Lover, alone without love

— Хён, стой, секунду, дай я только… — Хонбин закрывает дверь в спальню, балансируя телефон и ноутбук на локте. — Воншик занят а… Джинйоном — нет, Джехёном… — В этом месяце — Джинхваном, — поправляет его Хакён, мельком пробежав последнее сообщение от Воншика в их групповом чате, — его зовут Джинхван — Сам попробуй их отличать, — закатывает глаза Хонбин, — когда Воншик каждую ночь оповещает тебя о том, с кем он в этот раз проводит свою. Хонбин опускает ноутбук на колени, пристраивая телефон в его левом углу. Теперь Хакён видит, пожалуй, в основном подбородок Хонбина, что делает еще более несправедливым тот факт, что даже с такого ракурса выглядит Хонбин просто замечательно. Для него вообще никогда не существовало плохих ракурсов, и возраст не умолил резкость его черт. Хонбин несколько раз куда-то кликает на ноутбуке. «Ты начинаешь в пять, придурок» — ворчит Хонбин в ноутбук и дарит Хакёну замученных взгляд: «В пять!». — У них онлайн-караоке в комментариях стрима — И что поют? — интересуется Хакён, устраиваясь на диване и блаженно вытягивая ноги — Dynamite, — ворчит Хонбин, — рузумеется, они ведь даже команду так назвали. Правда, это они выбрали без меня. «Так, я выключаю микрофон, если я вам нужен, сообразите что-то интересное. Постарайтесь параллельно не разрушить свои карьеры» — Хонбин возвращается за рабочий стол и наконец-то полностью сосредотачивается на Хакёне. — Все, хён, я весь внимание Хакён наклоняется к столу за белым конвертом и демонстративно машет им перед камерой, чтобы Хонин успел разглядеть. — Я получил приглашение на премьеру твоего фильма. Губы Хонбина складываются в улыбку. — И что, собираешься идти? — А сам-то ты там будешь? На этом вопросе выражение лица Хонбина резко меняется. — Нет, я буду в Штатах, — неохотно признается он. — У детей соревнования. Они выступают против ребят Юнги в числе прочих, так что тут уже не столь важны призовые (немалые, кстати), сколько титул победителей Хакён чувствует, как сердце будто проваливается в желудок, где прячется тихая тоска, которая в последнее время является неотступной спутницей его «сольной» жизни. В последнее время с Хонбином встретиться проще, чем с Санхёком или Джехваном. Но «проще» не значит «просто». В итоге Хакёну так и не удается быстро придумать запасной план действий - найти альтернативу встрече, и, по-видимому, на лице его проступает обреченность, отчего Хонбин немедленно протягивает руку к экрану телефона, поглаживая отображающуюся на нем щеку Хакёна, стараясь успокоить и вселить уверенность, как будто тот может физически это почувствовать. Но подобные жесты являются мгновенной и не всегда сознательной реакцией, являющейся частью языка, на котором говорят только они вшестером. — Хён, — не без напряжения в голосе продолжает Хонбин, — это просто премьера. Тебе стоит сходить, развеяться, выпить дорого вина. Возьми с собой Вонгына — Но я хочу взять тебя, — расстроенно говорит Хакён, — Я же не… Я ведь не скучаю по Вонгыну, я вижу его каждый день! Ну или… почти каждый… Хонбин, коротко прыснув от заминки Хакёна, отворачивается от камеры, так что Хакёну виден только свет, падающий сверху на острую скулу. — Я… Хён, ты ведь не можешь не знать, что я скучаю. — Он задирает голову к потолку и несколько раз быстро моргает, касаясь ресницами щёк. Только после глубокого вздоха он способен вновь вернуть голову в прежнее положение и встретиться взглядом с Хакёном. — Я вернусь в Сеул, наверное, через пару дней после премьеры. Я обязательно — слышишь? — обязательно найду время, чтобы встретиться. Приеду к тебе, и мы вместе посмотрим этот фильм Хакён вновь чувствует свое сердце, теперь вставшее комом в самом горле, не давая связкам смыкаться. — Ты не должен, — с трудом, но Хакёну удается заставить голос звучать практически нормально, — Я отлично знаю, насколько мы все заняты — Хён, — резко перебивает его Хонбин, но тут же смягчается, — хён, в этом мире практически не существует того, на что бы я не пошел ради тебя, так что не говори глупостей, особенно из-за подобных пустяков Пауза после этого кажется столь же длинной, как те скоро несколько десятков лет, которые они знакомы. Хакён успевает подумать, и не впервые, что он уже успел очень многое, настолько, что ни одно резюме не сумело бы все это вместить. Однако пять мальчишек, превратившихся при нем во взрослых мужчин — это лучшее из его достижений, прошлых и будущих. Тишина наконец-то разбивается голосом Хакёна, молящегося всем богам о том, что Хонбин сумеет понять все, что кроется за несколькими простыми фразами. — Хорошо. Тогда просто назови мне дату, чтобы я отметил ее в ежедневнике «Красным», про себя добавляет Хакён.