***
Под вечер, когда нерешёнными осталась пара вопросов, компания собравшихся решили вернуть Оромису его силы. Эльф принял удобную позу, усевшись рядом со своим драконом, и постарался расслабиться, сняв свои щиты. Вестница ночи и её дракон смотрели издалека, но слова солнечной принцессы и ответ эльфа были прекрасно слышны обоим. И вот Тия, прикрыв глаза, сидя напротив эльфа на коленях, замерла. Сразу на поляне почувствовалась магия, идущая от солнца к Оромису. Глаэдр — верный друг и товарищ учителя — внимательно следил за всем, что происходит вокруг. Ничего не происходило как минимум два часа, но затем эльф поморщился и тихонько застонал, а Селестия нахмурилась. Потом всю поляну обдало огромным водопадом мощной энергии. Луна от такого охнула и возможно упала бы, если б не сидела на земле. Глаэдр встревожено смотрел на своего всадника, который пару минут лежал в ознобе. Если бы эльф не лежал на нём, а Тие не доверяла так хорошо Имиладрис, он бы напал. Старый всадник потихоньку приходил в себя. Он никак не ожидал, что у Селестии окажется столько магии, что этот поток попадёт в его тело. Чувства были настолько остры, что эльфу казалось, что он не выдержит эту магию даже с помощью Глаэдра. «Как ты, друг мой?» — спросил дракон. «Всё хорошо, это необъяснимо, но так восхитительно я себя чувствовал, только когда ты вылупился», — ответил всадник. Тут он заметил, как рядом с ними присела Луна. Девушка дала стакан воды Селестии и травяной чай учителю. Оромис с благодарностью принял чашу. Тёплое питьё успокаивало трясущиеся конечности. — Вы как? — хрипло спросила императрица дня. — Со мной всё в порядке. — любезно осведомил присутствующих он. Аликорны кивнули, и компания вернулась за стол, продолжив беседу. Подгадав момент, ночная вестница намекнула учителю, чтобы тот объяснил огромную силу их врагов и непонятных рядом находящихся разумов. Перед уходом сестёр из лагеря Бром тонко намекнул о том, что Оромис с Глаэдром знают ответ. Конечно, намёк был яснее некуда, и поэтому старый эльф отдал право объяснять своему дракону то, что гости хотели знать. Могучий ящер начал свой рассказ. С его слов, душа и сознание дракона пребывают не только у него в черепе. В груди у каждого из их вида имеется некий твёрдый предмет, похожий на драгоценный камень и по составу напоминающий чешую. Называется он «Элдунари», что значит «сердце сердец». Когда дракон вылупляется из яйца, его Элдунари чистое и тусклое. Таким оно обычно и остаётся в течение всей жизни, а потом распадается вместе с телом. Однако драконы по собственному желанию могут перенести свою душу в «сердце». И тогда оно приобретает тот же цвет, что и чешуя, начинает светиться, точно тлеющий уголек. В таких случаях Элдунари способно пережить разложение плоти своего хозяина, так что сущность дракона будет жить ещё сколь угодно долго. Кроме того, крылатый ящер может изрыгнуть своё Элдунари и при жизни. Тело и душа его способны существовать раздельно, оставаясь при этом связанными друг с другом. И это при определённых обстоятельствах может оказаться весьма полезным. Однако когда драконы так поступают, они подвергаются огромной опасности, ибо тот, кто держит в руках Элдунари дракона, владеет им самим, а потому может заставить его выполнять любые приказы. Для девушек это стало своеобразным шоком, и Луна даже немного обиделась из-за того, что Сапфира не рассказала ей об этом. Впрочем, голубая дракона считала, что это не так важно, поэтому и молчала. Затем Оромис поделился своими догадками насчёт того, что за последние сорок лет Гальбаторикс покорил несколько сотен сердец. «И как же мы теперь одолеем его?» — невольно охнула от такого числа принцесса ночи. «Одолеем, — отозвалась Сапфира. — Мы не имеем права проиграть, ведь там может быть дракон Брома и мои родители.» «Не говоря уже о невылупившихся драконах». Неожиданно Сапфира, до этого момента спокойно лежащая на коленях всадницы, дёрнула хвостом и подняла голову. Учителя непонимающе взглянули на неё, в то время как дракона просто чуть ли не тряслась от волнения: «Скала Кутхиана. Склеп Душ!» Что-то щёлкнуло в голове девушки, и пока на них с напарницей непонимающе глядели, она спросила: — В скале Кутхиаха есть склеп душ? Эльф немного помолчал, после чего ответил: — Не помню, но где-то я слышал об этой скале, а откуда вы с Сапфирой узнали об этой скале и склепе душ? «Нам кот Солембум сказал. Ещё он рассказал, что там можно найти звёздную сталь», — сказала Сапфира. — Кот-оборотень? Что ж, если он вам такое сказал, то стоит прислушаться, но, к сожалению, я ничем вам не помогу… «Бром, вроде, тоже не помнит об этой скале…» — заметила дракона. — Солнце должно зайти, — грустно говорит Оромис. — Вам уже пора идти, устали же.***
Два дня прошло после пребывания аликорнов в Эллесмеру, и в эти дни принцессы не разгуливали по столице эльфов, а собирали возможно последние крупицы знания от учителей. Оромис по просьбе девушек научил обоих телепортировать вещи, используя древний язык, что, возможно, им когда-то пригодится. Но не только этому он научил гостей — эльф дал много свитков с лечебной магией. Селестия была в крайнем восторге от подарков, до такой степени, что чуть не запищала. Окружающих это крайне позабавило. Луна тоже не осталась без дела сидеть. Она навещала Рурону, попросила научить её вызывать духов, пусть и не собиралась это использовать. Возле дома Оромиса Сапфира вновь опустилась на землю, эльф и его дракон ждали их. Луна удивилась, увидев на спине золотого ящера седло и эльфа, одетого в толстые тяжелые дорожные одежды сине-зелёного цвета с наборными латами поверх. За спиной у него висел длинный щит ромбической формы, на сгибе локтя покоился шлем, а с пояса свисал золотистый Нёглинг. Сёстры соскользнули на землю, в то время как Сапфира спросила, не летят ли учителя с ними. — Нет, мы полетим с вами до края леса Дю Вельденварден, а там отправимся в Гилид, — ответил Оромис. Голубая дракона от удивления даже зашипела. Луна с Селестией тоже были сбиты с толку. — А зачем вам в Гилид? — спросила девушка. «Потому что Имиладрис со своей армией уже выступила туда из Кевнона и готовится взять этот город в осаду», — сообщил Глаэдр. «Но разве вы с Оромисом не хотели сохранить в тайне от Империи сам факт своего существования?» — спросила Сапфира. Эльф на секунду прикрыл глаза. По его усталому лицу прочесть что-либо было совершенно невозможно. — Прошло то время, когда надо было прятаться. Мы научили вас всему, что считали необходимым, и вполне этим удовлетворены, ибо всё это пригодится вам в будущем. Маловероятно, что кто-то из вас до окончания войны сможет вернуться сюда для обучения, как и то, что к нам прибудут для обучения ещё хоть один дракон и всадник, пока Гальбаторикс правит в нашей стране. Мы с Глаэдром решили, что у нас нет больше оснований скрываться. Сейчас гораздо важнее помочь Имиладрис и варденам, а не пребывать здесь в безделье и тщетном ожидании очередного Всадника и Дракона. Кроме того, когда Гальбаторикс узнает, что мы живы, это подорвёт его веру в своё могущество, ибо откуда ему знать, не остались ли и другие? Помимо этого, новость о нашем появлении поднимет боевой дух союзникам и вполне может увеличить приток новых воинов в войско Насуады. — Но если ты погибнешь, а мы одержим победу и освободим из плена последние яйца, кто же тогда будет обучать новых драконов и их всадников? — спросила принцесса ночи. С торжественным видом он взял ученицу за плечи и сказал: — Если такое случится, то вся ответственность за воспитание нового дракона и нового Всадника ляжет на ваши плечи. Именно вы будете обучать их. Но я уверяю тебя, вы не будете одни. Насуада и Имиладрис сделают всё, чтобы мудрецы собрались здесь и помогли вам. Оромис оглянулся на Глаэдра, и тень тревоги промелькнула на его лице. — А ещё Глаэдр — получив моё на то благословение — решил… «Да, я решил, — перебил его дракон, — Отдать вам своё сердце сердец. Тебе, Сапфира, и тебе, принцесса Луна». Было совершенно очевидно, что вся троица была потрясена этим решением. Они не сводили глаз с величественного золотого дракона. «Учитель, — сказала, наконец, дракона, — Но мы, право, недостойны подобной чести… Ты уверен, что действительно хочешь доверить своё сердце именно нам?» «Совершенно уверен, — твёрдо ответил Глаэдр и опустил голову почти к самому лицу всадницы. — Я решил сделать это по многим причинам. Если у вас будет моё Элдунари, вы сможете поддерживать постоянную связь с Оромисом и со мною, как бы далеко от нас вы ни находились. К тому же я всегда смогу передать вам часть своей силы, если окажетесь в затруднительном положении. А если уж нам с Оромисом суждено пасть в бою, то наши знания и опыт, а также моя магическая энергия останутся в вашем полном распоряжении». — Но если Оромису суждено умереть, — тихо спросила Тия, — Захочешь ли ты продолжать жить без него, только в виде Элдунари? Глаэдр, повернув голову, уставился на неё своим огромным глазом: «Я, разумеется, не желаю расставаться с Оромисом, но что бы ни случилось, буду делать всё возможное, чтобы свергнуть Гальбаторикса. Это наша главная и единственная цель, и даже смерть не сможет помешать нам осуществить её. У нас с Оромисом были в распоряжении столетия, чтобы успеть привыкнуть к той мысли, что подобная разлука неизбежна, и смириться с нею. Какие бы меры мы ни принимали, если мы прожили достаточно долго, то в конечном итоге один из нас всё равно умрет. Это не самая радостная мысль, но это правда». — Но где же тогда мы все будем прятать твоё Элдунари? — На Луне. — Что? — переспросила Селестия, смотря на застывшую сестру. — Пока аликорны живы, Найтмер не сунется на луну, а Гальбаторикс и подавно не сможет попасть туда. Связь с ними у нас останется. Тия вздохнула, понимающе кивнула, соглашаясь. — Мы принимаем твой дар, Глаэдр элда, и берём ответственность за него. — отозвалась Луна. «Берём и принимаем», — эхом отозвалась дракона. Глаэдр кивнул и откинул голову назад, мышцы на груди и на животе у него напряглись. По горлу пару раз пробежала судорога, словно он чем-то давился. Раздвинув лапы и крепко упёршись ими в землю, золотистый дракон вытянул шею. Глотка его между тем продолжала всё сильнее сокращаться, пока наконец он не нагнул голову и не раскрыл пасть, из которой хлынул поток горячего, остро пахнущего воздуха. Девушка зажмурилась, борясь с тошнотой. Открыв глаза, она увидела, как горло ящера сократилось в последний раз, в складках его влажной кроваво-красной пасти возникло золотистое сияние, и секунду спустя по ярко-алому языку дракона вниз скользнул округлый предмет около фута в диаметре. Принцесса подхватила его. Прикоснувшись к скользкому, покрытому слюной Элдунари, аликорн охнула, потому что на неё внезапно обрушились все мысли и чувства Глаэдра. Объем его памяти и сила переживаемых им чувств поистине подавляли, равно как и невероятная мощь мысленной связи с ним. Императрица ночи, правда, ожидала чего-то подобного, но всё равно была потрясена, понимая, что именно держит сейчас в руках. Дракон передёрнулся всем телом, словно его укусили, тряхнул головой и мгновенно установил барьер, однако Луна по-прежнему, хотя и значительно слабее, ощущала мелькание его мыслей и смену чувств. Элдунари оказалось больше всего похожим на крупный золотистый самоцвет. Поверхность у него была тёплой на ощупь, покрытой сотнями острых фасеток, несколько различавшихся размерами и иной раз торчавших под странным углом друг к другу. Из центра сердца сердец исходило туманное сияние, точно из светильника с треснувшим стеклом. В этом неярком свете крутились странные водовороты, завиваясь в самых различных направлениях, виднелись какие-то тёмные неподвижные точки, возникали стремительные потоки ярких вспышек величиной не более булавочной головки, которые существовали не более секунды и тут же таяли, исчезая в мощном световом потоке. Этот свет был живым и ритмично вздрагивал, точно подчиняясь неторопливым, но ровным ударам сердца. — Вот, держи, — сказал Оромис, протягивая всаднице прочную шкатулку. Девушка защитила лёгкими заклинаниями сокровище, что держала в руках, после чего, связавшись с ночным светилом, телепортировала шкатулку и элдунари туда. — А теперь нам пора в путь, — сказал эльф, натягивая на руки толстые перчатки с раструбами. — Я слышал от Имиладрис, что Насуада начала осаду Фейнстера. Вы с Сапфирой очень нужны варденам. Слегка разбежавшись, он взобрался по здоровой передней лапе дракона на его шипастую спину, уселся в седло и принялся затягивать ремни в стременах. То же самое сделали и принцессы. Затем Глаэдр подошёл к краю утеса и раскрыл свои необъятные крылья. Земля дрогнула, когда золотистый дракон взвился к затянутым облаками небесам. По округе разнёсся глухой гул от взмаха крыльями. Сапфира устремилась следом за учителем, сперва опустившись на несколько сотен футов, а потом набрав скорость и высоту.