Прозреть

2 августа. 10.15 утра. Каждый раз, когда Таканори просыпался, его сердце начинало заходиться в сумасшедшем темпе, с каждым своим ударом сотрясая всё тело. Самым большим его страхом было открыть глаза и понять, что мир погрузился во тьму. Что нет больше ненавистного — хоть и ставшего привычным — светло-серого полотна, нет отпечатавшихся на нём силуэтов… есть только темнота, с которой Така остался один на один. И поэтому, проснувшись, он резко распахивал глаза и садился на постели, лихорадочно осматриваясь вокруг. Это стало для него обычным ритуалом, которому он следовал вот уже неделю и два дня. Но всё обошлось и на этот раз… вот оно, серое полотно, а вот знакомые силуэты. Силуэт окна был словно подсвечен — значит, сегодня ясная погода, а солнце давно взошло. Руки лишь на пару секунд испытал облегчение, но затем подтянул к себе колени и сжал виски ладонями, покачав головой. Как же его это злило… как же надоело начинать каждый новый день с трепещущим, точно раненая птица, сердцем, надоело чувствовать мерзкий, металлический привкус ужаса. Но Така никому об этом не рассказывал — он терпеливо ждал, когда охватившие его эмоции выгорят дотла, испарятся ядовитым дымом через кожу, чтобы он смог собраться с силами. Надо спокойно посидеть, сделать несколько глубоких вдохов и размеренных выдохов… и станет намного легче. Успокоившись, Така откинул в сторону одеяло и свесил ноги с кровати. Пора вставать. Запоздало до него донёсся весьма аппетитный запах с кухни… яичница с беконом и сыром? Похоже на то. Акира готовит завтрак. Ру невольно улыбнулся — Аки не раз говорил о том, что совершенно не умеет готовить, но, судя по запаху, получилось очень недурно. Таканори умылся, напоследок плеснув в лицо холодной водой, и посчитал, что готов к выходу в свет. На подходе к кухне он услышал бодрый и частый хруст — Корон активно расправлялся с кормом. Ему давно не казалось удивительным, что с потерей зрения все прочие чувства обострились почти до предела. Компенсация, как она есть. Также обострилось и внимание — теперь Руки концентрировался на том, до чего раньше не было дела, или на том, что ранее было таким привычным и обыденным… как, например, то, что Корон-чан увлечённо хрустит любимым кормом, а в готовящихся блюдах столько разных оттенков ароматов. — Доброе утро, — Матсумото остановился у стола и пригладил светлые волосы. — Хозяйничаешь? Акира, чуть вздрогнув от неожиданности, обернулся к нему. — Привет. Хозяйничаю, с твоего позволения. Не знаю, правда, можно ли это есть… но я постарался. — Уверяю тебя, это будет вкусно. Ру подошёл к чайнику, взял его за ручку и направился к раковине, чтобы налить воды. Рейта исподтишка наблюдал за ним, изумляясь тому, насколько точными и уверенными были его движения, как свободно он передвигался, не испытывая ни малейших затруднений. Однако… Рей догадывался, каких усилий стоило Таке достичь такого результата в процессе принятия своего нового положения. И он тихо восхищался им. — Как чувствуешь себя? — спросил Аки, доставая из шкафа тарелки. Матсумото поставил ещё одну галочку в списке новообретённых способностей — способность определять подлинную искренность в голосе. Подобный вопрос слишком часто звучал в его жизни исключительно вежливости ради. Но это не был случай Сузуки — он спрашивал о самочувствии Таки, потому что действительно хотел об этом знать. — Вполне сгодится, — Руки встал рядом с ним и открыл соседний шкафчик, чтобы вытащить все прописанные Канедой-саном лекарства. — Вот, буду закусывать твою яичницу. Он положил на разделочный стол пять упаковок разных таблеток. И дальше Рей наблюдал поистине невероятное зрелище… Его взгляд бегал от каждой новой упаковки в руках Таки к прикреплённому к дверце холодильника списку — какие таблетки и в каком количестве нужно принимать. Конечно, Акира повесил эту напоминалку исключительно для себя, но Таканори, открывая очередную пачку, безошибочно выдавливал из блистеров требуемое количество таблеток. Но как? Ведь он не видел написанных названий! — Така, как ты это делаешь? — Когда ты прекращаешь видеть так, как раньше, — начал пояснять Ру, не отрываясь от своего занятия, — остальные органы чувств начинают работать в усиленном режиме. Как и осязание. Я определяю нужные таблетки по размеру их упаковок. Акира снова уставился на лежащие перед Такой пачки — как минимум три из пяти вообще мало чем отличались по габаритам. Но у Таки было своё мнение на этот счёт. — Я в шоке. — Привыкнешь, — пожал плечами Таканори, и Акира понял — и в самом деле… настала его очередь привыкать. — Очевидно, мой гель для душа тебе нравится больше, чем твой собственный? — его губы изогнулись в хитрой улыбке. — Твою ж мать, — Рей поднёс предплечье к носу и втянул запах. — Я почти ничего не чувствую! — Ну, что я могу тебе сказать, я одобряю твой выбор. Самому нравится, что уж там. — Ужас, — Аки протянул ему тарелку с завтраком, — ты опасный тип. — Опаснее не придумаешь, — Ру взял тарелку и отошёл к столу. — Благодарю. Рейта свободно выдохнул. Така не замыкался в себе, не избегал его, даже шутил — Аки посчитал это хорошим знаком. Потому что минувшим вечером далеко не самый позитивный настрой друга заставил Акиру изрядно побеспокоиться… а сегодня Руки не казался ему таким мрачно-беспомощным, как вчера. — Корон-чана надо выгулять, — пробурчал Така с набитым ртом, когда они оба сидели за столом. — Уже. Мелкий безобразник заявился ко мне в восьмом часу и принялся грызть мои пальцы, — Сузуки оглядел пострадавшие конечности. — Как я понимаю, он так выказывает просьбу прогуляться. — Тебе повезло. Обычно, меня он кусает за пятки. — Выходит, и у меня всё впереди, — Рей пододвинул к себе заранее приготовленные листок и ручку. — Когда доешь, помоги мне со списком нужных продуктов. И сегодня мы ждём Юу. — Угу, сделаем. Я и сам могу всё записать, — Матсумото протянул руку к ручке и бумаге, мимолётно коснувшись пальцев Акиры. — Валяй. Я буду рад переложить сей груз ответственности на твой хребет. Руки кивнул, дожёвывая последний кусочек бекона. Пока Аки не видел поводов для беспокойства… нужно позволить Таке быть самостоятельным, как он и любит. Так было всегда, а значит, лучший способ поддержать его — это воссоздать ту же обстановку и атмосферу, что была до злосчастной аварии. Таканори наглядно показал, что не нуждается в излишней опеке, и Сузуки не станет ему мешать. Он просто будет рядом, чтобы прийти на помощь, когда это будет необходимо. — Я переложу на твой хребет ответственность готовить завтрак каждое утро, — Ру встал с пустой тарелкой. — Было очень вкусно. Спасибо. *** 14.28. Корон довольно топтался на коленях Аоя — он был рад вечно пахнущему сигаретами мужчине, что приходил кормить и выгуливать его. Така устроился с кружкой чая в кресле напротив дивана, на котором расположились Юу и Акира. — Спасибо, что приглядывал за ним, — Таканори позвонил Аою вчера, как и хотел, но счёл, что не будет лишним поблагодарить его и лично. — Когда я пришёл в первый раз, Корон-чан меня всего обрычал, — Юу легко потрепал непоседливого Корона по голове. — Настолько давно я у тебя не был, что он отвык от меня. — Ну так приходи почаще, чтобы ему не приходилось заново привыкать. Вижу, что вы неплохо сработались, — Руки следил, как силуэт Корона маячит то слева от Широямы, то справа. Рей, как верный страж, тщательно наблюдал за Такой, вслушивался в его голос, всматривался, как меняется его лицо, чтобы вовремя понять, что что-то идёт не так. Он проклинал себя за это, но сейчас он был рад тому, что Ру не может увидеть выражение печальной озадаченности, поселившееся в его глазах. Лицо Таканори осунулось, стали чётче видны высокие скулы, и сам он заметно похудел. Он слишком часто хмурился или задумчиво сжимал губы… о чём же таком он думал? Акире хотелось выть волком от того, что он не может разгладить эти залёгшие меж тонких бровей Таки морщины. Он был готов отдать всё, чтобы вернуть прежний блеск дорогим карим глазам, стереть из них мрачную настороженность. Или повернуть время вспять и не поехать в тот клуб, а предложить Ру провести спокойный вечер за просмотром футбола и бокалом пива у кого-то из них дома. «Всё, стоп, — Сузуки со всей силы нажал на воображаемый тормоз, — великий и ужасный Такашима этого бы не одобрил.» Ибо великий и ужасный Такашима, зная порой чрезмерно экспрессивный характер лучшего друга, потратил достаточно времени, чтобы распутать хаотично переплетённые мысли Акиры и настроить его на нужный лад. Пора перестать думать о том, что заведомо невозможно, и вернуться в настоящее. Здесь, в настоящем, Рейта, гуляя с корзиной по рядам супермаркета в поисках продуктов из списка, созвонился с Юу. Их бравый гитарист пребывал в некоторой растерянности и беспокойстве за Таку. У Широямы было немало вопросов о текущем самочувствии и настроении Ру, но Рей заверил его, что всё в порядке. И вот, сидя вместе с друзьями в гостиной, Юу сам увидел, что Таканори и впрямь хорошо справляется. — Юта поднял меня сегодня в семь утра, — Аой сел на диване по-турецки и взял палочкам ролл из общей широкой тарелки, — ни за что не догадаетесь, почему и зачем. — Лидер-сан опять пострадал из-за своей неуёмной любви к самодеятельности? — улыбнулся Руки. — Бинго. Он позвонил мне и попросил привезти растворитель для краски. И как можно больше. — В семь утра? — недоверчиво наморщил нос Акира. — Подождать не мог? — В том-то и дело, что не мог. Он оставил открытую банку с краской на шкафу — Кай в своём репертуаре. А пока он возился с отколупыванием старого паркета, его бешеная котяра прыгнула на шкаф и… имеет смысл рассказывать продолжение? — О, Ками, — прыснул Матсумото, прижав ладонь к губам. — Ну и как оно? Видок — отпад? — А запах — так ещё лучше. Я долго не мог объяснить ему, что в семь утра все магазины закрыты. В общем, я и понятия не имел, что наш милашка Кай знает такие слова. Привёз ему растворитель ближе к девяти, потом помогал вымывать краску из волос. Благо, что справились. Наверняка Лидер до сих пор отмокает в ванной со всякими гелями и маслами. Запах растворителя — убийственная вещь. — Кай, Кай… — покачал головой Рей, просмеявшись. — Что вообще может заставить кого бы то ни было начать заниматься ремонтом в семь утра? — Как и было сказано выше — неуёмная любовь к самодеятельности, — засмеялся Широяма. — Когда я уезжал к вам, Юта меня убедил, что всё нормально. По правде, он хотел поехать сегодня вместе со мной, но от него так пасло растворителем, что он не рискнул покидать пределы своей квартиры. Но через денёк-другой он выползет. — А что Койю? — Руки сноровисто взял палочки и также подцепил ролл с тарелки. Юу, поразившись такой точности движений, удивлённо посмотрел на Акиру, но тот только подмигнул ему. — Боюсь, что Ко сегодня попал во внеплановое рабство к Лидеру — краска была повсюду и в таком количестве, что у Юты случится нервный срыв, если он станет оттирать всё это в одиночку. Тебя, если что, аромат растворителя не испугает? — Нисколько. Можешь гнать их сюда в шею. — Передам твои слова в точности, — Аой погладил умостившегося между ним и Реем Корона. «А ведь он мог сказать, что позвонит им сам», — мелькнула глупая мысль, когда Аки вспомнил, как утром Така вызвался самостоятельно написать список нужных продуктов, отобрав бумагу и ручку. Сузуки несколько раз моргнул — надо как-то сбавить обороты. Его ответственность не должна переходить определённые рамки. На несколько минут в гостиной воцарилась тишина, прерываемая стуком палочек о фарфор тарелки и посапыванием сонного Корон-чана. — Така? — позвал Рей, заметив, что друг уже какое-то время молча сидит, глядя в одну точку. — Всё нормально? — М-м… — Таканори перевёл взгляд на Сузуки. — Да. А что? — Выглядишь немного уставшим. — Нет, всё хорошо. Просто я немного скучаю по дням в студии. Рей не знал, куда себя девать. Последними своими словами Така полностью опроверг столь смелое заявление о том, что всё хорошо. Для кого же было секретом, что он живёт музыкой… его поблёкшие глаза были полны печали, хоть он и улыбался. — Знаю, что ручку я не разучусь держать, смогу и дальше писать тексты, — Руки отвернулся, выпуская душу Акиры из стального захвата. — Но все эти ограничения давят на меня со всех сторон. Он не жаловался, нет. Рейта, за всё то время, что он знал Таку, никогда не видел и не слышал, чтобы он жаловался. Он мог злиться, раздражаться, откровенно беситься… но никогда не позволял себе опускать руки. И сейчас весь его вид и тон голоса говорили о том, что он, скорее, озадачен. А ещё ему немного грустно… — Вот и продолжай писать, когда будет накатывать вдохновение, — Аой встал с дивана и пересел на широкий подлокотник кресла, в котором расположился Матсумото, — совсем скоро всем ограничениям придёт конец, — он наклонился и приобнял сникшего Ру за плечи, заставив его чуть приподнять уголки губ в полуулыбке. Хотел Акира того или нет, но он отметил и эту реакцию со стороны Таканори. Пока Така лежал в больнице, Аки приходил к нему каждый вечер. На любую попытку по-дружески обнять или похлопать плечу он или зажимался, или делал вид, что ничего не замечает. Почему? Рей и мог бы подумать, что Руки неприятны его прикосновения, но в таком случае Ру стал бы избегать и его самого — это было бы логично. Но этого не произошло… Пусть и временно, но они всё же делят на двоих одну жилплощадь. И Таканори пожелал видеть Сузуки в качестве своей поддержки и опоры. Как понимать эту двойственность в его поведении? «Похоже, я и впрямь слишком много на себя беру», — Аки вздохнул и откинул голову на спинку дивана. Така попал в серьёзную аварию и провёл в больнице целую неделю. Чего же можно было от него ждать? Что он кинется на шею с ответными распростёртыми объятиями? И нет здесь никакой двойственности. Есть определённая ситуация и не менее определённое отношение к ней. Но что-то всё-таки изменилось… и Акира пока не понимал, что конкретно. Чувство странной неопределённости давило на грудь, хотя со стороны вполне могло показаться, что всё нормально, всё по-прежнему. Просто… нужно переждать, пережить всё то, что происходит с ними. Никто не ожидал того, что случилось с Таканори. Никто не был к этому готов. И свыкнуться с этим тяжело. Вот и всё. *** 20.40. Вечером, когда Акира отправился на обязательный променад с Короном, Така решил принять душ. Он стоял, прислонившись к кафельной стене и подставив лицо под льющийся сверху тёплый, расслабляющий поток. Он слышал звон разбивающейся о кожу воды, сосредотачиваясь на нём. Он думал о прошедшем дне и о том, что ему нужно будет пережить и следующий… а потом ещё один и ещё — и так до того дня, пока он не встретится с Ито-саном, который должен назначить ему дату операции. «Я опять возвращаюсь к этому…» Таканори разомкнул губы, позволяя воде коснуться их внутренней стороны и языка. О чём бы он ни думал, он всегда приходил к одному и тому же… вероятно, это не было удивительно для человека в его положении, но иногда ему казалось, что это вот-вот сведёт его с ума. Куда сложнее было держаться перед друзьями, делая вид, что его ничего не гнетёт. Особенно сложно держаться перед Аки… но за что Така был ему признателен — Аки не давил на него чрезмерной опекой, не жалел его, продолжая привычную нить их дружеского общения. И Аой тоже — Руки здорово отвлёкся от этого хоровода изнуряющих размышлений, пока Широяма непринуждённо болтал, рассказывая об их незадачливом и вечно рассеянном Лидере, искупавшемся этим утром сначала в краске, а затем в растворителе… И Кай с Уру обязательно забегут на неделе. Друзья не забывали его, и это для Таки было как никогда важно. Он не мог больше видеть их, но он чувствовал, что все они словно встали вокруг него стеной, держа руки на его плечах и не давая упасть во мрак. Он ощущал их поддержку, даже если их не было рядом непосредственно. Вот, например, Койю… он позвонил полчаса назад, смешивая обычную речь с отборной нецензурщиной: он был неимоверно «рад» тому, что и от него разит растворителем за километр, а виновато-возмущённые возгласы Кая на заднем плане заставили Ру рассмеяться впервые за день. А он-то только теперь понял, что такие забавные и греющие сердце мелочи окружали его всегда, но он не придавал этому значения. Матсумото жалел о том, что лишь произошедшему с ним несчастью удалось обратить его внутренний взор на то, что делало его жизнь такой яркой. Он поклялся себе, что, если Ито-сану удастся вернуть ему зрение, он ни единого дня не проведёт напрасно, он впитает в себя каждую краску, каждую эмоцию и впечатление, дополнит себя тем, что упускал раньше. О том, что будет в противном случае… ему и думать не хотелось. — Така, мы вернулись, — голос Рея в прихожей. Таканори механически открыл глаза, но сразу зажмурился из-за залившейся в них воды. Кажется, он уже достаточно отполоскался, пора бы и выходить. — Хорошо, — он перекрывает вентили и проводит ладонями по мокрым волосам, выжимая из них лишнюю влагу. Наспех промокнув кожу полотенцем, Така оделся и вышел из ванной комнаты. Он остановился в коридоре и прислушался — в какую из комнат пошёл Акира? Судя по донёсшемуся до такого теперь чуткого слуха шорохам, он был в выбранной им спальне. Может… стоит попробовать прояснить хотя бы один вопрос? Может, после этого станет проще… и ему, и, как он надеялся, им. Руки остановился у открытой двери комнаты Сузуки и негромко постучался. — Аки, к тебе можно? — он остановил взор на силуэте Акиры. — Это же твой дом, зачем тебе моё разрешение? — в голосе Рея слышна улыбка, и Ру старается улыбнуться в ответ. — Странные вопросы задаёшь, — Така прошёл дальше и сел на край кровати, наблюдая за движениями Аки — он снимал рубашку, что переодеться в домашнюю футболку. — Вообще… я хотел бы поговорить, — отмер он, вспомнив о том, что таращиться неприлично. Да и тянуть ни к чему. Лучше вот так, сразу, в лоб. — О чём? — О том, что случилось неделю назад. Акира замирает на одном месте, а Матсумото догадывается, какими недоумёнными глазами смотрит на него друг. — Хм, — Аки растерянно повёл плечом. — Ты уверен, что это хорошая идея? Вернее… — Разумеется, это отвратительная идея, — усмехнулся Таканори. — И я знаю, что ты спрашиваешь об этом из опасений за мою неокрепшую психику. Но, Аки, я не рассыплюсь, поверь. И в обморок не упаду. — Ладно, — сдался Сузуки, — вижу, ты настроен решительно, — он надел чистую футболку и сел напротив Ру. — О чём именно ты хочешь поговорить? — Я бы не хотел, чтобы ты винил себя. — Така… — Нет, дослушай меня, — Така поднял ладонь в останавливающем жесте. — Не думай, что я ничего не чувствую. Я хочу, чтобы ты прекратил заниматься самобичеванием — ты не исправишь случившееся, но добавляешь вины в довесок мне. Потому что меньше всего мне хочется, чтобы ты грыз себя из-за меня. Пойми, наконец, что в том, что произошло со мной, виноват один я. — Хорошо… — произнёс Рейта после минутного молчания. — Тогда… — он с трудом подбирал слова, они застревали где-то на полпути, не находя выхода. — Ты можешь ответить на один вопрос? — Если тебе станет легче, то хоть на сто. — Что заставило тебя так напиться в тот вечер? Раньше я никогда такого за тобой не замечал. Что с тобой случилось? Сердце Таканори ухнуло куда-то вниз, дыхание перехватило. «Что я за идиот… кто тянул меня за язык, боже… что мне делать?», — внутри себя он метался, как раненый зверь, нарастающий градус отчаяния путал мысли. Акира терпеливо ждал ответа, уже чуя неладное. Глаза Руки лихорадочно блеснули, а лежащие на коленях ладони сжались в замок. И как он мог подумать, что способен контролировать ситуацию? Один вопрос — и он чувствует себя преступником, пойманным с поличным. — Мы слишком долго работали над новым материалом. Долго ругались с PSC за право отстоять свою независимость — уж тебе ли об этом не знать. Слишком много всего навалилось. И — да, чёрт подери, я не выдержал. Ты же не думаешь, что я железный? У всех есть свой предел. «Лжёт, — моментально подвёл итог Акира. — Зачем он лжёт мне?», — у него не было никаких сомнений в неискренности Таканори. Он знал Таку много лет. Така никогда не заминался при ответах даже на самые каверзные вопросы. Если он не знал ответа, то так и говорил, не изворачиваясь, как уж на сковороде. Он никогда не скрывал своих чувств, он весь — сплошные эмоции. О том, что его беспокоило, он говорил сразу, ничего не тая. Но здесь… Ру неоднократно упоминал о том, как его достал контроль со стороны PSC, как он устаёт вечерами, полуживым выползая из студии. И уж тем более он никогда не напивался ни из-за того, ни из-за другого. У него была другая причина, вот и всё. У него была другая причина, и он не захотел рассказать Акире о ней. Что должен делать Сузуки в такой ситуации? «Он хотел, чтобы я перестал себя винить. Сказал, что виноват только он, — Аки заскрипел зубами, видя, что у него нет другого выбора, кроме как подыграть Таке. Если это поможет ему успокоиться — Акира так и поступит. — Что ж, будь по-твоему. Пока что.» — Разумеется, есть, — согласно закивал он, потрепав Руки по влажным волосам. — Хорошо. Я понял тебя. В следующий раз, когда захочешь напиться и пожаловаться на идиотов, приезжай ко мне с пивом — поплачем вместе. — Договорились, — Матсумото облегчённо выдохнул, поверив ему. — Я тоже рад, что ты понял меня. «Я понял, чего ты добивался. Но конкретно тебя я как раз не понял», — мысленно возразил Рейта. Пока он ничего не станет отвечать. Он допускал, что Така действительно не винил его и не хотел, чтобы он винил себя, но чёрт бы с этим. Это сразу перестало быть поводом для тревоги номер один, когда Рей понял, что друг солгал ему об истинной причине своего срыва в тот июльский вечер. Как ему следует поступить? Ждать? Видимо, ничего другого и не остаётся. И боже упаси потом Таку начать виток новых размышлений на тему "А не слишком ли быстро согласился Акира?". Но и для вида продолжать препираться - тоже так себе идейка, всё равно неубедительно бы вышло. Рей никогда не считал себя первоклассным актёром. Чудо, что он выдержал одно это испытание... — Топай потом на кухню, я голодный, как собака, — Таканори поднялся и направился в вышеозначенном направлении. — Компанию составишь? — Скоро присоединюсь, дай мне пару минут. Така зашёл на кухню и сел за стол, потерев лоб. Хотел, называется, как лучше… по Сузуки прямо снайперские войска плачут. В своей погоне за стабильностью в их отношениях Руки совсем забыл, что Акира может проявить невероятную точность и задать такой правильный вопрос, который напрочь собьёт тщательно охраняемое внутреннее равновесие. А вообще… какое там равновесие? От него давно ничего не осталось — так, лишь одно название. И что же делать дальше? «Ни-че-го. Ничего-ничего-ничего. Ничего не надо делать, пока я снова не натворил глупостей, о которых потом пожалею. Мне хватило и одной.» Он искренне хотел верить, что растерял в той аварии не все мозги, потому что в этот момент Таканори был убеждён, что тупее его никого нет. Единственное, что заставляло его держаться — он смог набраться смелости для разговора с Аки и развеять его душевные терзания. Така надеялся, что у него получилось… во всяком случае, голос Рея звучал достаточно бодро и уверенно. — Ты тут не заснул? — вплывший на кухню Акира сразу двинулся к холодильнику. — Нет, и не тянет, — Матсумото выпрямился. — Что у нас есть? — Остались твои любимые спагетти от Кая — как раз на одного и будет. — А ты? — А я дополнил твой список и притащил две большущие пиццы. Рискнёшь после спагетти закинуться парой кусков? — Ну, если ты настаиваешь… — Тогда отправлю в духовку одну пиццу целиком. Завтра попробую что-нибудь сообразить из заказанного тобой. Раз яичница получилась съедобной, то и с остальным проблем быть не должно. Пока спагетти разогревались в микроволновке, а пицца томилась в печи, мужчины коротали время за неторопливым разговором. Постепенно Така отвлекался от съедавшей его тревоги, слушая успокаивающе-низкий голос Аки. Мир не рухнул, Земля не сошла с орбиты… всё обязательно образуется.