Forced marriage

Куноичи просыпается медленно, балансируя на хрупкой грани между явью и сном, не совсем понимая, что происходит — мозг отчаянно цеплялся за бредни сновидения, мешая Сакуре выпутаться из томительных оков, но стук в дверь лишь только усиливался. — Кто? — хриплым от сна голосом, отзывается Харуно, приподнимаясь на локте. — Госпожа Харуно, — слышится смущенный девичий лепет за дверью, — нас прислал господин Кадзекаге, чтобы помочь вам приготовиться к вечернему торжеству… Сакура прикрывает глаза, обречённо падая лицом в подушку, собираясь с мыслями. Как долго она спала? Волосы всё ещё были влажными после душа. — Госпожа Харуно… — Да-да, сейчас открою, — набрасывая на плечи покрывало, отзывается Харуно, со стоном поднимаясь с постели. — Ками, моя спина, ох… За дверью обнаруживаются три симпатичные девушки с тёмными длинными волосами, уложенными в замысловатые причёски. Каждая из девушек держала в руках по несколько коробок, украшенных разноцветными узорами. — Меня зовут Аме, — приветливо улыбнулась та, что стояла ближе всех, — а это Юме и Юки. Рады знакомству, госпожа. Девушки тотчас же склоняются в учтивом поклоне, заставив Сакуру смущённо улыбнуться и так же поклониться в ответ. — Рада знакомству. Прошу, входите. Эти коробки кажутся довольно тяжёлыми… — Не переживайте, позвольте нам позаботиться о вас! Сакура смущённо кивает, кутаясь в покрывало, пропуская девушек в комнату и закрывая за ними дверь. — Вы поразительно похожи между собой, — не удержавшись, подмечает Харуно, наблюдая за тем, как девушки, улыбаясь, расставляют коробки на её постели. — Мы сестры-близнецы, — поясняет Аме, высыпая содержимое своей коробки, состоящее из различных шпилек, заколок, лент, декоративных цветов и блестящих бусин с камнями. В другой коробке оказалась косметика, щётки для волос и различные флаконы с парфюмерной водой. Юме и Юки так же извлекают на свет содержимое своих коробок — несколько пар гэта, синего, красного и чёрного цвета, белоснежные таби, четыре Оби, украшенные высококачественой вышивкой. Последней Юки открывает черно-красную коробку с золотым тиснением, демонстрируя восхитительное кимоно глубокого синего оттенка, украшенное вышивкой из сиреневых цветов гортензий и нежно-розовых глициний. — Какая красота… — шепчет Харуно, с восхищением осматривая наряд. Она никогда прежде не видела ничего прекрасней. Ей даже стало немного неловко, ведь одеяние было достойно разве что представительницы знати, нежели простой куноичи. — Но я планировала идти в своей одежде… — Что вы говорите, госпожа?! — хмурится Аме, усаживая Сакуру на стул, становясь за её спиной. — Не может быть и речи. Явиться на приём по случаю прибытия Даймё в простой одежде, это… это… — Глупо? — вскинув бровь, мягко интересуется Харуно. — Из всех приемов, что мне удалось посетить, когда я была на миссиях, на мне было привычное для меня ципао… — Но ведь вы не на миссии, госпожа, — отзывается Юки, с трепетом разглаживая крохотные складочки на ткани, разложив кимоно на постели. — Сегодня вы идёте на приём в качестве спутницы нашего Кадзекаге! Глаза Сакуры ширятся на бледном лице, а по щекам медленно расползается румянцевое смятение. Спутница Кадзекаге, или, точнее сказать — его невеста. При мысли об этом, она краснеет ещё больше. Казалось, с момента их последней встречи минула целая вечность, а не один день. Да и расстались они не лучшим образом. И как ей теперь вести себя рядом с ним после того, что она увидела вчера? Ей следовало его возненавидеть, но, как бы она ни старалась, у неё ничего не выходило. Возможно, чтобы к ней вернулась злость, им необходимо лишь встретиться? Тогда она точно возненавидит его. Определённо. Но, зачем ей его ненавидеть? За то, что целовал Матсури, или за то, что сказал после? Но ведь она сама виновата в том, что вошла без стука и поставила всех в неловкое положение. И если хорошенько все обдумать, Кадзекаге ей ничем не обязан, и совсем не важно то, что они вскоре поженятся, это лишь простая формальность. Это не помешает ему любить кого-то другого. Совсем недавно она и сама разыскивала Саске, чтобы признаться ему… Сакура поджимает губы и жмурится, пытаясь прогнать их головы рой ненужных мыслей. — Госпожа? — Пожалуйста, — вскрикивает Сакура, слегка подпрыгнув на месте, — не зовите меня госпожой, хорошо? Это так непривычно и противоестественно для меня. К тому же, мы с вами одного возраста. Обращайтесь ко мне по имени! — Но, — задумчиво отзывается Аме, — мы лишь простые служанки. Нас учили… — А я обычная куноичи, — прикрыв глаза, шепчет Харуно. — К тому же, безклановая. — Ты слегка преувеличиваешь. Сакура вздрагивает, изумленно озираясь. На окне, расслабленно свесив одну ногу с подоконника, сидел Хатаке. — Это же господин Шестой Хокаге, — восхищенно перешёптываясь, заохали девушки, прикрывая рты ладошками, вызывая на лице Сакуры улыбку. — Какой же он загадочный… — О, Какаши-сенсей, что-то случилось? — Почему сразу что-то должно случиться? — Сакура слышала в его голосе тень улыбки. — Просто решил зайти поздороваться. Готовишься к вечеру? — Да, — со вздохом отзывается Харуно тепло улыбаясь, — а эти девушки: Аме, Юки и Юме пришли, чтобы помочь. — Уверен, вы хорошо постараетесь, — обращая свое внимание на девушек, говорит Шестой, вызывая со стороны последних востроженную волну возгласов. Сакуру забавляет тот факт, что они были совершенно очарованы её бывшим сенсеем. Но, как и всегда, Хатаке этого, казалось, не замечал. — Я заходил к тебе сегодня утром, — неожиданно произносит он, глядя на неё внимательным взглядом, — тебя не было. — Ох, да?! А я, — нервно теребя края покрывала, шепчет она, искренне надеясь, что он не знает о том, что произошло с ней с утра, — выходила, чтобы кое-что купить… — Вот как… — он слегка хмурится, замечая на полу её испачканное ципао. Затем его взгляд вновь обращается к её лицу. — Ты очень бледная. Всё хорошо, Сакура? — Да, все отлично, — лепечет Харуно, улыбаясь шире обычного. — Просто немного взволнованна… Она вздрагивает, когда Аме принимается расчесывать ей волосы. — Я сделаю вам высокую причёску, это добавит вам изящества и подчеркнёт красоту лица и шеи. — М-моей шеи? — теряется Харуно, чувствуя себя не в своей тарелке под пронзительный взглядом Шестого. — Боюсь, я… — Доверьтесь мне и ни о чем не переживайте, — успокаивает Аме, приподнимая часть нежно-розовых прядей и подкалывая их шпильками. — Юки, принеси госпоже чашку ароматного чая с ромашкой. — Сакура, увидимся позже, — кашлянув, тактично отзывается Шестой, исчезая в облачке дзюцу. Харуно лишь закусывает губу, прикрывая глаза. — А вы когда-нибудь видели его без маски? — доносится до неё заговорщицкий шёпот Юме. — Нет, — снова лжет Сакура, понимая, что делает это в последнее время слишком уж часто. Чашка тёплого чая, принесенного Юки, действительно дарит ей чувство покоя, забрав с собой все тревоги и ненужные мысли. Куноичи стоически терпит вокруг себя мелькания сестёр и их беззаботное щебетание, позволяя делать с собой все, что только заблагорассудится. — Приподнимите голову и закройте глаза… — просит Юки. — Лёгкий макияж придаст вашему взгляду выразительности и оттенит цвет глаз. Сакура молча повинуется, стараясь не двигаться, ощущая невесомо-лёгкие касания кисточки на веках. — Сегодня вечером вы будете самой красивой и элегантной, — доносится до неё приглушенный голос Аме. — Это точно, — вторит сестре Юки, заставив Сакуру смущенно улыбнуться. — Мне так неловко, — шепчет она, — на самом деле я не привыкла к такому, и совсем не люблю выделяться. Но я благодарна вам за вашу помощь… — Не стоит нас благодарить, на самом деле это мы несказанно рады тому, что именно нам господин Кадзекаге доверил столь ответственное поручение, и мы сделаем все возможное, чтобы его не разочаровать. Когда Сакура покидает комнату, она окончательно убеждает себя в том, что абсолютно не готова к встрече с Даймё. Сейчас она не чувствовала себя прежней Сакурой, утратив часть былой решимости и отваги. Безусловно, она была благодарна девушкам за проделанную работу — макияж, прическа и новая одежда, преобразили её до неузнаваемости, превратив из заурядной куноичи в настоящую красавицу, но в то же время, она будто бы перестала быть собой. Новая одежда стесняла движения. Гэта были чудовищно неудобны, так что приходилось ступать намного медленней и осторожней, чтобы ненароком не подвернуть ногу или оступиться. Приходилось контролировать каждый шаг — куноичи буквально семенила, забавно перебирая ногами, потому что стопы то и дело норовили выскользнуть и оставить Харуно без обуви. В этот самый момент, Сакура понимает, насколько сильно привыкла к своим привычным сандалиям. Спускаясь по лестнице Сакура крепко выругивается, потому что неожиданно оступается и путается в полах кимоно, а бдительные служанки категорично присекают её порыв задрать шелковую ткань до колен. — Даже не думайте о подобном, — сурово предупреждает Аме, разглаживая складки на наряде Сакуры. — Вы должны выглядеть безупречно, так что постарайтесь вести себя прилично. Вас могут не так понять. — Если я упаду с лестницы и сверну себе шею, ты будешь первой, кому я стану являться в кошмарах! — недовольно бурчит Харуно, цепляясь за перила, но кимоно всё же оставляет в покое, решив сосредоточиться на безопасном спуске. Девушки лишь приглушённо хихикают, спускаясь вслед за ней, изредка придерживая её за локоть, помогая вернуть устойчивое положение, не позволяя упасть. И в этом им Харуно, так же, была несказанно признательна. Добравшись до первого этажа, Сакура облегчённо выдыхает, собираясь преодолеть последний спуск, и вдруг замирает, ощутив на себе десятки заинтересованных взглядов. Куноичи прошивает волной нервной дрожи. Ладони вдруг становятся мокрыми и ледяными — она не ожидала увидеть так много народа в главном холле. Там собралось по меньшей мере около тридцати человек, состоящих исключительно из шиноби. И все внимание присутствующих сейчас было сконцентрировано на ней одной. Сакура лихорадочно выдыхает, судорожно вцепившись дрожащей рукой в полированную поверхность перил, ощущая чудовищную слабость во всем теле. В одночасье захотелось провалиться сквозь землю, чтобы скрыться ото всех. Тишина, что воцарилась вокруг, стоило ей только появиться на лестнице, оглушала. Казалось, ещё немного, и куноичи попросту оглохнет от шума колотящегося в груди сердца. Стиснув зубы, Харуно набирает в легкие как можно больше воздуха и осторожно спускается вниз. Её взгляд в метался по лицам незнакомых ей людей — она чувствовала себя пленницей, идущей на казнь. С каждой ступенью её дыхание становилось более прерывистым и частым, она все больше поддавалась панике, теряя остатки самообладания, чувствуя, как всё больше и больше слабеет под натиском вгрызающихся в её тело взглядов. И вдруг среди этой безликой толпы ловит взгляд нефритовых глаз. Кадзекаге стоял у подножия лестницы и смотрел прямо на неё. Изумрудные глаза встречаются с нефритовыми, и в тот же самый миг всё живое словно перестаёт существовать вокруг — калейдоскоп из лиц, улыбок и жадных взглядов, сливается в одно единственное лицо, наполненное безграничным спокойствием и решимостью. Его взгляд приковывал к себе, вынуждая смотреть только на него, словно песчаный шиноби знал, какие сейчас эмоции владели ею. Он будто видел её насквозь, распознав в безмолвии крик отчаяния, становясь для неё спасительным маяком. Смотри только на меня, Харуно. Не смей отводить глаза. И Сакура смотрела, не в силах противиться, вдруг понимая, что хочет смотреть на него так целую вечность. Замерев на последней ступени, в полушаге от песчаного шиноби, Сакура тихонько выдыхает, с трудом отпуская перила, не в силах скрыть дрожь волнения во всем теле. Он стоял прямо перед ней, словно безмолвная статуя. Его глаза прямо на уровне её глаз. И больше нет той разницы в росте, лишь только крошечный полушаг, одна ступень, и одно дыхание на двоих. — Кадзекаге… — тихим шёпотом приветствует она, а он лишь молча протягивает ей свою руку, раскрывая ладонь, вводя куноичи в секундное замешательство. Его ладонь как и всегда, обжигающе-сухая, с шершавыми мозолями, и когда Сакура осторожно касается её пальцами, тотчас же понимает, насколько холодны её руки. — Спасибо, — на выдохе шепчет она, принимая его помощь. Кадзекаге крепко стискивает её пальцы своей ладонью, помогая спуститься с последней ступени, мгновенно разрывая их зрительный контакт, вновь становясь выше и вместе с тем ещё более отстранённей. Но и за руку он держит её совсем недолго, и когда его ладонь неожиданно разжимается, выпуская её пальцы, Сакура чувствует мучительное разочарование и неловкость, поэтому сразу же опускает глаза, не смея больше смотреть в его сторону. — Даймё вот-вот прибудет, — она вздрагивает от звука его голоса, — встретим его у входа в резиденцию. Идём. Сакура лишь коротко кивает в ответ, послушно следуя за ним на улицу. Она невольно хмурится, чувствуя обиду от того, что он больше не заговаривает с ней, потеряв весь интерес, так ничего и не сказав по поводу ее внешнего вида. Но больше всего она сердится на себя, так как наивно позволяет себе такую глупость, как ждать от Кадзекаге слова одобрения. И с чего ему вообще говорить ей что-то о том, как она выглядит? Неужели она хотела ему понравится? Сакура мгновенно вспыхивает от стыда и жмурится, встряхивая головой, надеясь прогнать из головы ненужные мысли. Но, не думать о Кадзекаге не получалось. Ведь он стоял рядом, почти касаясь своим плечом её, и молчал, а Сакура все чаще ловила себя на мысли, что ей невыносимо быть так близко от него. Его молчание было невыносимо. Ну посмотри же на меня! — вопило сознание, но Харуно лишь поджимает губы, не осмеливаясь даже поглядеть в его сторону. А Гаара медленно выдыхает, прикрывая глаза. Он буквально кожей ощущал её волнение. Харуно стояла слишком близко, её дыхание частое и прерывистое, мешало ему сконцентрироваться, жутко отвлекало, вынуждая то и дело мельком бросать на неё быстрые взгляды. Ему казалось, что он и сам начинает нервничать, глядя на неё. Это чувство возникает неожиданно, когда Харуно вдруг появляется на лестнице в холле. Гаара помнит, как в один миг улетучивается всё её спокойствие, помнит, как широко раскрываются изумрудные глаза и бледнеет лицо. Он помнит каждый миг в её появлении, невольно вгрызаясь жадным взглядом в хрупкую девичью фигуру, и неожиданно для себя вдруг чувствует злость от того, что помимо него на неё сейчас смотрели и другие, не менее жадные мужские взгляды. Она была похожа на дорогую фарфоровую куклу. Глаза, кожа, волосы — вся её внешность пестрила красками не свойственными типичным обитателям Суны. Харуно была слишком иноземной, слишком яркой — словно экзотическая бабочка, брошенная среди пустынных ящериц. Она невольно привлекла к себе внимание, и теперь Гаара видел, насколько сильно она была не похожа на них. Из мыслей Гаару выдергивает приглушенный вздох Харуно — куноичи невольно комкает подол кимоно, путаясь бледными пальцами в шелковых складках ткани. Она совсем не замечала его взгляда, вглядываясь в далёкую процессию Даймё, показавшуюся на горизонте. — Ты боишься… Он видит, как она вздрагивает от звука его голоса — длинные ресницы вспархивают, куноичи вскидывает на него растерянный взгляд, не зная что ответить, закусывает губу, хмуря тонкие брови. — Вовсе нет, — немного помолчав, всё же отвечает она, заставив его невольно усмехнуться, — я немного волнуюсь, потому что не знаю, как вести себя в подобной ситуации… — Просто будь собой, — советует он, глядя на неё спокойным взглядом. — Всё остальное я возьму на себя. Харуно неуверенно кивает и отводит глаза, но Гаара знает, что её беспокойство никуда не делось. Он видел, с каким напряжением она вглядывалась в даль, продолжая стискивать подрагивающими пальцами безупречное кимоно. — Постарайся не покидать поля моего зрения до конца вечера, — немного подумав, вновь заговаривает он, решив, что будет лучше сказать ей это сейчас, перед началом торжества, — хорошо? Харуно хмурится, молча обдумывая услышанное. — Думаете, я закачу сцену Даймё? — их глаза снова встречаются. — Не думаю, что это что-то изменит, но вполне уверен, что ты на это способна, — со вздохом проговаривает Гаара, в свойственной ему манере складывая руки за спиной. — Но было бы забавно на это посмотреть. И по тому, как яростно Харуно фыркает, демонстративно отвернув голову, Кадзекаге понимает, что его слова задевают её. Лёгкая усмешка касается его губ. — Не знаю, о чём ты подумала, — он слегка приклоняется к её уху, безотрывно глядя в даль, — но я лишь просил об одолжении. Простая просьба, Харуно, не более. — Поняла, — резко выпаливает куноичи, дернув плечом. — Можете не волноваться, я не отойду от вас ни на шаг. — Замечательно, — кивает он, добившись желаемого, и отстраняется, оставляя её в покое. ****** Один из паланкинов бережно опускают на землю прямо перед Сакурой, отчего куноичи невольно отступает на шаг, задевая локтем руку Кадзекаге. Но, казалось, песчаный шиноби даже не замечает этого, так как медленно выступает вперёд, полностью загородив её своей спиной, а ей не оставалось ничего иного, как склонить голову в поклоне в знак приветствия высокопоставленных особ. Её охватывает волной нервной дрожи при звуке мужского скрипучего голоса, показавшегося настолько отвратительным, что куноичи невольно стискивает зубы и жмурит глаза. — Гаара, выглядишь неважно. Ты, часом, не приболел, кхе-кхе?.. — Приветствую вас, Правитель, — учтиво кланяется песчаный шиноби. — Моё состояние стабильно. Я очень редко болею. — Ты вечно так говоришь… — недовольно отмахивается Даймё. — Никогда правды не добиться. Эй, не стойте столбом, помогите-ка мне сойти на землю. Сакура, наконец, берет себя в руки и медленно приподнимает голову, наблюдая за тем, как толстому старику помогают выбраться из паланкина двое слуг. — Эта жара доконает меня, — тяжело дыша, недовольно скрипит тот, промакивая платком блестящее от пота лицо. А куноичи едва не кривится от отвращения, но вдруг бледнеет, когда Даймё неожиданно встречается с ней глазами. — Ах, — его лицо, так похожее на поросячье, расплывается в ехидной улыбке, вынуждая Сакуру невольно сглотнуть, — что за прелестное дитя? Подойди ближе, красавица! Дай мне получше тебя рассмотреть… Она упрямо вскидывает подбородок, не двигаясь с места, молча опаляя старика ненавидящим взглядом. — Ну же, не бойся, подойди ближе! — елейным голосом тянет он, медленно подступая, не сводя с неё сощуренных глаз. Харуно могла бы одним ударом размозжить его голову. Особых усилий не потребуется, лишь немного чакры, и точный выпад. Всё как учили. — Приветствую вас, Даймё страны Ветра, — ледяным тоном цедит она, чеканя каждое слово, — моё имя Сакура Харуно. Я… Этот человек сделал её заложницей политической выгоды, одним махом перечеркнув все планы на её жизнь. Он не даёт ей договорить, бесцеремонно стиснув подбородок рукой, вынуждая поднять голову и затихнуть. — Восхитительно. Что за смиренность?! Какая ужасающая надменность в пламенной натуре! — с трепетом шепчет он. — Прекрасное дитя Огня, ты меня ненавидишь? — Думаю, все вопросы следует отложить на потом, — Кадзекаге вмешивается неожиданно, мгновенно завладев вниманием старика, незаметно стискивая руку куноичи чуть выше локтя, вынуждая отойти ближе к нему, — дорога, должно быть, вымотала вас. Предлагаю проследовать в резиденцию. В банкетном зале нас ожидает превосходный ужин. Липкие от пота пальцы Даймё выпускают подбородок Сакуры, вернув свободу, и куноичи лихорадочно выдыхает, отступая. — Верно, — задумчиво нахмурившись и потирая подбородок, соглашается Даймё, глядя на Сакуру, — разговоры подождут. Дорога и вправду была утомительна… — Но это того стоило. Сакура невольно обращается взглядом к молодому человеку, показавшемуся из другого паланкина, он останавливается рядом с Даймё, глядя на Гаару надменным взглядом. — Давно не виделись, Кадзекаге. — Принц Ямагата, — в свою очередь приветствует Гаара лишенным красок голосом. ****** В банкетном зале витала спасительная прохлада, воздух не обжигал лёгкие сухим запахом раскаленного песка. Сакура облегчённо выдыхает, понимая, что ещё немного, и у неё бы закружилась голова от этой нестерпимой жары, пробудь она ещё хоть немного дольше на улице. В горле саднило от жажды, а неудобный наряд лип к телу, не позволяя коже остыть. Заняв место по левую руку от Кадзекаге, куноичи с грустью уставляется перед собой, не зная чем себя занять, чтобы только не смотреть на лица присутствующих. Среди собравшихся также были и старейшины деревни. Они бросали на неё холодные, оценивающие взгляды, о чем-то тихо перешептываясь между собой, вынуждая Сакуру невольно нервничать. Она буквально кожей ощущала исходившее от них недовольство, прекрасно понимая, что они категорически против женитьбы молодого Кадзекаге. Но, по всей видимости, их мнение Даймё мало заботило. Последнее слово всегда остаётся за ним. Сделав глубокий вздох, Харуно, таки, решает взять себя в руки, наплевав на горстку старых склочников, со всей своей невозмутимостью приступив к еде. Разговоры её мало заботили, к тому же, Кадзекаге дал ясно понять, что возьмёт все под свой контроль, избавив её от необходимости отвечать на ненужные или неуместные вопросы, поэтому куноичи лишь изредка вникала в суть бесед. — Вы выглядите очень грустной, Сакура. Вам не нравится вечер? Куноичи невольно вздрагивает, вскидывая растерянный взгляд на принца. Было довольно неожиданно услышать от него нечто подобное. Он смотрел на неё изучающим взглядом, изящно подперев подбородок кулаком. — Вечер чудесный, — качая головой отзывается она, невольно краснея, — меня всё устраивает… — У вас очень красивое лицо, — у него был низкий проникновенный голос, который буквально ласкал слух.— Грусть вам не идёт. Сакура краснеет ещё больше, не зная что ответить. — Полагаю, — другой, не менее дурманящий голос, врезается в слух подобно оглушительному щелчку, заставив куноичи встрепенуться, — всему виной раздражающее внимание. Сакура бросает на Кадзекаге отчаянный взгляд. Что он только что сказал? Принц Ямагата усмехается, показав ряд белоснежных зубов. — Ох, — он небрежным жестом руки отбрасывает за спину длинные волосы, вновь возвратившись взглядом к Харуно, — прошу простить меня, если моё внимание кажется вам раздражающим, но, поверьте, на вас очень трудно не смотреть. Вы словно прекрасный цветок, радуете глаз своей изысканной красотой. Сакура отводит глаза, не зная как реагировать на сказанное, такое мужское внимание ей было чуждо. Она совершенно не умела принимать комплименты, тотчас же ставя под сомнение искренность собеседника. — Б-благодарю, — сухо бросает она, предпочитая больше не смотреть в сторону принца. Вместо этого, она медленно вскидывает взгляд на Кадзекаге. Он выглядел безмятежно-спокойным, без единой эмоции на бледном лице. Вот только в его глазах, как показалось Сакуре, застыло нечто пугающее. Ему, совершенно точно, не понравилось то, что сказал принц. Пальцы подрагивают от волнения, когда в голову закрадывается совершенно безумная мысль, отчего куноичи мгновенно покрывается румянцем, но, преодолев сомнения, все же неуверенно тянется своей рукой к руке Кадзекаге. Робкое касание к белой мантии — пальцы охватывают сгиб мужского локтя, привлекая внимание песчаного шиноби. Она вздрагивает, когда он медленно поворачивает голову в её сторону, глядя на её руку с недоумением, хмурясь, не понимая, зачем она это делает. А она не смогла бы ответить на этот вопрос даже под самыми жестокими пытками. Слова испаряются сами собой, оставив после себя лишь осознание несмелого касания, и чувство согревающего тепла, исходившее от его тела. Когда он медленно приподнимает голову, встречаясь с ней глазами, Сакура понимает, что не может сделать ни единого вздоха. Гаара смотрел на неё долгим взглядом, словно ожидая объяснений, но она даже не знала с чего начать. — Я… — на выдохе шепчет она, облизнув пересохшие губы, и Кадзекаге невольно прослеживает этот жест глазами. — Гаара, — противный голос Даймё не даёт куноичи договорить, вынудив её молниеносно отдернуть руку и отпрянуть, — присядь поближе. Нужно кое-что обсудить. — Конечно, — глухо отзывается песчаник, прикрывая глаза, после чего медленно поднимается со своего места. — Шаннаро, — проводив взглядом Кадзекаге, шепчет Харуно, прижимая к пылающим щекам холодные ладони, — что же я делаю? Схватив первый попавшийся бокал, куноичи без раздумья, в несколько глотков выпивает содержимое, морщась от крепкого вкуса алкоголя на языке. — Это вино довольно крепкое, его нужно пить постепенно, иначе вы в миг опьянеете, — голос принца Ямагата звучит у самого уха Харуно, застав куноичи врасплох. Он стоял прямо за её спиной, склонившись над столом, едва не касаясь кончиком носа её щеки. — Вы напугали меня! — выпаливает она, невольно отстраняясь. — О, прошу меня простить, — с лёгкой иронией в голосе отзывается мужчина, бесцеремонно занимая место Кадзекаге, — я лишь хотел предложить вам пройтись. Знаете, солнце практически село, так что на улице сейчас не так душно. Уверен, прогулка пойдёт вам на пользу. Составите мне компанию? — Не думаю, что это хорошая идея, — шепчет Сакура. — Кадзекаге не понравится, если я уйду не предупредив его… — Глупости, — улыбается принц, — что плохого в обычной прогулке? Я слышал, вы довольно сильная куноичи, так что, думаю, бояться нечего! — С чего вы взяли, что я боюсь? — хмурится куноичи, ощущая некую неловкость от его пристального взгляда. — Тогда не отказывайте мне, Сакура. — Хорошо. Только ненадолго, — вздохнув, кивает она принцу, поднимаясь со своего места, игнорируя протянутую им руку. — Непременно, — улыбается тот. Уже у выхода из зала Сакура с беспокойством оглядывается, ища глазами мантию Кадзекаге, но собравшихся гостей было слишком много. — Идёмте, — мужская рука касается её плеча, настойчиво подталкивая к выходу, и Сакура неохотно подчиняется. Вечерний воздух на удивление свеж и прохладен — куноичи делает глубокий вздох, скидывая с себя томительные оковы усталости, подставляя лицо прохладному ветерку. Губы против воли трогает лёгкая улыбка. — Видите? — отзывается принц, привлекая её внимание. — Чудесный вечер. — И вправду, — соглашается она, неспешно шагая следом за мужчиной. — Несмотря на то, что я родился и вырос в этих краях, мне совсем не нравится жара. Я предпочитаю прохладу и стараюсь не покидать свои покои до позднего вечера. Это время дня моё самое любимое! У него был спокойный приятный голос, и хотя Сакура не видела сейчас его лица, отчего-то знала, что он улыбается. — А что насчёт вас? — вдруг обращается к ней принц, заставив смутиться и задуматься. — Что нравится вам, Сакура? — Я тоже не жалую жару, — пожав плечами отвечает она, заправляя за ухо выбившуюся из причёски прядь волос. — Но, думаю, со временем смогу привыкнуть. — Наша Страна сильно отличается от вашей. Здесь нет ни дождя, ни снега, ни чудесных лесов. Лишь ветер и песок… — Спасибо, что ещё раз напомнили мне об этом. Она слышит лёгкую усмешку принца. — Простите, если этим расстроил вас. Должно быть, вы не одобряете решение моего отца? — Простите, — шепчет куноичи, — но это я с вами обсуждать не намерена. Пусть мои мысли и чувства останутся при мне. — Что ж, вашей выдержке можно лишь только позавидовать. Похвально. Но знали ли вы, что изначально вашим предполагаемым супругом был вовсе не Кадзекаге? — О чем вы? — Сакура невольно сбивается с шага, бросая на принца недоуменный взгляд. — О, — тихий смех, — вижу, я вас заинтриговал. Сакура, видите ли, изначально мой отец планировал сделать вас моей невестой… Сакура хмурится, удивленная признанием принца, но всё же решает не перебивать, а выслушать его до конца. — Он был настроен весьма решительно, но я ответил ему отказом. Мне не хотелось жениться на той, кого я совсем не знаю. Меня пугала перспектива провести с нелюбимым человеком остаток своих дней. Мы долго спорили и даже не разговаривали несколько дней, пока отец не изменил своё решение, сказав, что я очень сильно пожалею о своём отказе. — И тогда он решил, что вашему Кадзекаге нужно срочно жениться? — Сакура не могла сдержаться от сарказма. — И всё это от того, что я ученица Пятой? Какая холодная расчетливость. — Мой отец считает вас уникальной, а ваши знания бесценными. Вы для него редкая находка. Этот брак принесёт большую пользу нашей стране. Признаться честно, теперь, когда я увидел вас, я понял, что поступил необдуманно. Я был бы счастлив видеть вас в роли своей жены… — Ч-что вы такое говорите, принц? — Сакура замирает на месте, глядя на мужчину поражённым взглядом. — Вы совсем не подходите нашему Кадзекаге, Сакура. Уверен, вы знаете, что он за человек. Бывший джинчуурики с дурной славой и жестоким нравом. Разве вам не страшно находиться рядом с ним? Кто знает, что взбредет в его голову? Я слышал, он убивал людей не раздумывая, перемалывая их кости с помощью своего проклятого песка… Сакуре совсем не нравился этот разговор, она невольно отступает на шаг, но вдруг вскрикивает, когда прохладная ладонь принца вдруг перехватывает её запястье, удерживая на месте. — Вы ведь понимаете, о чём я толкую, верно? — он подходит к ней слишком близко, но руку не отпускает. — Я видел, как вы смотрите на него. Вы боитесь, Сакура. Страх в ваших глазах так очевиден, что мне становится больно. — Отпустите меня, — тихо шепчет куноичи, но её не слушали. — Мне жаль, что я отказал отцу. Но, Сакура, если вы дадите своё согласие, мы можем изменить решение отца. — Отпустите мою руку, — вновь повторяет куноичи, чувствуя саднящую боль от сильной хватки. — Этот разговор мне не нравится, давайте вернёмся в резиденцию?!.. Она пробует высвободить руку, но принц лишь сжимает её сильней, причиняя ещё большую боль. — Не отказывайте мне, это не разумно. — Не разумно удерживать меня силой, принц, — ледяным тоном цедит она, накапливая чакру в ладонях. — О, — смеётся тот, — неужели хотите дать мне отпор? Если вы примените ко мне силу, Сакура, вас подвергнут жестокому наказанию. Не думаю, что Кадзекаге это понравится При упоминании о Гааре Сакура лихорадочно выдыхает, невольно затихая, решительно отметая попытки дать отпор. — Какая вы послушная, — усмехается мужчина, рывком подтаскивая её к себе, отчего Сакура, невольно подвернув ногу, теряет ненавистную гэта. — Стоило лишь упомянуть Кадзекаге… — он замолкает, любуясь её реакцией, словно что-то обдумывая, и вдруг улыбается. — Бог мой, да вы им очарованы?! — О-о, принц Ямагата, а я вас обыскался. Не успел и глазом моргнуть, а вас и след простыл. Вижу, у вас с Сакурой серьёзный разговор? Сакура облегчённо выдыхает, узнавая голос Канкуро. Кукольник появляется из ниоткуда, заставив принца вздрогнуть от неожиданности и молниеносно отпустить руку куноичи, отступая на шаг. Он был явно раздражен тем, что им помешали. Сакура видела, насколько сильно он изменился в лице, бросая на неожиданного собеседника презрительный взгляд. — Канкуро, — ледяным тоном выплевывает принц, — вы можете вернуться в резиденцию. Сакура согласилась прогуляться со мной, мы мило беседовали… — Так я вам помешал? — беззаботно отзывается кукольник, подступая ближе. — Какая жалость! Лёгкое веяние холодного воздуха с частицами песка вынуждает принца настороженно нахмуриться и сделать ещё один шаг назад. А Сакура вдруг покрывается мурашками, лопатками ощущая присутствие Гаары. Он материализуется прямо за её спиной из сплетения песчаных нитей, мягко касаясь вихревыми потоками волос и одежды, словно оповещая о своём приходе. Куноичи прикрывает глаза, делая глубокий вздох, чувствуя, как сердце сжимается от ощущения лёгкой тревоги и волнения. Он пришёл за ней.