***
«В саду есть склеп, в который я не решилась заглянуть, но часто видела, как туда ходит Селестия. Также в особняке есть как минимум одна потайная комната». Пальцы скользят по кирпичной кладке, а глаза пытливо ищут в ней прорехи. «В кладовке я видела странное фиолетовое свечение напротив шкафа с травами. Если внимательно присмотреться, можно заметить, что часть стены можно отодвинуть, и рядом наверняка есть какой-то рычаг, который я не нашла». Твайлайт действительно находит свободное пространство между кирпичами: узкое, тяжело различимое в темноте, но напротив него нет никакого шкафа с травами. Неужели всё переставили? «Свечение я видела всего один раз. Иногда я думаю, что мне показалось… но я всё равно решила написать об этом. Лучше писать обо всём, что видишь здесь». Одна из служанок стоит у входа в кладовку, словно наблюдает за исследованиями Твайлайт; от подобного внимания становится чуточку не по себе, и девушка задумывается: это та самая служанка? Или другая? Как их отличать? — Как вас… отличать?.. — она повторяет свой вопрос вслух, медленно подходя к безликой. Платья наверняка меняются каждый день, любые пометки на коже стираются: Твайлайт отчётливо помнит, как пролила на одну служанку чернила, и часть из них попала на запястье, не прикрытое рукавом или перчаткой. Но на следующую ночь ни у одной служанки не было чёрного пятна. Чувствуют ли они боль? Сопротивляются ли, когда их бьют или калечат? Служанка не подаёт признаков жизни, когда Твайлайт берёт её за руку; она не реагирует на снятие перчатки, не обращает внимания на нож в руках девушки, который та сняла с крючка при входе в кладовку. Ладонь, на удивление, тёплая, но кожа болезненно-бледная. Твайлайт ненавидит причинять боль, ненавидит вид крови и ненавидит безразличие Селестии, которое та демонстрирует при разговоре о своих бывших невестах. Почует ли вампирша приевшийся запах или спустит всё на тормозах, когда поймёт, что это всего лишь кровь служанки? Острое лезвие едва ощутимо касается кожи, и от этого касания остаются крохотные алые капли. — Так ты не шутила насчёт «буду чаще грешить»? Всё-таки почуяла. И моментально заявилась. — Что ты забыла в кладовке? — Какая разница? — огрызается Твайлайт, пытаясь придать рукам твёрдости: нужно ещё немного надавить, порез слишком незначительный. — Решила познать анатомию на практике? — усмехается женщина за её спиной. — Они должны хоть что-то чувствовать… — бормочет Спаркл, прижимая лезвие сильнее. — Телосложение, — вдруг загораются фиалковые глаза. — Их телосложение… оно не может быть одинаковым!.. На плечи опускаются ладони, и в ушах эхом отдаётся тихий смех: — Можешь раздеть каждую из них, если хочешь. Вы все имеете схожее телосложение. «Думаю, мне стоит написать больше о себе. Возможно, это поможет следующим невестам». Твайлайт поднимает голову, глядя на служанку; от одного её вида в горле застревает горький ком: почему, ну почему?! Если они так страдали, если чувствовали, что больше не выдержат, то почему не разрывали договор?! Ни одна из десяти невест не сбежала, оставив других людей на произвол судьбы. «Рост 158 см, вес 45 кг, красные волосы, фиолетовые глаза, ношу очки. Тихоня, которая прячется в библиотеке, даже когда к Селестии приходят гости». — Надави сильнее, — продолжает шептать Селестия. — И мы узнаем, чувствуют ли они боль. До тебя, по правде говоря, никто на такое не решился. Как часто Твайлайт слышит это «До тебя никто не делал этого»? Как часто Селестия подчёркивает её уникальность и в скольких случаях это правда? «Это провокация, — повторяет про себя Твайлайт, продолжая смотреть на служанку. — Она специально провоцирует меня…» «Мой отец учёный, а мать — жуткая верующая. Она меня и воспитывала». Рука с ножом над доверчиво раскрытой ладонью безликой начинает ощутимо дрожать. Другие невесты боялись что-то делать: возражать, перечить, ступить лишний шаг в пределах особняка, задать невинный вопрос. «Я одиночка и никогда не имела друзей, за всю жизнь не сделала ничего полезного». — Ну же, — настаивает Селестия, сильнее сжимая худые плечи. «Поэтому если я смогу хоть как-то помочь…» Твайлайт крепче обхватывает рукоять, направляя лезвие перпендикулярно ладони. «…я с радостью помогу». Служанка никак не реагирует на свою окровавленную руку, которую только что пронзили насквозь, в отличие от Твайлайт — совершённый поступок воспринимался подлым предательством. — Они не чувствуют боли, — выносит она вердикт, резким движением вынимая нож. — Либо не показывают этого. Девушка поворачивает голову, чтобы посмотреть на реакцию Селестии: вампирша улыбается так, словно только что удачно закончила опасный эксперимент. — И вы знали это!.. — Важно, что это узнала ты, — не отрицает женщина. Твайлайт хочется взвыть от досады, от своей доверчивости, от наплевательства Селестии, от всего вокруг, и лишь знание того, что это ещё не конец, придаёт немного спокойствия. Остаются ли на них шрамы?***
Фиолетовое свечение в кладовке — единственная новая информация, которую Твайлайт узнала из тетради Мунденсер, и этот факт несколько разочаровывал. Она надеялась на описание эмоций предыдущей невесты: та ясно дала понять, что времени у неё осталось мало, неоднократно писала, что необъяснимый ужас известен каждой девушке, попавшей в особняк, но проблема была как раз в том, что Твайлайт он был неизвестен. Страх — да, ужас — нет. Вопросов лишь прибавилось; Спаркл была падка на загадки, и в какой-то момент её нахождение здесь перестало восприниматься как заточение. Она нервно стучала пальцами по столу во время приёма пищи, размышляя о том, каким образом другие невесты могли оставить свои послания; наверняка среди них были и музыкантки, и художницы, возможно, даже медсёстры — и все, все они могли спрятать свои наблюдения самыми необычными способами: в нотах, полотнах картин, нацарапать на стене, оставить на видном месте предмет, непременно что-то означающий. Голова шла кругом от всех вариантов, подогревая внутри жгучий интерес, и на лице Твайлайт играла полубезумная улыбка. — Расскажите мне о ваших невестах, — просит она невинным голосом, глядя на Селестию искрящимися фиолетовыми глазами. Её не пугает даже сталь в розовых глазах; её не пугает вампирша, которая наводит ужас на всех, кроме неё. Твайлайт чувствует вседозволенность и особое отношение к себе, и это божественное ощущение пьянит и путает мысли, заставляет забыть об осторожности. Не можешь найти ответ сам — спроси Селестию, всё ведь так просто. Твайлайт сглатывает и даже смеётся сквозь сжатые губы: сейчас она узнает о предыдущих невестах всё, что её интересует, и пойдёт искать подсказки дальше. — Нет. Твайлайт не сразу осознаёт отказ. Глупо моргает широко раскрытыми глазами, между бровей ложится хмурая морщинка. — Что?.. Селестия не обращает на неё внимания, аккуратно запечатывая конверт и передавая его служанке. Детская обида сквозит в воздухе; она абсолютно несерьёзная и не стоящая внимания, но вместе с ней женщина чует нотки гордыни. — Почему?! Запах становится отчётливее, но Селестия по-прежнему игнорирует свою невесту и берёт новый лист бумаги. Твайлайт перехватывает её руку непозволительно нагло, сверлит потерянным взглядом побитой собаки, которая не понимает, почему хозяину не понравилась мёртвая птица на пороге. — Вы же говорили, что я могу задавать любые вопросы! — И не на все получать ответы. Селестия поворачивает голову, глядя на Твайлайт в упор, но та лишь сильнее сжимает женское запястье. — Это нечестно!.. — Чем же? Девушка не может ответить. Тем, что она особенная? Ей кажется, что Селестия снова пытается её запугать, и эта мысль мало-мальски успокаивает. Твайлайт натянуто улыбается подрагивающими губами. — Я не боюсь вас. — А зря. — Я же сказала, что!.. Терпение лопается как натянутая струна, когда Твайлайт тянет её за руку. Щёку обжигает хлёсткая пощёчина, от которой голова поворачивается набок. Пальцы, отпустив чужое запястье, мимолётно касаются краснеющей кожи. Опомниться Твайлайт не дают, сильным толчком в грудь заставляя отшатнуться назад и упасть на диван. — Ты зазнаёшься. Перед глазами расплывается белый цвет — Селестия грубо раздвигает её ноги коленом, кладёт руки по обе стороны от Твайлайт. Локоны падают вниз разноцветным водопадом, словно укрывая их от окружающего мира. — С каких пор ты решила, что смеешь мне указывать? Алые глаза не сулят ничего хорошего; Твайлайт теряет дар речи, лишь сглатывая, встретившись с ними взглядом, и не находя для себя оправданий. Она ведь действительно чуть не начала требовать. — Я отвечаю на вопросы из собственной прихоти, и такая малявка, как ты, — чеканит каждое слово Селестия, — в этом доме немногим лучше вазы с фруктами. Твайлайт даже не понимает, почему ей больно от этих слов; Селестия же отстраняется, в последний раз презрительно оглядывает девушку и садится обратно. Её движения немного рваные, резкие — Твайлайт перегнула палку и явно вывела вампиршу из себя. В воздухе повисло напряжение, от которого становится дурно, но едва Спаркл собирается встать, как Селестия останавливает её грубым приказом: — Сидеть. Она покорно остаётся на месте, стыдливо опустив голову и перебирая складки на своей юбке. Они проводят в тишине, прерываемой лишь скрипом пера о бумагу, всего полчаса, которые растягиваются в невыносимую вечность. Движения Селестии постепенно выравниваются, показывая, что её терпение можно испытать вновь. Но Твайлайт не настолько храбрая. Ей и так хватило. — Советую тебе дать приемлемое объяснение своего поведения, — холодно произносит Селестия. — И только попробуй солгать. По коже бегут мурашки от одного звука властного голоса, и из головы, как назло, вылетели все более-менее подходящие оправдания. — П-простите… — Я сказала объяснение, — повышает голос Селестия. Лгать — плохо, и не только потому что Твайлайт так учили с детства — вампирша сразу догадается, что она врёт, а выводить её из себя снова кажется очень, очень плохой идеей. Сказать про тетрадь тоже не вариант, сказать, что это просто любопытство?.. — Ясно, правды ты мне не скажешь, — разочарованно вздохнула женщина, откладывая перо. — Раздевайся. Твайлайт непонимающе смотрит на вампиршу, едва открывает губы, чтобы переспросить… Пожалуйста, скажите, что ей показалось. …но Селестия пересаживается в кресло напротив дивана и выжидающе смотрит на девушку. — Раздевайся, — чётче повторяет она. Твайлайт боится даже спрашивать зачем — просто уверена, что ответ ей не понравится. — У меня… ш-шнуровка на спине… — бормочет она, до боли впиваясь пальцами в собственные ладони, которые сжимает в кулаки. — Я помогу, — очаровательно улыбается Селестия. — Подойди. — М-может не надо?.. — тем не менее, Твайлайт послушно встаёт, неуверенными шагами направляясь к женщине. — Я… я правда сожалею… — Поворачивайся спиной, — елейным голосом велит Селестия, и Спаркл снова слушается: выдыхает, когда чувствует ослабевающую шнуровку, выпрямляет спину, когда чужие пальцы с нажимом ведут по позвоночнику, и краснеет, когда Селестия оголяет её плечи, позволяя платью чуть опуститься вниз. Девушку неожиданно тянут назад: — Садись. Единственная мысль, что крутится сейчас в голове, лишь о том, в какое же глупое положение она попала. Едва она падает на колени Селестии, как та прижимается губами к загривку, по-собственнически обнимая свою жертву за талию. — Кожа да кости, — шепчет вампирша. — Даже куснуть некуда… Ткань платья опускается ещё ниже, едва задерживаясь на груди и впервые заставляя Твайлайт краснеть от того, что она не носит сорочку: Селестия никогда не настаивала на этом, а платья сменялись каждый день. — П-почему… — девушка вдруг замолкает, боясь рассердить вампиршу снова. Но той, напротив, интересно: — Что почему? — В к-книгах вампиры кусают в шею, — сглатывает Твайлайт, уже пожалев, что вовремя не сдержалась. — Но вы ни разу… Она слышит смешок прямо за ухом и чувствует, как холодное дыхание спускается к шее, заставляя немного поёжиться. — Это довольно интимный момент, — лёгкий поцелуй оседает на изгибе между шеей и плечом. — Но ты же не хочешь говорить мне правду… Вот как. Твайлайт говорит, почему ей вдруг стали интересы прошлые невесты, Селестия разъясняет кое-что о вампирских привычках. Девушку это интересует не так сильно, как невесты, но вампирша в любом случае доберётся до правды — и тогда шанс узнать что-то новое устремится к нулю. Она перечитала тетрадь Мунденсер вдоль и поперёк — там было не так уж и много — и запомнила всё, что ей нужно. В ближайшие дни она и вовсе запишет все важные моменты на отдельный лист, и даже если она сейчас потеряет свою находку… — Я не так уж много прошу, Твайлайт, — продолжает нашёптывать Селестия. — За правду я никогда не наказываю, в отличие от наглости и лжи. Девушка сама откидывается назад, прижимаясь спиной к женской груди. — Я расскажу… потом, когда не буду сидеть с наполовину спущенным платьем, — зажмуривается она. Клыки вонзаются в предплечье неожиданно, от чего Твайлайт непременно бы подпрыгнула, если бы Селестия не удерживала её твёрдой хваткой на месте. — У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок, — облизывается вампирша, отпуская невесту. Служанки немедля оказываются рядом, чтобы ей помочь.***
Она сдёргивает с первой попавшейся безликой перчатку и понимает, что крупно просчиталась. Как понять, какая именно служанка была ранена? Ругнувшись себе под нос, Твайлайт подходит ко второй и, ни на что не надеясь, снимает перчатку и с неё. Сначала она даже не верит своим глазами: Господь, видимо, её не покинул, потому что на ладони этой служанки видна белая полоска стянувшейся кожи. Судорожно сглотнув, Твайлайт осторожными движениями огладила её и, вспомнив о времени, поспешила в кабинет Селестии — та наверняка будет ругаться, что она опоздала аж на четыре минуты. Но вопреки этим ожиданиям одна из служанок мягко взяла её за руку и повела в противоположную сторону, к лестнице. — С-стой, зачем… — пискнула Твайлайт, следуя за служанкой в гостиную. За столом сидела уже знакомая фигура: одна из тех ангелов, что приходила на днях со старым знакомым Селестии. Вампирша сидела напротив неё мрачнее тучи, опасно щурилась и, скрестив руки на груди, беспокойно барабанила по предплечью указательным пальцем. — Информация наверняка засекреченная, и, рассказав её мне, ты идёшь против ангельского устава. Девушка с радужными волосами тоже спокойствием не отличалась: постоянно ёрзала на стуле, нахмурилась, увидев Твайлайт, и повышенным голосом воскликнула: — Думаете, я от этого в восторге?! Они ничего не делают, а Флаттершай… Флаттершай в руках этого ублюдка уже несколько дней! Кто знает, что ему придёт в голову с ней сделать! — Причём тут я? — ухмыляется Селестия. — Раз тебе так дорога твоя подруга, иди и выручай её самостоятельно. Я даже выйти за пределы особняка не могу. Ангел усмехается и материализует из воздуха сияющий пергамент, протягивая его вампирше. — Это донос. С парой доказательств, которые позволяют ангелам произвести обыск в вашем особняке на наличие Элементов Гармонии. Он появился на следующий день после побега Тирека и Дискорда. На лице Селестии не отразилось ни единой эмоции на протяжении всего времени, что она читала пергамент, но Твайлайт определённо чувствовала сильное беспокойство и… злость. Она садится возле женщины, украдкой оглядывая ангела — подумать только, они снова встретились! — и та отвечает ей взаимностью. В её глазах плещется нескрываемое удивление. — Рэйнбоу Дэш, — чуть наклоняет голову вперёд ангел. — Кажется, мы не знакомились официально. — Твайлайт Спаркл, — улыбается в ответ девушка. — Это нормально, что я здесь… — она обращается к Селестии, но той, кажется, всё равно. — Ну, то есть, меня привела служанка… — Всё в порядке, — небрежно отзывается женщина. — Лучше если ты будешь в курсе происходящего. — А что… произошло? — осторожно интересуется Твайлайт. — Флаттершай и Дискорд исчезли в тот же день, когда прошли через портал, — нехотя поясняет Рэйнбоу. — А вместе с ними из тюрьмы сбежал Тирек. Не буду разъяснять вам, кто это такой, но мерзавец тот ещё. Флаттершай считают соучастницей, но я уверена, что она не могла!.. — Это шантаж? — прерывает её Селестия, размахивая светящимся пергаментом. — Моя помощь взамен на этот документ? — Именно. В воздухе висит напряжение — настолько искромётное, что Твайлайт становится не по себе. Рэйнбоу сверлит Селестию решительным взглядом; в глазах женщины, наоборот, поразительное равнодушие. — Избавиться от подобных обвинений для меня сущая мелочь, — медленно растягивает слова Селестия. — Ангелы даже не успеют ступить через портал в мой дом, — она передаёт пергамент обратно Рэйнбоу и недобро улыбается, подпирая рукой подбородок. — Но ты пошла на большой риск, украв это для меня, и переступила через принципы, обратившись за помощью к вампиру. Это интересно. Я помогу тебе.