***
— Извините. Я не хотел так резко. Сугавара искренне раскаивался, сорвавшись на друзьях, но лишь в темноте под полусонное сопение смог немного успокоиться. — Мы тоже неправы, — глухо отозвался с кровати Акааши. — И ты нас прости, хорошо? — окончательно снял возникшую между ними натянутость Ойкава. — Забудем, — примирительно согласился Сугавара. — М-м-м… Суга, а что ты там про сны говорил? — зашептал Ойкава. — Заткнись! — на два голоса.***
…Быстрее. Глубже. Пожалуйста, не останавливайся. Так упоительно-приятно. Руки подчиняюще-властно закидывают ноги на плечи, пальцы сжимают бёдра. Стон. Чей? А губы требовательно целуют. Пылко, сильно, вкусно… Притянуть ближе (знакомый запах разгорячённого тела), утонуть в потемневших от страсти глазах (где-то он уже видел такое выражение), ласково погладить лицо, запоминая (вспоминая?) каждую чёрточку. Пожалуйста… Да-а-айчи. Мышцы свело от напряжения, в паху невыносимо тянуло от неутолённого желания. Так до конца и не проснувшись, Сугавара перевернулся на живот и, притираясь членом в раскрытую ладонь, сжал пальцы на скользком и горячем стволе. Не в силах сдерживаться, уткнувшись лицом в подушку, он буквально за пару движений довёл себя до оргазма. Что это, слёзы? От облегчения или не желавшей покидать воображение картины целующегося с ним Савамуры? Почему… Твою мать. Он совершенно забыл про спящего рядом Ойкаву, в отличие от Акааши, чутко реагировавшего на малейшие изменения в обстановке. Сугавара прислушался к ровному дыханию, выждал ещё пару минут и привычно за последнее время направился в сторону ванной. Нервы ни к чёрту. Холодная вода на этот раз тоже не помогла. В тусклом свете из приоткрытой двери ванной Сугавара порылся у себя в вещах, натянул штаны и толстовку, обулся и вышел из квартиры. Ойкава открыл глаза, задумчиво пожевал губами и поднялся с дивана. Осторожно приоткрыв входную дверь, он выглянул на лестничную площадку, замечая у распахнутого настежь окна Сугавару. — Сдурел? Простынешь. Ойкава поёжился от сквозняка. Сугавара ничего не ответил и отвёл руку в сторону, демонстрируя зажатую в пальцах тонкую сигарету (так вот откуда ментольно-горький аромат!). Ойкава покачал головой, закрыл дверь и вернулся в комнату, быстро ныряя под тёплое одеяло. Он практически заснул, когда почувствовал, как с другой стороны прогнулся диван, и Сугавара заворочался, устраиваясь поудобнее. — Злорадствовать будешь, если скажу, что ты был прав? Неопределённо-сонное ворчание не помешало Сугаваре расслышать едва уловимое, по-доброму насмешливое «нет».***
Акааши уже и сам не рад, что решил игнорировать Бокуто. Без его громкого голоса, неуёмной энергии и неприкрытого обожания он чувствовал себя откровенно хреново. А ещё не хватало поцелуев, прикосновений и сумасшедших экспериментов. Разобравшись в ситуации и собственных чувствах, Акааши пришёл к выводу, что жалящая ревность Бокуто столь же экспрессивна, как и её хозяин. И с этими молниеносными и нелогичными вспышками бороться бесполезно — Бокуто нужно принимать таким, какой он есть. Впрочем, другого Бокуто ему и не хотелось. С трудом дождавшись четверга, Акааши чуть ли не бегом направился в тренажёрку, наплевав на припозднившихся Сугавару с Ойкавой, которые весьма охотно выпроводили его за дверь. Хм. Чего это с ними? Но глубоко задумываться над странностями поведения друзей Акааши не стал, вернувшись мыслями к Бокуто и предстоящему разговору. Внутри всё кипело и нетерпеливо подстёгивало чуть ли не к бегу. Неудивительно, что Акааши и не заметил, как оказался у знакомого входа. Ауч. Почему так много народа? Да и Хьякузава за стойкой… Ошибся временем? Акааши немного растерялся, но все сомнения разрешились с появлением Куроо, выглянувшим из кабинета Бокуто. — Акааши, зайди, есть разговор. Остальные не придут? — Должны, но позже. — Он зашёл в кабинет, разочарованно отметив отсутствие Бокуто. — Я так понимаю, сегодня с тренировкой не получится? — Ты прав, не получится. У меня незапланированное пополнение, требующее проверки. Но я позвал тебя по другому поводу. — Куроо обошёл стол и по-хозяйски расположился в кресле, расслабленно откинувшись на спинку и сложив руки на груди. — Я хочу, чтобы ты перестал встречаться с Бокуто, — резко и без лишних предисловий. — И ты сам ему об этом скажешь. — Я могу узнать причину? — с трудом выдавил из себя Акааши, находясь на грани эмоционального коллапса. — Мне не нужна причина. — Угрожающе-тихий выдох и тяжёлый блеск сверкнувших янтарём кошачьих глаз. — Мне достаточно моего нежелания наблюдать депрессивный запой лучшего друга, которому я не то что жизнью, рассудком обязан. В немом отчаянии, понимая, что не ему перечить Куроо, Акааши пытался образумить несогласное с реальностью сердце. Но совладать с чувствами оказалось не так-то просто. — Нет, — вырвалось раньше, чем он успел осознать сказанное. — Ты вообще соображаешь, что и кому говоришь? — усмехнулся Куроо и подтолкнул в сторону Акааши тонкую папку. — Ознакомься. И считай это первым предупреждением. Акааши подошёл к столу, взял папку, раскрыл и взглядом залип на первой странице. Бегло прочитав парочку абзацев, он небрежно пролистал остальное — чисто для подтверждения догадки о том, что в его биографии плотно покопались. К чёрту. Упрямо поджав губы, Акааши не менее тяжёлым взглядом уставился на Куроо, но тот и бровью не повёл. На стол полетели ещё две, похожие на предыдущую, папки, которые Куроо достал из верхнего ящика. — У тебя ведь тоже есть друзья, да, Акааши? Не дождавшись никакой реакции, Куроо нахмурился, но всё-таки черканул что-то на клочке бумаги. — Адрес. И чтоб до завтра разобрался с моей просьбой. Акааши молча забрал листок, развернулся и направился к выходу.***
Выдержанная в строгом стиле, с дорогой обстановкой квартира Куроо сейчас напоминала захламлённую подворотню не особо популярного среди прохожих квартала. Но вид небритого, с набрякшими веками Бокуто расстраивал Савамуру с Ивайзуми куда сильнее, чем временные неудобства в виде спёртого запаха алкоголя вперемешку с несвежей едой. — Ты не понимаешь, Дайчи! Мы же не знаем, ик… чтó там происходит. Как можно оставаться спокойным?! — Насквозь проспиртованный Бокуто в один глоток прикончил очередную порцию виски. — А вдруг… — Хватит. — Савамура коротким взмахом руки остановил излияние пьяных бредней. — Если ты не доверяешь Акааши, тебе не следовало начинать с ним встречаться. Зря только обидел парня и себя накрутил. — Дайчи прав. И что тебе мешало сначала спокойно обсудить этот вопрос с Акааши, а уж потом разбрасываться идиотскими обвинениями? — Даже Ивайзуми не желал становиться на сторону Бокуто. — И вообще, Тоору говорил, что они сами выбирают степень откровенности танца. — Знал бы ты… как Акааши мне… танцевал… — И без того хриплый голос Бокуто с каждым словом будто проседал, окунаясь в зыбучи пески. — Он такой… такой… — Завязывай с этим. — Ивайзуми отобрал у него бутылку виски и поднялся из-за стола. — Запой ещё никому утешения не приносил, а ревность плохой советчик. — И это говорит тот, кто… из-за Ойкавы… сразу в морду с разворота. Оперевшись щекой на сжатый кулак, Бокуто насмешливо подвигал бровями и некультурно шмыгнул носом. — Иди к чёрту. — Ивайзуми кивнул Савамуре, намекая, что им пора, и пошёл одеваться. — Я люблю смотреть, как Тоору танцует, но оскорблений и приставаний в его адрес не потерплю. А кабинки… Это его выбор. Мне может не нравиться, но сомневаться в нём я никогда не буду. Как и осуждать. — Прости, Бокуто, но я согласен с Хаджи. — Савамура застегнул куртку и перешагнул порог вслед за Ивайзуми. — Выползай из своей норы и позвони Акааши. Бокуто ещё какое-то время разглядывал закрывшуюся дверь, потом наклонился и достал из-под стола другую бутылку. Но налить и выпить не успел.***
— Да постой же ты, Кейджи! Оглох, что ли? Запыхавшийся Ойкава наконец-то его догнал и ухватил за плечо. — Извини. Я вас не заметил. — Акааши как ото сна очнулся и посмотрел на Сугавару с Ойкавой. — Тренировки не будет, а я к Бокуто. — Что ж, мы не против прогуляться, да, Суга? И не возражай, — покачал головой Ойкава, скрывая за наигранной бравадой беспокойство: Акааши выглядел как заторможенный болванчик, явно что-то обдумывая и не реагируя на внешние раздражители. — Куда идём? — Никуда. Пришли уже. Поднявшись на крыльцо ближайшего дома, Акааши едва успел отшатнуться от неожиданно распахнувшейся двери. — Ну знаешь! — мгновенно распалился Ойкава, уставившись на Ивайзуми. — Я скоро в ежедневнике начну время наших встреч отмечать, чтоб не забыть о самóм факте твоего существования, а ты… Ещё и с выпивкой! Савамура, ты-то куда смотришь? — И тебе привет, — хмыкнул тот, улыбаясь Сугаваре, который непонятно с чего вдруг засмущался. — Ладно, без меня разберётесь. — Акааши обошёл Ивайзуми, но внезапно остановился и быстро проверил карманы. — Вот. — Памятный билет-выигрыш перекочевал в руки Савамуры. — Сходите поужинать. А нам с Бокуто поговорить надо. Без дальнейших пояснений Акааши зашёл в подъезд. — Хоть у кого-то мозги на месте остались, — то ли похвалил, то ли констатировал очевидное Ивайзуми и повернулся к Ойкаве. — И не стóит на меня так возмущённо смотреть. — Искренняя радость в улыбке и взгляде. — Обещаю, сегодня никакого дежурства. Но от ужина не откажусь, тем более в баре старика Некоматы. Определившись с дальнейшими планами, вся компания в приподнятом настроении направилась в суши-бар, по дороге обсуждая давешний турнир и единодушно обходя стороной тему Бокуто-Акааши.***
Закрыв глаза и помотав головой, Бокуто чуть со стула не грохнулся, когда призрак Акааши, так часто являвшийся к нему в последнее время, вдруг заговорил: — Я никуда не исчезну. — Не раздеваясь, Акааши прошёл в комнату и уселся за стол напротив Бокуто. — Шикарно выглядишь. Прогуляться не хочешь? Бокуто, смахнув со стола еду и посуду, нагнулся вперёд и заключил лицо Акааши в пахнувшие виски ладони. Пальцами очертив контур бровей, погладив тонкую переносицу, мягкие губы и острый подбородок, он наконец-то поверил, что это не очередное видéние больного любовью и выпивкой разума. — Ты мне завтрак обещал. Бокуто не мог заставить себя убрать руки от лица Акааши. — А ты мне луну с неба, — вывернулся тот из объятий. — Но вместо этого устроил необоснованную сцену ревности. — Акааши поднялся и направился к выходу. — Если хочешь что-то изменить, одевайся и догоняй. Больно ударившись пальцами о ножку стула, Бокуто подорвался с места. …Оба успели замёрзнуть, бесцельно гуляя по тёмным улицам. Бокуто, неоднократно порывавшийся завести разговор, так и не придумал, с чего начать. Да и Акааши, казалось, совсем забыл о его присутствии, мысленно пребывая где угодно, только не рядом. В конце концов не вытерпев, он вплотную приблизился к Акааши и сграбастал в объятия, наклоняясь и беззастенчиво целуя. — Нет, вы только посмотрите, кто у нас тут, — вычурно-манерно протянул ломким голосом тощий тип показательно-бандитского вида в окружении таких же отморозков. — Съебались нах отсюда, пока я добрый. Бокуто хватило несколько секунд, чтоб установить степень опасности залётной шпаны, совершенно не знакомой с местными порядками и авторитетами. «За что мне это!» — Философским рассуждениям Акааши глупая пикировка тупыми оскорблениями не мешала; он не собирался встревать в разборки, полностью доверяя Бокуто. — «И ведь до дома-то осталось всего ничего. Откуда эта шваль выползла?» — Акааши, уйди. — Бокуто запихал его к себе за спину и грубовато подтолкнул в сторону ближайшего поворота за угол здания. — Я сказал, уйди! В руках Бокуто сверкнули ножи. Таким его Акааши ещё не видел: командный тон, абсолютная убеждённость в собственном превосходстве, хищный, предвкушающий отличную потасовку взгляд и гибкость напряжённого тела — машина для убийств, ни меньше. Не хотелось думать об этом, но… сейчас Бокуто интриговал до дрожи, до колкой ломоты во всём теле. Акааши прислонился к стене дома и прикрыл глаза, прислушиваясь к доносившимся из переулка звукам. Кровь, пот, железо — самый родной и знакомый до последней нотки запах. Он открыл глаза, жадно рассматривая взбудораженного Бокуто. — Ты их… — В твоём присутствии? Не зная, как ты к этому отнесёшься? — Бокуто печально ухмыльнулся. — Я пьян. Но не настолько. — Непонятным жестом он определил категорию «не настолько». — Оклемаются. — Хм, значит, моё отсутствие тебя бы не смутило? Акааши и сам не знал, зачем это спросил. — А должно? — Бокуто вжал голову в плечи и хмуро на него посмотрел. — Счастливым детством и благополучной семьёй похвастаться не могу. Рассказать, где и в каких условиях жить приходилось? — Обязательно расскажешь, когда спрошу в следующий раз. Но сегодня моя очередь откровенничать. — Акааши кивнул в сторону дома через дорогу. — Мы на месте.