Forced marriage

Сакура просыпается, когда часы показывают около девяти часов вечера и вновь устало роняет голову на подушку. Живот отзывается жалобным урчанием, приглашая немедленно посетить кухню, но девушка только тихонько скулит, прекрасно зная, что из еды в холодильнике практически ничего нет. С кровати она поднимается часом поздней, когда уже сил терпеть голод не остаётся, и медленно шагает в душ, на ходу одергивая сбившиеся после сна шорты и футболку. — Ками, — слабо тянет она, впервые видя себя в зеркале после стольких дней, — я похожа на старый коврик… Расчесав влажные волосы Сакура критически осматривает бледное лицо, после чего щедро смазывает тонкую кожу кремами. Глаза с полопавшимися венками выглядят неестественно, будто затянуты масляной пленкой блестят слишком сильно, выдавая утомление. С тяжёлым вздохом Харуно тянется за каплями, упрямо игнорируя голодную трель желудка, и с шипением зажмуривается, когда склеру обжигает неприятным пощипыванием. Горячий кофе дерет горло, куноичи мычит от горечи. Ей никогда не нравился этот напиток, но чай, к несчастью, закончился, а молоко давно пропало, поэтому она упрямо проглатывала чёрную жижу, заедая неприятное послевкусие жареными яйцами, сдобренными щедрой порцией соевого соуса. Звякнув приборами о пустую тарелку, и с громким стуком опустив кружку на стол, она облегчённо выдыхает, откидываясь на стуле, на мгновенье смеживает веки, прислушиваясь к шумам доносившимся с улицы. Было непривычно слышать счастливый смех и взволнованное переговаривание за окном. Её не было в Конохе пять с половиной дней, а создавалось ощущение — будто несколько лет. Прикрыв лицо ладонями, она тянет вымученный стон, припоминая ссору с Саске и его неожиданное признание, которое буквально не выбивает у неё почву из-под ног. — Любит, — приглушённо отзывается она, и её голос тонет в оглушающей тишине дома. — Он любит… Усмехнувшись, она жмурится и трясет головой, отгоняя навязчивые мысли, а память услужливо подкидывает образ Кадзекаге. В последнее время она думает о нём слишком часто, и куноичи вдруг признаёт — Гаара не безразличен ей, и тот не случившийся поцелуй тому доказательство. — Что же мне делать? — приглушённо шепчет она. — Если выберу Саске, так и проведу всю свою жизнь в мучительном ожидании… — она тяжело вздыхает, представляя одинокие вечера в пустом доме и холодной постели. — А если выберу Кадзекаге… При мысли о красноволосом шиноби сердце предательски ускоряет ритм, заставляя кровь мгновенно прилить к бледному лицу, а дыхание участиться. — Что, если выберу его? О, Ками, — она прислоняется лицом к холодной столешнице, остужая покрасневшие щеки, — у него просто чудовищный нрав… Тихонько скулит, вспоминая недавнюю стычку Гаары с шиноби. — Ну, конечно, даже и не стоит задумываться. Вымыв посуду, куноичи ещё раз проходится щеткой по волосам и переодевшись, решает встретиться с Ино. Разговор с ней поможет отвлечься. Сакура быстро обувается, и, распахнув входную дверь едва не вскрикивает от неожиданности, обнаруживая на пороге Саске. Он выглядит напряжённым, а в свете уличных фонарей становится похож на плотный сгусток темноты, заставляя девушку невольно податься назад, лопатками вжимаясь в захлопнувшуюся дверь, волоски по всему телу вздымаются от немого ужаса, а в горле мерзко пересыхает. Он напоминал ей Мадару, и это сходство отзывается в желудке тянущей, сосущей болью. Потому что он был таким же — непредсказуемым и властным, а его молчание пугало. Харуно несколько раз моргает, отгоняя наваждение и качает головой, набирая в лёгкие больше кислорода. — Ч-что ты здесь делаешь? — ее голос звучит осипшим хрипом, и она невольно прокашливается, встречаясь с задумчивым взглядом Учиха. — Давно ждёшь? Почему не постучал? — Я пришел за тобой. Сакура нервно вздрагивает, замирая. Пытается отпрянуть, но в позвоночник впивается дверная ручка. — Что?!.. Саске делает полшага вперёд, сократив расстояние между ними, и останавливается, замечая, как сильно бледнеет её лицо. — Я сказал тебе, что чувствую. Разве не понятно? Я пришел, чтобы забрать тебя с собой. Ты не выйдешь за Кадзекаге! Её глаза расширяются, а рот приоткрывается в беззвучном крике. Саске протягивает руку, касаясь холодными сухими пальцами её щеки, и колени Сакуры почти подламываются, но опора в виде двери не позволяет ей сползти к его ногам. Она позволяет коснуться себя. — Но, ты говорил… — Это уже не важно, — его пальцы мягко подцепляют острый подбородок, запрокидывая голову, и заставляя посмотреть на себя. — Ты говорил, что я не буду счастлива с тобой… — упрямо шепчет она. — Говорил. — Тогда, какой в этом смысл? — она осторожно упирается ладонями в мужскую грудь, стискивая пальцами ткань жилета, удерживая Саске на расстоянии. — Это имело смысл до тех пор, пока ты не пожелала найти меня. Теперь я изменил своё решение. Возможно, ты будешь несчастлива со мной, но я не хочу принять осознание того, что ты больше не ждёшь меня, и любовь твоя исчезнет. Я не хочу отпускать тебя… Не хочу оставаться один! — Приди ты раньше, — с трудом проговаривает она, — и я бы не задумываясь пошла с тобой, Саске. Я только и делала, что ждала тебя все эти годы… — Не отталкивай меня, Сакура.Ты должна пойти со мной. Куноичи взволнованно вздрагивает. Саске пугал, напирая, и девушка лишь отводит взгляд, опасаясь его намерений. — Должна? Ты готов был отпустить меня. — И ты отправилась искать меня. Тебя не остановил очевидный отказ, не так ли? Теперь я осознал, что не хочу терять тебя. Хочу, чтобы ты и дальше любила меня. Сакура невольно сглатывает. — И тебе не важно, что я теперь чувствую? Я ведь… — Смотри на меня, когда говоришь, — в его голосе проскальзывают стальные нотки, и куноичи медленно вскидывает на него глаза. — Я больше не чувствую того, что было со мной все эти годы, Саске-кун. — Ты лжешь, — его пальцы с силой впиваются ей в подбородок, болезненно удерживая голову, — не заставляй меня принуждать тебя. — Но, я говорю правду. Мне незачем врать. Я больше не люблю тебя, — её голос дрожит, а руки обхватывают его запястье, пытаясь ослабить хватку. — Не люблю… Мне так жаль! Саске замирает, задумчиво вглядываясь в её испуганные глаза. Слух отчётливо улавливал бешенное сердцебиение в узкой грудной клетке, и шиноби только хмуро давит усмешку, встряхивая Харуно, и с силой вжимая её тело в жёсткую дверь. — Ты сама не понимаешь, что говоришь. Кадзекаге так затуманил твою голову? — его пальцы мягко соскальзывают к её горлу, сжимаясь на хрупкой гортани до потемнения в глазах, и куноичи неосознанно вспоминает тот момент из прошлого, когда он хотел убить ее. — Отпусти, — на выдохе шепчет она, прикрывая глаза. — Ты идёшь со мной, — цедит он, и его горячее дыхание касается её лица. Шаринган алеет во тьме, наливаясь всеми оттенками красного, рассеивая бледный отблеск жуткого свечения. Харуно зажмуривается, понимая, что может произойти непоправимое. — Вечер добрый, — куноичи отчаянно замирает, услышав знакомый медленный говор с лёгкой тенью ленцы в надменном тоне. Шикамару стоял в шаге от них, оперевшись спиной о перила крыльца, сложив руки в печати, сковавшей Саске тягучими тенями. — У вас тут, похоже, серьёзный разговор. Так что пришлось вмешаться. Сакура, — Шикамару кивает побледневшей куноичи, — не смотри на него, и потихоньку отступай, когда я уберу его руку. Сакура осторожно кивает, а рука, сдавливающая ей горло, мгновенно отпускает её, позволив отпрянуть в сторону. — Прости, Саске-кун, — с трудом давит она, спускаясь с крыльца, — но я не пойду с тобой. — Ты слышал, Саске, — Шикамару тяжело вздыхает, усмехаясь, — похоже, тебе придется послушать Харуно, и отпустить её. Давай без глупостей, мне не хочется ввязывать в драку половину деревни. Наруто только отправился домой. Сакура, ступай в мой дом, — коротко бросает он через плечо, — Темари ждёт тебя вместе с Кадзекаге. Я догоню тебя. Живей! Сакура выдыхает, глядя на застывшего Саске, и закусив губу резко срывается с места, вспрыгивая на крыши домов, устремляясь к дому Нара. Её дыхание сбивается, когда она, наконец, приземляется перед долгожданной дверью. Робко стучит, наскоро приглаживая растрёпанные после бега волосы. — Сакура? — Темари взволнованно замирает, глядя на неё внимательным взглядом. — Что с тобой? А где Шикамару? — она подозрительно щурится, пропуская её в дом. — Я здесь, — Нара появляется из тьмы, и Харуно давит облегченный стон, едва не оседая на пол. — Пришлось задержаться. Шиноби коротко целует жену в висок, и мягко подталкивает в гостиную, запирая за собой дверь, едва заметно кивнув Сакуре. — Всё хорошо, — тихо шепчет он, и куноичи только прикрывает глаза, выдыхая. — Он ушел. — Не говори никому, что видел, — с мольбой отзывается она, и Шикамару только сдержанно кивает, задумываясь на мгновение. — Спасибо! Они проходят в гостиную, и Кадзекаге при виде неё заинтересованно замирает, оценивая её внешний вид. А сердце Сакуры мгновенно ухает вниз, с огромной высоты, выбивая из лёгких остатки воздуха. — Харуно, — приглушенно отзывается Гаара, учтиво склоняя голову в коротком поклоне. Он не спеша поднимается на ноги, подходя к ней, и глаза его слегка сощуриваются, подмечая учащенное дыхание куноичи. — Что-то случилось? Сакура только качает головой, неосознанно прижимая подрагивающие пальцы к саднившему горлу. — Всё… Всё хорошо, — неуверенно хрипит она и голос её дрожит, заставляя Гаару нахмуриться. — Что случилось? — напирает он, поджимая губы. Сакура чувствует, насколько близка к провалу, и ещё крепче сжимает горло, стараясь скрыть следы от пальцев Саске. — Она пока добиралась сюда, едва с крыши не сорвалась, — Шикамару возникает из ниоткуда, заставив Сакуру вздрогнуть от неожиданности. — Говорит, за кошку запнулась, — Нара с безразличием выдерживает острый взгляд Гаары, лениво пережевывая тайяки, — но кошка в порядке… — Простите, — Сакура с готовностью кланяется, скрывая яркий румянец, и восстанавливая дыхание. — Мне так жаль… Кадзекаге только недоверчиво усмехается, смерив её быстрым взглядом, и сухо кивает, принимая объяснения Шикамару. Нара тоже давит неуверенный смешок, и спешно ретируется в поисках жены. Где-то в недрах дома грохочет бас хохочущего Канкуро. — Канкуро, — рявкает Шикамару, поднимаясь на второй этаж, — если снова обнаружу твою марионетку в своей постели среди ночи… — Гаара, в ванной снова повсюду песок, — недовольно подбоченясь отзывается Темари, появляясь из смежной комнаты. — Как ты это выносишь? — Темари, — Гаара вскидывает ладонь, призывая к сдержанности, но упрямая сестра его игнорирует. — Темари… Сакура едва сдерживает смех, впервые видя растерянное лицо красноволосого шиноби. — Канкуро, — на втором этаже что-то с грохотом обрушивается, и слышится смешанный с руганиями вопль Нара. — Убери эту тварь от меня! — Вот только давай без этого, — слышится сбивчивый смех кукольника, и минутой позже отчаянный вскрик и снова грохот. — Да я же пошутил, ну прости меня Шикамару. Ты куда меня повел? Ну не надо теней… А зачем оторвал руку моей девочке? — Какое-то безумие, — выдыхает Темари, ловко накрывая на стол, расставляя тарелки с едой и сакадзуки с затейливым рисунком. — Канкуро, прекращай! На втором этаже что-то вновь грохает, и слышится шум потасовки вперемежку с пыхтением Канкуро. — Шикамару, ты псих, — вопит кукольник, — убери ножницы! Не смей отрезать, мне эта штука ещё пригодится! Не надо Нара… Я понял! Сдаюсь, сдаюсь! Убери тени! Кадзекаге тяжело вздыхает, закатывая глаза, и располагается за столом, утягивая за собой Сакуру. Куноичи послушно садится рядом, совсем не придавая значения тому, что их руки на мгновение соприкасаются, но шиноби песка невольно вздрагивает, устремляя на неё быстрый взгляд. Харуно выглядела взволнованной. — Когда мы отправляемся в Суну? — неожиданно шепчет она. — Мы? — Гаара растерянно замирает. — Но, разве… Сакура только качает головой, прекрасно зная, о чëм он хочет спросить. — Саске покинул деревню! Кадзекаге настороженно выпрямляется, сдержанно постукивая пальцами по столу. — Что произошло, Харуно? Ты виделась с ним? — Он заходил попрощаться… — Вот оно что, — Гаара задумчиво смолкает, а куноичи невольно тупит взор, глядя куда-то под стол. — Хэй, Сакура! — Канкуро поспешно сбегает по лестнице, проворно ныряя за стол, попутно отхватывая затрещину от сестры, и приглушённо выругавшись, закрывает ладонями голову. — Темари, твой муж настоящий псих, как ты его терпишь? Как вы вообще друг друга терпите? — Помолчи-ка, — шикает песчаная принцесса, и Канкуро послушно замолкает. Шикамару степенно спускается по лестнице, и при виде него кукольник становится кротким, как агнец. Нара усаживается за стол напротив Гаары, а рядом присаживается Темари. — Кто это тебя так? — Канкуро выразительно осматривает сидящую напротив Сакуру, кивком головы указывая куда-то в район груди, и куноичи невольно хватается за шею. Кукольник же получает весьма болезненны пинок под столом от Шикамару. — Никто, — неохотно режет она, но Темари спасает положение, наполняя сакадзуки саке. — Гаара очень ждал тебя, Сакура, — невинно заявляет она, игнорируя тяжёлый взгляд брата. — Настоял на твоём приглашении… — Правда? — Сакура изумлённо вскидывает брови, обращая на Гаару удивленный взгляд. — Правда, — невозмутимо отзывается Кадзекаге, исподлобья глядя на болтливую сестру, хмуро подперев голову кулаком. Канкуро спешно давит смешок, принимаясь за еду, но благоразумно помалкивает. — Хорошо, что Шикамару любезно согласился позвать тебя, а то я подумывал сам нанести тебе визит. Шикамару невольно давится едой, заходясь мучительным кашлем, а Сакура мгновенно бледнеет, ухая взглядом в пол. Гаара же спокойно откидывается на стуле, и подцепив палочками кусочек мяса, расслабленно отправляет его в рот. Он замечает синеющие отметины на тонкой шее Харуно, и палочки в его руке переламываются с глухим треском, мгновенно привлекая внимание окружающих. — Прошу меня извинить, — выражение его лица так и остаётся невозмутимым. — Темари, останься за столом, — холодно велит он, когда сестра с готовностью поднимается, чтобы заменить испорченные приборы, — я сам поменяю. Харуно мне поможет. Сакура ощущает холодную волну страха, скользнувшую вдоль позвоночника, и едва не стонет от разочарования, когда Гаара медленно поднимается из-за стола, ногой отодвигая стул, и его рука тисками сжимается на её предплечье, помогая подняться. — На кухне, — только и успевает шепнуть Темари, когда они проходят мимо, — в нижнем ящике у окна… Их провожают встревоженными взглядами, и Шикамару только тяжело вздыхает, качая головой, одним глотком осушая сакадзуки. — Что случилось? — тихо шепчет ему Темари, обеспокоенная поведением брата, с тревогой глядя на закрывающиеся двери кухни. Канкуро заинтересованно затихает, тоже отпивая саке. — Что за синяки? — он мгновенно определяет причину вспышки гнева Гаары, а Темари только хмурится, поглядывая в сторону кухни. — Кто это сделал? — Учиха. — Саске? — Темари едва не вскрикивает от неожиданности, но Шикамару вовремя запечатывает ей рот ладонью. — Тише, пусть сами разбираются, — предусмотрительно шепчет он, вновь наполняя сакадзуки и отпивая. — Убить что ли хотел? — приглушенно отзывается Канкуро, украдкой оглядываясь. — Хотел забрать её с собой с помощью Шарингана. Сакура нервно ежится, когда двери с глухим стуком затворяются за их спинами. Они оказываются на небольшой кухне, слабо освещённой небольшим светильником. Куноичи озадаченно озирается, обнимая себя руками, а Гаара только тяжело выдыхает, становясь к ней лицом. — И? — он осторожно поддевает двумя пальцами её подбородок, заглядывая в глаза, а Харуно лишь хмурится, закусывая губу. — Откуда это? — Я… Споткнулась! — слабо шепчет она, невольно вздрагивая, когда горячие чужие пальцы осторожно касаются шеи, вызывая в теле приятные волны мурашек. Гаара щурится, смеряя куноичи внимательным долгим взглядом, и, поджав губы, отступает. — Зачем он это сделал? — глухо отзывается он, сцепляя руки за спиной. — Ты его разозлила? — Наверное, — она пожимает плечами, сдаваясь, прекрасно понимая, что ей не удастся его обмануть. — Я в порядке, так что… — Оставайся здесь, — коротко отвешивает Кадзекаге, направляясь прочь из кухни. — Что? Нет! — Сакура резко срывается с места, лихорадочно стискивая его руку, и красноволосый шиноби озирается, изумлённо вздрагивая. — Куда ты уходишь? Он невольно замирает, когда её пальцы крепко стискивают его ладонь. — Почему ты остановила меня? Харуно только хмурится. — Потому что не хочу, чтобы ты уходил! — она прячет лицо за прядями, и Гаара задумчиво вздыхает, на мгновенье прикрывая глаза. — Прошу… — тихо просит она, и он сдается. — Хорошо, сделаю, как ты просишь, — неохотно говорит он, высвобождая свою руку из её прохладных пальцев. — Спасибо, — тихо отзывается она, и Гаара коротко кивает, складывая руки за спиной. — Завтра мы уходим в Суну, — цедит он, подавляя холодную усмешку. — До свадьбы остаётся очень мало времени, чуть больше двух недель. Они встречаются взглядами, и девушка только слабо кивает. — Я не совсем понимаю, что между вами произошло, — он говорит медленно, глядя на нее с высока, и куноичи чувствует себя очень жалкой в его глазах, — но, все же, наверное, хорошо, что вы простились. Сакура едва не усмехается, вспоминая, как именно им пришлось проститься, и душу сжимает ледяная лапа тошнотворного ужаса. Кто знает, что бы произошло, не приди Шикамару вовремя? Возможно, она бы никогда больше не увидела деревню и своих друзей. Верно сказал Саске — он не смог бы сделать её счастливой, но всё равно захотел забрать ее с собой. Потому что она должна любить его. Он не хотел ощущать одиночество. Куноичи слабо вздрагивает, вспоминая его бледное лицо с ониксовым взглядом, прожигающим до самых костей, и то, как его рука цепкой хваткой впивается ей в горло. Почему она раньше не нашла в себе силы отпустить его?! Почему всё должно было закончиться именно так? Она не знала, покинул ли Саске на самом деле Коноху. Возможно, он мог сейчас терпеливо ожидать её во тьме дома. От этой мысли Сакуре становится неуютно, а Гаара настороженно сужает глаза, задумчиво наблюдая за ней. — Ты очень бледная. Куноичи только качает головой, и в два шага сокращая разделявшее их расстояние, смущённо прижимается щекой к его груди, оплетая руками его талию. Гаара изумлённо вскидывает руки, намереваясь отстраниться, не понимая, что вдруг могло произойти, но Сакура только тихо шепчет ему слова извинения, и прижимается как можно тесней. А он так и замирает на месте. Сердце срывается в бешеном ритме, и Кадзекаге только тяжело вздыхает, прикрыв глаза. Обнимает в ответ, не совсем уверенный в своих действиях. Но, кажется Харуно требовалась его поддержка, или утешение, поэтому он просто молчит, позволяя ей прикасаться к себе, вбирать в себя его тепло. Нос щекочут её волосы, когда он неосознанно опускает голову, приникая щекой к подрагивающей нежно-розовой макушке, и Харуно приглушенно выдыхает, лихорадочно стискивая пальцами его камзол, оттягивая грубую бурую ткань на пояснице, вбирая в кулаки, удерживая. — Харуно? — тихо шепчет он, обуреваемый неясными ощущениями от странной близости. — М? — Ты боишься? — Гаара теряется, слова даются ему с трудом, а голос понижается до низких вибрирующих частот, отзывающихся неясной щекоткой в районе гортани, но куноичи лишь качает головой, так и не отстранившись от его груди. — Хорошо… — сбивчиво шепчет он, на мгновение запнувшись. — Хорошо. Он набирает в лёгкие как можно больше воздуха, вместе с тем вдыхая запах её волос, и тело сковывает волнующая истома. — Гаара? Кадзекаге на мгновение замирает, думая, что ослышался, даже дышать перестаёт. — Зовешь по имени? Она до боли закусывает губу, набираясь смелости, и чуть приподнимает голову, встречаясь с ним глазами. — Я буду звать тебя по имени, можно? Его грудь приподнимается, когда он глубоко вздыхает, и нефритовые глаза на мгновение прикрываются. — А я всё ждал, когда же ты попросишь? — наконец, отзывается он, и Сакура смущённо улыбается. — Нет, нельзя! Для тебя я Кадзеказе. Сакура изумлённо вскидывает брови, и мгновенно меняется в лице, краснея до самых ушей. Она на время теряет дар речи, от неожиданности приоткрыв рот, и в её глазах загорается бушующее тёмно-зелёное пламя. Она вся сжимается в его руках, и Кадзекаге ловко уворачивается, когда Харуно пытается его оттолкнуть. Он первый выпускает её из объятий, и Сакура разочарованно выдыхает, когда трепетный источник тепла ловко уходит в сторону. — Да ты просто невыносим! — шипит она, и Гаара учтиво склоняет голову в поклоне, смерив её прямым, надменным взглядом. — Ками? За что мне это?! Она хмурится, поджимая губы, и обиженно проходит мимо, но рука Кадзекаге властно останавливает её на месте, без особого труда разворачивая к себе лицом. Харуно пытается отстраниться, а Гаара крепко перехватывает ее за подбородок, усмешка растягивает его губы, и Сакура до скрипа стискивает зубы. — Я не хочу видеть этого, — он взглядом указывает на тёмные синяки на её горле, и его глаза сужаются, наливаясь опасным блеском. — Залечи. Сейчас же. Его пальцы соскальзывают с её лица и ложатся на тонкое запястье. Он невозмутимо ожидает, пока её глаза метают молнии, но Гаара выходит победителем из этого немого поединка — куноичи демонстративно медленно «зажигает» ладонь чакрой, прижимая к шее, залечивая болезненные отметины. — Так-то лучше. Она все ещё злится на него, когда они, наконец, выходят из кухни, но Гаара старательно скрывает улыбку за наклоном головы, молча следуя за ней к столу, где их уже давно заждались. — Гаара, выпей-ка, — довольно улыбаясь, отзывается Канкуро, когда красноволосый шиноби осторожно усаживается на своё место. — И чем это вы там так долго занимались, а? Сакура невольно роняет на стол палочки, и смущённо давится злостью, а Гаара только тяжело вздыхает, принимая сакадзуки, и изящно, одним глотком, выпивает содержимое. Темари с Шикамару удивлённо переглядываются, и песчаная принцесса с короткой усмешкой быстро удаляется на кухню, чтобы возвратиться с новыми палочками для своего брата. Вскоре за столом возникает непринуждённый разговор, и Сакура невольно расслабляется, не спеша поедая различные вкусности, что приготовила сестра Кадзекаге. Она непроизвольно морщится, выпивая уже четвертую сакадзуки, и Гаара давит тяжёлый вздох, лениво наблюдая за ней со стороны. Впрочем, он не имел ничего против того, чтобы расслабиться после изнуряющего путешествия по стране Огня, но испытывает странное волнение, замечая расфокусированный взгляд Харуно. Она спокойно беседует с Темари, и девушки даже тихонько хихикают, о чём-то приглушенно переговариваясь, а Канкуро басовито смеется, периодически поддевая его локтем под рёбра и оживлённо спорит с Шикамару, не забывая ввязывать в разговор и его, любезно подливая всем присутствующим саке. Это была его шестая сакадзуки, но он был по-прежнему трезв, что нельзя было сказать о других, поэтому Кадзекаге старался выглядеть более дружелюбным и участливым, иначе Темари могла завести длинную изнурительную лекцию о том, что её брат безразличный ко всему жуткий тип, совсем не любящий их с Канкуро. Он тяжело вздыхает, давя полуулыбку, и когда Сакура пытается приложиться к вновь полной сакадзуки, ловко перехватывает её ладонь, пригвождая к столу, и брови куноичи изумлённо взлетают, а Темари сразу заходится звонким смехом. — Достаточно, — коротко режет он, поднимаясь из-за стола, и коротко кланяется присутствующим. — Спасибо за еду. Идем, я провожу тебя домой. — Простите, — она тоже невольно кланяется и благодарит Темари за приглашение, Шикамару удосуживает коротким кивком, но тот ничуть не обижается, только усмехается, помахивая им рукой. — Спасибо за приглашение. На улице глухая ночь и огромная луна озаряет Коноху призрачным светом, разгоняя тьму. Сакура устало зевает и трёт глаза, когда они идут по пустынным улицам затихшей деревни. Гаара молчит, спокойно шагая рядом, изредка подставляя свое плечо, когда куноичи особенно сильно кренится в его сторону. — Харуно, — тихо шепчет он, осторожно поддерживая девушку за локоть, — не засыпай. Сакура только усмехается, категорично мотая головой. — Я не сплю, просто выпила немного больше нужного… Он невольно вздрагивает, когда Харуно спотыкается, и Кадзекаге, сцепив зубы, ловко подхватывает её на руки. — Неуклюжая. Обними меня за шею, слышишь? Харуно? Сакура послушно оплетает его шею руками, утыкаясь носом чуть ниже мочки уха, и Кадзекаге давит раздраженный рык. Ему было щекотно и непривычно. Её дыхание касалось разгоряченной кожи, проникая под ворот камзола, разливаясь по телу дурманящими волнами возбуждения, направляя мысли совсем не в то русло. Гаара лихорадочно сглатывает, задерживая дыхание и резко вспрыгивает на ближайшее дерево, перебегая на покатую крышу. Холодный ветер мгновенно остужает пыл, и пока красноволосый шиноби ловко перескакивает с одного дома на другой, напряжение понемногу утихает. — Прибыли, — коротко оповещает он, ловко приземляясь перед домом Харуно, слегка встряхивая посапывающую ношу. — Где ключи? — Я не запирала, — тихо шепчет она. — Замечательно. Сама дойдешь? Она качает головой, и Кадзекаге ничего другого не остаётся, как самому проводить её. Он с трудом поддевает носком дверь, и осторожно проходит внутрь, перешагивая через порог. В доме стоит кромешная тьма, но Гаара быстро ориентируется, уворачиваясь от неожиданных столиков и ваз, пока, наконец, не опускает тело куноичи на постель, облегчённо выдыхая — девушка сразу кутается в плед, заставляя Кадзекаге невольно улыбнуться. — Сколько же от тебя проблем, Харуно, — тихо шепчет он, откидывая с её лица пряди волос.