Пираты 2: Отдавая долги

– Ты кружку осуши до днааа, русалку там найдёёёёшь… Пьяные пираты на разные лады (зато громко) горланили незатейливую морскую песенку, повествующую о подвыпившем матросе и о его приключениях. От их хриплых голосов дребезжала посуда, которая аккомпанировала им на пару со свистом ветра в печной трубе. В углу сидели музыканты. Один бойко играл на гармошке, второй выводил трели на старенькой скрипке, а третий просто стучал ложками по всему, до чего мог дотянуться. Иногда это были головы пиратов, которые, пошатываясь, шли за очередной бутылкой вина, пива, рома или эля. Мериде было безумно весело. Даже сидя на табуретке, ей казалось, будто это корабль, попавший в бурю, и она даже не знала, что в этом винить – выпивку или чересчур долгое плавание. – …И коль увидишь с ней чертаааа, то мордой в пол уснёёёёшь! – дружно гаркнули бандиты последнюю строчку в этом куплете, и Мерида задрала голову, делая большой глоток обжигающего спирта. Послышался свист. Она, тряхнув рыжими кудрями, повернула голову к ухмыляющемуся пирату, сидящему неподалёку. Ухмыльнувшись ему в ответ, она снова подняла бутылку. – Хватит, – она рассеянно заморгала, а Джек уже выхватил ром из её рук и твёрдо отставил в сторону. – Зануууда, – протянула Данброх, и, облизнув ярко-красные губы, предприняла попытку схватить желаемое. Он поймал её руки в воздухе. – Ты же в стельку пьяная! Мерида! – А ты всё ещё нет, как так? – она захихикала, и почему-то уже не могла остановиться. Тыкнув среброволосого пальцем в живот, она просто зашлась от хохота. Джек с укоризной взглянул на неё своими голубыми глазами, ещё не замутнёнными алкоголем. Он единственный из их команды вёл себя сдержанно. – И пусть петля давно уж ждёёёт, качаясь, на ветрууу… – завывали пираты. Один прослезился от умиления и, повалившись на тарелку с куриными костями, громко захрапел. Мерида набрала полные лёгкие воздуха и гаркнула прямо Фросту на ухо следующую строку: – Я буду пить, пусть дальше ждёёёт, нескоро я умрууу! Он поморщился. Мерида стала жевать чёрствый кусок хлеба, наблюдая за веселящимися в таверне, которая находилась на первом этаже гостиницы «Якорь». В центре комнаты отплясывала Забияка. Она кружилась в танце, чуть прикрыв глаза, и, следя за её движениями, в которых неожиданно вместо силы и резкости появились грация и красота, Мерида подумала, что всё-таки она красивая. Да, лицо у неё было слишком длинное, а подбородок вытянутый, но у неё был уверенный открытый взгляд и пышные, длинные блондинистые волосы, которые были перевязаны ремешками в два хвоста и перекинуты на грудь. Также по таверне разошлись Задирака, Рыбьеног и Сморкала. Активное общение и выяснение новостей были крайне важны для моряков, столь долго бывших в чужих краях, так что они быстро нашли себе собеседников. В самом дальнем и тёмном углу стоял капитан Кровожадный Карасик. Он пришёл в таверну недавно, а сейчас разговаривал с каким-то человеком, лицо которого было вдоль и поперёк рассечено шрамами, и по его дорогому камзолу, высоким добротным ботфортам и шляпе с вальяжно распушившимся пером, Мерида поняла, что тот человек тоже был капитаном какого-то судна. Периодически она бросала короткие взгляды в тот угол и с каждым разом убеждалась, что Иккинг становится всё мрачнее и мрачнее. Не хватало только Астрид, которая всё ещё разговаривала с Рапунцель. Довольно долго уже, кстати… Не успела пиратка додумать эту мысль до конца, как дверь распахнулась, изрыгая из темноты, холодной и мокрой, Астрид Хофферсон собственной персоной. Она промокла до нитки, отчего её чёрное платье так и липло к коже, обхватив её фигуру, а обычно светлые волосы потемнели от воды. Мокрые пряди свисали вдоль её лица. – А! Аса… Асаса… Астрид! Присоединяйся к нам! – Мерида радостно распахнула объятья для подруги. Та ничего не ответила. – Что-то случилось? – вдруг спросил Джек, подавшись вперёд и пристально взглянув девушке в глаза. Астрид шумно вздохнула и медленно обвела полубезумным взглядом помещение с низким балочным потолком. – А если жутко не везёёёт, и бездна скалит пааасть… Скрипка сфальшивила, и одна струна лопнула. Астрид потянулась к бутылке, оставленной Меридой, и покачала на ладони. Оставалась ещё половина рома. – Глотни чуткааа, и будет всёёё… К неимоверному удивлению Мериды Астрид почему-то замахнулась. – …всё хорошо опяяять! С громким треском бутылка врезалась в балку над головами пирующих, и вниз посыпались осколки с пенящимся напитком. Резко замолчали музыканты, «певцы» и разговаривающие бандиты. Иккинг поднял голову и с изумлением пересёкся с гневным взглядом голубых глаз своей любимой. – Астрид? Его тихое слово в наступившей тишине прозвучало неожиданно, словно крик. – Я ухожу, – заявила она, вскинув мокрую голову. Она дрожала – то ли от холода, то ли отчего-то ещё. – Уходишь куда? – с непониманием проговорил Хэддок. – Обратно, – она решительно кивнула самой себе, обхватив себя руками. С её платья стекала на пол дождевая вода. – В командоры Солнечного Соединённого Королевства. То-то Его Величество удивится, узнав, что я жива. – Что?!.. Астрид, не говори глупостей, – он широким шагом подошёл к ней и по-хозяйски накинул на её оголённые плечи, покрытые мурашками, свой камзол. – Никуда ты не вернёшься. Она стряхнула его руки. Благородная материя полетела на пол. – Чёрт возьми, Хэддок, ты оглох? Я ухожу! – А с какого дьявола ты решила, что я тебя просто так отпущу?! Я всё знаю, Астрид, идёт война! Солнечное терпит поражение, Лунориум сжигает их корабли вместе с матросами дотла, прежде чем пустить ко дну обгоревший остов! – Вот поэтому я ухожу! За их беседой, затаив дыхание, следила вся таверна. Она получала от этого, несомненно, немалое удовольствие. Это было похоже на спектакль – очевидно, драма, а если повезёт, то и трагедия. Пока на неё никто не смотрит, Данброх тихо прихватила кружку какого-то пирата и медленно сползла с ней в обнимку под стол. – Может, ты и думаешь только о себе, но у меня есть и чувство долга, и совесть! Эти её слова больно задели шатена. – Только о себе?! Это я-то думаю только о себе?! Я думаю о команде, о корабле, а в первую очередь – о тебе, Астрид! Чёрт возьми, я постоянно думаю! А вот ты обо мне не думаешь вообще! – Гибнут люди, Хэддок, – она свирепо смотрела на него. Отчаявшаяся, загнанная в угол, терзаемая чувством вины, разрывающаяся меж двух дорог... Глянув на неё из-под стола, Мерида вздохнула из женской солидарности, прижимая к себе опустошённую кружку. – Я не могу так, Иккинг, – голос Астрид вдруг стал тихим, а плечи поникли. Она горестно покачала головой. – Мне жаль, но я не могу. Моё место не здесь. Пираты сочувственно вздохнули и принялись вполголоса переговариваться между собой. «Пара-то неплохая, жаль», «Не мы такие, жизнь такая», «Погибнет девчушка… Да что поделать», «Дурень, останови её», «Да не остановит, чё ты», «Эй, плесни ещё»… Иккинг стоял абсолютно растерянный и не знал, что ему делать. Кроме того, его сбивало с толку такое внимание к их с Хофферсон отношениям. Она грустно посмотрела на него и развернулась. – Стой! – он схватил её за предплечья и развернул к себе, заставив поднять голову, – чего ты от меня хочешь? Давай, признавайся! Тебя Рапунцель подговорила? Этот фарс для того, чтобы я согласился? – Согласился на что? – неожиданно из-под стола подала голос Мерида. Ухватившись за деревянную ножку, она высунула голову и с детским любопытством смотрела на парочку. Иккинг замер. – Что ты там делаешь? – сконфуженно зашипел Джек. – Вылезай! – Хватит мне указывать! – огрызнулась Данброх. – Она… она хотела, чтобы я собрал украденное у её королевства золото и переправил в Эрендэлл, – каждое слово давалось ему с трудом, словно он выплёвывал свинцовые гранулы. – Она просила тебя о помощи, – Астрид пыталась поймать его взгляд. – Об услуге. О возвращении долга. Это помогло бы спасти и Эрендэлл, и Солнечное Соединённое Королевство. – Ааа чё бы и нет, – демократично заявил Сморкала, покачиваясь на стуле, и рыгнул. – Мы Раапунцель все любим… А чё бы и нет, капитаан? – Мы все помним нашу Рапунцель, – тут же поддержал его верный Рыбьеног, но смолк под тяжёлым взглядом капитана. – Вы сами хоть понимаете, во что ввязываетесь?! – сдержанно поинтересовался Хэддок. Мерида счастливо помотала головой вправо-влево, отчего комната закружилась, но Иккинг не заметил этого жеста. – Если нас схватит Лунориум… – Разве пиратская честь не включает в себя помощь старому другу? – громко перебил его Джек. – А тем более королеве пиратов, управляющей Чёртовым Пристанищем. Иккинг зло зыркнул на него, как дикий зверь, которого окружили враги. Но Астрид тут же встрепенулась. – Если ты согласишься, я не уйду. – Он медленно повернул к ней голову. Она умоляюще смотрела ему в глаза. – Если ты согласишься помочь моему королевству, я не стану возвращаться. Я… я обещаю, что останусь с тобой. Повисла тишина. – Я могу просто тебя не пускать, – он еле шевельнул губами, чтобы остальные не расслышали. Астрид чуть усмехнулась и ответила так же неслышно: – Неужели ты думаешь, что я не смогу устроить побег? Иккинг прикрыл глаза. Они всё также стояли почти вплотную друг к другу, а он держал её за предплечья. – Хорошо, – со вздохом сдался он. – Через неделю мы выплываем из Чёртового Пристанища. Его команда отозвалась дружным нетрезвым «ура», остальные пираты загомонили и, как ни в чём ни бывало, вернулись к своим беседам, а Астрид пылко прижалась губами к губам Иккинга. Тот сначала растерялся, а потом прижал к себе, обнимая за талию и углубляя поцелуй. Мерида ухмыльнулась и тихо сползла на пол под смущённое шипение её парня. * * * Ровно через неделю всё было готово. Ради этой экспедиции Рапунцель даже выклянчила у торговцев поблажки для Хэддока. Так что вскоре трюм «Ночной Фурии» ломился от купленных по выгодной цене сетей, канатов, провизии, бочек с порохом, парусины, оружия, а главное – бочек с ромом и с пресной водой. Чёрный корабль гордо рвался с привязи обратно в открытое море. В отличие от своего капитана… – Ты точно не хочешь поплыть с нами? – Рапунцель лишь грустно улыбнулась. Они с Астрид всё ещё стояли на пирсе. Вся остальная команда долго прощалась со своей любимицей и теперь, наконец, отдавала швартовы. Хрупкая брюнетка кинула тоскливый взгляд на синие волны. – Я… бы очень хотела, Астрид, – она улыбнулась, когда Джек залез на ванты и помахал ей рукой, заслужив строгий окрик капитана Кровожадного Карасика. – Ты не представляешь, как мне хотелось бы снова встать на нос корабля, опустить голову и смотреть, как он рассекает полотно моря на две равные части, бурлящие от пузырьков белой пены… и пытаться разглядеть дно сквозь толщу зеленовато-голубой воды, которая так завораживающе сияет, когда через неё проходит солнечный свет. Этот блеск волн гораздо красивее, чем блеск опалов в моей старой диадеме... – Она у тебя сохранилась? – удивлённо спросила Астрид, вспоминая лёгкую диадему, с которой принцесса была изображена на всех картинах и мозаиках в замке её родителей. Рапунцель кивнула. – Я сняла её сразу же, как попала на корабль к пиратам, и спрятала в кармане платья. Даже смешно подумать – я боялась, что её у меня отнимут! Но ни Иккинг, ни кто-либо другой о ней не вспомнил. Она усмехнулась, будто сейчас мысль о том, как дорога ей была эта диадема, представлялась чем-то глупым и незначащим. Она снова обернулась на корабль. – А уж это счастливое чувство, когда Ночная Фурия радостно подпрыгивает, стремясь оттолкнуться и взлететь, обняв крыльями-парусами небо… Рапунцель улыбнулась, смахивая ресницами сентиментальные слёзы. – Но я не могу оставить остров. Тем более, скоро вернётся Флин… как раз прошло семь дней… Астрид крепко обняла подругу. – Мы тебя не подведём, – прошептала она ей на ухо, зажмуриваясь. – Можешь даже не переживать, я присмотрю за ними. – Командор Астрид Хофферсон, – задумчиво произнесла Рапунцель, когда Астрид быстро развернулась и взбежала вверх по трапу на борт. Зеленоглазая взъерошенная брюнетка на берегу сейчас совсем не была похожа на сильную и величественную королеву, на плечах которой судьба целого острова. Однако она была ею. И у неё был самый отважный и самоотверженный командор. – Командор Астрид Хофферсон… – повторила она, словно силясь вспомнить, как это звучало раньше. Зашелестели паруса на фок, грот и бизань мачтах. – Удачи вам, командор. Иккинг Хэддок пересёкся с ней взглядом, стоя на капитанском мостике у штурвала. Он единственный из всего экипажа попрощался с ней быстро, сдержанно и без лишних сантиментов. Просто быстро обнял, кивнул и ушёл на корабль. Интересно, жалел ли он сейчас об этом? По его глазам она ничего не могла понять. Рапунцель понимала, что, возможно, видит их всех в последний раз. Она понимала, что, возможно, Лунориум перехватит их вместе с золотом рядом с Эрендэллом, или окружит и задавит числом ещё в самом начале пути… Понимал это и капитан. Но ставки были слишком велики. А силу для принятия этого нелёгкого решения ей дала вера в быстроту «Ночной Фурии», в слаженность команды и в мастерство Иккинга Хэддока. Иккинг отвёл глаза и раскрутил штурвал. Судно медленно разворачивалась кормой к Чёртовому Пристанищу. Сердце Рапунцель вдруг почему-то забилось, а рот наполнился желчью. Дыхание перехватило от какого-то страшного предчувствия, и всё её существо завопило от какого-то смутного, ничем не объяснимого ужаса. Она сделала несколько шагов, протягивая руки и с мольбой глядя на "Фурию". В этот момент она была готова послать все доводы к чёрту и закричать, чтобы они разворачивали корабль обратно.