***
Гермиона действительно была «рада». Настолько, что забыла о первокурсниках и утащила Гарри с Роном в дальний угол гостиной, чтобы узнать всё в подробностях. Не то, чтобы этих самых подробностей было больше, чем предположений и догадок, но они честно всё рассказали. После чего она непритворно задумалась, а потом досталась палочку и послала замораживающее заклинание куда-то в гостиную. — Кусачие тарелки запрещены! — громко сказала, приманивая к себе застывшую вредилку. Четверокурсник, запустивший её, недовольно насупился, но отступил. Рон взял зубастую тарелку, повертел и сказал: — Но ты же помогла мне обойти Филча… — Лучше пусть эти штуки будут у тебя, а не у детей, — вздохнула Гермиона не очень довольно. Рон вскинул бровь в непонимании, но кивнул. Она потёрла лоб, как собираясь с мыслями, и озвучила. — То есть, вы все думаете, что Дамблдор забрал медальон, книжку и большую часть наших переводов, а то, что не забрал, утащил ты и спрятал у вас в комнате? — на последних словах она прожгла Рона чрезмерно осуждающим взглядом. — Эй, я их зачаровал и очень хорошо спрятал! — взмахнул Рон зубастой тарелкой, и Гарри пришлось пригнуться, чтобы не получить по лицу. — Мне всё это не нравится, и помнишь, что я говорил летом? Я оказался прав — всё это было отвлекающим манёвром Дамблдора! А ещё у нас нет крестража! — Может, и к лучшему! — огрызнулась Гермиона. — Всё равно это было опасно, а в книжке мы так ничего и не нашли! Да и если Дамблдор решил заняться крестражами самостоятельно, то пусть! Гарри! — она вдруг повернулась к нему. — Я всё понимаю, но мы же до сих пор не уверены! Давай не будем лезть, это никогда ничем хорошим не заканчивалось! Он тяжело посмотрел на неё, потом переглянулся с Роном. Тот обеспокоенно поёжился, видимо, вспоминая про план Седрика, пожал плечами. Гарри снова взглянул на Гермиону, затем всё же принимая решение: — Крестраж нужен, чтобы кое-что на нём проверить. — Что? — Гермиона недовольно нахмурилась, уже заранее невзлюбив его идею. — Что проверить? — Я просто подумал, — под её горящим взглядом, который просто идеально подходил для усмирения кого-то вроде тех второкурсников из поезда, решивших пускать карликовых пушистиков по всему вагону, он даже стушевался. И постарался взять себя в руки, ощутив похлопывание по плечу от Рона. — Ну, это теория, но я подумал, что кровь вампира может быть такой же опасной, как и яд василиска… например. Пришлось поднять взгляд, который он каким-то образом и когда-то вперил в пол. Гермиона застыла напротив него с нечитаемым выражением лица, и ему показалось, что он слышит, с какой скоростью она думает над его словами. И с каждой секундой всё ближе к той истине, которую он не решился озвучить прямым текстом. — Гарри, — начала она, потом взглянула на отступившего на шаг Рона, и снова вернула взгляд к Гарри. — Зачем тебе проверять кровь вампира на крестраже? Это потому что… — Ну, Седрик ведь и правда может меня обратить, и так мы уничтожим крестраж, верно? — прошептал Гарри, и втянул голову в плечи, когда Гермиона взметнула руки, будто собиралась впиться ему в плечи и хорошенько потрясти, но остановилась и попросту сжала их в кулаки, затем издавая тихий писк. — Это ужасный план! — прошипела она. — Гарри, это же опасно! — Ой, да ладно! — теперь уже он взмахнул руками, почему-то ощутив прилив величайшей храбрости перед подругой. — Это в разы безопаснее всего того, что мы уже пережили! И, если это сработает, то никак не помешает мне даже после уничтожить все крестражи! Мне кажется, что план просто прекрасный! Но на всякий случай решил не озвучивать того, что предложил это Седрик. Нет уж, получать нагоняй от Гермионы он учился на протяжении шести лет, в то время как у Седрика подобный опыт был всего лишь в год длиной. — Гарри! — возмущённо крикнула Гермиона, а он развел руками с таким выражением лица, что так и кричало: «Предложи что-то другое!». Она снова сжала руки в кулаки и неожиданно пихнула его в плечи со слезами на глазах. — Так нельзя! Нельзя же! Ты же… ты же умрёшь! — Гарри умирает? Гермиона с красным лицом и готовыми побежать по щекам слезами обернулась и рявкнула неподалёку стоявшему Невиллу: — Нет! Всё в порядке! Рон из-за её спины показал однокурснику недвусмысленный жест — «свали». Невилл нервно нахмурился, не забыл пробежаться оценивающим взглядом по Гарри, словно ожидал увидеть или призрака, или действительно умирающего калеку, а потом всё же отошёл к Джинни. Та тоже поглядывала в их сторону, но ничего не говорила. — Так! — Гермиона провела рукой по щекам, стирая слёзы, и Гарри перестал смотреть на неё недружелюбно, ощутив слишком болезненный укол вины. Гермиона сделала очень глубокий вдох, всё же беря над собой контроль. Рон осторожно, даже с опаской погладил её по плечу и даже удивился, когда она не скинула его руку. — Слушай, — начал Гарри уже гораздо миролюбивее и пытаясь звучать без яда в голосе. — Я понимаю, но у меня правда до сих пор нет никакого плана. А этот… — Не так уж и плох, ну конечно! — Гермиона не очень прониклась его попыткой, оставаясь расстроенной. Рон с лёгким укором взглянул на Гарри, и тот едва не закатил глаза. — В любом случае, проверить стоит! — всё же сказал он твёрдо. Гермиона отвернулась, хмурясь и складывая руки на груди. Но спустя несколько секунд её лицо разгладилось, просто став грустным и красным. Она покачала головой, продолжая смотреть в сторону, будто общалась сама с собой. Потом тяжело вздохнула. — Нам надо как-то выяснить, правда ли всё, — она указала на Гарри, едва не ткнув пальцем ему в шрам, и закончила с заминкой, — это. — А я чем занимался? — буркнул Гарри, сердясь на свои прошлогодние и бесплотные попытки. В памяти опять всплыл тот неудавшийся рецепт. Гермиона вздохнула, кивая и смущённо отворачиваясь. — Закончили? — вклинился Рон, видимо, посчитав, что самые опасные действия окончены и пора брать всё в свои руки. Обняв их обоих, он повернул в сторону выхода из гостиной. — Пошли на завтрак, нам ещё с расписанием разбираться. Вперёд-вперёд, на сытый желудок думается лучше. Возможно, Рон был прав. Тарелка хлопьев и тосты определённо немного подняли настроение, и Гарри с Гермионой перестали избегать смотреть друг на друга, хоть до сих и выглядели слишком мрачно-задумчивыми. Тем не менее, а Гарри неожиданно начал давиться зевками. Не то, чтобы он спал плохо, просто ночью ворочался в кровати до странности долго. — Нам надо в Больничное крыло, — молчание весьма быстро доконало Рона, и он заговорил первым. — Живоглот, Букля и Сычик. — У нас в расписании должны быть окна, можем во время одного из них сходить, — вспомнил Гарри, но Гермиона и пробормотала: — Это же время для самостоятельного обучения… — Понимаю, тебе очень нравится, что Живоглот перестал шипеть, — Рон притворно сочувствующее закивал, и Гермиона недовольно посмотрела на него, — но это не гуманно. Давай расколдуем его и сов, а потом будем тратить всё своё время на самостоятельное обучение. — Ты не будешь этого делать, — недоверчиво ответила Гермиона, и Рон улыбнулся, возвращаясь к своей тарелке с яичницей и беконом. После завтрака шестикурсники никуда не ушли. Гарри вытянул шею, находя взглядом за столом Слизерина Малфоя, и ёжась. У Рона никакого предчувствия не играло, но то было из-за отсутствия колдовства с рунами, потому это совершенно не успокаивало. По рядам пошли деканы, раздавая особое расписание, при этом сверяясь с результатами СОВ. — Прекрасные результаты, Грейнджер, у Вас единственной всё сдано на «превосходно», — улыбнулась МакГонагалл, подходя к их тройке. Гермиона мгновенно засияла, хотя в её взгляде скользнула некая тревога. Она тут же получила расписание и вгляделась в него. Гарри с Роном взглянули на него из-за её плеч и тяжело вздохнули. — О, первыми руны сегодня, — воодушевилась Гермиона, после поворачиваясь к Рону. — Пойдём вместе? — Если они у меня есть тоже, — пробурчал тот внезапно не очень весело, отводя взгляд. Гермиона немного потрясла его, пока МакГонагалл объясняла Невиллу, что раз у того душа к трансфигурации не лежит, то в этом нет ничего страшного, и стоит выбрать заклинания, даже если его бабушка, в своё время не сдавшая по ним экзамен, считает, что они «для слабаков». — У тебя же сданы руны на «выше ожидаемого»! — Да, но вдруг! — повёл плечами Рон, непонятно из-за чего переживая сильнее. — Я же не учился с тобой и всё такое! — Ваша ситуация не нова, Уизли, не переживайте, — Рон чуть не упал на пол. МакГонагалл бесшумно прошла мимо них, в сторону Парвати. — Вот, видишь? — снова попыталась взбодрить его Гермиона. Гарри усердно закивал, мысленно добавляя, что если Рон после всех этих страданий с рунами и переводом не попадёт на курс, то это будет самая большая ошибка во всём Хогвартсе. Спустя несколько минут МакГонагалл вернулась к ним и посмотрела на Гарри, после открывая его результаты и улыбаясь. — «Превосходно» по зельеварению, Поттер. Видимо, ваше стремление стать зельеваром действительно сильно, — с ноткой неожиданной гордости сказала она. Гарри ощутил, как расслабленная улыбка на его губах застывает маской. Рон с Гермионой притихли, украдкой поглядывая на него, а МакГонагалл ничего не заметила, продолжая рассматривать его результаты. Закончив с этим, она протянула расписания, и Гарри очень надеялся, что его руки не дрожат. — Кстати, в команду Гриффиндора по квиддичу уже записались двенадцать человек. Я передам Вам список… Поттер, Вам плохо? — Нет-нет, наверное, просто переел, — отмахнулся Гарри, поняв, что вид у него стал слишком уж несчастный из-за очередного упоминания о его капитанстве. Ещё и отборочные проводить… Он взглянул в своё расписание, думая, когда это лучше всего будет сделать, но, на самом деле, от этой мысли становилось тошно. МакГонагалл нахмурилась. — Если Вам плохо, то загляните в Больничное крыло. Но не забудьте потом назначить отборочные! Уизли, — она повернулась к Рону. Тот выпрямился, положив руки на колени и посмотрев на неё во все глаза. МакГонагалл заскользила взглядом в поисках его результатов, и заговорила. — Заклинания, защита от тёмных искусств, травология, трансфигурация, древние руны… — Да! — прошипел Рон слишком громко, выдыхая. Гермиона прижала руку к груди, словно у неё заболело сердце от таких новостей. МакГонагалл остановилась, давая прийти в себя, а потом неожиданно продолжила: — Не будете проходить курс по зельеварению, Уизли? — Зельеварение? — не понял Рон, затем хмурясь. — Так у меня же «в», какое зельеварение? — Для курса профессора Снейпа требовалась сдача СОВ по зельеварению на «превосходно», Вы правы, но профессора Слагхорн набирает группу от сдавших на «выше ожидаемого», — пояснила МакГонагалл. — Походи с нами, лишним не будет, — пожала плечами Гермиона. Рон взглянул на неё не слишком воодушевлённо, после фыркая. — Так у меня ж ни учебника, ни ингредиентов, ничего! Какое там продолжение курса… — Думаю, профессор Слагхорн войдёт в Ваше положение, — проговорила МакГонагалл, и Рон наморщил лоб в попытке придумать другую отмазку, но наткнулся сначала на взгляд Гермионы, затем на взгляд Гарри — сам Гарри не пылал желанием проходить всё в одиночку, а Гермиона вряд ли составит ему такую компанию на уроках, какую составлял Рон, — и всё же пробурчал: — Ладно, давайте продолжу. Но я же смогу отказаться, если что? — Сможете, — кивнула МакГонагалл, при помощи палочки что-то подправляя в расписании, а после протягивая его Рону. — Прекрасно, держите. — Почему мне кажется, что я об этом пожалею? — прошептал он, принимая расписания и рассматривая его. Гарри напрягся, но тут же отмёл мысли, напоминая себе, что никакого колдовства с рунами ещё не было. Гермиона и Рон умчались на первый урок, а у него выпало свободное время. Немного подумав и ещё посидев в Зале, он всё же поднялся и направился знакомым путём до восьмого этажа. Не забыв сделать крюк и свернуть несколько лишних раз, сбрасывая возможный хвост из Малфоя. Его шагов он не слышал, да и в принципе ничего подозрительного не слышал, но будет очень неприятно привести Малфоя прямо к месту, где затаился Седрик. Ощущение от вновь появившейся перед лицом двери было странным. Гарри сделал глубокий вдох, на пару мгновений подумав, что он снова на пятом курсе, а после вошёл внутрь. За прошедшую ночь ничего не изменилось и всё осталось на своих местах. — Привет, — улыбнулся Седрик с другого конца комнаты, и Гарри выдохнул. Всё хорошо, всё хорошо. Если не считать пропажи медальона, но это, возможно, поправимое дело. Гарри взглянул на стену с рецептами, коротко задумался, вспоминая о зельеварении в расписании, и ответил: — Привет. Ничего нового? — Ни Малфоя, ни Дамблдора не видел, — усмехнулся Седрик, после вставая и откладывая какую-то книжку в сторону. Гарри открыл сумку и достал из неё книжки по высшей трансфигурации, которые летом купил Седрику по рекомендации МакГонагалл. Чёрные глаза зажглись при виде томов, и Гарри порадовался, что не забыл о них. — У меня сейчас свободный урок, — сказал он. — Пойдёшь со мной, я хотел Буклю и Сычика в Больничное крыло отнести. Седрик задумчиво кивнул и вздрогнул, когда рядом с ним на столе вдруг появилось две небольшие и по виду старые совиные клетки. Помолчав, он очень медленно кивнул, как бы одобряя реакцию Выручай-комнаты на план, и спросил: — А если Малфой выскочит? — Я всё продумал! — возразил Гарри, снова открывая сумку и разворачивая мантию-невидимку. Потряс ею и сказал. — Ну давай, я расскажу тебе про наше расписание и как мы рассказали Гермионе про случившееся! — Утро только началось, а уже столько новостей, — беззлобно фыркнул Седрик, всё же поднимаясь и стаскивая со стола совиные клетки. Гарри расплылся в улыбке, ощущая с некоторых пор ставшую непривычной лёгкость. В коридоре Гарри на всякий случай огляделся, даже если Седрик ничего не сказал о возможно притаившимся за углом Малфоем. В последнее время слишком много мыслей об этом, и Гарри вряд ли мог назвать это чем-то хорошим или даже попросту сносным. В предыдущие года Малфой проявлял активность только с целью подставить или насолить, а не предпринимал попыток кого-то убить. Гарри тяжело вздохнул, выходя. Дверь в Выручай-комнату растворилась в стене, и Гарри, будто бы в одиночку и с клетками в руках, двинулся прочь. До совятни было не так далеко шагать, всего несколько коридоров и подъём по лестнице в башню. И, пользуясь предоставленным временем, Гарри принялся рассказывать о том, как Рон всё же попал на курс у Слагхорна по зельеварению. В ответ из пустоты слышал голос и рассуждения Седрика. И, на самом деле, в голове мысли вертелись уже далеко не вокруг утра и того, что сов надо отнести к мадам Помфри, а вокруг того мгновения, когда Гермиона откровенно заплакала. Неужели весь его план выглядит настолько страшно? Или это с ним просто что-то не так? Он действительно старался посмотреть на всё это под другим углом, но единственной проблемой видел лишь одну — он понятия не имел, как сейчас живут вампиры. И эта проблема решится, как только он всё же сможет поговорить с кем-то подобным или с человеком, который знал о жизни вампиров достаточно. Например, с тем же Белби, но Гарри не совсем понимал, насколько корректно писать подобный вопрос и отправлять совой. Учитывая, что ту могли перехватить. Но в остальном… чем плохо то, что его обратят? Это же наоборот спасёт его. И получится справиться с Волдемортом. А ещё он будет рядом с Седриком. И Седрик будет рядом с ним. Может, это немного странно или как это вообще видит Гермиона, но почему нет. Гарри вдруг искренне пожалел о том, что решил предложить Седрику мантию-невидимку, потому что он бы очень хотел взглянуть на него прямо сейчас. — О чём задумался? — он вздрогнул от вопроса. Видимо, молчал слишком долго. Гарри посмотрел в сторону, откуда доносился голос, поджал губы и потянулся. Пальцев коснулась невесомая ткань мантии-невидимки, и Гарри чуть потянул за неё, потом лёгким кивком головы указывая в сторону ближайшего поворота. Никого вокруг не было, потому он позволил себе, поставив клетки на пол, стянуть с Седрика капюшон. Седрик посмотрел на него озадаченно, а потом слабо улыбнулся, узнавая знакомый жест — Гарри сжал пальцы на невидимом вороте. Если вампирское бессмертие разделять с кем-то, то звучит не так уж и плохо. Гермиона драматизирует, а ведь Гарри только-только начал вновь ощущать нечто, кроме всепоглощающей тоски и смирения от мыслей о будущем. У него даже губы не будут неметь от холода при прикосновении к Седрику. Сплошные плюсы.***
— Поттер? Мадам Помфри выпалила это, стоило ему переступить порог Больничного крыла. Она стояла около одной из коек, на которой сидела девочка с обмотанной бинтами рукой. Гарри неловко улыбнулся, а в совиных клетках проснулась было задремавшая Букля и забила крыльями, привлекая к себе внимание. Вместе с ней внезапно ожил Сычик, тоже завозившийся. — Что у Вас случилось? — мадам Помфри нахмурилась, оглядев его с ног до головы и державшись коротким взглядом на летучей мыши у него на плече. После снова отвернулась к девочке и сунула ей в здоровую руку зелье. — А Вы выпейте это и можете идти. Завтра загляните ко мне. Девочка закивала, опустошила колбу и соскочила с кровати. Гарри проводил её взглядом, примечая сине-бронзовый галстук, и вопросительно глянул на мадам Помфри. Честно он не знал, стоит ли ему прямо интересоваться, что произошло, потому ограничился взглядом. Но, видимо, ничего секретного в этом не было, а мадам Помфри очень хотелось поворчать на нерадивых учеников: — Уже два случая за одно утро, — начала она, указывая на одну из коек, и Гарри неловко двинулся к ней. Мадам Помфри принялась взмахивать палочкой, отправляя неиспользованные мотки бинтов и пустую колбу из-под лекарства к себе в кабинет. — Одному первокурснику чуть не откусило пальцы зубастой тарелкой, потом — ожоги! — она тяжело вздохнула и вдруг приманила к койке, к которой подошёл Гарри ширму, после чего раздвинула её и сказала. — Диггори, перестаньте, дайте мне говорить с Вами нормально! Гарри в замешательстве замер, ощущая, что в таком же замешательстве находится и Седрик. Тот, впрочем, пришёл в себя гораздо быстрее и слетел с плеча, представая перед мадам Помфри. Та внимательно его осмотрела, словно хотела найти следы какой-то известной только ей болезни, а потом кивнула и повернулась к Гарри. — Так, что у вас случилось и зачем тут совы? — А, это, понимаете, — Гарри честно попытался не ляпнуть какой-нибудь чуши, но вышло не с первой попытки. — Их просто заколдовали, и мы с Роном и Гермионой не знали, что делать. Профессор Слагхорн хотел дать нам болтливого зелья, но как-то не получилось, и вот… — И кто же наложил на них заклинание немоты? — со вздохом спросила мадам Помфри, наклоняясь к клеткам и осматривая сов. Букля нервно взъерошила перья, но успокоилась, когда Гарри немного погладил её через прутья. После быстро глянул на Седрика, тот ответил ему растерянным взглядом. — Мы думаем, что это был Малфой, — всё же признался Гарри, но решил не упоминать о том, ради чего Малфой это сделал. Мадам Помфри нахмурилась, но ничего не спросила, вновь взмахивая палочкой. Вскоре к ней по воздуху приплыла бутылочка с жёлтым зельем внутри. Вскоре появились ещё и пара мисок. При помощи магии мадам Помфри налила в них воды, в после туда полетели несколько капель болтливого зелья. Букля взъерошилась ещё сильнее, когда плошку с водой сунули в её клетку. Сычик зайцем запрыгал у себя, едва не перевернув миску, но всё же опустив туда голову. Гарри показалось, что Букля посмотрела в соседнюю клетку с осуждением. — Ну, выпей. — попросил её Гарри. Букля недовольно мигнула глазами и всё же тоже опустила голову к миске. Вдруг Сычик пронзительно закричал, и мадам Помфри прошипела что-то очень похожее на ругательство, но очень тихо. Седрик, стоявший за её спиной, и мгновенно сделал каменное лицо, видимо, стараясь не улыбаться. Гарри хмыкнул и посмотрел на Буклю. Та неожиданно пискнула и округлила глаза в ужасе. — Вот и всё, — вздохнула мадам Помфри, снова поморщилась от крика Сычика и открыла его клетку. Сычик тут же вылетел из неё и пропал в форточке. Гарри проводил его взглядом и понадеялся, что он вернётся в совятню. Букля из клетки вылезать не спешила и выглядела будто бы смущённой. Мадам Помфри пояснила. — С ними всё будет в порядке, но несколько часов они могут пищать. Так, Диггори. Она внезапно обернулась к нему, и Седрик даже отшатнулся. Гарри напрягся, тоже не понимая, чего ожидать, но мадам Помфри снова лишь оглядела Седрика, после сказала: — Целители вампирам ни к чему, однако мне стоит знать, как Вы себя чувствуете. — Нормально, я думаю? — не очень уверенно ответил Седрик, как и Гарри, не понимающий, что от него хотят. Мадам Помфри покачала головой и указала на его горло, благо, что рукой, а не палочкой. — Как долго Вы способно продержать без крови прежде, чем потеряете рассудок, вот о чём я говорю. Учитывая, что в прошлом году произошёл всего один инцидент, — мадам Помфри глянула на покрасневшего Гарри, — то Вы, вероятно, хорошо справляетесь, но, тем не менее, мне бы тоже хотелось быть уверенной. — Это, — Седрик озадаченно почесал затылок, видимо, считая дни. — Неделю. — Очень хорошо, — на лице мадам Помфри скользнуло искренне удивление. Она задумалась, после важно говоря. — И от укусов Вы, надеюсь, воздерживаетесь? — Конечно! — тут же посерьёзнел Седрик, и Гарри отвёл взгляд в сторону, едва удерживаясь от бурчания под нос. Нет, он понимал, что это опасно, потому что ему станет плохо, начни Седрик кусать его каждый день, но… он потёр плечо, где оставался шрам, с чувством, что с ним определённо что-то не так, раз он не считает это такой уж большой проблемой. — Отлично, а Вы, Поттер, тоже должны быть ответственным. — Зато я защищён от других вампиров, — всё же не сдержался Гарри, и мадам Помфри всплеснула руками, всем своим видом не одобряя. А Седрик прикрыл рот рукой, стреляя глазами в сторону Гарри. Тот вскинул голову, стараясь подавить лезущую на лицо улыбку. — Диггори, надеюсь, Вы понимаете, — вздохнула мадам Помфри с видом уставшей от всего этого женщины. К небольшому разочарованию Гарри, Седрик кивнул не для виду. Мадам Помфри тоже кивнула, успокаиваясь, и после махнула рукой в сторону клеток. — Забирайте, с совами всё в порядке, можете идти. Но когда Гарри упомянул, что Живоглот тоже пострадал, мадам Помфри не сдержала очередного вздоха. Однако дала ему остатки болтливого зелья и сказала, что его лучше подлить ему в миску. Из Больничного крыла выходили чуть озадаченными, но в остальном — довольными. — Весь учительский состав, видимо, знает, — поделился Гарри мыслью. Седрик на его плече шевельнулся, видимо, кивая. Не нужные клетки Гарри оставил в ближайшей подсобке, надеясь, что оттуда они тоже как-нибудь исчезнут. А если и не исчезнут, то никто же не поймёт, что не так. Гарри отмёл мысли, вдруг вспоминая, что его свободное время подходит к концу. Но не мог же он заявиться на защиту от тёмных искусств с Седриком? Там как минимум будет Снейп — Гарри скривился от воспоминаний о вчерашнем пире, где Дамблдор объявил Снейпа новым учителем по защите, — а как максимум — Малфой. Поразмышляв над этим, он быстренько свернул в сторону старого крыла, где в прошлом году проходили собрания клуба. Судя по всему, рядом никого не было, потому что Седрик снова обратился и вопросительно взглянул на Гарри. Тот повёл плечами и достал из сумки мантию-невидимку. — Мне уже надо бежать на урок к Снейпу, — он поморщился. Седрик вдруг ещё разок оглянулся, но как-то показательно, а потом наклонился, и Гарри удивлённо моргнул, ощутив на губах поцелуй. Потом прикрыл глаза, прижимаясь и отгоняя такие лишние сейчас мысли. — Надеюсь, урок у него пройдёт хорошо, — сказал ему в губы, чуть оторвавшись, Седрик. Гарри закатил глаза, но кивнул, обнимая его и расслабляясь. Снова в голове побежали размышления о том, что делать после, как выживать и как в принципе жить. Слишком много лишнего в последнее время, и Гарри постарался перестать об этом думать, когда отстранился. — Теперь точно всё будет хорошо, — он в самом деле постарался сказать это как можно воодушевлённо. Седрик светло улыбнулся, кивая. Гарри уже нехотя отдал ему мантию-невидимку, обещая себе, что надо наверстать упущенное время. Потому что большую часть августа он находился в совершенно унылом состоянии. — Встретимся вечером, — пообещал Гарри. Седрик кивнул, накидывая на себя мантию-невидимку, и Гарри поспешил прочь, потирая горящие почему-то щёки. До нужного этажа он добрался скоро, всё время думая о том, что теперь не надо так яро скрываться ото всех и вся. Это, одновременно, и придавало надежды, и напрягало. Но не станут же учителя атаковать Седрика. «Если тот не потеряет рассудок» — злобная мысль мелькнула в его голове, и Гарри поджал губы, теперь всерьёз воспринимая слова мадам Помфри. Если он опять загремит в Больничное крыло из-за потери крови, как было в прошлом году, то подставит Седрика. И того могут решить изгнать из Хогвартса. Не желая стирать попытку Седрика улучшить ему настроение, он постарался подойти к кабинету, около которого уже сгрудились другие шестикурсники, без мрачной мины. Тем более, что там стояли Рон с Гермионой с действительно мученическими выражениями лица. У них в руках оказалась целая охапка толстенных книг. — Гарри! — воскликнул Рон, заметив его. — Это была самая огромная ошибка в моей жизни! — Не драматизируй, — пробормотала Гермиона, перехватывая книги поудобнее. Рон посмотрел на неё очень внимательно, а затем на подошедшего ближе Гарри. — Да я умру, пока переведу это! Почему ты не отговорил меня от сдачи рун? — Мне казалось, тебе нравится, — ляпнул Гарри, пожимая плечами и с небольшой улыбкой наблюдая за тем, как Рон страдальчески закатывает глаза и чуть ли не роняет домашнее задание по рунам. И пока он заново не начал сокрушаться, Гарри быстро достал колбу с болтливым зельем и поставил на стопку книг Гермионы. — Это для Живоглота. Букля и Сычик уже перестали быть немыми. — Спасибо, — выдохнула Гермиона благодарно, но замерла, оглядывая всю свою конструкцию из книг и колбы поверх, а потом попросила. — Помогите, пожалуйста. Книги по рунам едва успели спрятать в сумки — стоило закончить, как дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возвысился Снейп. Болтающие шестикурсники тут же умолкли, воззрившись на профессора. Тот оглядел всю их небольшую группу ледяным взглядом и не менее холодно приказал: — В класс! Гарри чуть не упал, когда его кто-то очень сильно толкнул в плечо. Стоило догадаться сразу же — подняв взгляд, он пересёкся им с Малфоем. Тот фыркнул, заходя в кабинет и пропадая где-то на задним партах. Гарри поджал губы и кивнул, когда Рон прошептал: «Ну и слизняк». Гермиона покачала головой, как бы не одобряя, но хмурясь скорее из-за ситуации. Может, кабинет и не находился в подземелье, а в классе всё равно было мрачно. Не хватало привычного холода, и будто бы ничего не изменилось. Свечи зловеще горели, расставленные вдоль стен, окна оказались плотно зашторены. Картины с пострадавшими от чего-то, очевидно, ужасного людьми уюта не добавляли, и Гарри всё же не сдержал неприятных мурашек. Особо сильно его пробрало от картины, где человека будто через мясорубку пропустили. Рон, тоже увидев, ненавязчиво утянул Гарри в сторону парты около наиболее «безобидной» картины. Что ж, видимо, весь год они будут пялиться на мужчину, бессильно привалившегося к стене и смотрящего перед собой пустым и едва ли не мёртвым взглядом. Атмосферно. Гарри пожелал Гермионе, по привычке пробравшуюся на первую парту, не так часто смотреть на картину рядом с ней — там человека изогнуло в совершенно ненормальную позу. — Так и знал, что Снейп — тот ещё псих, — прошептал Гарри, украдкой осматриваясь и стараясь не задерживаться взглядом на сомнительных «произведениях искусства». Рон лишь мрачно кивнул, а потом указал в сторону Малфоя — тот сидел через два ряда от них и о чём-то очень увлечённо шептался с Забини и Паркинсон. — Я не говорил доставать учебники, — разговоры, было возродившиеся, вновь стихли. Гарри и Рон сжались, когда Снейп пролетел тенью около их парты. Гермиона завозилась на своём месте, видимо, пряча учебник. Снейп встал за своим столом, ещё раз всех оглядел — Гарри помрачнел, когда на нём взгляд замер на секунду дольше, — а потом заговорил, достаточно холодно, чтобы всех опять пробрало до самых костей. — Сейчас слушайте меня, попрошу не отвлекаться, — он неожиданно метнул взгляд в сторону Малфоя и его компании. Те просто кивнули. Снейп сделал глубокий вдох. — Итак, насколько мне известно, за прошедшие пять лет у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету. «Будто ты не видел этого», — проворчал про себя Гарри, впрочем, не решившись поделиться этим комментарием с Роном. Снейп продолжил говорить, но теперь с каким-то даже снисхождением: — И всё же, за прошедшие пять лет вы могли не раз встретиться с тем, от чего и стоит обучаться защите на этом курсе. Насколько я помню, профессор, преподававший у вас на третьем курсе, не так хорошо справился с донесением материала, раз некоторые из вас подумали, что рядом с тёмными существами может быть безопасно… Гарри ощутил вставший в горле ком и то, насколько сильно впился ногтями в собственные ладони. Рон испугано икнул, тут же прикрыв рот рукой. Ледяной взгляд Снейпа вновь скользнул на Гарри, и в нём горело нечто, похожее на некое удовлетворение. Гарри поджал губы, выдерживая, но выдохнул, когда Снейп отвернулся, продолжая свой монолог: — Тёмные искусства многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны… Видимо, суть предыдущих его слов почти никто не уловил. Но когда Гарри вновь украдкой посмотрел на Малфоя, то встретил его взгляд. Напряжённый и едва ли не злой. Теперь чувство, что год будет очень сложным, лишь укрепилось.***
Седрик и правда собирался вернуться в Выручай-комнату. Только Гарри, сам того не зная и вряд ли желая, завёл его в место, куда он меньше всего хотел приходить. Дело было не в самом старом крыле. Оно было неплохим и точно не собиралось развалиться на части в скором времени. Тут не было сквозняков, и тут не ходила большая часть учеников. Сюда иногда заглядывали члены различных клубов, но таких клубов можно было пересчитать по пальцам одной руки — не всем выделяли кабинет. А ещё здесь был кабинет с зеркалом. С тем самым зеркалом, где Седрик впервые смог увидеть себя. Точнее, себя и не себя одновременно. То было отражением не его, а лишь потаённого желания, и он это прекрасно понимал. И отец из зеркала смотрел на него тоже будучи простым желанием, тем, что нереально и лишь вообразимо. Но, тем не менее, Седрик застыл в коридоре, борясь с собой и мыслью всё же пройти к тому кабинету и… посидеть рядом. Просто успокоиться и подумать чуть отчётливее. О том, что ему делать и о том, возможно ли в принципе исправить в его настоящем хоть что-то. Не могло быть и речи о том, чтобы попытаться всё вернуть. Не получится жить той дружной семьёй уже никогда. Ни чтобы отец гордился им и предсказывал сияющее будущее, ни чтобы мать улыбалась радостно каждый раз, когда слышала бы его истории. Это уже… невозможно. Боль от подобных размышлений теперь казалась тупой, будто не до конца зажившая рана. Которая тут же откроется, стоит ему расслабиться и лишний раз обо всём этом вспомнить. С такими мыслями он оказался у двери, которую однажды ночью ему показала Полумна. Это ошибка. Ему действительно не стоит заходить и не стоило даже думать о возможности. Это не даст ему ничего, кроме очередных сомнений и мыслей о том, что он всё делает неправильно. Он знает, что увидит там. Он знает, и всё равно давит на ручку двери. Чувство ошибки, чувство неправильности и простого бегства от реальности следует за ним по пятам, копирует каждый шаг, когда он всё же заходит в пыльный кабинет и потому старается не дышать глубоко. Точнее, в принципе старается не дышать. Как если бы это могло стереть из реальности зеркало, спрятанное за серым плотным покрывалом. Но зеркало никуда не пропадало и не собиралось пропадать. Седрик медленно опустился на парту перед ним, стягивая мантию невидимку, но не решая протянуть руку и содрать покрывало. Он просто замер на одном месте, понятия не имея, что он должен увидеть в отражении на этот раз. В-первые это был он сам. Во второй раз — здоровый отец. «Твои родители, ты должен увидеть собственных родителей!» — кричало горьким шёпотом на задворках сознания. С другой же стороны доносилось: «А как же Гарри?». Седрик зажмурился, стараясь прервать поток мыслей и сомнений хотя бы на секунду. Сжав руки в замок, уткнулся в них лбом. Ему надо было подумать. Теперь, когда он не в тесной «Норе», а в огромном Хогвартсе, где больше шансов, что его не заметят или не найдут, он почувствовал облегчение. Совместно с чувством сожаления, потому что опять предстояло играть роль невидимки и не попадаться на глаза другим ученикам. Возвращение в Хогвартс не вернуло его на два года назад, когда у него была нормальная жизнь шестикурсника, а лишь напомнило о том, кем ему предстоит быть всю оставшуюся жизнь. Если не вечность, но и вампиры не живут так долго. Самому старому, о котором писали в учебниках, было около шести сотен лет, и это на вечность не тянуло с какой стороны ни взгляни. Но будто бы Седрику эта вечность была нужна. Он не знал, как её можно проживать. А написать письмо тому вампиру, которого он по случайности встретил после предыдущего Рождества, когда кентавры устраивали натуральные засады по всему Запретному лесу — это как? Он едва помнил его имя, если уж на то пошло, да и не знал, куда именно писать. Вряд ли почтовая сова поймёт, куда ей надо без чёткого адреса, она же не может отдать такое письмо первому встречному? А если вампир окажется не таким дружелюбным и вовсе на сову нападёт? Седрик поспешил отогнать подобные мысли. Теперь казалось, что думать о вампирах в подобном ключе… неправильно. Он сам такой же, как и они. И на сов он не нападал и даже не пытался. А вот на людей… Он содрогнулся, снова путаясь в собственных мыслях, которые никак не удавалось собрать в подобие логической цепочки. Таким растерянным он себя чувствовал сразу после того, как у него сначала порвалась сумка, а затем Гарри без прелюдий выпалил про драконов на первом испытании. Точно. Гарри. Седрик открыл глаза, убирая руки от собственного лба и вперил взгляд в зеркало. За полотном его ждали здоровые, счастливые родители. Его семья. И, вероятно, если он их увидит, то чувство вины подавить не сможет. Потому что — а что насчёт Гарри? Седрик сделал глубокий вдох, ероша волосы и неожиданно морщась от того, что кожа на голове отозвалась неожиданной болью. Хотя он всего лишь себя за волосы потянул. Возможно, это не имеет значения? Седрик опять зажмурился, в который раз ступая на тропу в целый бор из собственных сомнений и неуверенности. После взглянул на свои руки, даже в темноте кабинета казавшиеся слишком бледными. Он видел сквозь темноту слишком хорошо, и это было не нормально. Так должны видеть только под зельем совиного видения, но такое он вообще никогда не пил. И это он собирался дать ещё и Гарри. Вместе с жаждой крови, обращением в летучую мышь, холодом кожи, бессмертием, боязнью серебра и солнца, а также — вечным бегством от всего магического сообщества, в поисках понимающих людей. У него от стрелы кентавра, которую по собственной неопытности он поймал в тот же день, что и встретил того вампира, больше никогда то плечо не болело. Но сейчас ему показалось, что на нём появился ожог. А это только верхушка айсберга. Седрик снова взглянул на покрывало, уже не ощущая такой потребности снять его и посмотреть. Даже если там ждут не родители или Гарри, а он сам, как человек. Как волшебник, как маг и как тот, что не умер тогда и всё же закончил Хогвартс, сдал экзамены, попал на работу в Министерстве и прочее и прочее. Теперь захотелось сжать собственную голову так, чтобы раздавить её. Он тяжело вдохнул, тут же поморщившись от пыли и неожиданно для себя чихнул. Даже замер от внезапности. Потом утирая нос и удивлённо моргая. И встал с парты, накидывая мантию-невидимку и чуть ли не вылетая из кабинета. Закрыв за собой дверь, двинулся по коридору. У поворота опомнился — шагал так стремительно, что его ноги случайно выглядывали из-под полов мантии. Снова вернулось уже, казалось бы, позабытое желание уснуть на очень и очень долго. Только вот глаза за прошедший год так ни разу и не слипались. Седрик сжал руки в кулаки с достаточной силой, чтобы впиться ногтями в собственные ладони, специально. Не до того, что могло бы потечь из-под его кожи и что походило на отравленную кровь. На кровь, которая должна будет в скором времени стать частью Гарри, если никакого другого выхода не было. А другого выхода Седрик так и не видел. Сколько бы ни думал, сколько бы теорий не строил, а это всё равно оставалось для него нерешаемой загадкой, тайной, что не хранится даже на страницах самых старых книг в Запретной секции. Потому, вероятно, всё произойдёт так, как они запланировали. Им придётся уничтожить крестражи. Гарри не позволит этого не сделать. А потом… а потом случится что-то ещё. Седрик понятия не имел, что именно, но это стоило узнать. Связаться с вампиром, просто выяснить, как они живут в бесконечных бегах. Седрик ненадолго прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а затем возобновил шаг и отправился в Выручай-комнату.***
— Просто отлично, Гарри, — тихо ворчала Гермиона, когда они все покидали кабинет защиты от тёмных искусств после изматывающего во всех отношениях урока Снейпа. Гарри фыркнул себе под нос, после шипя в ответ: — А что, мне надо было позволить ему наслать на меня порчу? — Нет, тебе не надо было потом его провоцировать! — одёрнула его Гермиона, хмурясь и всем своим видом показывая, что та ситуация, где Гарри попросил Снейпа не называть его «сэром», вовсе не такая уж и смешная, какой показалась остальной части их курса. — А теперь ты попал ещё и на отработку, а учиться мы начали лишь сегодня! — Да ладно тебе, — попытался примирительно сказать Рон, но с его лица до сих пор не сходила весёлая улыбка — он словно из раза в раз прокручивал ситуацию, произошедшую на уроке. — В прошлом году тоже самое было почти что. Но теперь Гарри попал на отработку на урок раньше. Это рекорд. — Есть чем гордиться, действительно, — кисло отозвалась Гермиона, отвергая попытку в примирительный тон Рона и разочарованно отворачиваясь в сторону, всем своим видом показывая, насколько же Гарри был не прав. А он так не считал. Он защищался! Хорошо, что Снейп ничего не сказал против того, что они с Роном оказались в паре, практикуя невербальные заклинания, а то с него сталось бы приплести Малфоя. И вот тогда бы заклинания действительно полетели бы во все стороны, и новенький кабинет Снейпа оказался бы разрушен. Не то, чтобы из-за этого Гарри мог испытывать вину, но тогда его отработка растянулась бы на целый год. В любом случае, он не собирался принимать прямой удар от Снейпа. Но, видимо, Гермиона так не считала, слишком показательно начиная рассматривать стены коридора — они начали двигаться в сторону лестниц. Повисла не очень приятная тишина, потому что Гермиона так и продолжала излучать осуждение, но всё закончилось достаточно быстро. В момент, когда Гарри услышал, как его зовут. Обернувшись, он встретился взглядом с гриффиндорцем. Он знал, что это гриффиндорец, потому что видел его не раз в гостиной, но точно не помнил его имени. Потому он постарался выдавить вежливую улыбку, надеясь избежать неловкостей. — Меня просили передать тебе, — сказал гриффиндорец, протягивая ему два свитка пергамента. Гарри принял их, удивлённо осмотрел, сначала признавая почерк МакГонагалл на одном, а потом и почерк Дамблдора на втором. Несколько ошалело моргнув, он уже собирался поблагодарить, но не успел — гриффиндорец выпалил. — Слышал, ты новый капитан? Когда будут отборочные испытания? — Не знаю, — в раз похолодел голосом Гарри, запихивая свитки во внутренний карман и глядя на гриффиндорца. — Пока не решил. — Ну, ладно, — протянул тот в ответ как-то задумчиво. — Я надеялся, что они будут хотя бы в эти выходные… Гарри даже не искал в себе сил и желания улыбнуться в ответ. Видимо, от него прямо-таки начало веять недружелюбием, потому что гриффиндорец стушевался, пробормотал что-то себе под нос и скрылся в толпе. Как только это произошло, Рон пробормотал: — Ему повезёт, если он попадёт в команду… — Ты его знаешь? — обронила Гермиона, озадаченно повернувшись к нему, но избегая смотреть на Гарри. Тот хмыкнул про себя, снова доставая свитки и сначала раскрывая тот, что был от Дамблдора. — А ты нет? — удивился Рон. — Слоупер, он на прошлогодних испытания был, на вратаря пробовался. Жалкое было зрелище. — Нет, не помню такого, — пожала плечами Гермиона абсолютно равнодушно. Рон кивнул, будто бы одобряя — вероятно потому, что помнить там действительно было нечего. А Гарри тем временем дочитал записку от Дамблдора и вздохнул: — Снейп будет в восторге — я к нему на отработку не попадаю, потому что пойду к Дамблдору. — О, эти твои тайные уроки с ним! — воодушевлённо прошептал Рон, дабы их не услышали мимо проходящие ученики. Тут, наконец, Гермиона перестала делать вид, что не замечает Гарри и посмотрела на него с живым интересом. — Да-а-а, — протянул Гарри не очень заинтересованно. — Надеюсь, медальон правда у него… — Думаешь, вернёт? — уже серьёзнее спросил Рон, после переглядываясь с резко встревожившейся Гермионой. Гарри с мрачным выражением лица пожал плечами, после сворачивая свиток и доставая вместо него другой. К этому моменту они подошли к лестнице. Гарри поморщился, когда Рон невольно вдавил его в перила, но всё равно развернул свиток от МакГонагалл, надеясь не уронить его в пролёт. Аккуратным почерком, обычными чернилами внутри было написано: «Мистер Поттер, передайте своему тайному другу, чтобы он зашёл ко мне в кабинет в эту субботу после уроков» Он перечитал ещё раз, будто не совсем понимал, что от него хотели. Но не назвала бы МакГонагалл Рона «тайным другом» — в их дружбе ничего тайного не было. А вот Седрика ещё как тянул на подобное «звание» или чем это в принципе могло быть. Гарри шикнул на Рона, который опять его толкнул. Тот округлил глаза, потом посылая взгляды в сторону огромного количества народу на лестнице. Гермиона отстала от них спустя пару поворотов на пятом этаже — у неё начиналась нумерология. Гарри и Рон же отправились ещё выше, по знакомому и уже слишком привычному пути. Пока шли, Гарри успел показать послание от МакГонагалл и не очень довольно сказать: — Мне всё это не нравится. — Да ладно, может, она просто хочет с ним поговорить, — беспечно пожал плечами Рон. Гарри недоверчиво хмыкнул, но всё же отогнал от себя подозрительные мысли — МакГонагалл никому не причинял вреда, и это вряд ли она рылась в Выручай-комнате, верно? А может, она позвала Седрика к себе из-за ситуации в Больничном крыле? Хотя, что такого опасного могло быть в той ситуации с заколдованными совами? Мадам Помфри, по виду, вообще решила, что Малфой просто с дуру или из вредности это сделал. Или любая мелочь, касающаяся Седрика и его окружения должна быть обязательно донесена до Дамблдора? Гарри поёжился от несколько щекотливых мыслей. Снова внутри рождалось неприятное напряжение, и он даже обернулся, как ожидая, что из-за угла за ними наблюдает если уж не Малфой, то профессор или, на крайний случай, Филч. В коридоре были лишь они — до Выручай-комнаты оставалось всего ничего. — Доброе утро, — не очень весело сказал Рон, распахивая дверь в кабинет. Седрик поднял взгляд от книги по расширенной трансфигурации и улыбнулся. Только вот улыбка у него вышла кривой, и Гарри вновь оказался под атакой собственного подозрения и затаившейся паники. Сделав глубокий вдох, он зашёл внутрь вслед за Роном. — Доброе, как урок со Снейпом? — спросил Седрик, видимо, заметив смену реакции у Гарри и решив перевести тему заранее. — Ужасно, — буркнул тот, подходя и положив на стол свиток от МакГонагалл. — А у тебя урок трансфигурации в субботу вечером. — Что? — озадаченно моргнул Седрик и посмотрел так, будто ожидал, что Гарри сейчас рассмеётся и признается, что он пошутил. Однако его ожиданиям сбыться было не суждено, и Гарри просто ещё раз постучал пальцем по свитку. Пока Седрик разворачивал послание, Рон за соседним столом выгребал из сумки книги по рунам с невероятно страдальческим выражением лица. Немного подумав, Гарри всё же подошёл к нему и спросил: — А ты ещё можешь гадать? — Что, сейчас? — удивился Рон, но, встретившись с серьёзным взглядом Гарри, тоже посерьёзнел. Сунув руку обратно в сумку, достал мешочек. Внутри того что-то стукнулось, когда его опустили на стол рядом с горой домашней работы. Но тут Рон вдруг задумался и неуверенно ответил. — Думаешь, правда стоит? — Разве нет? — не понял Гарри. Рон провёл рукой по шее, пожимая плечами и хмурясь. — Просто, мы же всё равно не поймём. Ну, вот допустим, мы узнали, что Гермиона связана с предсказанием кентавров. И что? Мы всё равно не знаем, что будет дальше. А если я сейчас нагадаю что-то не очень приятное, и ты снова провалишься в свою депрессию? — У меня нет депрессии, — поморщился Гарри. Рон закатил глаза, после качая головой. — В общем, — но не решился спорить, — я бы этого не делал. Всё равно не поймём, пока напрямую не столкнёмся. Я же не провидец, чтобы пророчества рассказывать. — Но в прошлом году Вы меня спасли от Люциуса Малфоя благодаря предсказанию, — напомнил Гарри скептично. Рон поджал губы, тут вынужденный согласиться. Потерев подбородок и, по виду, разрываясь между тем, чтобы всё же погадать, и тем, чтобы не делать этого, он всё же сел за стол и открыл мешочек. — Седрик, — вдруг позвал он. — Если Гарри снова начнёт вести себя как летом, то сделай с этим что-нибудь. — Конечно, — отозвались в ответ. Гарри глянул на него, сразу же примечая всё ещё развёрнутый на столе свиток от МакГонагалл. Седрик ещё немного посидел, продолжая дырявить взглядом пергамент, а после поднялся и подошёл к ним с очень задумчивым выражением лица. — Пойдёшь? — почему-то почти что шёпотом спросил у него Гарри. Седрик просто кивнул, словно не допуская даже мысли о том, чтобы не идти. Гарри поджал губы, проглатывая рвущиеся наружу слова о том, что идти, вероятно, не стоит. Рон расчистил стол настолько, насколько мог, и разложил камни с рунами в ряды. После достал палочку, вопросительно посмотрел на Гарри. Тот вдруг задумался и сказал: — Спроси про крестраж. — Есть ли ещё? — уточнил Рон и вздохнул, поднимая палочку над вспыхнувшими зелёным рунами. Сглотнул, прочистил горло и открыл уже было рот, но потом нахмурился и сказал. — А как спрашивать-то? Где спрятана часть души Сами-Знаете-Кого? А руны поймут? Гарри понятия не имел, могут ли руны в принципе что-то «понимать», но тут он был склонен больше доверять Рону. В конце концов, только Рон был способен разбираться во всём этом. Гарри задумался, посмотрел на Седрика. Тот пожал плечами. — Может, посчитать просто? — предложил он вдруг. Рон скептично взглянул на него. — То есть, просто спросить, где, например, первый крестраж? — уточнил он. Седрик кивнул. Рон на несколько мгновений завис, потом вздохнул. — А может, нам тогда вообще просто таким образом и посчитать их количество? Или так нельзя, как думаете? — Давай просто попробуем, — махнул рукой Гарри, а потом добавил. — Но, если что, Волдеморта зовут Том Реддл. — Ага, — ещё тяжелее вздохнул Рон, поднимая палочку и вновь заставляя руны вспыхнуть. — Где спрятан первый крестраж, созданный Томом Реддлом? Повисла тишина. Гарри зачем-то глядел на руны, хотя ничего в них не понимал и не понял бы. Но ему показалось, что смотрит он как-то слишком долго, а ни одна из рун не вспыхивает. Он украдкой посмотрел на Седрика — тот тоже выглядел озадаченным, но, видимо, не решался что-либо сказать, потому что тоже был не уверен — должны ли руны так долго не реагировать. — Не понял, — их сомнения очень скоро разрушил Рон, тоже нахмурившийся. Он ещё раз взмахнул палочкой, руны вспыхнули, он повторил вопрос — и тишина. — Назови его Волдемортом, — предложил Гарри. Рон обречённо взглянул на него, но вздохнул. Правда, сил перед вопросом в этот раз набирался дольше. Имя Волдеморта у него вышло дрогнувшим, да и сам он побледнел и содрогнулся. Однако руны не отреагировали и на это. Как и на другой вариант — Рон просто назвал Волдеморта «Сами-Знаете-Кто» и «Тот-Кого-Нельзя-Называть». Не помогла даже просьба в конце. — Да ладно! — воскликнул Рон, руны от взмаха его палочки вновь загорелись, и он выпалил первое, что пришло в голову. — Я сдам ЖАБА по рунам? После короткой заминки, зажглась красным сначала одна руна в середине второго ряда, потом другая, в углу, затем третья… Рон даже не записывал, ошалело глядя на всё это. Когда руны закончили свою «перекличку», он снова зажёг их, повторил первый вопрос. Ничего. — Сломались, что ли, — пробормотал себе под нос Рон. — А они могут? — спросил Седрик. Рон развёл руками, после указывая на ряды из камушков. — Ну, кажется, да! — он поражённо вздохнул, так, будто бы вся эта ситуация оскорбляла его до глубины души. — Я не понимаю! — Может, оно не отвечает про крестражи? — предположил Гарри неуверенно. Его чувства разделял и Рон, потому что ответил: — А про некромантию они молчать, почему-то, не хотели, — он взъерошил волосы, потом в раздражении сгребая руны обратно в мешочек и закидывая его на край стола. На его лице читалось чёткое разочарование. Он сказал. — Ладно, я потом с этим разберусь, и мы найдём крестраж. — Час от часу не легче, — пробормотал Гарри. Седрик ободряюще сжал его плечо, слабо улыбаясь. Они вернулись к своему столу. Гарри ещё раз покосился на мешочек с рунами, как ожидая, что тут на него снизойдёт озарение и он поймёт, почему не удалось сделать предсказание. Озарение не снизошло ни на него, ни на Рона, раскрывшего книгу и начавшего что-то себе ворчать под нос, ни на Седрика, который свернул послание от МакГонагалл и отложил его в сторону. — Ничего же не происходило? — спросил Гарри, неожиданно для самого себя зевая. Моргнув, он встряхнулся, прогоняя навалившуюся было усталость. Седрик задумался на краткое мгновение, а потом ответил: — Я просто слишком много беспокоюсь. Думаю, проблема именно в этом. Например, — он тяжело вздохнул и прямо посмотрел на Гарри, — я точно не знаю, как происходит обращение. Как я могу это сделать? — Ну, просто сделать это? — не понял Гарри, и Седрик обречённо взглянул на него, не впечатлившись его ответом. Спустя пару секунд Гарри и сам ощутил, что сморозил какую-то невероятную глупость. — Мне хочется быть уверенным в том, что я делаю, — сказал он честно. Гарри медленно кивнул, вздыхая. После сощурился и всё же предложил: — Может, мне написать про это Белби? Он изучал вампиров достаточно, может, знает. Седрик несколько секунд смотрел на него, а потом на его лице появилось облегчение. Не потому, что было найдено решение, а потому что появилось нечто, вроде плана. Гарри прекрасно его понимал — каждый день находиться в подвешенном состоянии было сравнимо с ночным кошмаром. Он улыбнулся в ответ, но его улыбка оказалась разрушена зевком спустя буквально пару секунд. — Ты не выспался? — озадачился Седрик, даже как-то напрягаясь. — Не мог долго уснуть, — ответил Гарри, пожимая плечами и снова зевая, но в этот раз открыто и не пытаясь подавить. — Никаких кошмаров, никаких снов. Просто, может, устал так, что не мог уснуть. — А, понимаю, — Седрик кивнул. — У меня такое было перед СОВ. Гарри задумался о том, как много семикурсников в принципе не спят во время экзаменационной недели, но решил подумать об этом тщательнее как-нибудь попозже. На седьмом курсе, например. Если получится.***
В сон его сильно не клонило, но зевать он перестал лишь после обеда. Свободный урок, на которой к ним присоединилась Гермиона, они снова провели в Выручай-комнате. Рон мучался с домашним заданием по рунам, пока Гарри пытался разобраться в том, точно ли Снейп задал им такое огромное эссе про невербальные заклинания из педагогических соображений, а не из типичной мести. Скорее всего, это была именно месть, потому что Гарри не закончил с этим даже когда надо было уже собираться идти на сдвоенное зельеварение. Седрик ненавязчиво подтянул к себе его недописанное эссе, но когда и его глаза округлились от задания Снейпа, то Гарри решил, что тут можно заканчивать и даже не пытаться. Надеялся ли он быть отличником по защите в этом году? Определённо нет. Но он надеялся им быть на зельеварении. На сдвоенный урок по зельям, как обычно, отправились в подземелья. Ничего не изменилось, но пока не настала зима, там было не так уж холодно. Как оказалось, не так уж много шестикурсников решились продолжать курс по зельеварению. Потому среди них Гарри очень быстро приметил Малфоя и оттянул друзей в сторону четвёрки когтевранцев, среди которых был Майкл Корнер, из-за которого Рон, и так не пышущий энтузиазмом после «сломавшихся» рун, совсем помрачнел. — О, привет! — рядом откуда-то возник ещё и Эрни. Все по очереди пожали ему руки, будто это было действительно так обязательно. Но Эрни смотрел важно, как гордился тем, что единственный с шестого курса Пуффендуя решил продолжить обучаться зельеварению. Он что-то сказал про то, что урок Снейпа был хорошим, но Гарри не расслышал — украдкой глянул на Малфоя. Тот стоял рядом с Блейзом Забини и ещё двумя слизеринцами. И он не выглядел как тот, кто замышляет что-то паскудное. По крайней мере, на данный момент. Но Гарри уже чувствовал, что ему стоит выбрать место как можно дальше от Малфоя, иначе он не сможет сосредоточиться. А может, наоборот, подсесть поближе? Удастся что-то да подслушать. Хотя, с другой стороны, вряд ли Малфой будет рассказывать про Волдеморта своему подпевале-Забини прямо на уроке по зельеварению. Для подобных разговоров в Хогвартсе есть места в разы укромнее, про это Гарри знал на собственном опыте. Главное, чтобы таким укромным местом для Малфоя не была Выручай-комната. С подобными мыслями Гарри пропустил мимо ушей весь разговор с Эрни. Впрочем, как такового разговора и не вышло — Гермиона с Роном успели ответить ему что-то вроде: «нормально», а следом сразу же распахнулась дверь в кабинет. Сначала все увидели живот Слагхорна, а потом уже его самого. — Добрый день, добрый день, — улыбаясь в свои моржовый усы, Слагхорн принялся пропускать всех в класс. Особенно ярко, хоть и слегка скованно, он улыбнулся Гарри, при этом успешно проигнорировав Гермиону и Рона. Однако те особо и не расстроились — Гермиона хлопнула незаметно показавшего профессору язык Рона по плечу, при этом изо всех сил сама давила улыбку. Под потолком в классе витал разноцветный дым, пахло чем-то… странным. У учительского стола стояло несколько чугунных котлов, с чем-то кипящим и булькающим. Гарри скользнул взглядом по зельям, но никак не удавалось сосредоточиться и вспомнить, что же именно это за зелья — всё его внимание оказалось приковано к смеси из аромата, который, казалось, пропитал весь кабинет. Потому он как-то упустил момент, что пришлось время рассаживаться. Все уже успели распределиться на группы. В кабинете стояло всего три круглых стола, и слизеринцы заняли самый крайний, почти у входа. Когтевранцы оккупировали соседний, потому Гарри, Рон и Гермиона с Эрни заняли оставшийся, у котла с золотистым зельем, над которыми спиралями завивался пар. От этого зелья и шёл тот самый пропитавший всё вокруг запах, и Гарри вдохнул, пытаясь понять и, заодно, вспомнить. Запах дерева, который он ощущал от рукоятки метлы. Любимый пирог с патокой. Пергамент и чернила. И было ещё что-то, что очень сильно отличалось от всего остального, но при этом знакомое. Тяжелое, сладкое, но не приторное, которое, неожиданно, казалось не таким уж лёгким по сравнению с остальным. Что-то, что он ощущал когда-то, и Гарри пытался вытащить из памяти уже не название зелья, а название этого запаха. Буквально вертелось на языке, но ухватить не получалось. — Нуте-с, нуте-с, — прошёлся Слагхорн по кабинету, и в разноцветном дыму его объёмная фигура расплывалась. — Достаём весы, ингредиенты, «Расширенный курс зельеварения»… Пока он говорил, Гермиона вдруг пихнула локтем Рона. Тот моргнул, будто очнувшись, и стремительно отвернулся от котла с золотым зельем, вдруг покраснев. Вероятно, от чего-то он вдруг распереживался, так как чуть ли не на весь кабинет крикнул: — Сэр! — Ох, Мерлин! — Слагхорн то ли действительно испугался, то ли просто притворился, но на Рона посмотрел очень удивлённо. — Что случилось, мистер…? Гарри сдержал фырканье, потому что прозвучало так, будто Слагхорн забыл, кто такой Рон, чуть более, чем за сутки. Рон же, казалось, не обратил никакого внимания, потому что он принялся тараторить. И его странное взбудораженное состояние точно никак не было связано с волнением перед самим Слагхорном: — У меня нет учебника, и вообще всего остального, просто я не знал, что смогу продолжить курс, и… — Перестаньте, я понял, о чём Вы, — с холодной улыбкой прервал его Слагхорн, и Рон тут же замолчал, наконец сгоняя почему-то прилившую к лицу красноту. Гарри покосился на Гермиону, но та, по виду, тоже не совсем понимала, что произошло. Слагхорн продолжил. — Профессор МакГонагалл упоминала про Вас, я вспомнил. Что ж, можете взять ингредиенты из моего шкафа, сейчас найду Вам весы, — он достал палочку и при помощи заклинания приманил их к себе. Осмотрел, коротко и почти незаметно пожал плечами и поставил перед Роном. После указал в сторону другого шкафа. — Вон там лежит небольшой запас старых учебников. Возьмите. Рон быстро закивал и метнулся молнией к шкафу с учебниками. Распахнул, схватил первый попавшийся, вернулся за стол, положил и убежал к шкафу с ингредиентами. Гарри вытянул шею, рассматривая учебник — тот выглядел так, будто видал времена получше. Потрёпанный настолько, что нельзя было быть уверенным, не развалиться ли он к концу урока. — Надеюсь, к следующему моему занятию у Вас появится свой экземпляр, — добавил Слагхорн, наблюдая за тем, как Рон стремительно обчищает его шкаф с ингредиентами. Когда тот закончил, Слагхорн кивнул и вернулся к теме. — Итак… — С тобой всё нормально? — с сомнением прошептала Гермиона к величайшему удивлению Гарри. Чтобы Гермиона, да и отвлеклась от того, что говорил Слагхорн? Но так и было — она наклонилась немного к Рону. Тот глянул на неё и отвёл взгляд, кивая. Гермиона послала взгляд Гарри — тот пожал плечами. Они оба стремительно прислушались к тому, что говорил Слагхорн, стоило тому произнести заветное «предстоит варить на ЖАБА». — Что ж, кто-нибудь может сказать мне, что это за зелье? — он указал на котёл рядом со столом слизеринцев. Гарри один раз взглянул туда, его глаза расширились, и он на чистом рефлексе поднял руку. Впрочем, Гермиона не отстала от него. Они переглянулись. Слагхорн остановился удивлённым взглядом на них. Затем улыбнулся, и указал на Гарри. — Сыворотка правды, сэр, — ответил он под разочарованный вздох Гермионы, опустившей руку. Но она тут же её опять подняла, а в её глазах загорелась искра. — Очень хорошо, Гарри, — улыбнулся Слагхорн и перевёл всё внимание на Гермиону. — Вы хотите что-то добавить, мисс Грейнджер? А вот Гермиону он неожиданно вспомнил, и Гарри пришлось прикрыть рукой рот, скрывая усмешку. Гермиона стрельнула взглядом в Гарри, и произнесла: — Да, хочу добавить. Сыворотка правды — жидкость без цвета и запаха, она способна вынудить того, кто принял её, говорить чистую правду, — она даже приосанилась, когда Слагхорн улыбнулся ей. И ещё раз посмотрела на Гарри. Если честно, то выслуживаться перед Слагхорном особо не хотелось. Гарри поднял руку чисто механически, потому что сыворотка правды — та вещь, которая всего несколько месяцев назад заставила его очень сильно попотеть как с добычей рецепта, так и с созданием, так потом ещё и с использованием. Да и Гермиона чаще всего отвечала на всех уроках. Только сейчас она смотрела на него с вызовом. И то ли всё дело было в том, что произошло утром, то ли в том, как Гермиона не одобрила его поведение на уроке у Снейпа, то ли в принципе из-за ситуации с пропажей записей по некромантии и медальона, а Гарри вызов решил принять. Когда Слагхорн указал на второй котёл, то их руки взмыли вверх одновременно. И если при входе в кабинет он не мог вспомнить названия, то сейчас его голова начала работать с неожиданно скоростью. — Это оборотное зелье! — выпалил он, когда Слагхорн вновь указал на него. — С его помощью можно превратиться в другого человека, но всего на час! — В какого-то определённого человека, — добавила Гермиона тут же, когда Слагхорн перевёл взгляд на неё. Гарри сощурился, посмотрев на неё и замечая, что у неё неожиданно горят азартом глаза. — Перед употреблением в него надо добавить волос, ноготь, в общем, любую частичку человека, в которого хотите превратиться. Но человек, в которого превращаются, должен быть жив. — И не должен быть животным, например, кошкой, верно? — не сдержался Гарри, и Гермиона очень осуждающе посмотрела на него. Но Слагхорн не понял основной подоплёки, потому что хлопнул руками с искренним восхищением на лице. — Вижу, у нас назревает небольшое соперничество! Что же, может, вы расскажите мне и про это зелье, — он указал на то самое, золотое со спиралевидным паром. — Амортенция! — выпалила Гермиона, и теперь настал черёд Гарри смотреть на неё осуждающе. Это было нечестно! Но раз она поступила нечестно, то он тоже не собирался, потому заговорил быстрее, чем она успела набрать в грудь воздуха для дальнейшего ответа: — Сильнейшее приворотное зелье! Оно пахнет для каждого по-своему, — тут в его голове как щёлкнуло, и он понял, что означала та смесь запахов, но его это ни капли не смутило, и он продолжил. — А ещё с его помощью можно влюбить человека. — Тут Вы несколько неправы, — неожиданно, но мягко сказал Слагхорн. Гарри нахмурился, глянул на Гермиону — у той на лице тоже отразилась глубокая задумчивость, и Гарри немного успокоился, потому что если она не знает, то и он тоже не должен. Слагхорн снисходительно взглянул на них обоих, а потом обратился ко всему классу. — Амортенция не влюбляет человека. Создать настоящую любовь невозможно никакими способами, она способна проявиться только в искреннем чувстве. Амортенция же просто вызывает сильное влечение, не более, но это и делает её самым опасным зельем из всех, что находятся сейчас в этой комнате, — он со всё той же снисходительностью посмотрел на стол слизеринцев, откуда донеслись смешки. — Всё верно, всё верно. Вы сами это в скором времени сможете понять, только наберётесь жизненного опыта и… — И это ещё со мной что-то не в порядке? — прошипел вдруг Рон, наклоняясь к Гарри и Гермионе. — Да вас что, Снейп покусал, раз вы начали едва ли не орать друг на друга? — Мы не орали, Рон, — поправила его Гермиона со вздохом, и Гарри закивал. — Мы просто показывали свою осведомлённость. — Да я бы ответил то же самое, спроси он меня, но не кричал бы, — пробурчал Рон, показательно отодвигаясь от Гермионы и закатывая глаза. Та, впрочем, не обиделась, а лишь пожала плечами. — А ты правда начал в зельях разбираться, — вдруг раздалось уважительное со стороны Эрни. Гарри встретился с ним взглядом и ответил: — Да, есть такое немного. — Немного, — передразнил со своего места Рон. — Немного это так, что аж на «превосходно»! — Молодые люди, — прервал их Слагхорн. — Давайте приступать к работе. — Профессор! — вдруг громко спросил Малфой и указал на последний, небольшой котелок, стоявший на профессорском столе. — А там что? — А, это зелье, — Слагхорн расплылся в такой улыбке, будто ждал и надеялся, когда же его спросят про это. Гарри украдкой посмотрел на Гермиону — та уже впилась взглядом в тот самый несчастный котелок, к которому подошёл Слагхорн. Казалось, то было не зелье, а просто расплавленное золото. Над его поверхностью подскакивали большие капли, напоминая прыгающих из воды рыбок, но ни одна из капель не упала за пределы котелка. Слагхорн взглянул на это и как-то неожиданно мечтательно проговорил: — Удивительное зелье, — тут он вдруг нашёл взглядом Гарри и Гермиону. — Оно вам не знакомо? Оба помотали головами. Слагхорн кивнул, ни чуть не разочарованный, и произнёс: — Может, тогда название «Феликс Фелицис» говорит вам о чём-то? — Зелье жидкой удачи! — разом ответила Гермиона прежде, чем Гарри успел осознать вопрос. Он возмущённо уставился на подругу, а Слагхорн кивнул удовлетворённо: — Всё верно, мисс Грейнджер, тридцать очков Гриффиндору за Ваши ответы, и за ответы Гарри. А это — и правда везение в чистом виде. «Феликс Фелицис» приносит удачу тому, кто его выпьет. После этих слов все выпрямились на своих стульях, и Гарри даже позабыл о том, что он, кажется, только что проиграл Гермионе. Не то, чтобы на кону стояло нечто очень важное, но всё равно как-то не особо приятно вышло. Потому он решил вслушаться в то, что начал рассказывать Слагхорн. Удача. Чистая удача. Не на всю жизнь, но хотя бы на день. Если он выпьет его, то сможет ли узнать где крестражи? Или, даже, победить Волдеморта? Мысли заносились с ужасающей скоростью, когда Слагхорн закончил, сказав: — Это зелье будет призом сегодняшнего занятия. Я хочу, чтобы к концу урока вы приготовили напиток живой смерти — страница десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось чуть больше часа, этого вам хватит. Знаю, вы ещё не приступали к варке таких трудных зелий, — Гарри шумно выдохнул, сдерживая горький смешок и бросил взгляд в сторону котла с сывороткой правды, — потому не жду идеального результата. Но тот, кто справится лучше всех, получит флакончик «Феликс Фелицис» с дозой, которой хватит на двенадцать часов — от рассвета до заката. Повисшая после этих слов тишина продлилась недолго. Со стола слизеринцев первым раздался стук, с каким ставили котёл на стол. Гарри тоже спохватился и вместе с Гермионой взялись за котлы. Без единого слова, лишь зазвенели у кого-то гирьки на весах. Гарри в одно движение распахнул свой «Расширенный курс» на десятой странице, хмурясь. И не до конца понимая — было ли это желание обставить Гермиону или действительно выиграть зелье удачи. Глянув на не менее сосредоточенную подругу, он решил, что и то, и то. Их ножи застучали секунда в секунду. Гарри стиснул челюсти, твердя про себя, что корешки валерианы должны быть нашинкованы крошечными кубиками. Учитывая, что его сыворотка правды испортилась от одной неправильной капли, то станется с напитка живой смерти испортиться из-за неправильной нарезки. Потому он закончил позже Гермионы, но с чувством выполненного долга. Десять минут — и весь кабинет оказался в ещё большем дыму, чем был до этого. Не то, чтобы это хоть как-то помешало Гарри различать буквы в учебнике, в которые он вчитывался слишком внимательно, боясь упустить хоть слово. Однако, что у него, что у Гермионы — он ненадолго заглянул к ней, — зелье уже приобрело чёрный цвет. Ну или «цвет чёрной смородины», как написал Либациус Бораго у себя в учебнике. В любом случае — пока что, он справлялся. Вытирая со лба пот, он бросил взгляд на Рона. Тот с выражением дичайшей озадаченности и едва ли не ненависти вчитывался в собственный учебник, шепча себе что-то под нос и то и дело щуря глаза, хотя и так почти касался носом страниц. Гарри вытянул шею, нахмурился и посочувствовал Рону — видимо, предыдущий владелец изрисовал учебник, потому Рон не мог разобрать рецепт. Но сочувствие, это всё, что Гарри мог ему дать, потому он вернулся к своему зелью. И с дремоносными бобами появилась первая проблема. Один из бобов чуть не прилетел в лоб Эрни, выскользнув из-под ножа Гарри. Шкурка у них оказалась такая твёрдая, что ножом бралось с невероятным трудом. Гермиона пыхтела рядом, тоже стараясь разобраться. Гарри поспешно убавил огонь, вдруг вспоминая, что зелье иначе перестоит. Гермиона сделала то же самое. — Гермиона, можно у тебя, э-э-э, серебряный ножик? — вдруг спросил Рон, и она едва не воткнула в стол этот самый ножик. Рон пробормотал благодарность и забрал его. Гарри бросил на него короткий взгляд, а потом ругнулся и со всей силы ударил по бобу. Тот вдруг разломился то ли от его силы, то ли от того, что до этого Гарри пытался резать его минут так пять. Со стороны Гермионы раздалось возмущённое аханье, когда она увидела, как Гарри изо всех сил выдавливает сок из половинок дремоносного боба. К своему ужасу, он понял, что подобное ему предстоит повторить ещё минимум раза два, потому что сока не хватило. Зелье стало лиловым, а не сиреневым, и он проклял этот момент от всей своей души. — Что ты творишь?! — прошипел Рон, когда Гарри без сожалений ударил по второму бобу ножом, чудом не попадая по своим пальцам. — Добываю сок! — отрезал Гарри, повторяя попытку и выдыхая, когда шкурка боба продавилась достаточно. Теперь уже Эрни протестующе зашипел, когда Гарри принялся со всей дури резать боб и тот поддался. Последняя капля сока упала, и Гарри прищурился. Цвет больше походил на сиреневый. Он отложил нож, вытирая руки от сока и едва ли не чертыхаясь сквозь зубы, вчитываясь в рецепт дальше. Мешать против часовой стрелки до тех пор, пока не станет прозрачным. Гарри принялся за это, мимолётом глянув в котёл Гермионы. Каким-то образом та всё же сделала цвет зелья приближенным к нужному сиреневому без того, чтобы бить бобы ножом. Но зато пальцы у неё покраснели гораздо сильнее, чем у Гарри. Рон продолжал склоняться над учебником, и Гарри отвернулся к своему котлу. Спустя пару минут, когда зелье отказалось светлеть, Гарри ощутил поднимавшуюся панику. Он задвигал ложкой в котле быстрее, потом взглянул в рецепт, затем на котёл — да, он точно мешал против часовой стрелки. Спустя ещё минуту бесплодных попыток, он поджал губы, думая, что и в этот раз он где-то ошибся. Неужели нельзя было выдавливать сок бобов при помощи рук? — Не получается? — спросила тихо Гермиона. Гарри сначала решил, что она собирается позлорадствовать над ним, но когда глянул в её котёл, то увидел — у неё ситуация не лучше. Он помотал головой. Они переглянулись, разом вздохнули. Гермиона пробормотала. — Ты прости, что я так… резко всё. — Да ладно, — отмахнулся Гарри, вдруг облегчённо выдыхая и замечая, что зелье, всё же, чуть-чуть порозовело. — Весело было. Ты тоже прости что я про кошку сказал. — Да ладно, — повторила за ним Гермиона и прошипела что-то, потом уже чётче говоря. — Мне кажется, оно светлеет… Они с усердием заработали ложками так, что зелье безостановочно крутилось. Гарри успел добиться нежно-розового оттенка, когда Слагхорн вдруг оповестил: — И-и-и закончили! — для пущей убедительности хлопнул руками. — Попрошу прекратить помешивать. Уберите руки от котлов, да, благодарю. Все сделали, как он просил. Гарри посмотрел в свой котёл, затем в котёл Гермионы и протянул ей руку. Она невесело, больше разочарованно хмыкнула и сжала его ладонь, после встряхивая. Гарри кивнул и принялся ждать Слагхорна. Но перед этим глянул в сторону Рона. Тот смотрел в свой котёл ошалевшими глазами, сжимая в руках исписанный учебник. Гарри чуть вытянул шею, чтобы посмотреть, как Рон справился. И потерял дар речи. Ему хватило времени только толкнуть в бок разочарованную Гермиону, привлекая её внимание, как к их столу подошёл Слагхорн. Гарри взглядом указал на Рона, Гермиона нахмурилась, повернулась к нему. И спустя пару мгновений у неё аж рот приоткрылся от шока. Тяжёлый вздох со стороны Эрни отвлёк Гарри от созерцания удивления Гермионы — у того в котле было нечто тёмно-синее, к которому Слагхорн оказался полностью равнодушен. — О, Гарри, мой мальчик! — вдруг воскликнул профессор, заглядывая в его котёл. — Недурно вышло, недурно, Вы претендент на победу! Гарри очень криво улыбнулся, уже ощущая растущее в нём непонимание. Слагхорн склонился над котлом Гермионы, кивая удовлетворённо и сообщая ей: — Вы, мисс, тоже превосходно справились, видимо, мне придётся что-то придумать — не хочется делить двенадцать часов удачи на два, верно? — он заискивающе улыбнулся Гермионе, но та даже не повернула к нему головы, продолжая пялиться на Рона. Тот же, не замечая, листал учебник с каким-то ненормальным — для него, конечно же, — интересом. Рон никогда не был заинтересован в зельях, и Гарри это помнил. Весь прошедший год Рон не справлялся с зельями самостоятельно. Да что там — он перепутал стебли и бутоны ландышей! Но то, что в его котле сейчас видели Гарри и Гермиона — это совсем не вписывалось, это было невозможно. — Великий Мерлин! — воскликнул Слагхорн, тоже замечая это невероятное дело. Рон тут же захлопнул учебник и прижал его к груди так, словно это была самая ценная вещь на всём свете. Слагхорн посмотрел с удивлением и абсолютным недоверием. А после повернулся к Рону, и тот сжался лишь сильнее. Но Слагхорн провозгласил на всё подземелье. — Безусловная победа! Отлично, мистер Уизли! Боже праведный, неужели у Вас в роду были зельевары? На такое внезапное заявление Рон смог только помотать головой из стороны в сторону. И, наконец, посмотрел на Гарри и Гермиону. Те глядели на него в ответ с абсолютно отсутствующими выражениями лица. Гарри не знал, что именно думала Гермиона, но вот он не думал ничего. В голове гуляла пустота. — Держите, мистер Уизли, о, Гарри, я же говорил, что Вы собрали вокруг себя очень интересных людей! — продолжал восхищаться Слагхорн. Рон сначала побледнел, а потом порозовел, даже выдавливая подобие улыбки, но растерянной. — Вот, держите, Ваш приз! Мерлин, как хорошо, что Вы на моём курсе! Великолепно, у Вас талант — видно невооруженным глазом! Рон как-то скованно кивнул, тоже потеряв дар речи, как и Гарри парой минут назад, и сунул крошечный флакончик с зельем удачи себе в карман. Гарри моргнул, наконец, приходя в себя, и оторвал взгляд от Рона, переводя его на стол слизеринцев. Там Малфой едва не перевернул собственный котёл с таким страшным выражением лица, что Гарри ощутил неприятные мурашки. Из кабинета выходили в гробовом молчании. Но стоило им свернуть за угол, как Гермиона резко вцепилась в руку Рона и спросила: — Как ты это сделал? — Мне повезло? — попытался выкрутиться он и даже взглянул на Гарри. Но тот помотал головой, давая понять, что сейчас он ему помогать не будет и стоит на стороне Гермионы. Рон беззлобно прошипел. — Предатель. Он стряхнул хватку Гермионы и огляделся. Гарри на всякий случай выглянул за угол — никого. Когда вернулся, то Рон уже открыл сумку и достал из неё тот самый потрёпанный учебник по зельеварению, из запасов Слагхорна. Гермиона скептично выгнула бровь, будто думая, что Рон пытается её хитроумно обмануть. Но когда учебник открыли, то Гермиона изменилась в лице — стала серьёзнее, увидев записи чернилами на страницах. Гарри тоже вгляделся, и паззл у него в голове сложился, когда он наткнулся на строчку про дремоносные бобы: «Размять серебряным кинжалом, держа его плашмя, тогда лучше идёт сок, чем при нарезании». — Ты сжульничал! — едва ли не воскликнула Гермиона, тоже догадавшись. — Это не честно! — Это судьба! — огрызнулся Рон, тут же захлопывая учебник и прижимая его к себе так, словно боялся, что Гермиона начнёт его вырывать у него из рук. — Да и вообще! Может, я не гений, но что плохого! Я хотя бы зелье сварил! — И ты что-то понял из того, что делал? — скрестила руки на груди Гермиона. Рон замялся, и она кивнула. — Ты просто сжульничал, ничему не научившись! Это нечестно! — Я не отдам тебе с Гарри «Феликс Фелицис», если ты на это намекаешь, — воспротивился Рон, и Гермиона аж задохнулась от возмущения. — Я ни на что не намекаю! — она даже красными пятнами пошла от гнева. — Нужна мне эта удача больно! И вообще, что это за учебник! Это может быть опасно! — С чего бы? — возмутился Рон и отшатнулся, когда Гарри протянул руку. Тот сделал глубокий вдох и спросил: — Можно взглянуть? Я потом верну, честно, Рон, дай просто посмотреть. Рон колебался несколько секунд, а потом всё же нехотя отдал учебник. Гарри тут же раскрыл его, принимаясь взглядом пожирать не шибко разборчивый почерк на полях. Рекомендации по зельеварению. У него едва голова не закружилась от того, что он видел. Листая вперёд, он с каждой секундой всё сильнее сожалел, что пообещал вернуть учебник Рону. — Это может быть небезопасно! — настаивала Гермиона. — Он очень подозрительный, его надо проверить… — Проверь, — махнул рукой Рон, как будто уже зная, что она ничего там не найдёт. Гарри прервал их, закрывая учебник и поднимая сияющие глаза на Гермиону. Та нахмурилась, а потом удивилась, когда он сказал: — Мне кажется, это то, что мне нужно.