Начало всадников

      Вне себя от злости, Муртаг как ошпаренный вылетел из круглого зала, спрятанного глубоко в Тронжхайме.       Прошло три дня после того, как он с Ориком прибыл сюда. И всё это время тринадцать вождей кланов занимались одним делом: спорили. И не о том, кто должен занять место Хротгара, а какому клану принадлежит то или иное пастбище…       Выслушивая их ругань, всадник не раз испытывал желание вскочить и каждого приложить об стенку, чтобы сотрясение было гарантировано. Конечно, он никогда этого не сделает, но с каждым днём парень всё яснее понимал, почему Гальбаторикс хотел избавиться от гномов.       Погружённый в свои мрачные размышления, полуэльф шёл по коридору, не обращая внимания ни на четверых охранников, что следовали за ним, ни на гномов, приветствовавших гостя. «Хуже всех эта Иорунн, — подумал он, — с ней будет трудно». Иорунн, гримсборитх Дургримст Вреншрргн, воинственного клана, с самого начала дала понять, что намерена занять трон. Но лишь клан Уржад открыто поддержал её, но, как женщина успела доказать, у неё вполне хватит ума, чтобы использовать к своей выгоде любой оборот дел.       Всадник чуть усмехнулся. Ему было трудно говорить с Иорунн. Гномы считали её красивой, а гримсборитх вроде была очарована им, но сын проклятого не понимал причину. В любой беседе дочь воинственного клана без конца и края намекала на важные события в истории гномов, но Муртаг этих намеков не понимал, и всех это чрезвычайно забавляло.       Помимо неё ещё двое претендуют на трон: Ганнел, вождь Дургримст Куана, и Надо, глава Дургримст Кнурлкаратхна. Клан Куану, будучи хранителем религиозных установлений гномов, обладал огромным влиянием, но пока Ганнелу удалось заручиться поддержкой только двух кланов — Рагни Хефтина и Эбардака. В отличие от своего соперника, Надо удалось сколотить более весомую коалицию, в которую входили кланы Фельдуност, Фангур и Аз Свельдн рак Ангуин.       И если Иорунн стремится заполучить трон как символ власти, а Ганнел не проявлял враждебности или дружелюбия к варденам, то Надо открыто и яростно выступал против любого взаимодействия с существами, обитающими вне Беорских гор.       Кнурлкаратн был кланом каменщиков, в плане мастерства они не имели равных. Даже клан Орика нуждается в их услугах, поскольку именно Кнурлкаратн добывал лучшую руду для кузнецов. И гном понимал: если Надо не проявит рвение при захвате короны, то вожди, разделяющие те же взгляды и пока поддерживающие, тут же постараются занять его место. И первым будет вождь клана Аз Свельдн рак Ангуин, хоть Гальбаторикс и Проклятые почти стёрли их земли. Тем не менее, эти гномы открыто показали себя врагами всадников. Когда ребята встретили их впервые, представители Аз Свельдн рак Ангуин своими действиями показали ненависть по отношению ко всему, что связано с драконами. Они же возражали против присутствия полуэльфа на встречах вождей, хотя по закону он имел на это полное право. «Надо как-нибудь помириться с ними, — подумал всадник. — Или довести до конца дело Гальбаторикса. Уверен, ребята не будут против.»       Сомнительным казалось ему и взаимодействие между разными кланами. Все, кто хотел взойти на трон, не имели достаточной поддержки для выбора нового правителя, и поэтому предпринимали активные меры, направленные не только на сохранение уже имеющихся у них союзников, но и на то, чтобы переманить на свою сторону союзников конкурентов.       Насколько парень понимал ситуацию, прежде чем вожди кланов смогут приступить к выборам нового короля, они должны набрать достаточно сторонников. Но пока ни один из вождей не чувствовал себя в безопасности, чтобы перейти к главному этапу. Как объяснил Орик, это самая деликатная часть, и в некоторых случаях, как показывает опыт, она растягивается на долгое время.       Обдумывая положение, Муртаг бродил по подземному лабиринту, пока не оказался в том самом коридоре, через который он с друзьями первый раз вошёл в Тронжхайм несколько месяцев назад. Сын проклятого шёл по каменному туннелю к центру города-горы, испытывая ностальгию. Всаднику красного дракона казалось, что за это время он постарел на несколько лет.       Высокий, в четыре этажа, переход кишел гномами. Здесь можно было встретить представителей всех кланов, и они, разумеется, тут же обратили внимание на гостя, но далеко не все радостно его приветствовали. Впрочем, парень был признателен, поскольку это спасало его от необходимости отвечать на бесконечные приветствия.       Однако заметив целый отряд гномов из клана Аз Свельдн рак Ангуин, Муртаг внутренне напрягся. Эти гномы как один повернулись в его сторону, прочитать эмоции по выражениям лиц было невозможно, поскольку на людях представители этого клана всегда прикрывались пурпурными шарфами.       Полчаса спустя он добрался до конца прохода. Пройдя между колоннами из чёрного оникса высотой в три человеческих роста, полуэльф оказался в круглом зале — сердце Тронжхайма.       Напротив и по обе стороны от него виднелись проходы в три других зала; такие коридоры простирались во все стороны от центра города. Потолка в круглом зале не было — над головой виднелся выход из Тронжхайма и Убежище Драконов. А ещё выше было небо, небольшой ярко-синий кружок, точно драгоценный камень, вправленный в кольцо из скальной породы угасшего вулкана Фартхен Дур, этой полой внутри горы высотой в десять миль, которая дала приют великому множеству гномов, укрыв их от всех врагов.       До основания Тронжхайма доходило очень мало солнечного света. Город Вечных Сумерек — так назвали его эльфы. Поэтому гномы всё время освещают его светильниками. Тысячи таких разноцветных ламп и сейчас горели в зале, и казалось, что всё вокруг усыпано сияющими драгоценными камнями.       Однако великолепие этого света бледнело в сравнении с настоящим драгоценным камнем, Звёздным Сапфиром. Здесь гномы воздвигли большой деревянный помост и внутри него с осторожностью восстанавливали разбитый Исидар Митрим. Обломки и осколки Сапфира, которые ещё только предстояло установить на место, лежали в открытых ящиках, застеленных изнутри необработанной шерстью. На каждом имелась табличка, испещрённая руническими знаками. Ящики были аккуратно расставлены в западной части зала, и сейчас над ними склонялось не менее трёх сотен гномов. Они подбирали и примеривали друг к другу осколки сокровища, пытаясь собрать их в единое целое. Другая группа возилась внутри помоста с уже восстановленной частью самоцвета, а также строила новые крепёжные конструкции.       Всадник несколько минут наблюдал за их деятельностью, потом медленно прошёлся по участку пола, который повредил Дурза, когда с отрядом ургалов ворвался в Тронжхайм через нижние туннели, но от нанесённого Шейдом ущерба не осталось и следа. Жители горы-крепости проделали потрясающую работу, восстановив почти всё, что было разрушено в битве.       Подойдя к помосту, полуэльф приветливо кивнул Скегу, тощему гному с ловкими пальцами, стоявшему на самом верху. Они не раз встречались раньше. Скег был из клана Дургримст Гедтхралл, и именно ему король Хротгар доверил восстановление сапфира.       Гном махнул рукой, приглашая на помост. Взобравшись на высокую платформу из грубо отёсанных досок, парень увидел перед собой сверкающую паутину из наклонных острых лучиков, которые отбрасывали тонкие, как бумага, осколки сапфира. Верхушка Звёздного самоцвета напоминала сейчас лёд на реке, каким он бывает в конце зимы, когда много раз тает и замерзает вновь, так что ходить по такой поверхности становится опасно. Казалось, и сапфир весь покрыт ледяными выступами и застругами, возникшими под воздействием изменений температуры. Но в осколках вместо синего, голубого или прозрачно-белого преобладал мягкий розоватый оттенок, пронизанный тускло-оранжевыми искрами. — Как продвигается дело? — спросил сын проклятого.       Гном пожал плечами и взмахнул в воздухе своими тощими руками, словно пытался изобразить бабочку. — Верхнюю часть Исидар Митхрима, которая сейчас внизу, Арья раздробила на крупные осколки, которые довольно легко сложить, а вот нижнюю его часть, которая сейчас вверху… — Скег покачал головой, и на его морщинистом лице появилось печальное выражение. Он с горечью продолжил: — Сила взрыва была велика, так что все осколки ударили по самому камню, поскольку Арья направила их от себя и Торна. А потом они посыпались вниз, на тебя и этого Шейда… В общем, лепестки розы при этом разлетелись вдребезги. А роза, Аргетлам, — это ключ к структуре камня. Это самая сложная и самая прекрасная часть Исидар Митрима. И она-то как раз пострадала сильнее всего.       Потом он снова о чём-то заговорил, и слова вытекали у него изо рта, точно вода из переполненного кувшина. Вдруг что-то привлекло его внимание, и гном сердито заорал на своём языке на какого-то рабочего. Немного успокоившись и дёрнув себя за белоснежную бороду, Скег спросил: — Ты когда-нибудь слышал рассказ о том, как был вырезан Исидар Митрим, Аргетлам?       Муртаг кивнул, вспоминая прочтённое Луной. — Да, это сделал Дюрок Орнтхронд*. Нашёл камень не он, но в одиночку, пятьдесят семь лет, трудился над Звёздной Розой. Когда он закончил, через мгновение упал мёртвым на пол. Нам Луна читала эту историю, когда мы у эльфов учились. — Да, и вот что нам приходится восстанавливать, Аргетлам: те самые пятьдесят семь лет непрерывного труда, тех целенаправленных усилий, которые один из самых лучших мастеров нашего народа потратил на создание этого чуда. И если мы не сумеем собрать Исидар Митрим, не сумеем сложить все осколки так, чтобы камень выглядел как раньше, то попросту унизим этим великое произведение мастера Дюрока. И те, кому было предназначено его обращение в виде знаменитой Звёздной Розы, не сумеют его прочесть, ибо не увидят в ней ничего особенного. — и, стиснув пальцы правой руки в кулак, Скег ударил им себя по ляжке, словно ставя точку под этими словами.       Гроза шейдов прислонился к ограждению, доходившему ему лишь до бедра, и стал смотреть, как пятеро гномов осторожно спускают на верёвках шестого, пока тот не завис в нескольких дюймах от острых граней раздробленного сапфира. Сунув руку себе за пазуху, гном осторожно извлёк оттуда кожаный кошель и, вытащив пинцетом крошечный осколок сапфира, вставил его в маленькую щель в поверхности камня.       Всадник тихо прошептал заклинание, и некоторые маленькие осколки самоцвета соединились с другими.       Скег нервно забарабанил по ограждению, выбивая какой-то странный ритм, а потом сказал: — Не стоило тратить силы на это. Они могут понадобиться, Аз Свельдн рак Ангуин не любят тебя. — За меня не переживай, а вам зато легче будет.       Выходец из клана Дургримст Гедтхралл поблагодарил всадника. Распрощавшись со знакомым, парень направился дальше прогуливаться по нижним туннелям.       Муртаг почти не обращал внимания на тех, кто попадался ему навстречу, хотя на приветствия гномов, разумеется, отвечал — этого требовала простая вежливость. Не смотрел он и по сторонам, полностью доверяя Квестору, который наверняка сумеет потом отвести его обратно в зал заседаний. Однако парень старался отслеживать мысли всех существ, до сознания которых мог сейчас дотянуться, включая самого мелкого паучка, прятавшегося в паутине на противоположном конце коридора. Ему вовсе не хотелось оказаться застигнутым врасплох тем, кто по какой-то причине мог искать встречи.       Их маленький отряд оказался в засыпанном сухой пылью помещении. Слева от него виднелись пять арочных проходов, что вели в неизвестные пещеры, а справа знакомый уже барельеф, изображающий рычащего медведя.       Всадник подошёл к среднему проходу и заглянул туда. Узкий коридор за ним тянулся куда-то вглубь горы; освещения в этом тоннеле не было, и уже чуть дальше входа начиналось царство мрака и теней. «Мысленно» обследовав этот проход, сын проклятого попытался определить его протяженность, а затем проверил и несколько пустых помещений, располагавшихся по обе стороны от него. Полдюжины пауков, несколько жалких ночных бабочек, многоножек и слепых сверчков — больше, похоже, там никого не было. — Квистор, — спросил он своего моложавого охранника, — А в этой части Тронжхайма кто-нибудь живёт? — Да, некоторые, — ответил тот. — Некоторые странные кнурлан, для которых пустое одиночество более приятно, нежели прикосновение руки жены или голос друга. Между прочим, как раз один из них и предупредил нас о том, что сюда идёт войско ургалов. Ты помнишь это, Аргетлам? А ещё тут попадаются такие кнурлан, которых их собственный клан и его вождь изгнали, запретив в течение какого-то количества лет возвращаться домой под угрозой смерти. Иногда их изгоняют даже до конца жизни, если преступление было серьезное. Тогда такие преступники для нас превращаются в ходячих мертвецов, и мы гоним их, если они нам попадаются на чужой территории, или вешаем, если нарушат запрет и окажутся в пределах наших границ.       Гном умолк, и парень дал ему понять, что готов идти дальше. Квестор двинулся вперёд, Муртаг за ним; они возвращались к тому же арочному проходу, через который попали в этот туннель. Остальные трое гномов следовали позади. Но не сделали они и пары шагов, как всадник услышал позади слабое шарканье ещё чьих-то ног, настолько слабое, что охранники и не услышали.       Парень оглянулся и в свете фонаря, что взял один из его сопровождающих перед входом в коридор, увидел семерых гномов, одетых во всё чёрное. Лица закрыты чёрными тряпками, ноги обмотаны тканью, глушившей шаги, и неизвестные настигали их маленький отряд с такой скоростью, какую он мог ожидать только от эльфов, шейдов и иных быстрых созданий. У каждого из гномов в правой руке сверкал длинный острый кинжал, а в левой был маленький металлический щит с острым шипом, торчавшим из умбона*. В мысли их Муртаг проникнуть не смог.       Поворачиваясь лицом к одетым в чёрное незнакомцам, полуэльф взялся за рукоять Заррока и открыл рот, чтобы предупредить своих спутников об опасности. Но было поздно.       Ещё не успел отзвучать его крик, а трое гномов уже набросились на охранника, который шёл последним, готовясь пронзить его своими кинжалами. Быстрее, чем звучит слово, всадник открыл свою душу магии, не заботясь сейчас о собственной безопасности, и с помощью какого-то внезапно, почти неосознанно созданного заклинания прикрыл троих гномов-охранников, отделявших его от нападающих. Те и отлетели назад, словно марионетки, которыми управляет неопытный кукловод, и рухнули на пол у парня за спиной, невредимые, но совершенно обескураженные.       Муртаг поморщился, чувствуя, что сильно превысил безопасный для себя предел силы.       Несколько гномов бросились на него, стараясь пырнуть в живот. Но всадник красного дракона парировал их выпады Зарроком, разбив кинжалы как стёклышко. Осколки полетели на врагов, двое гномов спереди защитили себя и своих собратьев щитами. Но один осколок попал в противника, так как сын проклятого услышал, как кто-то громко визгнул, а один из гномов упал на колени, держа раненую руку. В считанные мгновения осколок одного из кинжалов покраснел, а кожа в месте ранения стала словно таять на глазах! «Ни в коем случае нельзя позволить им даже оцарапать меня!» — подумал Муртаг.       Он сделал молниеносный выпад в сторону гнома. У незнакомца в чёрном не было ни малейшей возможности уклониться от этого удара, и он безжизненным мешком рухнул к ногам всадника. — Держитесь позади меня! — во всю силу лёгких крикнул он своим спутникам.       Откликаясь на его крик, стены и пол тут же покрылись мелкими трещинами; с потолка посыпались обломки. Нападающие остановились и нерешительно затоптались на месте, явно поражённые неукротимой мощью этого крика, но вскоре вновь ринулись в атаку.       Парень отступил на несколько шагов, обеспечивая себе простор для маневра, и, стараясь не споткнуться о мёртвое тело, принял низкую стойку, помахивая Зарроком, словно раскачивающаяся готовая к броску змея.       Коридор был футов восемь в ширину, так что трое из оставшихся в живых напавших гномов могли атаковать одновременно. Они рассредоточились, и двое попытались зайти справа и слева, а третий наступал спереди, с какой-то невероятной быстротой нанося рубящие удары и стараясь попасть по рукам и ногам.       Муртаг прыгнул вперёд и чуть вверх и, как бы зависнув в воздухе, перевернулся вверх ногами и оттолкнулся ими от потолка. Затем снова перевернулся и приземлился на четыре точки примерно в ярде от своих врагов у них за спиной. Те тут же обернулись, но губитель шейдов уже успел шагнуть вперёд и одним секущим ударом Заррока снёс головы всем троим.       Их кинжалы с грохотом попадали на пол, и через мгновение следом покатились и головы.       Перепрыгнув через обезглавленные тела, Муртаг остановился рядом с тем местом, откуда делал прыжок.       Шеей ощутив движение воздуха, сын проклятого успел увернуться — это, едва не коснувшись его горла, со свистом пролетел мимо вражеский кинжал. Полуэльф вовремя отклонился, но тут же другой клинок распорол ему штаны, застряв в отвороте. «Но мои заклятья должны были отвести их удары!» — подумал он, крайне удивлённый.       И невольно вскрикнул, попав ногой в лужу крови, поскользнувшись и рухнув навзничь. Голова его с жутким стуком ударилась о каменный пол. Перед глазами вспыхнули синие искры. Всадник красного дракона невольно охнул и схватился за затылок.       Но тут его охранники решительно бросились на врага и пустили в ход свои топоры, разом очистив пространство над гостем и прикрыв его от страшных сверкающих кинжалов.       Выигранной минуты вполне хватило, чтобы оклематься и вскочить на ноги. Ругая себя за то, что не сделал этого раньше, он сказал девять из двенадцати приносящих смерть слов древнего языка, которым научил их Оромис. Но уже через секунду он оставил подобные попытки, поняв, что одетые в чёрное гномы защищены множеством сильнейших охраняющих чар. Будь у него в распоряжении хотя бы несколько минут, он сумел бы разрушить эти заклятья, но сейчас счёт шёл на секунды. «Их кто-то защищает, кто-то очень сильный», — понял парень.       Резко крутанувшись на одной ноге, он сделал выпад и пронзил мечом колено находившемуся слева противнику. Гном пошатнулся, и охранники тут же схватили его за руки и скрутили, чтобы противник не мог размахивать своим жутким оружием, а потом обрушили на него свои топоры.       Ближайший из двоих оставшихся нападавших поднял щит, ожидая рубящего удара, и этот удар действительно обрушился на него. В полной мере сознавая силу своего противника и рассчитывая разрубить щит пополам, полуэльф бил сильно, и у него вышло.       Ошеломлённый гном застыл, а всадник, двинувшись вперёд, проткнул Зарроком живот врагу.       Парень парировал выпады последнего незнакомца, а потом сам нанёс режущий удар по правой руке противника, отрезав конечность. Гном закричал от боли, в его синих глазах над матерчатой маской кипели ярость и ненависть. Он нанёс еще пару ударов, которые Муртаг парировал.       Заколдовав руку, сын проклятого ударил противника в лицо, и тот, отлетев от него, ударился о стену. Послышался хруст шейных позвонков, гном упал как тряпичная кукла. — Вы ранены? — спросил парень у охранников, когда те подошли ближе.       Гном, что стоял справа, дородный, с раздвоенной бородой, пробурчал: — Ничего страшного. Всё это время в силах залечить. А как ты, Губитель Шейдов? — Жив.       Мотнув головой в сторону скорчившихся на полу тел, он снова спросил: — А из какого они клана вы поняли?       Квистор порылся в чёрной одежде одного из трупов и воскликнул: — Барзул! У них нет никаких особых родовых знаков, опознать невозможно. Зато у них есть вот это! — и он показал браслет из конского волоса, украшенный полированными аметистами. — И что же? — Этот сорт аметистов, — пояснил гном, постукивая по камешку почерневшим от копоти ногтём, — Добывается в четырёх местах Беорских гор, и эти месторождения принадлежат Аз Свельдн рак Ангуин. — Стало быть, нападение организовал Аз Свельдн рак Ангуин? — нахмурившись, спросил Муртаг. Он, конечно, понимал, что этот клан его не любит, но чтобы нападать… Это уже слишком. — Наверняка утверждать я не могу, Аргетлам. Браслет мог подкинуть и кто-то другой, чтобы ввести нас в заблуждение. Чтобы все решили, что именно Аз Свельдн рак Ангуин во всём виноват, и не догадались, кто в действительности за этим стоит. Однако… если бы мне пришлось держать пари, я бы поставил целую тачку золота, что виноваты во всём именно эти, из клана Аз Свельдн рак Ангуин.       И второй гном прибавил: — Какой бы клан ни послал своих кнурлан на это дело, он нарушил священный закон гостеприимства. У нас запрещено нападать на гостя. И теперь эти кнурлан уподобились жалким крысам. Теперь они стали менкунрлан! — охранник презрительно плюнул на пол, и остальные последовали его примеру.

***

      Чёрный симуран с зелёными глазами и серебряными крыльями бесшумно бежала ночью.       Оборотничество — это один из лучших подарков, который даровала судьба Луне, не считая, конечно, Сапфиру и родных.       Отдав полный контроль своему зверю, вестница ночи гонялась за старым кроликом, который подойдёт только как закуска. Тот, как бы ни был медлителен в своём возрасте, старался изо всех сил убежать от зверя, но у него это не вышло. Девушка прыгнула, расправив немного крылья, увеличивая с помощью этого прыжок, и вот лапы ловят свою жертву, а челюсти смыкаются на шее.       Перекусив таким образом, принцесса решила пробежаться ещё. Остановилась она около мелкого озера, когда учуяла знакомые индивидуальные запахи своих друзей. Развернувшись, всадница заметила трёх крупных драконов и Киллиана. — Тут кто-то поел, а нас не пригласил, — немного возмущённо постарался сказать Киллиан.       Оборотень фыркнула. «Это был кролик, и то он сошёл за легкую закуску.» — Ничего, лапки отдали бы драконам, мне туловище, а тебе голову. «Не обнаглел ли ты?» — наигранно возмущённо спросила Луна, клацнув зубами. — Нисколько. «Мне кажется, или тут ещё одна парочка назревает?» — спросил Торн, весело следя за потасовкой. «А ты у нас тут принцессой Каденс работаешь, да?» — ехидно заметил Шадоу, и если бы драконы умели краснеть, то цвет чешуи Торна стала бы ещё более красной. Хотя куда дальше-то? «Это ты кого принцессой назвал?»       Багровый дракон попытался в шутку цапнуть чёрного за хвост, но тот не дался, «ударив» лапой по морде. Так они оказались опасно близко к озеру. Заметив это, Сапфира толкнула «клубок» в воду.       Громкий всплеск заставил всадников отвлечься от увлекательной волчьей «битвы». Шадоу и Торн недовольно косились на Сапфиру, а дракона, увидев вопросительную мордашку своей всадницы, невинно и в тоже время удивлённо ответила: «Я ни при чём. Они сами»