Forced marriage

Сакура возвращается в резиденцию будучи в скверном расположении духа — лицо пылало от ярости, а растрепавшиеся после стремительных прыжков по крышам волосы лишь только добавляли её образу некую долю безумства. Проходя мимо зеркала, куноичи невольно отшатывается, не сразу узнав в отражении себя. Досадливо шикнув, она прикрывает глаза. — Какой кошмар… — выдыхает тихо, запуская руки в спутанные волосы, и откидывает их с влажного лба, критически осматривая себя со всех сторон — выпачканная пылью и липкой, зеленоватой кровью скорпиона, она выглядела поистине жалко. Прижав ладони к щекам, она ещё раз внимательно осматривает своё лицо, после чего понуро плетётся в душ. В больницу она возвращается ближе к закату. Какаши спал, расслабленно закинув руку за голову, прикрыв нижнюю часть лица потрепанной книгой в оранжевом переплёте, очевидно, в надежде скоротать время, но усталость всё же берёт над ним верх, а Сакура даже выдыхает с неким облегчением, проходя в палату, тихо затворяя за собой дверь, стараясь не потревожить чужой сон. Она всё ещё была на взводе после недавней ссоры с Кадзекаге. Их разговор закончился на неприятной ноте, и отголоски хлёстких слов по-прежнему звучали в её голове, оседая на душе неприятным, горьким осадком. Ей было над чем поразмыслить. Куноичи сидела на широком подоконнике, хмуро наблюдая за закатным солнцем и тем, как небо медленно окрашивалось в ярко-оранжевые, густые тона. Занавески из тонкой вуали медленно приподнимались, напоминая куноичи о том, что даже здесь, в Суне, было место спасительной прохладе. Новая форма непривычно стесняла движения, добавляя телу некую долю дискомфорта. Её прежнее ципао было безнадёжно испорчено, так что не было иного выхода, как облачиться в стандартные одежды шиноби Песка. Тёмная кофта и штаны практически не отличались от тех, что носили в Конохе, разве что материал был тоньше, но казался довольно грубым, он практически не имел контакта с кожей, не позволяя телу перегреваться. Светло-песочная накидка, похожая на удлинённый жилет, имела жёсткий приподнятый ворот, была лишена пуговиц и молний, и держалась благодаря тугому, широкому поясу из тёмно-коричневой, гладкой ткани, отдалённо напоминавший шёлк. Куноичи напряжённо вглядывалась в горизонт, пытаясь игнорировать болезненные лучи умирающего солнца, задумчиво покусывая губу, постукивая кончиками пальцев по согнутому колену. — Сакура, — неожиданно заговаривает Какаши, выдëргивая куноичи из мысленного плена, она даже вздрагивает от неожиданности, резко озираясь на мужчину, — давно ты здесь? — Не особо, — глухо шепчет она, пожимая плечами. — Уже довольно поздно, — Хатаке осторожно садится на постели, невольно прижимая руку к больному плечу. — Почему сразу не разбудила? — Ничего страшного, — покачав головой, отзывается Сакура. — Как ты себя чувствуешь? Рука очень болит? — Ты хорошо поработала над моей раной, — с тяжёлым вздохом отзывается тот, медленно поднимаясь на ноги, и подходя к куноичи, — я быстро поправлюсь, не переживай! — Он ненадолго замолкает, внимательно осматривая свою бывшую ученицу, и хмурится, с явной осторожностью подбирая нужные слова. — Это новая форма? Тебе… идёт. — Правда так думаешь? — она знала его слишком долго, чтобы не уловить в голосе нотки смятения. Повернувшись к Шестому, она спускает ноги с подоконника на пол. — У меня совсем не было времени, чтобы привести ципао в надлежащее состояние. Думаю, что больше не смогу надеть его… — Тебя это беспокоит? — Я чувствую себя иначе, — честно отвечает она, отводя взгляд, украдкой заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Будто больше не принадлежу себе… — Никакая форма не отнимет у тебя того, кем ты являешься в действительности. Ты по-прежнему та Сакура, что так хорошо мне знакома. — Но ведь тебе это тоже не нравится? — грустно улыбнувшись, шепчет она, закусывая губу. Какаши тихо усмехается, присаживаясь на подоконник рядом с ней. — Ты никогда не будешь принадлежать этой Стране по-настоящему, — слегка сощурившись, отзывается он, поглядев на Сакуру со всей серьёзностью, — это моё мнение! Иди сюда, — он вскидывает подбородок, прижимая куноичи к своему боку, крепко обнимая за плечи. — Ты ребёнок Огня. Всегда помни об этом, и тогда никакие сомнения не посмеют взять над тобой верх. В возникшей было тишине не было той неловкости, когда не знаешь, что ответить на услышанное — Сакура просто молчала, чувствуя привычное умиротворение и тепло от присутствия Шестого, а тот, в свою очередь, просто был рядом, потому что ей это было так необходимо. — Может расскажешь, что от тебя понадобилось принцу? — спустя какое-то время первым заговаривает Какаши. — О чём вы говорили? Сакура невольно усмехается, качая головой и тяжело вздыхая. — Ни о чём серьёзном, — пожав плечами, отзывается она. — Кажется, он пытается через меня добраться до Кадзекаге. Быть может, тебе что-нибудь известно? Почему принц так ненавидит Гаару? — Ты ведь помнишь тот день, когда Акацуки напали на Суну? — чуть подумав, хрипло отзывается Какаши, слегка нахмуриваясь. — Ты о том случае, — тянет Сакура, на мгновение поджимая губы, — когда Гаару похитили из деревни? — Множество людей погибло в тот день, и среди жертв оказалась девушка, в которую, по слухам, был влюблен принц. — Неужели он винит в её смерти Кадзекаге? — она изумлённо вскидывает брови, пытаясь переосмыслить услышанное. — Гаара и сам едва не погиб тогда… — Думаю, для принца это не имеет никакого значения. Это и есть та причина, по которой они не ладят друг с другом с тех самых пор. — Теперь мне всё ясно, — задумчиво шепчет она, наконец, находя объяснение странному поведению принца, оправдывая его назойливость, как желание отомстить Кадзекаге. — Он сильно досаждает тебе? Сакура неуверенно пожимает плечами. Теперь, когда она узнала об истинных мотивах принца, ей даже стало немного жаль его. Возможно, ей стоило поговорить с ним о том, что произошло. Хотя она не была уверена, что это хоть что-то изменит. — Пустяки, тебе не нужно волноваться по этому поводу. — Я всегда буду волноваться о тебе, — тихо отзывается Хатаке, подбородком упираясь в макушку куноичи, легко поглаживая пальцами её плечо, стараясь хоть немного приободрить, — и ты всегда можешь на меня положиться! * * * * * * Гаара тяжело вздыхает, глядя на брата тяжёлым, непроницаемым взглядом. Стиснув переносицу пальцами, он на мгновение прикрывает глаза, пытаясь прогнать накатившую было усталость, но суетливость Канкуро лишь только всё более раздражала. — Она скоро проснётся, возьми себя в руки, — сухо бросает он, одёргивая кукольника, вынуждая того остановиться, и перестать, наконец, бездумно мерить шагами палату. Матсури спала. Гаара слышал её тихое дыхание, видел, как её грудь легко вздымалась под покрывалом, и недоумевал, отчего Канкуро всё не успокоится — ведь её жизни ничего не угрожало. Всего лишь пара переломов, да и те, вскоре, заживут, не оставив после себя ни единого шрама. Бесспорно, этой девчонке крупно повезло отделаться лишь лёгкими ранениями, наверняка, она была рождена под счастливой звездой, иначе её везение он никак не мог истолковать. — Не могу перестать думать о том, что произошло, — бросив на Гаару быстрый взгляд, отзывается тот, на мгновение поджимая губы. — Почему их отряд столкнулся с этой тварью в сезон спячки? Нам нужно всё разведать и провести повторную зачистку нор, чтобы подобного больше не повторялось… — Вот и займись этим на рассвете, — Гаара меняет положение тела, садясь поудобнее, подпирая голову кулаком, смотрит на брата со всей серьёзностью, заранее зная, каков будет ответ. — Не уйду, пока она не очнëтся. Как и ожидалось. Кадзекаге легко усмехается, а Канкуро лишь раздражённо цокает языком, поглядев на него с явным недовольством. — И долго ты будешь ходить вокруг да около? — не выдерживает песчаник, решив перейти в наступление, и наконец, ударить в лоб. — Когда скажешь ей о своих чувствах? — Кто бы говорил, — ворчливо парирует кукольник, но сдержать смятение всё же не может — невольно трёт пятерней шею, задумчиво глядя себе под ноги. — Сам то когда признаешься? Или у нас это семейное? Гаара прикрывает глаза, вскидывая голову к потолку, набирает в лёгкие больше воздуха, шумно выдыхает, растягивая губы в полуулыбке. — Речь сейчас не обо мне, — лениво тянет он, слыша глухой смешок. — Ты обязан разобраться с этим, — кивает головой в сторону Матсури, — она должна, наконец, заметить тебя, и отпустить свои чувства ко мне! — Да кто их поймёт, этих женщин, — понуро шепчет кукольник, присаживаясь на постель спящей девушки, легко касаясь рукой бледного лица, убирая пряди волос, с явной болью глядя в закрытые глаза, — никогда не пойму, что творится в её голове! Она ведь никогда меня не признает. — И не узнаешь. Долго ещё будешь искать утешения в компании девиц чайных домов? — Эй, — шикает на него кукольник, резко оглянувшись через плечо, — это ничего не значит, сам ведь знаешь?! Эта идиотка для меня на первом месте, а всё остальное лишь вынужденная мера! Вынужденная. Замена. Гаара знал истинный смысл этих слов. Сам проходил подобное, когда ощущение наваждения разрывало изнутри, когда не мог справиться с чувствами, что разъедали нутро болезненными язвами, когда больше не мог справиться с собственным телом — женщины чайных домов дарили ему временное освобождение. Вновь возвращали в реальность. Позволяли думать ясней, определённей. Чище. Но вновь и вновь он возвращался в тот омут, от которого его не смогли бы избавить даже тысячи женских касаний. Харуно. Она была его болью. Невольно коснувшись рукой ноющего плеча, Гаара молча уставляется перед собой, задумчиво стискивая в кулаке грубую ткань камзола. Вспоминает хрупкие запястья и решительно-отчаянные изумрудные глаза. Эта маленькая, хрупкая куноичи была словно соткана из противоречий. Слишком упрямая, слишком раздражающая, слишком своевольная. Даже несмотря на то, что он загнал её в угол сегодня утром, Харуно по прежнему пыталась противостоять ему, словно его песок её ничуть не испугал. Он явно причинил ей боль. И это так злило. Стиснув зубы, песчаный шиноби переводит взгляд к окну, устремляя сощуренные глаза к алеющему горизонту, лишь отчасти слушая голос Канкуро. Где она сейчас? Наверняка, с Хатаке. Он практически был уверен в этом, и вдруг глухо усмехается своим мыслям, медленно постукивая ногтем большого пальца по широкому, деревянному подлокотнику кресла. Не думать о девчонке не получалось даже на минуту. Она заполняла его голову своим незримым присутствием, медленно подводя выдержку к нулю. И чем больше он пытался отстраниться от неё, тем сильнее хотел оказаться рядом. Избегать её становилось всё невыносимей. Но слова принца, засевшие неприятным осадком в самой глубине души, всё ещё сдерживали его. Я обращу твою слабость против тебя, Кадзекаге. * * * * * * Сакура сидела на кровати Хатаке, миролюбиво позволив маленькому нинкену задремать на её коленях — мопс выглядел усталым, его крохотные лапки были обожжены раскалëнными песками пустыни, а некогда блестящий, мокрый нос выглядел слишком сухим и тёплым. И хоть куноичи было безумно жаль пса, она всё же не могла сдержать улыбки, ведь заветный экстракт был теперь у них — Паккун благополучно справился с заданием, доставив крохотный пузырёк с изумрудной жидкостью точно в срок. Теперь Сакура могла закончить лекарство, и приступить к полноценному лечению Даймё. Она не жалеет чакры на лечение, осторожно поглаживая нинкина по холке, отстранённо думая о том, что после ей нужно будет идти в лабораторию. Письмо от Наруто приятно грело душу. Небрежный почерк с кляксами вызывает улыбку, когда она осторожно разворачивает послание — Хокаге сообщает о последних событиях Конохи, привычно путаясь в формальностях. Явно пишет быстро, местами нервничая, перечëркивая то, о чём желал умолчать, но Сакура, всё же, разгадывает его намерения, мысленно давая другу крепкий подзатыльник. Он пишет ей о родителях и друзьях, а Сакура едва ли может сдержать слёзы, украдкой смахивая предательскую влагу с уголков глаз, отворачиваясь от Какаши, хотя тот прекрасно видел, что с ней происходило. Мать и отец были в порядке — пожалуй, это самое важное, что она хотела знать. Ино пару раз напивалась в баре, порываясь разнести Суну вдребезги, на что Сакура лишь коротко усмехается, прекрасно зная, какой могла быть эта взбалмышная блондинка. Рок Ли пытался отправить ей пару новеньких утяжелителей, чтобы она держала своё тело в тонусе, ведь, наверняка, на тренировки у неё не было времени, но Наруто, конечно же, его благоразумно отговаривает от этой затеи. Темари и Шикамару передавали ей привет, желая терпения и сил. А вот последняя строчка послания заставляет её невольно нахмуриться. Саске вернулся в Коноху. По решению Совета он более не являлся отступником, и теперь занимал должность главы военной полиции. Тяжело вздохнув, она прикрывает глаза, не сразу понимая, что у неё дрожат руки. — Что такое? — Какаши садится рядом, мягко касаясь её плеча ладонью, привлекая внимание. — Что-то с родителями? — Нет, с ними всё хорошо, — отстранённо качает головой куноичи. — Саске, — севшим голосом, неохотно роняет она, — он вернулся… Хатаке невольно хмурится, осторожно забирая из её рук послание, мельком пробегаясь глазами по строкам. Сакура поднимается на ноги, укладывая мопса на покрывало, отворачивается, но Какаши вдруг перехватывает её руку, стискивая запястье пальцами, останавливая. — Посмотри на меня, — тихо просит он, а Сакура лишь прикрывает глаза, замирая. — Мне нужно идти. — Тебе больно, — с нажимом произносит тот, заставив Сакуру выдохнуть, — ведь ты так долго ждала его возвращения… Ждала. Но разве это что-то меняет? Она собственноручно отвергла его. После стольких лет. Но разбитые чувства по-прежнему ранили, и как бы сильно она не хотела это скрыть — ей было скверно. — Ты всё ещё любишь его? Сакура озирается, с растерянностью глядя в стальные глаза. Этот вопрос звучит в её голове даже после того, как куноичи оказывается в лаборатории. Лекарство будет полностью готово к утру. Она ещё раз перечитывает карту больного, делая необходимые пометки на отдельном листе, и вздрагивает, когда чужая рука касается пряди волос на её виске. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты выглядишь чертовски притягательной, когда чем-то занимаешься? Насмешливый тон принца вынуждает Сакуру невольно закатить глаза, она слегка отстраняется, продолжая делать вид, что не замечает его присутствия, ровно до того момента, как он вдруг не выхватывает из её пальцев пузырёк с экстрактом. — Что… Что вы делаете? — невольно охает она, пытаясь перехватить его руку, но тот ловко уворачивается, улыбаясь ей самой милой улыбкой. — Верните, сейчас-же! — Жаль, что только подобным образом я способен обратить на себя твоё внимание, — беззаботно отзывается тот, пряча руки за спину. Волна светлых волос падает ему на лицо, когда он чуть склоняет голову, глядя на куноичи с явным весельем. — Забавно, что тебя способна разозлить такая мелочь… — Жаль признавать, — сощуривая глаза, холодно роняет Сакура, поворачиваясь к принцу, — но от этой мелочи зависит жизнь вашего отца! — Неужели? — он отступает на пару шагов, небрежно вытягивая перед собой руку, стискивая пальцами кожаный шнурок, покачивая пузырёк перед глазами. — Как занимательно! Сакура напряжённо поджимает губы, понимая, что если попробует подойти ближе, тот непременно что-нибудь предпримет, поэтому она просто замирает на месте, ожидая. — Вам весело? — сухо интересуются она, складывая руки на груди, всем своим видом давая понять, что не собирается ничего делать. — Как бы сказать? — задумчиво тянет тот, разглядывая пузырёк в свете ярких ламп, слегка прикусывая нижнюю губу. — Мне очень приятно, что ты разговариваешь сейчас со мной. Смотришь на меня, злишься… Мне всё это нравится! — А мне нет, — слегка сощуриваясь, отвечает она. — Мне претит такое внимание. Просто ответьте прямо, чего вы добиваетесь? К чему эти игры? Мы с вами из разных миров… Принц замирает, его взгляд устремляется к куноичи, явно оценивая. — Из разных миров? Так тебя заботит положение? — Это не единственная причина. Он демонстративно прячет пузырёк в карман, а Сакура раздражённо прикрывает глаза, понимая, что так легко не отделается от его компании. — Как насчёт того, чтобы провести со мной вечер? — он подходит к ней намеренно близко, а Сакура лишь отводит глаза, предпочитая смотреть куда угодно, только не на него. — И давай без формальностей! Хочу услышать, как ты произносишь моё имя… — А это не слишком? Просить меня о подобном? — её руки предательски дрожали, поэтому она спешно прячет их в карманах халата. — Разумеется, я не смею тебе приказывать! — тихо отзывается он, осторожно касаясь пальцами её подбородка, вынуждая посмотреть на него. Без злости, без раздражения — лишь мягкие касания, и тёплый взгляд. Это настораживало. Она не знала, чего ожидать от этого человека. — Ты всё ещё не принадлежишь нашей стране, — спокойно поясняет он. — В этом твоё преимущество, ты не знала? — Так, значит, я могу отказаться? — она вскидывает на него глаза, легко усмехаясь, понимая, каким будет ответ. — Можешь, — принц так же усмехается, отпуская её подбородок и отступая на шаг, — но тогда ты не получишь это! Пузырёк с экстрактом на мгновение возникает перед её глазами, маяча и дразня, но Сакура предпочитает оставаться спокойной. Если он разобьёт его по ошибке, она будет нести за это ответственность. А смерть Даймё не входила в её планы. — Я должна закончить лекарство! — Закончишь утром. Злобный ублюдок, — думается ей, — играешь чужой жизнью? — Хорошо, — с явным трудом произносит она, сдерживая раздражение. — Разве у меня есть выбор? Они покидают больницу неспешно, идя рука об руку — Сакура благоразумно помалкивала, в то время как принц говорил на различные темы, удосуживаясь лишь коротким кивком с её стороны. И, казалось, его это вполне устраивало. — Куда мы идём? — наконец, не выдерживает она, когда они проходят бесчисленное колличество улиц. — В моё поместье. Сакура сомневалась. Ей вообще не нравилась эта затея — оставаться с ним наедине. Но, разве она могла перечить? Огромный дом с тёмными провалами бесчисленных окон не радовал. Он кажется ей западней. Когда двери за ними неизбежно закрываются, Сакура лихорадочно выдыхает, невольно сжимая руки в кулаки, послушно следуя за принцем по длинному коридору на второй этаж. Казалось, в этих стенах не было ни единой души кроме них самих, и это обнадёживало. — Не страшно? — неожиданно заговаривает принц, и Сакура едва не отпрыгивает в сторону, чудом обуздав реакцию шиноби, с явным трудом беря эмоции под контроль. — Я отпустил всех слуг, поэтому здесь так темно. Нам не должны помешать! — Спланировали всё заранее? — едва не скрипя зубами, выдыхает она, с силой вцепляясь пальцами в перила, стараясь держаться от собеседника как можно дальше. — Возможно, — с тихим смешком отзывается тот, отчего всё тело куноичи вдруг покрывается мурашками. Она невольно прислушивалась к окружению, пытаясь уловить запахи, разобрать присутствие чужих аур, отголоски чакр. Ничего. — Как именно вы хотите провести со мной вечер? — невольно озираясь, как можно более сдержанно интересуется она, понимая, что ничего хорошего ей ждать не следует. — Я думал предложить тебе выпить, но, уверен, ты не поддержишь мою идею, — наигранно вздохнув, отзывается принц, вынудив Сакуру нахмуриться. — Поэтому просто выпьем чаю и поговорим. Такое положение дел тебя устроит? Её не устраивал ни первый, ни второй вариант, но куноичи, всё же, предпочитает благоразумно промолчать. Они останавливаются у огромных дверей, и принц любезно открывает их, пропуская Сакуру в тёмную комнату. — Это моя личная библиотека, — опережая её вопрос, сдержанно поясняет он, обходя куноичи со спины, — здесь я провожу большую часть своего времени. Тут намного свежее, чем в остальных комнатах… Тебе ведь известно, насколько сильно я не люблю жару? Воздух и вправду кажется ей прохладным, а когда принц зажигает светильники, Сакура с восхищением озирается по сторонам, блуждая взглядом по бесчисленным книжным стеллажам. В центре огромной комнаты были выстроены высокие колонны из гладкого, блестящего камня, и они были сплошь увиты плющом. По краям комнаты виделись две каменные лестницы, позволяющие подняться на второй ярус, и делили пространство на два этажа, где на каменном выступе, похожем на балкон стоял небольшой, полированный стол в окружении мягких кресел из темно-синего бархата. Там они и располагаются. Сакура осторожно присаживается, по-прежнему, с восхищением озираясь вокруг, разглядывая огромные растения с яркими, пышными бутонами, названия которых она даже не знала. Именно благодаря им воздух этого места был так свеж и лёгок. Ощущалась едва уловимая сладость, так что Сакура невольно прикрывает глаза, делая глубокий вдох, заметно успокаиваясь. — Вижу, тебе понравилось, — самодовольно усмехается принц, водружая на стол поднос с чайником и чашками. — Это место впечатляет, — согласно кивает куноичи, глядя на собеседника с лёгкой улыбкой. — Попробуй чай, — осторожно наполняя чашки, тихо отзывается мужчина, пододвигая одну Сакуре, — это особый сорт. Пей не спеша, позволь аромату раскрыться должным образом! Первый глоток обжигает рецепторы диковинным вкусом с лёгким ощущением горечи — Сакура замирает, на мгновение хмурясь, но почти сразу же расслабляется, медленно проглатывая горячую жидкость. Волны тепла распространялись по телу чувством лёгкой эйфории. Ей нравилось это чувство. — Ничего подобного прежде не пробовала, — задумчиво шепчет она, поудобней устраиваясь в кресле, — вкус довольно своеобразный, но интересный… — Расслабляет, не правда-ли? — легко улыбнувшись, отзывается принц, откидываясь на спинку кресла, закидывая ногу на ногу. — Так о чём вы хотели поговорить? — Брось, Сакура, — взмахнув рукой, усмехается тот, небрежно откидывая волосы с лица, — опустим нормы приличия! Можешь звать меня просто по имени… — Думаю, это слишком. Оставим всё как есть, — Сакура бы ни за что не согласилась на подобное, ведь они были не настолько близки. Она никогда не станет звать его по имени, как бы он не просил. — Меня восхищает твоё упрямство! Уверен, Кадзекаге с тобой приходится нелегко. Сакура задумчиво делает глоток из чашки, невольно всматриваясь в лицо принца. Бледная, ровная кожа, тонкие черты, и идеальные губы, необычайно синие глаза в обрамлении длинных, тёмных ресниц. Совершенно не похож на отца, мельком думается ей. Статен и утончён. На щеках вдруг вспыхивают непрошеный румянец. Куноичи бросает в жар, но она списывает подобное на горячий напиток, вновь отвлекаясь на собеседника. — Как давно вы знакомы? Сакура неуверенно пожимает плечами, невольно касаясь пальцами тугого ворота кофты, чувствуя неясный дискомфорт — хотелось избавиться от плотной ткани, чтобы позволить коже дышать. — Впервые я увидела его, когда нам было по тринадцать лет. Он пришёл в Коноху, чтобы сдать экзамен на чуунина, — она усмехается, вспоминая давно минувшие дни. — Тогда я ещё не знала, какая сила в нём кроется. — Так, значит, вы дружили? Сакура пожимает плечами, наблюдая, как принц вновь наполняет их чаши чаем. У него были красивые руки. Сакура встряхивает головой, не понимая, почему вообще думает о подобном. Коротко выдыхает, на мгновение прикрывая глаза, концентрируя внимание. — Мы никогда не были друзьями… Принц улыбался, наблюдая за ней с явным весельем, медленно отпивая напиток из чашки. — Кажется, он заинтересован тобой? Как думаешь? — Почему вас это так заботит? — Простой интерес, не более, — пожав плечами, отзывается тот. — Я кажусь тебе настойчивым? Сакура берет в руки чашку, рассматривая светло-зеленую жидкость с розовыми лепестками в тусклом свете ламп, делает несколько глотков, обдумывая услышанное. Ей был понятен скрытый мотив его расспросов — принц пытался выведать у неё как можно больше подробностей касаемо их с Кадзекаге отношений, чтобы использовать это в своих целях. Именно поэтому он заманил её в своё поместье. — Между вами что-то произошло? Принц замирает на мгновение — его лицо вдруг становится серьёзным, а взгляд злым. — Думаю, тебе уже известны некоторые подробности, — тяжело вздохнув, проговаривает он, касаясь двумя пальцами переносицы, слегка вздёргивая бровь.— Хочешь поговорить об этом? — Я надеялась, что вы поведаете мне об этом. Принц глухо усмехается, слегка запрокинув голову. — Ты очарована убийцей. Вот что тебе нужно знать, Сакура! Не страшно? И ты вскоре выйдешь за него! Станешь его игрушкой. Вещью. Ведь любить он не способен! — Этот союз лишь политическая выгода между двумя странами, вам ли не знать, принц? С чего вы взяли, что этот брак должен быть построен на чувствах? — Сакура чуть вскидывает брови, изображая явное непонимание, внимательно наблюдая за собеседником. — Не ожидал, что ты так легко смиришься с этим, — его улыбка кажется ей не доброй. — Ты явно что-то скрываешь! Неужели пытаешься его защитить? Вместо ответа Сакура опустошает содержимое чашки и морщится. Неясная пелена перед глазами лишь только усиливалась. — Почему… — она встряхивает головой, со всей силы вцепляясь пальцами в подлокотники кресла. — Почему вы считаете Кадзекаге убийцей? — Разве это не так? — он резко вскакивает со своего места, нависнув над куноичи угрожающей тенью, вынудив невольно вжаться в спинку кресла. Его ладони накрывают её руки, болезненно прижимая к подлокотникам, не позволяя отстраниться. — Считаешь, я заблуждаюсь? Ну же, милая, убеди меня в том, что его руки не погрязли по локоть в крови! Сакура отводит взгляд, поджимая губы. Не хочет отвечать. Потому что знает, сколько погибло людей, пока Кадзекаге ещё был джинчурики. Это не он. Не его вина, ведь им управлял Шукаку. Пытается сказать это, но принц вдруг перехватывает её подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. — Ты знаешь обо всём, — его губы кривятся в презрительной усмешке. — Знаешь, но по-прежнему отрицаешь это! Та девочка погибла по его вине. Он убил мою Ран! Он монстр, Сакура! Ты защищаешь убийцу! Сакура прикрывает глаза. Ей не хватало воздуха. Ситуация медленно выходила из-под контроля. — Отпустите меня, — шепчет она, невольно сжимая колени, чувствуя неясную волну колющих искр внизу живота. — Отпустите! Принц улыбался. Отпустив её запястья, он смещает ладони к её плечам, грубо сминая ткань накидки, так что та выбивается из пояса, сползая к предплечьям. — Не долго тебе осталось противиться, — с нажимом цедит он, с силой удерживая куноичи на месте. — Целая ночь в нашем распоряжении, дорогая! Он попытался поцеловать её, но Сакура резко отворачивается, так что его губы лишь прижимаются к её щеке. Куноичи морщится, ощущая горячую влагу на коже, упирается в грудь принца ладонями, вскрикивает, когда тот, вдруг, обхватывает её лицо ладонями. — Не надо! — Как же мне хочется разорвать тебя на куски! — он прижимается к её лбу своим лбом, шумно дыша. — Мечтаю увидеть его перекошенное от ярости лицо! Мечтаю увидеть Кадзекаге сгорающим от боли… Сакура кривится от отвращения, отворачивается, отпихивая от себя тяжёлое тело. — Что было в этом чае? — Ничего особенного, — смеётся тот, откидывая со лба пряди золотистых волос, — но ты хорошо держишься, признаю! Наверняка, это чертовски неприятно? — И кто тут чудовище? — сипло шепчет она, поднимаясь с кресла, предусмотрительно прячась за высокой спинкой. Руки предательски дрожали, а по коже стремительно проносились мурашки — странный жар прокатывался по телу тугими волнами. Сакура прижимает к груди руку, чувствуя бешено колотящееся сердце, и невольно прикрывает глаза, облизывая пересохшие губы. Щёки горели. — О, нет, я вовсе не чудовище, милая! — с улыбкой тянет принц, медленно подступая к замершей куноичи. — Если позволишь обнять себя, станет намного легче, обещаю! — Так что было в этом чае? — встряхнув головой, шепчет Сакура, криво усмехнувшись его словам. — Яд? — Брось, к чему мне убивать тебя? Какая глупость! Нет, это не яд, можешь быть спокойна. Он подходит к ней намеренно близко, осторожно приподнимая её лицо двумя пальцами за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. Невыносимо синие и прекрасные. Даже его голос кажется ей безумно привлекательным, так что хотелось слушать его целую вечность. Сакура лихорадочно выдыхает, смещая взгляд к его губам. Таким мягким и податливым, что неумолимо захотелось прикусить их зубами, чтобы выступили капельки крови. Она пугается собственных мыслей, но сознание медленно подводило её, вынуждая ослабить бдительность. — Хочу уйти, — тихо шепчет она. — Я не держу, — на выдохе роняет принц, и медленно вскидывает руки, словно стараясь доказать ей, что не собирается ничего предпринимать. Он и вправду не держал её. Не пытался причинить боль. Не пытался идти против её воли. А она лишь чувствовала восторг от звука его голоса. — Тогда, верните мне экстракт… Принц кивает, медленно извлекая из складок дорогой накидки пузырёк на шнурке, протягивает его ей, но вдруг замирает, глядя ей в глаза смешливым взглядом, чуть улыбаясь. — Отдам за поцелуй.