***
Промучив следующий час Сугавару с Акааши неизвестностью, затаскав их по каким-то задворкам и неожиданно вынырнув на широкую, полную народа улицу, Ойкава наконец-то соизволил ответить. — Не мамочки, а МаМа-чки. — Он остановился перед шикарной вывеской, огромными буквами складывающейся в надпись «Салон красоты». — Занятные личности, между прочим. Тебе они понравятся, Кейджи. Привет, садисты! Ойкава громко рассмеялся и уверенно толкнул распахнувшиеся внутрь двери. И плевать он хотел на круглые глаза девушки-администратора за стройкой: новенькая, что ли? — Убейся уже об стену, Ойкава. Всех клиентов распугаешь! Вытирая руки полотенцем, из-за прозрачной занавески сбоку от стойки, по-доброму улыбаясь, вышел симпатичный брюнет, хотя нелепые, но удивительно подходящие острому лицу брови, искрящиеся смехом глаза и видневшаяся из-под воротника белой рубашки татуировка, затрагивающая правую половину шеи и щеки, производили неоднозначное впечатление. — Где ты тут других клиентов видишь, Маттсун? — Ойкава задорно ударил по протянутой ладони. — Я, между прочим, на ваш алтарь совершенства новые жертвы доставил! Как и договаривались. — Терпеть не могу твоё чувство юмора. — Следом за брюнетом, засунув руки в карманы светлых брюк, у стойки появился ещё более странный парень с розовыми прядками в светло-каштановых волосах и точно такой же татуировкой, но уже слева. — А вот обещанный сюрприз удался на все сто, ценю. «Занятные личности» с каким-то голодным предвкушением рассматривали Сугавару с Акааши, время от времени переглядываясь между собой и согласно хмыкая. Не хотелось признавать, но, стоя рядом друг с другом, смотрелись они сногсшибательно-гармонично. — Знакомьтесь: Маттсун и Макки. — Ойкава поочерёдно указал на «тёмненького и светленького» (Сугавара мысленно хихикнул, вспомнив Тсукишиму). — Идеальный тандем знаменитых на всю округу МаМа-чек, способных и Квазимоду облагородить до неузнаваемости. — Я на такое не подписывался. — Акааши попятился в сторону выхода. — Зная тебя, — обвиняющая реплика в сторону Ойкавы, — предполагаю, что ничем хорошим понятие «облагородить» не закончится. — Какой догадливый. — Макки припечатал Акааши выразительным взглядом, в котором только полный идиот не распознал бы презрительного «слабак». — Но глупый. Мне он нравится, забираю. Маттсун, на тебе второй. Ячи-сан, — кивок в сторону девушки за стойкой, — организуй коллектив и закрой салон, на сегодня всё. — Чудненько. Только я на секунду украду ваших подопытных. — Ойкава подхватил Акааши с Сугаварой под руки и отвёл в сторону. — Так. Кейджи, умри, но не дёргайся — терпеть чужие прикосновения тебе придётся. Останавливай свои идиотские порывы мыслью о том, что эпиляция интимной зоны в сотню раз страшнее. — Ойкава сделал вид, что не заметил обоюдно-судорожных всхлипов. — Суга, тебе нужно просто расслабиться и… хоть с ног до головы перелиняй своим малиновым румянцем, но выполняй указания и не пялься на чужие конечности — для полного смущения тебе только стояка не хватало. Поверьте, плохого вам не сделают. — Ойкава выпятил губы и внезапно глупо хихикнул. — Впрочем, нет, не верьте, ха-ха-ха! — Хватит клиентов запугивать, Ойкава. За каждый нервный срыв с тебя причитается, и стандартным якинику не отделаешься! Уж будь уверен, мы все проценты посчитаем. — Макки угрожающе растянул тонкие губы в многозначительной улыбочке. — Маттсун? — Судя по дикой панике в глазах блондинчика, горячий рамен со свининой нам уже обеспечен. Макки? — Начинаем, Маттсун. Вечер обещает быть интересным. Акааши не успел и глазом моргнуть, как оказался в плену вездесущих рук непонятно откуда набежавших помощников, бдительно контролируемых высокомерным Макки (что за дурацкое прозвище?). Сугавара не менее беспомощно оглянулся на друга, но покорно позволил увести себя вслед за Акааши, успев напоследок откликнуться на просьбу Ойкавы отдать ключ от квартиры. Маттсун перекинулся парой слов с Ойкавой, удивлённо посмотрел в спину своему клиенту, но тут же понятливо хмыкнул. Ойкава, автоматически покрутив между пальцами ключ, кивнул сам себе и решил, что успеет; небольшие перемены пустующей квартире-студии не помешают.***
— Макки, как думаешь, высветлить или оставить как есть? — Брось, Маттсун, цвет потрясающий — если только пару прядок. — М-да, руки — случай запущенный. Ты так не считаешь, Макки? — Клавиатура и бумага, Маттсун. Однозначно. Увеличить время или количество масок? — Судя по всему, кроме стандартного лосьона кожа на лице ничего более подходящего не знала. Маттсун? — Согласен, Макки. Но я не стал бы усердствовать со скрабом. Что там с педикюром? — У меня клиент в истерике — ему, видите ли, щекотно! Макки? — Двойная порция дайфуку с Ойкавы. Записывай, Маттсун, записывай. — Уже. Я закончил, мы пошли на эпиляцию. Господи! Наконец-то их развели по разным комнатам. Акааши облегчённо выдохнул: МаМа-чки конкретно так успели достать своими переговорами. Но он зря расслабился. Включилась внутренняя связь. — Макки? Акааши готов был завыть. Правда, через пару секунд он понял, что выть сейчас придётся натурально: судя по всему, и для него настал момент той самой эпиляции. И не только интимной зоны. Всё. Это последняя капля. Акааши решил притвориться мёртвым. Не получилось. Чужие пальцы осторожно погладили кожу на груди, надавливая на тонкие, едва заметные шрамы. Акааши вздрогнул и неосознанно зашипел. — Спокойно. — Макки серьёзно на него посмотрел, слегка нахмурившись. — У меня сложный случай, Маттсун. Отключаюсь. Тихий хлопок по кнопке внутренней связи заставил Акааши вздрогнуть. — Не нужно так реагировать. Лишних вопросов задавать не буду, но привести кожу в порядок надо. Даже удивительно, почему ни ты, ни твой партнёр не озадачились подобным. На будущее: стóит более внимательно относиться к последствиям. — Макки задумчиво потеребил нижнюю губу. — Убрать такие шрамы — не проблема, а вот застарелые… Растянем, конечно, но не до конца. Так что добавлю к твоим рекомендациям кое-какие средства и инструкции. Хм. Ты чем таким интересным пользуешься? — Увлёкшись, он аккуратно провёл указательным пальцем по круговым шрамам на руках. — Ничего на ум не приходит. Ауч. Прости. — Макки наконец-то заметил ошеломлённый взгляд Акааши. — Привык не заморачиваться осторожностью при обсуждении подобных вопросов. Я и сам, знаешь ли, в Теме, так что не рефлексируй раньше времени. Акааши ничего не понял, кроме того, что Макки пообещал убрать шрамы. Не сказать, что ему это нужно, но вот возможность оставлять новые… Надо будет потом спросить.***
— Зачем? — Сугавара настороженно отнёсся к непонятной субстанции кислотно-голубого оттенка, которую Маттсун намеревался размазать в паховой области. — Обезболивающее, — пожал тот плечами, всем видом демонстрируя обычность процедуры. — А-а, может, не надо? — Сугавара запаниковал. — Я не… Широкая улыбка и хитрый взгляд исподлобья возразить не позволили: отвлекающий манёвр глаза-в-глаза сработал безупречно, и холодное нечто мгновенно расплылось по горячей и нежной коже. — Займёмся пока ногами. Маттсун глубоко и шумно вздохнул и потянулся к другим баночкам, с тоской покосившись на мигавший красным индикатор внутренней связи. Сугавара зажмурился и задержал дыхание. …Ну и как после такого вообще ходить можно?! Сугавара осторожно попытался сдвинуться с места. Кожу в паху немилосердно щипало и подёргивало, но Маттсун заверил, что это скоро пройдёт, главное, выполнять все рекомендации. Впрочем, через пару шагов чувство дискомфорта свелось практически к минимуму. А настолько чистым и обновлённым Сугавара ещё никогда себя не чувствовал: необычно, непривычно и… хотелось немного почудить. Интересно, как там Акааши? Они с Макки, случайно, не поубивали друг друга? Задумавшись, Сугавара сразу не заметил, что Маттсун завёл его в какой-то коридор и кивнул в сторону постиранной и выглаженной одежды. — Не торопись, надень только боксеры, остальное успеется, — заинтриговал он улыбкой. Сугавара слабо улыбнулся в ответ и, выполнив указания, смело шагнул за прозрачные занавески, куда его подтолкнул Маттсун. Уф, лишь бы ничего сверхэксцентричного, а то уж больно довольным выглядел Маттсун — словно кот, съевший хозяйскую сметану. Ну, что сказать? Не эксцентрично, но на оригинальность претендует. Сугавара растерянно заморгал, пытаясь поверить в то, что видит. Зеркалá. Комната блестела от их количества. И ещё ни разу Сугавара не смотрел на себя со стороны в таком ракурсе, а тут как будто вновь с собой познакомился. — М-да. Я гений, и без вариантов. — Маттсун во всех диапазонах резонировал ярким восхищением. — Станцуешь? Грех не похвастаться красивым телом и естественной сексуальностью. Сугавара с изумлением уставился на отражение Маттсуна. Но… желание почудить никуда не пропало. Светлая улыбка, пробный разворот, плавные движения рук и волна от бедра. Класс! А если ещё выгнуться, откинуть голову и встретиться взглядом с поражённым Акааши — получится невероятная смесь. Музыка звучала в душé, настроение зашкаливало диким позитивом, тихий смех взрывался зеркальными бликами, и Сугавара танцевал: открыто, соблазнительно, искренне. «Иногда я просто ненавижу Ойкаву. За то, что прав». — Акааши с не меньшим потрясением разглядывал самогó себя, стараясь сфокусироваться на таком непривычно-законченном облике, но всё равно отвлекаясь на Сугавару и его немой танец. — «Молодец, Суга, что тут скажешь… Только „спасибо“. МаМа-чкам. Даже не верится, что я это признал. Но всё-таки стóит отдать им должное: сотворить с нами такое — высший пилотаж!»***
— Ханамаки Такахиро. Акааши недоумённо уставился на протянутую руку, рыпнулся в ответном жесте, но долбанная фобия пересилила, заставив нервно дёрнуться и завуалировать рефлексы в жалобную улыбку. Шаг назад. Ханамаки, казалось, даже бровью не повёл, добродушно сощурившись и ненавязчиво опустив руку. Акааши сглотнул застрявший в горле комок и внезапно расслабился: — Акааши Кейджи. — Возьми, — протянул по-прежнему улыбавшийся Макки выполненную в тёмно-красных тонах карточку, больше похожую на приглашение. — Возникнет желание, приходи. И захвати второго, мне интересно на него посмотреть. Только позвони сначала. И не забудь про рекомендации. Увидимся. Он хлопнул Акааши по плечу и развернулся в сторону Ойкавы, что-то оживлённо обсуждавшего с развеселившимся Маттсуном. — Идём, Кейджи. Сугавара помахал МаМа-чкам на прощание и придержал двери, неожиданно содрогнувшись от виновато-хитрющего выражения лица Ойкавы. Не к добру это. Намекнуть Акааши, или Ойкава успел подстраховаться? — Как насчёт онигири с анчоусами? — Ойкава буквально полыхал фальшивым энтузиазмом. — Заглянем в ближайший магазин, затаримся по полной программе и к вам домой. Идёт? Сугавара с ужасом вспомнил, что отдал свой ключ Ойкаве. А с учётом того, что Акааши обожает онигири… идти домой становилось страшно.***
— Ты ведь давно это спланировал, да? — Акааши нарочито безразлично оглядел комнату. Кровать-полуторка в углу и стоящий рядом изящный комод; старый диван сменился новым — раскладным, вместо одного кресла — два, в набор к дивану; длинный узкий стол у окна и подвесные полочки на стене; небольшой шкаф-купе и огромные зеркала — три штуки впритык к старой (удивительно!) плазме. — Гардеробная, кстати, превратилась в гардеробную, — язвительно фыркнул Ойкава. — А шкатулочку твою я в нижний ящик комода положил. Пакеты с едой грохнулись на пол, живописно рассыпав содержимое. Сугавара вжался в стену, а Ойкава сноровисто отпрыгнул в сторону дивана, уворачиваясь от кошкой метнувшегося к нему Акааши. — Да успокойся ты! — Ойкава зайцем запетлял между диваном и креслами. — Я не подглядывал. Так, мельком посмотрел, чтоб важность объекта определить. Ауч. Акааши умудрился-таки цапнуть вертлявого гада за футболку, правда не удержал, но справедливость всё-таки восторжествовала. Запнувшись о скинутую во время безумного марафона с дивана подушку, Ойкава с громким «Твою мать!» растянулся на полу. А в следующее мгновение звонкое «ох» под тяжестью навалившегося на него тела сменилось жалким хрипом из придушенного наманикюренными пальцами горла. — Кейджи-и-и, — протянул Сугавара, задумчиво вытягивая губы и любуясь эпичной картиной противоборства, — у нас ковёр есть? Ну или с десяток мусорных пакетов. Или как там в твоих ужастиках маньяки от тел избавляются? Пальцы разжались, Ойкава закашлялся. Акааши озадаченно посмотрел на Сугавару, но тут же вернулся к зажатому между ног неосторожно трепыхнувшемуся телу. — Детский сад, — улыбнулся Сугавара, собирая еду в пакеты и стараясь не расхохотаться в голос вслед за Ойкавой, который тщетно пытался избежать давления юрких пальцев на чувствительных к щекотке рёбрах. Доведя Ойкаву до невнятного хрюканья и умоляющих всхлипов, Акааши наконец-то сжалился, оставил его в покое и на негнущихся ногах подошёл к гардеробной, намереваясь вернуть хотя бы эту часть привычного обихода на круги своя. — Ч-что это?! Акааши поплохело: открыв дверь в гардеробную, он так и замер на пороге, с ужасом разглядывая какие-то тряпки-ниточки, блёстки-полосочки и коробки с непонятным содержимым. — Костюмы и реквизит, — пояснил Ойкава, заинтересованно заглянув через плечо Акааши и удовлетворённо кивнув. — Не паникуй так. Тебе понравится, вот увидишь! Акааши обречённо застонал, мысленно настраиваясь на беспросветные будни с бесконечными тренировками.***
Неделя перерыва морально выжала Сугавару, ежедневно подвергавшегося лекциям Ойкавы по поводу его, Сугавары, закомплексованности, вперемешку с тоннами информации о костюмах и реквизите. Акааши держался лучше, но и его, судя по наметившимся тёмным кругам под глазами, нагрузка вот-вот доконает. В какой-то момент Ойкава, чутко уловив грань невозврата, с присущей ему безапелляционной манерой отменил учёбу и организовал совместный поход в караоке, предоставив прекрасную возможность выплеснуть скопившееся напряжение. Результат психологической разгрузки, конечно, порадовал: и Сугаваре, и Акааши, определённо, стало намного легче. Но вот случайно подсмотренные записи в блокноте Ойкавы: «Держать микрофон подальше от Акааши» и «Сугаваре больше трёх бокалов не наливать» — позитива не особо добавили. Ну да и чёрт с ним! Главное, напряжёние первых недель схлынуло, нагрузки больше не ломили тело, а идея Ойкавы, кажется, начала обретать своё истинное воплощение.***
— Надо будет МаМа-чкам памятник поставить. — Выгнув бровь, Тсукишима с возрастающим изумлением наблюдал за Сугаварой. — И даже не надгробный. — Он покачал головой и перехватил взгляд Сугавары. — За каких-то пару-тройку часов поднять твою самооценку до приличного уровня — это ещё постараться надо. Неужели без их помощи так сложно было осознать собственную привлекательность и сексуальность? — Зря ты Ойкаву не учитываешь. — Акааши небрежно смахнул пот со лба и приложился к бутылке с водой. — Он Суге мозги не хуже, чем МаМа-чки интимную зону, промыл. — Брызги в лицо и невольное фырканье. — Хотя ты прав, сам до сих пор не могу понять, почему такой красивый парень, как Суга, не в состоянии признать очевидное? — Я не красивый, — нервно сжал бутылку с водой Сугавара и, покраснев, уставился в пол. — Тц! — Тсукишима посмотрел на Сугавару как на идиота. — Надеюсь, когда-нибудь в твоей жизни появится нормальный мужик с громадным членом и убедит в обратном. — Музыка закончилась, тут же заиграла новая композиция. — Так, чего расселись? Живо на отработку последнего элемента. — И не надо мне никакого громадного члена, — прошептал Сугавара, возвращаясь к танцам.