Forced marriage

Сакура сидела в тени высокой каменной стены полигона, задумчиво устремив взор на размытый песчаными всполохами горизонт, кажущийся морской гладью. Полуденный зной неумолимо раскалял воздух, отчего тот казался густым и липким. Он окутывал тело, забиваясь в лёгкие вместе с частицами пустынного песка, вызывал щекотку в носу, заставлял коротко кашлять и всё чаще думать о фляжке с водой. Даже нагретая солнцем, почти горячая — эта влага была единственным спасением. Тяжело вздохнув, куноичи откидывает голову, упираясь затылком в шероховатую кладку, прикрывает глаза, подбирая колени ближе к груди. После тренировки мышцы подрагивали от напряжения, словно напоминая, что ей не следовало настолько расслабляться. Рядом, нежным мелодичным переливом отзываются серебряные колокольчики, взволнованные слабым движением пальцев Хатаке. Он явно провоцировал её, отчего Сакура невольно хмурится, закусывая губу. — Я почти это сделала, — недовольно отзывается куноичи, вызвав со стороны Шестого тихий смешок. Мужчина сидел рядом, прислонившись спиной к той же стене и читал книгу, лениво перелистывая потёртые страницы. — Для своего возраста ты довольно хорошо двигаешься, — бурчит она себе под нос. Рёбра всё ещё неприятно отзывались болью, вынуждая её невольно задерживать дыхание — выпад Хатаке был на удивление обескураживающим. Он никогда не давал ей поблажек. — Хм, — задумчиво тянет тот, поглядев на неё смешливым взглядом, — считаешь меня старым? — Я надеялась на преимущество, — уходя от прямого ответа, парирует она. — Именно поэтому во время боя я предпочитаю держать тебя на расстоянии. Для меня твои действия по-прежнему предсказуемы — ты слишком сильно полагаешься на свою силу, делая ставку на сокрушительные удары. К тому же, тебя легко отвлечь. Сакура фыркает в ответ, демонстративно вздëргивая бровь. — Я не ожидала, что ты решишь снять маску во время боя! Какаши лишь пожимает плечами, задумчиво потирая подбородок с слегка отросшей светлой щетиной. — Считай это моим преимуществом, — хитро подмигнув, отзывается он, пряча книгу и колокольчики в подсумок. — Вот, — он протягивает ей фляжку с водой, — выпей! Обезвоживание в такой местности довольно опасно, а твой организм всё ещё восстанавливается. — Спасибо, — тихо отзывается она, принимая из его рук откупоренную жестяную ёмкость, приникая губами к узкому горлышку, делая большой глоток. — Как ты себя чувствуешь? — окидывая её внимательным взглядом и подмечая прижатую к боку руку, неожиданно спрашивает он, слегка нахмуриваясь. — Вполне себе ничего, если не учитывать тот удар, которым ты едва не сломал мне рёбра… — Думаю, в этом тебе следует винить только себя, — без тени сочувствия произносит он, слегка взъерошивая платиновые волосы, — этот удар мог стоить тебе жизни, окажись я твоим врагом! Мне кажется, ты позабыла о самом важном. Осторожность — вот то о чём тебе следует думать в первую очередь. Это основа любого боя, Сакура. Ты же была не собрана и, кажется, не воспринимала меня всерьёз. Сакура задумчиво закусывает губу, ещё раз прокручивая в памяти тот момент. Когда перехватывает его руку, блокируя выпад, а другая её рука проскальзывает к подсумку Шестого. Пальцы едва касаются холодного металла колокольчиков на жёстком шнурке, но в этот момент свободной рукой Какаши неожиданно тянет ткань маски вниз, отвлекая её внимание к своему лицу. На его губах играла лёгкая улыбка, отчего глаза куноичи ширятся на бледном лице, а брови изумленно взлетают вверх. Именно эта заминка становится её самой большой ошибкой. Она лихорадочно выдыхает, когда Какаши резко перехватывает её запястье, вздёргивая вверх, мгновенно пресекая доступ к цели. Коротким рывком он подтаскивая куноичи к себе, так что Сакура невольно упирается локтем в его грудь, и замирает, растерянно глядя в стальные глаза мужчины, находящиеся в дюйме от её лица. — Слишком медленно, — шепчет он, легко усмехнувшись. Досадливо пожевав губами, куноичи хмурится, возвращаясь в реальность, и бросает в сторону Какаши недовольный взгляд, на что мужчина лишь по доброму улыбается, очевидно, сразу же поняв, о чём она только что думала. — Злишься? — слегка сощурившись от яркого солнца интересуется он, на что Сакура лишь отмахивается, демонстративно складывая руки на груди. — В следующий раз у меня обязательно получится, — уверенно кивнув, заявляет она, с трудом сдерживаясь, чтобы не зашипеть от саднящей боли, — больше меня не проведёшь! Сколько можно, в самом деле? Раньше ты неизменно использовал клоны Саске-куна, чтобы выбить меня из строя… Ками, ты постоянно надо мной глумишься! — Ну, — вытягивая одну ногу и устраиваясь поудобней, со вздохом отзывается Шестой, невольно поправляя протектор на лбу, — в этот раз мне пришлось импровизировать, так как в неожиданное появление Саске ты бы явно не поверила. Сакура кисло усмехается, неуверенно кивнув его словам. Не то чтобы она не поверила в его появление, скорее, не удивилась, и уж точно не метнулась бы к нему опрометью, позабыв обо всём на свете, как это было когда-то. — Виделась с Кадзекаге? — вдруг неожиданно заговаривает Шестой, бесцеремонно прерывая её мысли, вынуждая посмотреть ему в глаза. — Он приходил? Сакура лишь пожимает плечами. — Нет, мы не виделись, — она старалась говорить непринуждённо, но всё же неясное беспокойство обуревало её изнутри. Ей все ещё было сложно поверить в то, что Кадзекаге проводил каждую ночь в её палате, как говорил Какаши. Но после того как Сакура приходит в себя, Гаара более не объявлялся, хотя куноичи и ждала его, невольно отсчитывая каждую секунду после того, как солнце скрывалось за горизонтом. Отчаянно надеясь уловить хотя бы незримое присутствие, лёгкую поступь шагов за спиной, запах калёного песка в душном воздухе, тихий шёпот в наступившей тьме. Хоть что-то. Но он не приходил. — Должно быть, — тихо добавляет она, осторожно касаясь кончиками пальцев горячего песка рядом с ногами, рисуя замысловатые узоры, — он очень занят… Возвращаются в деревню молча. Сакура весь остаток пути думает о своём, а Какаши просто идёт рядом, изредка поглядывая на неё обеспокоенным взглядом, не решаясь нарушить возникшую тишину. — А там разве не Кадзекаге? — вдруг заговаривает он, когда они сворачивают на главную улицу и он случайно замечает вдалеке знакомый камзол. — Вон там? Сакура невольно хмурится, прослеживая взглядом за пальцем Шестого, и не может сдержать язвительной усмешки, выхватывая из толпы ало-красную макушку, замечая, как та быстро скрывается в дверях небольшого ресторанчика. — Это он, — уверенно кивает куноичи, ощущая острое чувство раздражения и любопытства. — Хочешь сходить туда? — улавливая её интерес, быстро предлагает Хатаке, коротко усмехаясь под маской, отчего то думая, что вечер обещает быть интересным. — Я угощаю! — Ты и так мне должен, — недовольно бурчит куноичи, поглядев на него искоса. — Так что я намерена опустошить твой кошелёк! — Уверен, — тихо посмеявшись, отзывается мужчина, решительно двинувшисть в сторону ресторана, — тебе это удастся… В помещении довольно шумно и людно, когда они проходят сквозь тяжёлые, створчатые двери, но чакру Кадзекаге Сакура улавливает остро, тотчас же двинувшись в нужном направлении. Молодая девушка-официантка пытается заговорить с ними, пытаясь предложить свободные места, но Какаши, предусмотрительно вскинув руку, вовремя останавливает ненужный поток слов. — Нас уже ожидают, — стараясь не упустить из виду Сакуру, коротко извещает он, проходя мимо, деликатно извинившись напоследок. Гаара сидел в отдалённой зоне, спиной к куноичи, о чём то переговариваясь с миленькой официанткой в короткой юбке и пил саке, а девушка то и дело улыбалась, кивая песчаному шиноби, так что Сакура невольно сощуривается, неожиданно замечая, как та вдруг ненавязчиво касается его плеча своими тонкими, наманикюренными пальчиками, мягко поглаживая грубую ткань камзола. Куноичи на миг сбивается с шага, прикрывая глаза и делая глубокий вздох, стараясь успокоиться — что-то внутри раскаляется, вынуждая сердце забиться чаще, а взгляд вдруг ожесточается, темнея от злости. Она раздражается довольно сильно, чувствуя явную несправедливость по отношении к себе, ведь на общение с другими девушками у Кадзекаге, кажется, свободного времени было вполне предостаточно. Это задевает её. Настолько сильно, что внутри вдруг что-то болезненно сжимается, а сердце вдруг предательски ухает вниз, когда Сакура замечает, как девушка, под видом того, что записывает заказ, склоняется над столом, довольно очевидно демонстрируя грудь в глубоком вырезе формы, медленно откидывает длинные волосы за спину, явно пытаясь привлечь внимание песчаного шиноби. И Харуно вдруг замирает, понимая, что ничего не может противопоставить в ответ — её волосы были в беспорядке после недавней тренировки, а ципао испачкано в пыли. Её тело было лишено соблазнительных изгибов, способных привлекать мужские взгляды, а флиртовать она и подавно не умела. У неё были мозолистые ладони, совершенно не привлекательные и натруженные, лишённые женственной утончённости — загрубевшие и сильные. Совсем не то, что так нравилось мужскому глазу. Красота и привлекательность для неё уже давно ушли на второй план, уступив место практичной обыденности и удобству. Украдкой бросив взгляд на выпачканные грязью ногти, обломанные и лишённые ухода, куноичи вдруг отступает, неожиданно осознавая, что зря приходит в это место. Не стоило ей идти за ним. Лопатки врезаются в твёрдую грудь Хатаке, который неожиданно вырастает за спиной, не позволяя сдвинуться с места, и его руки вдруг смыкаются на её предплечьях, удерживая. Лишая возможности сбежать. — Кадзекаге, — довольно громко роняет он, так что его голос почти заглушает остальные звуки, отчего Сакура неумолимо покрывается стыдливым румянцем, — вот так встреча! Гаара мучительно-медленно оборачивается. Настолько медленно, что сердце Сакуры вдруг перестаёт биться в немом ожидании неизбежного — она готова была провалиться под землю, лишь бы только не встречаться с ним глазами. Цепкий взгляд, которого она так боялась, ползёт по её телу подобно змее — осматривая, изучая, подмечая каждую мелочь. Не позволяя даже вздохнуть. Он поднимается со своего места, казалось, совсем не замечая того, что девушка-официантка вдруг недовольно поджимает губы, вынужденная отпустить его плечо и утратить внимание. И всё, что ей остаётся — бросить на куноичи раздраженный, придирчивый взгляд. Она коротко усмехается, вынуждая Сакуру упрямо вскинуть подбородок и напрячься. — Что ты здесь делаешь? — Гаара заговаривает неожиданно, нахмуриваясь, обращаясь исключительно к ней. Даже Хатаке его не интересует. — Разве ты уже восстановилась? И хищно сощуривается, ожидая ответа. — Ей нужно было размяться, — мягко поясняет Какаши, улыбаясь под маской, стойко игнорируя властный тон бывшего джинчуурики. — Ты ведь не против, если мы присоединимся? Он откровенно забавлялся. Сакура лихорадочно выдыхает, а Гаара лишь сдержанно кивает, давая молчаливое согласие. Устроившись напротив, Сакура демонстративно перехватывает его сакадзуки, одним глотком выпивая содержимое, с громким стуком возвращая чашку на полированную столешницу, утирая губы небрежным взмахом руки. Отчаянное противоречие против ледяной сдержанности. Кадзекаге явно не ожидал подобного. Алкоголь приятно обжигает горло, разливаясь по нутру согревающим пламенем — Гаара сощуривается, очевидно, недовольный её действиями, а Какаши лишь добродушно смеётся. — Думаю, сегодня и вправду хороший день, чтобы расслабиться! В последнее время ты очень много работала, и теперь заслужила право на отдых… — Ты всегда будешь принимать её сторону, верно? — задумчиво тянет Гаара, глядя на куноичи пронзительным взглядом, вынуждая Сакуру коротко усмехнуться, и взять из миски немного орехов. Отправив несколько сладких ядрышек в рот, она приятно морщится, радуясь тонкому послевкусию на языке. Сегодня алкоголь был как никогда хорош. — В большинстве случаев, — просто отзывается Хатаке, услужливо наполняя сакадзуки новой порцией саке. — Эй, девушка, принесите ещё две сакадзуки и пару кувшинов саке! — замечая одну из официанток, неожиданно воодушевляется он, украдкой подмигивая Сакуре, словно заверяя, что не имеет ничего против её настроя. — Что за безответственность? — недовольно выдыхает Кадзекаге, подмечая ликующий взгляд Харуно. — Разве вас не ждут дела в резиденции, Кадзекаге? Думаю, вам не стоит надолго тут задерживаться! — не удержавшись от ядовитого замечания, отзывается она, вовремя избегая ледяного взгляда, переключая внимание на сакадзуки, и вновь, одним глотком осушая содержимое. Поморщившись от резкого вкуса, она на мгновение прикрывает глаза, коротко выдыхая — саке дурманило сознание расслабляющим, успокаивающим шлейфом, притупляя чувство здравого смысла, прогоняя тревоги, и заглушая ненужные мысли. — Не пытайся меня спровоцировать, Харуно, — демонстративно перехватывая её сакадзуки, и наполняя чашу саке почти до самых краёв, тянет Гаара, медленно приникая губами к краю чашки, делая неспешные, маленькие глотки. К их столику подходит та же девушка, что недавно видела Сакура, она вновь бросает на Кадзекаге многозначительный взгляд, изящно заправляя за ухо волнистую прядь волос, закусывает пухлую губку, особенно медленно ставя перед ним глиняные кувшины полные алкоголя, а следом новую пару сакадзуки. Сакура лишь фыркает, отворачиваясь. Гаара настораживается, замечая её реакцию, складывает руки на груди, окидывая официантку изучающим взглядом — задумчиво хмурится, что-то прикидывая. Сакура этого не видит — смотрит в сторону, словно пытаясь оградиться от действительности. Сдержанно и безмолвно. Отстранённо. Вот только взгляд её мучительно мертвеет, угасая, лишаясь привычного блеска — словно неприятные мысли выжигали её изнутри. — Принесите самые лучшие блюда к этому алкоголю, — глухо велит песчаный шиноби, и его голос прокатывается по телу куноичи скопом волнующих мурашек. — Конечно, Кадзекаге-сама, — послушно кивает та, мило улыбаясь, и Гаара вновь окидывает её пристальным взглядом, после чего коротко выдыхает, сжимая переносицу пальцами, смеживает тёмные веки, — дайте знать, если захотите чего-нибудь ещё… Сакура равнодушно приникает губами к чаше, выпивая алкоголь одним большим глотком — стойко терпит послевкусие, старательно избегая смотреть в их сторону. — Ты ела сегодня? Неожиданный вопрос вынуждает Харуно ощутимо напрячься, она совсем не ожидала, что он обратится к ней прямо сейчас — чуть нахмурившись, куноичи неуверенно качает головой. — Она пропустила завтрак из-за тренировки, — неожиданно вмешивается Хатаке, словно не осознавая, что тем самым подливает масла в огонь. Сакура бросает на него оторопелый, изумленный взгляд, совсем не ожидая подобного откровения. Да и с чего бы ему вдруг пришло в голову рассказывать об этом Кадзекаге? С чего такие подробности? Он, что, сейчас пытается встать на его сторону? Какаши с интересом глядел на них со стороны, лениво пережëвывая сладкие орехи и улыбался — реакция Кадзекаге казалась ему жутко занимательной. Гаара мрачнеет, особенно медленно отпивая из сакадзуки, глядит на Сакуру с плохоскрываемым раздражением. — Для начала, — роняет он ледяным тоном, осторожно возвращая чашку на стол, — съешь то, что сейчас принесут, иначе быстро опьянеешь и завтра будешь страдать от похмелья. Наш алкоголь отличается довольно тонким вкусом и сладостью, но он довольно крепок… Сакура недовольно поджимает губы, тихо фыркнув, но не возражает — головная боль на утро ей была не нужна. К тому же, она сотни раз видела последствия неудачных попоек Сенджу, так что испытывать на себе подобное хотела в последнюю очередь, её организм такой выносливостью явно не обладал. Вскоре им приносят просто огромнейшее количество восхитительно пахнущих блюд, так что глаза Сакуры тотчас же загораются от нетерпения попробовать всё и сразу. Первым кусочком, что она незамедлительно отправляет в рот — оказывается сочная, восхитительная говядина, наполненная тонким, но ярким ароматом дыма и приправ. Куноичи радостно морщится, неторопливо пережëвывая нежное мясо, которое буквально таяло на языке, благодаря богатой жировой прослойке. Гаара коротко усмехается, наблюдая за куноичи довольным взглядом, ощутимо расслабляясь и тоже принимается за еду. Какаши скрашивал тишину забавными историями, ощутимо разряжая обстановку, так что даже Гаара невольно вслушивался в его слова, изредка кивая головой и задумываясь над услышанным. Сакура же просто наслаждалась вечером. В какой то миг куноичи сдаётся под натиском любопытства, и медленно поднимает глаза на Кадзекаге, впиваясь в его лицо изучающим взглядом — некогда тонкие черты казались ей ожесточёнными и грубыми, а под глазами прослеживались явственные, глубокие тени, словно он долгое время пребывал без отдыха. Склеры глаз были розоватыми, испещрёнными тонкой сетью воспаленных, красных сосудов — Гаара слегка щурился, будто испытывая некий дискомфорт, невольно касался пальцами переносицы, на мгновение жмурился, пытаясь сконцентрироваться. — Ками, сколько же ты не спал? — едва слышно шепчет она, слегка нахмуриваясь, задумчиво приникая губами к сакадзуки. Прохладное саке обжигает кончик языка, лишая куноичи привычной собранности — она невольно задумывается над увиденным, не сразу осознавая, что продолжает бесцеремонно разглядывать песчаного шиноби, отчего то думая, что его волосы только лишь кажутся жёсткими на первый взгляд, но на ощупь они были довольно мягкими и приятными. Как и его губы, которые могли не только резать колкими словами, они были необычайно нежными и восхитительно-ошеломляющими. Мурашки против воли прокатываются по телу покалывающими импульсами, будоража кровь обжигающим воспоминанием, отчего дыхание на миг сбивается, а щёки вдруг окрашиваются румянцем — Сакура не сразу осознаёт, что нефритовые глаза смотрели сейчас на неё. Невыносимо тёмные от расширившегося зрачка, пронзительно-всепоглощающие и непомерно властные. Гаара смотрел на неё. Дыхание перехватывает от неожиданного осознания собственной глупости — куноичи осекается, резко подавшись назад, первой отводит глаза, делая один большой глоток из сакадзуки, на что Гаара лишь медленно качает головой, словно ожидая подобной реакции, уголок его губ вздрагивает, когда песчаный шиноби усмехается. Сакура рассыпается в мысленных проклятиях, прикрывая глаза, спешит перебить крепкий вкус алкоголя едой, медленно выдыхает через приоткрытые губы, и морщится, прикладывая ко рту ладонь. — Если будешь так бесконтрольно пить, — неожиданно заговаривает Кадзекаге, и его голос проносится по её телу новым скопом мурашек, вынудив куноичи невольно замереть, — то вскоре не сможешь даже на ногах держаться. — Да брось, — вдруг вмешивается Какаши, перехватывая раздраженный взгляд Кадзекаге, — пусть расслабится! Я провожу её до резиденции без последствий, тебе не о чем волноваться… — С чего ты взял, что я доверю её тебе? — с усмешкой проговаривает песчаный шиноби, вынуждая куноичи поглядеть на него со смесью противоречивых эмоций. — Не говорите так, будто меня здесь нет! — наконец, не выдерживает она, недовольно хмурясь. — Я в силах позаботиться о себе, и не нуждаюсь ни в чьей помощи, ясно? — Вполне, — миролюбиво кивает Шестой, мгновенно оценив обстановку, и сделав справедливый вывод, что будет лучше согласиться с воинственно-настроенной куноичи, нежели выводить её из себя ненужным спором. — Нет, — коротко режет Гаара, глядя на неё ледяным взглядом. — Сейчас ты не том положении, чтобы самостоятельно принимать какие-либо решения. Сакура изумлённо вскидывает брови, задохнувшись от всколыхнувшегося в ней недовольства, и приоткрывает рот, готовясь произнести гневную тираду, касаемо услышанного, но Какаши предусмотрительно вскидывает руку, тихо усмехнувшись. — Обойдёмся без споров… — мягко просит он. — Будет намного лучше, если мы все вместе насладимся приятным вечером. Это первый спокойный вечер за долгое время! Сакура невольно задумывается над его словами, моментально утрачивая весь свой яростный запал, и молча кивает, намеренно избегая смотреть в сторону Гаары, который по-прежнему буравил её пронзительным взглядом, словно ожидая от неё выпада, но куноичи сдерживает себя, понимая, что этот спор лишь только укрепит возникшее между ними напряжение. И, казалось бы, всё идёт хорошо — Какаши продолжал сглаживать тягостное молчание забавными историями, то и дело вызывая на её лице улыбку, и Сакура даже успевает полностью отвлечься, и проникнуться веселой атмосферой, царившей в этом людном помещении, пока, неожиданно, её внимание не привлекает непонятное волнение присутствующих. Она невольно озирается, не понимая, что могло произойти, краем глаза замечает, как Кадзекаге вдруг нахмуривается, очевидно, так же почуяв неладное — песчаный шиноби резко вскакивает на ноги, быстрым шагом устремившись к выходу, в то время как на его пути неожиданно вырастает запыхавшийся Канкуро. — Беда, брат, — только и успевает уловить Харуно, ощущая отчаянные нотки в его голосе. — Каменные скорпионы на подступе к деревне! Отряд шиноби в западне! А там Матсури… В образовавшемся гомоне она совсем не слышит голоса Гаары, и успевает лишь только перехватить его за рукав камзола, вынудив обратить на себя внимание и остановиться. Куноичи даже не сразу осознаёт, как успевает преодолеть разделявшее их расстояние, а волнение, охватившее её тело, не позволяет ей медлить ни секунды. — Что произошло? — на выходе воскликивает она, понимая, что Гаару сейчас мало заботили ненужные расспросы, и, кажется, он не сразу понимает, кто его останавливает. — Куда ты идёшь? — Останься с Хатаке, — коротко режет он, едва ли взглянув на неё. — Я могу помочь… — Я сказал — останься здесь! — от плохоскрываемой ярости его голос становится низким и хлёстким, заставившим Сакуру буквально прирости к месту и замереть, так что её пальцы невольно выпускают его рукав. Она видит его стремительно удаляющуюся спину, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию, и не находит ничего лучшего, как рвануть следом. Какаши нагоняет её у главных врат, цепкой хваткой перехватывая за предплечье, вынуждая остановиться. — Ты не слышала, что он сказал тебе? Каменные скорпионы не подходящий для тебя противник! Просто дождись его возвращения… — Там могут быть раненые, — упрямо шипит она, пытаясь освободиться, — и моя помощь точно не будет лишней! Я ирьёнин, Какаши, и не важно, что сказал Кадзекаге, я не должна оставаться в стороне и послушно ждать… Какаши тяжело вздыхает, взъерошивая копну платиновых волос, стискивает пальцами переносицу. — Ты всё ещё не восстановилась… Оглушительный рёв вдалеке и содрогание земли вынуждает их обоих напряжённо смолкнуть — с обсуждениями на этом было покончено. Какаши минует стену первым, но Сакура не отстаёт, держится прямо за ним, выдерживает небольшую дистанцию, подстраиваясь под быстрый темп коротких прыжков. Кровавый закат проглатывает горизонт зыбким маревом. Сакура невольно сощуривается, напряжённо вглядываясь в даль, где громадным столбом песчаного вихря беспощадно рвало небесную высь — куноичи чувствует дрожь земли под ногами, и по мере того как они приближись, она лишь только усиливалась. Сердце глухо стучало в груди, а мурашки бешено прокатывались по всему телу, посылая тревожные импульсы прямо в мозг, дыхание пресекалось, но куноичи упрямо держалась прямо позади Хатаке, не смея отставать даже на пол шага. — Занимайся только пострадавшими, — через плечо окликивает её Какаши, — не ввязывайся в бой, поняла? Каменный покров этих тварей не пробить ни кунаем, ни взрывными печатями! И следи за хвостами! Не позволяй жалам задеть себя! Сакура молча кивает, лишь только гадая с чем ей придётся столкнуться. Каменные скорпионы? Она никогда прежде не сталкивалась с ними, так что у неё даже не было ни малейшего представления о подобном противнике. Сильный порыв ветра и песка едва не сбивает их с ног, так что Сакура невольно отпрыгивает в сторону, прокатываясь по зыбкому, горячему песку далеко назад, заслоняя руками лицо и прикрывая глаза, а пронзительный вой заставляет её невольно зажать руками уши. Чакра Кадзекаге витала в воздухе, въедаясь в её тело покалывающими импульсами, куноичи с трудом поднимает голову, пытаясь определить местоположение красноволосого шиноби в этой песчаной буре, и вздрагивает, когда Хатаке перехватывает её за руку, устремляясь вперёд. — Ты в порядке? — Д-да, — она была дизоринтирована, и едва ли могла слышать собственный голос, но присутствие Шестого значительно облегчало ей задачу, так что она слепо следовала за ним шаг в шаг. Очередной порыв ветра и песчаная волна сбивает их с ног, отбрасывая назад — Какаши налетает на неё спиной, задев жилетом скулу и разодрав губу, но вовремя группируется, услышав болезненный вскрик позади, заключает куноичи в кольцо рук, прокатываясь по земле спиной, поднимая вверх брызги песка. Сакура жмурится, не в силах сделать вздох, так как от удара весь кислород выбивает из лёгких, жмётся к груди Хатаке, исступленно вцепляясь пальцами в его предплечья. — Поднимайся… Поднимайся! — кричит тот, встряхивая её за плечи, приводя в чувства. В голове творился полнейший сумбур, а в ушах оглушительный звон — куноичи вскакивает на ноги, чуть пошатываясь от падения, слепо озираясь по сторонам, помогая Шестому подняться. И вдруг замечает его. Багровый силуэт на песчаной платформе в небе, прямо над гигантской тварью. Лихорадочно выдохнув, Сакура устремляется вниз по склону, Хатаке следует за ней, помогая держать равновесие. — Харуно?! А ты что здесь забыла? — Канкуро выныривает из роя песка, преграждая им путь, с недовольством и изумлением глядя на не желанных гостей. — Умереть захотела? — Раненые есть? — перекрикивая кукольника, восклицает она, впиваясь в его лицо раздражённым взглядом. — Я пришла помочь! — Да ты приглядись! Наши застряли под брюхом этой падали. Даже мои марионетки бесполезны. Берегись!.. Рой ядовитых шипов проносится над их головами, вынуждая пригнуться. Сакура невольно вскидывает брови, наблюдая за громадным скорпионом. Отвратительное создание беспорядочно топталось на месте, не позволяя отряду шиноби выбраться из-под его брюха — его конечности врезались в песок с оглушительным грохотом, так что бедняги вынуждены были прижаться к земле, заслонив головы руками. — Он не позволяет даже близко никому подобраться! — перекрикивая свист ветра и клёкот монстра, отвечает кукольник, заслоняя глаза от песка и пригибаясь как можно ниже. Его марионетка валялась чуть поодаль, изломанная и неестественно перекрученная, лишённая головы и одной руки, а ядовитые шипы, засевшие глубоко в туловище, выжигали механизмы пенящейся, вонючей жижей. Сакура смаргивает, невольно ёжась и представляя, что будет, если один такой шип попадёт в человеческое тело. Вскинув глаза к небу, она впивается взглядом в крохотную фигурку Кадзекаге, напряжённо следя за каждым его движением — песчаный шиноби проворно маневрировал прямо перед хвостом твари, молниеносно уворачиваясь из-под атак, вздымая чудовищные вихри песка, очевидно, пытаясь оттеснить скорпиона, но тот упрямо стоял на месте, и всякий раз, как песок Гаары пытался проникнуть под его брюхо, чтобы вызволить пленных шиноби — врезался конечностями в землю, угрожая раздавить жертв силой собственного веса. Сложив печати, Гаара призывает огромную песчаную длань, пытаясь перехватить противника за хвост, но под силой атак песчаные пальцы крошатся, осыпаясь на землю шелестящими реками, и он вновь вынужденно отлетает чуть назад, уворачиваясь от града шипов, вздымая перед собой спасительный щит. — Там трое раненых, — перекрикивая грохот, сощуривается Сакура, обращаясь к Хатаке, — они не двигаются, а остальные даже не могут подняться! Сколько всего людей было в отряде, Канкуро? — Восемь человек, — хмуро режет кукольник, смахивая с щеки кровь. — Но… Я вижу лишь шестерых! — Эта тварь сожрала двоих… Если ничего не предпримем, спасать уже будет некого! — Надо отвлечь его, — неожиданно заговаривает Какаши, напряжённо вглядываясь в монстра, что-то лихорадочно обдумывая. — Твоя марионетка ещё может двигаться? Канкуро раздражённо цокает языком, нахмуриваясь, с сомнением глядя на мужчину. — Говори, что надо делать? — Попробуй ослепить его, — коротким рывком извлекая из куклы отравленный шип, поясняет тот. — Сейчас он лишь только обороняется, но без глаз не сможет так хорошо контролировать площадь, — он задумчиво глядит на Сакуру, что-то прикидывая, — а нашей задачей будет как можно скорее добраться до его брюха… Сакура изумлённо вскидывает брови, думая, что ослышалась. — Старик, да ты настоящий псих! — присвистнув, и расплываясь в широкой улыбке, тянет кукольник, после чего, выхватив из его рук шип, бросается к марионетке. — Если выживем, с Гаарой будешь объясняться сам! Какаши перехватывает куноичи за предплечье, вынуждая поглядеть ему в глаза. — Двигаемся синхронно, поняла? По команде. Заходим со стороны хвоста, пока марионетка будет наступать в лобовую… — А что делать, когда доберёмся до места? — едва сдерживая нервную дрожь, спрашивает она, понимая, что их план мог и не сработать. — Мы можем оказаться в западне… — Попытаемся оттеснить его. — Я готов, — зычным голосом объявляет кукольник, складывая печати, с трудом поднимая с земли скрежещую и дымящуюся марионетку, едва ли не рассыпающуюся на части. Сакура лихорадочно облизывает пересохшие губы, группируясь, ожидая команды Какаши, с отчаянием глядит на мужчину, с огромным усилием сдерживая дрожь во всём теле. Самоубийство чистой воды, отчего-то думается ей, но времени на раздумья у них, конечно же, не было. — Вперёд, — резко выпаливает Хатаке, взмахнув рукой, срываясь вслед за метнувшейся вперёд марионеткой. Сакура бросается вслед за Шестым. Гаара кружил на платформе, с огромным усилием сдерживая щитом сокрушительные удары смертоносного хвоста и щёлкающих клешней, он чувствовал, как с каждой секундой из его тела стремительным потоком улетучивалась чакра, и поддерживать масштабные техники становилось все трудней. Нефритовые глаза ширятся на лице, когда он замечает далеко внизу стремительно мелькнувшую, крохотную фигурку в красном ципао. Розовые пряди волос и заученные годами движения хрупкого тела. Харуно. Она была там, среди всего этого хаоса. Двигалась прямиком на гигантского монстра, который мог в любой миг перебить её на куски, попади она под его атаки. Сердце в груди пропускает удар, когда девчонка пропадает из поля зрения, проглоченная густой пылевой завесой. Гаара замирает, чувствуя, как тело сковывает скручивающим спазмом болезненного напряжения, мышцы лица каменеют, а челюсти сжимаются настолько сильно, что он мог слышать как скрежещут зубы. Какого чёрта она забыла здесь, ведь он велел ей оставаться в деревне и ждать?! Бушующие, яростные волны слепой злобы захлестывают сознание кровавым маревом отчаянной безысходности. Он стремительно направляет платформу вниз, но очередная атака твари, отбрасывает его далеко назад, не позволяя сбросить высоту и приблизиться. От силы удара он едва ли не теряет равновесие — песчаный щит лишь частично блокирует атаку, так что пара шипов проносится в опасной близи от его лица, но Гаара не придаёт этому значения, лихорадочно ища глазами исчезнувшую куноичи. А в следующую секунду поле сотрясает мощная вспышка взрыва, прямо перед мордой чудовища, отчего то заходится болезненным воем и клёкотом — фокусы Канкуро Гаара распознает тот час же, но выходка брата была довольно неожиданной. Ослеплённое, сбитое с толку чудовище истошно ревело и выло, разбрызгивая перед собой тугие струи зеленоватой жижи, лихорадочно перебирало конечностями, слепо щëлкая клешнями, и наугад било жалом. Канкуро самодовольно хмыкает, стирая со лба выступивший пот, чудом найдя выход из положения, когда в момент атаки его марионетка промахивается, раздрабливая жало о крепкую броню, прицелившись чуть выше задуманного, и вместо глазного спектра удар приходится чуть левее. Выругавшись во всё горло, предчувствуя крах и без того не идеального плана, он молниеносно складывает печати, вновь устремляя марионетку в новую, не менее отчаянную атаку, в последний миг вспомнив о взрывных печатях. Сакура со всех ног неслась вперёд, невольно отсчитывая глухие удары сердца в груди. Ослепительная вспышка взрыва и раскатный грохот вынуждает её невольно зажмуриться, а прямо перед ней уродливые конечности скорпиона с бугристыми, шишковатыми наростами угрожали превратить её тело в мелкий фарш — клубы пыли и песка летели в лицо, царапали щёки и нос, забиваясь в горло вместе со сбитым дыханием. Куноичи чудом уклоняется, в последний миг падая на бок и проезжая прямо между конечностей, прямиком под пластинчатое брюхо твари. Хатаке появляется на миг позднее, прямо за ней, рывком подтаскивая к себе, не позволяя чудовищу раздробить ей голову, вздергивает на ноги, прижимая спиной к своей груди. — Его тело — каменный панцирь! — громко выкрикивает он, слегка приклонившись к её лицу, пытаясь вывести куноичи из секундного ступора. Сакура кивает, вслушиваясь в его голос, который на удивление звучал спокойно и решительно, хотя саму её довольно сильно трясло от напряжения. — Бей сюда! — она вскидывает глаза за его рукой, глядя в то место, куда он указывал пальцем. — Между пластин, поняла? Давай, Сакура, иначе мы все здесь умрём! Загнанные в ловушку шиноби смотрели на неё, в отчаянии надеясь на спасение, а в нескольких шагах лежала Матсури — всё лицо куноичи было в крови, а левая рука неестественно вывернута. Была ли девушка жива, Харуно не знала. Сконцентрировав чакру в кулаке, Харуно вкладывает в один единственный удар всё своё отчаяние и желание выжить. — Шаннарооо… — до боли в горле выпаливает она, подпрыгивая и зажмуривая глаза, целясь в намеченную точку. Каменный покров крошится с глухим треском разрывающей мощи техники, а следом ослепляющий свист пения тысячи птиц чидори Какаши. Сакура падает навзничь, заслоняя лицо руками — голубоватый шар молний врезается прямо в раздробленное нутро монстра, выжигая его изнутри, заставляя беспорядочно крутиться на месте от болезненной агонии, а в следующий миг громадное брюхо монстра обрушивается на них сверху.