Lover, alone without love

— Одежда. Снова одежда! — восклицает Вонгын, поочередной вскрывая коробки. — Зачем тебе вообще столько барахла, если ты все равно продолжаешь таскать мое? Хакён с интересом заглядывает в коробку. — Честно говоря, я вообще не уверен, что все это изначально мое. — Вонгын на это лишь забавно хмыкает и несет часть вещей в спальню, чтобы разложить все в шкафу. За ним по пятам следует Хакён, безуспешно пытаясь растереть ноющие мышцы спины. — Вонгын-а, оставь это до завтра, лучше помоги мне найти мои лекарства Вонгын неаккуратно убирает всю охапку на дно шкафа и отряхивает руки от пыли. — Если ты про спину, тогда… — Вонгын направляется к тумбочке и с победным видом извлекает бутылочку, на дне которой осталась одна единственная таблетка. — Ложись, я принесу тебе воды — Да брось, я сам… — острый спазм заставляет Хакёна плотно стиснуть зубы, оборвав предложение на середине — Просто ложись, — командует Вонгын, вскоре возвращаясь в комнату с бутылкой воды, таблеткой релаксанта и обезболивающим, где на кровати лежит Хакён, старающийся продраться сквозь боль, причиняемую старой травмой. Вонгын давно уже научился разминать узлы в мышцах вокруг пострадавшего места, отчего сейчас он удобно устраивается между ляжками Хакёна. — Сильно болит? Болит, не просто болит — жалит, но Хакён упрямо качает головой. Скоро пройдет, после еще нескольких приливов острой боли от рук Вонгына, отчего Хакён утробно и болезненно стонет — практически рычит, когда сильные пальцы пробегают вдоль позвоночника. После бесчисленных, казалось бы, мучительных минут Хакёну удается несколько расслабиться, а руки Вонгына, теперь бесцельно блуждающие по его голой спине, снова вызывают стон. — А вот это уже хороший знак, правда? — Правда, — подтверждает в подушку Хакён, позволяя затекшей шее принять более удобное положение. Однако стоит Вонгыну наклониться и прижаться губами к плечу Хакёна, как тот не без удовольствия и не без помощи обезболивающего находит в себе силы перевернуться и перехватить поцелуй. Вонгын опускается рядом с Хакёном, обнимая его за плечи, стараясь лишний раз не тревожить спину. Хакён снова целует его, однако не решается двигаться слишком активно, поэтому Вонгын сам подтягивается ближе. — Ты сделал только хуже, когда пошел в активную службу, — с укором замечает Вонгын, отчего Хакён поджимает губы. Это далеко не первый раз, когда всплывает эта тема, что всегда заканчивается спором, не имеющем ровным счетом никакого логического разрешения, потому как изменить уже точно ничего нельзя. Теперь только время и терпение Хакёна смогут вернуть поврежденные мышцы в былую форму. — Хакён-а… — Все в порядке, — через силу говорит Хакён, — все должно быть в порядке — Я бы сказал, что не сильно в это верю, однако я знаю тебя, — ворчит Вонгын. — Но вот во что я действительно не могу поверить, так это в то, что тебе действительно позволили этим заниматься… — Им нужен хореограф, — обрывает его Хакён. Это еще одна тема перепалок, вошедшая в число стандартных с тех пор, как Jellyfish официально предложили Хакёну место. — Я очевидный выбор — Но они же знают, что ты… — Они знают, что я справлялся с этим на протяжении всей моей карьеры, — вновь раздраженно перебивает Хакён, — а теперь меня даже на сцене не будет. Так что все будет хорошо На этом Хакён отворачивается, чтобы не видеть, как истончившиеся губы Вонгына выдают его переживания. Но он все равно чувствует легкое, нежное прикосновение к копчику, что транслирует эмоции его партнера ничуть не хуже.