Фрэнк быстро, но очень тихо, следовал за Джерардом и Генри, стараясь быть максимально незаметным и постоянно смотря под ноги, чтобы случайно не наступить в какую-нибудь лужу или не задеть банку; чтобы, одним словом, не издать и звука, ведь было важно не спалить себя и помочь Джерарду, который явно неохотно шел в сторону этого богатенького дома в богатеньком районе, ведь Генри постоянно подгонял его, прося идти быстрей, даже не слушая его отговорки о том, что у него болят ноги из-за каблуков.
Фрэнка такое отношение к его «другу» только злило, его кулаки сжимались все сильнее и сильнее, от чего начинало казаться, что если тот парень, к которому идет акробат, скажет хоть одно неверное слово, Фрэнк просто забьет его. В нем говорила эта мания справедливости: свершить эту самую справедливость во всем мире и наказать всех виновных в том или ином преступлении. Такой уж характер, из-за которого у него часто были проблемы, но он никогда особо сильно не расстраивался и не переживал на эту тему, ведь для него куда важнее была правда и остальное просто не могло иметь смысла. Разумеется, правды невозможно добиться везде и некоторые структуры обладают такой властью, которую обойдет даже сама справедливость, к примеру, тот, к кому они сейчас все идут. Фрэнк уверен, его деньги, власть в этом городе и избалованность, могут взять свое, но отступать не собирался. Посадят? Плевать. Ему нечего терять. Изобьют? Нет. Он даст отпор. Он не мог просто взять и бросить того, к кому в самом деле испытывал далеко не дружеские чувства, того, кто так быстро стал ему дорог. Фрэнк понимал по всем историям Джи, его слезам и попыткам сбежать, что он все это ненавидел. Он ненавидел себя за то, что делал. За то, что он такой и у него никогда не было ничего нормального. Фрэнк хотел дать ему это «нормальное». Нормальная жизнь, нормальный дом, нормальная семья и просто нормальный день. Разве это так много? Он уверен, что нет, надо просто пережить и справиться со всем этим, снять маску гения и Бога с лица лжеца и лицемера, который никогда не заслужит уважения со стороны Айеро. Надо просто продолжать сражаться за то, во что ты веришь.
Холодные улицы маленького городка всегда давали о себе знать, Джерард уже весь дрожал, невольно начиная идти быстрее к нужному дому, из-за желания согреться в нем, пока Генри лишь тихо смеялся над ним. И вот уже через десять минут они подходили к большому двухэтажному особняку, который, судя по всему, был построен по последнему писку моды, а его газоном занимались лучшие садоводы мира. Фрэнк фыркнул, подумав про это, и пробежавшись взглядом по большим воротам, кустам разных цветов и свету в окнах дома, задумался о том, как он будет туда проникать. Парень спрятался в какой-то высокой траве, внимательно наблюдая за тем, как Генри проводит Джерарда через ворота и стучится в дверь, скрестив руки за спиной.
— Привет, Генри! — с улыбкой сказал незнакомец, открывший дверь через пару минут и тут же обнявший мужчину.
— Привет. Я привел его, как ты и просил. Устроит? — не совсем распыляясь на дружеские речи, спросил он, на что парень тихо усмехнулся, оглядывая бедного Джерарда, что буквально дрожал от холода в этом коротком платье и чулках, обнимая себя руками.
— Устроит. Я же говорил, что мы встретимся, душка, — сказал он уже акробату, на что тот лишь фыркнул, отвернув лицо, заставляя незнакомца засмеяться. — Боже, мне так нравится эта его независимость. Таких людей всегда усмирить хочется…
— Не переборщи со своими играми, Рой. Его личико еще должно сиять на последнем шоу в этом городе.
— Замажешь, если что. Моя сумма тебя устроила? — он замычал, поправляя цилиндрическую шляпу на себе и доставая позолоченные часы из кармана, чтобы глянуть время.
— Чтобы в десять утра был на репетиции. Офелия, — усмехнулся Генри, разворачиваясь и уходя в сторону цирка, совершенно не беспокоясь о том, что будут делать с Джерардом, как и зачем. Но по лицу этого Роя, Фрэнк видел, что он просто ебаный извращенец, который решил поиграть и хорошенько потрахаться, а как только дверь в дом захлопнулась, словно очнулся, сдерживая дрожь в теле от страха и начиная думать, как ему забираться в дом, ведь времени было не так уж и много. Фрэнк включил в себе малолетнего бандита, которым когда-то был, вспоминал все свои навыки по карабканью и незаметному грабежу, пытаясь понять, как безопасней всего будет пробраться на участок, и не придумал ничего лучше, кроме как, перелезть через забор и пролезть в открытое окно. Фрэнк немного отошел от изгороди, поправил черную рубашку на себе, и закусив губу, запрыгнул на решетку, крепко хватаясь за холодные, металлические прутья, поднимаясь вверх по ним. Он спрыгнул в какие-то кусты, которые просто не успевали высохнуть из-за вечного дождя в этом городе.
— Господи, после всего этого я точно заболею… — прошептал он себе под нос, ведь парень никогда не славился крепким здоровьем, но на себя ему сейчас было совершенно плевать.
Фрэнк тихо подкрался к дому, к открытому окну на кухню и, заглянув в него и убедившись, что никаких слуг или рабов там нет, быстро перелез в теплое помещение, глубоко вдыхая запах супа, что стоял на плите.
Оглядевшись по сторонам и быстро перейдя из кухни в коридор, парень, как можно тише и быстрее, стал бегать в поисках лестницы, понимая, что, видимо, у этого психа никто в слугах долго не сидит, что было на руку самому Фрэнку. Но в этом доме было так много комнат и развилок, что незнающий человек вполне мог заблудиться, что, собственно, и было с Фрэнком. Он просто не мог понять, куда идти и где он находится. Слишком много никому ненужных комнат, в некоторых из которых все же находились слуги, занятые своими делами. Нервы парня шалили все сильнее, злость бушевала ярче, подобно морю во время сильного шторма, а сам же Фрэнк был готов уже плюнуть на осторожность и в открытую начать ломиться везде, но почему-то продолжал осторожно ступать по полу, чтобы тот не дай Бог не заскрипел. И вот, дверь — зал, дверь — еще один зал, он ощущает себя никчемным, попутно проклиная деньги и людей, которым некуда их девать, ведь этот дом был безумно огромен для парня, который большую часть своей жизни прожил с бабушкой в маленькой халупе, можно сказать, с одной комнатой.
— Отпусти меня! — прокричал Джерард со второго этажа, даже не представляя, какую помощь оказал сейчас Фрэнку. Он с ужасом поднял голову в потолок, быстро и тихо дыша.
— Джерард… — прошептал Айеро, срываясь с места и быстро убегая в сторону лестницы, но… путь ему преградила молодая служанка, которая несла на кухню корзину с овощами. Но, увидев парня, в ужасе выронила ее из рук, охнув, из-за чего все овощи просыпались, а сердце Фрэнка было готово остановиться от всего происходящего.
— Не смей! — сказал он, закрыв девушке рот рукой и прижав ее к стене, как только заметил, что она хочет закричать.
— Я пришел сюда за своим другом, ладно? Его твой хозяин хочет изнасиловать… Я ничего не трону и не возьму, идет? Мне нужен только мой друг. Я не хочу, чтобы какой-то извращенец делал ему больно, понимаешь?
Девушка, выпучив глаза, смотрела на него, все еще пытаясь оправиться после страха, а после нахмурила брови, осторожно убирая руку парня от своего рта.
— Та девушка, которую он привел… это твой друг? — спросила она, глядя точно в его глаза, на что Фрэнк кивнул. — Тогда поторопись, потому что он не особо нежен к партнерам во время секса… а еще лучше, убей его или отрежь ему его достоинство. Этот урод… пристает ко всем. Никто не будет против, если его вдруг не станет.
— Ты… серьезно? — удивившись тому, что его не сдают и никто не орет на весь дом, спросил Фрэнк.
— Почему нет? Он изнасиловал мою сестру и мы пытались мстить. Я… но ничего не вышло и он отрезал мне по безымянному пальцу на обеих руках. Надеюсь, у тебя получится… эта свинья не заслуживает дружеского обращения.
— Ладно. Я постараюсь воздать ему по заслугам, а ты предупреди остальных служанок и слуг, чтобы никто не смел сдавать меня полиции в случае чего, идет? И скажи мне, где спальня? — быстро шептал он, заправляя волосы за ушко.
— Вверх по лестнице и направо. Третья дверь слева. Поторопись. Прелюдия явно не его конек, а я к другим.
Фрэнк замычал и тут же вскочил с места, идя по тому пути, на котором наткнулся на девушку. Увидев нужную лестницу, он послушно и быстро поднялся по ней, поворачивая направо и выдыхая от очередного коридора, начиная считать двери.
— Я сказал тебе, отпусти! — прорычал Уэй. Звуки удара. Всхлипы. Сердце Фрэнка разрывается и он бежит на эти звуки, уже не в силах сдерживать монстра внутри себя, злобу и то цунами, что бушевало там.
— Не противься, иначе я Генри пожалуюсь, — прорычал Рой, расстегивая ремень на брюках и грубо сжимая волосы акробата, который пытался его оттолкнуть, но из-за слез и страха у него банально не было сил.
— Я не хочу, ясно? Я даже не настроен! Отвали от меня! Ты придурок!
— Заткнись! Я заплатил за тебя уйму денег, так что закрой свой рот! — грубо рявкнул он, ударив его по лицу, от чего Джерард выронил новые слезы. Они скатились вниз по его щеке, смешиваясь с подводкой для глаз и оставляя после себя черные следы, разбиваясь об пол, пока сам Уэй все также выглядел так, будто бой хочет дать, хмуря брови и сжимая руки, не показывая виду, что ему страшно. И это было в разы страшней, ведь парень переживал все это не в первый раз.
Фрэнк быстро нашел нужную дверь. Открыл ее, и увидев, что этот Рой зажимает Джерарда на кровати, не давая ему выбраться и хоть что-то сделать, схватил какую-то вазу, рыча.
— Отойди от него! — прошипел Айеро, от чего мужчина в страхе дрогнул и тут же отскочил от Уэя, не ожидая того, что им может кто-то помешать. Все слуги ведь боялись его.
— Ты кто такой?! Пошел вон из моего дома! Саманта! — закричал Рой, глядя на Фрэнка и застегивая рубашку на себе.
— Не твое, сука, дело, кто я такой! Он тебе не шлюха, и если он сказал, что не хочет, значит он не хочет, понял?! Не смей даже делать ему больно, больной кусок дерьма!
— Иначе что? Голову мне разобьешь вазой? — мужчина засмеялся. — Саманта, тут какой-то псих!
— Я не псих. И, да, если надо будет, то разобью. Ты сейчас же отпустишь меня, его и скажешь Генри, что вы все сделали, понял?
— Не много ли ты требуешь, парень? — совершенно спокойно спросил он, скрестив руки на груди и внимательно уставившись на Фрэнка. — Я могу так сделать. Вполне. А уже завтра посадить тебя за какую-нибудь глупую статью на несколько лет, этого хочешь?
— Фрэнк, не надо… не лезь. Я… я все сделаю. Мне надо просто подготовиться,
— подал голос Джерард, стирая слезы и поправляя платье на себе.
— Нет, — уверенно произнес парень, глянув на него и шатко выдохнув, видя эту грязь от потекшей подводки, этот страх и эту грусть.
Да, они не только сблизились за такое короткое время, но и научились видеть правду в своих действиях, действиях друг друга, потому обмануть им казалось чем-то невозможным, да никто и не хотел. Они ощущали себя по-новому, иначе, это пугало и радовало одновременно.
— Фрэнк? — в недоумении произнес мужчина, после замычав, кивая головой и смеясь. — Ты тот парень из отеля, да? Точно! Ты там полы моешь… надо же, нищий влюбился в нашу принцесску… — Рой подошел ближе к Фрэнку. — Красавица и чудовище, м? Только вот вопрос в том, кто из вас двоих чудовище.
— Ты.
— Надо же, какие смелые заявления, мальчик. А теперь, ты бы не мог уйти за дверь и не появляться в этом доме больше, чтобы он не знал запах нищеты? Такие, как ты, Офелии точно не нужны. Ей нужны настоящие мужчины и, поверь, тебе лучше не находиться сейчас здесь, если хочешь пожить на свободе и пожить подольше.
— Угрожать будешь своему отражению, урод! — прорычал Фрэнк, сильнее сжав вазу в руке, стиснув зубы.
Но Рой явно не воспринимал его всерьез из-за его роста, мимики, слов и прочего; он видел в нем ребенка, который возомнил себя героем и решил, что сможет весь мир за сутки изменить, жаль только, Фрэнк был далеко не таким и отличался своей сообразительностью и упертостью.
— Саманта! — снова прокричал он, после шипя Фрэнку, схватив его за рубашку и притянув к себе. — Подберешь свою подружку на улице после того, как я выебу ее, понял? Мне шлюхи не интересны на каждую ночь.
Фрэнк нахмурился сильнее, плюнув ему в лицо.
— Ублюдок… — прошептал Рой, тоже заметно закипая, а после швыряя Фрэнка в стену и ударяя его по лицу, животу, пиная ногой, — Решил, что тебе все можно, урод?! — шипел он, ударяя его снова и снова, пока Фрэнк закрывал лицо руками от достаточно сильных ударов, думая и выбирая время, когда удар стоит нанести ему.
— Да этой шлюшке плевать на тебя! Ей все равно с кем спать, кто больше даст — тот и клиент! — продолжал он поливать Джерарда грязью, уже не оставляя никакого шанса на сглаживание ситуации, ведь Фрэнк сорвался. Он резко схватил его за руку и ударил мужчину по лицу, хватая его и кидая на пол, но тот все же устоял на ногах, беря с тумбы нож, который лежал рядом с фруктами.
— Подойди! И я так тебя спрячу, что никто не найдет!
— Туда ты спрятал свою психику, идиот! — фыркнул Джерард и со всей дури ударил Роя бюстом по голове, заставляя Фрэнка даже дрогнуть от глухого звука удара.
Он тяжело дышал, стирая кровь с губ и носа, глядя на то, как мужчина лежит на полу, а под ним медленно расплывается лужа крови.
— Ты убил его? — еле слышно спросил Айеро, подняв взгляд и встретившись с этими зелеными глазами снова, ощущая острую необходимость прямо сейчас обнять Джерарда, поцеловать, ведь он жутко боялся за него, а все то, что происходит сейчас, кажется ему тупой книгой или тупым недоразумением. Он ожидал более жестоких драк, но, видимо, кто-то привык, что все можно решить одним лишь «хочу».
— Даже если да, тебе ли не плевать? — спросил уже акробат, облизав и поджав губы, пока его слезы сами невольно падали на пол, оставляя влажные следы.
— Плевать. Я за тобой пришел… он сделал тебе больно? Я… я слышал звуки ударов, — прошептал Фрэнк, все же решаясь и подходя к Джи, касаясь синяка на его скуле и зачем-то не переставая пялиться в его глаза.
— Ударил пару раз и больше напугал своим поведением. Черт, изначально же не хотел с ним спать, — ответил Джерард, выдыхая и опуская взгляд, заправив прядь черных, растрепанных волос за ухо. — Генри убьет меня, когда узнает.
— Мы сделаем так, чтобы не узнал…
— Я не думаю, что это возможно. Они хорошие друзья и этот придурок в любом случае ему проболтается насчет тебя и меня, того, что ты пришел…
ты пришел спасти меня? — будто только что осознав, прошептал Джерард, вновь заглянув в глаза Айеро и выдохнув.
Он был серьезно шокирован всем тем, что происходило, напуган, потому и соображал так туго, но чтобы кто-то пошел драться со знатным человеком ради того, чтобы Джерарда никто не изнасиловал… такого никогда не было. Обычно, все хотели это сделать. Плевать как, когда и где, никому не было дела до того, что Уэй мог не хотеть или хотеть иначе… Ему пришли помочь. Это даже звучит смешно и он бы никогда не поверил, если бы ему сказали, что так будет, но вот он, Фрэнк, прямо перед ним и поглаживает его по щеке в попытках успокоить, и это не сон.
«Как этот человек успел стать для меня всем?» — подумал про себя акробат, ощущая, как его сердце наполняется теплотой от знакомых ореховых глаз и чуть грубоватых пальцев на своей щеке. Фрэнка ведь могут наказать. Он прекрасно это понимал, и понимал, что просто ничего не выйдет, но все равно пришел, все равно нагло ворвался в этот дом, ради одного жалкого акробата из одного жалкого цирка? Джерард понимал, что это все даст свои плоды. Что он уже влюблен в этого чертова паренька, который, видимо, совсем иногда забывает, что такое страх, и лезет туда, куда никто бы не полез.
Он ощущает себя так, будто…
счастлив и спокоен рядом с ним. Акробат мечтает уехать с ним подальше от суеты, серости и сырости этого мира, чтобы просто оставаться таким и в полной мере насладиться тем, чего у него никогда, по сути, и не было. Любовью. Заботой. Ощущением того, что ты нужен, а не урод, которого можно пнуть или изнасиловать. Все так думали. Всегда.
Что не так с Фрэнком? Он псих?
— Возможно. Давай мы свяжем его и… постой, — вдруг сказал Фрэнк, когда его осенило. На первом этаже ведь сидели разгневанные слуги, наверняка есть желающие отомстить этому извращенцу за то, как он испортил их жизни, так почему бы не дать им сделать это?
— Что? — в недоумении спросил Джерард, сглатывая.
— Мы можем уходить. Я знаю, кому поручить то, чтобы он ничего никому не рассказал, — ответил Айеро, подбегая к кровати Роя, беря с нее теплый плед и накидывая на плечи Джи. — Там дождь и холодно… я не знаю, как ты не замерз, пока сюда шел.
— Ты шел за нами, да? — он слабо улыбнулся, разглядывая Фрэнка, на что он кивнул головой, выдыхая.
— Прости… я как услышал, что Генри заставляет тебя делать, не смог держать себя в руках. Хорошо, что на этом участке низкие заборы и все слуги этого придурка ненавидят. Я успел до того, как он… зашел дальше.
— Это точно. Пошли отсюда, я не хочу находиться в этом доме, мне противно.
— Да. Сейчас, — Фрэнк шатко выдохнул, когда они уже собирались выходить из комнаты, но вдруг заметил шкатулку с драгоценностями и замер, глядя на нее.
— Джерард, у тебя остались деньги или ты все отдал Генри, чтобы он разрешил тебе остаться в отеле? — спросил он, посмотрев на акробата.
— Фрэнк, нет. Это не наши вещи, мы не можем просто взять их и украсть.
— Можем. Он хотел украсть у тебя твою психику очередным изнасилованием. Мы украдем у него его деньги. Они очень нужны нам сейчас, у меня нет и цента. Если мы сбежим, нам негде будет жить. Да даже бежать без денег будет тяжело.
— Но если нас потом поймают с ними? Это очень рискованно…
— Я возьму вину на себя, а ты беги, идет?
— Фрэнк! — нахмурившись, сказал он, на что Айеро закатил глаза и, быстро взяв шкатулку с какими-то драгоценностями со стола и забрав кошелек этого Роя, вышел из комнаты, стараясь не обращать внимания на не совсем довольный, но ужасно вымотанный взгляд Джерарда. Он спустился следом за ним по лестнице, поправляя темно-коричневый плед на себе, с разными вышитыми узорами золотыми нитями, прикрывая ими тело и удивленно глянул на Фрэнка, который резко завернул в гостинную. — Куда ты?
— Он без сознания, — сказал Айеро, стоя в дверном проеме и глядя на обеспокоенных слуг, которые попивали чай, сидя за столом.
Джерард спрятался за его спиной, пытаясь понять, что происходит.
— Твой друг цел? — спросила та самая девушка, что попалась Фрэнку, когда он проник в дом.
— Более менее. Вы можете делать с ним, что хотите. Можете разграбить его дом. Я думаю, он достоин всего самого худшего за свои выходки, а что уж будет этим худшим — решать вам. Но все нужно сделать так, чтобы он никому не проболтался о том, что я пришел и забрал своего друга. Иначе нам обоим конец.
— Я понимаю… Тот мужчина, который его привел, кажется, очень влиятельный человек, так что… никто ничего не узнает. Ребята, — обратилась Саманта к другим слугам, вставая из-за стола. — Пошлите навестим нашего хозяина. Спасибо тебе. Ты один осмелился сказать ему хоть слово…
это дарит надежду.
Фрэнк улыбнулся уголками губ, ощущая себя достаточно странно, но решил ничего не отвечать, лишь благодарно кивая, после заглянув в глаза Джи и кивнув ему, беря парня за руку. Дыхание обоих перехватило от такого простого жеста. Джерард переплел их пальцы, кивнул Фрэнку в ответ и вместе с ним направился к выходу, пару раз оглядываясь на то, как все слуги, которых было около пяти, поднимаются по лестнице в спальню, явно настроенные на месть, и поджимая губы, шепча еле слышное: «
Souviens-toi de toutes les prières que tu sais… Tu vas en avoir besoin maintenant.».
***
— Так, у меня есть обеззараживающее средство, я не уверен, что оно лучшее и у него все нормально со сроком годности, но… — говорил Фрэнк, копаясь в остатках аптечки и ищя, чем обеззаразить раны Джерарда, точнее ссадины, которые были у него на скуле и нижней губе.
— Фрэнк, просто возьми бутылку вина или виски из моего шкафчика и все. Спирт тоже обеззараживает, — перебил его Джерард, скидывая мокрый плед с себя на кровать и выдыхая от того, что из-за сильного дождя промок весь сам, хоть и, признаться честно, плед правда немного согревал.
Фрэнк послушно кивнул на его предложение и, подойдя к какому-то стеллажу, открыл его, доставая оттуда бутылку виски, открыв ее и, оторвав кусок ткани от рукава рубашки, смочил его этим напитком, разворачиваясь к Джерарду лицом и немного в шоке раскрывая глаза, ведь Джерард стоял почти голый.
Парень решил снять с себя туфли, платье, которое сейчас только бесило, и чулки, оставаясь в одном лишь нижнем белье и смывая с глаз размазавшийся макияж, пока капельки воды с его черных волос падали на его рельефную спину и медленно стекали по ней, заставляя тело акробата невольно покрываться мурашками.
— Я готов… — еле слышно сказал Фрэнк, отводя взгляд в сторону, чтобы никого не смущать.
— Да… я тоже, — ответил ему Уэй, и выдохнув, посмотрел на друга. — Что ты там хотел? — Фрэнк неуверенно подошел ближе к нему и, поставив бутылку с виски на стол и удобней взяв кусок черной ткани в руку, поднял лицо Джи за подбородок, начиная осторожно протирать его ранку на скуле, слабо дуя на нее, чтобы уменьшить боль.
Джерард все равно тихо шипел от неприятных ощущений, глядя куда-то в сторону и сжимая край стола рукой, банально боясь заглянуть Фрэнку в глаза прямо сейчас, но стоило ему коснуться тряпочкой его ранки на губе, как он тут же чуть отстранился, а их взгляды снова встретились, пока Уэй крепко держал руку Айеро в своей.
— Я почти закончил… Прости, если было больно, я не хотел, это спирт, — тихо начал оправдываться Айеро, пока Джерард молча изучал его ореховые глаза и думал о чем-то своем, совсем не слушая его глупые, как ему казалось, оправдания. Они казались сейчас такими неважными.
Страх. Одиночество. Вечные попытки казаться сильнее, чем ты есть на самом деле, сделали Джерарда чертовски слабым к любому проявлению нежности. Я говорил об этом чуть ранее. Так вот, он ненавидел это в себе, пытался спрятать, подавить, не обращать на это все внимание, но все повторилось снова. Его только что чуть не изнасиловали. Его за вечер ударили несколько раз. Его насильно повели к тому, к кому он идти не хотел. Ему делали больно и показывали, как сильно он никчемен. И это чувство проснулось вновь… он просто хотел ощутить себя под защитой. Знать, что кто-то всегда поможет. И глядя в эти ореховые глаза, он видел это. Безумно хотел коснуться этого, но боялся быть отвергнутым, как это всегда бывало.
Что если Фрэнк врет? Что если он не до конца понимает, что ощущает? Это страшно, попросить кого-то быть рядом и довериться ему.
— Ты в норме? — спросил Айеро, с волнением глядя в болотные глаза, которые выглядели сейчас так потерянно, но после вопроса Фрэнка, тут же сфокусировались на нем самом.
— Джи? — прошептал он чуть тише, пока Джерард думал. Секунду. Две. Постепенно ослабляя хватку на его запястье и придвигаясь ближе.
Сердце Айеро забилось в разы быстрей, а дыхание же стало более частым, будто кислорода в комнате не хватало и он пытался восстановить это хоть как-то, но на деле он тоже переживал.
Поняв, чего хочет акробат, Фрэнк положил тряпку на стол и, коснувшись его щеки своей рукой, также неуверенно подался навстречу.
Их губы уже едва касались друг друга, глаза все также были открыты и не сводили взгляда друг с друга, пока они оба пытались понять, точно ли можно друг другу доверять. И стоило в их головах кому-то отчетливо сказать: «Точно», как они тут же слились в нежном и чувственном поцелуе, закрывая глаза и отдаваясь своим ощущениям.
Фрэнк неумело сминал губы Джерарда своими, поглаживая его по скуле большим пальцем и второй рукой приобнимая за талию, прижимая ближе к себе, пока Джерард понемногу расслаблялся в его руках и, обняв его за шею, ощущал это чувство — он под защитой. Когда воздуха в легких становилось все меньше и сама физиология заставила парней разорвать поцелуй, они до последнего боролись, чтобы этого не делать, кратко продолжая целовать друг друга в губы, боясь отстраниться даже на сантиметр. Джерард первым сдался всему происходящему, и, как только даже этого продолжать они больше не могли, он провел кончиком носа по щеке Фрэнка, утыкаясь в его волосы и глубоко вдыхая запах, что казался ему таким родным.
— Я хочу тебя… — сглотнув, прошептал он, будто такие слова были вне закона и его могли убить за них.
Фрэнк заглянул в его глаза и поджав губы, ответил:
— Тебя собирались изнасиловать около часа назад, ты уверен, что…
— Фрэнк… — на выдохе прошептал акробат, — Я бы не предлагал, будь я не уверен. Мне просто… мне хочется ощутить тебя, если ты понимаешь о чем я. Хочу знать, что ты правда рядом, а не просто мои галлюцинации.
— Да. Я понимаю, но я никогда этого не делал, особенно с парнями, потому, понятия не имею, что нужно и как… — краснея, зашептал он, на что Джерард еле слышно засмеялся и нежно чмокнув его в нижнюю губу, прошептал:
— Я помогу.
Фрэнк тихо усмехнулся в ответ и, кивнув головой, неуверенно коснулся талии Джи второй рукой, возобновляя столь нежный и аккуратный поцелуй, чтобы случайно не причинить парню боли. Уэй провел руками по его плечам и груди, начиная расстегивать рубашку на Фрэнке, после кидая ее куда-то на пол.
Он отошел от него на пару шагов и выключив свет в комнате, покрылся мурашками, ощущая, как холодные пальцы Фрэнка касаются его талии, а сам же он прижимается к нему со спины, целуя парня в заднюю часть шеи, его выступающие позвонки, плечи, заставляя его шумно вздыхать и закрывать глаза, наслаждаясь тем, чего он по сути никогда в своей жизни нормально не ощущал.
Фрэнк пробежался пальцами по его впалому животу, выпирающим ребрам, как-то грустно улыбаясь тому, что он ощущал и до чего парень себя довел, чтобы просто быть красивенькой звездой этого уродского цирка и вписываться в собственные рамки.
Он оставил ряд поцелуев от его лопаток до его ушка, тут же посасывая мочку, наслаждаясь довольными вздохами и мычаниями, тому, как Джерард крепко прижимался своей спиной к его оголенной груди, после нежно целуя Фрэнка в губы и разворачиваясь к нему лицом, уводя парня в сторону кровати. Уэй осторожно упал на нее, глядя на Фрэнка и поджимая губы, на что он навис над ним и, глядя в зеленые глаза, которые блестели от света луны из окна, вновь поцеловал его, ощущая, как длинные музыкальные пальцы скользят по его спине, спускаясь ниже, а язык Джерарда касается его, заставляя обоих вздрогнуть от непривычных ощущений и покрыться очередной волной мурашек, очередным разрядом тока, который только сближал их, делая более зависимыми друг от друга.
С губ Джерарда срывались частые и довольные стоны от того, как Фрэнк ласкал его грудь, ключицы и ребра, усыпая каждый сантиметр своими ласками и стараясь сделать парню максимально приятно.
Они часто прерывались на долгие и чувственные поцелуи, постепенно заходя дальше, стягивая с себя одежду и кидая ее куда-то на пол, пока дождь за окном отбивал по крышам свои тихие и спокойные мотивы, делая момент еще более чувственным.
Вскоре они уже обнимались под теплым одеялом, лаская друг друга, сплетаясь ногами, руками, будто пытаясь таким образом связать свои жизни и судьбы друг с другом, наслаждаясь теплом родного тела, наслаждаясь родным запахом, губами, ласками, касаниями, которые обжигали кожу в месте прикосновения.
В очередной раз встретившись взглядами за этот вечер, Джерард и Фрэнк тепло улыбнулись друг другу, переплетая пальцы на руках и разглядывая друг друга в течение нескольких секунд влюбленными взглядами, из-за чего по щеке акробата даже скатилась одинокая слеза, заставляющая Фрэнка чуть нахмуриться и стереть ее.
— Все хорошо? — ласково прошептал он, оставляя свою метку на его шее, от чего Уэй шатко простонал, мыча и потираясь кончиком носа о его волосы.
— Да… мне хорошо с тобой, — решаясь не распинаться сейчас на длительные речи, ответил Джерард, чтобы просто насладиться тишиной и всем тем, что было дальше, когда они оба стали в разы смелее и увереннее, когда Джи показал Фрэнку, как все это происходит, а сами же они впали в полный экстаз от всего происходящего, не сдерживая своего удовольствия.
Эта ночь стала самой главной точкой невозврата в их жизни. Она закрыла все самые ужасные воспоминания из прошлого, позволяя открыться чему-то новому и более счастливому в будущем. Она родила множество мыслей и эмоций, которые никто и никогда не испытывал. Она стала тем, что побудило каждого из них желать одного: сбежать отсюда вместе, чего бы им это ни стоило.
***
— Я забыл сказать тебе, Роя нашли избитого и голого в помойной яме, куда сбрасывают отходы города несколько дней назад. А сейчас в газете пишут, что над ним завтра состоится суд, потому что кто-то написал на него несколько заявлений об изнасиловании, избиениях и грабежах, — сказал Фрэнк, читая газету и довольно ухмыляясь. — Он получил то, что должен был.
— Не будь таким злюкой, Фрэнк. Согласен, личность он такая себе, но… может, это все же было жестоко с их стороны? — спросил Джерард, надевая красный парик на себя и аккуратно укладывая его пряди на своей голове, глядя в зеркало.
— Я не думаю, что в его голове хотя бы раз в жизни мелькали подобные мысли по отношению к другим, Джерард. Так что, все случилось так, как должно было быть, — пожав плечами, сказал Айеро, кидая газету на кровать и вставая с нее, обнимая парня со спины, целуя его в шею, улыбаясь. — Скоро все закончится. Я обещаю.
— Это мое последнее выступление… ты придешь на него? — улыбнувшись в ответ, спросил он, посмотрев в глаза Фрэнка, на что он кивнул головой.
— Я уже купил билет.
— И где же ты достал денег на него?
— Саманта нашла меня и дала мне немного в знак благодарности того, что мы освободили их от извращенного деспота. Этих денег хватило на первый ряд.
— Я буду выглядывать тебя, — прошептал акробат, кратко, но чертовски нежно поцеловав его в губы.
— Иду в это ужасное место только ради тебя, знаешь. А потом мы свалим отсюда к чертовой матери и забудем это место, как страшный сон.
— Что насчет остальных? — повернувшись к зеркалу и начиная краситься, спросил он.
— Я что-нибудь придумаю. Главное, нам сбежать, а дальше будет легче… Непривычно видеть тебя таким, — усмехнувшись, прошептал Фрэнк, глядя на него через отражение в зеркале.
— Поверь, так только с тобой, — с улыбкой ответил ему Джерард. — Застегни платье на мне, пожалуйста.
Фрэнк замычал и послушно помог парню, оставляя поцелуи на его оголенных плечах, на которых была лишь лямка от платья и проводя по ним руками, заставляя Уэя довольно выдохнуть, не переставая счастливо улыбаться. — Хочу, чтобы поскорее настала ночь. И я никогда больше не увидел Генри…
— Не увидишь. Ты такой красивый, — зашептал Фрэнк, потираясь носом о его щеку и крепко обнимая парня. — Наш план точно сработает. И я узнал у Джона, кому и где можно продать все, что мы украли. Все будет лучше уже завтра, вот увидишь.
— Я верю тебе, Фрэнк, — он усмехнулся, накрывая его руку, что была на его талии, своей. — Я люблю тебя.
— И я тебя, — прошептал Фрэнк, целуя Джерарда в уголок губ. — Ты готов? — он слабо кивнул головой, выдыхая. — Тогда иди. Я пойду чуть позже, чтобы Генри ничего не заподозрил, идет?
— Я буду ждать тебя, солнце, — сказал акробат и, надев свои туфли и накинув на себя какой-то плащ, последний раз поцеловал Айеро в губы, после выходя из своей комнаты и уходя в сторону цирка, глупо и счастливо улыбаясь тому, что происходило между ними двумя уже около недели. Это было неописуемо прекрасно…
***
— Так, все по местам. Фредди, какого черта это было, ты должен был пойти не туда! — грубо схватив мальчишку за руку, прошипел ему Генри.
— П-простите, сэр, я просто растерялся и…
— Пошел вон! Еще раз такое повторится — я тебя выпорю!
Из глаз мальчика покатились слезы, он кивнул головой и послушно убежал как можно дальше от Генри, чтобы не злить его еще больше.
Мужчина постоянно поглядывал на свои часы, держа в руках трость и иногда выглядывая на сцену и на то, что там происходило, чтобы убедиться, что никто даже не смел лажать.
Джерард стоял неподалеку от него и видел, слышал всю эту сцену с мальчиком, невольно вспоминая себя, как только попал сюда. Как Генри мучил его, пытаясь научить акробатике, как делал ему больно, приставал и бил за малейшие провинности. Ему было жалко мальчишку, но сейчас Уэй сделать ничего не мог. Фрэнк был прав, если они сбегут, помочь всем в этом цирке будет в разы легче, осталось лишь сделать это и сбежать от чертова психа, которого люди прозвали героем. И вот все это повторяется ровно так же, как и было почти месяц назад. В тот самый день, когда Фрэнк и Джерард познакомились. Свет прожекторов. Аплодисменты. Крики. Круглая арена, пол которой засыпан песком. И жизнь, которая кажется такой неправильной.
— Твой выход, — сказал холодный мужской голос, подтолкнув парня в сторону выхода.
Он тихо выдохнул, провел рукой по своим волосам и, поправив яркое платье на себе, вышел на арену, под такие странные крики, к которым он уже успел привыкнуть: «Урод!».
Люди радостно аплодировали появлению так полюбившейся им звезды на сцене, не забывая крикнуть в его сторону самые ужасные и страшные оскорбления, которые только можно было придумать. А Джерард… нет, он больше не пытался насильно заставить себя закрыть глаза на эти крики. Он больше не собирался глотать слезы, сидя в гримерке и пытаясь убедить себя в том, что уроды здесь далеко не актеры и все, кто пляшут на арене. Пока среди толпы
настоящих уродов он видел знакомые ореховые глаза, знакомую улыбку и взгляд, слова других не имели значения. Джерард незаметно улыбнулся Фрэнку в ответ. Обернулся, чтобы посмотреть на Генри и, когда тот кивнул ему, гордо вышел в центр арены, начиная демонстрировать все те трюки, которым он научился через боль и страдания, которые должны были быть пытками и ужасными воспоминаниями для него, но на деле же являлись ощущением свободы и того, что он летит. Единственное, с чем Джерард правда не хотел расставаться в этом цирке — его номера. Он знал, что они никого не цепляли за душу так, как его самого. Что никому не было дела, как трудно было вытворять все эти движения так грациозно, пока в тебя летят разные вещи и оскорбления. Но сейчас он выступал не для толпы. Сейчас он выступал для одного конкретного человека, который ярко улыбался, сидя где-то в первом ряду и вспоминая ту ночь, когда Джерард показывал ему все это и рассказывал, за что так любит свое занятие. Его сердце замирало от красоты номера. И лишь он один среди всей этой толпы психов и неадекватных людей, прошептал слова, те самые, которые доносились до слуха акробата сквозь весь этот гул и тупые фразочки: «Ты прекрасен…». Они заставляли его сердце пылать и верить, что годы страданий в этом месте стоили того, чтобы когда-то Фрэнк произнес эти слова. Скоро все будет иначе…
