Ведьма

      —…формы абстрактны, материя вторична, воля искажается сквозь кривое зеркало собственного сознания, — голос Матери окутывал со всех сторон незримым присутствием, заставляя повиноваться неведомому порыву поднять руки и осмотреть их.       Ладони искрились чёрным вьющимся пламенем.       — Тьма, — объяснила Мать.       — Как это использовать?       — Ты уже знаешь, как это использовать, дитя моё. Удачи в новой жизни…       …открываешь глаза, только пелена дремоты отпускает тебя. Всю ночь ты не могла уснуть, и дневной сон стал настоящим спасением для и без того ослабленного организма и нестабильного психологического состояния.       — Мадам, машина, — учтивый голос неожиданно появившегося дворецкого застал тебя врасплох, и тебе понадобилось ещё пару секунд, чтобы, подняв голову с подушки, понять, о чём шла речь. Приняв протянутую руку помощи, ты не сразу опустила ноги в домашние балетки, чтобы, окончательно покинув кровать, выйти из спальни.       Вы прошли чередой переплетающихся коридоров и сквозных помещений, переходящих в десятки других отдельных комнат. Ты была готова поспорить, что, пусти тебя в свободную прогулку по замку, дав задание пройти от точки А до точки Б, ты бы потерялась в первые несколько минут, вернулась на исходную и выпытала помощи у жалостливых служанок. И это при том, что это место является твоим домом последние пять с небольшим лет. Вернее даже сказать, твоими владениями. Потому что строение подобных масштабов и внутренней отделки никак иначе, кроме владениями, нельзя было назвать.       Спустя добрые несколько минут ускоренного шага вы всё-таки оказались на улице, выйдя через главные двери. Ещё стоя на крыльце, ты приметила светлоголовую фигуру, несущуюся к тебе со всех ног. Принимая сестру в ласковые, но отдающие болезненностью объятия, ты окончательно дала волю эмоциям, и, поцеловав её три раза по-итальянски, вытерла тяжёлые слёзы.       — Милая моя, любимая моя, дорогая моя, — шептала девушка, целуя твоё лицо. — С днём рождения тебя, сестричка!       Её искренне счастливое и по-детски беззаботное лицо заставляло делить с ней её радость, и, пусть ты уже жизней как пятьдесят не воспринимала дни рождения как какие-то великие события, ты улыбнулась. Твой день рождения (по крайней мере, последние пять) был большим праздником для всего твоего богатого окружения: устраивались шумные и роскошные торжества, приглашалось огромное количество гостей (большинство из которых ты видела впервые, принимая лицемерную похвалу и показушные подарки), и гуляния, по старым итальянским традициям, продолжались неделями. А, учитывая твоё высокое положение и трепетное отношение к тебе дражайшего супруга, могли не заканчиваться вообще, перетекая из дня рождения в именины, потом в годовщину свадьбы, в годовщину знакомства, день всех влюбленных, день борьбы женщин за равноправие… Ты жила в атмосфере праздника. Вечно балансируя на острие ножа, где снизу — отчаянное безумие старейшей ведьмы, а сам нож — как олицетворение жизни — вечный риск не проснуться завтра, став жертвой покушения врагов твоего мужа.       Следующим в твои объятия попал щекастый карапуз, такой же светлый и охотливый до нежности, как его мать. Маленький племянник, оказавшись на твоих руках, сразу же перестал хныкать, хотя довёл до белого каления и водителя, и молодую мать своими рыданиями по пути из аэропорта сюда, в замок.       — Вот, дорогая, как по тебе маленький соскучился. Нам бы видеться почаще, а то совсем зачахнешь в четырёх стенах. Вон, как исхудала! — сестра оценивающе покрутилась вокруг тебя. — Небось не кормят, ироды?!       — Мари, пустое, — смеясь, заключила ты. Сестра не скрыла ответной широкой улыбки. — Но ты права, мы слишком редко видимся. Семья должна быть превыше всего.       Ты отдала малыша на попечительство гувернантке, распорядилась, чтобы багаж приехавшей унесли в подготовленную спальню, а сама, взяв сестру под руку, повела её вглубь роскошного сада. Лето выдалось солнечным, и прогулки, по словам докторов, положительно влияли на твоё самочувствие.       Вы обошли огромное здание с левой стороны, весело петляя по каменистым дорожкам, проложенным рядом с великим количеством цветущих клумб и декоративных кустов. Вдыхая чарующий аромат, ты на секунду замерла в шаге от резной скамьи, расположенной аккурат в тени раскидистого дуба.       — Да, давай посидим, — проговорила Мари, удовлетворенно опускаясь на скамейку. Она глубоко вздохнула. — Здесь даже воздух другой. Не такой, что в городе.       — Ещё бы, — ты повела плечом и села рядом. — Вам с маленьким лучше погостить у нас какое-то время, ты знаешь, вам здесь всегда рады, — но в тот же миг ты осеклась. — Или, хочешь, поедем к океану? Я, ты и малыш? Мужчины разберутся с делами, а мы — не будем мешать.       — А мы разве кому-то мешаем?       — Нет, я… не в этом смысле. Так безопаснее.       Мари странно на тебя покосилась. Она ничего не знала о делах твоего и своего мужа и тем более об обширной сети криминальных связей, пронизывающих весь мир от Италии до Японии. А ты — всегда была его частью. С тех самых пор, как стала ученицей одного наёмника и вышла замуж за одного из своих жертв — жертв не состоявшихся, к слову — молодого босса самой могущественной мафиозной семьи и главу сильнейшего альянса. И лучшего мужчину, которого ты знала за все свои девяносто пять жизней. Муж Мари же был доверенным лицом босса, капитаном отряда, отвечающего за безопасность внутри самого фамильного замка и всех, кто в нём жил.       Наконец Мари отвлеклась, посмотрев куда-то тебе за спину. Радостно махая ладошкой, словно желая привлечь чьё-то внимание, она подскочила со скамьи, но уходить не спешила. Ты устало последовала её взгляду.       В сотне шагов от вас находилась уютная белая беседка с тёмно-коричневой сводчатой крышей. Затерявшаяся среди густой растительности, символ уединения и таинственности, она неоднократно становилась пристанищем для ваших ночных встреч, наполненных романтикой побега от проблем и общества. И теперь её гостями были две фигуры — ты быстро их узнала. Твой муж, облокотившись о перила и задумчиво опустив голову, слушал своего друга и по совместительству союзника по альянсу — невысокого красноволосого молодого человека.       Ты незаметно улыбнулась. Даже в твой день рождения он был весь в работе. Ты уже хотела отвернуться и увести сестру, чтобы не влезать в дела мафии, но супруг, подняв голову, словно по неведомому порыву, обратил взгляд на тебя. Он улыбнулся. Так тепло и ласково, что тебе стало жарко вовсе не от летнего солнца. Он слабо махнул тебе ладонью, играя пальцами в воздухе. Ты повторила его жест. Даже через вашу безмолвную переглядку наблюдатель легко определил бы, какое великое чувство соединяет ваши сердца.       — Не подойдём? — протороторила Мари. Но ты, помотав головой, поспешила снова переплести ваши руки и, встав со скамьи, проводить сестру в отведённую ей комнату. Твой муж, конечно, знал, что тебе не здоровится последние несколько недель, поэтому, как бы не хотел проводить с тобой всякую секунду, был вынужден отпустить тебя с сестрой, как обычно угождая малейшим твоим порывам.       Твои наручные часы показывали половину второго: обед был в самом разгаре. Поймав себя на этой мысли, ты ощутила ноющее чувство голода и решила посетить кухню, где десяток поваров уже вовсю готовились к приближающимуся торжеству. Твой день рождения никогда не обходился простым фуршетом, превращаясь в настоящий праздник живота, вбирая в себя кулинарные изыски со всего мира. Тем не менее, отношения к меню ты не имела никакого: подобным распоряжалось сразу двое управляющих, не включая дворецкого, подробно докладывающих состояние дел господину. Ты считала это справедливым: устройством его праздников с отчаянной самоотдачей всегда занималась ты.       Основная часть гостей должна была подъехать к шести и остаться на всю ночь, поэтому несчастные горничные, коих тоже был добрый десяток, с самого утра готовили спальни и ванные комнаты. Ты искренне пыталась взяться хоть за что-то, но любая мелочь валилась из рук, поэтому, получив ободряющий поцелуй мужа в затылок, ты всё-таки осталась в кровати, благополучно проспав до обеда. Странно признавать, но ты привыкла к такой жизни, отказавшись от ведьмоства. Связь с Матерью словно ослабла, и последний раз ты слышала её двадцать пять лет назад, перед рождением этого тела. Она рассказала, что твои способности примут другую форму. И больше не являлась: ни когда тебе грозила опасность, ни когда ты стояла на распутье, определяя направление дальнейшей жизни. Ты оказалась действительно одна.       — О, мадам, чарующий цветок белладонны, Вы навестили нас! — шеф, старый итальянец с явными наклонностями ловеласа, принял тебя в медвежьи объятия. — Неужели, это же золотоволосая красавица Мария! — твоя сестра, ахнув скорее от боли сдавливающих объятий, чем от неожиданности, попятилась от эмоционального дяденьки прямо за твою спину. — Что я могу сделать для вас, красавицы?       Ты коротко осведомилась о готовности к празднику, на что получила лишь хитрющую улыбку и укоряющий указательный палец, велящий не портить себе сюрприз. И шеф, чтобы отвлечь вас от готовки, распорядился об обеде для любимой мадам и её дражайшей сестрички, предоставив вам в малом зале две огромные тарелки с печёными овощами и рыбой на пару. Осмотрев глубокую тарелку, полную здоровой пищи, ты неохотно ткнула её вилкой.       — Что? — озабоченно спросила сестра. — Плохо, да? Что болит?       — Душа у меня болит, Мари, — необычно серьёзно сказала ты. — Сейчас бы сладости какой. Мне небось и торт вечером не достанется.       — Почему?       — Здесь контролируют каждый мой шаг, — ты крутанула вилкой в воздухе, демонстрируя масштабы пространства. — Каждый кусочек, что я положила в рот. Каждую выпитую таблеточку, — Мари уставилась на тебя непонимающим взглядом. — В смысле, из-за того, что у меня слабое здоровье. Все волнуются, — ты театрально вздохнула. — Ты бы знала, как я хочу сейчас эклеров.       Мари захихикала. Но, стоило ей откинуться на спинку стула, расслабившись, как в ту же секунду она выпрямилась и затихла, вновь смотря за твою спину. Ты напряглась. Так реагировать она могла только на одного человека из вашего окружения.       Осторожно обернувшись, в дверях ты действительно увидела его. Высокий молодой человек с тёмным, вечно равнодушным взором и, вместе с тем, удивительно хмурым лицом. Непоколебимый, точно скала, и грозный, точно бог войны, он не сводил выжидающего взгляда с твоего лица. По спине пробежал холодок, и ты, подскочив со стула, вышла в коридор, интуитивно понимая причину его невербального давления.       — Доброго дня, Кёя, — негромко обратилась ты, с благодарностью используя предоставленную тебе роскошь называть Облако по имени. Он незаметно смягчился.       — Я снова поймал того наёмника рядом с замком, — что ж, это мало удивило тебя, скорее, расстроило. — Если покажется здесь ещё раз, я его… — в один быстрый жест он выудил из-под рукавов пиджака блестящие тонфа.       — Спасибо, — поторопилась ты. — Спасибо за организацию безопасности. Этого больше не повторится.       — Ты говорила так и в прошлый раз. Реши наконец все ваши вопросы, или я начну думать, что вы всё ещё заодно.       — Нет, что ты! — твоё отчаянное и скорое сопротивление почти переубедило его. — Об этом никто не должен узнать, прошу, — он коротко кивнул. Трепаться вообще было ни в его стиле.       — Он в допросной. Захочешь — сама отпустишь.       Бросив слова благодарности, ты проводила его взглядом до ближайшего поворота. Верно, твоё прошлое, то самое, которое многозначительно называют «тёмным», до сих пор напоминало о себе подобными волнениями. Возможно, это и стало одной из причин твоих психозов.       Ещё пять с небольшим лет назад ты была наёмным убийцей — молоденькая, конечно, но твоё пламя и способности к обучению компенсировали неопытность в этой области. Ты не задумывалась, кому и как делаешь больно. Тебе давали заказы — ты выполняла. Хватало за безбедную жизнь. Одним из таких заказов и стал твой нынешний супруг, мафиозный босс — тогда ещё наследник, но уже безмерно влиятельная личность в своих кругах. Не мешкая, ты проникла в его номер во французской гостинице, где он пребывал на дипломатическом визите с тогдашним, Девятым, боссом, но, стоило занести кинжал над его горлом, ты остановилась. Он смотрел прямо тебе в глаза. Но ничего не делал. Спросил, кто ты. Отбросив кинжал, ты даже не попыталась использовать пламя Тьмы или накинуться на него в рукопашную. Ты просто убежала. Но именно после этого неудавшегося покушения в тебе что-то надломилось. Твой работодатель списал заминку на испуг, но ты, осознавая, что разучилась бояться, решила, что окончательно запуталась в себе.       Ты уже давно не знала, ради чего живешь. Ради чего умираешь. Что вообще имеет хоть какой-то смысл в жизни. Ты просто плыла по течению, встречая каждую новую жизнь истерическим плачем и молитвами о прекращении твоих мук. Убийства были хоть каким-то утешением: словно твоя боль на какое-то время притуплялась, когда ты причиняла её другим. Но этот парень… Он подарил тебе смысл не в боли. Он подарил тебе надежду.       Ты поклялась ему, что больше не причинишь никому вреда, не будешь использовать непредсказуемое Восьмое Пламя. И уже больше пяти лет ты держишь слово. И уже больше пяти лет ты супруга спасённого и спасителя, своей надежды, своего смысла. Этот секрет, связывающий вас, никогда не становился причиной шантажа с его стороны — страшно подумать, что он мог проявить к тебе подобное неуважение! Он даже сохранил тот случайный кинжал, как символ вашей связи, вашей тайны.       Твоё прошлое оставалось нерешаемым ребусом даже для самого ближайшего окружения — его Хранителей. И если кто-то касался вопроса твоего происхождения, босс резал их словами: «Вы не доверяете моему выбору?» И всем приходилось доверять. По крайней мере, ты была уверена, что нашла общий язык почти со всеми, кроме таинственного иллюзиониста, появляющегося только на время особенно важных сборов или опасных сражений. Он бросал на тебя неоднозначные взгляды, но что-то в тебе останавливало его от поспешных действий. Облако тоже занимал особое место в твоей жизни. Он узнал о твоём прошлом случайно, следуя своей привычке появляться в самый неожиданный момент: японец стал свидетелем твоего разговора с бывшим учителем. Мужчина был явно не доволен фактом твоего предательства и желал вернуть способную помощницу, но ты отчаянно сопротивлялась возвращению в бездну. Вы перешли на откровенный крик, наёмник пытался схватить тебя за запястье, но ты, взяв под руку первую попавшуюся вазу, кинула её в оппонента. Но промахнулась, разбив несчастный предмет уюта о резные перила. Тогда-то Облако и выступил, не жалуя нарушителей собственного и общественного спокойствия. Ты чудом избежала кровопролития, но с тех пор была на крючке у Хибари. И тем не менее, он не спешил использовать эту информацию и вообще не демонстрировал никакой заинтересованности в этом вопросе и в целом всего, что касалось тебя.       Мортимер, значит, снова пришёл. Прямо в твой день рождения — решил испортить праздник. Чтобы не наломать больших дров, ты решила подержать его в допросной хотя бы до утра, а потом — пусть босс решит, что с ним делать. Ты вернулась в зал, словно состарившаяся на несколько десятков лет. Мари спрашивала, что произошло, но ты едва ли могла открыть ей душу, всю жизнь оберегая единственного родного человека от всяких бед: она с самого начала не знала, чем ты занималась. Какой смысл рассказывать это сейчас?       Ты решила поговорить об этом с мужем и, при этом, совсем не знала, что ему сказать, как оправдаться. Почему старик до сих пор ходит к тебе? Ты даёшь ему надежду? Сохраняешь с ним контакты? Ты удивлялась, как его до сих пор не убили, но мысленно ругала себя за всякое проявление жестокости. На секунду стало совсем плохо, когда ты представила, что случится с Мари, если она узнает, что её старшая сестра — убийца. Но ещё более тяжелая огласка ожидала тебя в деловых кругах: ты участвовала в одном из рейдов на хранителя семьи Кавалонне, в ходе которого погибло десяток его подручных, а сам Гроза чуть на лишился руки; ты постоянно ставила палки в колёса разведотряду Вонголы — CEDEF — и однажды собственноручно попыталась убить их человека — какого-то парнишку с пламенем Дождя, но в самый последний момент тебя спугнул их глава, твой нынешней свёкр. Забавно, — думала ты. — Забавно, что не вышло. Интересно, как бы они отреагировали сейчас, если бы тебе всё же удалось ликвидировать цели?       Весь оставшийся день ты провела в беспокойном трансе, лёжа в собственной кровати и бессмысленно перебирая старые фотографии. Ты плакала, осматривая беззаботные лица юных босса и его хранителей, целуя холодный глянец. Особенно больно тебя тронули фото с вашей свадьбы. Вы были удивительно красивой парой. И он, благородный герой, мудрый управленец и добрейший из людей, горячо целовал уста гневливой, полубезумной дряхлой старухи с лицом молодой красавицы. Ведь ты ему жизнь испортила. Ведь ты недостойна его любви. Лучше бы отказалась от предложения или вообще зарезала ещё там, в гостинице. Это было бы гуманнее по отношению к нему.       — Дева Мария, ты чего разлеглась! — воскликнула Мари, без стука врываясь в спальню. Так же беспардонно она впустила трёх девушек, одна из которых держала платье, другая — две коробки, а третья — пластиковую корзину с различными приблудами для ухода за волосами. Незваные гостьи быстро занялись тобой, игнорируя любые проявления недовольства. Мари, с наслаждением наблюдая за твоим преображением и покачивая на руках хныкающего Микки, крутилась возле большого трюмо, норовя заглянуть за спины служительниц красоты.       Им стоило отдать должное: полурастрепанные волосы превратились в изящный высокий пучок с игриво завитыми передними прядями, заспанное и заплаканное лицо приобрело оживляющий румянец, красные глаза — блеск золотых теней, а губ коснулась розоватая помада. Они застегнули на тебе лёгкое белое платье сплошного кроя, тоненькими лямками обнявшее твои плечи. Узкая юбка, принимающая твой силуэт, подарила тебе неожиданную мысль о невозможности длительной пробежки, что подтвердили предоставленные туфельки на каблуке. Почему-то ты заставила себя убедиться, что их легко снимать на лету.       Мари сказала, что гости уже вовсю прибывают, что главный зал давно украшен, и столы накрыты, а ты, не пойми на что тратя время, даже не удосужилась поприветствовать тех, кто пересёк долбанный океан, чтобы выказать уважение твоему супругу и вашей семье. И поздравить тебя с днём рождения тоже. Но больше первое.       Ты вышла из спальни вместе с сестрой, безучастно оглядываясь по сторонам и молясь не попасться никому на глаза. Но это была безупречно глупая мысль. Только вы сошли с лестницы, как тебя тут же окликнули.       — А вот и наша красавица! — голос, резанувший тебя по ушам старческой хрипотцой и громкой радостью, принадлежал недавнему объекту твоих воспоминаний — отцу твоего мужа. Мужчина загрёб тебя в крепкие родительские объятия, похлопал по спине. Ты с усилием вырвалась, но в ту же секунду оказалась с материнской нежностью зацелованная дорогой свекровью. Женщина, вытирая трогательные слёзы в уголках глаз, лепетала о том, как они тебя любят, как повезло их сыну и как они хотят понянчить внуков. Сконфуженная и раскрасневшаяся, ты была рада отвлечь её внимание на Микки, всегда готового подставить свои щёчки для новых лобзаний, лишь бы помочь любимой тётушке. Мужчина же, столкнувшись с твоим взглядом, кивнул с особенно серьёзным выражением лица. Ты постаралась улыбнуться, но странная дрожь сковала твоё тело. Представляешь, что будет, когда он узнает?..       Возле главных дверей ты заметила пару, разговаривающую между собой на повышенных тонах. Темноволосая девушка, поглаживая живот, метала молнии в сторону мужа, который отчаянно противостоял им. Не желая допускать ссор на своём празднике, ты поторопилась к друзьям. Оказалось, ты поспешила с выводами, вспомнив, что для этой пары это приемлемый способ взаимодействия.       — Отдай мне мою сумочку, придурок!       — Нет! Тебе нельзя носить тяжести, доктор же сказал, ограничить нагрузки.       — Моя маленькая сумочка никакая не тяжесть!       — Она весит экстремально много! Как кирпич!       — Я сейчас тебе этим кирпичом по голове д…! — она заметила тебя боковым зрением и вмиг развернулась. Обозленный привычный оскал сменился приветливой полуулыбкой. Вас с Ханой едва ли можно было назвать подругами из-за редкой коммуникации, но она уже предложила тебе крестить будущего ребёнка, и ты верила, что ваши отношения ждёт положительная динамика. Представляешь, что будет, когда она узнает?.. — С днём рождения, — спокойно сказала она, принимая твой поцелуй.       Ты улыбнулась и Солнцу, но, зная, какая недюжинная сила раскроется в объятиях от молодого боксёра, ловко улизнула от его руки, вложив в неё тонкие пальцы. Вы виделись регулярно, это конечно, но последнюю неделю — свой отпуск — он провёл дома с супругой, поэтому ваша нынешняя встреча была, можно сказать, долгожданной. Проявляя невероятное участие к тебе, как к хрупкой девушке, предмету защиты, он поинтересовался, как ты себя чувствуешь, но ты коротко кивнула. До этого он неоднократно использовал своё пламя, чтобы облегчить твои приступы. Представляешь, что будет, когда он узнает?..       Ты вошла в большой зал, поймала официанта, который сразу же предложил тебе сока или газировки, но ты потребовала вина. Несчастному ничего не оставалось, кроме как повиноваться: через секунду он изящно наполнял твой бокал тёмно-бордовой жидкостью, которая, по мере увеличения своего объема в посуде, всё глубже проникала в твои лёгкие терпким сладковатым запахом. Ты приняла бокал и, сжав тонкую ножку, едва ли устояла на ногах сама, наткнувшаяся спиной на неожиданную преграду. Перед тобой возник молодой человек, который в то же мгновение приобнял тебя за талию и, склонившись над тобой, расплылся в улыбке. Ты его знала, конечно, но он не был твоим мужем, чтобы иметь право прикасаться к тебе подобным образом, поэтому, состроив недовольное лицо, ты отпихнула наглеца.       — Вот и пойми вас, женщин, сама же бросилась мне в объятия! — разочарованно и вместе с тем весело протянул человек, лёгким жестом приподнимая шляпу в знак приветствия и ловко воруя бокал из твоих рук. — Хорошо выглядите, мадам.       — Не смей дерзить ей, Джули! — женский голос, донёсшийся откуда-то справа, принадлежал высокой брюнетке, стремительно пробирающейся к вам сквозь толпу. Ты уже успела отметить пару незнакомых лиц, обменялась кивками и улыбками с приближенными, пару раз крикнула слова благодарности, услышав поздравления. В целом, атмосфера складывалась ровная и очень даже праздничная. Внимательные официанты следили, чтобы все были сыты и веселы, музыканты создавали общий ритм торжеству, отдаваясь на фоне размеренной мелодией. Ты долго смотрела на ведущего пианиста и, пытаясь понять, о чем думает сосредоточенный Ураган, замерла на несколько минут, подобно статуе. Несколько раз он поднимал на тебя глаза, но его взгляд оставался спокойным и внимательным. Каким был всегда, когда он смотрел на тебя. Представляешь, что будет, когда он узнает?.. Придерживаясь за рояль рукой, твоя сестра исполняла арию из какой-то классической оперы. Она была очень талантливой певицей и много занималась в детстве, но из-за раннего замужества и материнства ей совершенно не хватало времени и сил на любимое занятие. Ты говорила, что ей не стоит так жертвовать, но она лишь отмахивалась. А потом тайком ходила на прослушивания и возвращалась совершенно понурая.       — С каким пор комплименты считаются дерзостью? — оказавшийся оттолкнутым ещё и названой сестрой, молодой человек вынужден был отойти, но всё же следил за вашим разговором.       — Для нас большая честь быть здесь, — негромко сказала девушка, благодарно заглядывая в твои глаза. Она была почти на голову выше тебя, статная и прекрасная, точно греческая богиня, а ты, неловко опуская голову, пыталась выглядеть хотя бы здравствующей, чтобы не напрягать волнениями своё окружение. Странное предчувствие сжимало твоё горло. Словно всё, что ты заперла где-то глубоко-глубоко в себе, планировало вырваться наружу. — Вы, мадам, достойны лучших даров со всего света.       — Пожалуйста, не говори так, — ты мягко взяла её за руку. — А мы разве не условились на «ты»? — несмотря на непростой характер Адельхейд, она питала к тебе глубокое уважение как к человеку с несгибаемой волей, зная, что ты страдаешь от какого-то сильного недуга и всё равно проявляешь жизнелюбие и великодушие. Ты всегда отвечала ей недоверчиво, боязливо: в ней таится могучая сила, как ты можешь быть спокойна, рискуя открыть своё прошлое тем, кто сейчас так яростно оберегает тебя? Кто тебе доверяет? Тем, кто тебя любит?       Ведь парочка не состоявшихся покушений были далеко не единственными твоими грехами перед семьёй…       Если бы не неожиданный голос твоего супруга, донёсшийся с центра зала и вмиг остановивший любые другие звуки, тебе бы пришлось найти опору в руках собеседницы, чтобы не свалиться без чувств. Тебе стало совсем плохо. Похоже, снова приступ. Дыхание спёрло, перед глазами помутнело, но именно всеобщее внимание, обращённое на босса, дало тебе пару минут жизни. Ты попятилась к двери, желая выйти на воздух. Но это была вторая безупречно глупая мысль за один только вечер: как именинница сможет незаметно покинуть торжество в свою честь?       — Я поднимаю этот бокал за главную женщину в своей жизни, — твои глаза заслезились. Но не от трогательной благодарности. — И хочу пожелать ей быть безусловно счастливой каждое мгновение своей долгой жизни, а себе — иметь удовольствие делать её счастливой.       Участливая толпа залилась восхищенными аплодисментами, некоторые из женщин не скрывали слёз, а мужчины — одобрительных кивков. Царящая атмосфера дружеского расположения и радости от происходящего сводила тебя с ума. Ты, пусть и являешься его причиной, явно лишняя на этом празднике жизни. Ты была недостойна общества этих людей. Ты навсегда останешься для них предательницей и убийцей, если они узнают. А если не узнают, рано или поздно ты сойдёшь с ума от переполняющего тебя сожаления. Ты мучилась, и психологическая мука превращалась в физическую, болью отдаваясь в каждой клеточке тела.       Босс вытянул руку, жестом приглашая тебя. Всё время, что он обращался к публике, он неотрывно смотрел прямо в твои глаза. И ты теряла землю под ногами, проваливалась в эти золотисто-карие омуты.       — Моя леди подарит мне танец? — смущенно улыбаясь всякий раз, когда он обращался к тебе подобным образом, проговорил молодой человек. Ты тоже смягчилась и сделала десяток неуверенных шагов, оказавшись в метре от возлюбленного. Музыканты засуетились, готовые играть вальс. Но тут:       — Просто карнавал абсурда!       Ты резко обернулась на говорившего. Капитан внутренней безопасности, муж твоей сестры. Славный малый, всегда внимательный к Мари и исполнительный подчиненный. Он импонировал тебе. Ровно до этой секунды. Босс нахмурился, и капитану пришлось выйти к вам в середину зала. Тёплый свет хрустальных люстр играл на его лице зловещими бликами.       — Вы хоть знаете, кого повели под венец? Кого сейчас восхваляете перед доверчивой толпой? — ты натянулась тугой струной, боясь сделать и вздоха. Сердце пульсирующим эхом отдавалось в висках. Муж мягко взял тебя под руку и прижал к себе, словно оберегая от всего мира. Зубы застучали. Это точно приступ. — Да она же…!       — Замолчи, — тяжело скомандовал босс. Ему был совершенно не свойственен подобный тон в обращении даже к провинившимся, поэтому все присутствующие заметно напряглись. В воздухе повисла тишина беспокойного непонимания и неуместного интереса. — Тебе лучше уйти, Хиро.       — Нет, Вы выслушаете! Все выслушают! — он развернулся к гостям. — Наша дорогая мадам — сраная шпионка, которую подложили в постель Десятому и выпытывали через неё информацию! Мало того, она пыталась убить наших людей, а Девятого так вообще отравила!       Отрезвляющий удар с руки Урагана вмиг заткнул оратора.       — Должно быть, перепил, — рисуя спокойствие, сделал вывод подрывник. Он приподнял Хиро и собрался увести его с глаз. И заключить, желательно, в допросной. Однако ожидаемая, но совершенно не уместная выходка твоей сестры перевернула всё с ног на голову.       — Странно, совершенно на него не похоже, — сконфуженно пролепетала Мари, подходя вплотную к мужу. — Родной мой, ну чего ты? Потом стыдно будет за такие слова.       — Нечего стыдиться правды, — прохрипел он, и ты едва услышала. — Твоя сестра последняя сука, Мари.       — Да как ты смеешь! — уже её маленькие белые ручки влились в лицо негодяя. — Извинись немедленно!       Хиро дёрнулся, освобождая руку от хватки Гокудеры, и, рывком подавшись вперёд, одарил Мари звонкой пощёчиной. Шлепок пожаром вспыхнул на лице беззащитной девушки.       …ты давно поняла, отчего наступают приступы. Когда психологически ты сталкиваешься с тяжелым потрясением, испытываешь сильный стресс или обострение мук совести, всё пространство твоего разума заполняет злобная Тьма. И, не имея возможности выплеснуться — ты же дала мужу слово — она накапливается с избытком, причиняя тебе уже полностью ощутимые, физические боли. Кажется, это была последняя капля. Дальше Тьма может только переливаться за края.       Ты осторожно отпрянула от мужа, развернулась к Хиро и подняла на него тёмные, полные гневом глаза. Позади него ты заметила, как резко поредела толпа. Кто-то из Хранителей выводил гостей, оставшиеся — вооружились. Интересно, против кого.       — Ты этого добивался?.. — каждый тяжелый, но уверенный шаг отдавался волной предвкушения. Ты жаждала крови. — Узри, — только ты подняла руку, чтобы направить мощь чистой Тьмы на Хиро, как твоё запястье перехватил босс. Место, где он сжал твою руку, стало покрываться плотной коркой льда, и ты почувствовала лёгкую слабость. — Не останавливай меня, — процедила ты не своим голосом. — Мы оба знаем, что это правда. Я должна быть тем зверем, каким меня видят! — в ярости ты сбросила его руку и оттолкнула его. Ты впервые причинила ему боль. Даже такую не существенную. Его глаза округлились от удивления. Что вообще происходит с тобой?..       — Ты не зверь… — беспомощно прошептал он.       Пуля, выпущенная Хиро, уже стремительно рассекала воздух, желая врезаться в твою плоть. Ты поймала её пальцами. Кожа приятно защипала жаром. Следующая атака была за тобой, но она оказалась роковой для смутьяна, которому ты можешь быть благодарной. Самой бы духу никогда не хватило…       Бездна, развергнувшаяся под его ногами, вмиг утащила беспомощного воина и исчезла. Спустя секунду она снова открылась на самом потолке, и белое, холодное тело упало на пол, неестественно согнувшись в шее. Зал заполнил громкий хруст. И душераздирающий девичий крик. Мари, пытаясь вырваться из закрывающих объятий Дождя, била его по спине, дёргаясь и извиваясь. Истерика и шок вытеснили жар от короткой пощечины.       Не помня себя, ты сбросила туфли и ринулась к лестнице. Муж кинулся за тобой, но затормозил на ступенях, окликнутый Правой рукой. Он кричал, что ты опасна сейчас.       Именно эта короткая заминка дала тебе спасительные секунды, чтобы разбить окно и выпрыгнуть в сад. Ты бежала. Не зная, зачем. Не зная, от кого. И, что важнее, куда. Неудобное платье собиралось между ног от частых передвижений, и ты почти сразу порвала его вертикально, давая простор ногам. Господи, что происходит? Что ты наделала?       С другой стороны, подумаешь, шею свернула зятьку! Следил бы за языком, такого бы не случилось. Тебе не потребовалось слишком много времени, чтобы успокоить муки совести. Сестру, конечно, жалко, но, стыдно признать, сейчас ты почти не думала о ней. Ты думала о том, что делать дальше, ища спасение среди частых зелёных насаждений и каждый раз приседая, слыша далёкие крики. Они тебя ищут. Конечно.       Но этот голос раздался неожиданно близко. Перед тобой предстал старый Мортимер. Он протянул тебе руку.       — Кто тебя выпустил? — только и спросила ты, принимая ладонь.       — А, какой-то придурок. Всё расспрашивал, что у нас с тобой были за дела.       — Этот придурок рассказал всё моей Семье. Они всё знают. Про Девятого-то зачем солгал?!       Он стремительно зашагал, ведя тебя за собой. Ты уже видела высокий забор, огораживающий бесконечную, казалось бы, территорию замка.       — А вот его баек на меня не списывай. Я даже уточнил, что не получил от тебя никакой информации, что ты сразу, как замуж вышла, от меня отреклась.       Ты замедлилась возле забора. Ночные тишина и спокойствие нарушались бурлящей игрой адреналина в крови и Тьмы — в сердце. Благодаря своему пламени, ты смогла телепортировать вас почти за километр отсюда, минуя любые заборы.       Мортимер рассказал, почему пришёл в этот раз, что не желал портить тебе праздник, а хотел серьёзно поговорить — раз и навсегда. И, при том, об очень важном деле, являя прямо-таки любящего учителя и тестя. Он сказал, что твоему благоверному угрожает какая-то страшная опасность, и только ты можешь помочь ему. Ты пыталась добиться более конкретного и подробного ответа, но он пообещал лишь, что познакомит тебя со своим новым временным работодателем. Пообещал, что эта личность всё объяснит.       —…тебя ещё не хватало, — отчаянно и вместе с тем абсолютно холодно процедила ты, опускаясь на белый и, стоит признать, ужасно комфортный после долгих прогулок диван. Спустя час вы уже были на главной базе названного союзника Мортимера. Остеклённый небоскрёб разительно отличался от фамильного замка Вонголы не только априори современным оснащением, но и какой-то неуютной, чужой атмосферой.       Помимо вас с Мортимером, в кабинете босса находилось ещё двое: непосредственный лукавый демон и рыжеволосый молодой человек. Он обменялся с тобой приветственным кивком.       — А я уже заждался, — легко бросил Бьякуран, отходя от окна и поворачиваясь к тебе лицом. Он улыбался. — Как прошёл праздник?       — Позлорадствуешь в другой раз. Мор сказал, у тебя дело. Давай быстро.       — Ну, что ты. Я давно не враг Саваде Тсунаёши. А твоим врагом я никогда и не был, — его фиалковые глаза блеснули интригующим холодом. — Тебе разве есть, куда торопиться?       Ты обиженно дёрнула плечом. Мортимер сел напротив тебя, достал фляжку и сделал несколько крупных глотков. Не плохо было бы выпить, — мысленно согласилась ты.       — Так что за опасность?       — Нам толком не известно, — вмешался Ирие, обходя твой диван. В его руках было странное устройство, походящее на массивный пульт. — Старые враги Вонголы объединились, чтобы положить конец их главенству, — ты всецело поглощала сконфуженного инженера своим вниманием. — Самое худшее, что в их рядах нашёлся гений, который сконструировал машину времени. Возможно, прямо сейчас они перемещаются на десять лет назад, чтобы уничтожить неокрепшее Десятое поколение.       — Как хорошо, что Шо-тян повторил их разработки!       — Н-на самом деле, — рыжеволосый совсем опечалился. — Мне нужно больше времени на их отлаживание. Имеются нестыковки…       — Я правильно понимаю, — медленно начала ты. — Вы предлагаете мне вернуться в прошлое и…       — Хорошая мысль, правда? Ведь о твоей силе никто, кроме меня, не знает. Это я предложил, — Мортимер засиял. Но снова стал серьёзным. — Это шанс, милая. Шанс, который предоставляет тебе судьба, чтобы исправить старые ошибки. И пойти верным путём. С самого начала.       — Ты разве этого хочешь?..       — Я простой наёмник. И просто делал то, что у меня покупали. Я никогда не желал зла тебе. И этому мальчику. И вашей семье. Я просто… неправильно показывал свою заботу. И всё время чего-то ждал.       Ты откинулась на спинку дивана. Мортимер был прав: ты безумно хотела исправить всё то, что совершила. Начиная с самого обучения у него и заканчивая сегодняшним эксцессом. Но не слишком ли просто даётся тебе такая возможность? Почему Джессо вообще так озабочен этой темой? Не то, чтобы вы были заклятыми врагами, но ты была совершенно уверена, что ему нет резона спасать Вонголу. К тому же, твоими руками.       — А сам чего? Почему не отправишься в прошлое и не прикончишь этих страшных противников?       — У меня есть Семья, и я ей нужен, — не теряя в тоне злорадство, протянул альбинос. — А у тебя — больше нет. У тебя много свободного времени.       Ты выпрямилась, желая выпустить Тьму ещё и в лицо этого наглеца. И он, словно чувствуя твою злость, сделал шаг навстречу, стремясь окончательно уничтожить твои сомнения.       — Ты можешь вернуть доверие своей Семьи. И своего любимого. А мне — возможность иметь надежного союзника. Нас ожидает враг куда более страшный, чем шайка обиженных мафиози. Вонгола нужна сильной.       Ты неуверенно закивала. А что ты теряешь? Разве что, миллион нервных окончаний.       — Так что там за нестыковки? — обращаясь к Ирие, ты вновь перевела на него тёмный взгляд. Он вздрогнул. Бедный мальчишка, совсем боится тебя.       — П-планировалось перемещение полностью твоего тела и разума, но… Времени было совсем мало. Физическая оболочка не сможет пересечь временные границы. Она останется здесь.       — И куда денется мой разум?       — Займёт твоё прошлое тело. А старое с-сознание отключится, пока ты его не покинешь.       Неплохая перспектива! Ты, со всеми знаниями и умениями, опытом и запасом пламени окажешься в теле пятнадцатилетней себя! Кстати, что там было десять лет назад?.. Тебя похитил Мортимер, приметив в тебе тёмное пламя. Ты была достаточно злым ребёнком, чтобы быстро согласиться на обучение. Но что, если ты сразу остановишь этот процесс?..       Ты встала. В шаг подошла к несчастному инженеру, лишая его не только личного пространства, но и дара речи.       — Что ещё мне надо знать?       — У тебя будет сто шестьдесят восемь часов, — он сглотнул. — Но здесь пройдёт пару минут. Л-лучше действовать сразу, найти Десятое поколение и защитить их от в-врагов.       — Жили-то мы в одной стране, но мне понадобится куда больше времени, чтобы просто найти их.       — О, это меньшая из проблем, — Бьякуран протянул тебе сложенную бумажку. — Адрес старого дома Савады Тсунаёши. Если решишь показаться им, не рассказывай слишком много.       Ты взяла бумажку и прочитала короткий адрес. Решила, что на всякий случай его запомнишь. На всякий случай запомнила.       Ты выслушала ещё пару ободряющих указаний и, когда рыжеволосый молодой человек направил на тебя неизвестное устройство, беспокойство охватило тебя.       Следующие несколько секунд встретили тебя новизной ощущений. Вроде что-то невесомое отделилось от основного тела и растворилось в пустоте, чувство полёта успокаивало. Никакой боли. Никаких мыслей. Только странное, томное чувство.       …ты проснулась в тёплой кровати. Тьма, царившая в комнате, казалась уютной и расслабляющей, заставляла поддаться порыву снова закрыть глаза и понежиться в кровати. Впрочем, ничего особенного ты не чувствовала. Нехотя встала, опустила ноги на пол. Разница в росте казалась очевидной. Ты осмотрела свои руки, ноги, грудь — благо, во тьме ориентировалась прекрасно. Ты была в теле пятнадцатилетней себя. Не сказать, что это было для тебя в новинку: ты уже девяносто пять раз была подростком, и твой психологический, так сказать, возраст имел сильные расхождения с физическим телом в большинстве случаев. Однако подобное всё же произошло впервые: ты всё ещё была единой личностью, помолодело не тело, изменилось само время. Захотелось плакать. Но, глубоко шмыгнув, ты принялась тихо переодеваться — разбудешь соседок, и пиши пропало.       Разумеется, это место ты знала. Оно было твоим домом лет с десяти, когда тебя с сестрой перевели из общего приюта сюда, в женский специализированный. В целом, хорошее место, нет стереотипных задир и учителей-мучителей, из наказаний, разве что, выговоры и дополнительные урочные часы. Кормили хорошо. Спать укладывали в тепле. Большая библиотека и целый компьютерный класс. Много ли надо?       Ты оделась в школьную форму: другую одежду не было смысла искать. Собрала отложенные предприимчивой прошлой тобой деньги, повторила адрес на тетрадном листке, и, организовав походный набор во вместительный рюкзак, была готова бежать. Тебя предупредили, что медлить не стоит, и ты намеревалась достичь города и сесть в утренний автобус до Намимори, а там — просто следить за юным Десятым поколением и истреблять всех потенциальных врагов. Сложно ли? Да. Особенно, когда не знаешь, кто именно может стать твоим врагом. Пламени в тебе было хоть отбавляй, но ты не разминалась более пяти лет, а на одном гневе далеко не уедешь.       Ты склонилась над спящей Мари. Ей всего тринадцать. Трогательный светловолосый ребёнок, мирно прижавший ручки под щёчку. Ты потрепала её за плечо. Она с трудом разлепила глаза, осматривая тебя с вопросительным непониманием и злобным молчанием.       — Я не надолго, ладно? Всё будет хорошо. Скоро у нас начнётся новая жизнь, — сестра привстала на локтях, но ты уложила её снова. — Если будут спрашивать, то ты ничего не знаешь. Я люблю тебя, лучик.       Мари снова закрыла глаза и тихо засопела. Наверное, так лучше. Наверное, ты вообще зря будила её. Наверное, ради спокойствия. Ты вернёшься за ней. Обязательно. Ты не допустишь исхода, увиденного сегодня вечером. Ты сразу будешь честна с ней. Ты поможешь ей идти к своей мечте.       Лучшим вариантом тебе показалась бесшумная и безопасная телепортация за очередной, возникший на пути забор. Приют находился в пригороде, в лесополосе, до города — больше часа пешком. Ты неоднократно проверяла это, когда предпринимала побеги в прошлом. Но, тренируясь, ты решила использовать именно прыжки через порталы на короткие дистанции. Расходование сил и преодоление расстояния оказались прямо пропорциональны к простой пешей прогулке. По крайней мере, ты вспомнила, как это делается. Ещё по дороге ты поглотила Тьмой несколько деревьев. Руки зудили от нетерпения. Эх, сейчас бы побороться с кем!       Ты добралась до города за полтора часа, зато отлично провела время и в целом чувствовала себя достаточно бодрой. Только голодной. Часы на автовокзале показывали двадцать минут пятого, и первые золотисто-розовые лучи касались светлеющего на горизонте неба. Далёкий жаркий шар игриво поглядывал из-за похожих друг на друга частных домиков. Однако отсутствующие способности к фотосинтезу не позволят тебе прокормиться. Ты с надеждой обошла автовокзал на наличие хоть какой открытой забегаловки, но работала одна только билетная касса, где ты и оплатила проезд на междугородный автобус. Женщина за кассой с подозрением осмотрела тебя.       — Сбежала?       — Нет, я к родственникам, — а, впрочем, это и не ложь. Относительная не ложь. Относительно времени.       — Голодная, наверное? — ты неуверенно кивнула. — Держи, у меня и так дежурство заканчивается. Остывшее, правда.       Она протянула тебе премилый коробок, который ты обнюхала с нескрываемым наслаждением. До автобуса было ещё двадцать минут, и тебе хватило времени и чтобы спокойно поесть, и чтобы вымыть в общественном туалете коробку, и чтобы отдать её своей спасительнице. Пока всё складывается очень даже хорошо!       Автобус, оказался, объективно, не новым. Да и дорога предстояла не близкая — часа два точно. Тем не менее, твой юный возраст не вызвал вопросов ни у водителя, ни у других редких пассажиров. Устроившись у окна, ты задремала почти сразу. Но сон твой был беспокойный, чуткий. Тебя окончательно разбудило будничное копошение в салоне, негромкие разговоры и бьющие в стекло солнечные лучи. Повезло, что не проспала свою остановку.       Попрощавшись с водителем, как с отцом родным, ты ступила на землю. Странное чувство ностальгии волновало твой и без того смятенный разум. В большинстве своём от того, что ты здесь никогда не была.       Впрочем, тихий Намимори едва ли отличался от прошлого посещенного городка: такие же частые домики, небольшая главная площадь, уютные магазинчики и пара-тройка выделяющихся строений: школа да администрация. Медленно пробуждаюшаяся жизнь возвращалась на улицу: сновали редкие бегуны и собачники, дворники и водители. Наслаждаясь долгожданным покоем, ты едва не забыла, зачем здесь.       Поиск заветного дома занял от силы минут пятнадцать. Небольшое двухэтажное строение с милым задним двориком и аккуратной терраской. Интересно, как там внутри? Наверняка, дорогая мама умело организовывает семейный уют. А как выглядит комната твоего будущего мужа? Ты робко улыбнулась своим мыслям. Наверное, его лучше такими признаниями не шокировать. Ты наслышана, что он был достаточно нерешительным юношей. А сам он, затрагивая тему прошлого, тушевался и опускал глаза, с улыбкой вспоминая о давно ушедших днях.       Ты находилась достаточно далеко, чтобы осматривать участок со всех сторон. Ждала. И, словно ориентируясь конкретно на твоё присутствие, из-за угла вынырнула проворная тёмная фигура. В лучах рассветного солнца она выглядела особенно подозрительной. Ты навострилась. Фигура натянула капюшон по самые глаза, спрятала руки в карманы огромной толстовки. Она остановилась прямо у ворот в дом Десятого. Неужели, он нападёт так, в одиночку и в открытую? Похоже, твои новые враги оказались дилетантами. Ты спрыгнула с забора совсем рядом с неизвестным. Тот, явно не ожидав подобного исхода, растерялся, выкинул из кармана какой-то предмет и ринулся прочь. Ты хотела было догнать его, но предмет заинтересовал тебя куда больше. Ещё одна смятая записка.       Адрес и время. И глупая приписка: «Будь одна». А кого, извините, ты могла бы притащить с собой? Свои девяносто четыре прошлые личности?       Ты ещё постояла у ворот, вглядываясь в горизонт, за которым скрылся неизвестный. Записка — тебе. Идти — надо. А что делать? Может, это и не враг. А может, и враг. Не придешь — не узнаешь.       Половина одиннадцатого утра, явно сегодняшнего. Как выяснилось ещё на автовокзале: сегодня — воскресенье, значит, в такое время на улице будет много гражданских лиц. Вот массовой паники тебе ещё не хватало! Адрес — тебе, естественно, незнакомый, но указанное место находилось совсем недалеко отсюда, если ты правильно запомнила расположение улиц. Осталось только дождаться.       Ты сделала марш-бросок до указанной пекарни — выяснилось, что это пекарня, прямо на месте — посетила набережную, попинала камни. Посмотрела на воду. Покормила уток хлебом, купленным в круглосуточном маркете. Пощипала сама. Почитала бесхозную газету. Причесалась. Потанцевала под музыку из проезжавшего автомобиля. Было уже девять. Улицы стали откровенно заполняться людьми всех возрастов, стало спокойнее. А потом тревожнее — ты не бойцовская собака, чтобы работать на публику.       Ты вернулась к дому. В окнах замелькали тени, стали доноситься негромкие бытовые звуки. Кажется, кто-то смеялся. Потом что-то упало. Ты проходила мимо участка раз двадцать, и, будь у них собака, она бы уже перескочила забор, чтобы куснуть твою надоедливую задницу. Или, может быть, с балкона тебя уже давно приметил Реборн. Какая разница? Пусть стреляет. Как обнаружилось вчера, ты умеешь ловить пули.       Тем не менее, дом никто не покидал. И больше никаких подозрительных вещей не происходило. В любом случае, ты выдвинулась до пекарни, которая уже успела открыться.       Внутри было очень светло, лёгкая музыка и пастельные тона в интерьере способствовали пробуждению аппетита. Ты присела за стол возле окна и заказала чай. Деньги решила экономить. Помимо тебя, гостями заведения были ещё две девочки, на вид — твои сверстницы, они перешёптывались возле витрины, выбирая самый вкусный и «чтобы всем-всем понравилось, даже (какое-то неразборчивое имя)». Одна официантка и один бармен. И от кого из них ждать подвоха?       В пекарню зашёл тот неизвестный. Ты бы не узнала его, смени он толстовку, но тёмная широкая вещь сразу же натолкнула на такие выводы. Он молча сел напротив тебя. Ты вытянулась в струну. Официантка любезно поставила тебе чай, но незнакомец не поднял на неё глаза.       — Я пришла, что дальше? — негромко спросила ты, стараясь придать своим словам непринужденный тон.       — Игра началась, — глухой, точно болезненный, утробный шёпот неестественно резанул по ушам. — Ставки сделаны.       — Чего?       Он поднял лицо. Из-под капюшона на тебя смотрели большие зелёные глаза.       — Наблюдай, девочка. Он велел тебе наблюдать, — через плечо он развернулся на милых подружек возле прилавка. Кажется, они уже выбрали большой торт и оплачивали его. — Не все достойны жизни. Кем-то приходится жертвовать.       — Не смей! — шикнула ты. — Я — твой враг, какой смысл трогать гражданских?       Он приподнялся со стула, поглощая безумным взглядом невинных девочек, но ты оказалась быстрее. Перескочив через стол, ты схватила неизвестного за грудки и вмиг уложила его, прижимая своим телом.       — Бегите! — заорала ты, что было мочи. Слава Великой Матери, никому из четверых не пришлось объяснять повторно. В руке незнакомца заискрило зелёное пламя, кольнувшее тебя в предплечье. Пробуждая своё, ты в зверином порыве кинула его в витрину, затрещало стекло, крупные осколки с хрустом оказались на асфальте. Человек — сверху. Он несколько раз перевернулся, опёрся на руки и тяжело встал.       Пламя теплелось по всему телу. Ты чувствовала себя сильнее, чем когда-либо. Человек предпринял несколько атак, вооружившись крупным осколком, но ты умело парировала ослабленным выпадам. Всё-таки твой враг — человек. Человек, который теряет кровь и силы. Это ободрило.       Однако, воспользовавшись твоим секундным замешательством, он схватил второй осколок и всадил тебе в ногу, чуть выше колена. Хрипом велел тебе наблюдать, а не мешать. Ты вскрикнула, но нашла решимость ещё раз ударить противника по голове. Укрепляя своё тело пламенем и улучшая физические характеристики, ты не использовала его во всей боевой и эстетической красе, заглушала боль гневом.       Резко ты выдернула осколок из ноги и полоснула неизвестного по груди, разрывая ткань одежды и нанося неглубокую, но очевидно болезненную рану. Он отшатнулся.       — Раз тебе так хочется…       Прыгнув на тебя сверху, он повалил тебя, вдавливая в усеянную осколками землю. Ты сдерживала крики боли, сопротивляясь порыву врага сжать твоё горло. Ты накрыла его ладони, стараясь передать в них Тьму, но он защитился от воздействия пламени электрическим щитом. Да, пожалуй, твоё тело слабо — когда пламя не эффективно, ты не можешь дать хотя бы физический отпор. Плохо. Воздуха катастрофически не хватало, но сдаваться ты не собиралась. Какой тогда толк от этого перемещения во времени? Ты нащупала ещё один осколок — как выяснилось, подобные атаки хорошо себя зарекомендовали. Только ты приготовилась вонзить стекло в висок душителя, как нежелательный груз моментально сбило с твоего ослабленного тела. Словно ветром сдуло и унесло куда-то вправо с глухим ударом. Ты пыталась надышаться, не особо вникая в происходящее, но ещё сжимая в ладони окровавленное орудие.       С трудом ты разлепила налитые свинцом глаза и медленно села. Вонзившиеся осколки вмиг посыпались наземь. Ты завела руку назад и ощупала израненную спину. Больно. Задержав дыхание, чтобы подавить болезненный стон, ты встала на ноги и наконец осмотрелась.       Твою мать.       В метрах десяти над тобой, в чёртовом небе, парил человек с горящей головой. Над ним лежал твой новый знакомый. Наверное, не знай ты, что здесь происходит, с ума сошла бы от увиденного.       — Стой! — крикнула ты, и летающий юноша посмотрел на тебя через плечо. Игнорируя боль, ты подбежала к врагу. Он был ещё в сознании, но явно сражён. Похоже, юный босс одним ударом скинул его с тебя. Но как он тут вообще оказался? Ты старалась не заострять на себе его внимание. Но, как выяснилось, уже выиграла подпольные соревнования по безупречно глупым мыслям.       Ты тряхнула неизвестного. Он посмотрел на тебя совершенно ясно и осознанно.       — На кого ты работаешь? — но парень молчал. — Кто твой босс, сволочь?!       Его челюсть напряглась, подбородок побелел, а глаза — наоборот, налились кровью и вмиг закатились. Ты судорожно подняла его лицо и насилу раскрыла рот. Тебя затрясло от увиденного: он откусил себе язык.       — Ответственный подход к работе, — прошептала ты, продолжая брезгливо осматривать его вооружение. Только наушник в ухе стоил твоего внимание. Игнорируя звуки позади: кто-то приближался, крича «Десятый!!!» — ты вынула наушник и вставила его в ухо. Поднялась на ноги, вполоборота держась к подошедшим (и спустившемуся), вроде как демонстрируя и расположение к ним, и контролируя их действия. Боковым зрением ты узнала юных хранителей Урагана и Дождя. Хотелось беззастенчиво рассмотреть их в упор и похихикать, зная, какими они стали, но, вместо этого, ты обратилась к неизвестному по ту сторону.       — Операция провалилась, ваш человек мёртв. Послушайте сюда, ублюдки, вы не с той связались. Отправляйте хоть десяток, хоть сотню, хоть сраную тысячу своих людей, я со всеми справлюсь! Вы меня там поняли?!       Тишина была ответом. Ты почти сдалась, как услышала:       — Отнюдь. Мы располагаем достаточными ресурсами, чтобы усложнить жизнь Десятому Вонголе.       Механический писк врезался в ухо, и ты, быстро сдёрнув наушник, растоптала его. Хуже было другое. Ты знала этот голос.       Мортимер.       — Ты вся изранена, — голос, полный вежливости и серьёзного участия, принадлежал Ямамото. Ты подняла на него глаза. И прикусила язык, чтобы не рассмеяться. Ты не успела и рта раскрыть, как за спинами парней замаячили бегущие женские фигуры.       — А, так вы знакомы, — обреченно констатировала ты, вспоминая девочек из пекарни. Выходит, ты спасла подруг Десятого. А потом они тебя. А потом он тебя. Не порядок. — Бывало и хуже, — со вздохом бросила ты. — Окно жалко.       Хромая, ты отошла от трупа. Девочки приблизились и накинулись на тебя с объятиями. Неплохо.       — Мы так испугались! Ты в порядке? — спросила милейшая рыженькая особа, её большие карие глаза смотрели на тебя с невероятной лаской, и ты вспомнила свою маленькую сестру.       — А кто ты, как тебя зовут? — вторила ей другая, подхватывая тебя под руку. Темноволосая девочка с чёлочкой и небрежным хвостом. Ты мягко освободилась от их заботливых рук, демонстрируя, что вполне в состоянии идти сама. Но рана под коленом ныла похлеще капризного Микки. Ещё и спина горела, как будто ты пафосно вышла из пожара, не оборачиваясь на взрыв. Ты и так достаточно опозорилась перед боссом, теперь нужно себя зарекомендовать!       — Есть какое-то место, где мы сможем поговорить? — ты перевела железный взгляд на Десятого. От приступа умиления и жгучей любви тебе хотелось расцеловать его разбитыми в драке губами, но нужно себя зарекомендовать!!! Он секундно стушевался, но быстро ответил:       — Да.       Ты бы удивилась, будь у них отдельная специализированная переговорная для таких случаев (какая была, к слову, в замке), поэтому спокойно, не без доли благодарности приняла приглашение домой. Однако тебя почти сразу оставили одну: по твоей рекомендации присутствующие Хранители поторопились собирать недостающих, а сам босс, бросив виновато-шокированный взгляд на твою окровавленную школьную рубашку, просто молча убежал. Ты прекрасно его знала и была уверена, что даже мальчишкой он не бегал от ответственности, поэтому ожидала посильной медицинской помощи. Девочек же выпроводили, ссылаясь на неотложные дела, они оказывали пассивное сопротивление и заинтересованность в своей спасительнице. Тем не менее, юноши, разумеется, не доверились тебе безоговорочно. Ты осталась наедине с ним. Пожалуй, это была бы самая сложная проверка: обмануть ты смогла бы кого угодно, увильнуть от ответа или смолчать о подробностях, кому угодно, но не ему, поэтому решила не врать абсолютно. По крайней мере, тебе нужен был совет мудрого человека, обсуждение состояния дел с которым позволило бы определить точное количество информации, которой ты можешь поделиться с юным Десятым поколением.       — Я знаю всех союзников Вонголы, — Реборн, поправив маленькую шляпку, поднял на тебя серьёзно-холодный, выпытывающий взгляд. Тебе было странно видеть его таким (но вовсе не смешно, учитывая авторитет этого человека), ведь в твоё время он представляет собой относительно взрослого человека, которого можно воспринимать спокойнее. Проклятие уже снято, поэтому тело Аркобалено росло. — И твоё лицо мне не знакомо.       — Это понятно, — спокойно парировала ты. — Потому что я им ещё не стала. Мои объяснения прозвучали бы странно, но вы ведь уже сталкивались с перемещением во времени? — казалось, киллер несколько смягчился, а ты, стараясь не кривить лицо от боли, продолжала размеренным тоном. — Я из будущего, — никакая реакция не отобразилась на его детском лице. — Точнее, моё сознание. С вами разговаривает двадцатипятилетняя женщина.       Точнее, три тысячи двадцатипятилетняя, но оставим эти глупые цифры!       — Как это произошло?       — Машина, которая переместила меня сюда, была не отлажена, — но ты подумала, что он ждёт не таких объяснений. — Мне сказали, что на юного босса охотятся новые враги, которые тоже переместились в прошлое. На самом деле, я не особо поняла, но у меня были причины согла…       — Кто сказал?       — Бьякуран, — выпалила ты. — Понимаю, ему сложно доверять, но… я руководстовалась преданностью к семье и к мужу!       Ой! Хотя, впрочем, ты не уточняла конкретную личность, которой не посчастливилось связаться с тобой узами брака. Только, почему-то, Реборн усмехнулся. Точно ли у босса эта гипер-интуиция?..       — Какое у тебя Пламя? — неожиданно спросил он.       — Тьма.       Вы встретились взглядами. На этом моменте дверь в тихую комнатку, в которой вы находились, распахнулась, и без того небольшое пространство заполнилось подошедшими ребятами, среди которых ты вскользь отметила юного Шимон и других Хранителей Вонголы, даже маленький Ламбо сновал под ногами. Только, разумеется, на подобном собрании никак нельзя было ожидать грозного Хибари и коварного иллюзиониста. Вот их не ожидали, они и не пришли.       Вы вдвоём словно не обращали внимание на озабоченных не столько твоим присутствием в целом, сколько фактом травмы, парней, делящих между собой обязанности по уходу за незнакомкой. Но в большинстве своём они молча осматривали тебя со смущённым любопытством.       — Бермуда знает? — Реборн продолжил ваш диалог, словно его конфиденциальность не была нарушена.       — Да, — ты болезненно повела плечом. — Но не сказать, что мы особые друзья. Скорее, он меня терпит. Говорит, что могло бы быть хуже. Но я-то знаю, что хуже некуда.       Вы оба улыбнулись. Почему-то тебе стало легче. Не успели успокоиться копошения подошедших, как дверь снова распахнулась, но на пороге задержалась молодая девушка. Тебе опять стало смешно, но ты закусила губу.       — И кому тут нужна помощь? — наматывая розовую прядь на палец, равнодушно спросила отравительница. Она прошлась взглядом по густонаселённой комнате, и где-то позади тебя что-то (или кто-то) рухнуло. Вы столкнулись взглядами. — Привет, — легко сказала она. Ты тоже поздоровалась.       — Позаботься об её ранах, Бьянки, — спокойно сказал киллер, пропитавшись к тебе уже какой-то наставнической любовью. Ты поднялась с пола, ухватилась за дверной косяк, чтобы не рухнуть, под единовременный тихий выдох присутствующих, и вышла за подругой. Точнее, твоей подругой она не была даже в будущем: всегда считала тебя слишком слабой и боязливой для преступного мира, терпеливо снося твоё присутствие только из-за высокого положения.       Бьянки почти не расспрашивала тебя, когда помогала снять окровавленную одежду, осторожно обрабатывала твои раны или перебинтовывала всё туловище поперёк. Про коленку тоже не забыли. Одолжила свою футболку, которая оказалась великовата тебе в груди, и спортивные шорты. Ты горячо поблагодарила её и, казалось, впервые проявила такую эмоциональность в общении с ней.       В твоё отсутствие Реборн передал подопечным твой рассказ, но, как выяснилось, сделал акцент вовсе не на тех вещах.       — Что-о-о? — услышала ты, возвращаясь в импровизированную переговорную. — Это п-п-правда, что мы?..       Буквально алое лицо твоего будущего мужа сразу же натолкнуло на определённые выводы. Обращаясь к тебе, он сохранял дистанцию в несколько метров и, будь его воля, ушёл бы ещё дальше, но впечатался в стену. Неловкость, читающаяся и в смущённом кашле Энмы, и в опущённой голове Гокудеры, и в лёгком смехе Ямамото, духотой заполнила пространства.       — Вы правда посчитали нужным об этом рассказать? — со вздохом спросила ты у Реборна. Тот усмехнулся. Он был доволен собой. — А ты правда решил это уточнить?       Ты повернула голову к Тсуне, который то ли пытался слиться со стеной, то ли подражал предмету интерьера. Этот нелепый мальчишка разительно отличался от увиденного утром героя со спокойно-решительным взглядом. Но ты всё равно улыбнулась. Ты всё равно его любила.       — Да, правда, — ты медленно опустилась на подушку. — И, я думаю, ты должен знать, что вчера ночью я выпрыгнула из окна, чтобы убежать от тебя.       — Что… я сделал? — явно не желая знать продолжение твоего грустного рассказа, но решительно прилагая все усилия, чтобы исправить возможные последствия ошибок будущего себя, шёпотом спросил Десятый.       — Нет, — ласково протянула ты. — Не ты. Ты всегда всё делаешь правильно. Это я виновата. Я очень виновата. Правда, — ты закрыла лицо руками. Но слёз не было. — Отправляя меня сюда, мне сказали, что многое должно остаться не рассказанным, но я не могу молчать об этом.       Всё затихло. Даже сердце, казалось, замедлило свой ритм. Голос дрожал, но глаза оставались сухими.       — Я работала на плохих парней, делала очень, очень плохие вещи, последовала чужой указке обольстить тебя. Но, уже когда мы поженились, я поняла, что… не хочу лишаться того, что обрела. Пусть я не смогла стать полезной, я была верной тебе, — ты подняла на него глаза. — И я всегда буду. Я здесь ради того, чтобы спасти тебя, спасти Вонголу от любой чёртовой угрозы. Даже если мне придётся умереть, чтобы сделать это, я умру, не колеблясь…        То была не жертва. Точнее, не только она. Ты была бы рада сбежать от проблем и ошибок этой жизни, попадя в новую или, наконец, в небытие. А если получится спасти жизнь людям, к которым привязалась, — ты бы правда не раздумывала.       — Не нужно умирать! — воскликнул Десятый, и ты даже успокоилась. Хотя не договорила. — П-пожалуйста, не нужно умирать. Мы разрешим всё вместе.       Остальные тоже встрепенулись, только ты была не рада такой встречной самоотверженности. Он всё усложняет. Ты сохранила угрюмое выражение лица и, в целом, полностью демонстрировала неудовольствие этой идеей.       — Ты что, её совсем не слушал? — резко встрял Реборн, и ты была благодарна ему за поучение малолетнего и неопытного босса. — Хочешь, чтобы её труды пошли насмарку?       — Я не это имею в виду! В одиночку каждому опасно, я не хочу, чтобы ради меня кто-то рисковал!       — Предлагаю компромисс, — примирительно сказала ты, поднимая руки. — Я действую в одиночку, пока добываю информацию и проверяю положение дел. Но, — выделила ты. — Я непременно обращаюсь к вам, когда предстоит битва. И ты сам решаешь, участвовать или нет, в каком составе и с помощью каких средств.       Кажется, присутствующие были довольны итогом. Только напряжение, исходившее от тебя, передавалось и новоиспеченным коллегам. Первым его не вытерпел Ураган, который, сохраняя тяжелое, внемлющее молчание весь ваш импульсивный диалог, наконец подал голос. И посмотрел на тебя. Но не так, как смотрел на тебя больную и слабую, — со снисхождением и решительным волнением.       — Говоришь так, словно у тебя есть план, — да он просто насмехался над тобой.       — Да, — твёрдо ответила ты и поднялась на ноги. — Голос, который я услышала в наушнике. Думаю, я его знаю, — ты подошла к двери, и никто не осмелился тебя остановить. — Отчитаюсь вечером. До скорого.       И вышла.       Твоя голова была забита тысячами сомнений и рассуждений, но ты старалась внушить себе абсолютный холод и спокойствие. Ты хорошо знала Мортимера. Не только его методы, его возможную дислокацию или потенциальные мотивы. Ты знала его душу, его характер. В тебе даже теплилась слепая надежда, что ты убедишь его отказаться от этого заказа, распустить группу наёмников и мирно уйти в подполье. Он любил тебя всепрощающе, как родную дочь. Однако был один момент, который рушил твои планы.       В этом времени вы ещё не знакомы. Он похитил тебя в июне, а сейчас — апрель.       Ты помнила, где располагалась ваша база, но была уверена, что не найдёшь его там. Возможно, заказчики обеспечили координатора новым местом. Если какие-то более могущественные люди, затаившие обиду на Вонголу и построившие машину времени, наняли Мортимера и его шайку, чтобы убить юного наследника, то почему действуют так непоследовательно и нерешительно? Расслабляются, потому что их враги — дети? Мортимер часто делал тебе поблажки и в целом был человеком терпеливым, чтобы не рубить с плеча и не рисковать излишне, но отправить тебе своего человека с запиской — было верхом непрофессионализма. Ты также сомневалась, что эти враги вообще существуют, почему тогда они не действуют сами, имея явно большее количество ресурсов, чем простой наёмный убийца? К тому же, их замысел уже раскрыт. Если действовать, то горделиво. Так, по крайней мере, поступила бы ты сама.       Ты согласилась, что тебя не могли отправить сюда, чтобы напасть на Вонголу будущего. Они гораздо сильнее, а о твоей силе, и вправду, никто, кроме Мортимера, и не знал, чтобы таким образом избавиться от существенной преграды. Для всех ты была беззащитной милой овечкой.       Нет. Стоп.       Тсунаёши тоже знал.       Ты замерла посреди улицы, не замечая прохожих. Почему ты не думала о нём до этого? Подозревать его, конечно, было не в чем, но он мог бы стать отличным связующим звеном. Воспоминания о вашей утренней переглядке сжали твоё сердце. Он любил тебя. Конечно, очень любил — ты никогда в этом не сомневалась. И ты его любила, благодарно, жертвенно. Но ты никогда не лезла в его дела, боясь создать и без того лишние проблемы. Ты решительно ничего не понимала. И, наверное, смогла бы понять, если бы нашла хороший источник, каким мог бы стать ещё один посыльный от Мортимера.       Уже под вечер ты, сойдя с поезда, ступила на перрон. Почти пять часов ты провела в дороге до префектуры, в одной из тихих улочек которой располагался ваш неофициальный штаб. Бар для своих, с каким-то помпезным названием и неухоженным, но домашним и таким родным интерьером. Ты пришла к нему, ориентируясь исключительно на моторную память. На подходе к заветному заведению тебе встречались старые знакомые, бросавшие на тебя многозначительные взгляды, но ты упорно ускоряла шаг, стараясь выглядеть решительнее и смелее. О, Великая Мать, ты тысячелетняя Ведьма, подумаешь, какие-то разборки! Но ты понимала, что рискуешь. Ты понимала, что не хочешь лишаться этой жизни. По крайней мере, не разобравшись. Помрёшь зазря, что ли?       — Пароль, — громила возле входа осмотрел тебя с ног до головы. И засмеялся. — Пляши отсюда домой, девочка.       — Не плюйся желчью, Бон, мне некогда препираться, — мужчина затих и выпрямился, заглядывая тебе в глаза со всем имеющимся вниманием. — Шеф у себя?       — А ты кто такая, девочка? Ты не думай, что у меня есть честь руку на женщину не поднимать. Иди, куда шла. Пока предупреждаю словами.       Твою мать! Ты нахмурилась, сделав тяжелый шаг в упор к вышибале. Хотела бросить угрозу или даже использовать пламя (откровенно говоря, пароля ты никакого не помнила и даже не могла предположить), но дверь позади мужчины распахнулась, и ты увидела высокую фигуру неизвестного. В целом, молодой незнакомец был достаточно привлекательным, если не слащавым, чтобы выполнять грязную работу от Мортимера. Вероятно, какой-то его подручный. Тебя поглощали сощуренные насыщенно-фиолетовые глаза, такие яркие, словно кто-то включил свет в черепной коробке.       — Мы тебя ждали, юная мадам, — он усмехнулся. — Пусть проходит.       Охранник впустил тебя, всем своим видом демонстрируя, что оказывает тебе великую честь. Ты прошла, намеренно толкнув его плечом, а он бросил тебе вслед какое-то изъезженное оскорбление.       — Кто «мы»? — сразу начала ты, ступая за незнакомцем по узкому тёмному коридору. Резко началась лестница, и ты бы легко свернула себе шею, если бы не была тут раньше. — Я хочу знать, кто нанял вас и для чего. Чтобы записки мне подбрасывать или пафосными фразами кидаться?       — Тише-тише, ты очень говорливая, — кривя лицо, остановил тебя собеседник. Но у тебя не было времени на пустую болтовню, тебе нужна была чёткая информация. Они знали, кто ты. Они знали, что ты придёшь. Вопрос в том, кто им это сказал. Работодатели из будущего? Но откуда о тебе знают они? Мортимер? Но вы ещё не встречались…       Он усадил тебя за стол, предоставил стакан, полный ароматной тёплой жидкости, расположился напротив. Бар изнутри и вправду не изменился, но из гостей были разве что вы двое и ещё какой-то мужчина на стойкой. Ты запомнила это место людным, где все, если ряды Мортимера только пополнились?       — Что ты представляешь, когда слышишь слово «любовь»?       — Что?       — Ну, любовь. Чувство, соединяющее человеческие сердца. Чувство, ради и во имя которого идут на большие жертвы и великие подвиги. Чувство, способное погубить и возвысить.       — Если это всё, то я ухожу.       — Как знаешь. Но тогда я не отвечу на твои вопросы, если ты не ответишь на мой.       Ты смерила собеседника тяжёлым взглядом. Ни секунды из ста шестидесяти восьми часов не хотелось тратить на пустые разговоры.       — Любовь — это суть, — полушёпотом, чтобы придать своим словам потаённый смысл, который изначально в них не планировался, начала ты. — А суть — это я.       Молодой человек улыбнулся. Но едва ли он понимал, что ты имеешь в виду. Скорее, от того, что ему просто удалось разговорить тебя.       — Юная мадам, значит, эгоцентричная особа? — что ж, спорить ты не стала. — Ладно, мы оба знаем, что ты права, — он неожиданно осёкся. — Так о чём ты так отчаянно хочешь спросить?       — Человек с пламенем Грозы откусил себе язык, — ты придвинулась ближе, чтобы человек за стойкой не услышал тебя. — К чему такая отчаянная само-жестокость? Неужели, ваш шеф любыми способами хочет организовать максимальную конфиденциальность ваших секретов?       Он помрачнел. Потупил глаза, словно провинившийся. Похоже, ты попала в точку, хотя процент этого был ничтожный. Значит ли это, что Мортимер в сговоре с неизвестными заказчиками жестоко эксплуатирует младших новоиспеченных подопечных? Однако что-то слишком много неувязок: если работодадели вынуждают исполнителей гарантировать молчание, используя любые методы (среди которых и суицид) в случае неудачи, зачем им вообще, в таком случае, лишний мусор под ногами? Зачем брать количеством, если можно найти одного качественного человека? Или, вероятно, они вышли только на Мортимера, а тот, в свою очередь, перекинул обязанности на специально найденных людей? Это подтверждал и факт, что ты никогда до этого не видела ни того мёртвого Громовержца, ни сидящего перед тобой иллюзиониста (ты отчётливо ощущала в его жилах Туман), учитывая, что проработала с Мортимером почти пять лет и поддерживала связи после. Видимо, новички совсем. Парень перед тобой выглядел немногим старше тебя. Почти материнская любовь накрыла твоё сознание.       — Юная мадам ошибается, — повеселел незнакомец, как ни в чём не бывало. Кстати, а почему он тебя так называет?.. — Никто из нас не позволит распространиться лишней информации, поэтому, он сделал всё так, как полагалось. Время позднее, тебе пора в кроватку, — молодой человек поднялся, давая понять, что ваш разговор окончен.       — Постой! — подскочила ты вслед за ним. — Я разнесу здесь всё, если мне не дадут чётких ответов!       — Да никто не даст тебе чётких ответов, — вмешался человек за стойкой. Он повернулся к тебе. Испещрённое шрамами лицо мужчины выдавало в нём человека суровой закалки. И грубого нрава. — Наша единственная задача — усложнить жизнь сопляку.       — То есть, ваша цель не убить его?       Мужчина махнул рукой, жестом рекомендуя тебе направить стопы к выходу. Ты хотела было вставить что-то ещё, но передумала. По крайней мере, тебе обеспечили новую пищу для размышлений, и следующие часы возвращения домой к Десятому ты провела в тревожных раздумьях.       Он не возразил тебе. Конечно, едва ли ему было выгодно это сделать, но твой диалог с Туманом прошёл очень даже дружелюбно, чтобы впоследствии не одаривать тебя возможностью услышать конечную цель противников. Хотя, были ли они твоими противниками, нужно было ещё убедиться. Ощущение, что тебе, как собаке, кинули кость, чтобы отвлечь.       Отвлечь от врагов более страшных? Те, о ком говорил Бьякуран, поджидают вас в настоящем или в прошлом? Ты почти бежала. Сначала — на поезд, потом — с небывалым, но бесполезным усердием ожидала своей остановки, и, наконец — бежала до дома Десятого. С вечерним отчётом ты, конечно, прогадала, потому что вокзальные часы показывали уже двенадцатый час. В сумерках ты чувствовала себя спокойно, однако, всякого редкого прохожего всё равно встречала недоверчиво, почти враждебно.       Они не собираются убивать босса? Несколько раз подчеркнули, что хотят «усложнить ему жизнь». Они могли бы придумать другую формулировку, чтобы чётче охарактеризовать свои дальнейшие действия. Значит ли это, что они тебе вовсе не враги? Или, по крайней мере, не первостепенные враги?       Тебе не давала покоя ещё одна мысль. «Юная мадам». Мадам. Для них ты не случайная девчонка, ты — жена босса Вонголы, самой влиятельной и многочисленной семьи. Ею ты стала в будущем, значит, эти люди получили информацию о тебе от того, кто хорошо знает тебя и твои перспективы. И, при том, знает о твоей силе, чтобы сейчас не удивляться твоему непосредственному вмешательству в конфликт. Таким человеком мог быть только Мортимер…       Ты увидела Десятого, сидящего на ступеньках на крыльце. Ночь. Ветер. Он в футболке. Ты почти разозлилась, но опомнилась. Это он тебя ждёт?       Он подскочил, когда ты подошла. Облегчённо выдохнул. Выглядел, в целом, обеспокоенным и очень уставшим. Ты улыбнулась ему, но та улыбка то ли была слишком натянутой, то ли ты стала объектом воздействия гипер-интуиции. Поэтому мальчик остался серьёзным.       — Я поздно, — констатировала ты. — У меня есть информация. Совсем немного, но-о-о… Она обнадеживающая.       — Одной, в логово врагов, — тихо начал он. — Раненой… А если бы с тобой что-нибудь случилось? Я ждал хоть какого-то сигнала…       В удивлении ты вскинула брови. Он, что, тебя отчитывает? Так, стоп… Он помнит, что тебе двадцать пять? Ну, по меркам этой жизни. А по факту — ты могла быть его предалёкой бабкой, раз уж на то пошло! Но тебе было приятно, что сказать.       — Мне жаль, что я заставила тебя волноваться, — ты осторожно подошла. — Ничего не случилось. Я переговорила с кое-какими людьми, они рассказали, что не собираются убивать тебя, — он поднял на тебя внимательные глаза. — Если честно, не знаю, что и думать, у меня и плана дальнейшего как такового нет. Остаётся только ждать и наблюдать, так что, я всегда буду рядом, а вы — просто живите, как жили. Доброй ночи, — ты поспешила к калитке, желая только одного — покинуть смущающее общество.       — Куда ты пойдёшь? — мальчик ринулся за тобой, словно подчёркивая, что он спрашивает не для галочки, а искренне волнуясь. К слову, идти тебе было, откровенно говоря, некуда. Во-первых, в этом городе ты была впервые, чтобы обзавестись знакомыми, у которых можно перекантаваться недельку. Во-вторых, у тебя было не так много денег, чтобы снять какую-нибудь комнатку или номер. И, наконец, в-третьих, ты пятнадцатилетняя девчонка. Вряд ли кто-то согласится сотрудничать с тобой теснее, чем делёжкой обедом.       — О, это не проблема, — да нет, это огромная проблема! — Я ночевала в условиях куда более некомфортных, чем уличная скамейка, — ты вспомнила, как целые года жила в лесу. Да, хорошее было времечко. Глухое, тёмное.       — Нет, ни в коем случае! Ты можешь остаться здесь, мама не будет против, — с долей грустной иронии заключил парнишка. Его дом давно превратился в бесплатную гостиницу. Одним постояльцем больше, одним меньше. Но ты прикинула, что так будет комфортнее и с точки зрения безопасности.       Заверив босса, что ты можешь спать на полу, а можешь вообще не спать, ты благодарно приняла предоставленную возможность помыться и горячий ужин. Двигалась ты так тихо и ловко, что даже Реборн не сразу обратил на тебя внимание. Пока Десятый, искренне стараясь не шуметь, искал для тебя новое постельное бельё и перестелал собственную кровать, хаотически метался по комнате, наводя порядок и создавая мало-мальскую атмосферу уюта, вы с киллером сидели на первом этаже, переговариваясь. Ты повторила услышанное сегодня дословно, подчеркнула, что сомневаешься во враждебности группировки в целом, и осторожно спросила, не мог ли Девятый устроить преемнику подобную тренировку?       — Исключено, — отрезал Реборн, и тебе пришлось оставить эту идею. Заметив, что ты погрустнела, он поделился, что останавливал ученика силой, если тот порывался на твои поиски. — Похоже, он принял твои слова, как заповедь, которую необходимо соблюдать. Как вы вообще сошлись?..       Ты сдержалась, чтобы не рассмеяться. Дом спал. Когда разрешение на вход в спальню было получено, ты едва ли не расплакалась от умиления. Ты легко понимала, почему влюбилась в этого человека. И согласилась, что делаешь это снова.       Сон не шёл. Ты слышала детское сопение Реборна откуда-то сверху, а на Десятого боялась даже оборачиваться. Интересно, что он думает о тебе? Свалилась на голову какая-то проблемная девчонка, сказала, что будущая жена, вынудила оказать ей помощь, приютить, отдав собственную кровать и поселившись на полу, заставила волноваться, ждать её до ночи… Похоже, в этом будущем колечка на пальце и идеального мужчину под боком тебе можно не ждать: за предстоящую неделю бедолага сторицей натерпится от тебя. Ты решительно согласилась, что отныне будешь только помогать, — хоть с чем! — защищать и показывать свои хорошие стороны. Сложно поверить, но они у тебя были.       — Ты спишь? — буровя взглядом стену, шепотом спросила ты у пустоты.       — Нет, — а лучше бы спал, решила ты. Лучше бы ты разговаривала с самой Тьмой, чем с ним. К тому же, откровенно. Ты была не просто виновата, ты могла сберечь его от самой правды. Но не сделала этого.       — Я просто хотела сказать, — ты услышала, как он приподнялся с подушки. — Если ты выберешь другую, ну, допустим, ту рыженькую, милую такую, я пойму. Просто, позволь мне остаться в Вонголе…       — Всё в порядке, — легко ответил полуночный собеседник. И это «Всё в порядке» прозвучало не так, словно он смиренно принимал неотвратимую судьбу или отмахивался от твоих соплей. А так, будто в одной фразе были заключены жар огромного Солнца и любовь бесконечного Неба. Или это всего лишь наваждение? Или ты скучаешь по мужу и искренне не можешь представить его ни с кем другим? Ты ощутила на подушке мокрое пятнышко слёз, но проглотила всхлип. Он достаточно натерпелся из-за тебя. Теперь — только помогать.       …тебя разбудила песня.       Ласковая колыбельная, доносившаяся точно ото всюду и изнутри твоего сердца, заполнила пустую комнату материнским теплом. Она была здесь. Впервые за последние четверть века. Ты была безумно рада ощущать её присутствие, но не могла справиться и с другим чувством: если мама приходит так, значит, жди беды. Значит, скоро это тело умрёт.       Ты подскочила с кровати. И правда, прямо перед тобой — только руку протяни — кружилось тёмное облако всемогущей энергии. Светящиеся зелёные глаза с любовью смотрели на тебя.       — Мама? — сонно спросила ты. — Я не ждала.       — Прошу, прости, дитя моё, — её дивный голос даровал тебе новую волну слёз, но ты уже не прятала их. — Я не показывалась, но всегда была рядом, ты же знаешь.       — Знаю, — ты всхлипнула, порываясь заключить в объятия невесомую сущность. Однако её белые руки коснулись твоих плеч вполне осязаемо, по телу мурашками прошёлся волнующий холод. — Но почему теперь? Что случится?       Но Мать молчала.       — Прошу тебя, я не хочу умирать. Если я и должна обрести где-то счастье, я хочу обрести его здесь. Пожалуйста, мама.       Всхлипы обрели силу в рыданиях. Тебе было очень плохо, сердце разрывалось.       — Доченька моя любимая, не лей слёз попусту. Я здесь не расстроить тебя, а направить, — она ласково заглянула в твои глаза, осторожно приподняв лицо. — Есть мужчина, оберегающий тебя лучше, чем Я, — ты улыбнулась сквозь слёзы. Впервые о мужчине она сказала ни с равнодушием или пренебрежением, а с охотливым принятием. — Когда подумаешь, что он предал тебя, не давай волю эмоциям — жди.       — Ладно, конечно, — закивала ты. — А что насчёт, ну, врагов. Кто они?       Мама неожиданно рассмеялась. Её лёгкий, приглушённый смех заставил хихикнуть и тебя, однако, ты не понимала причину её реакции. О том, что она насмехалась над тобой, было невозможно даже подумать.       — Иногда мы сами себе страшные враги.       …тебя разбудил солнечный свет. Разлепив глаза, ты приподнялась и села в постели, с ужасом обнаружив как отсутствие вынужденного соседа, так и достаточное высокое расположение светила, чтобы судить об ушедших утренних часах. Ты подскочила, ощутив невероятный прилив бодрости и стремления к свершениям. Заправила постель, переоделась, кряхтя от каждого болезненного спазма, но быстро спохватилась, что тебе никак нельзя издавать лишних звуков. То есть, звуков вообще.       Ты выглянула из-за двери, оценила обстановку. На первом этаже слышался шум радио (новостная сводка), будничное копошение и незамысловатая песенка. Мелькала тень. Закрыв дверь, ты определила, что безопаснее воспользоваться окном. Скурпулёзно пересчитав деньги и определив, что на завтраке лучше сэкономить, ты вся превратилась в слух, когда за дверью стали доноситься приближающиеся шаги.       Раннее знакомство с мамой пусть и вызывало поначалу напряжение и легкий стыд (ну, по факту, ты провела ночь с её несовершеннолетним сыном!), вскоре наполнилось открытым дружелюбием и спокойным радушием. Оказалось, ещё с утра женщина узнала о незваной гостье от сына, который, ссылаясь на твою тяжёлую рану и полное отсутствие любого другого приюта, просто поставил мать перед фактом, что незнакомая девочка останется на какое-то время. Ты принялась извиняться и раскаиваться за предоставленные неудобства, и так горячо благодарила их и нахваливала свои навыки в быту, что женщина даже и не думала упрекать тебя. Смеясь, она согласилась, что помощь ей не помешает, а общение с такой хорошей и милой девочкой точно пойдут сыночке на пользу. Главное, не проболтаться ей, что в будущем вы женаты…       День прошёл быстро — за походом за продуктами с сопутствующим изучением города, одиночной тренировкой на заднем дворе и разговорами за чаем. Было уже около четырёх, когда мама принялась греть обед, объясняя, что скоро Тсуна придёт со школы. Крикнув, что встретишь его, ты выбежала из дома.       Дорога заняла несколько минут. Учитывая, что ты чуть ли не летела по улице, понимая, что оставлять Десятого без твоей охраны — верх идиотизма. Общественное место, как выяснилось, не останавливало врагов от нападения, однако, в школе присутствовали Хранители, среди которых и вездесущее Облако. Тебя успокаивали и слова Матери об отсутствии угрозы как таковой. Ну, в смысле, она сказала, что ты сама себе страшный враг, что ни могло не озадачивать.       — Ах ты, сука! — услышала ты и остановилась, прижавшись к стене боком, чтобы незаметно просматривать позиции. За поворотом развернулась интересная ситуация: четвёрка незнакомых парней, настроенных явно не дружелюбно, окружила двух твоих добрых знакомых — юных боссов. Хуже было то, что поодаль расположился твой вчерашний собеседник — тот смазливый иллюзионист с горящими глазами. Он откровенно наслаждался ситуацией и явно руководил атакующей группой.       — Без оскорблений, — протянул он. — Просто разомните их хорошенько.       Один из незнакомцев, вторя приказу, замахнулся на Десятого, и тут же поплатился. Теневой кинжал, пущенный с твоей лёгкой руки, вонзился в его плечо грызущим жалом. Тот предсказуемо взвыл.       — Я боялся, что ты не придёшь! — воскликнул Туман, приближаясь к подчиненным и смотря через них на тебя. — Тянул время, как мог, но, ты понимаешь, ребятам надо размяться.       — Я вырву твой язык и запихну его в задницу, а твоим «ребятам» руки оторву и, угадай, где они тоже окажутся! — юные боссы посмотрели на тебя с нескрываемым смущением. Иллюзионист посмеялся, но резко осёкся, обнаружив, что ты не шутишь, когда ты легко приняла и отразила атаку одного из нападающих, опрокинув его и прижав шею ногой. — Я с большим удовольствием раскрашу ваши лица, но обязана предупредить, что готова говорить и говорить о перемирии.       — Не будет никакого перемирия, юная мадам, ведь нет и войны.       — Я не понимаю! — крикнула ты. — Но хочу понять. С какой целью вас собрал Мор, чего вы хотите добиться?       Иллюзионист развёл руками.       — Я не могу сказать. Просто прими это и потерпи недельку.       Пазл начал складываться. Ты нашла в его словах подтверждение того, что они напрямую осведомлены не только о твоей личности, но и о факте перемещения из будущего. В один прыжок минуя расстояние между вами, ты накинулась на молодого человека.       — Хватит меня дурить, падла! — ты притянула его за воротник. — Я чётко осознаю, что Мор не пошёл бы на моё убийство и убийство моего мужа, зная, что нас свяжет через пару месяцев. И уж тем более он не стал бы собирать для этого банду из новых людей!       — То, что ты сообразительная, нам давно известно, — хохотнул иллюзионист, рисуя весёлость. Но, мягко говоря, ты знатно прижала его собственными выводами, чтобы он смог продолжить нести противоречущую фактам чушь. Только откусанный язык никак не вплетался в общую картину игры-проверки. — Я повторю: я не могу сказать.       Ты обессиленно отшатнулась, выпуская ткань из плена цепких пальцев. Да что это такое, мать твою? Что ты упустила? Кто затеял эту игру против тебя? Ощущение, что именно ты была главным героем этого театра абсурда, всё прочнее закреплялось в твоём сознании.       Почувствовав чужое прикосновение на предплечье, ты обернулась. Большие глаза босса смотрели на тебя с жалостливым пониманием. Тебе пришлось выдавить улыбку, чтобы ободрить его и ободриться самой.       — Ты всё узнаешь позже, честно, — заверил иллюзионист, помогая подняться жертве твоего гнева. — Сейчас не время.       «Не время» оказалось не только не «сейчас», но и не завтра, и не послезавтра, и даже не ещё через день. Дельной информации от группы наёмников ты больше не получала — что там, даже мало-мальских намёков — только собственные рассуждения и выводы на их основе кое-как помогали сохранять рассудок и не кидаться на всех встречных с обвинениями. За пять следующих дней на босса, при этом, исключительно в твоём присутствии, совершили пять нападений, при этом, соперники вели себя играючи, наслаждаясь вашим отчаянным сопротивлением, но больше — твоими истериками. Большую угрозу, как и сказала Мать, стала представлять именно ты, желая любыми способами узнать, кто над тобой так жестоко пошутил. По крайней мере, у тебя всегда оставался запасной план: дождаться перемещения и надрать зад тому ублюдку, по указке которого ты оказалась в прошлом, — Бьякурану. Почему-то, хотелось винить именно его.       Десятый старательно рассчитывал силу атак, чаще избегая участия Хранителей, ты же, не церемонясь, шла на рожон, использовала весь свой теневой арсенал, давила психологически и физически, но кадры вам попались непробиваемые. Тем не менее, наблюдения и активное участие в стычках позволили тебе сформировать несколько тезисов: 1) для «врагов» ты была важнее босса (при том, не столько из-за непредсказуемого пламени, сколько из-за своей личности в целом); 2) «враги» не стремились вредить, как бы абсурдно это не звучало (один из них собирался устроить подрыв школы, но бомба не сработала даже после истечения времени); 3) «враги» не представляли собой «шайку обиженных мафиози», что, в свою очередь, кардинально противоречило словам слащавого засранца. Тебя обманули не здесь, а ещё там. И если тебе предстояло найти источник этой лжи, то он явно находился в будущем, в твоей законной временной линии. Поэтому приятных сюрпризов ты больше не ждала, допрашивать перестала, с Мортимером встречи не искала. Ты опустила руки. И боялась представить, что тебя ждёт по возвращении.       Ребята не могли ни заметить, как энергичная искательница с замашками детектива резко поникла, стала задумчивой, невнимательной, абсолютно отрешённой. Стоит отдать им должное, они неоднократно предпринимали попытки растормошить тебя, обрадовать. Похоже, мальчишки привязались к тебе, да и ты — к ним, особенно к Десятому, что уж тут. Он рассказал тебе, что абсолютно недоволен своими криминальными перспективами, что распустил бы эту мафию к чертям собачьим, будь его воля. Ты посмеялась. Но потом поняла, что он серьёзно. И уже заплакала.       — Моя жизнь в твоих руках. Ты волен убить меня, если пожелаешь. Но попрошу сделать это менее мучительно.       Он не сразу понял, о чём ты. А потом, поджав губы, долго молчал, пока ты не успокоилась.       …сегодня ночью ты должна была снова «уснуть», чтобы «проснуться» в своём времени. Неопределенность пугала тебя, и ты отчаянно звала маму, чтобы она дала тебе более конкретные напутствия, но та не являлась. Что ж, а на что ты рассчитывала.       Перед сном Десятый предложил тебе прогуляться до канала, чтобы вспоминать Намимори тихим городком с прекрасными закатами. Идея приглянулась тебе.       Вы сидели на берегу. Ты прижала ноги к груди, обнимая коленки, юноша сидел рядом. Вы молчали. Тебе было спокойно и легко впервые за последние несколько дней, ты любовалась на водную гладь, отражавшую ало-оранжевые закатные лучи. Яблоко солнца медленно опускалось за горизонт.       А вот спутник твоих чувств не разделял. Всю дорогу он судорожно оборачивался, а сейчас — напряженно осматривал улицу за вами. Интуиция, наверное. Но если он здесь, тебе нечего бояться. А если ты здесь — нечего бояться ему. Вы были бы неплохим тандемом! Он бы сглаживал края твоей нервозности, ты — придавала ему решимости. Если бы тебе дали ещё один шанс, ты бы сразу стала ему надёжной соратницей, а не беспомощным балластом.       — Так вот ты какая, — тяжёлый мужской бас как рукой снял твою расслабленность, ты обернулась на уже подскочившего Тсуну и приближающегося мужчину. — Ну, привет. Помню, как ты сказала, что справишься и с десятком, и с сотней, — он откровенно рассмеялся. — И с тысячей.       — Мор?! Ну, — начала ты, оправдываясь. — Оказалось, что одного достаточно, — и ненавязчиво махнула головой в сторону босса.       Да, неловко.       — Зачем Вы пришли? — ты вспомнила, что не одна. Растеклась в улыбке. Да, пусть он защитит тебя. А ты посмотришь.       — Познакомиться, во-первых. Во-вторых, посмотреть, на кого возложены бразды правления Вонголой, — он смерил юношу оценивающим взглядом. Неоднозначно поджал губы. Десятый, имея представления о таких встречах и откровенно устав от них, был полностью готов для дальнейшей атаки нового соперника. — В-третьих, объясниться.       А с этого момента поподробнее.       — А с этого момента поподробнее, — встряла ты, жестом останавливая юношу от необдуманных действий. — Будем знакомы, господин Мортимер. Думаю, Вы и так знаете, кто мы.       — Да-да, — он спокойно сел на бордюр, сохраняя между вами приличную дистанцию. — Муторно это всё, конечно. Ну и замудрил он, умник.       — Кто он? — осторожно спросила ты.       — Да муженёк твой, — Мор хохотнул. — Я обо всём от ребят узнал. Оказывается, я неделю искал людей для нападения на Вонголу, при этом, исключая допущения реального урона. Понимаешь? Мол, я приказал им ни ранить вас.       О-па!       — Так вот почему! — воскликнула ты неожиданно даже для самой себя. — Вот почему тот парень откусил себе язык. Я из-за него пострадала… Но при чём тут мой муж?.. — ты покосилась на Тсуну, тот, разделяя твои сомнения, не мог даже предположить, при чём тут он.       — В двух словах не скажешь, — мужчина отмахнулся. — Я знаю только свою часть, а она, видишь ли, не большая. Следить, чтобы всё шло гладко, бескровно, и…       — И «усложнить ему жизнь»…       — Не совсем, — Мор усмехнулся. — Скорее тебя, дочка, развлечь. Отвлечь, видишь ли.       — Отвлечь от чего? — голос срывался на слёзы. То ли гнева, то ли обиды.       — От того, что происходит в будущем — ну, что-то там у вас происходит. Задержать тебя здесь, воображая из себя угрозу этим детишкам, — наёмник махнул в сторону Десятого. Но тот смотрел только на тебя, ловля малейшие эмоции. Ты отвернулась к воде, чтобы спрятать лицо. Слёзы отступили. Ты была зла. Чертовски зла. Правда не успокаивала, только разжигала это пламя гнева непонимания и неприятия. Более того, ты ощущала, как сознание медленно покидало тело. Странно, ты думала, у тебя ещё пару часов, а сейчас, скованная ознобом, ты сжимала стучащие зубы. Глаза закрывались. Ты словно засыпала.       Юноша осторожно подошёл к тебе со спины и положил руку на твоё плечо. Тепло разлилось по всему телу, дрожь отступила. Ты развернулась к нему лицом и зарылась в объятия, лишая несчастного любой возможности сопротивляться. Но он и не пытался — лишь прижал тебя ближе, накрыв горячей ладонью твой затылок.       — Я была несносной девчонкой, — тихо призналась ты. — Если стукну, ты прости.       Секунда, и ты, отпрянув и приподняв подбородок, чтобы выровнять высоту вашего контакта, касаешься губами губ любимого. Он ошарашен. Слишком ошарашен, чтобы противостоять. Но ты не успеваешь углубить первый поцелуй, как по щёлчку отрубаешься.       И просыпается другой человек. Она вмиг награждает незнакомца тяжёлым кулаком по лицу.       — Ты че творишь?! — верещит забытый голос…       …эти пробуждения уже изрядно надоели тебе. Ты чувствовала себя не просто бодрой, а полной долбанной решимости и незатухающего гнева. Ты в своём теле, в своей огромной спальне. Ты ничего не помнишь. Из того, что случилось после пробуждения правильной тебя. Интересно, а как к тебе вернутся эти новые воспоминания — без Мора? Если ты, конечно, снова не пошла за ним.       Вскакиваешь, как дикий зверь на добычу. Быстро осматриваешься. Интересно, а почему ты в своей огромной спальне? Ты разве не должна была очнуться в кабинете Бьякурана, чтобы было сподручнее раскрасить ему наглое лицо? И аппарат сломать. Сомнительно, что за несколько минут тебя перенесли сюда. Если, конечно, прошло несколько минут…       Телефон сообщил дату — прошла неделя с твоего дня рождения. Отлично. Тебя обманули уже трижды. Ты выбежала из спальни, сметая всё на своём пути. Если ты сейчас же не найдёшь Тсунаёши, то разхреначишь здесь всё. Твой порыв смягчил сосед по коридору.       — Как самочувствие, дорогая? Неделю в себя не приходила, — ты бы яростно огрызнулась, не знай, кому принадлежит голос. Перед тобой, в метре, на передвижном кресле расположился… Девятый. Так он же умер.       — Здравствуйте, — стараясь не озвучить последнюю мысль, стушевалась ты. — А что произошло?       Добродушный старик жестом повёл за собой и скрылся за поворотом. Пришлось поторопиться. Вы перемещались неизменными величественными коридорам, и с каждым шагом в твоей голове вспывали конкретные образы — ты была здесь. Была юной. Бегала, выполняя поручения Хранителей Тимотео, пряталась от учителей, определяла расстояние, с которого всё ещё слышно завывания Мари. Да ты росла здесь. Училась. Тренировалась. Здесь, в этом замке, прошла твоя юность, лучшие годы.       Ностальгическая улыбка разгладила нахмуренное лицо. Нечто в твоей голове прояснялось. Вонгола взяла тебя и сестру под опеку в этом новом будущем. Не было никаких предательств и покушений. Ты вспомнила, что тебе поручили даже собственный специальный отряд. Твоё прошлое было светлым.       — Куда мы идём? — спокойно спросила ты, хватая ручки кресла, чтобы дедушке было свободнее передвигаться.       — Хочу навестить старого друга, — с долей печали ответил он. Почему-то тебе стало не по себе, словно ты знала, о ком идёт речь.       Вы беспрепятственно спустились по пандусам, прошли по дорожке из гладких камней, свернули к фамильному кладбищу. Добрые воспоминания продолжали всплывать в твоей голове, как кадры фильма, но ты не улыбалась им, твои ноги подкашивались от мысли, кого вы похоронили, и ты упала бы, если не дедушкина опора.       Вы остановились у самой дальней могилы. Плита из благородного камня со скромной именной гравировкой. И датами. Ничего особенного… Да и имя ты это не знала. Или забыла?..       — Пройдите пока, а я посижу тут, — ты поспешно отпрянула от кресла и углубилась в сад к разноцветным клумбам.       Что это за чувство? Почему дышать тяжело от слёз? Ты ничего не слышала, но явственно ощущала чужое присутствие позади. И ты обернулась. В шаге стоял высокий молодой человек, волосы которого впитали в себя цвет самого солнца, а глаза, золотисто-карие, с вниманием смотрели ни на тебя, а куда-то внутрь, в душу. Его величественно-снисходительная полуулыбка сжала твоё сердце в тугой маленький комок.       — Так не бывает, — прошептала ты, прикрывая слезящиеся глаза, стараясь спрятаться от упрямого наваждения. — Я уже давно сошла с ума.       — Я заставил Вас ждать, — его голос. Чудный, звучный голос, наполненный сладостью правды и невероятной силой любви. — И тем не менее, нашёл.       — Как? — взмолилась ты. — С-столько лет, столько жизней, столько смертей. Столько боли, — ты откровенно зарыдала. Но мужчина, как бы не хотел успокоить тебя, не мог прикоснуться. Лишь жар Небесного пламени ласкал твою уставшую душу.       — Я искал, — эхом отозвался он. — И ничего не чувствовал. Но сейчас, — он приложил ладонь к своей груди, затем — задержал у твоего сердца. — Чувствую.       И ты тоже чувствовала.       — Судьба свела меня с Вами, чтобы потом посмеяться, — он улыбнулся. Но то была горькая, тяжёлая улыбка. — Зато я могу быть уверен, что проигрываю достойному, — ты выдохнула, пытаясь успокоиться. — Могу я хотя бы узнать Ваше имя?       Сбоку, вдали, послышались голоса и смех. Ты перевела взгляд на счастливую семью.       — Имя мне Время, Пустота, — ты узнала среди них своего Тсунаёши. Но рядом шла не ты, а та милая, рыженькая девушка. И сновали двое прекрасных детишек: девочка и мальчик. — Одиночество…       Странно, гнева не было. Была обида. Глухая, ноющая. Вот же, предатель. Всё-таки ты ему надоела или, скорее, напугала. Он последовал твоему совету, да? Что ж, наверное, они будут хорошей семьёй… Новая волна слёз норовилась хлынуть из глаз. Но слова Матери неожиданно всплыли в твоей голове: не давать волю эмоциям. Да, пожалуй. Ты не должна им мешать…       — Нет, — ласково протянул призрак. — Имя Вам — Счастье. Так будьте счастливы.       Как медленно растворялось видение, так к тебе приближалась четвёрка. Мальчик прыгнул в лужу, испачкав сандалики. «Мама меня убьёт?» — хныча, спросил мальчик у отца. «Мама меня убьёт», — весело ответил молодой человек, сидя перед сыном на корточках. И смотря прямо на тебя.       Рыженькая, потрепав девочку по голове на прощание, объяснила, что пойдёт наконец навестит брата. А милый ребёнок, обнимая плюшевого зайца, кинулся к тебе по дорожкам. Следуя неясному порыву невероятной ласки к девочке, ты подняла её на руки и закружила.       — Мама, а ты убьёшь братика? — прижимаясь к твоей щеке, заговорчески спрашивает малышка. Но ты не отвечаешь, поровнявшись со своим мужчиной и плачущим сыном.       — Привет, — словно вкладывая в это приветствие все свои извинения, произносит молодой человек. Он улыбается. Но тебе что-то не весело. Ты отпускаешь дочь, щёлкаешь сына по носу и отправляешь их в свободное плавание в поле своего зрения. Гневно заглядываешь в глаза мужу. — Я знаю, прости.       — Я буду задавать вопросы, ты — отвечать, — он смиренно кивнул. — Какого чёрта? — он рассмеялся. — Нет, какого чёрта?!       — Я хотел защитить тебя, — серьёзно отвечает Тсунаёши, и ты отворачиваешься, чтобы скрыть стремление расцеловать его. — Ты бы ушла, зная, что тут будет?       — Конечно нет!       — Вот видишь, нужна была причина, по которой было бы уместно отправить тебя в прошлое, где бы тебя не достали. В Вонголе давно зрел заговор против тебя, спрятав тебя, его было легко подавить, — он принял тебя в объятия. Ты больше не злилась. Разве что, немного. — Подумал, рисованный враг развеет тебя. И сблизит нас.       — Я не поняла с Мором. Где он, кстати?..       — Он был в прошлом за месяц до тебя, готовился. Сейчас — работает на нас, из него вышел хороший тренер для новобранцев.       — Но подожди, — ты посмотрела ему в лицо. — Ты рискнул отправить его и меня с помощью неотлаженной машины?       — Неотлаженной? — спросил он. И, словно вспомнив что-то, снова рассмеялся. — Это я попросил так сказать.       Ты шумно выдохнула и задумалась. Что ещё осталось без ответа? Очевидно, что Бьякуран и Ирие Шоиче тоже осведомлены, как непосредственные проводники. И Мортимер, конечно. Как всё легко выходит…       — А Хиро жив?       Он улыбается.       — Все живы. Всё хорошо…       Ты закрываешь глаза и сильнее зарываешься в горячие объятия.