***
Наступившую тишину нарушил скрип пола. Седрик прижал уши к голове, словно бы дядя должен был с ходу заглянуть на лестницу и увидеть их. Но этого не случилось. Джинни чуть привстала и выглянула из-за перил, после хмурясь и возвращаясь на место. — Ну что? — заговорщицки спросил Рон. Она в ответ лишь пожала плечами, продолжая выглядеть задумчивой, будто бы разгадывала какую-то загадку. — Где-то я его видела, — пробормотала она, снова приподнимаясь и выглядывая — миссис Уизли продолжала стоять у входной двери, и даже приветливо пригласила на чай. К лучшему или нет, а дядя отказался. Рон шикнул, когда от дежурного приветствия, наконец, перешли к сути, и Джинни поспешно вернулась на место. — Ненадолго, лишь хотел, — Седрик внутренне сжался, напрягая уши и вслушиваясь в густой бас дяди, — передать вам кое-что. В последнее время, слишком много сообщений о перехваченных письмах, потому Перси просил передать лично Вам, когда я буду здесь. — Перси? — больше именно этому удивилась миссис Уизли. Седрик непонимающе нахмурился. Если дело в перехватываемых письмах, то можно было передать и с Орденом. — Верно, он мне очень помог, — в голосе дяди скользнула улыбка, но это не помогло расслабиться. Даже миссис Уизли не потеряла подозрительности в интонации, отвечая: — Да, он у нас такой. — Что-то тут нечисто, — шепотом озвучил всеобщую мысль Рон. Джинни закивала, Седрик покачал головой, как не соглашаясь, но на самом деле пытаясь прогнать собственные подозрения. Однако, чем больше он думал о развернувшейся, казалось бы, ненапряженной ситуации, тем сильнее видел проблему. По словам Тонкс дядя вернулся ещё до момента, как они с Гарри прибыли в «Нору». Выходило, что письмо либо сегодняшнее — Седрик бросил взгляд на часы, показывающие, до конца рабочего дня ещё долго, — либо по какой-то причине с отдачей тянули. В любом случае выглядело до дикости странно, настолько, что неприятные мурашки бежали по всему телу. — Вы ещё тут надолго? — вдруг спросила миссис Уизли. Все разом напряглись, а Рон с Джинни и вовсе перестали дышать. — Нет, как раз собираюсь возвращаться обратно в Лондон, — ответил дядя, и Седрик дёрнулся. Рон в беспокойстве что-то зашептал, но Седрик упорно вслушивался в голос дяди. — Спасибо, что пустили на порог. До свидания. Если он сейчас выскочит, то это же ничем хорошим не кончится. И зачем, что он может спросить? Где мама? Где похоронен отец? Что происходит? Связаны ли они все с некромантией? Является ли дядя некромантом? Мысли носились в голове со скоростью поездов, и пока Седрик рвался между безумной идеей и здравым смыслом, дверь закрылась. Миссис Уизли продолжительно выдохнула. Седрик тут же хлопнул крыльями, вылетая и обращаясь. В мгновение оказался у окна, чуть приподнял штору. Дядя мрачной фигурой удалялся от «Норы». — Точно! — вдруг воскликнула Джинни. — Что такое? — обернулась к лестнице миссис Уизли. — Я его видела в святом Мунго, когда мы в первый раз ездили папу навещать! — Когда ты его там успела увидеть? — недоверчиво проворчал Рон. Седрик заставил себя отвести взгляд от фигуры, почти добравшейся до кромки леса. — На него Гарри наткнулся, помнишь, когда убежал? — понизила голос Джинни, так, чтобы миссис Уизли не услышала. Впрочем, она всё своё внимание перевела на конверт в руках. Седрик приметил знакомый каллиграфический почерк. Странно, что им был написан даже адресат. Ему на это не надо было даже указывать — миссис Уизли сама достала палочку, и Седрик вдруг озадачился вопросом, как часто зашифрованные письма писал Перси, когда Министерство ещё не проявляло признаков адекватности. Он снова взглянул в окно — фигура окончательно пропала за деревьями. Он задвинул шторы, поджимая губы. — Седрик, — неожиданно позвала его миссис Уизли. Он обернулся к ней с вопросом во взгляде и тут же уткнулся им в конверт от Перси. Вместо каллиграфии теперь там был почерк, но это точно не был почерк Перси. И этим почерком было написано его имя. Он медленно взял письмо из дрожащей руки миссис Уизли, тупо пялясь на него пару секунд. И не понимая. В голове всё будто бы застыло, заморозилось. Он не мог до конца понять, почему его имя было написано на конверте, который передал Перси через дядю… Он резко отдёрнул штору — нет, дядя не возвращался. Тело двигалось как-то неохотно, потому ему потребовалось больше секунды, чтобы оказаться у двери. — Там солнце, стой! — за спиной крикнул Рон, и это остановило его. Он опустил взгляд на ручку, которую сжимал, и заставил себя расслабить пальцы, в противовес стискивая конверт. В ушах шумело. Он моргнул — шум был из-за вдруг поднявшегося снаружи ветра. Он прерывисто вздохнул и обернулся. Пересёкшись взглядом с миссис Уизли, он сделал над собой усилие, выдавливая: — Мне надо, — он перевёл взгляд на подскочивших Рона с Джинни, и закончил. — Наверх. Я иду наверх. После этих слов он оказался уже там. В мгновение, вряд ли кто-то даже понял, что произошло. Слишком сильно разогнался, так, что пришлось вцепиться в дверной косяк одной из комнат. На едва шевелящихся ногах он зашёл внутрь комнаты близнецов, закрывая за собой дверь. Конверт оказался помятым, когда он разжал руку и взглянул на него. Тонкий, лёгкий, с его именем, написанным рукой дяди, видимо. Седрик осел на пол, отлепляя скрепляющую печатку, вытаскивая один лист пергамента, исписанный с двух сторон так, что строки едва ли не наслаивались друг на друга, будто писали в полумраке. «Привет, Седрик…» Может быть, миссис Уизли стоило сделать вид, что это письмо действительно было от Перси. Чтобы он его не получил и не увидел, чтобы не читал эти строки. А может, ему не стоило останавливаться перед дверью и всё же выбежать за дядей прямо под лучи солнца. Тогда он хотя бы что-то почувствовал, кроме онемения. У него не было даже возможности облегчить то, что под этим онемением скрывалось. Тяжелое, грузящее, мучительно раздирающее остатки всего, что сохранялось до этого момента. И сейчас он был один. — Седрик? Он вздрогнул. Поднимая голову и тут же натыкаясь взглядом на окно. За ним мрачно — виднеющийся край неба заполонили тучи. Поспешно свернув письмо и запихнув его в помятый конверт, он поднялся и открыл дверь. На пороге стоял хмурый Рон. — Да? — выдавил Седрик, боясь, что если скажет фразу длиннее, то голос предаст его. Рон бросил взгляд на вновь смятый в кулаке конверт, и очень осторожно, взвешивая слова, спросил: — Нужна ли тебе помощь? — это звучало просто ужасно, если честно. Седрик прикрыл глаза, затем вновь посмотрел в окно. Снаружи громыхнуло. — Прикроешь меня? — спросил он, снова поворачиваясь к Рону. Тот округлил глаза, затем сам посмотрел ему за спину, и на его лице отразилась настоящая паника. Седрик опередил его. — Да, опасно, знаю. Но мне надо. — Я больше беспокоюсь за то, что меня убьёт не мама, а Гарри, — поделился Рон, делая шаг вперёд и проходя мимо Седрика в комнату. Дверь закрыли, он сложил руки на груди. — Это не похоже даже на план, но хорошо. — Отлично, — ответил Седрик, стаскивая оставленную на спинке стула кофту. Застегнув её и набросив на голову капюшон, распахнул окно. Руки не обожгло солнцем — из-за таких туч его точно тут не было. Сжав письмо в кулаке ещё раз, Седрик оставил его на краю стола. Рон бросил внимательный взгляд, но поспешно его отвёл, только теперь хмурясь ещё сильнее. — Спасибо, — кивнул ему Седрик. Рон обречённо вздохнул. Судя по тому, что было слышно — в округе никого не было. В воздухе пахло приближающимся дождём. Седрик обратился и вылетел наружу. Обогнуть «Нору» оказалось не так трудно, и вскоре он уже летел в сторону знакомого пролеска. В котором совсем недавно скрылся его дядя. Онемение до сих пор не прошло. Именно оно помогло нормально поговорить с Роном и не сдастся под напором отчаяния, но с каждым мгновением, что Седрик становился ближе к лесу, внутри всё начинало трещать. Почти что упав под деревья, он обратился и бросился бегом. Если обычно путь до дома занимал около пяти минут, то сейчас на это у него ушло секунд десять. Он замер у калитки, вслушиваясь. И слыша лишь громыхание в тучах. Внутри уже никого не было. Порыв ветра обдал Седрика, сверху упали первые капли. Он протяжно выдохнул, стискивая пальцы на заборе и слыша его трещание. Его взгляд наткнулся на пустой горшок. Нащупав ключ в кармане, он открыл калитку. Ноги снова плохо слушались, но он всё же смог пройти до двери и поднять горшок. Запасной ключ вернулся на своё место. Сверху сильнее закапал дождь, обещая перерасти в ливень. Седрик замер перед дверью, не чувствуя совершенно ничего, кроме пустоты, в которую ушло всё. В голове было тихо, лишь промелькнула одна мысль: «Вот почему он молчал так долго».***
Прыгнуть из прохладной английской деревушки прямо в ливень — Гарри не назвал бы это прекрасным опытом. Мало того, что он в конец продрог, так ещё в голову закралась мысль, что после подобных злоключений его ждёт неделя в кровати с температурой. Болеть у Дурслей было тем ещё удовольствием, потому, может быть, у него просто выработалась привычка не болеть, если такое вообще возможно. Однако ливень заставил об этом вспомнить. Не менее удивлённый Люпин накинул на него мантию, прикрывая, и погнал ко входу в «Нору». Открыла им обеспокоенная миссис Уизли и сначала Гарри подумал, что всё дело в этом самом дожде, под которым они бежали, однако, когда он зашёл внутрь, то его уверенность в этом пошатнулась. Рона видно не было, однако была Джинни, которая выглядела если не обеспокоенной, то напряжённой. — Что случилось? — в вопросе его опередил Люпин, стягивая с Гарри мантию и обдавая его горячим воздухом из палочки. Одежда тут же как задымилась, хотя это просто выпаривалась вода. Миссис Уизли спохватилась и молча взяла мантию, тоже принимаясь за сушку. — Да, гость заходил один, — ответила она, почему-то стараясь не смотреть на Гарри. Тот беглым взглядом осмотрел гостиную — найти следы битвы, когда он видел, как Дамблдор и Слагхорн в несколько движений могли починить раскуроченную вдоль и поперёк комнату, вряд ли можно было вообще надеяться. Наверное, такое умеет и миссис Уизли, учитывая, что тут жили близнецы. Но действительно ничего не случилось. То есть, не Волдеморта же назвали «гостем». Или Пожирателей Смерти. Но атмосфера была какая-то очень странная. Гарри тряхнул головой, отгоняя от себя палочку Люпина и уходя из-под струи воздуха. — Что такое? — прошипел он, подходя к Джинни, справедливо рассудив, что говорить о чём-то важном при нём не будут — ни Люпин, ни миссис Уизли. Хотя, если честно, ему хотелось одного — лечь на кровать, накрыться одеялом, и пролежать, так, пожалуй, сутки. Но, видимо, это он увидит лишь в собственных снах, поскольку не может такого быть, чтобы всё было спокойно хотя бы один день. — Пойдём, — дёрнула его за рукав Джинни, бросая взгляды на начавшихся шептаться Люпина и миссис Уизли. Гарри тоже на них посмотрел, и ему определённо не понравилось, какое выражение лица стало у Люпина — то ли ошарашенное, то ли чересчур напряжённое, а может, и всё вместе. С Джинни он поднялся наверх. Она осторожно постучала в комнату близнецов. Гарри как минимум ожидал, что оттуда выпрыгнет упырь с чердака, однако открыл им Рон. Гарри заглянул ему за спину и озадачился ещё сильнее. — О, ты вернулся, — Рон окинул его взглядом, задержавшись взглядом на мантии-невидимке, и пустил внутрь, тут же закрывая дверь. Гарри даже рта открыть не успел, как его заранее прервали. — Только обещай не злиться! — Он отпустил Седрика домой, — сдала его тут же Джинни, для наглядности тыкая в закрытое из-за дождя окно. На мгновение у Гарри в голове появилась абсолютная пустота. Он повернулся к вжавшему голову в плечи Рону, затем к Джинни, сел на кровать и плюхнул рядом с собой мантию-невидимку. Взъерошив волосы, он глубоко вдохнул. Мысли собираться никак не хотели, лишь разбегались. — Он вроде хотел вернуть ключ от дома, — пробормотал он наконец. Когда снова посмотрел на Рона и Джинни, то вдруг понял, что сморозил нечто разоблачающее. — Какой ключ? — нахмурился теперь Рон. Гарри помолчал, обдумывая, и ответил, вздыхая устало: — Мы с ним пару дней назад, кажется, ночью бегали к нему домой. Он хотел найти… что-то, — он пожал плечами. Джинни округлила глаза, а Рон проворчал: — И даже меня не предупредили. — А зачем? — не понял Гарри. — Да, действительно, зачем, — взмахнул Рон, потёр лоб и покачал головой. — Ладно, и что вы там нашли? — Ничего важного, — буркнул Гарри и нахмурился. — Если он не ключ хотел вернуть, то зачем он улетел? Что за гость был? Кто-то из Ордена? — теперь он перевёл взгляд на Джинни. Та помрачнела ещё сильнее, обдумывая, а Рон продолжал держать ладонь у лба. Что это за ситуация и успело пройти за… Гарри не был уверен, сколько именно времени прошло с момента, как он ушёл с Люпином. Около часа, возможно? Почему каждый раз такое случается? У него снова начала болеть голова, и тут виноват был даже не Волдеморт. — Это был его дядя. Он замер от этой новости. Затем зажмурился, глубоко вдыхая и продолжая слышать, как об окно продолжают биться капли дождя. Он посмотрел на сказавшего это Рона. Тяжело посмотрел, даже не пытаясь думать о том, что именно должно произойти. — Он решил с ним увидеться? — спросил он, будучи не уверенным в каждой секунде происходящего сейчас. Мог ли он уснуть около кладбища и не заметить? Надо было бы уже встать и пойти к этому дому, потому что Седрика всё ещё тут не было, но он попросту уже не мог пошевелиться. Всё это короткое путешествие и роящиеся в голове мысли в край его измотали. Ему нужен перерыв от всей той вакханалии, которая творилась с начала лета и никак не хотела прекратиться. Он обхватил лицо руками, давя стон, и вдруг чувствуя, что кожа слишком горячая. — Нет, ему передали письмо, — Рон сунул ему под нос смятый конверт. Гарри тупо уставился на искореженное из-за бумаги имя Седрика на нём. В окно раздался стук. Все разом повернулись. Гарри наконец зашевелился, как приходя в себя и распахивая окно. Его мгновенно обдало ветром и дождевыми каплями, в руку упала летучая мышь. Он поспешно закрыл окно, опустил взгляд. Седрик лежал неподвижно, дыша как-то загнанно, хотя это ему даже не требовалось. — Пойдём, — пробормотал Гарри, накрывая его второй рукой и выходя из комнаты. Видимо, Люпин и миссис Уизли продолжали разговаривать о чём-то внизу, поскольку в ванну никто путь не преградил. Джинни дёрнула Рона за руку, не дав ему зайти внутрь, и закрыла дверь. Гарри мысленно поблагодарил её и устало опустился на край ванной. Летучая мышь на его руках продолжала неподвижно лежать. Всё ещё сильнее начало походить на какой-то сон, и Гарри постепенно всё больше сомневался в невозможности подобного. Потому что горячая голова постепенно начинала пульсировать. Вдруг Седрик, наконец, оживился, слетел с рук и спустя секунду Гарри уже смотрел ему в лицо. Вряд ли вампиры могут выглядеть измождёнными — никаких синяков под глазами из-за недосыпа, никаких намёков на истощение, какие видны у людей. Но у Гарри сложилось впечатление, что Седрик именно что измождён. С него даже не капала вода — она текла с него ручьями. Он выглядел так, как выглядел после испытания с Чёрным озером, для завершения образа не хватало полотенца на плечах. — У тебя жар, — сказал Седрик так, будто бы им не надо было ничего тут обсуждать. Гарри прислонил руку ко лбу, после тяжело вздыхая. — Под дождь чуть попал, когда вернулся, — ответил он честно. Не болел несколько лет, а тут из-за какого-то дождя. Ещё и невовремя. Ещё и летом. — Когда вернулись? — продолжал спрашивать Седрик, глядя странно, пусто. Гарри пожал плечами. — Минут десять назад, может быть, — предположил он. Седрик кивнул, поджал губы, сжал руки в кулаки. Гарри оглядел его чуть более внимательно, но ничего страннее мокрой одежды не обнаружил. Она даже грязной не была, что могло бы указывать на какую-то драку. Гарри медленно заговорил, стараясь собраться с мыслями. — Тебе надо переодеться и высушиться, я схожу сейчас. Подождёшь? Почему-то вопрос показался невероятно важным. Седрик кивнул, выдавливая тихое: «Конечно». Оставалось надеяться, что ни миссис Уизли, ни Люпин не поднимутся наверх и никому из них не потребуется ванная прямо сейчас. Гарри вернулся в комнату близнецов. Рон замер посреди комнаты, видимо, до этого ходя кругами. Джинни просто мрачно сидела на одной из кроватей. — Вы читали письмо? — спросил прямо Гарри, подходя к сумке, в которой лежала одежда Седрика и вытаскивая пару сухих вещей. — Нет, — мотнул головой Рон, хмурясь. — Что он сказал? — Что у меня жар, — буркнул Гарри, выпрямляясь и прижимая к себе одежду. Рон округлил глаза и потянулся к нему, касаясь ладонью лба. Выждав секунды три, Гарри отстранился. Джинни проводила его едва ли не грустным взглядом. Никто не понимал, что именно случилось, но все чувствовали, что это нечто серьёзное. Гарри понятия не имел, правда, насколько. Дядя Седрика оказался некромантом? Тогда почему Седрик всё ещё здесь? Какой-то план? Или всё совсем иначе? На полноценные размышления, теории и тем более подозрения сил никаких не оставалось — Гарри буквально ощущал, как из него с каждой секундой всё быстрее утекают силы. В ванной Седрик усиленно тёр волосы полотенцем, будто пытался стереть их в пыль. Гарри положил стопку сухой одежды на бочок унитаза и замер, раздумывая. После осторожно сказал: — Мне стоит переживать, что ты уйдёшь? Седрик замер. Поднял на него глаза, и в них отразилась такая боль, что Гарри в раз пожалел, что вообще в состоянии говорить и до сих пор не валяется без сознания где-то на лестнице. Правда, в чём именно весь ужас его вопроса он никак понять не мог. — Мне некуда больше уходить, — вдруг ответил Седрик. Гарри непонимающе моргнул — он это знал. С самого начала. То есть, именно же поэтому Седрик вообще пришёл к нему за помощью, разве нет? Он снова открыл рот для вопроса, но осёкся, так и не начав. Седрик посмотрел на него, вздохнул, снова принимаясь тереть волосы полотенцем, хотя это уже никак не помогало выжать из них оставшуюся влагу. — Я объясню всё позже, когда, — он прервался, сделал вдох и остановился. Он сел на край ванны, туда, где недавно сам сидел Гарри, и закрыл лицо рукой. Гарри замер, не зная, что делать, а в голове стучала мысль, что вампиры не могут плакать. Он медленно потянулся к нему, коснулся холодной кожи на лице. Седрик мелко вздрогнул, снова шумно втягивая воздух, а после медленно выпуская его. Полотенце продолжало висеть у него на голове. — Не переживай, — наконец сказал Седрик. — Мне не к кому. Я хочу сказать, что, — он зажмурился, затем выдавливая то, от чего у Гарри сердце камнем упало в живот, — я им не нужен. Дядя написал, что мама не знает, и если я появлюсь, то всё только усугубит дело, и он понятия не имеет, как мне помочь, поэтому да, мне теперь некуда возвращаться. Закончив говорить, он сделал вдох, дрожа всем телом. Дрожь передалась и Гарри. Он сглотнул возникнувший ком в горле, мысли окончательно смешались, одолеваемые гневом, горечью, непониманием и всем тем, что в мгновение ока взвилось в его душе. — Да и, — Седрик особенно крупно вздрогнул, как вспомнив о ещё одной важной и болезненной вещи, — некромант. Это уже, — у него не получалось сказать нормально, потому он просто мотнул головой. — Всё. Он мёртв. — Что? — вопрос вылетел из Гарри прежде, чем тот успел подумать. Седрик слабо кивнул, касаясь его руки и прижимая к своей щеке лишь сильнее. Продолжая дрожать и находиться в шаге от границы между осознанностью и истерикой. — Папа, — выдохнул он и замолчал, жмурясь. Гарри показалось, что его мир треснул. Пошёл трещиной от того момента, как он увидел Седрика в том лесу, до мгновения, когда Гермиона писала имена подозреваемых на доске, когда он сказал, что… что подобного не может быть. Когда он согласился с Седриком, что это не они. — У тебя жар, тебе надо сказать миссис Уизли, — снова заговорил Седрик, как в поспешной попытке отвлечься. Гарри поджал губы, мотая головой. Черта с два его отсюда сейчас вытащат. Даже если весь Орден вместе с Пожирателями Смерти выломают дверь. — Дай мне просто побыть с тобой сейчас, — выдавил Гарри. Седрик посмотрел на него и, видимо, настолько был истощён всем происходящим, что был не в силах возражать. Потому он побеждено опустил голову.***
Миссис Уизли узнала про жар. Спустя примерно пару минут Гарри был опоен парочкой настоек и настойчиво уложен в кровать. В добавок получил смоченное ещё чем-то полотенце на лоб. Седрик наблюдал за всем этим как-то отстранённо, пытаясь до конца заглушить чувство вины — даже почти не попытался отправить Гарри лечиться, сконцентрировавшись только на себе и на этом проклятом письме. — Он уснул, потому тихо, — угрожающе шикнула миссис Уизли, спустившись с лестницы. Рон и Джинни, и так сидевшие тише воды ниже травы кивнули, переглядываясь. Речь о письме не заходила с момента, как Гарри вышел из ванной и попался под лечение. Общее подавленное состояние взрослые, видимо, свалили как раз на то, что Гарри заболел, и на то, что сам Седрик выглядел ужасно. Он не мог видеть своего отражения, но подозревал, что зрелище ещё то, учитывая, насколько мрачно он смотрел то в окно, то в книгу. Как именно она называлась — он не был уверен. Спросил разрешения почитать у миссис Уизли и взял первое попавшееся. На всякий случай миссис Уизли проверила ещё и Люпина, отказавшись его отпускать. Потому в гостиной продолжало висеть напряжение до самого ужина. За едой все как-то чуть-чуть расслабились. Гарри продолжал беспробудно спать. Так закончился этот день. Поздно вечером, когда уже вернулся мистер Уизли, миссис Уизли погнала Рона и Джинни спать. Седрик тоже собирался уйти, совершенно не зная, чем ему заниматься этой ночью, кроме как присматривать за Гарри, как его окликнули. Замерев, он сделал глубокий вдох и почти удивился, не ощутив даже намёка на враждебность. Обернувшись, столкнулся взглядом с Люпином. Что ж, видимо, именно таким будет их первый разговор с момента, как Люпин покинул Хогвартс как профессор. Седрик бы сказал, что у них были определённо неплохие отношения как у учителя и ученика, но всё испортилось в тот момент, как было произнесено солнечное заклинание. Седрик понимал, что ситуация была определённо неоднозначной, и в тот момент Люпин руководствовался больше мыслью защитить Гарри, чем конкретно убить Седрика. Однако неприятный осадок остался. — Мне стоило извиниться ещё в самом начале, — вздохнул Люпин, сразу разгадывая, от чего Седрик напрягся. — Не стоило делать поспешных выводов. — Вы хотели защитить Гарри, — сказал вслух то самое оправдание Седрик, после качая головой. — Всё в порядке. Люпин отвёл взгляд, хмурясь и не зная, должен ли он что-то ещё говорить. Подумав, всё же кивнул и отступил. Видимо, на этом всё. Либо же, только на данный момент всё. Седрик не знал, увидит ли завтра Люпина, но, наверное, сейчас не время для каких-то откровенных разговоров с кем-то, кто не Гарри. Он столкнулся с миссис Уизли. Она встревоженно посмотрела на него и сказала: — Если ему станет хуже, то предупреди меня. — Конечно, — кивнул Седрик серьёзно. В принципе, этим он и собирался заниматься эту ночь. Внутри комнаты было едва ли не душно, и чуть приоткрытое окно особо не спасало. Пахло кислыми лекарствами, травами и чем-то, чем пахло в больничном крыле. Гарри неподвижно лежал на кровати, уже без тряпки на лбу, но красный от жара. Седрик осторожно подобрался к нему, но затем немного расслабился. — Почему не спишь? — спросил он, садясь на край кровати. Гарри тяжело вздохнул. — И так проспал почти весь день, — не своим голосом ответил он. Слишком сильно хрипел. — Ты в порядке? — Давай лучше о тебе позаботимся, — честно ответил Седрик. Гарри завозился, как пытаясь сесть, но затем сдался и снова бухнулся на подушку. Тяжело вздохнул и сипло сказал: — Хотел бы я поговорить о том, что скоро снова в Хогвартс, шестой курс, что хотелось бы попасть к Слагхорну, только бы больше не видеть Снейпа, но, — он замолчал. Седрик положил ему руку на лоб. Его чувство температуры можно было назвать искажённым, поскольку он мог лишь понимать, но никак не ощущать, однако вряд ли температура у Гарри была такая, что он бы начал нести бред. Да и не спал он. Гарри продолжал молчать, как потеряв нить собственного короткого монолога. — Не получается? — подсказал Седрик осторожно, не зная, стоит ли им сейчас заходить на эту территорию. Гарри медленно кивнул. — Не получается, — согласился он. — Я всё думаю о кладбище. А ты? Седрик сдержал горький смешок — всё это было так болезненно, так невыносимо. Если он скажет честно, то это поможет ему слегка облегчить собственные мысли, ношу на сердце, которая выросла в стократ с середины этого дня? — Я понял, что, — он сглотнул, но выдавил из себя слова, — он звал меня. Папа. С тех пор как я впервые услышал его, тогда, — Гарри всё же приподнялся на локте, и от его рук, лёгших на бока, почему-то стало легче. Потому Седрик закончил. — А я хотел, чтобы он прекратил. — Ты не мог знать, — попытался Гарри, но Седрик покачал головой, наклонился и поцеловал в горячий лоб. После проговорил: — Сейчас важно то, что мы будем дальше делать с крестражами. Не надо больше беспокоиться о некроманте. Мы всё обсудим, когда ты выздоровеешь, хорошо? — Ладно, — выдохнул Гарри с сомнением, пока Седрик поражался собственной выдержке. Могло ли это быть результатом его самоконтроля? Побочный эффект, благодаря которому он может хотя бы как-то спрятать всё то, что ощущает, глубоко в себе. И не вспоминать о том, что более семьи у него нет, поскольку ему надо держаться от неё подальше. Чтобы Пожиратели Смерти не напали на след, оставленный отцом, даже если заново перероют весь дом. Дядя сделал одну хорошую вещь — он забрал все письма Эдуардуса Лемитта и уничтожил их, оставив короткое объяснение в прощальном письме. Подождёт. Подождёт до тех пор, пока не приедет Гермиона, и пока они все всё не обсудят. Ему понадобиться свыкнуться с мыслями и подумать, стоит ли рассказывать Ордену обо всём или нет. Учитывая, что Гарри тоже не хотел ничего рассказывать касательно крестражей — всё снова склонялось к тому, что они будут одни.***
На следующий день Гарри определённо чувствовал себя гораздо лучше. По крайней мере, он спустился вниз и позавтракал со всеми. От кашля и истощённого вида он не избавился до конца, однако точно глядел гораздо осмысленнее, чем той же ночью. Седрик смог с облегчением вздохнуть, как и все остальные. Люпин же выглядел задумчивым, Седрик не переставал ловить его взгляды на себе. Очевидно, должен был произойти какой-то разговор, но то ли не хватало решимости, то останавливали какие-то обстоятельства. А может, Седрик тоже выглядел не лучшим образом, и его не трогали из соображений сочувствия. Всё же, для всех точно содержание того письма оставалось тайной, которую Седрик раскрывать не спешил. После полудня, когда снаружи светило солнце, Седрик ещё издалека услышал шум машины. На пару мгновений он даже не понял, что именно происходит. Рон и Гарри как-то рассказывали ему о том, как именно на своём втором курсе они решили, что полетать на заколдованном фордике мистера Уизли — идея восхитительная. Но, по их словам, фордик обжился в Запретном лесу, потому здесь, около «Норы», он быть никак не мог. Ему могло и послышаться, однако, когда он выглянул в окно, чтобы проверить, то увидел, как небольшая машина серебристым пятном летела по дальнему холму и стремительно ехала к ним. Седрик на мгновение подумал о Пожирателях Смерти. Те скорее удавятся, чем решат попробовать вот так скрытно приблизиться к ним. — Что там такое? — заметила его внимание к окну Джинни. Он молча указал в сторону машины. Джинни нахмурилась, а потом отвернулась и крикнула внутрь дома. — Гермиона едет! С кухни донёсся грохот, будто уронили кастрюлю. Спустя пару секунд оттуда выскочил взъерошенный Рон, спасаясь от хлестнувшей ему вслед полотенцем миссис Уизли. — Не смей ронять кастрюли! Следи за руками! — воскликнула она, но Рон уже прислонился к окну, место у которого Седрику пришлось уступить. Миссис Уизли тяжело вздохнула и пробормотала. — Хорошо, что Артур на работе… Машина приблизилась, остановилась неподалёку от входа в дом. Гарри к тому моменту выполз из гостиной и посмотрел на то, как Гермиона выскакивает из машины и на всех парах несётся ко входу в «Нору», где её уже ждали Рон, Джинни и миссис Уизли. Вслед за ней показались её родители, и миссис Уизли отошла к ним, заводя разговор о безопасности и что не надо ни о чём беспокоиться. — Гарри, Седрик! — дверь распахнулась едва ли не наотмашь. Внутрь влетела Гермиона, огляделась и заметила их у окна. Гарри показательно кашлянул, но его все равно обняли. Седрик вздрогнул, когда и до него дошла очередь. Это оказалось внезапно. — Так, — она оглядела их всех, скрещивая руки, — выглядите вы не очень. — Гарри болеет, я уронил кастрюли и едва избежал нагоняя от мамы, Седрик — вампир, — перечислил Рон. — Как нам стоит выглядеть, Гермиона? — Когда ты успел? — озадачилась Гермиона, поворачиваясь к Гарри. Тот фыркнул. — Вчера под дождь попал, — буркнул он недовольно, будто в этом факте было нечто ужасающее. Гермиона вздохнула, потрогала его лоб и покачала головой. — Выздоравливай, а то тебя удар хватит от результатов СОВ, — с сочувствием произнесла она. Рон за её спиной резко побледнел от этих слов, а в его глазах отразился настоящий ужас. Гарри просто кивнул, особо даже не впечатлившись, и от такой реакции, кардинально отличающейся от реакции Рона, Седрик вдруг ощутил тяжесть на сердце. — А они… когда придут? — тихо спросил Рон, будто если он скажет это шепотом, то никаких результатов экзаменов и в помине не будет. Гермиона разбила его надежды чётким: — Через неделю, если я не ошиблась в днях. — Ты что, считала дни? — округлил глаза Рон, и она спокойно кивнула. Рон пробормотал что-то вроде. — Это как-то странно. — Ничего не странно! — возразила Гермиона. — Я больше удивлена, что ты не знаешь, когда будут результаты, а ведь это очень важно! — Тут соглашусь, — слабо улыбнулся Седрик, но решил умолчать, что тоже вычислял, когда должны будут прийти результаты экзаменов. Тогда это было чуть ли не ежедневной темой для обсуждений с семьёй. Он поспешно отогнал мысли, что то мучительное ожидание оказалось напрасным, поскольку шестой курс он так и не закончил. Гарри молча стоял, косясь в окно, за котором родители Гермионы вытаскивали чемодан. Когда там вдруг появился Люпин — Седрик как-то упустил момент. Чемодан Гермионы утащили наверх, в одну из свободных комнат. Пока разбирались с вещами и пока Люпин разговаривал о чём-то с мистером и миссис Грейнджер, Гарри снова оказался в руках миссис Уизли, принимая очередную настойку от простуды. Когда с этим закончили, он задумчиво перевёл взгляд на стоящего неподалёку Седрика и спросил: — Нам же надо всё ей рассказать, да? — А она знает, что мой папа, — Седрик замолчал, когда Гарри кивнул. — Рон написал ей об этом, так что она знает, но не думаю, что знает про всё остальное и про то, что та книжка, — Гарри не закончил, поскольку Седрик зашипел на него. Они были на кухне одни, но дверь открылась и внутрь заглянул Люпин. Повисло молчание. Седрик отвёл взгляд, в то время, как Гарри глядел прямо на Люпина и как ждал чего-то вроде плохой новости или того хуже. Однако никакой плохой новости не было, Люпин лишь сказал: — Мне бы хотелось поговорить с тобой. Седрик поднял взгляд — смотрели на него. Гарри мигом насупился, подозрительно сощуривая глаза. После короткого поглаживания по плечу, всё же встал и вышел из кухни. Не забыв всем своим видом показать, что ему не нравится складывающаяся ситуация. Люпин закрыл за ним дверь и проговорил: — Он к тебе слишком привязан. — Это взаимно, — тут же ответил Седрик. Люпин только сильнее помрачнел лицом. Видимо, он не хотел начинать разговор именно с такого. С того, что можно было бы воспринять как упрёк. Седрик поёжился. Когда Люпин был профессором, то никто на курсе не ощущал с ним себя настолько неуютно. Определённо, это был лучший из преподавателей по защите от тёмных искусств за всё время. Даже предшественники Квирелла не были такими. Но сейчас всё было странно. Седрика как бросило в ледяную воду от этого непривычного выражения, возникнувшего на лице Люпина. Как будто его тут собрались отчитывать. Как будто он нарушил несколько серьёзных школьных правил и его поймали с поличным. Или даже закон. Он так себя ощущал, когда Амбридж схватила тот лист с рунами для воскрешения. Хотя его сейчас не вели к Дамблдору и, вероятно, не было никакой угрозы смерти на месте при неосторожном движении или при лишнем слове. Люпин не собирался его убивать. Но это никак не сглаживало предстоящий им разговор. Люпин опёрся спиной о дверь. Седрик на всякий случай прислушался — нет, Гарри уже шел по лестнице наверх, к голосам Рона, Джинни и Гермионы. — Я просто хочу узнать, — заговорил Люпин, и Седрик переключил внимание на него, — насколько ты осознаёшь, что происходит. Расплывчатый вопрос. Седрик задумался, честно пытаясь понять, что именно здесь имеется в виду. Люпин говорит о ситуации в целом, касательно и Ордена, и Пожирателей Смерти, и возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть, и того, что Седрик теперь во всё это основательно ввязан. Или тут речь о чём-то другом? — Не совсем Вас понял, — честно признался Седрик. Люпин покачал головой, теперь в его глазах отразилась грусть и напряжение. Седрик добавил. — Но если Вы хотите, чтобы я ушёл от Гарри… — Нет, нет, это не совсем то, — Люпин сказал это так, будто ему было физически сложно это произнести. Седрик непонимающе наклонил голову. Ему казалось, что именно этого от него и хотели. Чтобы он исчез отсюда и пропал где-нибудь далеко. Седрик терпеливо ждал, пока Люпин подберёт слова. Он бы не сказал, что у того были какие-то проблемы с красноречием раньше, но сейчас это определённо дало какой-то сбой. Или Седрик не до конца улавливал, насколько всё серьёзно. — Это очень большая ответственность, — неожиданно сказал Люпин, протяжно выдыхая и смотря непривычно серьёзно, даже слишком. — То, что ты теперь вампир. — Я не причиню Гарри вреда, — тут же сказал Седрик, хмурясь. Это было его изначальное обещание себе, и в последнее время у него получалось с этим лучше. С каждым днём, может, на немного, но он подавлял чувство, что неконтролируемо вспыхивало в нём при виде Гарри и отдавалось короткой чесоткой в горле. — Надеюсь, что это так, — кивнул Люпин, но не выглядел достаточно удовлетворённым ответом. — И надеюсь, что ты понимаешь, что нельзя терять контроля. Иначе Гарри может погибнуть, — отрывисто закончил он. Седрик замер, опуская взгляд и кивая. Конечно он понимал. Он весь год это понимал. А ещё он понимал, почему всё это происходило. И, возможно, ему действительно стоило уйти ещё тогда, когда он впервые подумал об этом. На тот момент не было поздно, не было бы настолько сложно. Но если сейчас он уйдёт — то проблема будет не в его безопасности, а в том, что произойдёт с самим Гарри. — Этого не произойдёт, — ответил Седрик, и голос дрогнул. Снова в голову пробрались мысли о том, что если не из-за него, то из-за Того-Кого-Нельзя-Называть это случится с Гарри. Рано или поздно. — Да, — Люпин замолчал, но после сделал глубокий вдох и произнёс. — Если тебе понадобится с кем-то поговорить об… этом, то я остаюсь тут ещё на несколько дней. Конечно, я вряд ли пойму всё в полной мере, но, мне кажется, будет не лишним. И если ты сможешь меня простить, конечно, за то, что я сделал. Седрик замер. Посмотрев на Люпина, не увидел ничего, что походило бы на ложь, лукавство и увиливание. Потому он кивнул, выдавливая: — Хорошо. Спасибо. Люпин тоже кивнул. Седрик прошёл мимо него, выходя с кухни. Когда он вышел в гостиную, то родителей Гермионы уже не было, а миссис Уизли оказалась снаружи. Седрик молча направился наверх в смешанных чувствах. Он не совсем понимал, что от него хотел Люпин и что весь этот разговор значил. Очевидно, что никому из Ордена не нравится его появление, а особенно то, что он чуть ли не всегда рядом с Гарри. Не зря же мадам Помфри так отреагировала, когда заметила шрам от укуса. Как ни странно, но эти мысли вели не к лучшей идее — что он действительно им зачем-то был нужен. Или в нём говорила паранойя, выросшая из-за его вечно напряжённого состояния и ожидания беды. Он привычно потёр висок и замер посреди лестницы. В груди отдалось глухой болью, когда он убрал руку и поспешил к комнате Рона, где все собрались. — То есть, ты не ответил, потому что был слишком занят домашней работой? — донесся до него особенно громкий вопрос Гермионы. Седрик открыл дверь. На полу сидели кружком. Гермиона строго сложила руки на груди, пока Рон возмущённо глядел на неё в ответ, дыша странно — словно никак не мог набрать в грудь достаточное количество воздуха для ответа. Они не оторвались друг от друга даже когда Седрик тихо прикрыл за собой дверь и сел между Гарри и Джинни. — Я действительно занимался! — наконец взвился Рон, собравшись с мыслями. Гермиона показательно закатила глаза, однозначно демонстрируя своё мнение касательно подобного высказывания. — Он правда занимался, я ему помогал, — попытался чуть остудить их обоих Седрик, и теперь Гермиона взглянула на него, но со всё тем же возмущением. — А ты не покрывай его! — ответила она, снова поворачиваясь к Рону. — Это какой-то абсурд, — пробормотала Джинни. Гарри согласно кивнул. — А что происходит? — решил всё же узнать Седрик, стараясь сделать так, чтобы за очередным выяснением отношений между Роном и Гермионой его было слышно немного более, чем никак. — Рон не ответил на одно из писем Гермионы, потому что забыл, — честно сказал Гарри, переводя меланхоличный взгляд с друга на подругу и обратно. — И вот они снова ссорятся. — Я бы не назвала это ссорой, — неожиданно глубокомысленно произнесла Джинни, окидывая разворачивающуюся перед ними картину оценивающим взглядом. — Это больше похоже на какое-то приветствие. — Если они будут так друг друга приветствовать каждый раз, то я не выдержу, — пробормотал Гарри. Седрик скосил на него взгляд и сочувствующе покачал головой. Может, Джинни права, и на самом деле у Рона с Гермионой это что-то вроде какого-то странного обряда. По крайней мере, страсти точно поубавили оборот, и они начали разговаривать гораздо спокойнее — продолжая сверкать друг в друга глазами, но уже не переходя на повышенные тона. — А я уже не выдерживаю, — сказала Джинни, поднимаясь. У двери обернулась и сказала. — Но если всё выйдет из-под контроля, то позовите. Не хватало, чтобы они тут всё разнесли в порыве любви друг к другу. — Какой ещё любви?! — Рон так резко крутанул головой в сторону сестры, что Седрик на мгновение испугался, что у него сломается шея. Не сломалась, и Рон продолжал сидеть на своём месте, но теперь уже алый. От комментария Джинни даже Гермиона притихла, пряча лицо за чёлкой. Джинни ещё раз закатила глаза и вышла за дверь. Седрик послушал звук её отдаляющихся шагов, и снова переключил всё внимание на друзей. Теперь Рон и Гермиона не смотрели друг на друга, делая вид, будто бы ничего только что не произошло. Точнее, пытались делать вид, потому что Гермиона продолжала пялиться в пол, а Рон — краснеть. — Так, что хотел Люпин? — решил разбавить молчание Гарри. Седрик повернул к нему голову, слыша, как Рон с Гермионой облегчённо выдохнули. — Сказал, что я могу с ним поговорить, если понадобится, — ответил медленно Седрик, не решаясь углубляться в объяснения. Гарри озадаченно поморгал. — Почему нет? — подала голос Гермиона, прокашлявшись перед этим. — Это хорошая идея. Как мне кажется, — она тяжело вздохнула и неловко пояснила, когда на неё посмотрели непонимающе. — Седрик, Люпин, ну, оборотень. Да, не вампир, но он может тебе что-то посоветовать. Или ты не хочешь с ним говорить, потому что, — она не закончила фразу, сконфузившись от предположения. — Нет, не в этом дело, — покачал головой Седрик, теперь начиная всерьёз думать над подобным. К собственному стыду, ему пришлось признаться себе, что он немного… упустил этот момент. Да, в конце его пятого курса все только об этом и говорили, поднялся невыносимый скандал, и даже мама была в абсолютном беспокойстве, потому что Люпин преподавал на протяжении целого учебного года, а ведь он оборотень… Седрик поспешно отогнал мысли об этом, чтобы не уплыть в размышлениях о не лучшем дальше. Но после всё это как-то забылось, и даже потом Седрик не вспомнил. Теперь в предложении Люпина было гораздо больше смысла. — Думаю, стоит это сделать, но давайте о другом, — вздохнул он, собравшись с мыслями. Гермиона мигом напрягалась, а от неловкой атмосферы не осталось и следа. Рон тоже прогнал покраснение с лица, наоборот помрачнев. — Я, конечно, подозревала, что как только ты с Гарри тут появитесь, то снова попадёте в проблемы, но неужели всё настолько серьёзно? — спросила Гермиона, хмурясь. Остальные трое переглянулись между собой, и она закрыла лицо руками в отчаянии. — Да вы шутите, верно? — С чего начать? — осторожно спросил Гарри. Гермиона вздохнула, тряхнула волосами и обречённо ответила: — Рон писал, что вы вызвали сюда Кикимера. Что он сказал? И Гарри пустился в объяснения про завещание Сириуса, про письма Эдуардуса Лемитта, которые забрал Орден, про то, что некоторые из них Сириус сжёг. Гермиона слушала с легкой паникой на лице, но постепенно паника перерастала в глубокую задумчивость. Когда Гарри закончил, сказала: — То есть, мы ничего не можем узнать про ритуал Лемитта. Может, в книжке некроманта всё же что-то осталось, мы не перевели параграф про воскрешающий камень, это может оказаться полезно… — Если книжка некроманта всё ещё в Выручай-комнате, — обронил Рон. Гермиона тут же осеклась и непонимающе посмотрела на него. — Мы там её оставили, почему она должна быть не там? — Просто, — вздохнул Седрик, — мы подумали, что Дамблдор мог её забрать, чтобы мы не смогли до конца изучить и использовать некромантию. — Это бессмысленно, — отсекла Гермиона, хмурясь. — Тогда бы он просто не позволил нам её взять из Запретной секции! Это было бы слишком рискованно и неоправданно, да и зачем? — Потому что мы бы всё равно полезли изучать некромантию, узнав про Седрика, — напомнил Гарри. Гермиона снова помотала головой, категорически не соглашаясь. — Всё равно риск не оправдан! — Ну тогда просто посмотрим, кто из нас был прав! — взмахнул руками Рон, не выдерживая. — Если книжка о некромантии всё ещё в Выручай-комнате, то хорошо, Дамблдор не пытался провернуть что-то странное и ты выиграла! Договорились? — Вот и посмотрим! — огрызнулась Гермиона, хмурясь. Седрик покачал головой, улавливая тень сомнения, пробежавшуюся в её взгляде. Гермиона продолжила. — Но ладно. Как я поняла, более нет никакой информации о ритуале, из-за которого воскресили Седрика, так? — Нет. Все замерли. После обернулись на сказавшего это Седрика. Даже Гарри оживился, перестав напоминать безвольную куклу — сел прямо, смотря неожиданно ясным для больного взглядом. А потом его глаза расширились. — В том письме… — В каком письме? — мигом задала вопрос Гермиона звенящим от напряжения голосом. — К нам вчера заходил его дядя, — ответил Рон, тяжело вздыхая, и тут вдруг поворачиваясь к Гарри. — Кстати, Джинни сказала, ты его знаешь. — Что? — нахмурился Гарри. — Откуда? — По её словам ты его видел в Мунго, — скрестил руки на груди Рон. Гарри непритворно задумался, после пожимая плечами. Гермиона поочерёдно посмотрела на них обоих непонимающе, после взглянула на Седрика. — Хорошо, и он отдал тебе письмо? — спросила она, видимо, решив отложить вопрос о Мунго на потом. Седрик помотал головой. — Мы с ним не говорили, он передал через миссис Уизли. — И там, — Гермиона замолчала и постаралась сделать вид, будто бы всё под контролем и в порядке, но её голос всё равно повысился, когда она уточнила, — про ритуал Лемитта? — Без деталей, но, — Седрик указал на себя и тяжело вздохнул, — это не неудачный ритуал. — Что? Типа, то, что ты вампир — это задумано так? — нахмурился Рон, давя нервную улыбку так, будто надеялся, что неправильно понял и сейчас шутит. Но когда Седрик кивнул, то в его глазах отразилось глубочайшее удивление. — Но это же так не должно работать! — возразила Гермиона. — Да, то, что ты стал вампиром при подобных обстоятельствах уже выходит за рамки, но некромантия и вампиризм не имеют ничего общего! Они не могут быть настолько связаны! — Но это так, — покачал головой Седрик, заталкивая поглубже рвущееся наружу желание замолчать и больше не поднимать эту тему. Гермиона всплеснула руками в раздражении. Седрик продолжил. — Ритуал Лемитта изначально не предполагает, что некромант будет иметь власть над воскрешаемыми им. — Но ты же его слышишь, — нахмурился Рон. Гарри дёрнулся, но остановил себя от каких-то слов, вместо этого посмотрев на Седрика нечитаемым взглядом. Тот поджал губы. — Я его не слышал уже две с половиной недели, — ответил он тихо, отводя взгляд. Дальше голос задребезжал, но он старался выровнять его, чтобы окончательно не сорваться. — Ритуал Лемитта можно использовать только один раз за всю жизнь, потому что затем применивший его некромант подвергается… воздействию. Он начинает медленно истощаться, что можно принять за симптомы сильного проклятия, и избавиться от этого нельзя. Спустя год после ритуала некромант, — он сглотнул, упираясь взглядом в пол, не в силах смотреть на кого-то ещё, — умирает. В какой-то момент его рассказа Гарри сжал его руку в своей. Это не удержало пустоты, всё же вырвавшейся из сердца и заполонившего Седрика полностью. Снова пришли мысли о том, что не стоило отцу во всё это ввязываться, всё оказалось напрасно. В комнате висела такая тишина, что становило плохо. Молчание сомкнулось на горле обручем, и Седрик выдавил из себя дальше, только бы продолжить и наконец всё объяснить, разложить всё по полкам не только для других, но и для себя. Метод всегда помогал при трансфигурации, но сейчас почему-то не срабатывал — сколько бы он ни думал и ни говорил об этом, а найти ответ на вопрос «зачем?» у него никак не получалось. — Папа подумал, что ритуал не сработал, поэтому я тогда оказался в, — он поморщился, чувствуя, как пальцы Гарри только сильнее сжались на его ладони. Ему на плечо легла рука — Гермиона подсела ближе, теперь выглядя слишком грустной. Седрик вдохнул, всё же поднимая голову. Мрачный Рон тоже теперь был ближе. — Извините, — пробормотал Седрик. — Было бы за что, — вздохнул Гарри, затем смотря на Гермиону. — Орден ничего про это не знает, и мы им ничего не скажем. — Но они могут нам помочь! — искренне удивилась Гермиона. Гарри помотал головой, и она ахнула. — Ты им не доверяешь? — У них есть что-то про ритуал Лемитта от Сириуса! — зашипел он. — Понимаешь? Они уже знают, что именно произошло с Седриком, но ничего нам не рассказали! Они ничего не знают, ничем не помогут! — Они могут знать больше нашего! — покачала головой Гермиона. — Может, они знают, как именно связаны вампиризм и некромантия, Гарри. — И они ничего нам не рассказали всё равно! — буркнул он, морщась. — Они нам не помогут, потому что их помощь — это замалчивание! — Ради нас самих! — воскликнула Гермиона с откровенным непониманием и толикой раздражения. — Но если мы им расскажем… — Я бы не хотел рассказывать, — вклинился Седрик. Гермиона замолчала, посмотрела на него и её лицо залила краска — от стыда. — Прости, я что-то, — она даже руку убрала с его плеча, отворачиваясь и делая глубокий вдох. Гарри ещё несколько секунд сердито сверлил её взглядом, и Седрик успел немного порадоваться, что тот выглядел гораздо оживлённее. Причина оживлённости, правда, оставляла желать лучшего. — В общем, им это знать незачем, — заключил Рон. — Они нам не помогут. Если не того хуже, — резко понизил он голос. Гермиона кинула на него вопросительный взгляд, и он пояснил. — Да просто… Это же Орден, они же не будут утаивать что-то, что может помочь, да? — Не думаю, что им это нужно, — решительно ответила она. — Думаю, если бы они могли превратить Седрика в человека, то они бы это сделали. Гарри неожиданно напрягся, отводя взгляд, будто бы знал о чём-то важном. Седрик нахмурился — не то, чтобы было сложно связать реакцию Гарри и слова Гермионы. Гарри посмотрел на него, затем на Гермиону, и осторожно сказал: — А что если… есть? — Что? — резко повернула к нему голову Гермиона. — Я перестал чувствовать Волдеморта, и Дамблдор сказал, что это может быть связано с Седриком, — медленно ответил Гарри, выглядя как тот, которому не нравилось то, что он сейчас говорил. Седрик замер, буквально ощущая, как в его голове опустело от этой информации. Вероятно, в этой новости ничего такого и не было бы, однако учитывая контекст всего разговора, то выходило… выходило, что он нужен для защиты Гарри от проникновения в его разум Волдеморта? — Как это? — откровенно не уловил Рон. Гарри глубоко вдохнул. — Ну, когда Волдеморт проникал мне в голову, то Седрик мог его… отпугнуть, наверное, при помощи вампирского взгляда, — Гарри развёл руками. Гермиона в удивлении вскинула брови. — Ладно, это, — она попыталась подобрать слова, — возможно, но я не думаю, что если бы Дамблдор знал, как снова сделать Седрика человеком, то он бы молчал. Может, они выясняют сейчас, и нам надо просто подождать. Что если ритуал не до конца завершен? — Нет, он завершён, — ответил Седрик. Если бы он не был завершён, то дядя бы точно попытался что-то с этим сделать, или хотя бы сказал об этом. Вместо этого у Седрика было лишь письмо с объяснениями и с советом, где он сможет найти поддержку, если понадобится. Видимо, тот адрес, который был указан, касался одной из «групп поддержки», о которых упоминал вампир в Запретном лесу. Седрик скосил взгляд на Гарри — он не знал, стоит ли об этом рассказывать. Ужаснее всего было проклятое противоречивое чувство. Он должен защитить Гарри, вероятно, и от себя самого, и самое простое — это уйти и покинуть магическое сообщество навсегда. Но уходить не хотелось. Он не выдержит, если останется абсолютно один. Гарри не выдержит, если он уйдёт. Вероятно, Гарри это осознавал тоже. — В письме было что-то ещё? — спросила Гермиона, надеясь, что они могли что-то упустить, и решение проблемы обнаружиться прямо под носом. Седрик помолчал, а после ответил: — В письмах Лемитта упоминалась несколько раз одна фраза — «Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная». Гермиона замолчала, а после устало вздохнула: — Значит, между некромантией и вампиризмом действительно есть какая-то связь. — Нам надо узнать, какая и насколько это важно, — серьёзно сказал Гарри, но прервался на кашель. Гермиона хотела было возразить, но прикусила язык и отвернулась, хмурясь. Рон посмотрел на всех поочерёдно и промолчал. А Седрик впервые задумался о том, насколько это всё действительно имеет смысл.