Руками не трогать!

      — Можешь пока телик включить. — Акааши небрежно скинул с себя всё лишнее и зашел в ванную. — Я быстро.       Бокуто осмотрелся, уважительно заценив размер квартиры и подивившись зеркалам. Мысленно находясь с Акааши в ванной, вломиться туда без приглашения он не рискнул, до сих пор признавая за собой вину. Плюхнувшись на диван, Бокуто легко отыскал пульт и… часто заморгав, вытаращился на поедающего несвежий труп какого-то бедняги зомбака; клик — кровь, кишки, мясо и, судя по звуку, бензопила; клик — леденящий душу вопль прозрачной, с выколотыми глазами девки в похоронных обносках и с топором в руках. Ску-ко-та.       — Не в ту сторону переключаешь. — Акааши слабо улыбнулся и решил подколоть Бокуто, пялившегося на экран в какой-то прострации. — Надеюсь, аппетит не успел испортить?       — Я не боюсь ужастиков! — вскинулся тот с искренним негодованием. — Просто я всё это уже видел. Там сейчас…       — Замолчи. Мне только спойлеров не хватало. — Акааши порылся в комоде и достал чистую майку, тут же её на себя натягивая. — Душ свободен, с остальным разберёшься, не маленький. И не вздумай показываться мне на глаза с небритой рожей.       Бокуто надулся, исподлобья зыркнул на Акааши, но отправился выполнять указания, раздеваясь по пути и подхватывая полетевшее в его сторону полотенце. Сердиться по поводу беспардонно разбросанных шмоток Акааши не стал, мстительно сминая всё в кучу и закидывая в стиральную машинку, предварительно вытащив кучу хлама из карманов и подивившись разнообразию «убийственного» арсенала. Темнота мешала найти нужную кнопку, пришлось включить свет на кухне…       Сколько он так простоял, покачиваясь в трансе и пытаясь избавиться от комка в горле, Акааши не знал.       — У тебя день рождения?! — Бокуто, поправляя постоянно сползающее полотенце, оживлённо метался по кухне, прикасаясь то к самодельной гирлянде и воздушным шарам (Сугавара, не иначе), то к сложенным трёхэтажным «тортиком» онигири с воткнутыми как попало свечками (Ойкава, оригинал хренов). — Почему ты не сказал?       — Я забыл, — прошептал всё ещё удивлённый Акааши, возвращаясь в комнату и отправляя друзьям переполненные смущением и благодарностью сообщения.       — С днём рождения.       Приблизившись, Бокуто жарко выдохнул, ероша чёрные кудряшки на затылке Акааши, и крепко его обнял.       — Прости, прости, прости. — Губы коснулись шеи, язык опалил кожу, а руки смело приподняли майку и погладили живот. — Я знаю-знаю. — Бокуто почувствовал, как закаменел Акааши. — Но не хочу останавливаться. Позволь мне… Кейджи.       Майка улетела в сторону дивана, а неподвижного Акааши он уложил на кровать, переключившись с поцелуями на грудь, но не прикасаясь руками. Правда надолго его не хватило. Окончательно слетев с катушек, тихо рычащий от перевозбуждения Бокуто больше не контролировал силу укусов и прикосновений. Нервно стянув с Акааши трусы, целуя-облизывая внутреннюю часть бёдер, он с жадным напором промял напрягшиеся ягодицы и резко их раздвинул, надавливая пальцами на сфинктер.       Акааши вздрогнул и закусил губу, стараясь не сорваться в позорный скулёж от нетерпения, но язык Бокуто на его члене, как всегда, перемешал мысли, отпустив на волю инстинкты. Пленённый неприкрытой страстью, Акааши наслаждался противоречивыми ощущениями, иступлённо моля о продолжении и одновременно с ума сходя от парализующего страха. Сладкая пытка. Ошеломляющая.       — У тебя смазка есть?       Вот и настал момент истины.       — Кейджи?       Бокуто навис над ним и лизнул в губы, терпеливо (удивительно!) ожидая, когда Акааши очухается.       — Нижний… ящик комода.       Не выдержав, Акааши разочарованно застонал, лишившись тепла Бокуто, но мгновенно подобрался, заметив, как тот разглядывает содержимое шкатулки.       — У меня побольше будет, — презрительно отодвинул в сторону вибратор Бокуто.       «Господи! Да я знаю!»       — Смазка, ага.       Пластиковый бутылёк с дозатором полетел на кровать.       — С этим мы однозначно ещё поиграемся.       Брякнув наручниками, Бокуто отложил их на крышку шкатулки, замечая в кармашке подкладки тёмно-красную карточку, но сразу отвлекаясь на…       «Скажи уже хоть что-нибудь!»       — Тематик, что ли? — Громко сглотнув, Бокуто осторожно взял в руки очень тонкую гранёную спицу, проверяя качество и гибкость. — Мне же не могло повезти до такой степени…       Бокуто пристально всматривался в потемневшие глаза Акааши, пытаясь понять их выражение, но не находил там ничего, кроме бездонного омута отчаяния. Сердце кульбитом трепыхнулось в груди, руки прикоснулись к лицу-маске — погладить, успокоить, заверить, что… Бокуто сорвался на беспорядочные поцелуи и свистящий шёпот:       — Невероятный. Ты — невероятный, потрясающий! Я…       Шкатулка грохнулась на пол. Акааши обнял Бокуто за шею — потянулся к нему всем существом, выплёскивая в поцелуе бурю скрытых эмоций.       — Ауч.       Забытая спица напомнила о себе острыми краями, случайно прочертив по груди Бокуто косую, едва заметную линию.       — Отдай, — очнулся Акааши, но тут же залип на разглядывании практически неповреждённой кожи. — Чёрт. Нажим неверный.       — Ты меня ещё с колюще-режущими предметами поучи обращаться! Дай сюда, — спохватился Бокуто, но Акааши оказался проворнее.       — Обойдёшься. И поучу.       Он откинулся на спину и, не отрывая взгляда от лица Бокуто и учащённо дыша, провёл спицей по своей груди. С ювелирной точностью красивый росчерк оставил на светлой коже набухшую полосу — на самом краю между царапиной и порезом. И тут же восхитительное онемение по телу сменилось тягучим, скидывающим за грань возбуждением — Бокуто медленно провёл кончиком языка по царапине. Акааши обмяк и сдавленно всхлипнул, крепко смыкая веки в тщетной попытке удержать срывающиеся с внешних уголков глаз слёзы.       — Сделай так ещё раз.       Дважды повторять не пришлось, и Акааши окончательно поддался всепоглощающему экстазу.       — Э-э, нет. Куда собрался? — Бокуто чувствительно прикусил сосок, заставив Акааши вздрогнуть и распахнуть глаза. — Без меня! И… чёрт-чёрт-чёрт, — выдыхал он в губы Акааши, пристраиваясь между его разведённых ног. — Надо ж было мне так нажраться! — Отчаяние Бокуто перехлёстывалось с разочарованием Акааши. — Всё. Никаких острых развлечений, пока не протрезвею.       Забрав спицу, Бокуто отбросил её куда-то на пол и внезапно зашипел от боли: Акааши мстительно провёл ногтями по его груди и животу, нажимая и царапая.       — Хороший мой, — расцвёл тот в злорадной улыбочке, — только что ты доигрался. И теперь моя очередь!       Стремительно перехватив руки Акааши, Бокуто в мгновение ока завёл их ему за голову и, удерживая за запястья, всем весом придавил не успевшего даже рыпнуться Акааши к кровати.       — Терпи. И обними меня ногами.       Бокуто нравилось наблюдать за метавшимся в противоречиях Акааши, нравились искры безумия в серых глазах и кривившиеся от напряжения губы, но особенно нравилось, когда Акааши сдавался под его напором и начинал стонать. Перекатившись на бок, не выпуская Акааши из объятий, Бокуто дотянулся до смазки и сразу ввёл два пальца внутрь дёрнувшегося от боли-наслаждения тела.       Пальцы Бокуто — толстые, мозолистые, с выступающими суставами — доставляли Акааши массу удовольствия, но так быстро он не собирался сдаваться… мгновенно передумав, когда жёсткая подушечка задела-погладила простату: сопротивляться больше не хотелось. Горячо, жёстко, нежно, глубоко, дразняще-ласково… Бокуто играл с ним, как хищник с добычей, и от этого становилось до одури обалденно.       Какой же Бокуто всё-таки огромный! Акааши невольно прогнулся от первой попытки проникнуть в него, но тут же попытался расслабиться, желая не меньше Бокуто соединить их тела. Запальчивый мат, смена позы и вот уже Акааши, уткнувшись лицом в подушку и выпятив задницу, чувствует, как Бокуто выдавливает смазку на разгорячённую промежность, вновь подключая к растяжке пальцы. Повторный толчок и головка члена уверенно раздвигает эластичные стенки.       Не давая привыкнуть к своему вторжению, Бокуто усилил нажим и, пригибая бёдра Акааши ближе к кровати, постепенно вошёл на всю длину — долгожданный стон и… Сил сдерживаться не осталось, но… Раздражающе медленный темп — Акааши оказался чертовски узким; раздражающая осторожность — Бокуто постоянно забывал, что Акааши не фарфоровая ваза. И в какой-то момент, всё прекратилось.       — Бокуто, не останавливайся! — Ещё чуть-чуть и Акааши начнёт умолять. — Прошу…       Не вытаскивая члена, Бокуто вернулся к позе на боку, притянув к себе спиной влажное от пота тело и заглянув в лицо Акааши. Слов не потребовалось: сказать «прости — прощаю, мой — твой, люблю — обожаю» они смогли и взглядами.       Наверное, не хватало именно этого, чтоб их тела поняли и приняли друг друга. Движение, глубина проникновения, скорость — в унисон и соразмерно чувствам, желаниям, страсти. Акааши больше не стонал — пересохшее горло с трудом выдавало лишь жалкие хрипы. Бокуто, сжигая себя дотла, самозабвенно прогибался в толчках, проникая глубже и с трудом удерживаясь от разрядки. Останавливаться не хотелось. Но когда застывший в немом крике Акааши кончил ему в руку, Бокуто мгновенно рухнул в пропасть взрывного оргазма следом, заполняя Акааши спермой и балдея от постепенно утихающих спазмов.

***

      — Зря ты так, — выйдя из ванной, насмешливо предостерёг Акааши уминавшего сладкое желе Бокуто. — Суга очень не любит, когда съедают его неприкосновенный запас.       — Да ладно! Что мне эта «ванилька» сделает? — некультурно прыснул Бокуто, заканчивая с желе и в один присест уминая онигири, чуть не поперхнувшись забытой свечкой.       — Заставит осознать себя микробом на дне океана эволюции, — кивнул Акааши в ответ на ярко выраженное изумление Бокуто. — Можешь мне поверить. И ты глубоко не прав насчёт «ванильки», внешность, знаешь ли, бывает обманчивой. Суга — как раз такой вариант.       — Бедный Дайчи, — заржал Бокуто. — Ауч. Я это…       — Не переживай, — хмыкнул Акааши, поднимая шкатулку и собирая разбросанные аксессуары. — Мы давно всё поняли. За исключением Суги, — счёл нужным добавить он, — у которого тотальная слепота наступает сразу, как только дело касается Савамуры. Но пусть они сами разбираются, согласен?       Дождавшись невнятно-утвердительного мычания, Акааши осуждающе посмотрел на Бокуто и присел на диван рядом с ним, поставив шкатулку на столик.       — Тебе бы выспаться не мешало.       — Не могу. — Состроив жалобно-огорченную мину, Бокуто нарочито-вынужденно потянулся за очередным онигири. — Ходишь тут… весь такой голый и красивый, а меня спать отправляешь. Нечестно!       — Кто бы говорил, — буркнул Акааши, наблюдая, как голый и красивый Бокуто смахивает с губ прилипший рис и, вновь заинтересовавшись шкатулкой, откидывает крышку.       — Я даже спросить боюсь, как тебе удалось заполучить настолько крутое приглашение. Но мы обязательно туда сходим. — Бокуто с каким-то благоговением пошкрябал ногтем золотистое напыление на тёмно-красном фоне. — А это для чего? — поинтересовался он, держа в руке скрученную в три широких кольца проволоку с фиксаторами на концах, проигнорировав явно знакомые ему иглы и зажимы.       Вместо разъяснений Акааши забрал «кольца» и, размяв пальцами шикарный бицепс расслабленной руки Бокуто, в долю секунды перекрутил на нём проволоку, соединив застёжку.       — Дотронься до меня.       Искушая улыбкой и влажным после душа телом, Акааши отступил на пару шагов от дивана. Удивлённо покосившись на безобидную «игрушку», Бокуто протянул к нему руку, но тотчас опустил вниз: среагировав на напрягшиеся мышцы, неожиданно острая проволока змеёй ужалила, впиваясь в кожу. А дотронуться-то хотелось! Бокуто, подавшись всем телом и резко выбросив руку вперёд, задохнулся от навязанных ограничений и вновь накатившего от преодоления «запрета» возбуждения. Но усадить Акааши к себе на колени он всё-таки умудрился.       — Покруче наручников будет, да? — облизнулся Акааши, заворожённо разглядывая руку Бокуто и автоматически поглаживая его по груди, подушечками пальцев закручивая жестковатые волоски. — Представь себе, как…       Сглотнув и прикрыв глаза, Акааши так и не закончил мысль, теряясь в глубине захватывающего разум и чувства воображения.       — Ты меня с ума сводишь, — на грани одержимости, выделяя каждое слово, проговорил Бокуто; казалось, он клялся Акааши в чём-то сокровенно-постыдном.       Не вовремя зазвонивший телефон обломал поистине шикарный момент, заставив скривиться обоих. Но Бокуто, заметив, что входящий от Ойкавы, хитро улыбнулся и кивнул Акааши, провоцируя ответить.       — Что х-хотел? — сорвано выдохнул Акааши, когда Бокуто сжал его мошонку и накрыл ладонью головку напряжённого члена.       — Я так понимаю, к тебе сегодня соваться не стóит?       — Н-не-а.       — Ну и ладно. Мы с Сугой что-нибудь придумаем.       — М-гм.       — Ему всё равно на работу завтра после обеда.       — Ах-ха.       — Подожди… Кейджи! Ты что, сука, творишь?       Судя по всему, до Ойкавы, наконец, дошло.       — Вы там совсем охренели?!       Злость или зависть в голосе? Забавно.       — Чтоб тебе через пять секунд после начала кончить!       Короткие гудки оборвавшейся связи ни капли не расстроили.       — Ну-у, пять секунд — это как-то не по-взрослому. — Пытаясь не заржать, Бокуто прекратил ласкать Акааши, уткнувшись носом ему в шею. — Мы им всем ещё покажем, да, Ке-е-ейджи?       Акааши, шутливо ткнул его кулаком под рёбра и, засияв взглядом, потянулся за поцелуем.       — Ты, главное, не отвлекайся.

***

      Взгляд взбешённого Ойкавы не предвещал ничего хорошего согнувшимся от хохота парням. Сугавара прекрасно понимал, что тот, перво-наперво, отыграется именно на нём, но ничего не мог с собой поделать. Отвисшую челюсть Ойкавы в момент раздавшегося из телефона протяжного «ах-ха» надо было видеть!       — Та-а-ак, — манерно протянул Ойкава, пальцами теребя нижнюю губу. — Ива-чан, тебе сегодня даже пять секунд не обломится. Суга — ночуешь на улице. Савамура… У меня рука на тебя не поднимется, так что чёрт с тобой. Хотя нет! — Озарённый гениальной идеей Ойкава радостно хлопнул в ладоши. — Забирай Сугу к себе! Втроём мы на одном футоне всё равно не поместимся, а тащиться к Ива-чану я не хочу, придётся рано просыпаться.       — Меня ведь только что лишили законных пяти секунд, — насмешливо напомнил Ивайзуми.       — Я передумал. Но можешь поверить, безграничность моей фантазии ещё доставит тебе…       — Согласен. Люблю, когда твоя безграничность мне доставляет. Давай ты…       — Кхм-кхм, — прервал вышедшую за рамки приличного перепалку Савамура. — Хаджи, может, вы свои шуточки для более интимных случаев прибережёте? Суга, — не веря собственному счастью, Савамура нарочито-беззаботно улыбнулся, — я не против, если ты у меня переночуешь. Поверь, — замахал он руками на готового что-то возразить Сугавару, — ты меня не стеснишь. — И немного шутливо: — Обещаю вернуть тебя в целости и сохранности.       — Последнее совсем не обязательно, — прошептал себе под нос Ойкава, вздрогнув от боли в ноге, на которую наступил Ивайзуми.       — Х-хорошо, — заторможено согласился Сугавара, отчаянно пытаясь поймать взгляд Ойкавы и натыкаясь на ехидно высунутый язык и многозначительное подмигивание.

***

      — Ну и зачем надо было подталкивать Сугавару к тому, к чему он совершенно не готов? — Ивайзуми не на шутку рассердился, переживая за Савамуру. — Ты, как всегда, не задумываешься о чувствах других.       — Не говори ерунды! — Ойкава небрежно отправил кроссовки в полёт до ближайшей стены и засуетился в поисках чистой кружки: пить хотелось неимоверно. — Я бы в жизни не подставил друга в подобной ситуации, если б не знал, что он готов. — Вода затушила локальный пожар в горле и желудке (не фиг было налегать на васаби). — Просто Суга… он не верит в себя, а Савамура кажется мне достаточно разумным парнем, чтоб убедить его в обратном. Пускай сами разбираются. — Ойкава подошёл к Ивайзуми и запустил пальцы ему в волосы на затылке, притягивая голову и соприкасаясь лбами. — Ты бы лучше про нас вспомнил. Что это ещё за саботаж супружеских обязанностей с твоей стороны в последнее время?       — Работа. — Ивайзуми прикрыл глаза и завалился на Ойкаву, прижимая того к стене и устраивая на его плече голову, кайфуя от незатейливого массажа. — Это было очень важно для меня. Понимаешь, — Ивайзуми неохотно отстранился и посмотрел на Ойкаву, — я наконец-то смог показать себя, выложиться на все сто! — Вымученная полуулыбка и скороговорка пояснений: — Крупная авария, автобус, наша больница ближайшая, рук не хватало… Столько крови и боли я никогда не видел! — Он встряхнулся и отогнал прочь неприятные воспоминания. — Но я справился. Чертовски сильно устал, но справился. И руководство больше не сможет меня игнорировать. Даже старому козлу придётся со мной считаться. — Ивайзуми вздохнул, поцеловал пахнущие васаби губы и принялся раздеваться. — Иди мыться, я после тебя.       Странно, делился достижениями Ивайзуми, а гордился Ойкава. Им — упрямым, целеустремлённым, уверенным в своей правоте и безмерно счастливым Ивайзуми Хаджиме. А сам Ойкава — бездушный эгоист, раз не заметил, как слипаются мутные от недосыпа глаза, как измученный стрессом Ивайзуми с трудом держится на плаву реальности, пытаясь уделять ему внимание.       Из душа Ойкава вышел через полчаса, пусть и был готов ещё минут пятнадцать назад. Как и ожидалось, Ивайзуми уснул, растянувшись на футоне. Выключив свет и пристроившись рядом, Ойкава какое-то время привыкал к темноте, вглядываясь в лицо Ивайзуми. Аккуратно разгладив пальцами глубокую морщинку между бровей, он невесомо коснулся губ Ивайзуми и притянул его к себе, откровенно наслаждаясь близостью ставшего для него неожиданно дорогим человека.

***

      — Здесь уютно, — искренне восхитился Сугавара, рассматривая настолько домашнюю обстановку, что на душе становилось тепло и спокойно. — Честно говоря, ожидал чего-то более спартанского, но ты удивил.       — Чай будешь? — добродушно усмехнулся комплименту Савамура.       — Если только одну чашку. Боюсь, что-то ещё в меня уже не влезет. — Сугавара беспомощно заоглядывался, раздумывая, куда бы присесть, но в комнате, кроме стоявшей посередине кровати-полуторки, других подходящих поверхностей не наблюдалось, а идти на кухню не хотелось. — М-м, Дайчи…       — Садись на кровать, не стесняйся, — донесся из кухни голос Савамуры, догадавшегося о проблеме. — Пульт на подоконнике. Включай телевизор и выбирай канал, посмотрим на ночь глядя что-нибудь весёлое. Ты не против? — Савамура зашёл в комнату, держа в руках две чашки с дымящимся напитком. — Прости, у меня в гостях, кроме Хаджиме, никого не бывает, вот я и не успел разжиться подходящей мебелью.       Он протянул одну чашку Сугаваре, присаживаясь рядом и довольно отмечая, что тот уже выбрал для просмотра знакомую с детства любому японцу комедию. Сугавара постарался незаметно выдохнуть. Всё-таки с Савамурой на удивление легко общаться, а его непринуждённость и уместные комментарии отлично снимали скованность и поднимали настроение. Но, досмотрев фильм, практически засыпавший Сугавара вновь занервничал, озадачившись вопросом, где ему придётся спать.       — Ты мой гость, так что иди первым. — Савамура достал чистое полотенце и протянул Сугаваре. — А я пока разберу постель. Футона у меня нет, но, как показывает практика, вдвоем поместиться на кровати можно, — немного виновато проговорил Савамура, стараясь не смотреть Сугаваре в глаза: про футон он нагло соврал. — Не возражаешь против моей футболки? Тебе всё равно надо во что-то переодеться. — Не дожидаясь ответа, Савамура закопался в шкафу в поисках подходящей одежды. — Держи. Немного не тот размер, но ничего лучше предложить не могу.       Сугавара обескураженно заморгал и безропотно подчинился: перекинул через плечо полотенце, забрал футболку, мельком посмотрел на кровать, на Савамуру и… пулей метнулся в душ. Да уж! Любое стихийное бедствие заставит осрамиться сила тайфуна, шквальным ветром смешивающая эмоции и чувства Сугавары. Но мысль о том, что спать придётся в одной кровати с ним, прочно засела в голове, буквально убивая своей невероятностью. Сугаваре пришлось приложить поистине титанические усилия, чтобы хоть немного успокоиться, привести себя в порядок и дрожащими руками натянуть сохранившую едва заметный запах Савамуры футболку.       — Быстро ты. Впрочем, согласен, мы оба слишком устали. Устраивайся и засыпай. — Савамура улыбнулся и махнул рукой в сторону кровати, украдкой наслаждаясь зрелищем растерянно-мокрого «ангела» в его футболке. — Будильник я завёл, разбужу вовремя, не переживай.       Сугавара автоматически кивнул, в полном унынии рассматривая кровать с пусть и большим, но одним (чёрт!) одеялом. И где же он так согрешил? Сугавара ещё не до конца осознал своё влечение к Савамуре, ему требовалось время… беспощадное время, удручающее своим отсутствием и подкидывающее очередное испытание. Сугавара прилёг на самый край кровати, отвернувшись к окну и аккуратно прикрывшись одеялом. Засунув руки под подушку (хотя бы их оказалось две!), он уткнулся в неё лицом и отчаянно застонал.       — Суга! Что-то случилось? У тебя всё нормально?! — засуетился так не вовремя появившийся Савамура.       «За-ме-ча-тель-но!» — Не в силах что-либо сказать, Сугавара остекленевшим взглядом уставился на Савамуру: тот стоял перед ним в трусах и майке, а капельки воды, путаясь в тонких волосках, соблазнительно скатывались по бёдрам, коленям и лодыжкам. — «Пиздец».       — Н-нормально.       «Песок — это частицы разрушенных горных пород…»       — П-правда, Дайчи.       «…всегда существует ветер и потоки воды…»       — Всё н-нормально.       «…новые и новые массы песка…»       Засыпáть Сугавара уже боялся, так как память услужливо подкидывала соблазнительные сцены из снов и грозилась повторить их просмотр, как только потерявший бдительность хозяин закроет глаза. Чёрт. Это будет самая длинная ночь в его жизни.       Савамура, неуверенно потоптавшись на месте, покачал головой и не стал больше ничего спрашивать. Закончив вытираться и выключив свет, он пожелал Сугаваре доброй ночи и осторожно залез под одеяло. Чутко прислушиваясь к странно-прерывистому дыханию, он старался не шевелиться — не дай бог, потревожит своего ангела. Пять минут, десять, пятнадцать… Савамура мысленно отсчитывал время и медленно сходил с ума от недоступной доступности Сугавары. Чёрт. Это будет самая длинная ночь в его жизни.