***
Дни проходили потихоньку и спокойно. Эквестрийские воины под командованием Селестии скоро начнут продвигаться к варденам. Но, кажется, сегодня спокойные дни без войн и проблем решили окончательно покинуть вестницу ночи. Разозлённая на эльфов девушка спешила к себе в палатку, чтобы попытаться связаться с остроухими, а точнее с королевой Имиладрис. Пришедшая новость очень сильно разозлила императрицу ночи. Налив в тарелку воды, Луна произнесла древние слова, и на зеркальной поверхности потихоньку начал появляться высокий эльф с серебристыми волосами в повреждённых доспехах. Всадница узнала советника Имиладрис и друга Арьи — Даэтхера. Привычными жестами тот поклонился и коснулся двумя пальцами губ. — Атра эстерни оно тхельдуин, Дрёттинг Луна. — Атра дю эваринья оно варда, Даэтхер-водхр. — /Рад видеть вас, императрица. Арья сообщила нам, что ты узнала о том, что Найтмер Мун сбежала./ — /Да, узнала, — кивнула вестница ночи. — И хотела бы поговорить об этом с королевой Имиладрис, конечно, если она не занята./ — /Хорошо, я спрошу, согласится ли королева побеседовать с тобой./ — /Я подожду./ Когда эльф отвернулся, аликорн поморщилась. Эта светскость когда-нибудь убьёт её. Единственное, что могло обрадовать всадницу — то, что лесной народ вышел из тени и собирается помочь им в войне. Со звуком, похожим на рвущуюся ткань, откидная пола палатки открылась, поскольку королева Имиладрис оттолкнула её и направилась к бокалу наблюдения. Она была одета в золотой чешуйчатый корсет брони, кольчугу, наголенники и красиво украшенный опалами и другими драгоценными камнями шлем, который сейчас сдерживал её волосы. Красный плащ с белой подкладкой будто стекал с её плеч. В левой руке правительница эльфов держала оголённый меч, а правая была в крови, которая покрывала пальцы и запястье. Имиладрис свела узкие брови, рассматривая девушку. Императрица ночи коснулась губ пальцами, затем повернула правую руку к груди в жесте эльфийской лояльности и уважения и произнесла традиционную приветственную речь, говоря первой, как надлежало обращаться к высшим чинам. Королева ответила, и в попытке успокоить и спокойно поговорить, как бы вестнице ни хотелось просто наорать, она произнесла: — /И пусть мир живёт в твоём сердце./ Свирепая поза Имиладрис смягчилась, и слабая улыбка коснулась её губ, будто она признала, что манёвр сработал. — /И в твоём тоже./ — вкладывая в ножны свой меч, она прошла через палатку к откидному столику и встала боком к Луне, поскольку смывала кровь со своей кожи водой из кувшина. — /Боюсь, в эти дни трудно добиться мира./ — /Тяжёлая борьба, королева?/ — /Скоро будет. Эльфы рассредоточиваются вдоль западного края Дю Вельденвардена, где мы будем готовиться убивать и умирать, пока мы близки к деревьям, которые так любим. Мы — разбросанная раса и не идём строем, как другие, из-за ущерба, который это причиняет земле. Таким образом, понадобится время, чтобы собраться из отдалённых частей леса. Но ты хотела не об этом поговорить./ — /Как вы могли... — девушка сразу осеклась, понимая, что это неуважительно. — Как так случилось, что Найтмер Мун сбежала? Вы ведь обещали.../ Стряхивая водные капельки со своих пальцев, королева эльфов прикрыла глаза. — /Да, я обещала удержать Кошмар. Я приставила к ней двух моих сильных воинов. Мы использовали артефакт, поглощающий магию, и наставили разные защитные чары, чтобы она не смогла взломать замок и сбежать… Четырнадцать эльфов погибли от её руки./ — /А вы представьте, сколько ещё существ погибнет от её руки... — Имиладрис печально вздохнула, понимая, насколько хорошо Луна попала в точку. — Вы должны были сказать мне, а не гонятся за ней./ — /К сожалению, мы поняли это слишком поздно… Возможно, она уже в цитадели Гальбаторикса… Нам ничего не остаётся, как гадать./***
В детстве многие верят в сказки. О том, что принцы спасают принцесс, убивая злого дракона или ведьму, после чего молодые живут долго и счастливо. Но жизнь не сказка. Да, в этом мире существуют драконы, виверны, магия, аликорны, оборотни, эльфы, вампиры и все остальные существа, а ещё тут есть принцессы, есть короли, но это не сказка… Это реальный мир. Но в этом мире же должны существовать боги? Которые помогут им… Может, эти боги услышат молитвы добрых существ? Но самое забавное в том, что их нет. Так думает Луна. Она и Селестия вроде дети солнца и луны, присланные богами в виде дочерей Галаксии, чтобы продолжать наводить порядок в этом мире, как делала это их мать. Дарили ночь и день, жили в изысканных замках и были только на доброй стороне, на стороне света. А всё зло, всю тьму они уничтожали. Но ведь свет — не добро, а тьма — не зло. Свет может убить своими сверкающими лучами, проникающими, как стрела, внутрь существа, сжигая его изнутри, заставляя мучиться от боли и искать спасение. А тьма, наоборот, защитить всех от света. Тьма залечит раны существа и даст новые силы, чтобы жить. Но почему все тогда считают, что это не так? Почему люди не понимают, что злыми многие становятся только из-за чего-то? Это «зло» на самом деле не хочет быть злом, так получилось! Добро ведь в большинстве случаев само виновато в появления этого зла. Те, кто как-то выделяется, сразу же становятся в глазах окружающих ненормальными, их пытаются вытравить, уничтожить!.. «Зло» само собой не появляется. Так же думала и Найтмер. Pov Найтмер Мун То, что произошло в прошлом, было несправедливо по отношению к Луне. Девочка была мелкой, а уже столько всего вытворила и пережила, что сидишь в тихом шоке. Потеряла мать в десять лет. Тогда только-только разгорелась война с вампирами, и Эквестрия, не устояв, терпела поражение за поражением, хоть все воины этой страны были хорошо обучены. Даже магия не помогала. А на Кристальную империю рассчитывать нельзя было, Сомбра там тогда властвовал. Четыре года вампиры правили Эквестрией, убив многих людей и почти всех аликорнов. Только она с Селестией и Каденс смогли выжить, бегая от врагов. В четырнадцать лет мелочь со старшей сестрой убежали в новое село, но там солнечную схватили, а ночная успела удрать. Узнав о том, что аликорны живы, королева вампиров начала охоту, но у неё ничего не получилось. Только появившись в самом тёмном уголке сознания, я подтолкнула Луняшу объединиться с принцессой любви и убить королеву кровососов. Вернувшись в Кантерлот, Селестия стала править Эквестрией, а мелочь помогала восстанавливать власть. Позже разгорелась война с Кристальной империей, Дискорд решил появиться в Понивиле, а там между ними маячила Кризалис. И всё это, свалившись на сестёр, заставило что-то оборваться в их отношениях. Селестия стала эгоистичной. Луна старалась понять, что происходит с сестрой, но у неё не получилось, и они начали ссориться, частенько оскорбляя друг друга. Но ещё больше масла в огонь добавили граждане нашей страны. Они решили, что принцесса дня одна всё делала и делает, а мелкая просто мешает. Луне было обидно за это, и тогда я решила покарать эгоистичную принцесску и захватить власть в Эквестрии. Снова разгорелась война, и через пару месяцев мы с Луняшей отправились на лунный курорт. И зачем я это только что вспомнила? Да и ещё девчонку начала жалеть? Хотя, что мне остаётся делать, если не спится? Вот я и решила прогуляться по цитадели Гальбаторикса да поразмышлять. Уже два дня как нахожусь здесь. Король принял меня с распростёртыми объятиями. Конечно, всадники и драконы мне ещё не доверяют, но это вопрос времени. Каюсь, замок роскошный. Повсюду таскались солдаты и косились на меня, когда я проходила мимо. Сейчас я собиралась пойти в главный зал и посидеть там. Хоть король Алагезии говорил, чтобы я была поаккуратнее там, а то Шрюкна разбужу... А он вредный. Хорошо, будем аккуратно себя вести. Открываю дверь и просовываю голову. Засранец, не спит, ну и ладно. Спокойно прохожу под его чутким взглядом и сажусь около одной из колонн, что подпирают потолок этого просторного зала, достаю из своей сумки книгу, что взяла из библиотеки. Чёрный дракон был огромен. Он лежал, свернувшись на полу, его голова находилась около трона, а большая часть огромного тела была словно стена, слишком крутая и высокая, чтобы забраться на неё без хоть каких-нибудь приспособлений. Его чешуйки не были такими же блестящими, как у драконов, которых я видела ранее, но они сияли тёмным жидким блеском. Чернильный цвет делал их практически непрозрачными, что придавало вид силы и твёрдости. Это выглядело так, словно Шрюкн был весь покрыт камнем или металлом. Его бледно бело-голубые глаза следили за мной. Когда я впервые увидела этого ящера, была просто ошеломлена тем, настолько он огромен, но сейчас, следя за ним боковым зрением, вполне спокойно реагирую. Кажется, спокойно почитать мне не дадут. Я повернула голову и посмотрела на Шрюкна, который, кажется, умеет разговаривать. С каких это пор?.. Я помню, Оромис рассказывал всадникам, что этот чёрный дракон с ума сошёл. Аккуратно касаюсь его разума, и он начинает разговор: «Так ты действительно та самая Найтмер Мун из легенд?» Вау. Его голос такой мелодичный, низкий, да и ещё с каким-то оттенком бархата. «Да. А ты разве не сошёл с ума?» Дракон смотрел в мои глаза, и по его разуму, да и по морде, можно было сказать, что он огорчён этим вопросом. «Нет, я не сумасшедший. Мне повезло — когда Гальбаторикс теряет частичный контроль надо мной и порабощенными элдунари, мы можем мысленно поддерживать друг друга, но, к сожалению, наши силы столь слабы, что в такие моменты можем только осознавать, что сотворили и в какой беспомощной ситуации находимся...» Слыша его голос, его печаль, я поняла, как ему и «мёртвым» драконам плохо.***
Что бы там ни думала вестница ночи, со стороны врагов затишье продолжалось. О Найтмер ни слуху, ни духу, что лишь сильнее напрягало — непонятно, где она может находиться. А Селестия наваляла Луне. Да, когда та обо всём узнала, вестница ночи много раз пожалела, что не написала письмо, а решила встретиться с солнечной принцессой во сне. Это хорошо, что всё-таки сон, а не реальность, а то от всадницы Сапфиры не осталось бы и следа... Но и старшая сестра получила претензию Луны о том, что без разрешения отправила её верных воинов в бой, да и зрение их изменила! Но вот сейчас совсем о другом надо было думать... — Но мы же твой народ! — сказал высокий чернокожий мужчина с большим носом. Говорил он с сильным акцентом. Насуада пристально взглянула на Фадавара и пожалела о том, что ей не хватает шести дюймов, чтобы иметь возможность смотреть военачальнику и его вассалам прямо в глаза. Она встала перед своим резным троном. Солнце было близко к закату, и его лучи просачивались в шатёр, освещая его правую часть, как через окрашенный стакан, придавая содержимому красноватый оттенок. Длинный низкий стол был завален сообщениями и картами, занимающими также половину шатра. Снаружи, у входа в большую палатку, ждали шесть членов личной охраны Насуады: два человека, два гнома и два ургала с обнажённым оружием, готовые напасть, если получат малейший знак о том, что она в опасности. А ещё здесь стояли всадники, Арья, Бром и Оррин. Фадавар постучал своим скипетром по земле. Гравированный посох был сделан из чистого золота, но был не единственным украшением на чернокожем мужчине: золотые браслеты украшали предплечья; нагрудник из отчеканенного золота укрывал грудь; длинные толстые цепи золота обвивали шею; диски из белого золота оттягивали мочки ушей; на его макушке покоилась великолепная золотая корона таких громадных размеров, что Луна задавалась вопросом, как шея этого разумного могла выдержать её вес, не сгибаясь, и как вообще оставалась неподвижной. Люди Фадавара были одеты в том же стиле, хотя менее пышно. Золото, которое они носили, годилось для того, чтобы свидетельствовать не только об их богатстве, но также о статусе, подвигах каждого человека и искусстве известных мастеров их племени. И как кочевники, и как городские жители темнокожие народы Алагейзии долго были известны качеством своих драгоценностей, которые соперничали с гномьими. Военачальник снова ударил своим скипетром по земле. — Кровь — самая важная вещь! Сначала выполни свои обязанности перед своей семьёй, затем перед своим племенем, затем перед военачальником, потом перед богами и только затем перед своим королём и народом, если они есть у вас. Именно так Унулукуна завещал жить людям, и именно так мы должны жить, если хотим быть счастливыми. Вы достаточно храбры, чтобы плевать на ботинки Старейшего? Почему человек не помогает своей семье, от которой может зависеть, чтобы помочь себе? Друзья непостоянны, а семья навсегда. «Где он и его люди этого начитались?» — с интересом подумала принцесса ночи. А ещё она подумала о том, что было бы неплохо таскать с собой какую-нибудь еду, чтобы пожевать, когда такие сцены устраиваются, а никто вмешаться не может... — Ты просишь меня, — сказала Насуада, — Дать высокие должности своим родственникам, потому что вы — кузен моей матери и мой отец родился среди вас. И я сделала бы это с радостью, если бы вы могли выполнять эти обязанности лучше, чем кто-либо, но ничего из сказанного на данный момент не убедило меня, что это так. И прежде чем станете демонстрировать нам своё красноречие, Вы должны знать, что обращения, основанные на нашей разделённой крови, для меня не имеют значения. Я уделила бы вашей просьбе большее внимания, если б Вы сделали когда-то больше, чтобы поддержать моего отца, а не посылали безделушки и пустые обещания в Фартхен Дур. Только теперь, когда победа и влияние — мои, вы извещаете меня о своём существовании. Хорошо, но мои родители мертвы, и я говорю, что у меня нет семьи, но есть я. Вы — мои люди, да, но ничего больше. Фадавар сузил свои глаза, опустил подбородок и сказал: — Гордость женщины всегда бессмысленна. Вы потерпите неудачу без нашей поддержки. «Тупость твоя бессмысленна», — фыркнула про себя девушка. Ещё очень долго эти двое спорили, после чего Насуада согласилась на Испытание Длинных Ножей. «Если Селестия когда-нибудь введёт это испытание, то мне даже Найтмер Мун не понадобится, чтобы прибить её» — с отвращением подумала императрица ночи, следя за тем, как Насуада снимает своё платье, и ей в тот же момент Киллиан передал плащ, созданный из снега и льда. Смотря, как соперники оставляют на себе первые раны, вестница гадала, сколько этих самых ран эти сумасшедшие нанесут себе. Аликорн внимательно следила за Насуадой, чтобы, если что, втихую дать девушке энергии. Это будет нечестно, ну и ладно. Из этих мыслей её вывела глава варденов — та сразу же нанесла себе два ранения, и на руке у её Луна насчитала уже одиннадцать порезов. Фадавар хотел повторить действия девушки, но у него не получилось — оружие выпало из сведённой судорогой руки. Предводитель кочевников попытался его поднять, но не смог и сдался. Луна подошла к главе варднов и, аккуратно посадив ту на землю, собиралась залечить ранения магией, но Насуада её остановила: — Испытание Длинных Ножей требует, чтобы участники давали своим ранам заживать естественно. Иначе мы не испытаем в полной мере боли, которую влечёт за собой испытание. Если я нарушу правило, то Фадавар будет объявлен победителем. Вздохнув, принцесса ночи взяла бинты и начала накладывать повязки. «Идиотизм первой степени», — фыркнула про себя всадница, на что Сапфира согласилась.