D.O.L.L.

И очередной дождливый день, который был наполнен слякотью, сильным ветром и какой-то депрессией. Фрэнк весь день сидел в своей комнате, читал книги, иногда выходил на кухню, чтобы украсть что-нибудь поесть, ведь работы сегодня почти не было. Да и в целом ее в этом месте не было никогда. Тут нет посетителей. Не было, пока не заселился этот незнакомец. Разумеется, один посетитель не может доставить много хлопот, особенно, когда он не разрешает убираться у себя в комнате, но иногда этот акробат умудрялся делать и это, то устраивая какие-то скандалы с какими-то людьми, то начиная вести себя так, словно он королева. И это раздражало всех и каждого, в особенности Джона, который терпеть не мог людей с короной на голове, но Фрэнк же относился к этому, как к должному. Его не особо волновало поведение этого странного парня, его интересовал сам парень. И, нет, далеко не в каких-то сексуальных подтекстах, ему просто хотелось узнать его поближе, узнать его имя, его возраст, как он выглядит, потому что такая секретность пробуждала в Айеро нездоровый интерес к этой личности. Но акробат просто не замечал его, да и не до этого ему было, он явно был недоволен тем, что они застряли в этом вечно сыром городе, в котором без остановки идет дождь, и, чтобы хоть немного себя успокоить и развеяться уходил либо в цирк, где занимался своей гимнастикой, акробатикой и прочим, либо сидел в комнате и читал книги, подавая признаки жизни лишь в том случае, когда к нему приходил хозяин данного цирка и явно устраивал скандал, в связи с тем, что он тут, или же, когда просто выходил поесть. Да, зачастую Фрэнк пересекался там с этой дивой, но даже привет сказать не успевал, ведь она тут же уходила, заставляя его интерес разгораться сильней, как и обиду. Фрэнк перелистывал страницы одну за другой, кратко поглядывая в окно и желая узнать, не кончился ли там дождь, а после сразу же возвращаясь к чтению своей любимой книги в черном кожаном переплете, которую не так давно давал почитать Джону, но от столь интересного и познавательного занятия парня отвлек его собственный желудок, который буквально кричал своему хозяину, что хочет есть, и, разумеется, Фрэнку ничего не оставалось, кроме как положить книгу на прикроватную тумбу и, встав, выйти из номера. На часах было около десяти вечера, когда Айеро тихо и осторожно шагал по скрипучему полу гостиницы, спускаясь на первый этаж и направляясь на кухню. Поварих давно не было, как и Джона, Шона. В отеле остался лишь Фрэнк и тот самый акробат, который за весь сегодняшний день даже ни разу не показался в коридоре или холле, чтобы хотя бы дать всем понять, что корона на его голове светит все так же ярко. Взяв свою копию ключей и открыв дверь на кухню, Фрэнк включил в ней свет и ушел в кладовую, чтобы поискать себе что-нибудь съестного или же, на самый крайний случай, приготовить, хоть он и не любил этого делать. Перебирая всякие ящики с овощами и фруктами, он совсем не услышал скрипа пола за спиной и того, что кто-то ходил по отелю, разрушая практически гробовую тишину в нем. — И что это ты тут делаешь? — хмыкнув, спросил парень, скрестив руки на груди и уставившись на Фрэнка, который даже пискнул от страха, когда его кто-то окликнул. Шумно выдохнув и поджав губы, он пробежался взглядом по акробату перед собой и ответил: — Искал, что поесть, и незачем так меня было пугать, я чуть не умер. — Ну, прости, я не знала, что у нашего мальчика такое пугливое сердце и сам он, как девочка. — Кто бы говорил, — фыркнул Фрэнк, отворачиваясь от парня и продолжая копаться, после все же находя что-то съестное. — Ты так вовремя открыл кухню. Я тоже хочу поесть. Спасибо тебе, сладкий, что не оставил помирать меня от голода. Ваш управляющий, Джон, или как там его, вечно шипит в мою сторону и почти все мне запрещает, надеюсь, ты будешь добрей и позволишь мне взять что-нибудь поесть. — Я… я не знаю, можно ли, — неуверенно сказал Фрэнк, посмотрев на акробата и поджав губы, — Это типа склад не мой, но так как я тут работаю, то могу им и пользоваться. — А мне с голоду помирать или что? Сейчас уже все магазины закрыты, да даже если бы были открыты, ты бы отправил меня в магазин, зная, какую популярность я имею среди людей? Меня либо забьют палками и камнями, либо изнасилуют за то, что я так одеваюсь, так что, давай не будем поддаваться мукам совести и просто поделимся едой со мной, чтобы я могла уйти к себе в комнату и никого не трогать. Фрэнк смотрел в его зеленые глаза, кусая губы и о чем-то думая. У него даже не было никаких испытаний совестью, он бы с легкостью поделился с парнем всем тем, что есть на этом складе, его больше сжирала неуверенность и это странное чувство узнать больше о цирке, о каждом, кто выступает в нем, о самом этом чудо-акробате и о том, что происходит там, почему кому-то запрещено разговаривать с актерами, почему актерам запрещено жить за пределами их гримерок и почему это черноволосое чудо так нагло нарушает все запреты, не боясь своего хозяина. — Сладкий, ты уснул? Я могу пройти и взять себе что-нибудь? — Да, — тряхнув головой, сказал Айеро. — Бери, я не против. Скажу, что сам съел. — Ты просто чудо. Знал это? — с улыбкой сказал парень и, пройдя в подсобку, начал выбирать себе какие-то фрукты, заправляя волосы за ушко, чтобы они не закрывали обзор, пока Фрэнк все так же стоял рядом и неуверенно переминался с ноги на ногу, думая о том, стоит ему лезть туда, куда не просят, и, возможно, помочь некоторым людям или же позволить им гробить свои жизни так, как они хотят? Связываться с психом, который зовет себя хозяином цирка, не особо-то и хотелось, но… черт, интерес ведь не убить! — А… мы можем взамен поболтать. Ну, мне просто одному скучно, да и мы дня три уже не разговаривали, — еле слышно начал Фрэнк, но парень его все же услышал и даже перевел на него свои кошачьи глаза, чуть улыбаясь такой стеснительности. — Я хочу стать тебе другом и бла-бла-бла, не знаю, мне понравилось то, как мы болтали тогда, вот и… да, хочу узнать тебя, — будто бы себе бубнил он. Акробат тихо засмеялся таким словам и такой робости со стороны молодого человека, стоящего рядом. Он заправил прядь своих черных волос себе за ухо, оглядел Фрэнка с ног до головы, будто думая о том, а стоит ли ему доверять, но уже через секунду все подозрения растворились, а на лице сияла теплая улыбка. — Почему нет? — Так легко? — удивился Фрэнк. — Так легко, — подтвердил парень и, взяв несколько яблок и бананов, вышел на кухню, начиная мыть фрукты. Фрэнк вышел следом, садясь на какой-то стул и дожидаясь своей очереди, думая, с чего бы начать диалог и не проебать такой момент. — Я… я думал, вам запрещено говорить с чужими людьми, не из цирка, — как бы между слов заметил он. Акробат мельком глянул на него и пожал плечами. — Ну, да, есть такое, и что дальше, солнце? Правила придуманы для того, чтобы их нарушать. Ну, некоторые, разумеется, не все. Какие-то лучше соблюдать. — Но Генри не выглядит особо дружелюбным человеком, который по головке тебя погладит за то, что ты говоришь со мной. — А мы не скажем ему, что о чем-то говорили, вот и все. В чем проблема? — В том, что я слышал, как он кричал на тебя, когда приходил в последний раз… Он явно недоволен тем, что ты живешь у нас в отеле. Почему? Парень тяжело вздохнул и, откусив яблоко и сев за стол, заглянул в глаза Айеро, обдумывая ответ. — Потому что я должен жить в том месте, которое мне отвели. А я не хочу. Оно мне противно. — Почему? — Тебе не кажется, сладкий, что ты задаешь очень много вопросов для разговора двух обычных знакомых? — Я просто хочу узнать о тебе хоть что-то, чтобы мы могли стать друзьями, но ты не особо-то охотно раскрываешься тут передо мной. Это тоже связано с Генри? Акробат закатил глаза, откусывая яблоко снова. — Откуда столько любопытства в сторону какого-то извращенца, который обожает переодеваться в женскую одежду? — Я не считаю тебя извращенцем, — пожав плечами, усмехнулся Фрэнк. Он крутил фрукты в своих руках, от сильного и непонятного ему волнения, боясь спугнуть парня перед собой или, что еще хуже, обидеть его. У него было полно вопросов к нему, но самым главным был вопрос о том, какого черта они выступают в этом цирке? Зачем им слава, завязанная на унижениях, оскорблениях и прочем? Зачем? Разве это не рабство, не зависимость от каких-то людей вокруг, которые просто хотят посмеяться? А если к ним там еще и жестоко относятся, стоит ли это все того, чтобы быть настоящим? — Я правда хочу быть другом, не более. — Ладно, сладкий. Давай, задавай вопросы, на один я точно отвечу, — махнув рукой, сказал парень. Фрэнк немного подумал, кусая губы и глядя куда-то в пол, а затем спросил: — Какое твое настоящее имя? Ну, мужское. Которое дали тебе при рождении. — Джерард. Но я мало кому разрешаю обращаться ко мне по нему, так что, будь любезен, не зови меня по имени, если женское тебя смущает. — Воу… — Фрэнк, тихо засмеявшись, убрал волосы с глаз, — Я думал, ты пошлешь меня, как в тот раз, когда я довел тебя до отеля. — Тогда я видела тебя в первый раз. Сейчас же… считай это платой за то, что ты защитил меня тогда от того истерика. У богатеньких явно мозги не на месте. — Кстати, насчет него, что этот псих от тебя хотел и почему такую истерику закатил, когда ты ему отказал? — О, — Джерард отмахнулся, смеясь и продолжая поедать свое яблоко. — Богачи любят извращаться. То балы с оргией устроят, то детей в секс тащат, то хотят трахнуть таких, как я. Вот и он хотел. Видимо, Генри ему позволил или что, я не знаю, а я послал. Я не шлюха, хоть и иногда веду себя, как она, и я сама выбираю, с кем мне спать, а с кем нет, так вот этот зазнавшийся придурок никак не вызывал у меня желания переспать с ним. Слишком уж он высокого мнения о себе. Да и денег мало предложил, урод. Мне на что платья покупать? Они дорогие. — Генри… продает тебя, как шлюху?! — с шоком спросил Фрэнк, открыв рот и оглядев парня перед собой. — Господи, почему так грубо?! — фыркнул тот, гордо подняв голову и закинув ногу на ногу. — Он не продает меня, как шлюху, просто позволяет некоторым клиентам за деньги коснуться меня в не особо приличных местах, но я имею право выбирать с кем хочу это делать, а с кем нет, вот и все. — Боже, что за дебильное место? Цирк уродов, построенный на унижении людей, на их эксплуатации, издевательстве над ними… Он полный мудак, если позволяет такому существовать. Джерард тихо засмеялся, услышав подобные слова от Айеро, и, встав со своего места, подошел к тумбе, чтобы налить себе стакан прозрачной воды и осушить его почти целиком. Парень перевел взгляд на Фрэнка, который все никак не мог встать, помыть свои фрукты и приступить к трапезе, зато продолжал сидеть и хмурить брови, рассуждая все об этом цирке, который въелся в его мозг, заставляя его думать так много, как он никогда раньше не думал. — Думаешь, уроды в нем мы? — вдруг через пару минут совсем тихо начал Джи. — Просто потому что мы другие? Нет, малыш. Ты ошибаешься. В этом цирке, уроды совершенно другие люди. Те, что сидят на своих местах, кидаются в нас едой, смеются над нами, тыкают в нас пальцем так, словно мы с другой планеты. Они уроды. Их души опорочены гордыней, в их глазах горит огонь злости, а все они носят маски. Кто-то из толпы этих ослов любит секс с мужчинами, кто-то бьет и насилует свою жену, заставляя ее делать вид, что все нормально, кто-то убивает людей, ломает их жизни, чтобы изменить свою, вот они — уроды, не мы. Наши физические отклонения или же психические еще не уродство, а их страх перед правдой, их желание казаться выше таких, как мы — вот оно истинное уродство. Каждый раз, когда я выхожу на сцену, каждый раз, когда я кружусь в воздухе и окидываю их всех взглядом, я понимаю, что я выше их во всех смыслах. Мне не нужны большие кошельки, чтобы я ощущал себя повелителем чего-то, мне не нужны толпы девушек, чтобы потешить свое эго, мне не нужно притворяться и надевать маски, быть тем, кем я не являюсь и обсмеивать любого, кто хоть немного от меня отличается, чтобы чувствовать себя правильным и лучшим. Уроды они, а не мы, Фрэнк. Вот она — главная мысль этого цирка. По крайней мере, для меня. Я вижу уродства каждого, кто сидит и смотрит на меня… Но вот в тебе почему-то не заметил. Ты не ликовал от того, что видел перед собой «уродов», тебе было противно и стыдно сидеть среди тех, кто это делал. Ты зацепил меня этим. В принципе, поэтому я и просил встречи с тобой. — Но… после того раза мы больше и не общались толком. Почему? Ты не хочешь или что? — заглянув в кошачьи глаза, спросил Фрэнк. — Хочу, но… там все достаточно сложно, Фрэнк. Сейчас же болтаем и… сладкий, правда, давай не будем об этом. Я ответила на все, что смогла. Скоро мы поедем домой, потому я не уверена, что заводить дружбу будет классно. Я могу сюда никогда не вернуться, а ты никогда не выбраться. — Как скоро вы поедете? — Я не знаю. Как только у одного из наших заживут переломы. Генри в бешенстве от того, что актера побили и сломали ему обе ноги, из-за чего мы даже здесь выступление дать не можем, но ищет все возможное, чтобы переломы срослись быстрее. — А так бывает? — Я не думаю, но факт остается фактом, мы уедем. — И что дальше? Я хочу с тобой сдружиться, ты мне интересен. — Ты такой упертый баран, малыш. — засмеявшись, сказал Джерард и, поставив пустой стакан в раковину и забрав свои фрукты, пошел к выходу, заставляя Айеро даже немного растеряться от такого резкого прекращения диалога. — Эм… стой! Это все?! Я думал, мы обсудим там мир во всем мире, любимые книги и кофе! — Было бы скучно жить, если бы всегда был мир во всем мире, я люблю книги Жюль Верна, а кофе предпочитаю самый крепкий, с одной ложкой сахара. Доброй ночи, милый, — Джерард подмигнул Айеро и, заметив румянец на его щеках, тихо засмеялся, уходя к себе, пока сам Фрэнк в самом деле смущался от такого жеста со стороны довольно симпатичного парня, который снова был накрашен и ходил в какой-то рубахе и брюках, что явно было для него несвойственно, но более мужественным его все равно не сделало, зато симпатичным — в самый раз. Можно было лучше разглядеть фигуру парня, его плечи, ноги, шею, и это смущало Фрэнка еще сильнее, потому что просто не мог понять, какого черта он так пялится на кого-то своего пола? Возможно, из-за обманки, которую проделывает Джерард, используя косметику, возможно из-за каких-то внутренних рвений, черт знает, но Фрэнк старался об этом не думать, а лишь глупо улыбался ответу акробата и его подмигиванию, словно влюбленный мальчик, но на деле же он просто был заинтересован. Пока что. А что будет дальше уж точно никто не знает, даже он сам… И вот, у Фрэнка был очередной рабочий день, в который он был в разы менее продуктивным, чем в остальные, потому что жутко хотел спать, из-за очередных приступов бессонницы. Айеро никогда не мог понять, откуда эта болезнь, если ее можно так назвать, у него взялась и почему зачастую парень не может уснуть, когда все нормальные люди уже мирно посапывают в подушку. Он может лежать и смотреть в потолок, читать или же пытаться рисовать, пока солнце за окном понемногу встает, освещая серые улицы этого маленького и Богом забытого городишки, и при этом не хотеть спать вообще. Определенно, разбитое состояние в нем все же появляется ближе к обеду, как и желание поспать, но вот уснуть у него всегда получается с трудом. Иногда он пьет какие-то травы, иногда специально читает максимально скучные книги, а иногда решает устроить себе немного спортивной нагрузки и носится вокруг отеля так, будто за ним бандиты бегут, но зачастую от всего этого толку нет никакого. Фрэнк сам никогда не понимал, как это действует, как с этим бороться, что делать для того, чтобы элементарно уснуть, хоть и с другой стороны был рад тому, что не может этого сделать. Парень всегда ненавидел сон и не видел в нем смысла, считал, что время потраченное на восстановление сил всегда можно потратить на что-то более интересное и занимательное, жаль только, что его организм так не считает и двух-четырех часов за ночь, а иногда и ноль, ему недостаточно, из-за чего Фрэнк плохо соображает, его могут мучить боли в животе, спине, он может буквально засыпать на ходу, но только лишь на пять минут. И в эту ночь, после разговора с Джерардом, у Фрэнка началась очередная бессонная ночь, полная всяких мыслей и прогонки диалога в его голове. Все же, наверняка, думают над каким-то диалогом в своей голове снова и снова, подбирая лучшие ответы или вопросы для того или иного момента, чтобы, в случае чего, быть готовым к следующему разговору, но забывают про все это уже через сутки? Так вот, у Фрэнка именно так и происходит, когда кто-то из людей его безумно заинтересовал своим поведением или разговорами, а Джерард сделал это и тем, и другим. Айеро заметил в нем что-то такое необычное, что манило к себе, а его слова про цирк родили в его голове только еще больше вопросов, на которые, непременно, надо было найти ответ у самого Джерарда! Жаль только, что ночь без сна забрала все силы парня и его надежды на то, чтобы закончить свою работу как можно быстрей, умерли вместе с желанием организма ощутить себя отдохнувшим. Фрэнк уже в сотый раз протирал перила лестницы, мысленно спрашивая себя, на кой черт он это делает, если из посетителей в отеле только Джерард, а эти ебаные перила он протирает каждый день, будто тут все комнаты переполнены, но ответа на свой вопрос так не получал, а выполнял лишь приказ начальства, ведь за что-то ему определенно должны были платить, а работы почти не было. И вот он кое-как открывает свои глаза, пытаясь не свалиться прямо тут, и натирает эту чертову деревяшку так, что скоро в ней дыра будет. За окном дует сильный и холодный ветер, часы неприятно бьют по голове; одним словом — все как всегда, как прошлый день и остальные до него. — Добрый день снова, — сказал мужской голос откуда-то со стороны входа, заставляя Фрэнка дрогнуть и раскрыть свои глаза, обратив внимание на нового посетителя, коим был сам Генри. Определенно, его сильно беспокоит то, что Джерард тут живет, раз уж он так часто сюда захаживает, чтобы поговорить с ним. — Опять ты… — тяжело вздохнув, ответил ему Джон, потирая виски и будто уже готовясь к каким-то скандалам или же истерикам. — Еще раз ты начнешь повышать голос в моем отеле или же твои друзья, я выгоню весь ваш цирк к чертовой матери. — Успокойся, старик, я не собираюсь мешать твоему очередному чтению и ничегонеделанию. — То, что ты знаменитый человек и у тебя дочерта денег, никак не дает тебе права оскорблять меня. — А я и не оскорблял тебя, указав на твои реальные недостатки. Ваша дыра дохнет и я очень надеюсь, что совсем скоро подохнет окончательно, чтобы такой ворчун, как ты, сидел дома и никому не портил жизнь, — Генри натянуто улыбнулся, поправив свои усы и направляясь вверх по лестнице в комнату Джерарда, даже не замечая Айеро и его пристального взгляда, которым он окидывал хозяина цирка, вечно хмурясь и фыркая в его сторону, ведь видно было, что человек, мягко говоря, так себе. — Господи, что за идиот? Он надоел сюда ходить, надеюсь, эта его звезда смоется наконец-то, чтобы я не видел этого придурка, — сказал Джон, тяжело вздыхая. — Да ладно тебе, Джон. Зато у нас есть посетитель. — И геморрой с этим психопатом. Как он меня бесит… — пробубнил он, когда дверь за Генри захлопнулась, заставляя Фрэнка дрогнуть от громкого звука и даже на пару секунд проснуться. — Эй, Фрэнк, не спать. У тебя снова была бессонная ночь или что? — Есть такое. Прости, я… я немного рассеянный сегодня. Совсем не соображаю где, кто и что говорит, быстро забываю и отключаюсь от разговора. — Мне снова купить тебе той травы, чтобы ты спал нормально? Это может плохо сказаться на твоем здоровье в будущем, так что надо решать эту проблему, а еще я бы на твоем месте все-таки сходил к врачу и узнал от чего это. — Ой, нет, они столько денег берут, что ужас, да и это же не ветрянка или простуда, а просто бессонница. Я уверен, она сама пройдет, но от травы той не отказался бы. — Хорошо, Фрэнки, я сегодня схожу и куплю ее тебе, а то ты, как муха сонная, — сказал Джон, засмеявшись своим словам и тяжело вздохнув. — Кстати, тебе сегодня еще за Шона работать, он из-за сестер прийти не смог, или кто там у него. Прости. Но можешь растянуть все на два дня, все равно к нам никто, кроме этих двух, не ходит. И только Фрэнк открыл рот, чтобы как-нибудь колко пошутить над словами мужчины перед ним, как из комнаты акробата раздался грохот, а через секунду из нее быстрым шагом вылетел Генри, тяжело и злобно дыша, глядя в сторону Джерарда. — А я тебе в сотый раз говорю, ты пойдешь к нему и сделаешь то, что он хочет, иначе я выгоняю тебя отсюда! — Я не пойду к нему, Генри, и не сделаю того, что он хочет, а уж тем более, отсюда не съеду. Передай тому уроду, что мою задницу он только во сне потрогает. Я не хочу видеть его и слышать даже за все деньги мира. — А я не хочу, чтобы ты жил здесь и перечил моим указаниям. А еще не хочу, чтобы мы это обсуждали на людях! — Так кто просил тебя выходить из комнаты? — скрестив руки на груди, спросил Джерард, опираясь на дверной косяк своей комнаты. — Ты кинул в меня лампой! — Что?! — подал голос Джон, — Это имущество отеля, вам платить за него! — Да заплачу я, не влазь куда не просят! — рявкнул на него Генри, зля хозяина отеля только сильнее, пока один лишь Джи стоял все с тем же невозмутимым лицом, а Фрэнк чуть ли не спал, но держался, чтобы понять, что происходит. — А ты пойдешь туда, куда я скажу и будешь это выполнять. Ты хоть и моя любимая звездочка, но границы знать ты тоже должен! — Извини, я не хочу. Может, я нашла клиента богаче и лучше! И симпатичнее, чем твой дружок! — И что же это за клиент, который богаче, м? — спросил Генри, усмехаясь, ведь явно не верил в существование этого самого клиента, да никто не верил, слишком уж неубедительно говорил Джерард, а из всех тех, кто мог к нему приходить, не приходил вообще никто. Ни Айеро, ни Джон не видели, чтобы кто-то ходил к акробату, кроме Генри и того парня. — А вот он, — сказал Джи, кивая головой в сторону бедного сонного Фрэнка, который еще даже не до конца осознал, что сейчас происходит, потому что снова чуть ли не спал от обычного моргания. Генри громко засмеялся, хватаясь за живот и заставляя Джерарда и Джона нахмуриться. — Во-первых, он тут работает уборщиком, насколько я понял, во-вторых, он не выглядит, как богатенький сынишка богатеньких родителей и так далее, в-третьих, не говори мне, что он тебе нравится. Он же низкий. Ему лет шестнадцать, если не меньше. — Во-первых, мне решать, с кем спать, а с кем нет, — с улыбкой сказал Джерард, подходя ближе к Генри, — А во-вторых, он богатый, просто работает тут, потому что хочет помочь брату своего отца, Джону. Да, Джон? — Д-да? — не совсем понимая, что происходит, ответил тот, пока Айеро с шокированными глазами слушал речь акробата. — А я о чем? Он заплатит за меня двойную цену, ты отыграешься за свои концерты, а он готов и больше, лишь бы я была с ним, не видела того урода и оставалась жить тут, он без ума от меня, я это еще в цирке заметила, так что он готов отдать много денег, не то что твой жлоб. Ты согласен? Генри хмыкнул, вновь переводя взгляд на Айеро и будто оценивая его, пока тот все пытался сложить в своей голове слова Джи, чтобы хотя бы хоть как-то запротестовать, потому что у него денег иной раз на одежду не было, а тут выкупать какого-то актера на ночь, чтобы делать с ним… ничего? Фрэнк ведь даже не гей, что за подстава?! — Ладно, — даже не дав ответить Фрэнку, согласился хозяин, после глянув на Джерарда. — Чтобы деньги были к завтрашнему утру. Двойная плата. Потом ты делаешь, что нужно, и приходишь ко мне, чтобы поговорить, а потом живи здесь до тех пор, пока мы не уедем. И, солнышко, — начал он, подходя ближе к акробату, глядя ровно в его глаза каким-то властным и хищным взглядом, — Границы не переходи, а если я узнаю, что на его счет ты мне сейчас соврал и завтра денег у меня не будет, накажу обоих, тебя знаешь как, а с ним что сделать придумаю, понял? — Не тупая, — фыркнул Джи, даже и глазом не моргнув на эти угрозы. — Вот и отлично. Чтобы завтра все принес, — уже спокойным и холодным голосом сказал Генри, указав пальцем на Фрэнка, будто желая доказать ему, что это все реально не сон и его подставили прямо сейчас на достаточно большую сумму. — Какого черта?! — наконец смог хоть что-то выдавить из себя Айеро, глянув на акробата, когда его хозяин ушел. — Нет у меня никаких денег, я что ему завтра приносить должен?! Да и не интересуют меня парни! — Не беспокойся, сладкий. Я все сделаю, — сказал Джи, закатив глаза. — Просто посидишь со мной в комнатке какое-то время, позанимаешься разными вещами и все. С деньгами разберусь я, и, да, спасибо, что не спалил меня перед ним, вот уж его друг меня слишком сильно бесит, чтобы я хотя бы целовать его могла, а жить в гримерке я не хочу. Ты чудо, Фрэнки… и уже мне нравишься, — он хихикнул и, снова не дав Фрэнку что-то сказать ему, убежал к себе в комнату, оставляя Айеро в полном недоумении. — Кажется, это чудо либо на тебя запало, либо тобой решило прикрыться от этого Генри, — заключил Джон, тяжело вздыхая и скрещивая руки на груди. — Ну… удачи тебе, что ли, — добавил он, пока Айеро с шоком смотрел в пустоту перед собой, выронив тряпку. Он до сих пор ничего не мог понять, все пытаясь сложить произошедшее воедино, что казалось ему сейчас в разы сложнее, чем в любой другой день, когда его мозг соображал. Как все не вовремя…