give me a try

      минхён сгребает потрепаные и потёртые купюры в рюкзак, руки деревянные, промазывают мимо банкнот, а пальцы не разгибаются, потому и без того ужасный вид мелочи из кассы какого-то заправочного минимаркета становится ещё и помятым.       часы над головой побледневшего кассира немо отсчитывают цифры в обратном порядке, как таймер, тик стрелок выцарапывают всё внутри минхёна, и он понимает, что закрыть глаза хоть на секунду, дабы избавиться от этого противного ощущения, — будет ошибкой, ужасной ошибкой; у них мало времени, всегда мало времени, а на ошибки его вообще нет, и почему-то донхёк всегда забывает об этом; он сказал, что прихватит им еды на первое время, но минхён не уверен, что сможет держать в страхе этого толстяка с недельной щетиной и потными мешками под глазами дольше.       у минхёна есть пистолет в правом кармане его куртки, и если нужно будет ещё немного времени — он без раздумий им воспользуется, если донхёк попросит — минхён сделает это. но ситуация пока что не требует подобных вмешательств. это место пропахло то ли сигаретным дымом, то ли потом, и минхён осмеливается предположить, что эта вонь исходит от одежды застывшего и мертвецки бледного кассира, пытаясь дышать через рот.       «только этого не хватало», — кривится минхён и рад бы зажать чем-то нос, но его руки заняты: в правой он держит лямку рюкзака, в левой — тупой нож, безобидный почти, ну если не считать того факта, что минхён им угрожает.       учащенное сердцебиение давит на виски, в глазах двоится, и не то, чтобы он крал в первый раз, — нет, просто ему каким-то образом повезло влюбиться в донхёка. и если подумать, то в этом и есть весь корень проблемы, и, наверное, винить стоит только себя. это минхён не уследил, когда всё пошло наперекосяк, это минхёну сейчас натирает черная медицинская маска, это минхён видит, как толстяк за кассой пытается незаметно протянуть руку к сигнализации, это минхён рявкает не своим голосом, кажется, отправляя бедного мужчину на тот свет; всё правильно, это его оплошность.       но даже сейчас — минхён думает о донхёке, волнуется за него и кусает щеку изнутри тоже из-за него, пускай этот малый всегда задерживает их небольшую «миссию» на жизненно необходимые пять минут, никогда не воспринимает угрозы всерьёз, а после — шепчет минхёну на ухо, как быстро бьётся его сердце, когда они уже едут в машине, а по венам гуляет адреналин.       донхёк выбегает из-за стеллажа с зубными щетками, на ходу запихивая чипсы с сыром и застегивая набитый всякой дрянью портфель насколько это возможно (ты же любишь с сыром, так чего ворчишь); хватает минхёна за предплечье, тянет за собой и на выходе бросает почти что приветливое «удачного вам дня». и это настолько иронично, что минхён не может сдержать смех. ему так хорошо, что хочется смеяться ещё громче, но пока из них двоих так делает только донхёк. на его лице сияет ребяческая улыбка, и минхён теряется всего на мгновение, боясь представить, что они будут делать, когда на их кистях будет поблескивать метал наручников.       потому что минхён уверен, донхёк будет улыбаться так же, даже когда его схватят.       минхён хочет курить в такие моменты, но при младшем старается не дымить, даже если этот самый младший крадёт чужие бумажники, тратит с них деньги на не самые подходящие его возрасту вещи и напивается в свои неполные девятнадцать.       испорченный ребенок, в таких противозаконно влюбляться.       минхён знает, что в дерьме, но донхёк на соседнем сидении, мило посапывающий и стучащий зубами от утреннего ветерка из приоткрытого окна, рвёт какие-то остатки немого боя между собой и собой.       потому что выигрывает всегда донхёк.       «у нас всё будет хорошо?»       минхён бы сказал, что да, — когда-то он дал себе обещание защищать то, что ему дорого. и так получилось, что донхёк и есть самое дороге, что у него есть. младший никогда не давал поводов усомниться в этом; его лицо всегда перепачкано непонятно чем, на губах от фар машин, едущих по встречной полосе, поблескивает гигиеническая помада с запахом кокоса. минхён влюблен во все это, минхён достанет им время, чего бы ему это не стоило.       а пока — он знает, что проезжая мимо его старой, заброшенной школы, донхёк проснётся, будет сонно на него глядеть и повторять:       детка, ты такой классный       такой классный