Forced marriage

Оказавшись в своей комнате, Сакура устало усаживается на постель и сидит так некоторое время, пытаясь переосмыслить свое недавнее поведение. — Ты снова ревнуешь, Харуно! Просто смирись с этим и всё встанет на свои места, — горько шепчет она, прижимая к лицу взмокнувшие ладони. — И ты только что сбежала от него, словно последняя идиотка! Досадуя и злясь, куноичи понуро плетется в душ, пытаясь прогнать из головы ненужные мысли, но перед глазами то и дело возникало лицо Кадзекаге. Он глядел на неё с укором, порою ухмыляясь, срывая с губ Сакуры мучительный стон сожаления. Встав под прохладные струи воды, куноичи хмуро опускает голову, полностью расслабляясь, но лицо Гаары по-прежнему было перед ней. Ревнуешь, Харуно? Лёгкий голос в её голове вызывает волну мурашек по всему телу. Сакура обнимает себя руками, до боли стискивая обожжённую солнцем кожу плеч, но и боль не помогает ему исчезнуть. Из душа она выходит полностью опустошённая. Ей бы сейчас хорошенько отоспаться, чтобы восполнить запас сил и бодрости, но Харуно вдруг понимает, что не может этого сделать. Высушив влажные волосы и почистив одежду от пыли, она принимает решение вернуться в больницу. Работа поможет ей настроиться на нужный лад. До здания больницы она добирается по крышам, не желая встречать кого-либо на своём пути. Показавшись в главном холле, её вниманием тотчас же завладевает несколько ирьёнинов, работавших с ней в одной команде в лаборатории. — Как Даймё? — принимая из рук хмурого мужчины несколько папок, интересуется она. — Отказывается от еды, — сдержанно отвечают ей. — Жара нет, вот только кашель вновь обострился. — Растения уже доставили? — Нет. — Как доставят, сразу же сообщите мне. И быстрым шагом спешит на второй этаж, попутно надевая на себя светлый халат. Благополучно миновав стражников из свиты Даймё, выставленных прямо у дверей палаты, Сакура, наконец, оказывается внутри, но вдруг невольно замирает, замечая у постели больного принца Ямагата. Беззаботно закинув ногу на ногу, молодой мужчина устремляет на неё пронзительный взгляд и губы его тотчас же растягиваются в надменной полуулыбке. Внутренности Харуно покрывает ледяная корка потрясения, так что куноичи вдруг забывает, как дышать. Он был последним из списка всех тех, с кем бы она предпочла более никогда не встречаться. — Милая Сакура, — елейным голосом отзывается тот, по-прежнему не спуская с неё глаз, — а я всё ждал, когда же вы, наконец, почтите нас своим визитом… Отрадно видеть вас снова! — Принц, — коротко кивает она, с трудом сдерживая неприязнь, медленно подходя к постели спящего Даймё, но держась на расстоянии от его сына. — Неужели я так сильно провинился перед тобой вчера? — наигранно сокрушаясь, вдруг шепчет тот, заставляя Сакуру смерить его хмурым взглядом. Куноичи не хотелось поддерживать разговор с этим человеком, а мысль съездить по его физиономии кулаком наполненным чакрой вовсе не казалась ей такой уж и абсурдной. Она бы с удовольствием сломала ему челюсть, чтобы стереть с этих губ мерзкую ухмылочку. Возможно, она сломала бы ему не только лишь челюсть. Сил у неё всё ещё было предостаточно, да и простому человеку не особо много нужно, будь то даже крепкий мужчина. Перед техниками шиноби ни один гражданский не выстоит. — Постарайтесь больше не допускать подобного, — тихо проговаривает она, осторожно кладя свою ладонь на лоб старика. — Забудем о том, что произошло вчера. — А что произошло вчера? — кажется, он не собирался так просто уступать ей. — Я лишь пытался донести до твоей хорошенькой головки, что был бы куда более выгодной партией, нежели неуравновешенный Джинчуурики… — Кадзекаге больше не является Джинчуурики, — холодно режет она, вскидывая на принца раздражённый взгляд, — и вам это прекрасно известно! Более того, я не пытаюсь искать выгоды в этом союзе! Но всё же я безмерно счастлива, что выбор пал не в вашу пользу! — А у тебя острый язычок, — слегка сощуривая глаза, лениво тянет тот, демонстрируя ряд белоснежных зубов, — и мне это даже нравится! В тебе явно есть стержень. Но, милая, знай, Кадзекаге не всегда сможет быть рядом, чтобы защитить тебя! — Полагаете, — насмешливо вскинув бровь, отзывается Сакура, — я настолько беспомощна, что не смогу постоять за себя? — Именно это я и пытаюсь тебе сказать, — подмигнув ей, заключает тот, и медленно поднявшись на ноги, обходит постель отца, демонстративно становясь прямо за спиной куноичи. Сакура напряжённо замирает, нахмуриваясь, и невольно вздрагивает, когда принц вдруг неожиданно приникает кончиком носа к её виску, сделав глубокий, шумный вздох. Его ладонь предусмотрительно обхватывает её плечо, болезненно стискивая, не позволяя отстраниться. Брови Сакуры непроизвольно взлетают, а рот приоткрывается в немом изумлении. Краска стыда мгновенно заливает лицо, а сердце словно срывается вниз на чудовищной скорости, не позволяя сделать ни единого вздоха. — Ты ведь и сама понимаешь, — его губы находились прямо у её уха, шёпот горячим дыханием касался прядей волос, — что какой бы силой ты не обладала, ты не вправе противиться мне — сыну Даймё! Сакура непроизвольно сглатывает. Ладонь принца медленно соскальзывает с её плеча вверх. Длинные пальцы мягко касаются выступающих ключиц и замирают на горле Сакуры, чуть сжимая и надавливая, вынуждая покорно вскинуть подбородок. — Уверен, — он тихо усмехается, крепко прижавшись своей щекой к её щеке, отчего Харуно лишь крепко сцепляет зубы и прикрывает глаза, сжимая кулаки с такой силой, что ногти болезненно впивается в кожу ладоней, — с тобой будет легко! Ты ведь будешь послушной девочкой? Сакуру тошнило от ярости. — Что ты замышляешь? — слова давались ей с трудом, она едва ли могла сделать нормальный вздох. Хватка чужой руки на её горле была довольно сильной и болезненной. — Ничего, пока что, — надменно тянет принц, практически нехотя отпуская её. И уходит, бесшумно притворяя за собой дверь. Куноичи тяжело вздыхает, поспешно прижимая руку к тому месту, где всего мгновение назад покоилась чужая ладонь. Сердце отчаянно грохотало в груди, а в горле неприятно саднило. Мысли беспорядочно метались в голове, а щёки по-прежнему пылали от ярости и стыда. Чтож, это было довольно внезапно. Она действительно не ожидала, что принц выкинет что-нибудь подобное. Впредь ей следовало вести себя осторожнее и попытаться больше не встречаться с ним. Сейчас у неё совершенно небыло времени, чтобы анализировать его поведение и пытаться разобраться в его поступках. Покачав головой, Харуно осторожно присаживается рядом с постелью больного, касаясь ладонями груди Даймё, вливая свою силу в его тело. Через четверть часа, когда дыхание старика вновь становится спокойным и глубоким, она отменяет действие техники, позволяя себе устало откинуться на спинку стула. А ещё через четверть часа её, наконец, информируют о том, что заявленные для лекарства растения ожидают её в лаборатории. Сакура хмурится от лёгкого головокружения и слабости в теле, внимательно сверяясь со списком, краем уха выслушивая сбивчивую речь ирьенина-девушки. — Вот, — указывая пальцем в конец измятого листа, взволнованно шепчет та, — ни в одной из наших оранжерей нет этих цветов! Мы всё обыскали, но, как оказалось, данный цветок попросту не смог прижиться в нашем климате. Что же теперь делать, Сакура-сан?! Его можно заменить другим растением со схожими свойствами? — Это слишком рискованно, — качает головой куноичи, лихорадочно соображая. — Рецепт лекарства был создан на основе именно этих цветов. Сама Цунаде-шишо принимала участие в подборе ингредиентов… Нет, ничего не выйдет. Без них лекарство может оказаться абсолютно бесполезным! — Тогда, — вскидывая на Сакуру растерянный взгляд, лепечет та, — что же нам делать? Сакура проводит ладонью по лицу, лихорадочно соображая. — Разыщи Кадзекаге, — твёрдо говорит она, глядя в глаза испуганной девушки, понимая, что та уже начинает поддаваться панике, — расскажи ему всё! Пусть отправит в Коноху донесение. В наших оранжереях, насколько я помню, этот цветок точно растёт. Если же нет цветков, у ирьёнинов найдётся готовый экстракт. Поняла? Живей, иди к нему! Девушка послушно уносится прочь, а Сакура с дрожью в руках пытается переосмыслить случившееся. Двое суток уйдёт на создание лекарства, если они уже сегодня приступят к интенсивной работе. Трое суток на доставку донесения, и столько же на доставку цветов в Суну. Шесть дней томительного ожидания. Паника охватывает её, сковывая тело дрожью страха — жизнь Даймё напрямую зависит от времени. Она рассчитывала лишь на двое суток, но никак не на шесть дней. Личинки в легких с каждым часом росли, поглощая всё больше тканей. Кашель и жар лишь начальные симптомы, вскоре старик начнёт испытывать просто чудовищную боль. Помимо этого могут вскрыться ещё две кладки — тогда лимнии заполонят собой и здоровое лёгкое. Вряд ли организм старика выдержит подобное. — Ками, — куноичи теряется в ощущениях, лихорадочно цепляясь за стол, что бы не осесть на пол. ****** Гаара находит брата на одном из тренировочных полигонов в компании генинов, которые при виде мрачного Кадзекаге мгновенно прекращают спарринговые бои. Одна из техник неожиданно выходит из-под контроля — огненный вихрь устремляется к красноволосому шиноби с чудовищной скоростью, угрожая сжечь дотла. Кто-то беспомощно кричит, опасаясь за жизнь Каге, кто-то пытается ринуться на выручку, но лишь Канкуро остаётся безучастным, планируя сполна насладиться редким зрелищем. Криво ухмыльнувшись, он лишь предусмотрительно выставляет перед собой марионетку, защищаясь от пламени убийственной техники, лениво следя заинтересованным взглядом за братом. Кадзекаге успевает лишь вскинуть руку, прежде чем полностью пропадает в ревущем огне. Генины в панике бросаются кто-куда, стена пламени устремляется в небо, на миг заслоняя собой солнце. Канкуро давит нервный смешок, спасаясь от невыносимого жара, и отпрыгивает на пару метров назад, любуясь представлением. — Без паники, детвора, — зычно гаркает он, проверяя, все ли генины в порядке. Одна из девочек в страхе прижалась к его ноге, крича о том, что они только что убили главу деревни. — Как же, — фыркает кукольник, закатывая глаза, — убьёшь его, ну… Не плачь! Давай… вытирай глазки! А ещё через долю секунды над площадкой взмывает просто гигантская стена песка, подавляя собой огненную технику. Гаара показывается мгновением позже, немного задымленный, но вполне себе живой. — Видите, дети, наш Кадзекаге цел и невредим! Так что можете выдохнуть и утереть сопли! Эй, только не об мои штаны, Айю… Видишь, с дядей Гаарой всё хорошо! И когда ты вырастешь, он на тебе обязательно женится! — Правда? — на Каге устремляется пара восхищённых детских глаз. Гаара молча замирает на месте, совершенно сбитый с толку. — Твоя фанатка, — заговорщицким шёпотом информирует кукольник, прикрывая рот ладонью, ободряюще поглаживая девочку по курчавым волосам. Кадзекаге на мгновение смеживает веки, шумно выдыхая через рот. — Правда, — со всей серьёзностью отвечает он, вынудив Канкуро прыснуть со смеху. — А теперь по домам, — серьёзным тоном извещает мастер марионеток, — на сегодня хватит с вас тренировок! Эй, Хаку, никаких огненных смерчей в деревне, ты меня понял? — Да, Канкуро-сенсей! Когда дети расходятся, Гаара смеряет брата тяжёлым взглядом, складывая руки за спиной. — Ну, а что ты хотел? Улучшенный геном дело не шуточное и требует особого подхода. Этот малец меня в первый раз едва до хруста не поджарил… — Я только что разговаривал с Матсури. — Неужто, наконец, решилась объясниться? — со вздохом наклонившись за фляжкой, ехидно интересуется кукольник. — Небось, снова с поцелуями приставала? Гаара хмурится, глядя на брата с недовольством. — Знаешь об этом? — А то как же, — неопределенно взмахнув рукой, отвечает тот, делая пару больших глотков, — приходила как-то… Пожаловаться, так сказать! Ну, и выдала, что полезла к тебе… Такое себе откровение, знаешь ли! — Она злится на Харуно. Канкуро лишь усмехается, утирая губы тыльной стороной руки. — А ты чего ожидал? Она ведь не первый год сохнет по тебе… — Моё отношение к ней всегда было неизменным, — ровным голосом отвечает Каге, чуть нахмуриваясь, пытаясь понять, где он мог повести себя неправильно. — Я старался быть для неё хорошим учителем… и другом! Не более. — Гаара, не мне тебе объяснять откуда в человеке возникает любовь! — Канкуро выглядел немного раздраженным, словно разговор с братом не совсем ему нравился. — Ты можешь выстроить вокруг себя хоть миллион стен, можешь носить маску безразличия. Можешь делать просто безумные вещи, — он слегка сощуривает глаза, выдавливая кривую ухмылку, — но всегда найдётся тот, для кого ты станешь центром вселенной… — Образумь её, — с нажимом цедит Гаара, — пока она не натворила ещё больше глупостей! — Кадзекаге-сама, — прямо перед ними, из ниоткуда, возникает шиноби АНБУ. — плохие вести из больницы… ****** Сакура изо всех сил пыталась выглядеть невозмутимой и как можно более расслабленной, что бы её тревоги не передались другим членам команды ирьёнинов, работающих с ней в одной лаборатории. Она даёт короткие, но чёткие указания кому как следует работать с лекарственным материалом, чтобы каждая из отдельных единиц по максимуму раскрыла свой потенциал. — Эти листья необходимо высушить и тщательно перетереть, чтобы получился очень мелкий порошок, по консистенции напоминающий пыль, — приглушенно шепчет она, пытаясь унять дрожь в голосе. — А эти травы необходимо очистить, убрать корни и сердцевину, после чего выдерживать на водяной бане не менее восьми часов. — Сакура-сан, взгляните… — Довольно неплохо, — утирая взмокший лоб, заключает она, проверяя результат. — Залейте тёплой водой и оставьте на ночь, завтра нужно будет разобрать всё на мелкие волокна. У этих цветов нужно собрать лепестки, а из остатков, если перетереть все до клейкой кашицы, можно получить сильное обезболивающее. Добавляйте его понемногу в чай Даймё уже с сегодняшнего дня, оно поможет избавиться от спазмов и на время приглушит приступы кашля… Сакура вдруг замолкает, ощутив сильнейшее головокружение и слабость. Мотнув головой, она жмурится, опасливо цепляясь похолодевшими пальцами за стол, уши заполняет мерзкий звон. Из носа тонким ручейком, пачкая губы, медленно ползёт тёплая кровь. Куноичи шумно выдыхает, поспешно утираясь ладонью, но всё же кое-кто из ирьёнинов успевает заметить неладное. — Сакура-сан… Сакура, что с вами? Её подхватывают под локоть, не позволяя свалиться на пол. — Что с вами? Сакура… — Ей плохо. Держите её… — Всё хорошо, — резко шепчет Харуно, стискивая зубы. — Всё хорошо! Я в порядке. Пальцы, выпачканные в крови, предательски дрожали. — Сакура, присядьте. Выпейте воды! Ей вручают стакан. Кто-то бегло прощупывает пульс, чтобы заключить у неё сильнейшую интоксикацию. Будто она не знала. — Возвращайтесь к работе! — Хмуро бросает она, делая несколько глотков воды. — Не тратьте на меня время. Мне уже лучше! Один из ирьёнинов всё же опускается перед ней на одно колено и довольно осторожно обтирает ей лицо влажным полотенцем, игнорируя приказы оставить в покое. — Просто посидите молча, — тихо советует медик, стирая с её лица следы крови. — Вы очень бледная и едва держитесь на ногах. Если станете противиться, у вас может случиться обморок. Сакура невольно замолкает. — Вот так, — улыбается мужчина, — отдохните немного и выпейте ещё воды! У вас обезвоживание! — он легко касается пальцами её подбородка, мягко приподнимая голову к свету ламп, чтобы получше рассмотреть лицо. — Думаю, нет смысла спрашивать, хорошо ли вы спите в последнее время? Настоятельно рекомендую пока воздержаться от приема препаратов для шиноби… Куноичи прикрывает глаза, выдавливая виноватую улыбку и вздрагивает, когда в лабораторию вдруг входит шиноби АНБУ. — Сакура Харуно, — официальный тон режет слух, — Кадзекаге требует вашего присутствия на заседании Совета. Немедленно пройдите со мной! — Дорогу я знаю, — сиплым голосом отзывается она, смахивая со лба прилипшие пряди волос. — Сама дойду… ****** Собрание решают провести без излишней официальности — в кабинете Каге. Проблему полагалось решать быстро. Здесь и сейчас. И тратить время на сборы в большом зале заседаний в планы Гаары не входило. Вот только старейшины были не в восторге от такого заявления, как и не были в восторге от того, что в их пользование на время собрания был любезно предоставлен не особо вместительный и довольно старый диванчик. Пропустив мимо ушей поток недовольных высказываний, Гаара бесцеремонно и довольно властно призывает к молчанию, после чего излагает суть их срочного сбора. Позже к ним присоединяются Канкуро и Хатаке, которого Гаара так же решает приобщить к решению проблемы. Сакура приходит последней. И Гаара неосознанно впивается в неё долгим взглядом, тотчас же утрачивая нить разговора. Куноичи вежливо кланяется старейшинам, соблюдая нормы приличия, произносит слова приветствия, а он лишь отмечает про себя, насколько устало звучит её голос. Харуно подходит ближе и вдруг изумленно вскидывает брови, устремляя на Хатаке полный растерянности взгляд, явно не ожидая его тут встретить. Гаара слегка сощуривает глаза, его раздражает та теплота в голосе, с которой Хатаке обращался к ней. Слишком мягко. Слишком по-особенному. Так что Гаара вдруг поднимется со своего места, мгновенно переключив внимание собравшихся на себя. И Харуно тоже смотрит. С явным замешательством, словно вдруг вспоминает, что он тоже находился в этой комнате. Он подходит к ней намеренно близко, так что её дыхание вдруг сбивается, а глаза расширяются от удивления. — Присядь, — с нажимом произносит он, рукой указывая на своё место за столом, — обсудим всё! И Харуно молча проходит мимо, будто понимая, что спорить бессмысленно. Он сдерживает усмешку, замечая неодобрительные взгляды стариков, брошенные в сторону куноичи. По их мнению, занять место Кадзекаге — неслыханная наглость. Гааре плевать на эти глупые формальности. Он молча становится рядом с Хатаке, невозмутимо сцепляя руки за спиной, полностью удовлетворённый своим решением — ему так намного спокойней. С тяжёлым вздохом Сакура принимается излагать все подробности болезни Даймё, заострив особое внимание на том, как именно возник этот недуг и чем череваты последствия промедления в лечении. — Если вовремя не получим недостающий ингредиент, — она окидывает присутствующих взволнованным взглядом, подводя итог, — Даймё умрёт! — Сколько у нас времени? — хмуро интересуется Канкуро, до сего момента не проронивший ни слова, очевидно, ошарашенный таким исходом событий. — Боюсь, не более четырёх-пяти дней, — покачав головой, шепчет куноичи. — Мои техники уже не справляются. Личинки растут. Они жадно поглощают легочную ткань, что может повлечь за собой обширное кровоизлияние, отёк, или же остановку сердца. А, быть может, и всё сразу. Так же, есть вероятность того, что дозреют ещё две кладки, тогда лимнии перекинутся и на здоровое лёгкое… — От Суны до Конохи три дня ходу, как ни старайся, — складывая руки на груди, заключает кукольник, лихорадочно соображая. — Я могу… — Отправим Паккуна, — вдруг вмешивается Какаши. Гаара непонимающе хмурится, поглядев на мужчину, а тот, со всей присущей ему невозмутимостью, незамедлительно совершает призыв, явив взору окружающих маленького верного нинкена — хмурого мопса с печальными глазами. — Какаши, давно ты меня не призывал. Что стряслось? — Есть одно дело. Вызнав все подробности поручения, пес на некоторое время замолкает, с умным видом потирая нижнюю челюсть. — Дай мне время добраться до Конохи, — лизнув свой нос, деловито заключает тот. — Доберусь до деревни, заполучу требуемое и можешь вызывать меня обратно. Так будет быстрее всего. Дай мне четверо суток, чтобы наверняка, идёт? Старейшины одобрительно кивают, негромко перешептываясь между собой. Гаара облегчённо выдыхает, украдкой бросая на Харуно быстрый взгляд — куноичи так же выдыхает с явным облегчением, расслабленно опуская голову на стол, так что её лицо практически скрывают пряди волос. Но он всё же успевает заметить слабую улыбку на её губах. Этот миг рождает в его душе странное тёплое чувство. — Только водички в дорогу дайте, — серьёзным тоном заявляет пёс, вызвав со стороны Канкуро немного истеричный смешок, который вынуждает засмеяться и всех остальных. Даже Гаара не сдерживает улыбки в этот момент. ****** После того как собрание объявляют оконченным, Харуно с лёгким сердцем и приподнятым настроением вновь отправляется в больницу. Гаара, Канкуро и Какаши тем временем отправляются к главным вратам деревни, чтобы проводить Паккуна в дорогу. Время близилось к закату и дневной зной понемногу отступал, наполняя иссушенный солнцем воздух вечерней прохладой. Сакуре это время дня нравилось больше всего — не нужно было без конца беспокоиться о том, что в любой момент можешь получить тепловой удар, или же до болезненных пузырей спалить кожу плеч и шеи. Возможно ей и вправду стоило подумать над предложением Кадзекаге сменить её прежнюю одежду на облачение здешних мест. Она обязательно подумает об этом, но только не сегодня. Завтра, быть может. Добравшись до больницы, Харуно первым делом отправляется в лабораторию, чтобы проверить работу ирьёнинов в подготовке ингредиентов для лекарства. — Как всё прошло? — практически в один голос восклицают медики, стоило ей только переступить порог залитой ярким светом комнаты. — Всё хорошо, — устало улыбнувшись, отвечает она, — растение доставят из Конохи за четыре дня. Сейчас важно подготовить все ингредиенты и не допустить ухудшения состояния больного. — Он вновь отказывается от еды, — сообщает молодой парень. — Мы повторили рентген, как вы и просили… — Отлично, — куноичи принимает из его рук снимки и поднимает над головой, внимательно рассматривая их на свету. Она задумчиво хмурится, покусывая губу, подмечая, что одна из кладок значительно выросла в размерах, но левое лёгкое, к счастью, всё ещё было чистое. — Сакура-сан, эта кладка… — Вижу, — резко отвечает куноичи. — Будем надеяться, что она не вскроется так быстро. Прежде чем отправиться к Даймё, Сакура составляет подробный план описания подготовки ингредиентов для будущего лекарства, решив полностью положиться на помощь ирьёнинов из команды. — Сакура, — голос у Даймё был низким и сиплый, но всё же старик находит в себе силы, чтобы поприветствовать её, когда она заходит к нему в палату. — Господин, — тихо отзывается она, осторожно присаживаясь на стул возле его постели, — как вы себя чувствуете? — Много лучше прежнего, — он пытался изобразить улыбку на лице, — ведь за мной присматривает самый талантливый в мире ирьёнин. — Почему вы отказываетесь от еды? — до комплиментов Харуно не было дела.— Вам нужны силы, чтобы помогать своему организму бороться… Она придвигается ближе, внимательно вслушиваясь в дыхание и проверяет частоту пульса. — Нет аппетита… — Тогда ешьте через силу, — настаивает она, глядя на старика серьёзным взглядом. — Вы должны есть! — Ну, — он морщится, явно стараясь перетерпеть болезненный спазм в груди, — если вы так просите… — Вам больно? — куноичи обеспокоенно прижимает руки к его груди, но Даймё вдруг накрывает их своей ладонью. — Быть может, — тяжело дыша, хрипло шепчет он, глядя ей в глаза изнурённым взглядом, — мы лишь оттягиваем неизбежное? Я слишком стар, чтобы… — Не говорите чепухи, — резко перебивает она, раздражённо поглядев в ответ, — вы справитесь, если отбросите в сторону свои предрассудки и возьмёте себя в руки! Даймё лишь кивает в ответ и его ладонь медленно соскальзывает с её рук, отпуская, а Сакура тут же активирует технику, направляя лечебную чакру в чужое тело. — Боль отступит, потерпите, — успокаивает она, — дышите размеренно и глубоко, помогайте мне! Старик послушно подчиняется, значительно упрощая ей задачу, принимая участие в своём лечении. Сакура напряжённо стискивает зубы, вновь ощутив сильнейшее головокружение и слабость, но упрямо хмурится, стараясь не подавать виду, изо всех сил стараясь поддерживать действие техники. Спустя некоторое время она решает прекратить лечение — Даймё вновь забывается сном, расслабившись под её руками, дыша тихо и размеренно, это вызывает на её лице вымученную улыбку. Она устало сползает на спинку стула, беззаботно откидывая голову назад и смеживает веки, позволяя себе короткую передышку. Она настолько расслабляться, что не сразу улавливает звук отворяющейся двери и тихую поступь шагов. С трудом разлепив веки, куноичи встречается глазами с Кадзекаге, который в полном безмолвии стоял рядом, глядя на неё обеспокоенным взглядом. — Тебе нужно отдохнуть, Харуно, — словно издалека доносится до неё его тихий голос, — ты истратила слишком много чакры! Харуно лишь с безразличием смеживает веки. Горячая рука проскальзывает под спину, вызывая в теле волну мурашек, срывая с губ куноичи противоречивый возглас. Её мягко поднимают вверх, заставив на секунду поверить в то, что она может парить в воздухе, но на деле Гаара лишь поднимает её на руки, — Я тяжёлая, — она неосознанно прижимается щекой к его плечу, крепко сжимая пальцами лацкан камзола. — Спи.