***
Наён и Ынджи направляются с утра в аудиторию. Студентов в такой ранний час ещё не так много, коридоры практически пустынны и безмолвны. Рыжеволосая как всегда полна энергии и хорошего настроения. Скачет возле подруги в каком-то взбудораженном возбуждении: — Наконец-то! Завтра последний день и начинаются каникулы! Надо по такому поводу собраться и это дело отметить! Как считаешь, Наён-а? Давай позовем оппу сегодня, раз у нас смен нет, и устроим маленький междусобойчик. Пак улыбается, кивает. Они и правда давненько не расслаблялись вместе со всей этой учебой, работой и прочими экзаменами. Всё на бегу, впопыхах да мимолетом. Она, признаться, скучает по совместным весёлым посиделкам с шутками, историями и сплетнями. — Я за чимэк*! — произносит Наён, чувствуя, как рот тут же наполняется слюной. — Всеми руками и ногами «за»! — Ынджи верещит от восторга и тут же достает телефон из кармана, строча смс Хосоку. Дверь аудитории распахивается, и оттуда выходит Ким Тэхён с какими-то папками. Он еле заметно вздрагивает, окидывая девушек взглядом. — Сонбэним! Доброе утро, — подруга с энтузиазмом склоняется в приветственном поклоне. Тэхён машинально повторяет за ней, бормочет что-то в ответ. Потом задерживает свой взор на Наён, сдвигает брови, слегка кивая, и удаляется прочь. — Странно… — тянет соседка. — Обычно он такой обходительный, милый с девушками. Улыбается, как Чеширский кот. А тут вдруг сам на себя не похож… — Может у него завал с работой в конце семестра. Или просто не с той ноги встал, — пожимает плечами брюнетка, а сама закусывает в волнении губу. Завтра вечером ей предстоит встретиться с ним, а она до сих пор не знает, что именно сказать и как описать ситуацию. А видя непривычно хмурого сонбэ, нервничает теперь ещё больше. Что же такого произошло тогда с Чимином? Ведь не из-за неё же Ким сонбэним как сам не свой? Сомнения гложут девушку весь оставшийся день. В раздумьях, а правильно ли она вообще сделала, что согласилась помочь, ввязавшись в это дело, Наён искусала себе все губы до крови. Поздним вечером она меряет крышу шагами, всё еще сомневаясь в своём решении. Стеклянные бутылочки, лежащие в черном пакете, позвякивают жалобно и тихо. Пак пришлось подняться сюда, чтобы скрыться от посторонних глаз. Пришлось сбежать с дружеских посиделок с Хосоком и Ынджи, вызвавшись докупить пива. И теперь главное, чтобы они не хватились её раньше времени. «Ынджи-я, то пиво в нашем магазинчике закончилось. Я в другой схожу по-быстрому», — отстрочив смс-ку подруге, Наён вбирает побольше воздуха в грудь, словно готовясь прыгнуть с высокой скалы в омут. Как ни старается она не придавать значения предстоящей встрече, волнение растёт в геометрической прогрессии. Сердце жалобно вздрагивает в неровном ритме, заставляя кровь разгоняться всё сильнее. От этого девушке становится жарко. Он придёт? Она сможет его увидеть вновь? А вдруг Жнец проигнорирует зов? Ведь он ей, собственно, больше ничем не обязан. Девушка аккуратно ставит пакет на землю и стискивает в онемевших пальцах смартфон. Она вновь глубоко вдыхает несколько раз, но ровный громкий выкрик вдруг захлёбывается, и из груди вырывается неуверенный слабый полу-всхлип: — Джейкей… Брюнетка замирает, вслушиваясь в окружающие звуки вечернего города. Всматривается в темноту площадки и ждёт знакомого холода. Вниз струится белый неяркий свет круглой луны, освещая лишь часть пространства. В напряженном ожидании девушка щурит глаза, стараясь не пропустить ни малейшего движения. Оглядывается. На площадке всё также пусто. Телефон в руках вдруг вспыхивает ярким светом, сигналя о входящем сообщении. Наён подпрыгивает на месте от неожиданности и смотрит на экран. «Только не задерживайся! Уже поздно…» — читает ответное сообщение от подруги. — Она права, — низкий обволакивающий голос раздаётся совсем рядом, шею обдает холодом, и брюнетка, ахнув, резко разворачивается на сто восемьдесят градусов. Жнец стоит практически вплотную, возвышаясь над девушкой. Лунные лучи падают на иссиня-черные волосы, заставляя их блестеть. Глаза по-прежнему темны, они словно любой свет собой поглощают. — Ты что тут делаешь в такое время? — Я… Я нашла Ким Тэхёна… — выпаливает Пак. Собиратель душ вздёргивает вопросительно бровь. — Мы с ним договорились встретиться завтра вечером. — Я тут причём? — Джейкей старается казаться равнодушным. Однако этот факт вызывает неизведанное доселе, неприятно обжигающее чувство. Оно медленно растёт в желудке, набухает, распространяясь всё выше. Вот-вот выплеснется наружу раздражением. Он недовольно хмурит брови. — Я не умею читать мысли. А Чимин не говорит, — виновато разводит руками девушка, жалостливо глядя снизу вверх. Внезапная холодность парня пугает. Всё же не стоило его звать, видимо. — Я не переводчик, — Жнец стискивает зубы. Так, что под щеками желваки выпирают. Нельзя поддаваться этому взгляду! Разве он еще что-то должен? Пусть сама с этим Тэхёном и разгребает всё. — Да, прости… Я… Мне не стоило звать тебя. Я просто… не знала, к кому еще обратиться за помощью, — девушка, глядя в почерневшие глаза, отходит на шаг. — Я больше не потревожу тебя, — она растерянно осматривается в поисках пакета. Всё меняется в какие-то считанные секунды. Наён чувствует внезапно нахлынувший ледяной озноб, пробежавший по телу крупной дрожью, и холодные крепкие пальцы на своём подбородке. Жнец, вновь оказавшийся рядом, требовательно заставляет её поднять голову. Суровый взгляд глубоких тёмных глаз завораживает и приковывает к себе. Он смотрит долго, неотрывно. Всасывает в глубины загробные, могильные. Брюнетка не вздрагивает, не отшатывается, не вырывается. Она вдруг покорно прикрывает дрожащие веки и ждёт безропотно, готовая к неминуемому. И поражённый собиратель душ осознает, что эта девчушка, эта смертная полагается сейчас на него безоговорочно. Верит ему открыто и искренне. Без страха вверяет себя в его руки. Джейкей бросает взгляд на её полные приоткрытые губы, замечает ранки со слегка запекшейся кровью. Он еле сдерживается сейчас. Морщится от нахлынувших едкой волной чувств. Свободной рукой обнимает за тонкую талию, прижимая к себе еще крепче. Парень убирает пальцы с подбородка, кладет ладонь чуть ниже шеи девушки и слегка надавливает на грудную клетку. Лёгкие Наён пронзает мощным электрическим разрядом, отчего та роняет на землю телефон, взволнованно хватаясь за запястье Жнеца. Она распахивает глаза и опять падает в мёртвые колодцы. Не в силах прервать зрительный контакт, тянется ближе к молодому человеку. Вбирает в себя энергию, словно частичку сейчас забирает от него. Наён явно слегка напугана происходящим, переживает, но терпит неприятные болезненные ощущения. Джейкей чувствует под ладонью, как трепетно стучит её живое сердце. Трепыхается, как маленькая птичка. От него исходит волнами такое приятное человеческое тепло. Особое такое, согревающее даже его ледяные пальцы. В очах девушки светится безграничное доверие. И его уносит в этом водовороте карих глаз. Жнец впервые совершает невообразимое. Он делится способностью слышать духов. Говорить с ними мысленно. Понимает, что награждает девушку и силой, и проклятьем одновременно. Рискует. Очень рискует. И собой тоже. За вмешательство в жизнь смертных последует суровое наказание. Джейкей никогда не нарушал правил до встречи с этой особой. Кажется, он совсем потерял голову. Потерял голову в своем эгоистичном желании держать её рядом. Но… Ведь он не может быть с ней. Как бы не жаждал. Даже переродиться не может, пока не отбудет наказание за грехи. Те, что совершил в прошлой жизни. Парень не знает, какие, но точно в курсе, что жнецами становятся грешники, у которых еще есть шанс всё исправить. А сейчас бесполезно на что-то надеяться. Эти глупые людские чувства стоит затолкать куда поглубже и не позволять им брать над ним верх. Надо разорвать этот порочный круг, пока не произошла настоящая катастрофа. Он даст ей эту способность. И на этом точно всё. Пак чувствует, как по венам растекается горячая лава, плавя сосуды. Всего на какое-то короткое мгновение, но его оказывается достаточно, чтобы понять — что-то необратимо изменилось сейчас в ней. Жнец наконец убирает широкую ладонь с груди девушки, кожа которой пышет теперь почему-то жаром. Кажется, будто на ней навсегда сохранился невидимый отпечаток пятерни. Как метка. Собиратель душ всё еще поддерживает Наён под поясницу, уверенно обхватывая талию, а та прижимается к его телу, цепляется за рукава пальто, боясь не выдержать и упасть на подкосившихся ногах. Прильнувшая друг к другу пара ещё какое-то время стоит в тишине, освещаемая лишь светом луны. Пока её не нарушает тихий, почти ласковый голос: — Это всё, что я могу сделать… Наш уговор на этом окончен. Теперь каждый идет своей дорогой, — Джейкей обхватывает девушку за плечи и мягко отодвигает от себя. Договор приведён в действие. Больше их ничего не связывает. Он больше не увидит её. Наён лёгкими ощущает повисшее в воздухе сожаление. И понимает, это действительно прощание, и оно выходит каким-то особенным, пусть и скомканным. Она смело смотрит в ответ на Жнеца, кивает. Не хочет показывать ту горечь, что сейчас испытывает. Ту саднящую боль в сердце открывать. Она не отрывается от больших тёмных глаз напротив до тех пор, пока собиратель душ не растворяется в воздухе. Только тогда позволяет себе осесть обессилено на землю и крепко зажмуриться. Брюнетка всеми силами сдерживает всхлипы, но солёные дорожки слез предательски катятся по щекам. Она сжимает в кулаке кулон на шее и шепчет в отчаянии: — Папочка, что же мне так не везет? Из всех нормальных живых парней сердце выбрало… Жнеца. Ангела смерти! Господи, почему я такая безнадежная дурёха? Начинающиеся было сдавленные рыдания прерывает громкий звонок мобильника. Наён торопливо вытирает слезы, шмыгает носом, прочищает горло и только потом отвечает на вызов. — Наён-а, ты на другой конец Сеула за пивом поехала?! А ну вернись! Не нужно оно нам! Хосок-оппа уже куртку натягивает, за тобой собирается… — вопль на другом конце провода разрывает барабанные перепонки, отчего девушка отодвигает трубку подальше. — Я уже поднимаюсь, Ынджи-я, — спешит она успокоить взволнованную подругу. — Оппа, она уже поднимается, не переживай! — кричит та куда-то в сторону. — Давай шустрее, я уже все ногти от волнения сгрызла, — добавляет она тихонько. Наён поднимается на ноги, отряхивается, подхватывает пакет. Открыв дверь, она еще раз оглядывает залитую блеклым лунным светом крышу, тяжело вздыхает и только потом ныряет в темноту лестничной площадки.***
«Я твоя погибель», — тихий хриплый голос пронзает сердце болью и страхом. Снова этот голос… Наён чувствует на себе ледяные пальцы, силой впивающиеся в плечи. Они подрагивают, вибрируют, просачиваются под кожу морозом. Этот холод пробирается к самому нутру, парализует, заставляя сжаться. Но ей сейчас всё равно. Она в чёрных глазах напротив тонет, захлёбываясь слезами. Онемевшими пальцами хватается за плотную ткань, притягивает к себе. Ближе, ближе. Словно впечатать себя в тело чужое хочет. «Не сближайся с ним. Всё равно от судьбы не убежишь», — слышится вдруг откуда-то издалека, и её ослепляет яркой вспышкой, вырывая из рук драгоценное. Пак, вздрагивая, просыпается. Солнечный свет озаряет комнату, аж глазам больно. Девушка зажмуривается, прикрывает рукой веки. Это сон. Это был всего лишь сон. «Всё равно от судьбы не убежишь», — отголоски старческого бормотания всё еще звучат эхом в голове. Наён мучительно морщится. Судьба, судьба, судьба. В последнее время ей ненавистно это слово.***
Вечером девушка сидит за столом в пустой библиотеке, нервно отстукивая ручкой непонятный ритм. Она тревожится и переживает. Да что там! Паникует, прямо скажем. Боится. Смотрит на часы и ждёт. Чужие невесомые пальцы легкой щекоткой касаются трясущейся коленки. Наён поворачивает голову и слабо улыбается сидящему рядом на корточках призраку. Тот смотрит на неё снизу вверх, уложив ладони поверх бедра: — Успокойся, пожалуйста, — раздаётся приятный мягкий лирический тенор в голове. Голос Чимина. Теперь она его слышит и беспрепятственно может разговаривать. Фантом кивает куда-то в бок, отчего светлая чёлка колышется прядками. Брюнетка поднимает взгляд и видит вошедшего Тэхёна. Тот предстает перед ней совсем другим. Одетый в просторную светлую футболку, в драных джинсах, с рюкзаком на плече, он еле дотягивает до своего возраста. Образ довершает белая кепка, надетая поверх зачёсанных назад волос. Вид у него довольно смурной и задумчивый. По мере его приближения выражение лица Чимина меняется: от любопытно-настороженного до удивленно-всполошившегося. Ким бросает рюкзак на пол и садится напротив девушки. Он нервно облизывает губы, прежде чем поднять на неё тяжёлый взгляд из-под ресниц: — Пак Наён, да? Ты хотела поговорить о Чимине…