***
Что за дурацкие вопросы на неё сыплются в последнее время? Сначала Шайнинг с его вспыльчивым «Да ты словно влюбилась в эту вампиршу!», затем Кейденс с любопытным вопросом «Скажи, а ты влюблена в Селестию?», теперь сама Селестия… — Ты что, ревнуешь? — Я не ревную… — совсем тихо произносит Твайлайт, упрямо прожигая взглядом одну и ту же точку на полу. — Мне просто… наверно, стало немного… — Обидно? — слышится усмешка, от которой Твайлайт снова пятится назад, но её вовремя хватают за руку и ведут к кровати. Раздаётся короткий вскрик, едва она падает на кровать, и сверху моментально нависает Селестия. Всё так… привычно. Они так часто оказывались в таком положении, вампирша так любит щекотать нервы своей невесты подобными действиями, что Твайлайт казалось, будто она уже привыкла. Но сейчас у неё снова дрожат руки, снова сорвано дыхание и сердце стучит как бешеное. — Любишь меня? — спрашивает Селестия, на что Твайлайт отрицательно мотает головой: — Не в том смысле!.. — А мне кажется, что в том самом. Рубиновый цвет глаз — точно такой же, каким был раньше камень в центре её креста — тонкие белые губы, аккуратный нос, удивительно длинные волосы, изящная линия шеи, даже кончики пальцев — такая идеальная, красивая женщина, которой Твайлайт восхищалась с самого первого взгляда. Когда её восхищение успело перерасти… в то, что она чувствует сейчас? В желание отдать всё, что имеет, ради одной похвалы, ради ласкового взгляда… — Я так часто говорю тебе, что ты особенная, — шепчет Селестия, обжигая дыханием губы Твайлайт. — Почему ты считаешь, что любить меня — это плохо? — П-потому что… — бормочет девушка, глядя прямо в жадные алые глаза, которые выдавали все желания своей хозяйки, — я не знаю… Юбку почти бессовестно задирают, и между ног втискивается чужое колено; Твайлайт дёргается, отчаянно пытаясь отодвинуться назад, но Селестия перехватывает её запястья и крепко удерживает их над головой. — Стойте!.. что вы хотите… — Ничего из того, что тебе не понравится. Твайлайт лишь сильнее зажимается, отводит взгляд и начинает ёрзать, явно паникуя: — Прошу, отпустите! — Успокойся. — Как я могу успокоиться?! — она рыпается ещё сильнее, вынуждая Селестию сжать запястья до боли. — Вам мало моей крови? Эмоций?! — Успокойся, — повторяет Селестия, но Твайлайт упрямо мотает головой и зажмуривает слезящиеся глаза. — Твайлайт… — более ласково шепчет женщина, отпуская её руки, и начинает гладить по щекам. — Послушай меня, милая… Твайлайт едва слышно шмыгает носом, закрывает ладонями глаза, но хотя бы вырваться не пытается. — Я чувствую всё, что чувствуешь ты, — произносит Селестия, целуя невесту в краешек губ. — Твоё удовольствие — это моё удовольствие, — её руки снова ненавязчиво касаются рук девушки, разводят их в стороны, нежно переплетают пальцы. — И я никогда не делала тебе ничего плохого… Мутные фиолетовые глаза смотрят на вампиршу с толикой страха и одновременно с этим светятся доверием; Селестия аккуратно касается губ Твайлайт своими, словно боясь спугнуть, но при этом наглее вжимает колено меж дрожащих ног. В воздухе расплывается знакомый сладковатый аромат, напоминающий вкус крови любимой невесты, и заставляет Селестию порыкивать от нетерпения, от предвкушения. Едва поцелуй прерывается, как Твайлайт рвано выдыхает, дёргается, чувствуя, как Селестия ловко находит нужные пуговицы и быстро выуживает их из петель. Волнение скапливается в воздухе, превышает норму, заставляет покрывать лёгкими поцелуями открытые ключицы и шептать: — Просто расслабься… Твайлайт едва замечает, как ткань платья плавно опускается вниз, и сразу стонет, когда Селестия мягко сжимает одной рукой её обнажённую грудь, а второй касается резинки трусов. До боли знакомое ощущение окутывает голову — одновременно похожее на ментальное давление, которое девушка испытала в первую встречу с Рэйнбоу Дэш, и одновременно нечто иное, успокаивающее, не позволяющее паниковать, призывающее довериться. Понимание собственной беспомощности отдаётся жаром между ног — понимание, что Селестия сейчас читает все её эмоции как открытую книгу, что Твайлайт в полной власти этой чересчур равнодушной к окружающим женщины, и что она уже точно никуда не сбежит. У Селестии прохладные руки, согретые теплом живого человека; этот холод Твайлайт чувствует сквозь ткань трусов и слишком резко дёргается, пытаясь отстраниться. — Н-не надо, я не… Женщина быстро убирает ладонь, запускает её в чужие волосы и, крепко сжав их, поворачивает голову Твайлайт. — Ты как самый вкусный десерт, — сбивчиво шепчет она, прильнув к максимально открытой шее, — от которого мне дают лишь маленький кусочек… Острые клыки девушка ощутила сразу. Они легко царапнули кожу, а вслед за ними широко прошёлся язык. Вампирша зачем-то навалилась на свою жертву всем телом, не позволяя ей делать лишних телодвижений. — Не рыпайся. Укус всё равно оказался для Твайлайт неожиданностью: она тихо вскрикнула и, вопреки указу Селестии, дёрнулась. Впрочем, саму Селестию это уже не волновало: держала она крепко, а кровь была восхитительно-сладкой, воистину пропитанной любовью. До сих пор она не знала подобного вкуса и оказалась поразительной сладкоежкой. Твайлайт обмякла, невидящим взглядом уставившись перед собой, испытывая странное удовлетворение от того, как сейчас вместе с кровью из неё выпивали практически все эмоции, и в то же время наслаждалась слабым осознанием того, что так Селестия не относилась ни к кому, кроме неё: ни к своим предыдущим невестам (скорее всего), ни к другим людям (и нелюдям), которые посещали особняк. — И как тебе только пришло в голову, что тебя можно заменить… — вздыхает женщина, ослабляя свою хватку и целуя Твайлайт в щёку. Та даже не знает, что ответить, но всё равно открывает рот. — Тшш, — Селестия прикладывает палец к её губам. — Сейчас опять наговоришь глупостей. Твайлайт уверена, что сейчас ей даже не нужно говорить глупостей, потому что у неё на лице и так самая глупая улыбка, на которую она была способна.***
Она была бесконечно счастлива проснуться утром в пустой кровати, потому что воспоминания не заставили себя долго ждать, а следом за ними подоспел и стыд. Твайлайт накрывается одеялом с головой, чувствуя, как кровь приливает к щекам. И как ей теперь Селестии в глаза смотреть? Впрочем, её ждал сюрприз поинтереснее. — Какого?.. — хмурится Твайлайт, разглядывая себя в зеркале, и нервно косится на служанку. Та стоит абсолютно неподвижно. — Вы серьёзно? — взмолилась девушка, касаясь красочного синяка на своей шее — ровно там, куда вчера пришёлся укус. Платье, как назло, не имело высокого воротника, словно Селестия специально распорядилась насчёт этого. — Ради всего святого, отведи меня к Селестии, — обратилась Твайлайт к служанке. — Это же… Господи, я же… «Я же не только Селестии в глаза смотреть не смогу…» Служанка осталась на месте; Твайлайт тяжело вздохнула. Хорошо, она сама найдёт вампиршу. В конце концов, шанс случайно встретить брата или Кейденс невелик. Да и что с того, что она их встретит? Не станут же они в первую очередь пялиться на её шею, в конце-то концов. В Шайнинг Армора она врезалась сама на повороте. Тот выглядел чересчур задумчивым, углублённым в собственные мысли; Твайлайт даже заметила мешки под глазами, словно брат не спал вовсе. Но он улыбнулся ей одной из своих самых тёплых улыбок. — Надеюсь, хотя бы ты спала сегодня хорошо. — Вполне, — немного нервно улыбается в ответ Твайлайт, потирая шею в области синяка. — Я… эм… ты на завтрак? — Да. Хотя аппетита, на самом деле, совсем нет… — Я тоже есть не могла в первые дни пребывания здесь. А ты… Селестию не видел случаем? Шайнинг хлопает ресницами, словно не понимая вопроса, и спустя пару неловких секунд смеётся: — Слава Богу, нет. И я думал, что лучше тебя её местонахождение знают только служанки. — С чего вдруг? — мигом ощетинилась Твайлайт. — Не знаю, — пожимает плечами её брат. — Иногда мне кажется, что стоит тебе только попросить — и Селестия сразу за спиной появится. — Осторожнее, она действительно может так сделать, — девушка заливается смехом и указывает в сторону лестницы. — Так что, идём?***
За всю свою долгую жизнь в подобном расположении духа Кейденс видела Селестию впервые. Извечную усталость, ставшую вечным спутником Кейденс ввиду её воздержания от человеческой крови, как рукой сняло. Её тётя сейчас напевала весёлую, но старомодную песенку, которую люди в городе неподалёку пели около тысячи лет назад на каждый свой праздник. Она чувствовала абсолютный шок Кризалис, которая, вероятно, не знала, как относиться к своему закадычному врагу в таком состоянии; да и сама Кейденс была недалека от того, чтобы глаз начал дёргаться. Блинчик изящно взлетел вверх и приземлился на сковородку другой своей стороной. — Позволь спросить… — То, что ты не пьёшь человеческую кровь — большое упущение, — пропела Селестия и мечтательно возвела глаза к потолку. — Высшее блаженство, никогда подобного не пробовала! — Она действительно влюбилась? — неверяще приподнимает бровь Кейденс. — В тебя?! — Этот сладкий вкус, ммм!.. — Я надеялась, что ошиблась… — Такой прилив сил, можно ещё один Круг Ада завоевать! Кейденс вздыхает, садится на ближайший стул и подпирает голову рукой. — Попробуй кровь Шайнинг Армора — не пожалеешь, — подмигивает Селестия. — Обойдусь… — Надеюсь, Кризалис тебя переубедит. — Погоди, то есть… что ты… ты ведь просто выпила крови? — Пришлось задействовать немного магии и залезть ей в голову, но в целом… — И как далеко ты зашла? — настороженно интересуется Кейденс, неожиданно для себя переживая за юную неопытную девчушку. — Она была слишком напугана, — морщится Селестия, поливая блинчики вареньем. — Да и я не люблю торопить события. Кейденс почему-то облегчённо выдыхает. — Но я успела оценить её очаровательную грудь. — Таких подробностей мне не нужно. — Правда? — Селестия наигранно вздыхает. — Как жаль. Мне показалось, что тебе интересны все тонкости… — Селестия! — …наших с Твайлайт постельных… Отмахнувшись, Кейденс спешит поскорее сбежать, пока Селестия не отточила на ней своё тысячелетнее мастерство сарказма. С Твайлайт всё хорошо — хотя с чего бы должно быть наоборот? — а выслушивать издевательства тёти хотелось меньше всего на свете.***
Как бы Твайлайт ни прятала выразительное пятно на своей шее за длинными волосами, его всё равно было чуточку видно. Но сам факт того, как скромно эта девушка пыталась закрыть шею, заставлял Кейденс умиляться и умиляться. Шайнинг был сонный, да и вряд ли он приглядывался к своей сестре, потому и сидел в блаженном неведении. А вот Селестия светилась ярче самых добродетельных ангелов, заставляя свою невесту ёрзать на стуле и, смущённо опустив голову, сверлить взглядом коленки. — Выпрямись, милая, не сутулься, — мурлыкнула женщина, и от её голоса Твайлайт мгновенно вытянулась по струнке. «Издевается», — констатирует факт Кризалис. — Рарити оставила несколько журналов с ювелирными украшениями, — невозмутимо продолжает Селестия. — Выбирай любые понравившиеся. — Но я… — Твайлайт резко поднимает голову и так же резко опускает её вновь, столкнувшись с Селестией взглядом, — не умею выбирать украшения… — Тогда выберем их вместе, — с ещё большим удовольствием произносит женщина, делая глоток вина. Твайлайт тушуется ещё сильнее. Шайнинг Армор хмурится, наблюдая за общей напряжённой атмосферой за столом, поглядывает на сестру, не знающую, куда себя деть, вопросительно смотрит на Кейденс, которая всем видом показывает, что она абсолютно ничего не знает; наконец, его взор падает на Селестию, которая весело смотрит на него в ответ. Впервые её взгляд не вгонял Шайнинга в ледяной ужас. — Ты не против, если мы покинем твой особняк завтра? — небрежно интересуется Кейденс. — Мне всё равно, на сколько вы здесь останетесь, если под ногами мешаться не будете, — после такого ответа Шайнинг понял, что что-то не так. Что-то определённо произошло, и один он не знает, что именно.***
У Рарити не было видимых причин возвращаться домой к Эпплджек, однако она всё равно вернулась. И сразу услышала детские голоса, доносящиеся из кухни, которые было сложно не услышать. — И как ты только не устаёшь каждый день собирать яблоки… — вздыхает Бель, поглощая остатки яблочного пирога. — Я всего один раз попробовала помочь, и больше не хочется. — Кровь семьи Эппл! — гордо выпячивает грудь Блум. — Брось, это же весело! Тем более что основную работу выполняют Эпплджек и Большой Маки. — Ты тоже много делаешь! — Не так много, как Эпплджек, — восхищённо вздыхает девочка и мечтательно пялится в потолок. — Когда-нибудь я стану такой же, как она, и делать буду столько же! И у меня будет свой яблочный сад. Нет, грушевый! — Никаких груш! — донёсся удивительно звонкий голос бабули Смит. — И чем всем так груши не нравятся?! — громко прокричала Блум. Рарити хихикает, подходя ближе, и любуется немного потрёпанными кудряшками Бель. Рука сама тянется вперёд, чтобы растрепать их ещё сильнее… — А ну-ка не спорить с бабулей Смит, сахарок! …и останавливается буквально в паре сантиметров от светловолосой головы. — Сестрёнка вернулась! Девочки оборачиваются, радостно спрыгивают со стульев и бегут навстречу Эпплджек, наперебой спрашивая, что она купила в городе на этот раз. Рарити потерянно замирает на месте. Бель пробегает прямо сквозь неё, и восхищённый взгляд детских глаз целиком и полностью принадлежит Эпплджек. «Конечно, — горько усмехается про себя Рарити, — она ведь меня не видит…» Рука непроизвольно сжимается в кулак. — Ну-ну, девочки, — хохочет Эпплджек, запоздало замечая поникшую демоницу. Впрочем, та мгновенно уходит, даже не удостоив её ни взглядом, ни приветствием.***
«Насколько я знаю, вампиры сходят с ума, когда пробуют кровь того, кто их любит, — бормочет Кризалис. — Селестия вполне подходит под определение сумасшедшей». — Откуда ж ты это знаешь? — шепчет Кейденс, больше удручённая тем, что Шайнинг до сих пор не дал ей своего ответа. Тем не менее, она не собиралась давить и желала дать возлюбленному столько времени, сколько ему нужно. «Видела пару случаев. Обычно они, правда, не могут остановиться и иссушают несчастную жертву досуха». — Селестия не опустится столь низко. «Кто ж теперь знает, — неоднозначно ухмыляется Кризалис. — Судя по всему, даже для неё этот вкус в новинку. К слову, Шайнинг ведь тоже влюблён в тебя…» — Я ни за что не стану этого делать. «Очень жаль. Лишний Круг Ада нам бы не помешал». Разительные перемены в настроении Селестии были настолько положительными, что это даже настораживало — она сама на себя была не похожа. Словно до сих пор пребывала в блаженстве и потому желала уделить Твайлайт ещё больше своего внимания — не зря же схватила девушку в охапку и потащила за собой сразу после трапезы. Не сказать, что Твайлайт была против, но смущена она была до крайности. «Интересно, «не мешаться под ногами» в понимании Селестии — это не тянуть ручки к её невесточке?» — глумливо смеётся Кризалис. — Кейденс? — раздаётся тихий голос Шайнинг Армора, от чего вампирша подпрыгивает на месте. Она поднимает голову, смотрит прямо на юношу; тот, напротив, отводит взгляд и держит руки за спиной. — Д-да, Шайнинг? — подрагивающим голосом интересуется Кейденс. Он решился. Только не говорите ей, что он решился. «Господи, пусть его ответ будет положительным», — молится про себя Кейденс под ехидный комментарий Кризалис: «Господь вас не слышит, повторите запрос спустя одну человеческую жизнь, прожитую по всем канонам». — Я… — поджимает губы Шайнинг. — Мне нужно знать ещё кое-что. Прежде, чем я… скажу о своём решении. — Всё, что пожелаешь, — давит из себя доброжелательную улыбку Кейденс. Шайнинг подходит ближе, по-прежнему держа дрожащие руки за спиной. — Что ты… — Кейденс нервно сглатывает, — хотел… Мелькает лезвие ножа, но направлено оно оказывается не на неё — юноша приставляет острый край к собственному запястью. — …спросить?.. Голову пронзает острая боль, и перед глазами мгновенно плывёт. Кейденс едва сдерживает порыв кинуться на Шайнинг Армора и тут же начинает задыхаться, сжимает руками ткань платья на груди и сгибается пополам — она живёт на одном самоконтроле уже сотни лет, даже кровь Шайнинга не заставит её сломиться. А вот испытать жуткий дискомфорт — вполне. — И зачем? — тихо спрашивает Кейденс, зажмуривая глаза и призывая себя успокоиться. — Зачем ты это сделал?***
— Зачем? — первое, что спрашивает Твайлайт, когда Селестия уводит её в свою комнату. — Что зачем? — невинно интересуется вампирша, копаясь в стопке журналов. — Зачем вы… вы!.. — Я? — продолжает издеваться Селестия, откладывая некоторые журналы в сторону. — О, этого ювелира я знаю лично, он великолепен. — Почему на этом платье нет воротника?! — наконец, нашлась с вопросом Твайлайт. — И… и почему вообще остался этот синяк? После ваших укусов даже царапин не оставалось, а тут!.. — Я захотела, — пожимает плечами Селестия и указывает на диван. — Пойдём, хочу выбрать тебе серёжки. — Зачем?! — взвыла Твайлайт. — Чтобы лишний раз мне напомнить… или чтобы остальные заметили?! В чём вообще был смысл этого… — Мне захотелось, — улыбка сама собой расползается на женском лице. Селестия подходит ближе к Твайлайт и треплет её за щёку. — Ты такая милая, когда злишься. — Я не… просто ответьте, — мотает головой девушка. — А можно его… убрать? — В обиходе люди назвали бы это засосом, — невозмутимо говорит Селестия. — И я не хочу его убирать. — Да почему?! Селестия делает вид, что задумывается. Проводит пальцем по девичьим губам, спускается ниже, давит на подбородок, заставляя приподнять голову, убирает длинные волосы за спину. У Твайлайт от подобных движений перехватывает дыхание, но она не сопротивляется: может, хоть так получит ответ на свой вопрос. — Хочу, чтобы остальные заметили. В первую очередь, ты, — женщина недолго молчит и продолжает уже более весёлым тоном. — Можешь смотреть на него каждый раз, когда начинаешь меня ревновать. Будет мало одного — добавлю ещё парочку, — она наклоняется к покрасневшему ушку и томно добавляет: — И не только на шею. У Твайлайт разве что пар из ушей не валит. Улыбнувшись удовлетворительному эффекту, который она произвела, Селестия подталкивает девушку к дивану: — Понимаю, что тебе не терпится, но всему своё время, я с радостью… — она резко замолкает и меняется в лице. — Какого чёрта происходит… — бормочет Селестия себе под нос и практически выбегает из комнаты. Девушка растерянно смотрит ей вслед, затем переводит взгляд на служанку, без особой надежды спрашивает: — Куда она убежала? Служанка упорно молчит. — Глупый вопрос, конечно… Служанка делает шаг в сторону двери, выжидающе смотрит на Твайлайт. — Пойти за… тобой? В ответ снова молчание. Девушка тяжело вздыхает и следует за служанкой — удивительно, но это как раз то, что от неё требовалось. — Я боюсь, что ты не сдержишься, — сглатывает Шайнинг, с опаской глядя на Кейденс. — Как я могу согласиться оставить всё, как было, если ты вдруг можешь… — Я давала повод?! — не выдерживает Кейденс и пятится назад. — Ты ведь даже не подозревал и продолжил бы не подозревать! Алый цвет глаз то и дело переливался ядовито-зелёным, что совсем не нравилось Шайнингу, но его отвлёк крайне недовольный голос Селестии, застывшей в дверях с таким видом, словно её оторвали от встречи с самим Дьяволом. Она быстро оценила ситуацию: юноша так и застыл с ножом возле собственного окровавленного запястья, а Кейденс била крупная дрожь — возможно, на запах чужой крови она научилась не реагировать, но кровь Шайнинг Армора выбивала её из колеи. — Служанки перевяжут твою руку, — практически шипит Селестия, подходя к Кейденс и приобнимая её за плечи. — Немедленно уйди. — Она… — мнётся Шайнинг, виновато глядя на любимую. — Я просто… с ней всё будет в порядке? — Будет, если ты прекратишь творить глупости! — прикрикивает Селестия. — Е-ему нужно убедиться, что я сдержусь, если вдруг… — бормочет Кейденс, крепко прижимаемая к чужой груди. — А ты не сдерживайся, пусть поймёт, с каким огнём он играет, — зло произносит женщина, в упор глядя на Шайнинга. — Для неё твоя кровь — самое лучшее, что существует в этом мире, и то, что она до сих пор держит себя в руках — невероятное чудо. И ты ещё имеешь наглость… проверять это! — Да почему?! — Вампиры теряют рассудок, когда чувствуют кровь человека, которых их любит! — не выдерживает Селестия. — Я сказала тебе выметаться! Шайнинг словно отмирает и поспешно идёт к двери, проносится буквально перед носом Твайлайт, которая только-только заглянула посмотреть, что происходит. Она растерянно смотрит вслед брату, затем переводит взгляд на вампирш, и осознание происходящего доходит до неё предельно чётко. — Что значит… «теряют рассудок»? — тихо спрашивает она, глядя на трясущуюся Кейденс.