Forced marriage

Гаара хмуро глядит в даль, мучительно перебирая в памяти все события минувшего месяца, всё больше увязая в водовороте воспоминаний. — Уже догадался, зачем я позвал тебя? — высокомерно вскинув голову, хрипит правитель страны Ветра, глядя на Гаару с недобрым прищуром. Кадзекаге лишь коротко кивает, затворяя за собой дверь и располагаясь за невысоким столом, напротив мужчины. — Вы хотите обсудить недавнее собрание, — холодно отзывается Гаара, прикрывая глаза и делая глубокий вдох, успокаивая бушующий поток раздражения, захлестывающий его изнутри. — Точно, — одобряюще кивает Даймё, — я заметил твоё явное неодобрение идеи о союзе с Конохой, и мне бы хотелось знать, почему ты так противоречиво настроен? Гаара устало трёт виски, и глядит на правителя долгим, изучающим взглядом, прикидывая, как поскорее закончить этот неприятный для него диалог. — Я, кажется, уже упоминал, что ныне уже существует союз с Конохой?! Этому мирному соглашению ничто не угрожало и угрожать не будет, — он слегка щурит усталые глаза, — так почему же вы так одержимы идеей соединить меня браком с шиноби Листа? Даймё лишь оглушительно смеется, раздражая Гаару всё сильней. — О, — выдыхает он, — не просто шиноби! Ученица Пятой не простой рядовой шиноби, но и великий ирьёнин! Кадзекаге лишь задумчиво кивает. Он и так прекрасно знал, кем является Сакура Харуно, и какую роль она сыграла в решающей войне. — Ты лишь глупый мальчишка, — Даймё гневно ударяет кулаком по столу, по-своему расценивая молчание Кадзекаге. — Быть может, мне следует пересмотреть твои полномочия в роли Кадзекаге? — задумчиво потирая бороду, рассуждает он. Гаара лишь усмехается. — И всё из-за брака? — Ты не осознаешь всей выгоды данного союза. Только подумай, наша страна заполучит превосходного ирьёнина, который обучит ещё сотни таких как она! — Можно просто попросить об услуге… Думаю, Харуно с радостью обучит наших шиноби! — А ты упрям, — цокает языком тот, и тяжело вздыхает. — Ты ведь знаешь, я отношусь к тебе как к сыну… Гаару передёргивает от подобного заявления, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Этот старик уже начинал порядком надоедать. — Несказанно ценю вашу заботу, — он медленно склоняет голову в поклоне, чтобы скрыть холодный отблеск ярости в глазах. — Гаара, — тон собеседника наполняется нотками стали и властности, — я хочу, чтобы ты женился на этой девушке ради благополучия нашей страны! — Она влюблена в Учиха. — Их союзу не суждено случится! Учиха преследует лишь собственные цели, и до девчонки ему нет никакого дела! — А что, если он всё же даст согласие? — Если такое случится, вмешается правитель страны Огня. В его планы не входит возрождение Клана Учиха… Так что всё уже заведомо решено! Нужно лишь твоё согласие… — Что, если я откажусь? — медленно приподняв голову, интересуется Кадзекаге, сжав челюсти так сильно, что на скулах выступают желваки. — Если откажешься, — Даймё недобро усмехается, — есть ещё один кандидат на роль её мужа… — И кто же он? — Мой сын. — Эй, очнись же, — Гаара морщится от сильного толчка в плечо, а взволнованный окрик у самого уха приводит его в чувства, — осторожней! Он настолько погружается в себя, что совсем перестает контролировать ситуацию, а Харуно лишь запоздало вскрикивает, когда их песчаная платформа неотвратимо движется к высоким, покрытых шипами деревьям. Сакура морщится от боли, когда одна из ветвей жалит щёку. Песок инстинктивно защищал Кадзекаге от всех опасностей, но до куноичи ему не было никакого дела. Гаара рассеянно моргает, приходя в себя, и резко вскидывает руки, повелевая песком, который тотчас же укрывает их плотным коконом. — Да что с тобой? — пихнув его в бок, злобно вскрикивает куноичи. — О чём вообще думаешь?! — Извини, — Гаара мельком оглядывается, виновато поджимая губы, замечая на щеке Харуно длинный, тонкий порез. — Давай остановимся ненадолго… Сакура только рассеянно кивает, неосознанно смахивая дорожку крови с щеки, и, хмурясь, оборачивается, провожая взглядом смертоносные кроны шиповых деревьев. Они останавливаются на небольшой поляне. Кадзекаге внимательно осматривается, прислушиваясь, после чего, посчитав местность довольно безопасной, первым спускается на землю. Сакура спрыгивает следом, бурча под нос о том, как сильно занемели её ноги от длительного перелёта. Гаара наблюдал за ней с немым спокойствием — щёлкнув пальцами, он возвращает песок обратно в тыкву. — Ты поранилась, — он обращает на себя удивленный взгляд и, тяжело вздохнув, качает головой. — Твоя щека… — А… — Сакура лишь отворачивается, пожимая плечами. — Ничего страшного. Гаара заинтересованно следит за ней, слегка сощурившись. — Не будешь залечивать? — Нет, — она медленно мерила шагами поляну, — ни к чему тратить чакру на такие пустяки. Не смертельно и ладно! — Что ж, — он усаживается прямо на землю, и вытянув ноги, облокачивается спиной о ствол дерева, — тогда присядь, отдохни, и не мельтеши перед глазами! — Нужно раздобыть немного воды, — игнорируя его предложение, бурчит Харуно. — Ты очень утомительная, — устало шепчет он. — Не волнуйся, я найду воду, а ты посиди смирно… — Найдешь? — она заинтересованно закусывает губу. — Дайсан-но Ме, — лениво тянет песчаный шиноби, прикрыв глаза. — Так вот как ты меня нашел, — сердито цедит куноичи. — Ты следил за мной! — Эй, — холодно отзывается он, приоткрыв один глаз, отчего Сакура невольно отшатывается назад. — Ты слишком много болтаешь… — Вот ещё… — обиженно бурчит она, отворачиваясь. Гаара только усмехается, внимательно осматривая окрестности с помощью техники. Где-то вдалеке слышится приглушённый рокот грома. — Вечером будет дождь, — шепчет он, изучая темнеющее небо. — В такую погоду мне будет трудно управлять песком. Сакура лишь кивает. — Как только дождь начнётся, пойдем пешком, а ночью сделаем остановку! Кадзекаге незаметно наблюдал за ней из-под полуопущенных век. — Нашёл, — вырвав куноичи из раздумий, тихо отзывается он. — Небольшой водоем в паре миль по нашему пути… Спешно поднявшись на ноги, он вновь призывает песчаную платформу. — Запрыгивай. Сакура послушно взбирается следом, и тяжело вздохнув, озирается на темнеющий горизонт. До водоема они добираются меньше чем за час, но за это время уже начинает накрапывать дождь, и песок под ними вымокает, превратившись в грязное месиво. — Раньше, чем я думал, — недовольно хрипит Гаара, смахивая с лица комки грязи. — Что такое? Сакура невольно вцепляется в локоть песчаного шиноби, когда платформа стремительно несётся к земле. — Остановимся вон там! Сакура следит за его рукой, замечая небольшую пещеру у воды, и кивает. — Будет сильный ливень, — перекрикивая раскаты грома, отзывается она, торопливо спрыгивая на землю. — Сам вижу, — хмуро заявляет он, спрыгивая рядом. Сакура оглядывается на Кадзекаге и охнув, отступает назад. — Что с тобой? Шиноби песка недовольно оглядывает её с ног до головы и молча направляется в пещеру. Коноичи провожает его встревоженным взглядом и спешит следом. — Это ведь песчаный доспех? — она осторожно приближается, пока он недовольно смахивает с лица и рук комья грязи. — Ты довольно проницательна, — отзывается он, смерив её задумчивым взглядом, после чего, устраивается на небольшом валуне. — Лучше набери воды, да и умойся, пожалуй, — осмотрев ее грязные руки и ноги, усмехается он. — А ты? — робко интересуется она, но он только категорично отмахивается. — Мне не нужно. Сакура только фыркает, но все же решает последовать его совету. Дождь усиливается, когда она доходит до водоема. Ципао мерзко липнет к телу, а с волос ручейками стекает вода, заливая глаза и лицо. Присев у кромки озера, она осторожно омывает руки и лицо, после чего с опаской набирает в ладони немного воды. — Чистая, — шепчет про себя, делая пробный глоток. Вода действительно была кристально чистой, озеро было настолько прозрачным, что можно было увидеть небольшие стайки рыбок и поросшее растительностью дно. Вдоволь напившись, Сакура чувствует себя значительно лучше и решает вернуться, но вдруг нерешительно останавливается. — Он ведь не выйдет под такой ливень? — задумчиво шепчет она, поглядев на пещеру. Вздохнув, она осматривается по сторонам в поисках хоть чего-то, куда можно было набрать воды, но, как назло, ничего не обнаруживает. Поразмыслив немного, куноичи обречённо пожимает плечами и зачерпнув воды в сложенные ладони, спешит в пещеру. — Я выгляжу глупо, — ворчит она, ступая осторожно, чтобы не расплескать ни капли. — Очень глупо… Всполохи молний и раскаты грома, раздавались над головой, заставляя её вздрагивать, а дождь всё лился, затянув всё вокруг плотной, тёмной завесой. — Почему так долго? Его голос заставляет её нахмуриться, когда она ступает в убежище. — Вот, — она протягивает подрагивающие руки с пригоршней прохладной воды, заставляя Кадзекаге растерянно смолкнуть. — Не во что было набрать, — она ощущает, как лицо заливает предательский румянец. — Это мне? Он выглядел обескураженным. Растерянный взгляд нефритовых глаз метался от её рук к лицу, и это кажется Сакуре довольно милым. — Прости, — она осторожно отступает, посчитав свой поступок невежественным по отношению к Кадзекаге, но тот резко поднимается на ноги, нахмурившись. — Нет, — он качает головой, заглядывая ей в глаза, — всё нормально. Я выпью! Харуно, кивнув, смущённо наблюдает за тем, как он осторожно припадает губами к воде, ненароком касаясь её пальцев, придерживая своей рукой её ладони. И этот жест находит странный отклик в ее душе: стало неловко и вместе с тем довольно приятно. — Спасибо, — коротко бросает он. — Пожалуйста. — Ты вся промокла, — он внимательно осматривает её, слегка сощурившись. Щёлкнув застёжками жилета, нарочито-медленно расстёгивая камзол, он стягивает бурую ткань с плеч, протягивая её застывшей Харуно. — Вот, надень. Сакура неуверенно принимает вещь, не зная, как правильно поступить. Камзол все ещё хранил в себе тепло её хозяина, и куноичи невольно краснеет. Потом, всё же, шепнув короткое — отвернись, избавляется от вымокшего ципао, кутаясь и мгновенно согреваясь чужой заботой. А Гаара лишь коротко усмехается, усаживаясь у входа, наблюдая за непогодой творящийся снаружи. Позже, Харуно устраивается рядом с ним. Он украдкой бросает на неё взгляд и уголки его губ подрагивают в немой усмешке. Харуно выглядит по нелепому смешно, его камзол ей велик, а тонкие запястья тонут в широких рукавах, но Гааре отчего-то приятно, а неясная волна тёплой радости вмиг заполняет сердце, заставляя его биться быстрей. — Ещё не скоро закончится, — лениво растягивая слова, щурясь, проговаривает он и глубоко вздыхает. — Наверное, — тихо отзывается она, обнимая колени руками и утыкаясь носом в плотную ткань ворота, пахнущего им. Странно, но этот запах кажется ей приятным, так что Сакура, вскоре, осоловело смежив веки засыпает, приникнув головой к плечу сидящего рядом песчаного шиноби. Кадзекаге вздрагивает от неожиданности, когда влажная, розовая макушка утыкается ему в руку, нефритовые глаза распахиваются от изумления и неловкости, но в силу своей тактичной вежливости, он вполне миролюбиво позволяет куноичи подобную близость. Первое время он смиренно ожидал её пробуждения, забавляясь песком, и всякий раз настороженно прищуривался, когда дыхание Харуно перебивалось от спокойного и размеренного к поверхностному, учащённому. Задумчиво подперев голову рукой, Гаара следил за беспечной спутницей, искренне недоумевая, как можно так крепко спать в присутствии чужого человека? Она была слишком уязвима сейчас, и лишить её жизни было простейшим пустяком для него. Стоило лишь немного сильней затянуть песчаную путу вокруг хрупкой шеи, но Гаара только фыркает, мотнув головой, и прогоняет песок, послушно скользнувший с тела куноичи обратно в тыкву. Слишком доверчивая, — задумчиво заключает он, прикусывая губу. Харуно на его плече зябко ёжится, что-то бормоча во сне, проворно скользнув щекой к его боку, бесцеремонно подныривая под рукой. Гаара оказывается в сомнительной ситуации и кончики его ушей противоречиво алеют — Харуно слишком тесно приникает к его груди, вынуждая принять горизонтальное положение, и вскоре голова куноичи уютно устраивается в ложбинке между плечом и шеей, а её рука надёжно путается в его кофте обжигая прохладными пальцами кожу живота. — Харуно… — сбивчиво шепчет он, пытаясь приподняться, но куноичи не слышит. — Чтоб тебя! — шикает он, обречённо роняя голову на каменистую плоскость и морщится, когда мелкие камешки впиваются в затылок. Дождь тихим шелестом отдается в ночной прохладе, заставляя Сакуру ёжиться от беспокойства, и тесней жаться к трепетному источнику тепла — руки надёжно стискивают раскалённый шёлк, и улыбка невольно озаряет умиротворённое лицо. Зелёные глаза медленно распахиваются, а реальность путается со сном, подкидывая воображению обрывки смазанных картинок. Она морщится, утыкаясь лицом во что-то нестерпимо горячее, и зажмуривает глаза, когда носа касаются ало-красные волосы. Где-то на задворках разума строгий голос Какаши-сенсея отчитывает её за то, что она слишком долго дремлет и пора сменяться на посту, потому что Наруто дежурит уже слишком долго, и куноичи справедливо соглашается. Она с трудом разлепляет веки, и особенно долго глядит на танцующую венку, отчётливо вырисовывающуюся на бледной коже. Взгляд становится более осмыслённей, когда она замечает острый кадык и чёткую линию подбородка над ним. Чуть приподняв голову, она натыкается на холодные, нефритовые глаза и на миг задумывается, силясь вспомнить, кому они могли принадлежать. Сдавленно охнув, она резко подскакивает, часто моргая. Кадзекаге продолжает хмуро глядеть в ответ, намеренно медленно одёргивая тёмную кофту на оголенном животе, где совсем недавно покоилась её рука. — Шесть тысяч пятьсот сорок пять, — кашлянув, тихо отвешивает Кадзекаге, щуря левый глаз. — Что? — Сакура непонимающе морщится, стремительно краснея. — Ровно столько раз я мог убить тебя, — он медленно садится, похрустывая плечами и шеей. Этот постыдный факт выливается на неё таким серьёзным тоном, что Харуно отворачивается, гневно поджав губы. — Так что же не убил? — она спешно поправляет влажные волосы. — Столько возможностей упустил… Гаара странно молчит, и Сакура заинтересованно оглядывается — шиноби песка выглядел озадаченным и от цепкого взгляда не укрывается тот факт, что кончики его ушей подозрительно алеют. Она давит смешок и удивлённо вскидывает брови. — Ты покраснел? — язвительно замечает она и вздрагивает, когда тот резко поднимается на ноги. Он стремительно сокращает расстояние между ними, перехватывая её запястье, помешав отступлению. Сакура лишь нервно выдыхает, но упрямо вздергивает подбородок, свободная рука ложится на его грудь, удерживая. — Что ты делаешь? — взволнованно шепчет она, делая слабую попытку вырваться. Кадзекаге лишь молча глядит на неё, отчего Сакура ощущает себя ничтожно маленькой и слабой в его присутствии, даже воздух становится невыносимо тяжёлым. Он говорил, что изменился, но Сакура видит его прежним джинчуурике, до скрежета зубов пугающим и отталкивающим. Совсем как тогда, в далёком детстве, когда его воля была надёжно переплетена с однохвостым, и ненависть в его глазах дурманила разум. Он читает испуг в её глазах, и черты его лица сменяются на неуклюже-мягкие, он расслабляется, и взгляд больше не режет, а только тяжелеет, утрачивая яростный блеск. — Закрой глаза, — велит он, глядя куда-то поверх её плеча. — Зачем? — она лихорадочно моргает, чувствуя неясную угрозу. — Как хочешь, — он смеряет её безразличным взглядом, прекрасно ощущая тугие импульсы чакры в её руках, и протягивает руку к спутанным, нежно-розовым прядям. Дыхание её пресекается, а зелёные глаза вдруг ширятся на бледном лице. Она порывисто отшатывается, пытаясь защититься, но Кадзекаге ловко отклоняется, отступая, а в его пятерне извивается буро-черная сколопендра. Сакуру пробирает до костей при виде насекомого, беспорядочно перебирающего конечностями и её мутит — она зажмуривается, обнимая себя руками, ощущая ложный зуд по всему телу, замирает, даже дышать перестаёт. — Сними их с меня, — она срывается на визг, заставляя Гаару жмуриться, — сними! Кадзекаге лишь усмехается, немного обнажив зубы и прикрывает глаза, сминая сколопендру в ладони и отшвыривая безжизненное тельце в сторону. — Успокойся, больше никого нет, — он перехватывает её за предплечье и легонько встряхивает, вынуждая посмотреть на себя. — Слышишь? Сакура недоверчиво качает головой и морщится, когда он осторожно откидывает с её лица пряди волос. Ей по-прежнему чудятся миллионы щекочущих лапок и усов. — Правда, больше никого нет? — слабо отзывается она. — Посмотри хорошо… — Я смотрю, — успокаивает он и уверенность в его голосе понемногу передается ей. Она осторожно распахивает глаза и глядит на него с мольбой, но Гаару это лишь забавляет. — Ненавижу насекомых, — шепчет она, стыдливо краснея, едва ощутимо подрагивая. Гаара только тяжело вздыхает, припоминая сколько их водится в Суне, но благоразумно помалкивает. Легкая улыбка трогает его губы. — Значит, — тихо шепчет он, — боишься насекомых? А к слизням равнодушна… — Слизни не насекомые, — слабо протестует она. — Ну, конечно, — вполне миролюбиво соглашается он и давит усмешку. — Может уже прекратишь жаться ко мне? — Да ты сам меня обнял! — Не придумывай. Она мгновенно вскидывает голову, сжимая кулаки, но Кадзекаге лишь криво усмехается, потешаясь над ней, и Сакура раздражённо отворачивается, отступая. — Эй, — он привлекает её внимание, и Сакура неохотно оборачивается, к ней в руки падает знакомая пилюля. — Ты ведь наверняка голодная, так что съешь. Харуно лишь сдавленно благодарит и морщится, проглатывая препарат. Чувство голода постепенно отступает, даря состояние насыщения и бодрости и Сакура лишь расслабленно потягивается. — Я снова полна сил! Ты можешь поспать, а я подежурю… Кадзекаге лишь смотрит на неё скучающим взглядом. — Похоже, у них тут гнездо, — со вздохом объявляет он, и Харуно холодеет, прекрасно понимая, о чём он говорит, — но, думаю, вздремнуть стоит, раз уж ты так любезно предложила! — его губы слегка подрагивали в усмешке. — Меня они не тронут, песок не позволит, а вот тебя вполне могут искусать досмерти… Куноичи затравленно озирается, и ей кажется, что повсюду кишат эти твари, издавая противный писк и шорох, а Кадзекаге демонстративно усаживается на каменистый пол, ненавязчиво подавляя зевок. — Надеюсь, как проснусь, не обнаружу обглоданный труп? Харуно сдавленно икает, обхватив себя руками и медленно отступает. — Я не останусь здесь, — Харуно, наконец, не выдерживает, и мертвой хваткой стискивает запястье Гаары, вынуждая того подняться на ноги. — Давай уйдем! Кадзекаге лишь показательно хмурится, но вынужденные соседи становились всё настырней и это ему начало надоедать. — Трусиха, — отзывается он, вздрагивая, когда её холодные пальцы обхватывают его ладонь. — Ладно, идём… Дождь почти закончился! — Мне нужно переодеться, — неожиданно шепчет она, убирая руки. Гаара лишь закатывает глаза и подхватывает все ещё влажное ципао Харуно с пола, находя ещё одно извивающееся насекомое в складках шёлка. — Оставь камзол, — коротко велит он, — твоя одежда ещё мокрая. Дождь значительно утихает, накрапывая редкими, прохладными каплями, но сквозь пелену туч уже проступает чистое, звёздное небо. Ночь только вступает в свои права, так что до утра было ещё далеко. — Ты ведь замёрзнешь, — виновато отзывается куноичи, когда они оказываются на улице. — Почему не думаешь о себе? Кадзекаге задумчиво призывает песок и не говоря ни слова забирается на песчаную платформу. — Давай живей, — торопит он, раздражённо морщась, — а то оставлю здесь. Сакура молча устраивается позади, но не перечит, а Гаара лишь замечает то, что она больше не стремится отсесть дальше. — Ночи в Суне намного холодней, — неожиданно отзывается он, заставляя Сакуру вздрогнуть. — Так что можешь не волноваться, мне вполне комфортно. Сакура смущённо кутается в камзол, непроизвольно улыбаясь, а Гаара лишь хмыкает, следя за горизонтом, прикидывая примерное время, сколько ещё сможет продержаться в воздухе. Его тело нуждалось в полноценном отдыхе и, пожалуй, сне, так как изнурительная дорога от Суны до Конохи его порядком поизмотала. Пилюли уже не давали нужного эффекта, и дрожь в руках была первым признаком того, что вскоре начнется интоксикация. Гаара упрямо сжимает зубы и встряхивает головой. Нужно дотянуть хоть до какого-нибудь селения, — думает он, развеивая Дайсан-но Ме и останавливая лишний отток чакры. Песчаный доспех становится невыносимо тяжёлым, сжимая тело в удушающих тисках, а техника поглощала всё больше и больше чакры. На хмуром лице появляются первые трещины, а дыхание сбивается, мешая концентрации. Харуно обеспокоенно касается его локтя, привлекая внимание и прося снизится, но Гаара лишь упрямо поджимает губы. — Тебе нужно отдохнуть, — взволнованно отзывается она. — Немного отдохнём и пойдем пешком… — Помолчи, — только отмахивается он. Она замолкает, но продолжает буравить его спину недовольным взглядом, гадая, когда же наступит предел. С рассветом в далеке виднеется небольшая деревушка, и куноичи облегчённо вздыхает. Они снижаются неподалеку от главных врат и Кадзекаге устало шагает вперёд, сохраняя на лице маску невозмутимого спокойствия, но Сакура знала насколько он вымотан. Она видела, что его песчаный доспех покрыт сетью трещин, и только удивлялась, как ему удавалось поддерживать настолько сложную технику в таком состоянии.