D.O.L.L.

— Я думаю, нам стоит сбежать через задний выход отеля. Переодеться во что-то менее броское и яркое, украсть лошадь, а потом до железной дороги и на поезде дальше, — сказал Фрэнк, заправив волосы за ушко и смотря на карту города, вздыхая. — Украсть лошадь? — усмехнулся Уэй, поправляя рубашку на себе и стоя напротив зеркала, рассматривая свой новый вид, к которому он понемногу привыкал рядом с Фрэнком. — Мы что ли в пятнадцатом веке живем, Фрэнк? — Иди ты, — закатив глаза, ответил тот, глянув на Джи и тихо усмехнувшись. — Неплохая рубашка. Тебе идет. — Ты думаешь? — спросил акробат, глянув на своего друга и поправив ее на себе. — Нашел среди старых вещей. Решил примерить. Я ее, вроде, лет в пятнадцать в последний раз надевал. Думал, уже не влезу в нее, но, как видишь, она мне даже слегка большевата. Фрэнк тихо засмеялся, разглядывая черную мятую рубашку на худом и изящном теле, кусая губы. — Ты слишком плохого мнения о себе, Джи… ты достаточно худой и красивый парень. С чего бы она должна быть тебе маленькой? — С того, что я набрал вес? — предположил он, поправляя воротник и подходя ближе к зеркалу, начиная рассматривать себя сбоку, отставляя задницу, словно модель или просто девушка во время примерки нового платья, чем вызвал смех у Фрэнка. — Что? — в недоумении спросил парень, глянув на него через отражение. — Ничего. Ты просто мне очень сильно напоминаешь девушку такими своими движениями… Ты же понимаешь, что от них придется отвыкать, чтобы зажить нормально? — Я уже это делаю, разве нет? — с усмешкой спросил акробат, глянув на Фрэнка, что прожигал его серьезным взглядом. Он шатко выдохнул, закатывая глаза и подходя ближе к нему, скрестив руки на груди и с каким-то вызовом глядя ровно в его глаза, невольно покрываясь мурашками от их необычайной красоты. — А ты сбегаешь со мной или уже передумал? — С чего бы я должен был передумать? — Ну, знаешь, все может измениться. Может, ты понял, что не сможешь без своих друзей и этого места, потому решил не сбегать, а просто мне помочь и все. — Даже не надейся, Джерард. Мне самому не очень нравится этот город, да и я обещал быть с тобой, пока все это не уляжется, — пожав плечами, ответил Айеро, начиная снова изучать карту, помечая что-то карандашом на ней. — А потом? — спросил акробат после небольшой тишины, обходя Фрэнка со спины так вальяжно, словно кошка, что требует ласки. — Что потом? — Фрэнк усмехнулся и глянул в его глаза, пытаясь понять, к чему клонит парень. — Потом ты уйдешь и просто так оставишь меня? То есть, мы даже общаться не будем и все такое? — Ну… если ты захочешь, то да, а что? — А если, ну, не знаю, допустим, не захочу? — царапая краску на столе, где лежала карта, спросил он, заставляя Фрэнка удивленно поднять брови, хоть он и сам давно понимал, что его оболочка под названием «натуральный натурал» разрушилась ровно тогда, когда они ночью поцеловались на арене цирка, после этого выступления, чувств, что нахлынули на них в следствие слишком близкого общения и личных разговоров. Айеро тихо кашлянул, переводя взгляд куда-то на руки, стараясь спрятать его, чтобы не смущаться особенно сильно. — Останусь. Точнее, я бы хотел остаться. Вот. — Ты забавный, Фрэнки… — сказал Джи, после хихикая и накрывая его руку на столе своей, отчего они оба дрогнули, хоть и было это совсем незаметно, но их сердца явно чуть не выпрыгнули из груди от обычного касания, а когда их взгляды встретились… все снова пошло не так и все мысли Фрэнка снова убежали слишком далеко от какого-то там плана побега. Кому он нужен, когда рядом есть что-то более прекрасное, на что хочется вечно смотреть? — Я доверяю тебе. В том плане, — на выдохе начал Уэй, после того, как длительная пауза уже казалась не романтичной, а напряженной, — Я долго продумывал все побеги сам, старался ни к кому не обращаться, потому что даже мои коллеги по работе сдавали меня Генри и мне потом было очень плохо. И, разумеется, я не мог ничего продумать нормально. Я не знал многих городов, меня быстро находили и все такое, но сейчас я понял, что хочу довериться тебе, потому что ты отлично знаешь это место, не такой, как все другие, даже среди этого серого города ты кажешься мне более цветным и ярким. Выделяющимся. Ты чем-то зацепил меня и… я думаю, мое воспитание снова сказывается на том, что сейчас происходит между нами. Я уже объяснял это… Я не совсем по девочкам, — еле слышно добавил он, кусая губы, пока Фрэнк внимательно его слушал, пытаясь все переварить, потому что он и вправду в последнее время очень туго соображал, хоть и пытался торопиться, потому что забрать цирк и свалить отсюда Генри мог в любой день, а вот догонять его и ехать в другой город за Джи у Айеро точно не было денег. — Как бы… после того, что было пару дней назад, я уже тоже немного сомневаюсь в своем воспитании, знаешь, — стараясь сгладить неловкость, усмехнувшись, сказал он. — Я не знаю, нормально ли это, когда тебя тянет к кому-то своего пола, но меня определенно тянет к тебе. Мне нравятся твои выступления и слушать тебя. Что-то есть такого необычного в твоем образе и твоей жизни… Если честно, это одна из причин, почему я так сильно рвусь тебе помочь. Ты кажешься мне чудом, которое не должно находиться в таком месте. Да никто по сути не должен… Оно ужасно, особенно после твоих рассказов. Жаль, этого никто не понимает. — Ты понимаешь и для меня и всех, кто как и я, хотят сбежать, этого достаточно, уж поверь, Фрэнк… И, да, я тоже не спал всю ночь и думал над тем поцелуем, надеюсь, Генри не видел нас, иначе он точно запрет меня где-нибудь, чтобы я не болтал и не виделся с тобой до отъезда. — Украду тебя и все, — сказал Фрэнк в шутку, заглянув в зеленые глаза и вызывая на милом белом личике теплую улыбку. — Вот как… Ловлю на слове. Но все же я надеюсь, что он нас не видел, потому что тогда тебе точно придется бежать, иначе все может дойти до убийства и прочего… Я не думаю, что это нужно хоть кому-то, — он выдохнул, заправив прядь волос за ухо, явно над чем-то переживая, но уже через секунду снова улыбнулся, глянув на Фрэнка. — Так, что там по плану? Он есть или все еще в разработке? — А… да, — покраснев и одернув руку, сказал Фрэнк, будто стесняясь того, что было секунду назад, и это чертовски умиляло и забавляло Джи. Он не мог перестать глупо улыбаться рядом с этим непонятным незнакомцем, который так быстро успел стать ему чуть ли не самым близким человеком на планете. Это было так удивительно для него самого. Человек, который привык опасаться каждого, так быстро позволил какому-то совершенно незнакомому парню с милыми глазами буквально управлять его жизнью и судьбой. Что сказать, он понимал, что это было глупо, но контролировать себя уже давно не мог. Это тупое чувство симпатии, колеблющееся рядом с влюбленностью, банально не давало ему думать на трезвую голову. Он хотел просто проводить время с новым другом, слушать его хриплый голос, наблюдать за тем, как он ломает голову над планом, чтобы просто провести с ним как можно больше времени и узнать его как можно лучше. Все равно страх жил в его душе. Страх того, что Генри снова его поймает. Он ведь не дурак, потому никогда не отпускал Джерарда далеко. Приглядывал за ним, как дикий волк за своей добычей, не желая дать ей сбежать. Джерард всегда был у него на прицеле и любое действие могло послужить сигналом того, что он планирует побег. Вот акробат и боялся, что такие частые встречи с Фрэнком, их походы в цирк ночью, болтовня и прочее, может выйти им боком, хоть они и стараются делать все незаметно. Генри следил и будет следить за Уэем. Будет подслушивать их ночью. Будет подглядывать, если потребуется, но никому сбежать из этого места просто не даст. Эти люди были его собственностью и его зверушками, которых он так любил показывать зрителям и давать им над ними издеваться. Да и сам любил это делать. Джерарду многое пришлось пережить в стенах этого цирка, и он бы соврал, если бы сказал, что это место его никак не сломало. Он весь был внутри поломан, а снаружи казался совершенно обычным. Даже те ужасные шрамы от побоев, что украшали его тело, не могли во всей красе показать, как сильно Джерард был разрушен внутри всем этим отношением и полным принижением того, что ты — это ты. Он надеялся на принятие, он доверил человеку свою жизнь, потому что посчитал, что тот лучше знает, что с ней надо делать, сам же он не имел и понятия, куда идти, когда ты только и умеешь, что ходить на каблуках. Это было его ошибкой… оттуда и идут первые страхи. Оттуда и идет страх перед парнем с ореховыми глазами, что что-то рассказывает ему о побеге, а Джерард же снова в своих мыслях. Милость Фрэнка сильно отличается от того, каким милым был Генри, когда зазывал его в свой цирк, говоря, что там Уэй сможет быть собой. Настоящим. Только кто же знал, что это все станет его уродством даже там, а самого его просто сделают рабом, куклой, марионеткой, с помощью которой можно заработать много денег на лживых людях, которым так хочется потешить свое эго. Определенно, он устал от этой жизни и от вечных криков, оскорблений в свою сторону. Джерард соврал бы снова, если бы сказал, что никогда не мечтал о нормальной жизни, домике и семье. Он хочет этого. Он просто устал… несколько лет в этом цирке равнялись нескольким десятилетиям в тюрьме. Быть настоящим оказалось в разы сложнее, чем он думал, а когда тебя еще и заставляют, а сам ты все это просто ненавидишь… каждый день равен по тяжести мукам Прометея. Ты просто умираешь каждый день. Ты этого не хочешь… — Джерард, ты меня слушаешь? — пощелкав пальцами перед лицом Джи, спросил Фрэнк, хмуря брови и немного волнуясь о столь задумчивом состоянии своего друга. Он шатко выдохнул, проморгавшись и глянув на Айеро, улыбаясь уголками губ, кивая. — Да. Просто задумался, прости. — О чем же, если не секрет? — Это не столь важно, Фрэнк. Что ты там говорил? Я половину уже прослушал…  Фрэнк тяжело вздохнул и, подумав пару секунд, чертовски неуверенно коснулся губ Уэя своими, заставляя того, даже глаза в шоке распахнуть, но уже через мгновение закрыть их, целуя парня в верхнюю губу в ответ, ощущая долгожданную легкость внутри, а не пустоту. — Я вижу, что ты чем-то взволнован сегодня весь день… — прошептал он в его губы, поглаживая акробата по щеке и глядя ровно в его глаза, стараясь не думать о том, что он сам только что поцеловал парня и вообще, кажется, успел полюбить человека перед собой. — Воу… — Джерард усмехнулся на поцелуй, после выдохнув, — Ну, есть немного. Генри не из простых людей и он наверняка уже заподозрил хоть что-то. Я просто боюсь за тебя. Твою мать, это так тупо все, — акробат засмеялся, проводя рукой по своим черным волосам и садясь на край кровати, вздыхая. — Что именно? — спросил у него Фрэнк, хоть и сам прекрасно догадывался о чем речь, но хотел лишь в этом убедиться. Он сел рядом с Джерардом и, поджав губы и скрестив руки в замок, стал внимательно разглядывать его, понемногу отмечая в своей голове, что они стали делать это слишком часто. Это вообще нормально постоянно пялиться на того, кто тебе нравится, или это уже склонность ко всяким странным фетишам? — То, что ты мне нравишься, Фрэнк. А я, кажется, нравлюсь тебе. Мы ведь даже толком не знакомы, но уже знаем друг о друге то, что не знают даже, как мы думали, самые близкие нам друзья. Почему так? Я не понимаю. Ты просто зритель с какого-то шоу, который привлек мое внимание тем, что ты не смеялся. И вот мы уже лежим ночью в кровати, полуголые, болтаем о своих душевных переживаниях и прошлом… Как это работает? То есть, мне нравились парни до тебя. Я пытался что-то начинать и, сука, ни к кому не было доверия. Я боялся каждого, а тебе рассказал все с такой легкостью, будто мы сто лет знакомы! — Фрэнк выдержал небольшую паузу, глядя куда-то в пол и думая, что ответить на такое заявление, а после сказал: — Я слышал, что такое бывает. Ну, не знаю, будто души там родные и все такое. Можно человека знать час и чувствовать будто вы с ним с детства знакомы, а можно знать всю жизнь и все равно ощущать его чужим. Человек — странное существо. Я сам до сих пор не до конца понимаю, кто мы и что между нами, но… знаешь, я должен сказать, что мне нравится все это. То есть, я никогда не думал особо о том, потянет ли меня к парням, потому что никогда не встречал таких, как ты, но за эти две недели, с момента нашей прогулки до отеля, я все чаще и чаще думаю о том, смогу ли я переспать с парнем или же испугаюсь и просто слиняю. Ты не подумай, я не хочу затащить тебя в постель, — тут же начал оправдываться Фрэнк, чтобы не поругаться с акробатом, — Я просто пытаюсь понять, то, что я ощущаю к тебе, больше относится к любви или же к восхищению, не более. — Я всегда считал, что это одно и то же, — Джерард пожал плечами, после тихо смеясь и повернув голову в сторону парня. — Не надо бояться принимать в себе то, чего нет в других, Фрэнк. Ну, да, даже если тебе понравился парень, а другие считают это ненормальным, это еще не значит, что так и есть на самом деле. Ты не обязан следовать каким-то принципам общества, потому что ты личность и у тебя должны быть свои. — Я не боюсь общества, Джи. Я просто… я не знаю, как понять, что я влюблен. Я никогда не влюблялся, я всю жизнь думал лишь о том, как мне жить и выживать. Мне было банально не до чувств, а тут влюбился и сразу в парня… — Знаешь, — на выдохе начал акробат, вставая напротив Фрэнка и поднимая его лицо за подбородок, поглаживая большим пальцем по скуле, — Я… тоже испытывал что-то подобное, когда впервые полюбил парня и мне тоже было достаточно неловко, тяжело все это принять, но я просто хочу, чтобы ты понимал, что, чем быстрее ты это сделаешь, тем будет лучше. Ты не будешь забивать нам мозги ненужным хламом, мы быстро все решим и перейдем к реализации твоего плана. Потому что у нас не так много времени, как ты думаешь. Генри решил не дожидаться выздоровления того парня и уехать на этой неделе. — Что?! — в шоке спросил Айеро, вскакивая с кровати и глядя в глаза Джи. — Ты… почему ты не сказал раньше? — Потому что сам только узнал сегодня утром, когда ходил проведать того паренька. Генри, возможно, даст тут последнее шоу, чтобы возместить затраты на его лечение, и мы уедем. Поэтому нам правда стоит поторопиться и выяснить все сейчас. — Ты сейчас серьезно? Мне кажется, сейчас мы должны о побеге больше думать, чем о том, что мы там друг к другу испытываем, Джи. — Я считаю иначе. Фрэнк, в меня не влюбляется каждый, ладно? Я для всех урод и… просто никто. Пустое место, которое можно пнуть, унизить, которое просто хотело нормальной жизни, — он шатко выдохнул, обнимая себя руками и глядя в пол. — Все, что я зачастую слышал от людей, это то, что такие, как я, умирают в одиночестве, и знаешь, в большинстве случаев реально так. Я не говорю, что нас много, нас достаточно мало, тех, кто по парням, потому и найти того, кому понравится то, какой ты настоящий достаточно трудно. Я люблю акробатику и цирк, но не этот. Я люблю детей. Я люблю смотреть на семейные пары и думать, что кто-нибудь осмелится взять меня в мужья. Идиота, который носит женскую одежду и ведет себя, как конченная сука, но… Это просто я. Это просто способы отогнать дерьмо от себя. И никто даже не хотел в этом всем разбираться, слушать меня, но теперь тут стоишь ты и… — Джерард провел рукой по черным волосам, поджимая губы и вновь выдыхая, встречаясь со взглядом парня своим, будто пытаясь так передать ему все те слова, что застряли в его горле от сильного волнения о том, что он снова делился чем-то личным. Джерард безумно боялся быть непонятым. Потому и давалось ему это все очень тяжело. Фрэнк видел это, чувствовал, скорее, своим сердцем, которое так неугомонно и быстро стучало в груди от одного лишь трепетного и такого приятного запаха кофе: акробат им пропах, так как подолгу не выносит чашки из комнаты, но это было не важно. Фрэнк всегда ненавидел кофе. Но он полюбил его… был готов выпить хоть мешок, лишь бы вкушать этот запах, пробовать его на вкус, представляя, что кожа Джи такая же сладкая, как его любимый кофе с тремя кубиками сахара. Пошло. Неприлично. Но две недели личных моментов сближали их слишком сильно и быстро. Они были похожи на две планеты, что притягивались друг к другу с безумной скоростью и которых мог ждать полный крах, если никто не остановится, но… разве иногда это не хорошо, просто проиграть себе в чем-то и отдаться в руки тому, что ты старался обходить стороной? Иногда, чтобы ощутить себя живым, достаточно просто отдаться страху и либо потерпеть поражение, либо же перебороть его и насладиться этой самой победой. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, будто пытаясь подобрать слова, которые могли бы описать их состояние сейчас, но слов, как назло, и не находилось. Хотя, возможно, это было к лучшему, потому что, эта тишина говорила намного больше. Как и сожаление в глазах Фрэнка, крик его души, желание обнять Джи, поцеловать, украсть его у этого монстра и укрыть от гнева мира вокруг. Джерард не был для него уродом, демоном или чем-то таким… он был ангелом, которого просто необходимо было спасти и напоить своей любовью. Она раздирала его изнутри. И так тяжело было держать контроль, хоть уже и тупо не было смысла. Они уже целовались, они уже дали себе слабину и попытки восхищаться друг другом. Процесс был уже запущен и необратим, так, может и смысла сдерживать себя уже давно тоже не было? — Можно я побуду один? — резко, но очень тихо сказал Уэй, выдыхая и вновь направляясь к зеркалу, чтобы разглядеть себя получше. Фрэнк уже открыл рот, чтобы спросить, что он сделал или сказал не так, но потом просто решил, что ему не стоит так нагло и бессцеремонно лезть в чью-то душу и вытряхивать из нее все. — Я у себя в комнате, если что, — прошептал Фрэнк и, тихо кашлянув и поправив какую-то старую и местами потертую рубашку на себе, вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. — Вот ты где! — вдруг окликнул его Шон, похлопав парня по плечу. — Я тебя уже час ищу. Нам сказали разобрать поставку еды. Я один там немного перетаскал, но вдвоем мы управимся явно быстрее. — Да… сейчас, — Фрэнк слабо улыбнулся ему, пытаясь прийти в себя после реального страха перед тем, что это Генри. Шон прищурился, изучая задумчивое и какое-то грустное лицо друга, после говоря: — Я, кажется, просил тебя не общаться с ним, Фрэнк. И не лезть туда. Ты же слышал, что Генри без того не лучшего мнения о тебе. — Мы просто болтали о книгах, Шон. Прекрати. Ничего со мной не будет. — Ты вообще не должен с ним болтать. Генри против чего-то подобного… мало того, насколько я успел услышать по слухам, он сейчас хочет еще одно шоу устроить, так что, скорее всего, он заберет его обратно в цирк и, ради Бога, не смей бегать туда и искать общения с ним, чтобы это не закончилось чем-то плохим. — Господи, да прекрати. Я не маленький мальчик и сам с этим всем справлюсь, — как-то раздраженно ответил Фрэнк, спускаясь по лестнице и направляясь на кухню, пока его друг бежал за ним. — Нет, Фрэнк, ты кажется, не слышишь, что у тебя проблемы могут быть от того, что какой-то акробат глазками с тобой поиграл. С какого черта ты вообще постоянно общаешься с ним и возишься? Ну, поболтали вы после выступления и хватит. — Шон, просто не лезь ко мне с ним, пожалуйста! — пытался заткнуть его Айеро, чтобы просто избавиться от того болезненного волнения в груди, что разъедало его, и спокойно таскать ящики с едой в подсобку. Парень дрогнул от того, что Фрэнк так рявкнул на него, и просто несколько секунд стоял в ступоре, не зная, что ответить. — Л-ладно… если ты так хочешь. Я просто переживаю за тебя, не более. — Да, я понимаю, просто… — Фрэнк выдохнул, поставив ящик с фруктами на полку, опуская взгляд и уходя куда-то в свои мысли. — Просто? — попытался подтолкнуть его друг, что стоял в проходе, скрестив руки на груди и изучал его. На самом деле, Шон давно замечал, как часто Фрэнк бегает к этому акробату, какие взгляды он на него бросает, часто слышал смех, когда убирался в соседней комнате, видел, что его друг меняется от общения с этим человеком. Он никогда не мог разобрать, о чем именно они говорили, но понимал, что все это может просто закончиться максимально плохо для обоих. Он не дурак, и в этих переглядываниях замечал в разы больше, чем сами Джерард или Фрэнк, хоть и, признаться честно, он был сильно шокирован, когда до него начало доходить, что его друг влюбился в парня, но криминального он в этом ничего не видел. Шон не хотел, чтобы ему было больно от того, что уже совсем скоро этот Уэй уедет. Вот и лез с вечными расспросами, просьбами, не зная всей истории, всего того, что творится за обычной темно-коричневой дверью в маленький номер. — Просто у меня есть причины, по которым я туда бегаю, ладно? — Эти причины, случаем, не влюбленностью зовутся, Фрэнк? — Что? — с удивлением спросил парень, глянув на друга. — Нет! У меня другие причины. Более серьезные! — Ты постоянно у него. Вы постоянно что-то обсуждаете и все такое… Слушай, не пойми меня неправильно, я знаю, что он тебе нравится. Просто вижу это по твоим взглядам и прочему, но он скоро уедет. Не надо давать себе надежды, ему. У него работа такая — плясать в цирке и людей развлекать, он вряд ли хоть когда-нибудь и где-нибудь останется навсегда, — Фрэнк грустно усмехнулся, глядя в глаза друга и слыша все это. «Так забавно, слышать, что это все решения лишь самого Джерарда…» — подумал про себя Айеро, после выдыхая и выходя из подсобки за другим ящиком, ничего не отвечая. — Фрэнк? — обеспокоенно спросил друг, идя за ним, но тот лишь делал вид, что не слышит его, таская ящики из пункта А в пункт В, но он и в самом деле не особо слушал или слышал его, так как реально забеспокоился о Джерарде и о слухах о том, что совсем скоро они уедут, а у Фрэнка до сих пор нет никакого плана. Он же обещал помочь ему… он обязан помочь ему. — Фрэнк, — снова попытался Шон, и лишь с третьего раза Фрэнк обратил на него внимание, вопросительно изогнув бровь, — Тебе это не надо, — прошептал друг, поджимая губы и обнимая себя руками, на что Айеро лишь усмехнулся, пожимая плечами и относя очередной ящик в подсобку. Они таскали эти ящики очень долго, при этом больше не говоря и слова, что смутило кухарок и даже Джона, который особо старался не слушать их болтовню. Шон был взволнован состоянием Фрэнка, Фрэнк был в мыслях и планах о побеге, продумывая самые мелкие и даже, казалось бы, глупые детали, исходы и так далее, он просто хотел быть готовым ко всему, но, кажется, немного переборщил, когда начал представлять, как Генри спустит собак с цепи и направит за ними, хотя бы потому, что у него не было собак, но иначе он не мог. После всех рассказов Джерарда о том, какой этот «великий» человек все же псих, Фрэнк ожидал от него чего угодно, вплоть до каких-нибудь изнасилований или убийств, хоть и поражался в глубине души тому, как публика может не замечать этой жестокости в его поведении, этого бреда и ужаса, которым он кишит? Как люди могут быть его фанатами и слушать его слова, если урод в этом всем деле не люди из цирка, а он. Его поведение, наказания, принуждения — просто ужасны. Фрэнку хотелось одного, разобраться с этим придурком раз и навсегда, так испоганить его репутацию, чтобы никто даже никогда не подумал о нем в хорошем свете, хотя, люди будут думать о нем так все равно. Для кого-то его позиции и выходки являются самыми нормальными и правильными, что есть на свете, а кто-то — Фрэнк, что просто не может простить монстров, желающих сломать жизнь всем вокруг. Справедливость, мать ее, коснется всех нас. Когда с ящиками было покончено, Фрэнк облегченно выдохнул, наливая себе стакан прохладной воды и тут же выпивая его, потому что устал за несколько часов разгрузки никому к черту ненужных продуктов, ведь посетителей все равно нет. Он поставил стакан на тумбу и, мельком глянув на поварих, что снова сплетничали между собой о какой-то чепухе, пошел к себе в комнату, чтобы хоть немного отвлечься от навязчивых и надоедливых мыслей, от которых уже голова болела. Медленно поднявшись по скрипучей лестнице, чтобы боль во всем теле не отдавалась особенно ярко, он уже подходил к своей комнате, ища в кармане ключи от нее. — Черт, да куда вы делись? — проворчал он себе под нос, тихо рыча, начиная шариться по всем возможным карманам, что у него были. Вдруг из соседней комнаты, в которой как раз и жил Уэй, раздался какой-то грохот, заставляющий сердце парня подпрыгнуть от страха и в ужасе сжаться. Насторожиться. — … ты перечить мне собрался? — спросил грубый мужской голос из-за двери, из-за чего Фрэнк запереживал только сильнее, ближе подходя к комнате Джерарда и прислушиваясь к разговору, который был слышен достаточно хорошо из-за повышенных тонов. — Я не перечу. Я, в отличие от некоторых, следую нашей сделке. Ты обещал мне, что я буду жить здесь, а не в этом гребаном вагончике, так что я буду жить здесь. Я принесла тебе денег. Много денег. Точнее, Фрэнк принес, что тебе еще надо? — Не прикрывай этого бедняка. Захотелось переспать с ним? Понравился? Ты думаешь, я не понимаю по его одежде, что у него на еду деньги не всегда есть, откуда он мог такую сумму на тебя найти? — Я тебе уже говорила, кто он и что тут делает, — фыркнул Джерард. — Да какой к черту богатый наследник? — засмеялся Генри. — Просто признай, что ты запал на молодое мясцо и все. — А это уже не твое дело, — снова стал огрызаться акробат и через секунду раздался глухой удар о стену, заставляющий Фрэнка сжать руки в кулаки. — Не перечь мне. Ясно? Ты возвращаешься к себе в гримерку и живешь там. Плюс, сейчас начнутся репетиции, ты собрался отсюда бегать? Нет уж, сладкий, я так переживаю за тебя и твое здоровье, что ты будешь ходить оттуда. — Ты переживаешь за то, чтобы я не сбежал, — усмехнулся Джерард. — Что, деньги боишься потерять? — Это не твое дело. И, да, ты прав, у меня уже имеются такие страхи, потому что кое-кто сбегал уже очень много раз, а шрамы, которые я ему оставил, видимо, ничему не учат вообще, да? — Я не собираюсь сбегать. Я живу здесь, потому что здесь тихо и спокойно, я могу заниматься своими делами, а не слушать крики некоторых психопатов, которых ты в шоу взял. — Но ты будешь. Меня слишком уж сильно напрягает твой Фрэнк. Плюс ко всему, моему другу ты уж очень приглянулся, прости. Сегодня тебе придется ехать к нему домой и проводить с ним ночь. — Что?! — в шоке прокричал акробат, судя по звукам, отталкивая мужчину. — Да пошел ты! Я не шлюха и не поеду к нему! У нас был уговор! Он противен мне! — Это твоя работа! И не ори, если не хочешь получить по лицу этой тростью! — Как же ты тогда свои деньги зарабатывать будешь, если лицо мне подпортишь? — Джерард засмеялся, касаясь ручки двери и уже поворачивая ее, но дверь оказалась заперта. — Ты поедешь туда и точка, — сказал Генри, вздыхая и подходя ближе к нему. — Наденешь свой лучший наряд и сделаешь все, чтобы ему было хорошо. И мне все равно, шлюха ты или нет, ты вырос среди них, и я на все сто уверен, что умеешь ты многое. Не умел бы, люди не несли за тебя такие огромные деньги. — Люди извращенцы, думаю, тебе это знакомо. — Не остроумничай, придурок! — звук удара, злость в сердце Фрэнка все быстрее и быстрее, достигая своего пика. — А сейчас ты одеваешься и едешь туда, куда я тебе скажу, ты понял меня? — Да, — без каких-либо эмоций ответил акробат, судя по звукам, начиная собираться, пока Айеро тяжело дышал, хмуря брови и даже не до конца осознавая, что разговор уже был окончен, только вот Генри не выходил. Судя по всему, следил за тем, чтобы Джерард не слинял, а нормально оделся и поехал туда, куда ему было сказано, хоть и, судя по тону самого Уэя, он не очень-то этого и хотел, что вполне было понятно. Тот богатенький паренек — полный мудак, как успел понять Айеро по их двухминутному знакомству. Фрэнк пришел в себя только через минуту, тут же раскрывая кулаки и оглядываясь вокруг, думая, что ему делать. Позволять какому-то идиоту извращаться с Джерардом он точно не хотел, да и эта его собственническая натура снова заговорила в нем. Джерард его и ничей больше. Никто не имеет права принуждать его к сексу без его согласия. Особенно какой-то придурок, который возомнил себя королем гребаного мира и заставляет Уэя ехать к своему дружку. Только вот, что Фрэнк мог сделать? Закатить драку и украсть Джерарда? Тогда их план побега летит в большую мусорную яму, а жизнь Фрэнка сокращается на несколько десятилетий. Вступиться за Джи и начать скандал? Тогда он банально его больше никогда не увидит. Был один выход. Ехать за ним и разбираться с тем парнем. Угрозами, деньгами, как угодно, лишь бы он закрыл свой рот и не смел ничего говорить хозяину акробата. Лишь бы он Джерарда не тронул. Фрэнк тут же убежал в свою комнату, начиная искать ключи в разы быстрее, а после заходя в небольшое помещение и начиная переодеваться. Он не должен был выделяться среди людей и мрачной, пасмурной ночной погоды, потому Фрэнк старался одеться во все максимально темное, чтобы не было лишних проблем и догадок, чтобы его никто не мог остановить, пока Джерард красился перед зеркалом, специально оттягивая время, ведь ему совсем не хотелось никуда ехать и с кем-то спать, но Генри он и вправду боялся. Вот уже через несколько минут Джерард выходит из комнаты, хлопнув дверью, а следом за ним выходит и Генри, чтобы проводить акробата до нужного дома и убедиться, что он никуда не слинял и не сбежал. Услышав хлопок двери, Фрэнк шатко выдохнул, ощущая сильное волнение в груди, и, дождавшись когда хлопнет уже входная дверь, вылез через окно, падая на мокрую землю и пачкаясь в ней, тихо матерясь. — Улыбнись, Офелия, — засмеялся Генри, проходя по хорошо освещенной улице совсем рядом с Фрэнком, вызывая у него сильный прилив ненависти и начало его новой миссии: доказать уебку, что он уебок, не давая больше никому причинить боль Джерарду.