплылась в таинственной улыбке. Дальше дело шло проще — видимо, все неожиданно вдохновились Полумной, к ней даже подошёл Дин и спросил о чём она подумала, но отошёл так же быстро. — У меня вышло! — спустя несколько минут крикнул с другого конца Симус, и в воздухе действительно мелькнул какой-то силуэт и пропал под разочарованное. — Ну вот! — Не получается, — Мариэтта взмахивала палочкой, с завистью косилась на зайца Полумны, снова заскакавшего под потолком и пыталась снова. Чжоу, выпустившая из своей палочки где-то с десятой попытки лебедя, плавно проплывшего по воздуху, как по волнам, аж до другого конца кабинета, сказала: — Подумай о Хогсмиде, помнишь? Мариэтта посмотрела на неё скептически всё же закрыла глаза и замолчала на несколько секунд. Её серебристый лебедь оказался поменьше, но тоже проплыл вперёд под хлопки Чжоу. — Он маленький, — вздохнула разочарованно Мариэтта, впрочем, сверкая довольством в глазах. — Может, так и надо, — предположила Чжоу и осеклась, когда мимо них вихрем промчались другие два патронуса. — Гарри! — воскликнул Рон, глядя на то, как его патронус-пёс бежал вслед за серебристой выдрой Гермионы. — Это нормально? — Понятия не имею, — честно ответил Гарри, едва сдерживая смех. — Он же её не съест, да? — хрипло спросил Рон, и Гермиона легко стукнула его по плечу, тоже с интересом наблюдая за погоней. Вспышки освещали класс ещё около часа, после которого уставшие, но довольные члены клуба, собрались расходиться. Гермиона мгновенно стала серьёзной, будто у неё внутри нажали на какой-то переключатель, и стрельнула взглядом в близнецов. Их патронусы так и не смогли принять каких-то чётких очертаний из-за того, что они всё время сталкивались и превращались в комок из света. — Есть разговор, — Гермиона начала максимально резко, так, что близнецы побледнели, по виду уже готовые сознаться во всех грехах. Через секунду взяли в себя руки и с постными лицами посмотрели на Гермиону. Рон вздохнул, не выдержав возникшей паузы. — У вас есть какая-нибудь штука, которая изменит внешность? — Ронни, — тяжело вздохнул Фред, словно Рон только что задал максимально глупый и неуместный вопрос. — Изменить внешность можно разными способами… — Применить жалящее заклинание, — копируя тон брата подхватил Джордж. — Можем сделать тебе такой нос, что тебя даже Гарри не признает… — Есть спрей, от которого ты двое суток будешь ходить как с вулканом на голове… — Всё зависит от того, что именно тебе нужно, — заключил Фред и уставился на немного ошарашенных друзей. Те переглянулись. — У вас есть какой-то громадный план, да? — сощурился хитро Джордж. — И что же это? Связанное с сывороткой? — он выразительно глянул на Гарри. Снова переглянулись. Седрик оглянулся на дверь и навострил уши — около них стояла Джинни и ждала. Заметив на себе взгляд, она со вздохом подошла ближе. Близнецы мгновенно отреагировали. — Иди уже, — замахали они руками. Джинни насупилась и ответила: — Ну нет, у вас тут не «мужской» разговор, — она сделала пальцами в воздухе кавычки, — я вижу Гермиону, потому я тоже хочу знать, что вы обсуждаете! — Да ничего серьёзного, — закатил глаза Гарри и вздрогнул, когда Седрик слез с его плеча и обратился рядом, но всё же закончил. — Всего лишь хотим опоить Амбридж сывороткой правды и узнать у неё, связано ли Министерство с некромантией. Всего-то. Повисла тишина. Близнецы смотрели то ли восхищённо, то ли заинтригованно, то ли и вовсе беспокойно, что неожиданно, и Седрик немного удивился такому. Ладно интрига и восхищение, это понятно, но вот беспокойство. — Вы в Азкабан захотели, что ли? — спросил Джордж, совладав с собой. Гермиона скептически выгнула бровь, а Седрик потёр шею, качая головой. — Это говорите нам вы? — спросил Рон за них обоих. Близнецы обиженно сложили руки на груди, будто их действительно задел вопрос брата, а затем в унисон проговорили: — Мы в Азкабан не хотим, потому нарушаем очень осторожно! — Но нарушаете же, — резонно заметила Джинни, впрочем, тоже неодобрительно и непонимающе хмурясь. — Почему вы решили, что с этим связано Министерство? — Есть причины, — отрезал Гарри. Гермиона открыла было рот, но ограничилась кивком. Посвящать других в тайны некромантии было слишком опасно. Седрик бы тоже предпочёл не знать тонкостей, будь у него выбор. Всё пошло определённо не так, раз за него решила ситуация. И всё же жалеть о чём-либо было поздно — всё равно половина стены в Выручай-комнате обклеена переводами. — Мы-то думали, что ты хочешь сыворотку Малфою дать или типа того, но Амбридж, — Фред почесал подбородок, как раздумывая. — Потому нам и надо что-то вроде оборотного зелья, чтобы изменить внешность, — пояснила Гермиона с ноткой отчаяния, как чувствовала, что близнецы могут отказать в помощи. — Амбридж не будет знать, кто ей подлил сыворотку, мы всё узнаем и будем вне подозрений! Близнецы разом вздохнули, как сдаваясь, и улыбнулись знакомой лукавой улыбкой, какая возникала на их лицах каждый раз, когда они что-то замышляли. Седрик облегчённо выдохнул и осторожно сжал плечо Гарри. И удивлённо вскинул брови. Гарри стоял напряженный, как ожидал какой-то очень сильной беды, и переводил взгляд с Фреда на Джорджа. Хорошего настроения после собрания как ни бывало. — Думаю, можно и без оборотного зелья обойтись, — сказала Джинни задумчиво. — У нас его и так нет, — фыркнул Рон, но Джинни помотала головой. — Я про изменение внешности, — пояснила она и дальше сказала то, от чего все впали в небольшое недоумение. — Надо спросить Полумну.***
Не только Седрик был удивлен тому, что бардак на голове Полумны — это результат заклинания, которое она применяла на себя почти каждое утро. Джинни сказала об этом с такой беспечностью, будто давно уже ничему не удивлялась. Скорее всего, Невилл тоже постепенно вырабатывал иммунитет к странным вещам, потому что на собраниях около Полумны чаще всего был именно он. В любом случае оказалось, что Полумна знала достаточно много странных заклинаний для волос и внешнего вида. Скептично выглядящая сначала Гермиона под конец разговора с ней записала себе несколько. И всё же проблема грянула, откуда не ожидали. Несколько человек уехали на пасхальные каникулы, но как-то сложилось, что сборная Гриффиндора по квиддичу осталась в замке в полном составе. Рон и Гарри в пятницу заявились в Выручай-комнату с круглыми от удивления глазами — Анджелина собралась гонять их все каникулы, вплоть до начала учёбы. Видимо, очень сильно впечатлилась игрой Пуффендуя против Слизерина. — Но как же план, — простонал Гарри, садясь за стол и складывая на него голову. — Сыворотка пока ещё не готова, да и с заклинаниями стоит разобраться, — ответила Гермиона и с тоской оглядела стопки пергамента с рунами. — А вот с переводом встрянем… — Если нас поймают, то перевод нам не поможет, — буркнул Рон, тоже не шибко вдохновлённый будущими тренировками. Седрик взъерошил волосы всё ещё страдающему Гарри и слабо улыбнулся. Поле другие сборные не собирались занимать — либо разъехалась часть состава, либо предпочли подготовку к экзаменам. В выходные Гермиона утащила что Седрика, что Джинни в класс, где собирался клуб, и они принялись колдовать. — Они не распрямляются, — вздохнула разочарованно Гермиона, пытаясь распрямить собственные волосы. Попытки Джинни тоже не увенчались успехом. — Амбридж меня точно узнает. — Вы хотите к ней втроём пойти? — спросила Джинни, опуская палочку. Седрик помотал головой, наблюдая за ними со стороны. — Лучше кого-то одного, Гарри хотел пойти, но лучше не стоит, — вздохнул он. Без оборотного зелья Амбридж его узнает точно. Гарри после такого заявления был недоволен, словно ему было жизненно важно самому всё узнать. — Они не распрямляются! — повторила уже злее Гермиона и встряхнула только сильнее распушившейся копной. — С этим, — она указала на свои волосы, — я тоже не могу пойти. — Да даже Рону будет опасно, вы все с Амбридж самого начала в конфликтах, она вас точно под всеми этими заклинаниями узнает, — сказала Джинни. Седрик взглянул на неё внимательно и осторожно озвучил возникшую в голове мысль: — Ты бы хотела сама сходить к Амбридж? На мгновение Гермиона замерла, уставившись в стенку. Затем посмотрела на закивавшую Джинни как-то задумчиво и растерянно. — Просто скажите, какие вопросы надо задать. Амбридж меня вряд ли вообще помнит, — закатила Джинни глаза, и Седрик хмыкнул: ну да, Амбридж про неё начисто забыла, когда Рон и близнецы чуть не начали драку со слизеринцами после матча осенью. Гермиона ещё несколько секунд просто стояла, а затем кивнула. Через несколько дней в класс завалились измученные Гарри с Роном. Вслед за ними протиснулись близнецы, считая себя неотъемлемой частью плана. И все четверо застыли на пороге. Седрик слабо улыбнулся испуганному взгляду Гарри, который метнулся к нему. — Всё в порядке, — поспешила Гермиона. Начавший панически тянуться за палочкой Гарри замер, затем прищурился и уже удивлённо взглянул на Седрика. — Джинни? — удивлённо просипел Рон, распахнув глаза. Седрик прикрыл рот, пряча улыбку, когда Гарри резко выдохнул и прикрыл глаза. — Ты чем-то похожа на Мариэтту, — вдруг сказал он, подходя к Седрику. Джинни фыркнула, но всё же покосилась на отливающие не подавшейся рыжиной светлые волосы. Седрик чуть склонил голову, теперь тоже присматриваясь. Возможно, что-то схожее действительно было — Гермиона для того, чтобы отбить возможные ассоциации, которые могли возникнуть у Амбридж, ещё и завила покрашенные заклинанием волосы. Да веснушки тоже скрыла, правда, при помощи обычной маггловской косметики. — Волосы тогда ещё лучше собрать в хвост, — сказал Фред, — а то ты всегда с распущенными ходишь. Джинни подозрительно на него глянула и на пробу сделала, как он сказал. Посмотрела на Гермиону и Седрика вопросительно — те кивнули. Так определённо было ещё лучше. — Ты действительно подумал, что это Мариэтта? — тихо спросил Седрик, когда все пережили удивление. Близнецы с каким-то неподдельным интересом рассматривали коробочку, которую Гермиона одолжила у Парвати, и перешёптывались между собой о какой-то новой идее. Рон наворачивал круги вокруг Джинни, разглядывая и шепча что-то про «страшную силу заклинаний», а Гермиона всё пыталась убрать не поддающийся рыжий блеск. — На несколько секунд, — передёрнул плечами Гарри и устало вздохнул. — Значит, она пойдёт к Амбридж так? — Может, Гермиона ещё что придумает, — ответил Седрик. — Как тренировка? — Думали, помрём, — скривился насмешливо Гарри. — Нас чуть не сдуло! — Но не сдуло же, — весело ответил Седрик. Гарри хмыкнул и улыбнулся. А в среду сыворотка была готова, и Гарри был готов сказать Гермионе «спасибо» за её предложение варить не в одном котле.***
— Пахнет травой, — прокомментировал Седрик, выпрямляясь над вторым котлом. Гарри яростно застонал, направляя палочку в котёл и очищая его заклинанием. Из трёх вариантов получился лишь третий. В первом котле было не зелье, а нечто, похожее на мутную речную воду, ещё и отдававшую чем-то похожим на гниль — он подумал о том, что так пахнет болото. Во втором котле было лучше: зелье оказалось прозрачным, не заполняло весь котёл, как было с той же мутной водой, но когда Гарри наклонился, чтобы убедиться окончательно, то столкнулся с очень неприятным сюрпризом — ему почудился запах. После Седрика оказалось, что не почудилось. У сыворотки не должно было быть ни цвета, ни запаха, и к концу настаивания она должна была концентрироваться так, что её оставалась всего немного, почти на самом дне. Из всей той воды, которая умещалась в котёл, осталось столько, что едва набралось на флакон размером с ладонь. Не так много, но в рецепте указывалось, что хватает всего три капли на одного человека. — Так мало, — пробормотал Рон, разглядывая флакон. — А она точно сработает? — Хочешь подмешать её кому-то? — спросила Гермиона. — Малфою? — хмыкнул Гарри и вжал голову в плечи, получив осуждающий взгляд. Впрочем, на секунду Гермиона всё же задумалась над таким вариантом. — Не думаю, что вам удастся его незаметно опоить, — медленно сказал Седрик. — Или хотите его на чай пригласить? — Так он сразу и придёт, — фыркнул Рон, уже отказываясь от своей идеи. Гарри повертел флакон в руках, затем огляделся и почти сразу приметил появившийся чайник и чашки. Применить на себе сыворотку — мысль не очень нравилась, как будто он собирался сброситься с башни. С другой стороны — если Джинни пойдёт к Амбридж и сыворотка не сработает, то всё будет зря. — Её надо всё же проверить, — сказал он, подходя к чайнику и заглядывая в него — пока что простая вода. Налив её в чашку, он оглянулся на притихших друзей. — Ты уверен? — спросил Седрик, хмурясь. Три капли сыворотки полетели в чашку. Гарри отсалютовал ею и разом выпил — точно, как в порыве безумия сойти с обрыва. Поставив чашку обратно на стол, он посмотрел на не проронивших ни слова друзей. Те глядели на него во все глаза, то ли с ожиданием, то ли с напряжением. Первым оклемался Рон: — Как ощущения? — Как обычно, — ответил Гарри неожиданно монотонным голосом и поправился. — Голос странный. Как у лже-Грюма, когда Снейп дал ему сыворотки. — Ну так ты же тоже под сывороткой, — пробормотал Рон, криво улыбаясь, как пытаясь подбодрить. Гарри перевёл взгляд на Седрика — тот смотрел на него задумчиво, как размышляя о каком-то своём вопросе. Неожиданно Гарри внутренне задрожал — всё же, не лучшая идея. Не будут же его спрашивать о чём-то не очень приятном, так? Они же друзья. Только чем дольше он всматривался в глаза Седрика, тем меньше уверенности у него оставалось, и внутри всё сжималось то ли от страха, то ли от чего-то ещё. По позвоночнику как разряд пробежался, и Гарри облегчённо вздохнул, когда Гермиона вдруг заговорила: — Лучше задать какой-то вопрос, на который Гарри не захочет отвечать, — проговорила она неловко, и Гарри усиленно закивал. Рон задумчиво потёр подбородок и вдруг щёлкнул пальцами. — Ты знаешь, откуда у Фреда и Джорджа так много денег? — спросил он. Гарри отвёл было взгляд, но его губы задвигались и слова полились как против воли: — Это выигрыш в Турнире, я его отдал им, чтобы они могли открыть свой магазин. Тысяча галлеонов, если быть точным. И замолчал больше потому, что ему было больше нечего сказать. Как-то совсем не круто он сдал близнецов, те будут недовольны. Рон даже рот приоткрыл от удивления, а Гермиона вскинула брови. — Всю тысячу? — прохрипел Рон всё же. — Всю, — подтвердил Гарри так же монотонно, как и до этого. Попробуй он себе заткнуть рот, то всё равно бы продолжил говорить — ну, или попросту мычать. Однако тело будто мягко опутало, и мысли направлялись в ту сторону, где была уверенность, что в правде нет ничего страшного и её стоит говорить. Он снова взглянул на Седрика, и его уверенность покатилась на дно. Гермиона снова заставила его отвлечься, хлопнув в ладоши: — Что ж, видимо, сыворотка работает, потому можем не беспокоиться! — и поспешно, как смущаясь от каждого мгновения это ситуации, ушла к стене с пергаментом. Всё ещё ошарашенный Рон, повторяя себе под нос: «Целая тысяча», как по привычке последовал за ней. — Сколько действует сыворотка? — мягко спросил Седрик, приближаясь, и Гарри сдавил пальцами край стола, делая судорожный вдох. А голос не поддался — остался всё таким же скучным, совершенно не подходящим и начинающим уже раздражать. — Около пяти минут, — отозвался Гарри, поднимая взгляд, потому что Седрик оказался не просто рядом, а очень близко, почти вплотную. Он ничего больше не сказал, а Гарри не обнаружил в себе сил спрашивать. Его уверенности хватило только на то, чтобы отпустить стол и сжать руку Седрика, делая снова судорожный вдох. Всё же, сыворотка как наводила легкое помешательство, так как Гарри не мог нормально объяснить, откуда у него появилось такая лёгкость в мыслях и действиях. Краем глаза он глянул в сторону Гермионы и Рона — те засели за своими словарями, выстроив из них если не башни, то целую стену. И Гарри без проблем поддался вперёд, задирая голову и прикрывая глаза. В самом деле, кому нужны вопросы, когда можно обмениваться не словами, а прикосновениями? Желательно тихо, а то комната хорошо освещена. — Никаких вопросов? — выдохнул Гарри, когда лёгкость постепенно начала отступать. Седрик хмыкнул, заключая его лицо в свои ладони и спросил насмешливо: — А ты хочешь рассказать какой-то секрет? — Вроде, нет, — пожал плечами Гарри, быстро проматывая у себя в голове всё произошедшее за последние месяцы. И подозрительно глянул на Седрика, который только улыбнулся: — Хорошо.***
Следующий день можно было назвать одним из важных, потому что либо под его конец их отчислят из Хогвартса и отправят судить, либо их не поймают вовсе и всё закончится благополучно. Так или иначе, а отступать было не столько поздно, сколько глупо. Сыворотка правды была сварена; список вопросов, которые Джинни заучила, как готовясь к экзамену, уже написали; близнецы достали несколько простых шутих, которые останавливались после парочки заклинаний; да и сам план составлен чуть ли не по часам. Еле досидев уроки до обеда, все сразу же направились в дальнее крыло. Гермиона с видом знатока принялась колдовать над волосами Джинни, пока та снова повторяла нужные формулировки вопросов. Как сказала всё та же Гермиона: им стоит быть аккуратнее некуда, чтобы у Амбридж не сложилось впечатления, что неизвестная девочка знает про некромантию чуть больше, чем следовало бы. Потому допрос под сывороткой правды превращался не в допрос, а в какой-то цирк. — Это всё больше напоминает какой-то фильм, — пробормотал Гарри, наблюдая за тем, как рыжие волосы Джинни светлеют, становясь по цвету схожими с волосами Мариэтты. Седрик нахмурился и спросил: — Какой фильм? — спросил он, и Рон, стоявший рядом и зевающий, удивлённо вскинул брови. — Есть такие, где люди маскируются и выведывают информацию, — ответил Гарри, тщетно пытаясь вспомнить. Вроде, такие как-то раз смотрел Дадли, но тогда Гарри то ли по поручениям по всему дому бегал, то ли вообще сидел в саду, полол цветы и слушал разговоры персонажей через открытое окно. — Ты про шпионские фильмы? — спросила Гермиона, приступая к лицу Джинни. — Да, есть что-то такое. — Вы о чём? — громко и немного оскорблённо спросил Рон. Он взглянул на Седрика так, будто тот его и вовсе предал, раз сначала понял, о чём говорит Гарри. Джинни тоже приоткрыла один глаз, вопросительно посмотрев им на Гермиону. — Маггловские фильмы, — пояснила та, замазывая веснушки и прищуриваясь. — Это такие истории, как в театре, но по телевизору. Я тебе позже расскажу. — «Телевизор» звучит знакомо, — пробормотал Рон, хмурясь. Дверь вдруг распахнулась и внутрь ввалились близнецы. В руках они держали какие-то мешочки, которые немного светились изнутри. Они сначала уставились на Джинни, затем кивнули сами себе, и в унисон сказали: — Классно! Мы идём? — Покорять и обманывать Амбридж готова, — фыркнула Джинни, собирая волосы в хвост. Гарри судорожно вздохнул — в самом деле, как в каком-то шпионском фильме. — Она уже ушла к себе, — сказал Фред, когда они вышли в коридор. Добравшись до третьего этажа, они разделились. Джинни, встряхивая головой и пытаясь выразить в лице волнение и страх, направилась прямиком к кабинету Амбридж. Седрик — вместе с ней, но в облике летучей мыши, контролировать ситуацию. Остальные направились в обход, так, чтобы никто не заметил их рядом. В итоге они должны были остановиться в соседнем коридоре, где близнецы выпустят шутихи через пару минут после того, как Джинни попадёт в кабинет. — Делай вид, будто ты напугана, — говорила Гермиона перед всем этим. — Надо, чтобы она тебе поверила и выслушала. — Звучит так, будто Гарри нас учит не заклинаниям, а некромантии, — заметил Рон, и близнецы дружно расфыркались на это. Гермиона, впрочем, внимания не обратила, продолжая: — Если ты только упомянешь, что хочешь поговорить о Шахматном клубе, то она тебя точно захочет выслушать. Но с тобой всё будет в порядке, — она вдруг осеклась. — В смысле? — нахмурилась Джинни и озадаченно обвела остальных взглядом. Те непонимающе переглянулись. — Ну, это связано со списком участников, — уклончиво ответила Гермиона. — Всё будет в порядке, только не говори о том, чем мы действительно занимаемся, хорошо? Сердце от всего этого стучало бешено, и Гарри сомневался, что только у него одного. Месяц назад казалось, что этого момента вообще не настанет, но вот, они почти в шаге от правды. Разрываясь от противоречивых чувств, Гарри вслушался в стук по двери — Джинни стучала очень правдоподобно для напуганной ученицы. Спустя несколько отчего-то долгих и мучительных мгновений раздался скрип. Послышался приторный голосок, который Гарри предпочёл бы слышать только на уроках по защите от тёмных искусств. — Что такое, мисс? — спросила Амбридж, и все разом придвинулись поближе к краю стены, чтобы расслышать. Джинни откашлялась и ответила: — Профессор Амбридж, — она немного повысила голос, — я бы хотела с вами поговорить. — О чём же? — Гарри и Рон скривились от возникшей в голосе Амбридж интонации — не профессор, а змея. — О Шахматном клубе, — ответила Джинни так тихо, что её едва расслышали. Амбридж издала странный звук, похожий на смесь шумного вздоха и мычания. Громче прежнего скрипнула дверь и прежде, чем она закрылась, раздалось: — Что ж, мисс… как вас по имени? Давайте поговорим. Прошло несколько секунд тишины, а затем из-за угла вылетел Седрик и упал в руки к Гарри. Тот выглянул — дверь в кабинет была закрыта. Близнецы начали рыться в своих светящихся мешочках и вытащили что-то похожее на обычные петарды, но расцветкой в светящееся золото. — Пускаем? — спросил Джордж предвкушающе, уже готовый дёргать за кольцо. Седрик навострил уши и помотал головой, но вдруг замер. И повертел головой, как будто выискивая, откуда идёт шум. Прошло несколько секунд, и теперь Гарри, как и остальные, расслышали голоса. Кто-то шёл по соседнему коридору, разговаривая. Хотя разговаривать на грани крика мог разве что тот же Захария. Гарри нахмурился, вслушиваясь. — Захария? — озвучила за него Гермиона озадаченно. Фред тяжело вздохнул. — Только его тут не хватало, — проворчал он недовольно, теперь тоже берясь за кольцо. Раздался хлопок, как будто кто-то лопнул несколько воздушных шариков, однако петарды в руках близнецов не полетели к потолку, издавая свист и светясь. Близнецы и сами замерли удивлённо, хлопая глазами. Седрик прижал уши к голове, а затем Гарри расслышал, как кто-то произносит заклинание. — Это точно Захария, — прохрипел Рон, глядя в сторону начавшегося шума. Теперь выкрикиваемые заклинания зазвучали чаще, голосов было точно больше, чем два. Переглянувшись, все бросились к начавшейся драке. Выскочив в соседний коридор, они удивлённо застыли: всё сверкало от вспышек так, будто сюда забрело несколько шаровых молний. Захария, снова в мокрой мантии, будто пару минут назад вылез из озера, ставил щитовые чары, отражая летящие в него заклинания от троицы в изумрудных галстуках. — Паркинсон, — ошарашенно проговорила Гермиона, узнав в слизеринцах их старосту. Паркинсон послала в Захарию ещё одно заклинание, вдруг её взгляд скользнул выше, и она зло ощерилась, вдруг отступая. Один из слизеринцев упал ничком, получив от Захарии какой-то заряд прямо в грудь, и Паркинсон сделал ещё несколько шагов назад. Рон вскрикнул, когда в них неожиданно полетела светлая молния. Гарри зажмурился и засипел, приложившись спиной о стену. Когда он открыл глаза, то ничего особо не изменилось — Захария начал остервенело перестреливаться с третьим слизеринцем, пока второй продолжал лежать, а Паркинсон… — Она побежала к Амбридж! — плюнул Джордж, поднимаясь и помогая братьям встать. Гарри нащупал рукой Седрика, всё же удержавшегося на его плече, помог Гермионе встать и рявкнул: — Захария! Надо уходить! — Да что тут церемониться, — выдохнул Фред, доставая палочку и отправляя какое-то заклинание во всё ещё стоявшего на ногах слизеринца. Тот вскрикнул и бухнулся рядом с товарищем. Гермиона и Рон метнулись к застывшему и тяжело дышащему Захарии, схватили под руки и поволокли прочь, мимо тел. Без свиста заклинаний и выкриков в коридоре встала тишина. На повороте Захария побежал уже сам. Пробежав ещё несколько коридоров так, будто за ними неслись Пожиратели Смерти во главе с Волдемортом, они резко остановились. Фред и Джордж оглянулись и тяжело выдохнули. Гарри покосился на Седрика — тот мотнул головой. — Нас не преследуют, — заключил он. — Ты придурок что ли? — спросил Рон, опираясь о стенку и дыша как из последних сил. — Ты против трёх слизеринцев пошёл, когда за углом кабинет Амбридж, ты совсем что ли… — Они на меня напали! — огрызнулся Захария и поморщился, потирая бок. Гермиона укорительно на него посмотрела и ответила: — Если тебя задело, то иди в больничное крыло. Захария кошкой зашипел на неё, выпрямился и было сделал несколько шагов, как обернулся и пронзительно глянул на Гарри. Помявшись, выдал: — Всё же эти собрания были не бесполезны. — Не для этого мы их организовали, — пробормотал Гарри, но Захария, игнорируя, уже тащился дальше по коридору, оставляя за собой мокрые следы. — Я говорил, что это плохо кончится, — проворчал Рон. Восстановив дыхание, он их всех оглядел. Близнецы глядели вслед уходящему Захарии раздражённо и как-то зло. — Если из-за него у нас конфискуют наши петарды, то я не буду жалеть его на матче, — сказал Фред, и Джордж жёстко кивнул. По пути к кабинету Амбридж им никто не встретился, и даже два слизерница, упавших в обморок, куда-то пропали. Близнецы недовольно спрятали светящиеся мешочки, Гарри взглянул на дверь и тихо спросил: — Джинни ещё там? Седрик не зашевелился, лишь навострил уши, слушая. Потому Гарри оглянулся и сказал: — Похоже, ждём. Ждать долго не пришлось. Близнецы резко вскинули головы, когда раздался скрип двери и послышалось вежливое, но граничащее с раздражённым: «До свидания, профессор Амбридж». Стоило двери закрыться, как Джинни вылетела из-за поворота. Гарри сначала удивился, не признав её, но затем молча указал на другой конец коридора. В напряжённом молчании все быстро последовали прочь от кабинета. По пути Джинни распустила волосы и принялась сводить светлый цвет, возвращая рыжий, но небольшая завивка всё же сохранилась. Она встряхнула головой, моргая как-то одновременно и удивлённо, и в панике. Будто никак не могла переварить то, что узнала. От этого у Гарри внутри всё холодело внутри. Они зашли в класс, Гермиона наложила глушащее заклинание на дверь, и все обернулись к Джинни. Та сделала вздох, взъерошила волосы, как пытаясь окончательно избавиться от укладки, и спросила: — Вы знаете, кто такой Ховард Сэвидж? Обратившийся Седрик встал как вкопанный. Гарри на каком-то инстинкте нащупал его руку и стиснул, чувствуя, как сердце пропустило несколько ударов. Рон и Гермиона рядом тоже напряженно застыли, и только близнецы непонимающе нахмурились. — Что с ним? — дрогнувшим голосом спросил Седрик, и сердце у Гарри вовсе сжалось. Джинни перевела на него взгляд и ответила: — Амбридж сказала, что он — главный подозреваемый в твоём деле. Как некромант.