***
Пак просыпается от настойчивого звонка в дверь. Когда уже светло за окном, и сквозь лёгкие шторы пробиваются солнечные лучи. Поднимается, держась за чугунную голову. Еле разлепляет со стоном глаза. Кажется, её переехал поезд. Требовательное бренчание продолжает разноситься по квартире, не щадя и не жалея и без того измученное сознание. Она с трудом откидывает два тяжелых одеяла в сторону. Встает, пошатываясь. И тут же непроизвольно сжимается в комок, обхватив себя руками, от опоясывающего холода, стоящего в комнате. Такого густого и пронизывающего, хоть топор вешай. Трель звонка продолжает долбиться в виски, и девушка плетётся в прихожую, еле переставляя ноги. Даже не глядя в глазок, отворяет настежь дверь. — Уууйщщ! Мамочки! — Наён морщится от резкого выкрика. Громкий звук, словно толстый гвоздь, вколачивается под черепную коробку. Она угрюмо смотрит на нарушителя спокойствия и видит, что перед ней стоит перепуганный Хосок. Одной рукой он держится за сердце, другой опирается о косяк. — Оппа? Ты что тут делаешь? — она моргает недоуменно, глядя на переволновавшегося друга. — Ваа, серьезно! Так и заикой можно стать. Я думал, призрака увидел, — выдает он, пытаясь справиться с собой и отдышаться. — Жесть какая… Что с тобой произошло, Наён-а? Ты в порядке? — В смысле? — девушка заглядывает в зеркало, висящее в холле, и в шоке прикрывает рот ладонью. На голове гнездо воронье, каштановые волосы всклокочены и стоят чуть ли не дыбом. Кожа мертвенно-бледная, под глазами фиолетовые синяки. Щёки впали, будто она килограмм пять потеряла за ночь. И правда, есть чего испугаться. — Во-во! Во сне такое привидится, подушкой же не отмахаешься, — поддакивает Хосок, качая головой. Этим он умело разряжает обстановку, Наён не выдерживает и нервно прыскает в кулак. — Ну-ка, иди сюда, — молодой человек деловито протискивается внутрь с какими-то пакетами и, протянув руку, дотрагивается до лба девушки. Несколько секунд он сосредоточенно проверяет ощущения, лишь потом озадаченно хмыкает и идет на кухню. Брюнетка внимательно прислушивается к своему организму. Ощупывает себя, тоже трогает лоб. Удивительно, но кроме ужасающего внешнего вида, никаких последствий больше нет. Ни опаляющего болезненного жара, ни разъедающей ломоты. Ничего, кроме лёгкой слабости. Ну, и синяков на руках, что очень напоминают отпечатки пальцев. Наён спешно натягивает рукава кофты пониже. Мельком проверяет шею в зеркало. Не хватало еще, чтобы Хосок заметил. Однако она действительно с каждым разом становится сильнее и выносливее. На кухне хозяйственный Чон не спеша разгружает пакеты. Наён видит одноразовую посуду с упакованной едой. — Что это? — спрашивает растерянно. — Суп куриный и чук*. Из ресторанчика неподалеку взял, — Хосок хватается за следующий пакет. — А теперь рассказывай, что случилось? Девушка непонимающе моргает, пытаясь сообразить, в чем дело и что известно Хо. А главное, откуда? Тот высыпает содержимое второго пакета прямо на стол, заваливая его разнообразными медикаментами. Судя по всему, парень скупил всю аптеку. Тут лекарств на все случаи жизни, даже бинт есть. — Ты телефон проверяла? Я до тебя с ночи дозвониться не могу, — Чон укладывает столовые приборы, подвигает к ним еще горячие блюда и приглашающе машет рукой. — Ынджи всех на уши подняла. Пока не расскажешь, с места не сдвинусь, — он устало садится напротив и демонстративно скрещивает руки. — Ынджи? Но почему? Как? — брюнетка достает еще один комплект посуды с полки, ставит перед Хосоком и тоже садится. — Только не говори, что… Ты ничего не помнишь? — Наён, откладывая половину порции Хосоку в тарелку, отрицательно мотает головой. — С тобой точно всё в порядке? Ничего плохого ночью не произошло? Девушка от неожиданности давится кашей и недоуменно смотрит на друга. Откуда он знает?! Чон, в свою очередь, расценивает этот взгляд по-своему: — Ох… Вот жеж дурында. Наён-а, у меня не девушка. У меня хомяк-паникёр. Ей ночью телефонный звонок от тебя был. Длился ровно две минуты. Только в трубке, помимо молчания, слышны были какое-то шебуршание непонятное и еле слышные, хриплые стоны. Ынджи дозваться не сумела, потому что вызов сбросили. Она и решила, что с тобой случилось что-то нехорошее. Сорваться-то она не может из дома родительского, попросила меня помочь. В четыре часа утра. Я тоже не мог никак дозвониться до тебя. И, как назло, у друзей ночую, на другом конце города. Вот приехал лично проверить. Напугали вы меня, девчонки! — Хосок шумно выдыхает, восстанавливая дыхание после эмоциональной тирады, качает головой и берётся за ложку. — Прости, оппа, — Пак несколько неловко перед другом, что по первому же подозрению примчался к ней, да еще и не с пустыми руками. Чон машет рукой с ложкой, мыча с набитым ртом. Прожевав наконец остатки каши и откашлявшись, кивает в сторону комнаты: — Срочно ей перезвони и скажи, что всё в порядке. Ынджи мне весь телефон оборвала, пока я ехал к тебе. Хорошо, если она не мчится сейчас на поезде обратно в Сеул. Наён послушно поднимается со стула и скрывается в спальне. И только когда хватает с тумбочки свой смартфон, обескураженно замирает. Больше двадцати пропущенных вызовов, и всего один исходящий звонок на телефон подруги. В половину четвертого ночи. Девушка оглядывается на кровать, прикидывая расстояние, и понимает, что никак не могла совершить вызов случайно. После изгнания нечисти она, кажется, отключилась прямо на руках у Жнеца и абсолютно ничего после этого не помнит. Есть только два варианта развития событий: либо она лунатит по ночам, либо звонок был сделан кем-то другим… Неужели… Нет, нет. Невозможно. Он бы не стал. Не стал же? Задумавшись, брюнетка вздрагивает, когда телефон в руках начинает вибрировать. Она торопливо принимает вызов: — Ынджи-я! — Наён-а! Слава Будде, ты ответила! У тебя все хорошо?! — голос далёкий, перекрываемый странным шумом и свистом. — Ынджи-я, я в полном порядке. Не переживай. Видать, случайно во сне экран разблокировался, вот и прозвони… — Я уже еду! Поэтому никуда не уходи. Дождись меня и моих люлей, которые я тебе всыплю за погибшие нервные клетки! Хосок-оппа там? — Ты ему тоже люлей всыпешь? — Айщ, ты меня напугала до чёртиков! Я думала, к тебе кто-то влез и держит в заложниках. Или еще хуже, что ты там умираешь! Наён уже собирается ответить, успокоить подругу, но девайс выхватывают из рук. — Чхвэ Ынджи, прекрати истерить! — Хосок вдруг грозно рявкает в трубку, подмигивая при этом Пак и расплываясь в улыбке. — Приезжай и устроим порку на троих. Лично от меня получат все! Соседка еще что-то взволнованно верещит на том конце провода, заставляя молодого человека давиться от смеха, а Наён наконец выдыхает облегченно. В квартире вновь светло, уютно и дышится свободно.***
Пак Наён грызет в задумчивости ручку, безучастно глядя перед собой. Она всё никак не может выкинуть ту ночь из головы. Тело еще помнит то насильное вторжение, болезненно отзываясь в груди лёгким спазмом. Перед глазами же стоит обеспокоенный Жнец, нахмуривший брови. Она вновь чувствует на себе его крепкие пальцы, сжимающие плечи. Видит тёмные глаза цвета оникса. Они, как черная дыра. Их глубина затягивает неизбежно, не выберешься. А тот странный дикий холод в комнате утром? И это в летнюю жару! Непонятный звонок подруге. Какова вероятность, что это его рук дело? Но почему? Зачем Джейкею это? Прошло уже больше недели, и собиратель душ с того момента не появился ни разу. Наён терзается, душу переполняют противоречивые чувства. Ей лучше и правда никогда больше с ним не пересекаться. Ради её же безопасности. Она это понимает кристально ясно. Но… Почему же тогда Жнец занимает все мысли? Девушка раздраженно взлохмачивает челку и снова утыкается в конспект, пытаясь сосредоточиться. В библиотеке тихо и пустынно в выходной день. Закатное солнце окрашивает стены, столы и стеллажи в насыщенно оранжевый свет. Брюнетка, закончив работать с учебником, встаёт, чтобы отнести тот на место. Идёт мимо полок, выискивая нужную секцию, когда позади раздаётся глухой стук. Обернувшись, она видит лежащую на полу книгу. Упала со стеллажа? Подойдя ближе, приседает на корточки, чтобы поднять её, и цепенеет от резко охватившего её холода. На ярко-желтой обложке красуется «The Help». Что делает иностранная художественная литература в секции учебных и научных изданий?