Forced marriage

— Не думала уже, что смогу тебя найти. Даже в больнице руками развели. Сакура вздрагивает от неожиданности и распахнув глаза, оборачивается. Она сидела на старом тренировочном полигоне, пожелав укрыться ото всех, но, похоже, её привычки были знакомы каждому. — Темари? — Сакура поспешно отворачивается, чтобы девушка не смогла заметить ее покрасневших глаз. — Здравствуй… — Здравствуй. Песчаная принцесса невозмутимо опускается на землю возле неё, и точно так же облокачивается спиной о столб. — Ты плакала, — она первой нарушает возникшее молчание, утверждая действительное, не оставив Сакуре даже возможности податься на попятную. — И уже не первый день, — ее голос был тихим и отчуждённым, словно её мало заботило происходящее. Они не были подругами. Всего лишь знакомые, и Сакура ощутимо напрягается, будто ожидая выволочки за столь постыдное состояние, застигнутая врасплох сестрой Кадзекаге. Его сестра. Сакура холодеет, зная, какой жестокой может быть Темари при виде слабости других. Но, та лишь усмехается, будто читая ее мысли. — Ну, ну… — голос её теплеет, — я ведь не ругаться сюда пришла, а просто поговорить. — О чём? — Ну… — она неопределенно взмахивает рукой, — хотела сказать, что мне очень жаль, что всё так обернулось. Сакура лишь тяжело вздыхает. — Ничего… — Саске не заслуживает тебя, Сакура, прими это как должное и отпусти… — А ты бы смогла отпустить Шикамару? — неожиданно холодно отзывается Харуно, посмотрев в глаза собеседницы. Темари только невольно вздрагивает и отводит взор. — Извини. — Не нужно извиняться, это глупо. Я понимаю, ты пытаешься поддержать меня, и я признательна тебе за это. Лучше расскажи мне, какой он… твой брат. Раз уж мне придётся выйти за него, я должна хотя бы знать, что он за человек. Чтобы понять, как быть… Как вести себя с ним? Темари видела с каким трудом Сакура сдерживала себя, чтобы не заплакать. Неожиданно для самой себя, Темари крепко обнимает куноичи и мягко привлекает к себе, чтобы успокоить. На глазах выступают непрошенные слёзы. Что она могла ответить ей? Она и сама толком не знала своего брата. Не знала его привычек и прочей мелочи, вроде любимого цвета или еды. Любит ли он глядеть на облака, как Шикамару, или же ему нравятся животные, как Кибе? Она ничего этого не знала о нём, словно они были чужими все эти годы. Она помнила лишь их одинокое детство, лишённое заботы и любви, а на глупости у них просто не было времени. — Вот сама и узнаешь, когда он придёт, — глупо улыбаясь, шепчет она, поглаживая дрожащую Сакуру по спине. — Я знаю лишь одно — Гаара больше не тот, что был раньше. Он изменился… Правда! — Я никогда не смогу его полюбить, Темари. Я… не смогу! — Тише. Можешь не любить, но постарайся не отталкивать его. Уважения вполне хватит! Он ведь тоже не виноват в произошедшем… Сакура чувствовала себя опустошённой, сломанной, разбитой. Её жизнь разом теряет весь смысл, а будущее казалось чем-то ужасным, наполненным горечью и ненавистью. — Кажется, мы будем ненавидеть друг друга до самой смерти… — Не говори так. Перестань плакать, — она мягко гладит её по голове. — Гаара прибудет уже со дня на день. От Конохи до Суны три дня пути, он должен был уже получить послание Шикамару. Сакура лишь отворачивается. — Всё будет хорошо, Сакура, поверь! Мы все боимся неизвестности, но попытайся довериться судьбе, быть может, это верный путь? От общения с Темари Сакура чувствует себя немного лучше. Она была благодарна такой теплой поддержке со стороны, казалось бы, надменной сестры Кадзекаге, и теперь её мнение о ней кардинально меняется. Темари не была настроена враждебно по отношении к ней, и это отдавалось некой теплотой в сердце. День проходит на удивление спокойно, даже работа в больнице приносит ей былое отвлечение, куноичи, наконец, чувствует себя как раньше, а мысли о предстоящем замужестве утихают в её голове, позволяя значительно расслабиться. Быть может, Темари была действительно права, говоря о том, что ей стоило довериться судьбе? Может, это действительно позволит ей обрести своё счастье, и та любовь, что она испытывала к Саске — лишь иллюзия? Сакура раздражённо вздыхает, отгоняя от себя навязчивые мысли об Учиха, и делает большой глоток расслабляющего чая, пахнущего цветами лотоса. Пряная жидкость обжигает горло, разливаясь по нутру приятным, согревающим теплом. Она снова задумывается о Саске, и вдруг понимает, что это её раздражает — непонятное ожидание доводило до исступления, а постоянное состояние неопределенности угнетало. Ведь она понимала, что вся эта любовь по большей степени придумана ею — Учиха лишь позволял любить себя, ничего не обещав взамен. Так что после окончания войны он принимает твердое решение пуститься в странствие. Отношения его не интересовали. Харуно сидела в кухне, хмуро двигая пальцем чашку по столу. Стала бы она счастливее, если бы они поженились? Раньше она бы с уверенностью закричала — да, приведя кучу аргументов на этот счёт, но в свете недавних событий уверенность её будто разом иссякла, оставив после себя лишь чувство странной разочарованности как в собственных суждениях, так и в её чувствах к Саске. — Какое-то безумие, — бурчит она себе под нос, лениво покачивая ногами под столом. — Какой же ты идиот, Саске-кун… Посвятить свою жизнь глупому ожиданию. Даже Наруто вырос из этой «детской любви» по отношении к ней, женившись на Хинате. Смог ведь трезво оценить ситуацию и прийти к верному решению. Что же мешало ей? — Наивная дурочка, — усмехается она. — Вовсе нет. Харуно резко поднимает голову, невольно опрокидывая на себя чашку с остатками чая, и приглушённо выругавшись, падает на пол. — Ты в порядке? — появившийся из ниоткуда Хатаке взволнованно протягивает ей руку. — Что? — Сакура, изумлённо охнув, потирает ушибленную ногу, но всё же принимает помощь бывшего сенсея. — А вы тут откуда? — она смеряет его сердитым взглядом. — Вы меня напугали! Хатаке лишь примирительно вскидывает руки, улыбаясь одними глазами. — Я только недавно вернулся в Коноху. Получил послание от Наруто… — Решили прервать свои странствия ради какого-то послания? Вы же говорили, что не вернётесь в деревню так скоро, — она смеряет мужчину внимательным взглядом, — разве уже прошло десять лет? — Хм, — Какаши смущённо чешет затылок, что-то подобное смутно припоминая и, окончательно растерявшись, тяжело вздыхает. — Кажется, что-то такое я говорил… Вот только Сакура больше не говоря ни слова уже кидается к нему на шею, крепко обнимая, а Какаши, в свою очередь, с готовностью принимает её в свои объятия. Они не виделись почти четыре года. После инаугурации Наруто он полностью передаёт свои обязанности, складывая полномочия главы дереви, после чего неожиданно объявляет о том, что покидает Коноху. Конечно же, Сакура скучала по своему бывшему учителю, и всё ещё по привычке звала его «сенсей», хотя понимала, что они уже давно стали друг другу хорошими друзьями. — Я соскучилась. Очень сильно, очень… — Только не задуши, — предусмотрительно пыхтит мужчина, в отместку стискивая девушку ещё сильней. — Я тоже скучал. Очень сильно! — Чай? — Не откажусь. Харуно-таки отпускает его и с готовностью лезет за кружкой, а Какаши лениво разваливается на стуле, вытягивая под столом ноги. Он выглядел очень усталым, но всё же находил в себе силы для того, чтобы улыбаться ей такой же светлой и притягательной улыбкой, как и раньше, когда впервые снимает перед ней маску, заставив жутко понервничать. Даже сейчас, после стольких лет, его лицо по-прежнему вызывало у неё бурю эмоций, и эта дрожь от предвкушения, когда он привычным, ленивым движением руки подцеплял край темной материи, стягивая маску до подбородка. Всё такой же красивый для своих лет, даже небольшая сеть морщинок у глаз и рта абсолютно его не портила, напротив, добавляла внешности некую долю притягательности. — Точно, — он задумчиво кивает, виновато улыбаясь, — всё никак не привыкнешь видеть меня без маски… — Ой, — Сакура смущённо вздрагивает, отводя взгляд, осторожно ставя кружку с ароматным чаем перед мужчиной. — Как к такому привыкнешь? Я ведь уже говорила, что считаю вас самым красивым мужчиной на свете? А Шестой лишь тихо смеется, грея ладони о горячую кружку. Ему нравилось, когда Сакура говорила такое. — Как вам жизнь отшельника? Много настрочили пошлостей? — она, недолго думая, наливает и себе ещё чая, благополучно позабыв о том, что пятно на ципао всё еще не высохло. Хатаке же тактично делает вид, что ничего не замечает. — Я не пишу романы, — игнорируя лёгкое подтрунивание, улыбается он. — Но, спасибо, отшельничество как раз именно то, чего мне не хватало! Последнее место, где я был — горячие источники. Помогает отвлечься и набраться сил… — О, — Сакура слегка краснеет, — даже не сомневаюсь… Следующие пару часов они проводят смеясь над историями, которые произошли с Какаши за то время, пока он путешествовал, а Сакура только жадно слушала, в тайне завидуя такой интересной жизни, и всё больше печалясь от того, что вскоре ей нужно будет сообщить о последних новостях деревни. Какаши замечает её грусть, тенью мелькнувшую в глазах, и устало вздыхает. — Наруто мне всё рассказал, Сакура. Я знаю, что тебе сейчас очень не легко, — он осторожно накрывает ее руку своей. — Я пришёл поддержать тебя… Сакура ощущает, как в горле невольно образовывается болезненный ком и спешно отводит глаза. — Спасибо за заботу, — Какаши видел, насколько ей было трудно произносить каждое слово, когда слёзы уже были готовы сорваться из глаз, но она упрямо их сдерживала. — Я ценю это, правда. — Я знаю, что тебе очень страшно, но ты ведь очень сильная Сакура! Ты шиноби Листа. — Я слабая, — она закрывает лицо ладонями, — а ещё жуткая трусиха, но будь во мне хоть немного уверенности, то непременно бы сбежала из деревни, чтобы только не идти на поводу у Даймё и не коверкать собственную жизнь! — она резко откидывается на стуле, сверкая глазами полными слёз. — Я ненавижу их решение! Ненавижу их самих и то, что должна подчиняться, не имея права на собственное мнение… Какаши молча слушал, рассматривая причудливый узор глиняной чашки. — Все говорят мне, что я справлюсь. Что всё будет хорошо! Но ведь никто из вас не на моем месте… Вам никогда не понять того, что я сейчас чувствую! Мне очень плохо, и это жутко бесит, потому что я ничем не могу себе помочь! Она снова срывается и горько плачет. И Хатаке ничего другого не остается, как привлечь её к себе. — Все через что-то проходят, Сакура, у каждого своя боль… Но поверь мне, твоя — она лишь временна, — он целует её в висок, мягко поглаживая по голове. — Моя маленькая, сильная девочка… — Помогите мне убежать? — она лихорадочно жмется к его боку, стискивая ледяными руками предплечья. — Пожалуйста! — Тише, — он тяжело вздыхает, прикрывая глаза, — нельзя, Сакура! Это не лучшее решение… — Знаю, но я не хочу выходить замуж! — Не искушай меня… — Но… — Ты должна понимать, что от тебя сейчас зависит судьба целой деревни. Даже Кадзекаге понимает это — решения Даймё всегда были судьбоносными в нашем мире и всё, что нам остаётся — это смириться, как бы тяжело не было… Сакура лишь приглушённо всхлипывает. — Всё будет хорошо! Вот только ей в это не особо верилось. Он уходит поздней ночью, когда она, наконец, успокаивается, забываясь тревожным сном, и он заботливо относит её в спальню, где, укрыв одеялом, еще стоит некоторое время у изголовья кровати, мягко касаясь розовых прядей волос, думая о произошедшем. Силится остаться, чувствуя свою вину перед ней, но в последний миг передумывает, безмолвно качая головой и хмурясь. Лишь на мгновение задерживается у окна, оглядываясь на спящую, и, натянув маску, беззвучно скрывается. * * * * * * Пробуждение было медленным, тягучим, и каким-то болезненным, будто она и вовсе не спала этой ночью. Усталость оставляет на её лице отпечаток в виде тёмных кругов под утратившими цвет глазами, придавая бледной коже лица особенно изнурённый вид. Приподнявшись на локте, куноичи морщится от неприятных ощущений в занемевшем теле и спешит сесть. Часы показывали начало пятого утра, но Харуно знала, что больше не сможет уснуть. События вчерашнего вечера наваливаются на болезненно-пульсирующую голову, и Сакура упрямо гонит их прочь. Она не станет думать об этом сейчас. А когда ушел Шестой? Она не помнит. Зевнув, куноичи не спеша шагает в ванную, надеясь, что с утренним душем сможет почувствовать себя хоть немного лучше. — Я похожа на старуху, — ворчит хмуро, осматривая отражение в запотевшем зеркале. — Что ж, — вздыхает она, — надеюсь, Кадзекаге сбежит от меня с громким воплем… Мстительно улыбнувшись, она откидывает со лба мокрые пряди волос и строит забавную рожицу, после чего, всё же, тянется за привычными баночками с кремами. Как ни крути, но не пристало в таком возрасте светить изнуренным лицом — кожа требует ухода, а от стресса, как известно, появляются морщины. От этой мысли куноичи кривится, нанося под глазами особо толстые слой крема. Морщины в её планы не входили. Покончив с приведением себя в божеский вид, Харуно с ленивым наслаждением завтракает, после чего принимает решение направиться в больницу, но в окно кухни неожиданно шмыгает бесплотная тень АНБУ. — И? Сакура даже взгляд от кружки не поднимает, первой нарушив тишину. Такие ранние визиты никогда ничем хорошим не заканчивались, это она знала наверняка. Как и знала то, зачем пожаловал гонец. — Хокаге ожидает вас. Вздохнув, она раздражённо взмахивает рукой, известив о том, что приняла новость к сведению. АНБУ незамедлительно растворяется в воздухе, оставив её в полном одиночестве. — Что ж, значит, Кадзекаге-таки пожаловал в Коноху… Фыркнув, она медленно поднимается на ноги и неохотно плетётся из кухни. Бросив на себя мимолётный взгляд в зеркале, Сакура непроизвольно оправляет на себе одежду, и нацепив на ноги сандалии, выходит на улицу, даже не потрудившись запереть за собой дверь. В башню она идет нарочито-медленно, мечтая и вовсе заблудиться по дороге, но, как бы она не стремилась оттянуть неприятную для неё встречу, ноги упрямо несли в нужном направлении, и уже где-то через четверть часа Харуно замирает перед злополучной дверью. Сердце срывается оглушительным боем, а ладони неожиданно взмокают. — Трусиха, — злобно шипит она, вцепившись в дверную ручку. Она хочет войти в кабинет без стука, наплевав на этикет и нормы морали, показав всем, насколько глубоко ей плевать на происходящее и присутствующих, но в последний миг, передумывает и приглушённо ругнувшись стучит. — Вызывал, Наруто? — она понуро просачивается в кабинет, намеренно назвав его по имени, отвергнув общепринятые чины и префиксы. — Сакура-чан, доброе утро! Как спалось? Проходи! Наруто всегда был рад их встрече и всегда выказывал теплое радушие, вот только Сакуре было тошно от этой заботы сейчас, когда нестерпимо хотелось послать весь мир к чертям. Она только невнятно мычит что-то в ответ и, неловко покачнувшись с носка на пятку, принимается сверлить взглядом пол. — Сакура, сколько лет, сколько зим? Куноичи изумлённо икает, когда её бесцеремонно хлопают по плечу и схватив за подбородок, вздергивают голову вверх. — Чего такая понурая? — Канкуро? — Сакура, изумлённо вскинув брови, глядит на брата Кадзекаге, даже не в силах отступить, настолько стальной оказывается его хватка. — Ага, — кукольник лишь хмыкает, возвышаясь над ней на целых две головы, — давненько не виделись! — Д-давно, — соглашается она, делая глубокий вдох, и когда кукольник всё же отпускает её лицо, спешно отступает на шаг. — Харуно. Сакура невольно вздрагивает, тело будто прошивает холодным огнем, заставляя сердце предательски сжаться. Она прекрасно знала, кому принадлежал этот голос. Гаара стоял у окна, вполоборота к ней, лениво глядя в даль, привычно сложив руки за спиной. Он даже не удостаивает её взглядом, вызывая в душе куноичи острый приступ неприязни. Сакура ощущает, как воздух разом покидает лёгкие, а в голове предательски мутнеет. Что это? Страх? На мгновение прикрыв глаза, она всё же берет себя в руки. — Кадзекаге… Его волосы по-прежнему топорщатся колкими, ало-кровавыми прядями, немного отросшими, но лоб всё же не скрывают. Сакура видела лишь правую сторону его лица, но вполне точно знала — глаза его тоже не изменились. Дымчато-нефритовый взгляд источал холодную уверенность и надменное презрение к окружающим, и Сакура неожиданно радуется тому, что сейчас он был обращен не к ней. Гаара медленно поворачивается, чуть вскидывая подбородок. Взгляд, которого так боялась куноичи, медленно ползет по ней, отзываясь в теле ледяными импульсами и вздыбившимися волосками — Сакура невольно поджимает губы, хмурясь от напряжения. Руки, вытянутые вдоль тела, сжимаются в кулаки, оставляя на ладонях отчетливые полумесяцы. Он словно чувствовал её замешательство, намеренно затягивая молчаливо-пристальное изучение, доводя до исступления и срывая хриплый вздох с её губ. — Вот и поздоровались, — нервно усмехнувшись, глухо отзывается Наруто, и куноичи едва сдерживается, чтобы хорошенько не врезать ему за весь этот спектакль. — Присядь, Сакура, нам нужно всё обсудить… — Свадьба состоится в Суне, — и вновь этот голос, от звука которого в жилах Харуно разом стынет кровь. Она изумлённо вскидывает брови. — В Суне? Но… — Но? — Кадзекаге лениво вторит ей, чуть усмехнувшись. — Не думал, что ты станешь возражать. — Что? — Сакура чуть сощуривается, чувствуя, как холодная волна обжигающего гнева рождается где то в самой глубине души, окатывая всё её существо едва уловимой волной дрожи. — Возражать?! Да я… — Сакура… — Наруто пытался вмешаться, виновато вжав голову в плечи, чувствуя накаляющуюся обстановку. — Так или иначе, — холодно отзывается Кадзекаге, — меня это мало волнует. — Мало волнует?! — Харуно задыхалась от наглости, медленно краснея от злости, неожиданно шагнув к источнику раздражения. — Меня это тоже мало волнует! Я не стану подстраиваться, чтобы угодить всем и каждому, — её глаза сужаются, как у кошки, она останавливается в шаге от Кадзекаге и весьма ощутимо тычет пальцем в его грудь. — Свадьба должна состояться в Конохе, это мой дом. Здесь мои друзья и родные, и плевать я хотела на твои приказы! Гаара лишь молча глядел в ответ, словно пытаясь переосмыслить услышанное, внешне никак не реагируя, лишь только по губам пробегает едва заметная тень ледяной усмешки, отчего Сакура вдруг настороженно замирает, хмурясь. И вдруг отчётливо осознает — Гаара стал намного выше за последние годы. Когда они виделись в последний раз, он точно не возвышался над ней на целую голову, а теперь она, даже привстав на цыпочки, достанет ему разве что до подбородка. — Вот, значит, как, — тяжело вздыхает он, медленно отстраняя от своей груди её руку, и этот надменный жест заставляет Сакуру испуганно вздрогнуть и отвлечься. — Не понимаю, зачем я вообще трачу на пустые разговоры своё время? Он игнорирует её растерянный взгляд и проходит мимо, намеренно задевая своим плечом её, заставив невольно пошатнуться. А на Сакуру будто ушат ледяной воды выплёскивают, она замирает, обескуражено глядя перед собой, задыхаясь от немой яростной злобы. И это её будущий муж? Она слышала, как Кадзекаге, в свойственной ему манере, спокойно переговаривался с Наруто, и слова его доносидись до неё словно через толщу воды. Он без особого труда сейчас ставит её на место, вызвав в душе волну жгучего стыда, отчего Харуно едва ли не скрипит зубами. Она совершенно забывает, что перед ней Кадзекаге — сильный и властный. И он даёт ей ясно понять, что пререкаться с ним бессмысленно. — Наруто, — куноичи медленно оборачивается к другу, — свадьбы не будет! Три пары глаз моментально обращаются к ней. Канкуро, ошарашенно приоткрыв рот, молча следил за происходящим, мечтая выбраться из башни целым и невредимым, так как вдруг остро ощущает ауру яростной неприязни и холодной жестокости, что веела сейчас от этих двоих. Наруто взволнованно вскакивает с места, не зная, как предотвратить надвигающуюся бурю, а Кадзекаге лишь хищно сощуривается, медленно складывая руки на груди. Харуно, фыркнув, спешит на выход, посчитав этот разговор завершенным, но уже у двери её бесцеремонно перехватывают за предплечье и резко разворачивают на месте, с силой вжимая в дверь. — Чего ты добиваешься? — Гаара выглядел усталым, это читалось по его покрасневшим глазам, но от этого он не становится менее угрожающим, а его голос понижается до хриплого полушепота. Сакура же ощущает лишь волну надменного торжества от того, что ей удается вывести его из равновесия. — Я лишь сказала, — она чеканит каждое слово, буквально выплевывая их ему в лицо, — что свадьбы не будет! — Думаешь, мне хочется этого? — его рот неожиданно кривится в холодной усмешке, совсем как у Саске. — Думаешь, мне хочется видеть рядом с собой такую… — он окидывает ее презрительным взглядом, заставляя Сакуру настороженно замереть. — глупую дуру? Эти слова слышит лишь только она, и они обжигают не хуже пощёчины. — Да как ты?!.. — Свадьба состоится, — он склоняется к ней, едва не сталкиваясь носами, — хочешь ты того или нет! Сакура стискивает зубы. — Вечером я встречусь с твоими родителям, а на рассвете следующего дня мы покинем Коноху. Он разжимает пальцы, выпуская её руку из захвата и, заметив её покрасневшие щеки, добавляет: — И больше не утомляй меня подобными сценами. — Я превращу твою жизнь в сплошной кошмар, — обещает она. — Посмотрим, — он учтиво склоняет голову и отворачивается, разом утратив к ней всякий интерес. Что-то неясно прорычав, Сакура стремительно покидает кабинет. — Что это сейчас было? — нервно кашлянув, бурчит кукольник, взглядом провожая спину Харуно и морщась от того, с какой силой она закрывает за собой дверь. — Моя невеста, — безрадостно озвучивает Гаара, с тяжелым вздохом складывая на груди руки, разом утрачивая весь запал злобы, становясь просто усталым и безразличным ко всему. — Это она ещё нормально отреагировала, — вздыхает Наруто, виновато потирая шею. — Так что нам всем ещё крупно повезло… Кадзекаге лишь отрешённо глядел в сторону. — Она всегда такая. — Ага… — Она же не убьёт его? — Канкуро был взволнован, но Гаара даже не обращает на его слова ни малейшего внимания, лишь только награждает тяжёлым взглядом. — Ну, а что? — Она расстроена, — признается Хокаге, откидываясь в кресле. — Я очень беспокоюсь за неё… Гаара задумчиво покусывает губу, изредка поглядывая в окно и следя за тем, как по крышам домов проносится крохотная фигурка с розовыми локонами. — Напугана, значит… — Что? — Ничего, — он качает головой, украдкой прикладывая к левому глазу два пальца. — Просто мысли вслух... — Уверен, что свадьбу стоит проводить не в Конохе? — Наруто устало тянется, разглядывая бинты на правой руке. — Это не обсуждается. Там мой народ, они должны видеть церемонию и принять Харуно, как мою избранницу. Я не могу просто привести её в Суну и объявить своей женой. Возникнет много противоречий, а лишние проблемы мне ни к чему. Да и к тому же, Даймё будут присутствовать, чтобы воочию убедиться в том, что наш союз заключен по всем правилам. — Чёрт возьми… — Наруто оставалось лишь согласиться со словами друга. — Уже решил, когда состоится свадьба? Мне нужно подготовиться и уладить некоторые дела… — Да, — коротко бросает Гаара. — Через три недели. — Три недели, — Наруто спешно заглядывает в календарь, что-то задумчиво бубня под нос и ставя на определенную дату жирную пометку в форме креста. — Времени не так уж и много, но это лучше, чем в первый день месяца, как ранее запросили Даймё. Немного времени я все же смог выиграть для нас… — И к чему такая спешка? — Она слишком ценный шиноби, и в их планы не входило объединять её с Учихой. Наруто задумчиво трёт лоб. — Думаешь? — Уверен. Поэтому и дали Сакуре и Саске лишь месяц, для подтверждения официальных отношений. — Слишком подозрительно… — Не волнуйся. Хоть мне и не по душе идея женитьбы, но я буду присматривать за ней. — Даже и не знаю, сможете ли вы поладить… Гаара лишь хмурится. — Я же сказал, что буду присматривать за ней, совсем не обязательно ладить! Вечером мы нанесем визит её родным, а пока… — Кадзекаге настороженно смолкает, глядя в окно. — Что такое? — Наруто взволнованно косится на друга. — Она собирается сбежать. — Какого? — рявкает Канкуро метнувшись к окну, но властный оклик брата пригвождает того к месту. — Стоять. — Ты использовал Дайсан, но Ме? — интересуется Наруто, поспешно складывая печать и призывая двух клонов. — Куда она направилась? — Искать Учиху. — Глупая задумка, — Наруто хватается за голову, лихорадочно соображая. — Разговоры с ним бессмысленны, уж я-то знаю. Если он и чего решил, то его с места не сдвинешь… — Так уж и бессмысленны? — Гаара говорил осторожно, будто обдумывая что-то. — Это ведь Саске, — хмуро отзывается Седьмой и с силой трёт виски. — Он лишь причинит ей боль, если они встретятся. — И думаешь, не передумает? — Кто его знает, — лишь тянет тот. — Я бы и сам хотел его спросить, так ведь он четко дал понять, как бы я не упрашивал, — он тяжело вздыхает, — писем сколько послал после этого и все впустую. Даже пытался встретиться, так он клона моего разом пришиб, даже Курама занервничал… и посоветовал оставить его в покое. Гаара молчит, глядя на растерянного друга и задумчиво прикусывает губу. — Разве поговорить с ней не лучший выход? — наконец, изрекает пустынный шиноби. — Природа его поведения мне относительно ясна, но Харуно, по всей видимости, принять действительное не желает и не сдастся, пока не поговорит с ним. — Я тоже так считаю и писал ему об этом. Ему нисколько не жаль её, а ведь Сакура-чан души в нём не чает! — Я понял, — режет Кадзекаге и подходит к окну. — Наруто, останься в Конохе и отзови клонов. Где сейчас Учиха, ты знаешь? — Да, — он неуверенно трёт затылок, задумываясь. — Он обходит деревни на окраине страны и… — В какой он деревне сейчас? — напирал Гаара. — Направляется в Лотосовую деревню. — Хорошо. — Что ты задумал? — Седьмой спешно вскакивает, обрушивая со стола кипу бумаг. — Гаара? — Попробую решить эту проблему. Я пришлю к тебе клона. — Ты собираешься встретиться с ним? — Посмотрим. — Может, лучше попросить о помощи Какаши-сенсея? Он в Конохе и может помочь нам… Гаара лишь качает головой. — Он ваш бывший наставник. — Ну и что? — Я сам всё решу, — его голос режет тишину, призывая к мгновенному подчинению. Наруто замирает, обдумывая услышанное. — Хорошо, я понял тебя. — Не волнуйся, — Кадзекаге едва заметно усмехается, пропадая в песчаной дымке, — я верну её. — Эй, а как же я? — обиженно вскрикивает Канкуро, вскидывая руки. — Что мне то делать? Эй, — он недовольно оборачивается к Седьмому, — уверен, что стоит ждать в Конохе? — Ты слышал его слова, — Наруто лишь тяжело вздыхает, подходя к окну. — Думаю, стоит последовать его совету. — А если с ним что-то случится, Гаара же… — Не волнуйся, — он солнечно улыбается, кидая на кукольника быстрый взгляд. — Просто доверимся ему. Канкуро лишь нервно цокает и закатывая глаза, покидает кабинет Хокаге. * * * * * * Сакура взволнованно замирает, глядя вниз на ревущий водопад, мелкие брызги щекотали лицо и впитывались в волосы, которые теперь свисали потяжелевшими прядями. Долина Завершения была восстановлена заново сразу же после последней битвы двух её лучших друзей, которые едва не погибли, но таки пришли к примирению. Куноичи грустно улыбается, окидывая взором величественную статую Мадары, она будто заново переживает давно минувшие моменты, заставившие сердце болезненно сжаться. Она должна найти Саске и поговорить с ним. Пока не услышит его ответ, ни за что не сможет сдаться и принять этот отказ. Но как разыскать того, кто годами привык странствовать и скрываться? Сакура растерянно окидывает взглядом долину, прикидывая примерный путь, и раздражённо смахивает с лица взлохмаченные ветром волосы. Солнце слепило глаза, медленно возвышаясь над горизонтом, время близилось к полудню и до вечера ей нужно было обследовать местность, чтобы найти хоть какие-то следы, которые привели бы её к Саске. — Мне бы сейчас не помешал Бьякуган… — Или хорошая взбучка. Сакура невольно вздрагивает, оборачиваясь на звук голоса. — Ты? — она непроизвольно пятится, в паре шагов от неё невозмутимо стоял Кадзекаге. — Что ты здесь делаешь? — А ты? Она явственно ощущала раздражение, исходившее от него тугими, потрескивающими волнами. Будто в воздухе роились и перекатывались миллионы песчинок, отдаваясь лёгким покалыванием во всём теле. Вытянув руку, куноичи только подтверждает свои догадки — на ладони остаются мелкие частицы пустынного песка, которые, повинуясь воле своего хозяина, будто тотчас же прилипают к коже, стремясь проникнуть в тело и кровь жертвы. — Твоя техника? — вскинув бровь, интересуется она. — Убить меня хочешь? — Звучит заманчиво. — Послушай, — Сакура тяжело вздыхает, — я должна уйти. Не пытайся меня остановить! Гаара наблюдал за ней чуть сощурившись. — Даже в мыслях не было. — Но, — Сакура изумлённо моргает, — тогда, зачем ты здесь? Он лишь усмехается. — Ты ведь хочешь найти Саске? — уголки его губ вздрагивают. — Не понимаю, к чему ты клонишь… — Наивная, — он закатывает глаза, складывая руки на груди. — Что будешь делать, когда найдешь его? Ведь он тебя отверг. Сакура только хмурится. — Мне нужно увидеть его. — Так и знал, — вздыхает он, укоризненно качая головой. — Точно, наивная. — Неужели так сильно хочешь на мне жениться? — она едва не пылает от злости. — Я уверена, что Саске сказал это не серьезно и изменит решение, когда мы встретимся! — А что, если — нет? — он щурится, складывая руки за спиной. — Твой уход из деревни расценивается как постыдное бегство и ставит репутацию Конохи и Хокаге под удар. Сама ведь знаешь, чем карается диверсия шиноби, — он коротко усмехается, медленно наступая, и Сакура инстинктивно отшатывается. — Довольно глупый ход, не находишь? — С чего тебе об этом заботиться? — Сакура спешно отводит взгляд, внимательно следя за песком, который роился вокруг них. — Допустим, мне не все равно и я, так сказать, забочусь о твоём благополучии. Ну, так что? Что будешь делать, если Саске не изменит своего решения? Сакура упрямо поджимает губы. — Если он не изменит своего решения, тогда я… Тогда я умру. Хотела бы она так сказать, но благоразумно помалкивает с опаской поглядывая на собеседника, который продолжал наступать, давя на неё чудовищной аурой. — Не слышу. — Он точно изменит свое решение! — неуверенно жмётся она. Гаара лишь кивает, замирая на месте. — Отлично. Тогда у тебя есть три дня на поиски, но если по истечении третьего дня вы с Саске не встретитесь, будем считать его решение верным. — Почему это у меня только три дня на поиски? Кадзекаге неспешно стряхивает с плеча несуществующую пылинку и глядит на неё долгим, задумчивым взглядом. — Совсем глупая? — он слегка сощуривает глаза. — Потому что у меня есть только эти три дня. В Суне нас уже ожидает Даймё, мы можем задержаться только на это время… — Хорошо, — Сакура неуверенно кивает, глядя на собеседника и не совсем понимая в чём подвох. — Спасибо! — она быстро проносится мимо. — Куда это ты? — Гаара хмуро перехватывает её предплечье, удерживая на месте. — Искать Саске… В чем дело? — Я иду с тобой. — Что? Нет! Ни за что, — категорично отмахивается она, смерив его удивленным взглядом. — Меня не интересует твоё мнение, — равнодушно отвешивает он. — Просто смирись. — Ты ведь Кадзекаге! Если с тобой что-нибудь случится… — О себе лучше побеспокойся. У тебя даже оружия с собой нет, — он качает головой. — Как глупо. — Я… — Просто найдем твоего Саске и покончим со всем. Хорошо? Это ведь и меня касается тоже. Сакура встречается с ним взглядом, но прекрасно понимает, что противостоять его воле не сможет никогда и ни за что. — Ладно, но тебе ведь нужно… — Не волнуйся, — он уверенно перебивает её, будто наперед зная её мысли. — Я оставил в Конохе своего клона, он предупредит Наруто. — Спланировал все заранее? Кадзекаге только игнорирует ее. — Ну, — он внимательно обводит долину взором, игнорируя её негодование, — где сейчас может быть твой Учиха? — Понятия не имею… — Так и знал. Ты даже не удивляешь, Харуно, какой была со времён академии, такой и осталась… — Эй?! — Сакура возмущённо всплескивает руками. — А ты… — Я давно уже не тот, каким ты помнишь меня, — бесцеремонно одергивает он, и молча двигается к тропинке, что ветвилась от головы статуи Хоширамы. — Не такой? — медленно шепчет она себе под нос, глядя на удаляющуюся спину парня, чьи волосы в свете солнца отливали янтарно-кровавыми всполохами. — Эй, подожди, — она спешно кидается следом, — ты, разве, знаешь куда идти? — Тебе знакома Лотосовая деревня? — он на мгновение останавливается, глядя на неё через плечо. — Деревня Лотосов? Та, что находится на границе страны Огня к Югу от Конохи? — она задумчиво трет переносицу, хмурясь и блуждая взглядом по окрестностям. — Слышала о такой, но ни разу не была… — Он там. — Эй? — Харуно непроизвольно хватает его за руку, вынудив остановиться и изумлённо обернуться. — Откуда тебе об этом известно? Гаара смотрит на нее долгим, прямым взглядом, отчего щеки Сакуры вдруг алеют от румянца, и девушка спешно отводит глаза, выпуская его ладонь из дрогнувших пальцев. Смущенно кашлянув, она незаметно увеличивает расстояние между ними и качнувшись с пятки на носок, как можно более равнодушным тоном добавляет: — Наруто рассказал? Гаара лишь тяжело вздыхает. — Ты сейчас находишься рядом с Кадзекаге. Я знаю много такого, о чём тебе даже и не снилось, — сцепив руки за спиной, он невозмутимо проходит мимо оторопевшей Харуно, даже не поглядев на неё. Сакура ещё пару секунд стоит, глупо рассматривая свои ладони, которые отчего-то приятно жгло неведомым теплом, после чего спешит нагнать Кадзекаге. — Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до деревни? Гаара, наконец, позволяет ей поравняться с собой, и теперь Сакура задумчиво идет рядом, покусывая указательный палец, прикидывая примерное расстояние и возможные короткие пути. — Если полетим на твоём песке, — она улыбается сама себе. — То за три дня точно управимся! — Моя чакра не безгранична, — холодно замечает он, искоса глядя на нее. Сакура замолкает, припоминая последнюю войну и то, какие масштабные атаки производил этот надменный шиноби, поражая воображение своей колоссальной выносливостью и мощью, и только тихонько вздыхает. Она, как медик, прекрасно понимала, что длительное использование определенного умения, гораздо чакрозатратней, чем мгновенный выброс определенного количества. — Можно останавливаться для отдыха, мы должны успеть. — Что ж, — он подозрительно щурится, заставляя Сакуру испуганно прянуть в сторону, — в противном случае тебе придется тащить меня на себе. Щёлкнув пальцами, он призывает небольшой рой песка, который услужливо собирается в небольшое, плотное облако, зависшее над землёй в полу метре. — Забирайся. Сакура смущённо тупится. — А мы на одном полетим? Тут не так уж и много места… Гаара заинтересованно наблюдал за нелепым бормотанием куноичи, сложив руки на груди. — Боишься, что ли? Не трону я тебя, — холодно режет он, без труда запрыгивая на песок. Сакура лишь фыркает, показывая безразличие, но по её красным щекам Гаара понимает обратное — её смущает его близость. — Больше чакры уйдет, если отдельно потащу ещё и тебя, Харуно, — неохотно поясняет он, — а так около четырех часов сможем покрыть. — Поняла, — хмуро отзывается куноичи, неуверенно устраиваясь позади Кадзекаге. Песок под её стопами похрустывает и щекочет пальцы, но Сакура упрямо игнорирует явный дискомфорт, и старается отсесть как можно дальше, чтобы ненароком не касаться тела песчаного шиноби. Губы Гаары вздрагивают в усмешке, и песок, повинуясь движениям его пальцев, послушно взмывает в воздух, унося их вперёд. — Выглядишь довольной, — первым нарушает молчание Гаара, бросив мимолётный взгляд через плечо и замечая неуверенную улыбку на лице спутницы. — Лелеешь глупые надежды относительно этого глупца? — Что? — Сакура рассеянно смаргивает, прогоняя наваждение и оборачивается на звук голоса Кадзекаге. — Прости, я задумалась. Гаара лишь качает головой. — Задумалась, — повторяет он, холодно выплевывая слова, даже не замечая, что рисует на щеках девушки пятна румянца. — О Саске? — Да… — И что же? Уже придумала, что скажешь ему при встрече? Харуно лишь пожимает плечами и грустно улыбается. — Мы не виделись с ним очень долго… Просто скажу ему, наконец, о своих чувствах. Гаара непонимающе оглядывается. — О чувствах, значит? — осторожно повторяет он за ней. — Ага, — девушка только кивает, глядя перед собой. — Мне никогда не понять людей, — задумчиво шепчет он, отворачиваясь. — Неужели, ты никогда не любил? Сакура видит, как напрягаются его спина и плечи. — Не задавай глупых вопросов, — устало отмахивается он. Сакура послушно смолкает, расценивая его агрессию, как нежелание делиться чем-то довольно личным, быть может, даже болезненным и горьким. Такими вещами не делятся с кем попало, — внутренне проговаривает она, поэтому не обижается. И лишь молча вздыхает, глядя на проносившиеся мимо них деревья. Правильно ли она поступает, идя к Саске? Сможет ли она найти его? Но, что же она скажет ему, когда увидит? Саске, возможно, уже и думать забыл о ней, раз дал отрицательный ответ. От этих мыслей ей становится невыносимо горько и эта задумка уже не кажется ей такой уж и верной. Она силится вспомнить их с Саске последнюю встречу после войны, и задумчиво хмурится. Учиха ничего ей не обещает перед уходом, как и не говорит ей о том, что хоть что-то чувствует к ней. Она же, ждёт его все эти годы, поддерживая в душе тот маленький огонек не угасающих чувств. Поддерживает, наивно полагая, что однажды он разгорится бушующим пламенем и его хватит, чтобы согреть чёрствое сердце Учиха.