Битлмен и Кот Нуар: Раскол

      Полицейский автомобиль остался на парковке рядом с коллежем — оттуда до дома Хранителя пять-шесть минут пешком. Не будь Лила абсолютно уверена, что застанет старика за очередной чайной церемонией или медитацией, а не в постели, дождалась бы утра, позвонила бы, договорилась с комиссаром Агрестом и Эшером-старшим на совместный визит, как того требовал Кодекс. Отчаянные времена толкали на отчаянные меры, и Вольпина готова была взять на себя ответственность с того момента, как в паре сантиметров от её головы пролетела пуля первого снайпера. Повезло, убийцей оказался новичок — молодой парень из бедных районов, вышедший на первое боевое задание, своеобразный обряд инициации в «легионеры». Хоть на допросе он не сказал ничего ценного, его провал позволил подготовиться к повторным покушениям: следующий стрелок сам стал мишенью, когда бойцы РЕЙДа застали его на позиции и, недолго думая, открыли огонь на поражение. На следующий день из тюремного госпиталя наёмника, бледного и холодного, выписали уже в чёрном мешке. Медлить и дожидаться третьего солдата удачи — всё равно что застолбить место на кладбище. Если жизнь супергероини и работа в полиции чему-то её и научили, так это тому, что изобретательность организованной преступности нельзя недооценивать. Особенно террористов, скрывающихся под масками наёмников.       Наступала ночь, переулки и дворы пустели, в окнах один за другим зажигались белые огоньки ламп. Из-за серо-зелёных черепичных крыш выглядывал вечный маяк, главное светило ночного города — Эйфелева башня. Каждый раз глядя в ночи на её верхушку, Лила вспоминала, как ещё будучи подростком в свои первые патрули ориентировалась по ней — после крошечных деревушек, где все друг друга знают, на родной Сицилии Париж казался муравейником, огромным и необъятным. Первая мысль, посетившая девочку, когда Габриэль помог ей увидеть его с высоты: «Мне не хватит жизни, чтобы всё здесь осмотреть!». Наивная, на первый взгляд, детская догадка напомнила о себе уже через год после выпуска из полицейской академии — по юности Вольпина и подумать не могла, что один мегаполис может таить столько грязи под романтичной личиной, которой заманивают туристов. Стоит копнуть поглубже, как в подвале любовного гнёздышка найдётся пропитанное потом и кровью гнездо разврата; кондитерская окажется местом, куда взрослые приходят далеко не за сладостями, а малоизвестная киностудия, специализирующаяся на артхаусе — лучшим средством для отмывания грязных денег. Город никогда не спал, благодаря не праздному стилю жизни, а непрекращающейся лихорадке, и всё, что могла сделать Лила, — временно снять боль, пока возбудители вируса не вернутся на следующий день. Штамм «Легиона» грозил окончательно задушить несчастного больного.       Домофон звонко пищал и загорался красным снова и снова, но никто по ту сторону не спешил отвечать. Молчал и мобильник Хранителя, ещё сильнее нагнетая паранойю. Свет в окне не горел, и на мгновение Лила задумалась о том, что старик мог попросту выйти в магазин или на прогулку, но в следующую же секунду опомнилась: в дни смуты он не стал бы без острой нужды покидать квартиру в одиночестве, да к тому же так поздно. Значит, или уснул, или опасения не напрасны. С родной «Береттой» наготове девушка, предварительно оглядевшись и убедившись, что никто не идёт следом, свернула в переулок. Впереди, за аркой, располагались строительные леса — прямой путь на четвёртый этаж, к коридору перед нужной квартирой. Из открытых окон по соседству от неё доносилась громкая танцевальная музыка, этажом ниже, забравшись передними лапами на подоконник, лаяла собака — ни одного свидетеля. Рабочие разъехались ещё на закате, и на пути стояли только дважды обвитые сигнальной лентой столбы. Недолго думая, Лила приподняла верхнюю часть ограждения и нырнула промеж красно-белых линий. Крепкой хваткой вцепившись в брус, она подтянулась и, уперевшись ногой в помост, забралась на него. Схема проста: вскарабкаться по лестнице, выбить нужное окно и, если придётся, вскрыть квартиру Хранителя. В кармашке на плече маскировочного суперкостюма Вольпина всегда носила несколько шпилек, на поясе — небольшую отвёртку. Пока коллеги по участку посмеивались над таким скрупулёзным подходом, отдавая предпочтение старому-доброму «с ноги в дверь», Габриэль перед каждым дежурством спрашивал, не нужны ли запасные скрепки и отмычки. Лила отмахивалась — дома, за зеркалом в ванной, у неё хранилась целая коробочка на чёрный день.       Войти через окно оказалось куда проще, чем в воображении — рама с лёгкостью поддалась, отворилась с одного толчка. Настоящие проблемы начались у двери. Звонка не было — пришлось стучать. Один раз, два, три... нет ответа. Тяжёлый вздох в пустоту лестничной клетки. В руке сверкнула отвёртка. Выставить в правильное положение штифты секретного механизма у обычного цилиндрового замка — мудрёная задачка и для опытного взломщика; инструмент может надломиться, застрять внутри, выскользнуть. Но курсы молодого бойца не прошли зря. После трёх минут копошения до заветного щелчка девушка дёрнула ручку и с досадой обнаружила, что квартира заперта ещё и на щеколду — Хранитель явно ждал непрошенных гостей. Предположение, что никого нет дома, отпало окончательно.       — Учитель, откройте, — в недоумении Вольпина постучалась снова, но не услышала ничего, кроме отголосков евродэнса из-за двери напротив.       С минуту она, уперевшись спиной в стену, просто стояла, думала, что делать дальше, пока её внимание не привлёк крик чёрного ворона, бесстрашно приземлившегося на подоконник и принявшегося деловито расхаживать по нему. Лила, прищурившись, подошла ближе, но ночной визитёр и не думал улетать, не размахивал крыльями, даже не вертел головой в разные стороны. Казалось, что птица смотрит прямо на неё. Суеверия никогда прежде не тревожили атеистическое мировоззрение Лилы, но дурные предзнаменования одно за другим возникали в голове, а с каждым вскриком в груди становилось всё холоднее, будто храбрость медленно, но верно выкачивают. Ещё в детстве она слышала легенды об акумах — демонических сущностях, которых притягивают людские страхи, будь то робость в признании или мысли о грядущей утрате. Никто не знает, как они выглядят, но Хранитель убеждал, что на Земле они способны принимать самые разные формы. Одни видят их чернильно-чёрными бабочками, другие — животными, а к Гийому Левассёру, говорят, акума и вовсе явилась в погонах штандартерфюрера СС. Неизменным оставался один только цвет. Чем сильнее подвергаешься негативным эмоциям, тем скорее демон завладеет тобой. Девушка крепко зажмурилась и снова открыла глаза, но ворон по-прежнему был там. На лбу выступил пот. Потусторонняя сущность или нет, но она действовала Вольпине на нервы.       — Кыш! — размахивая руками, она попыталась отогнать птицу. — Убирайся! Но та, расправив крылья, лишь вспорхнула выше и приземлилась на угол рамы. Отчаянные крики слышались обрывками слов:       — Оберр! Оберр! ОБЕРР!       — Кыш! Лети отсюда, говорю!       Обернись!       Вдруг с лестницы послышался цокот высоких каблуков — кто-то поднимался. Лила в момент забыла о надоедливом вороне и положила руку на рукоятку «Беретты». Судя по промежутку, к ней шёл кто-то один. Если гражданский, проблем не возникнет, а наёмницу из «Легиона» легко застать врасплох. Стройная, невысокая женская фигура подошла к двери квартиры Хранителя и остановилась. Кремовое, наверняка сшитое на заказ, пальто и аккуратно завязанные в пучок рыжие волосы — ни один приличный «легионер» не стал бы так одеваться. С очередным криком горе-птицы женщина повернула голову. Наконец Лила разглядела знакомое лицо гостьи и с облегчением расслабила руку. Перед ней стояла преподавательница литературы из коллежа «Франсуа Дюпон».       — Агент Росси? — Калин неловко улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. — Право, не ожидала вас встретить. Это такая честь для меня.       — Как и я вас, мадам Бюстье. Вы в гости? — Вольпина кивнула в сторону шумных соседей Хранителя.       — Нет, я живу здесь. Этажом выше. Если хотите, можете зайти. У меня есть травяной чай и конфеты.       — Спасибо, но я сейчас на дежурстве. Не положено отвлекаться. Калин хихикнула и подошла ближе, прижимая девушку к окну. Ворон за спиной супергероини каркнул в последний раз и, наконец вылетев в окно, скрылся в сгущающихся тучах.       — Конечно, я всё понимаю, но должна же я как-то отплатить вам за то, что вы делаете для города, для каждого из парижан. Было бы просто несправедливо отпустить супергероиню ни с чем.       — Настойчивости вам не занимать, — усмехнулась Лила, — но мне вправду ничего от вас не нужно. Защита Парижа — мой долг, а не работа. Мадам Бюстье посмотрела по сторонам и ни с того ни с сего переменилась в лице. Глупая улыбка вмиг исчезла, глаза глядели исподлобья.       — Долг, значит? Вот как, — она убрала за ухо ещё одну прядь, обнажив коммуникатор. — Что ты, сучка, можешь знать о долге? Своей стране, своему народу, своему вождю. Вы, итальянцы, как были трусами при Муссолини, так ими и остались.       Не растерявшись, Вольпина хотела было обнажить пистолет, как резкий прямой удар в живот заставил её согнуться в конвульсиях, снова испытать ту обжигающую электрическую боль. Лампочки на суперкостюме замерцали, как гирлянда на новогодние праздники, и загорелись красным. Рука Калин искрилась. Не шокер, электрическая перчатка.       — Dummkopf! Rotznase!(1) Ты хоть представляешь, каково это — пережить крах родной страны? Пережить всех боевых товарищей? Десятилетиями, изо дня в день притворяться, что жиды, педики и супергерои — не ошибки природы, место которым в газовых камерах. — На глазах наворачивались едва заметные капельки слезинок. — Ты ничего не знаешь о долге, ничего не знаешь обо мне. Калин наклонилась к обездвиженной Вольпине и прошептала на ухо:       — Никакой мадам Бюстье нет и никогда не было. Это маска. Вроде тех, что вы носите. Но на этом наши сходства заканчиваются. Я Зомбизу, воплощение мести германского народа. В сорок пятом году наша наука была величайшей в мире. Она продлила мне жизнь, чтобы в один прекрасный день я возродила падшую страну из пепла. Но до тех пор я должна зачистить Европу от выродков, вроде вас, и «Легион» неплохо платит мне за это. Зомбизу вытащила «Беретту» из её кобуры и приставила к виску.       — За Хранителя можешь не переживать, мы позаботились о нём. Посмотрим, как много сыворотки старик готов нам пожертвовать, — ехидная улыбка мелькнула на лице. — Марков недооценил тебя тогда. И я тоже. Думали, доставим тебя к Бражнику живой. Но раз не хочешь, да будет по-тво... Щелчок оборвал её на полуслове. Вольпина не шевелилась, но её левый кулак что-то усердно сжимал. Сжав зубы, Зомбизу изо всех сил наступила каблуком на руку, заставив высвободить из стальной хватки мобильный телефон. Однако вместо пронзительного вопля послышался хриплый смех. Вслепую она напечатала предупреждение и сбросила в общий TeleApp-чат полицейского отделения. Она победила.       — Битлмен и Кот Нуар... прикончат тебя... porca puttana...(2)       Из-за громкой музыки никто не услышал выстрел. Тело Лилы обмякло, лицо застыло в радостной улыбке, по щеке ручьём текла кровь. Зомбизу поднялась на ноги и включила коммуникатор.       — Тридцать четвёртый, заходи. И захвати мешок — объект устранён.