Прозреть

Часть IV 4 августа. Время — 15.47. Кай неизменно считался мамочкой группы — мамочкой он оставался, даже будучи оторванным от репетиций и студийных записей. Потому что верховодить тремя взрослыми мужчинами, которые почти ничего не смыслят в готовке, миссия не из лёгких и не для слабонервных. — Койю, в этом количестве масла можно утопиться. Хочешь, чтобы весь кафель был потом заляпан брызгами? О, Ками… Рей, режь грибы помельче, такими кусками подавиться впору. — Что значит подавиться? Сантиметровыми-то кусочками? — попробовал возмутиться Акира, но был удостоен испепеляющего взгляда Лидер-сана. Один Таканори стоял у плиты, ехидно посмеиваясь над своими более незадачливыми коллегами и руганью Ютаки. Он следил за варящимися спагетти, постоянно помешивая их в кипящей воде. Он видел, как силуэт Юты метался от крепко сбитого Аки до худого и долговязого Такашимы — всё это его дико забавляло, но… как бы ему хотелось увидеть, каким уничтожающим взглядом Уке смерил Акиру за робкую попытку дерзнуть, или как Койю с неподдельным ужасом в глазах по капле отмеряет нужное количество масла. «Осталось всего три дня, Така, потерпи немного», — так сказал ему Сузуки минувшей ночью… — Легко сказать — трудно сделать, — произнёс Койю, и Матсумото нервно дёрнулся, не сразу сообразив, что Такашима не может прочитать его мысли. — Сам в ресторане руку набил и думает, что все так могут. — Вовсе нет, — парировал Кай, — но вы грузитесь там, где справится и маленький ребёнок. Несмотря на такие тревожные мелочи, Руки был рад снова слышать звонкий голос Юты и подколы в его адрес от непомерно смелого Уру. — Ру-чан, — Ютака подошёл ближе к Таке, — пора сливать воду. Тебе помочь? — Нет, Юта, я сам. Уке приподнял брови, глянув на стоящего у разделочного стола Акиру, но он лишь кивнул. Впрочем, выказанный жест доверия ко всем последующим действиям Руки не помешал ему оторваться от нарезания шампиньонов и пристально наблюдать за другом. Это не укрылось от Ютаки — Аки хоть и доверяет, но проверяет. Значит, он или очень беспокоится за Матсумото, или уже имели место быть определённого рода прецеденты. Или и то, и другое. В любом случае, со стороны это смотрелось достаточно забавно, но Кай предпочёл спрятать улыбку — похоже, для Рея это больная тема. Но, раз всё вокруг было цело, а сама квартира содержалась почти в образцовом порядке, то Аки весьма неплохо справляется со своими обязанностями. Беспокойство Лидер-сана сложно было назвать необоснованным, потому что он как никто другой знал, сколь взрывоопасными нравами обладали что Акира, что Таканори. И то, что они остались тет-а-тет на довольно продолжительное время в такой нелёгкий для них период, могло привести к ряду конфликтов… но пока что Юта наблюдал прямо противоположную картину. Скорее всего, в этом была заслуга Сузуки. Проявлять терпение, выдержку и такт во взаимоотношениях с близким другом, чьё внутреннее состояние могло быть недостаточно стабильным — это определённый вызов для непростого характера Акиры. Но он, кажется, прекрасно со всем справлялся. — Рей, шампиньоны сами себя не нарежут. Если тебе их жаль, отдай их Койю, — неожиданно съязвил Ру, покосившись в сторону замершего силуэта Аки, после чего продолжил спокойно сливать горячую воду в раковину. Уруха в ответ на это прыснул и едва не расплескал сливки, которые выливал в небольшой сотейник. Аки закатил глаза и опустил голову, спрятав покрасневшие щёки за длинными тёмными прядями. Он не хотел выглядеть так, будто трясётся за каждый шаг Руки, но, судя по всему, получалось так себе. Вот так всегда, беспокоишься за этого вредного Таканори, а он язвит. Такашима, вылив сливки, понимающе похлопал Акиру по плечу. Присеменивший из спальни Таки Корон с важным видом восседал на табурете, водя ушами в разные стороны. Его давно привлекли звуки возни и звон посуды, вызывающий прямую ассоциацию со скорым обедом. Он успел расправиться с порцией любимых мясных консервов, и теперь наблюдал за суетящимися на кухне мужчинами. Корон чувствовал свою причастность к происходящему, потому как каждый, кто проходил мимо, обязательно попутно гладил его по голове, на что он благодарно сопел и облизывал маленький носик. — Ру, ты не против? — Койю замер рядом с Короном, держа блюдце, в которое он вылил оставшиеся сливки. Таканори обернулся к другу, прищурился, оценивая очертания его силуэта, и благосклонно кивнул, разрешая угостить питомца. — Можно. Сегодня гуляем. *** 18.04. — Боги, я обожрался… — сыто выдохнул Такашима, откидываясь на спинку своего стула. — Тот момент, когда «обожрался» — это мягко сказано, — Така довольно потёр живот. — Но по-другому и быть не может, если всем руководит Юта. — Ладно вам, вы же сами всё и сделали. А ты знаешь рецепт не хуже меня, — Кай смущённо улыбнулся Матсумото. Рейта молчал, наблюдая за Таканори из-за шторы волос. В целом, он был рад видеть Таку улыбающимся и непринуждённо болтающим с Ко и Ютой — Аки словно тоже становилось легче. Таке нужно почаще отвлекаться от того, из-за чего он не спит по ночам, и друзья здорово этому способствовали. Но всё-таки одна вещь не на шутку озадачивала Сузуки, заставляя его хмуро сдвигать брови к переносице. Руки так легко улыбался с Юу, Койю и Ютой — и как редко трогала его губы улыбка рядом с Акирой. Почему? «Я же не ревную, верно?», — подумал Рей и усмехнулся сам себе — вот этого-то ему ещё не хватало, ревновать Таку к друзьям. Они все знают друг друга более пятнадцати лет, откуда здесь — тем более так внезапно — взяться ревности? Однако, если посмотреть на всё с другого ракурса… может, Таканори и улыбался чаще с остальными ребятами, но откровенным о своих страхах и переживаниях он был именно с Аки. Всегда. «Такое могло случиться только со мной… — если бы Сузуки был один, он бы ударил себя ладонью по лбу. — Сижу за столом в компании друзей, после сытного обеда — и устраиваю сам себе разбор полётов. Не могу я без пресловутой ложки дёгтя», — он не сдержал вздоха, чем сразу привлёк внимание Таки. — Рей-чан? — промелькнувшее в голосе Ру беспокойство заставило Акиру удивлённо встрепенуться. — Тоже переел? — Есть немного, но для десерта место осталось, — Аки опустил вилку в тарелку и встал. — Давайте свои тарелки, я всё сложу в раковину. — Точно! — Кай хлопнул ладонью по столешнице. — Ко нас не простит, если мы не уважим пирожные — он их час выбирал, я думал, что усну прямо в кондитерском отделе. — Зато они вкусные, — бурчал Койю за спиной отвернувшегося к раковине Акиры. Пока Кай и Уруха увлечённо спорили о том, сможет ли главный шеф-повар коллектива превзойти в своём мастерстве лучших кондитеров Токио, Рейта всё вслушивался, надеясь, что в их беседу вклинится и Така, но тот молчал. Ну, в самом-то деле… разве это целесообразно — беспокоиться о том, что кто-то переел? Вероятно, Таканори хотел спросить совсем не это, но Акира начал это понимать лишь сейчас. И пока ему оставалось надеяться, что его ответ не показался Матсумото слишком небрежно-отстранённым, ведь он интересовался исключительно из лучших побуждений. «Опять дурдом», — укорял себя Сузуки, намыливая тарелку. Так странно… он не сделал ничего плохого, не нагрубил Таке, лишнего тоже не сболтнул. Но откуда взялось чувство вины? Да, он признавал, что его последние пару дней волнуют изменившиеся отношения с Ру, но не говорить же об этом при всех. Аки ценил то, что Таканори раскрывается перед ним, доверяет ему свои страхи — по сути, следовало бы придерживаться принципа дружеской взаимности, но… может быть, как-нибудь потом. Акира, как опора в их своеобразной паре, не должен проявлять слабость или давать повод усомниться в себе. *** 21.24. Койю и Акира стояли на балконе, плотно прикрыв дверь, чтобы в квартиру не попадал едкий табачный дым. Аки мужественно сопротивлялся желанию попросить у Такашимы сигарету — получалось намного лучше, чем в первые дни отказа от пагубной привычки. Таканори до аварии, бывало, баловался парой сигарет в неделю — он тоже старался бросить. Ещё в больнице Канеда-сан строго-настрого запретил Таке курить, и потому мужчины изолировались балконной дверью, чтобы не дразнить его. Рей помнил, как Ру на неделе, мечтательно вздыхая, вслух грезил об «одной-единственной сигаретке». Сузуки рассматривал слоистые облака, застлавшие западный горизонт. Небо окрасилось в коньячно-бордовые цвета, напоминая о том, что совсем недавно этот город освещало солнце. Там, внизу, один за другим зажигались яркие неоновые огни вывесок, зазывающие горожан и туристов в заведения развлекательного характера, сплошная людская река текла вдоль проезжей части, разветвляясь по побочным улицам и проулкам. Аки почти не обращал внимания на пропитывающий ткань его футболки запах сигаретного дыма, он пытался ни о чём не думать, но ничего не получалось. — Устал ты, — изрёк Уру, стряхивая вниз пепел — ветер подхватил и за доли секунды развеял серые пылинки. — Что, всё настолько хреново? — хохотнул Рей. — Не сказал бы, — Койю обхватывает губами оранжевый фильтр и делает очередную затяжку. — Выглядишь — да, хреново. Но справляешься на отлично. — М-м. Это утешает, — Акира запустил пальцы в волосы и взъерошил их. — Не подумай ничего такого, мы не ругаемся. Но Ру, он… очень переживает, — он воровато оглянулся назад, чтобы удостовериться, что дверь по-прежнему закрыта, и их никто не услышит. — И ты переживаешь, — утвердительно произнёс Такашима. — Все переживают, чёрт возьми… — он потёр лоб свободной ладонью. — Наверно, это прозвучит слишком пафосно… знаю, ты такое не любишь, — усмехнулся Койю. — Но я тобой горжусь. Ты молодец. И Така тоже молодец. — Не помню, чего я ждал в своей жизни так же сильно, как заключения от Ито-сана. И до этого дожить надо, — Аки поднял голову и посмотрел на вечернее небо. — Я хочу одного — чтобы он наконец-то перестал бояться просыпаться по утрам. — Так и будет. Правда, перед этим мы с Юу всё равно выжрем не один литр саке, чтоб нервишки не шалили. — Юта не составляет вам компанию? — улыбнулся Сузуки. — Один раз составил, когда Ру-чан лежал в больнице, потом полдня обнимался с белым другом. Не умеет Юта пить. — И никогда не умел. Из открытого окна справа от балкона раздался смех Ютаки и Таканори — наверняка Лидер-сан рассказывал о своей затянувшейся эпопее с ремонтом. — Вот, слышишь это? — Акира ткнул пальцем в сторону окна. — Надо, чтобы так было всегда, а не раз в неделю. — Конечно… легче видеть близких улыбающимися. Но иногда для этого надо пройти через ад. И вы преодолели половину пути, — Койю затушил сигарету в стеклянной пепельнице и приобнял друга детства за плечи, потрепав его по волосам. — А ты привязан к Таке даже сильнее, чем сам думаешь. Не буду давать советы из разряда «не переусердствуй» — не послушаешь. Да и ни к чему это, видимо. — Верно. Ну, в любом случае… за меня переживать точно не надо. — Ты мне не запретишь. Но для вида — так и быть, соглашусь. *** 23.58. Акира привык выключать ту часть мозга, что была ответственна за восприятие работающего по вечерам телевизора. Его шум был необходим и для поддержания фона, и чтобы его мог слушать Така, а Сузуки снова углубился в мир книжных страниц. Каждый вечер они собирались в гостиной, Аки устраивался на диване с книгой или журналом, вытянув ноги, а Така садился в просторное кресло рядом, бесцельно блуждая взглядом по помещению. Ему не было скучно — он прислушивался к сторонним звукам, улавливал малейшие колебания воздуха вокруг, тренируя те чувства, что заменяли ему зрение. Иногда это бывало… забавно. И удивительно. Удивительно в том плане, что он и не подозревал, насколько огромную роль в его жизни играло зрение, и как мало внимания он уделял остальным чувствам: слуху, обонянию, осязанию… а ведь они могут нести столько информации, что это поистине невероятно. Матсумото понял, что он, оказывается, может определить расстояние до какого-либо предмета, не видя его. Может различить сотни оттенков эмоций в голосах, уловить десятки граней запахов, ощутить, какая необычная текстура и поверхность у самых привычных вещей. И всё же Таке пришлось прервать свою каждодневную тренировку — в его попытки сосредоточиться вторгались мысли, которые он и не особо силился прогнать… и надо с ними что-то сделать, иначе у него будет на один повод больше не спать ночью. — Аки? — несмело позвал Ру и дождался, когда Сузуки развернётся к нему. — У тебя-то всё нормально? — Более чем, — Рей положил книгу домиком на живот. — А что, я где-то прокололся? Шутка без шутки, и от ответа уйти не получится. Руки выглядел таким растерянным, что Рей не посмел бы отделаться нейтральными по окрасу сентенциями. — Пока Ко и Юта были у нас, тебя почти не было слышно. Обычно, вы с Койю трещите почище пулемёта. — Тебя обеспокоило только это? — улыбнулся Акира. «Ты издеваешься?!», — взорвалось криком сознание Таканори, но он сдержался… — Я проснулся чуть раньше, чем хотелось бы, вот и проходил весь день сонной мухой, — продолжил Аки. — Знаешь, я подумал… — Ру ссутулился, водя пальцем по подлокотнику. — Может, ты устал здесь, и тебе нужно съездить домой? Ну, отдохнуть немного, отвлечься… на день-два. Он не видел, как недоумённо округлились глаза Сузуки. Акира не верил своим ушам — что он несёт? Что значит «устал», «съездить отдохнуть»? — Так, притормози-ка, — Аки сложил с себя книгу и полностью развернулся к Матсумото. — Така, мы с тобой договорились, что я с тобой до самого конца, и это не подлежит обсуждению. Другое дело, если ты устал от меня и хочешь… — Нет! — вскинулся Така со вспыхнувшим во взгляде отчаянием, но сразу опустил плечи. Он не хотел выглядеть так, словно Рей — его последняя надежда на спасение, но, кажется, поздно спохватился. — Нет, — добавил он спокойнее, — ты неотрывно возишься со мной, но вдруг у тебя появилось желание сходить куда-нибудь или съездить к родителям? — Я перестал тебя понимать после слов «возишься со мной». Ты что, зверушка? Я не вожусь с тобой, я пообещал о тебе… заботиться, если хочешь. Куда-нибудь сходить — извини, тоже не тянет, и не ты тому причина. Родители в курсе моих планов и не трясутся. Пожалуйста, перестань думать, что ты меня напрягаешь, ты поднимаешь эту тему в миллионный раз. Всё хорошо, не волнуйся. Матсумото промолчал, и Акира, сжав губы, дотянулся до пульта от телевизора, чтобы убавить звук. Он забрался на диван с ногами и подобрался к Таканори ближе, так, чтобы их разделяли только подлокотники. Така отчётливо слышал его дыхание, ощущал тепло его кожи, запах его шампуня… и от этой близости по коже шёл мороз. — Така, я понимаю, что… тебе сейчас очень тяжело. Ты почти не делишься со мной тем, что тебя беспокоит, и я не знаю, чем я могу помочь. Но, быть может, в этом есть и моя вина. — Это в чём же? — В том, что мне не стоит ждать, когда ты заговоришь первым. Практика показала, что ты, скорее, пойдёшь молчать на кухню. — Это глупо, согласен, — Таканори тихо засмеялся, — но это не потому, что я не доверяю тебе. — Допускаю такой момент. А если я спрошу «а почему тогда?», ты вряд ли захочешь отвечать, я прав? — заметив, как изменился в лице Руки, Акира поспешил сбавить обороты. — Я ни в чём тебя не обвиняю. Я знаю, что у каждого есть свои границы, и я вовсе не прошу тебя перешагивать через твои, но… Рейта перевёл дух, разглаживая невидимые складки на своих джинсах. — Пойми, мне тоже непросто видеть, как ты мучаешься от бессонницы, сидишь один и ждёшь, когда тебя отпустит. Могу я кое о чём тебя попросить? — Да? — Рассказывай мне хотя бы о том, о чём можешь рассказать, чтобы я пореже вылавливал тебя среди ночи на кухне или ещё где, — пусть в этом и была доля иронии, но Аки оставался серьёзным. — Это возможно? — Да, вполне, — закивал Ру — и он действительно не видел ничего страшного в этой просьбе. Он способен отделить зёрна от плевел и решить, чем он может поделиться, а чем — нет. — Хорошо, — Сузуки отчётливо слышал эхо напряжения где-то внутри… не согласился ли Така «для галочки», чтобы усыпить бдительность Рея? Как бы то ни было, время покажет. — Чай хочешь? — Така опустил ноги вниз, чтобы встать с кресла. — У нас и пирожные остались. — Давай. Акира не стал спрашивать, нужна ли ему помощь — он знал заранее, что скажет Таканори, и потому вернулся к своей книге, ожидая, когда он притащит в зал чай и пирожные. Матсумото слушал монотонное гудение греющегося чайника, доставая из холодильника коробку с оставшимися пирожными. И отчего ему казалось, что с Аки чем дальше, тем сложнее? Он попросил Ру делиться с ним, не молчать… но как быть, если почти всё, что Така не побоялся бы ему сказать, было сказано минувшей ночью? Да, он определённо погорячился, так легко пообещав быть более откровенным… А ведь это Аки, тот самый Аки, с которым раньше Таканори мог поделиться чем угодно, его самый лучший друг и один из самых понимающих людей на свете. Но вот они добрались до такой точки в своих отношениях, когда честность и открытость отошла на второй план, а Така был вынужден шифроваться и фильтровать всё, что он хотел бы сказать. И его это бесило. Если бы Акира мог представить, какая дикая паника охватила Ру, когда он задал тот самый вопрос… Он всего лишь попросил назвать причину, из-за которой Таканори так напился в ту роковую ночь. Попросил ответить на один вопрос — и Така не смог этого сделать. И это тоже его бесило. Он был зол на себя из-за своей трусости, слабости, из-за того, что так подло предаёт их многолетнюю дружбу… да и дружбу ли уже? — Да что же это… — беспомощно стиснул зубы Матсумото, внезапно отшатнувшись от столешницы. В глаза будто насыпали песка, и он с силой потёр их. Силуэты предметов вокруг начали расплываться, терять чёткость очертаний, серое полотно потемнело, как если бы кто-то выключил свет. Но Така знал, что кроме него этого никто не смог бы сделать. — Господи, нет… — задохнулся он, судорожно хватаясь за стену. Резь в глазах стала сильнее, а пол начал уходить из-под ног. Утратив равновесие, Таканори сполз по стене вниз и опустился на колени. — Аки… Он не был уверен, что сумел произнести имя Акиры. Не услышал собственного надтреснутого от ужаса голоса, не услышал, как Сузуки влетел на кухню. Не сразу ощутил сильные пальцы на своих плечах. — Что с тобой, Така? — сердце Рея бешено колотилось, заставляя его всего дрожать. — Ну же, скажи что-нибудь! Глаза Таки лихорадочно перебегали с одного предмета на другой, он старался ухватиться за голос Аки и отыскать взглядом его лицо, хотя оно было всего в нескольких сантиметрах от его собственного. — Така, — Акира обхватил ладонями бледное, точно полотно, лицо Матсумото, — Така, я здесь, с тобой. — Аки, я… На щеках Таканори вспыхнули пятна нездорового румянца, он схватился за запястья Рейты, глубоко дыша через рот. И чем дольше он молчал, теряясь во взбунтовавшихся мыслях, тем стремительнее нарастал страх внутри Акиры. — Мои глаза, я… всё потемнело, Аки, что со мной? *** 5 августа. Время — 02.47. — Могу поклясться честью врача, — Ито-сан озадаченно потирал подбородок, старательно осматривая Таку, — Ваше глазное дно в порядке настолько, насколько это позволяет утверждать Ваше текущее состояние, зрительные нервы без изменений в отрицательную сторону. Акира, наплевав на столь поздний час, сгрёб Таканори в охапку и привёз в больницу. Вызвать «скорую»? Ещё чего. Что они могут сказать, если не знают сути всей проблемы? Рей не знал наверняка, застанут ли они Ито-сана, но молился всем богам, чтобы нужный им врач был на месте. Он был готов разрыдаться от облегчения, когда переполошившаяся медсестра, сбиваясь, сказала, что Ито-сан сегодня на ночном дежурстве. — Вызовите его, сейчас же, это очень срочно, фамилия пациента — Матсумото, — выпалил он, не заботясь о том, что его взъерошенный вид и лихорадочно поблёскивающие глаза пугают бедную девушку. И через несколько минут Ито-сан смог принять мужчин в своём кабинете, взявшись за Таку, пока Аки приводил себя в чувство и уговаривал сердце успокоиться. Он сидел на кушетке, растирая ладонями пылающие щёки и утихомиривая дрожь в руках и ногах. — Уверяю Вас, я не вижу никаких признаков атрофии, — хирург вышел вместе с Таканори из смотровой и вернулся за свой рабочий стол. — Сузуки-сан, Матсумото-сан, я должен задать вам несколько вопросов, отвечайте максимально честно. Акира встал с кушетки и подошёл к столу, усевшись на стул напротив. — Вы принимаете все прописанные лекарства? — Конечно, — Така смаргивал остатки капель из глаз. — Не пропускали ни единого дня, не опаздывали со временем приёма? — Нет, всё строго по указаниям Канеды-сана. Ито-сан бросил вопросительный взгляд на Акиру, и тот еле заметно кивнул. — Бывали ли случаи ухудшения общего самочувствия за всё время Вашего пребывания дома? Боль в глазах, головные боли, головокружение, повышение температуры? — Нет по всем пунктам. — Хорошо, то есть Вы полностью отрицаете ухудшение Вашего физического состояния? — Да, до этого вечера всё было в полном порядке. — С этим разобрались. Бывали ли случаи сильного стресса, волнения, сильных эмоциональных переживаний? — Разве это как-то может повлиять на то, что случилось? — удивился Матсумото, не понимая, что он только что ответил утвердительно. — Вы не представляете, насколько психическое состояние может влиять на физиологию внутренних процессов. Так что скажете? — Нет, не было такого. — Было, — жёстко произнёс Рейта, мрачно посмотрев на врача. Две пары глаз тут же обратились к нему. Во взоре Таки плескалось изумление, смешанное со злостью и страхом. Неужели Рей вот так просто возьмёт и сдаст его? Но Ито-сан был явно заинтересован и ждал продолжения. — Было? — переспросил хирург. — Да, — Акира сжал пальцами свои колени, чувствуя, как испепеляющий взгляд Таки прожигает его насквозь. — Его переживания понятны, они касаются исхода будущей операции. Я бы не беспокоился так сильно, но из-за этого Така часто просыпается среди ночи и долго не может заснуть. Отсюда — усталость и переутомления. — Это всё, что Вы можете сказать, Сузуки-сан? — Я — да. Всё остальное — на его совести. Матсумото был готов и провалиться сквозь землю, и наброситься на Сузуки с кулаками. От бешенства он не мог собраться и сказать хоть что-нибудь в своё оправдание. Он забыл, что рядом с ним сидит воплощение самой честности в лице Акиры Сузуки, который и не планировал поддерживать Таку в его не вполне честных начинаниях. А если этот вопрос не будет последним? Таканори не хотел углубляться в причины своей бессонницы и устраивать сеанс психотерапии в кабинете хирурга с подачи благородного Акиры. — Матсумото-сан, я в состоянии понять Вашу тревогу. Но, поверьте, подобные встряски могут отразиться на Вас не самым лучшим образом. Пока что Вам не о чем беспокоиться. «Ну-ну, это как посмотреть, — сыронизировал про себя Руки, но всё-таки он был благодарен мужчине, что тот не стал разбирать признание Аки на запчасти и выпытывать подробности. — Личные границы — так ты сказал? У незнакомого человека понятие о границах развито намного лучше, чем у тебя, Сузуки.» Аки продолжал о чём-то переговариваться с Ито-саном, но Така не слушал их. Внутри него всё клокотало, в пылу своих порывов задушить излишне болтливого друга он и не подумал о том, что Акира, в общем-то, не сказал ничего лишнего. — Если у вас не осталось ко мне вопросов, то я могу отпустить вас. Не вижу оснований для принудительной госпитализации. Матсумото-сан, через два дня я жду Вас для полного обследования, а до этого времени старайтесь сохранять спокойствие. — То, что случилось… — Таканори помахал ладонью перед своим лицом. — Это единичная акция? — Останется единичной, если будете следовать моим рекомендациям. Через несколько часов зрение вернётся к текущему уровню, капли снимут напряжение с глазных сосудов. — Мне уже намного лучше. Спасибо. *** 03.24. Таканори захлопнул дверцу машины так, что её ощутимо тряхнуло. Акира не понимал, чем вызвана эта вспышка? Что он сказал в кабинете Ито-сана, что так рассердило Таку? Да, он был уверен, что его разговор с врачом вызвал такие перемены в настроении Ру, потому что больше и зацепиться было не за что. Всю дорогу до дома Така упрямо молчал, игнорируя попытки Рея вывести его на контакт. — Объясни мне, наконец, что я сделал не так? — в который раз спросил Аки, закрыв дверь в квартиру. — Подожди! Но Матсумото, казалось, спасался бегством от этого разговора, от звука голоса Акиры, от всего. — Остановись на секунду! — Сузуки был намного быстрее — он схватил Таку за запястье и развернул к себе. — Не трогай меня! — Таканори выдернул свою руку из захвата его пальцев. — Не буду, — Аки примирительно поднял ладони. — Скажи, в чём я провинился? — Кто тебя тянул за язык? Зачем ты полез, когда я уже сказал «нет»? Мне не были нужны лишние вопросы! — Ради всего святого, Така! Ты сам себя слышишь? Ито-сан задал конкретный вопрос, он не стал бы копать глубже, как ты того боялся — решение таких проблем не в его компетенции. Зато я знаю, — Акира выделил последнее слово, — знаю, чего ты так испугался. — Ну и чего же, позволь полюбопытствовать? — язвительно произнёс Матсумото, скрестив руки на груди. — Не будь таким самоуверенным, ничего я не боюсь. — Уверен? Или за дурака меня держишь? Ты и правда считаешь, что я не вижу, что ты чего-то не договариваешь? Не вижу, что твоя операция — не единственный повод не спать по ночам? Зато я знаю, что этого ты и боялся, что кто-то из нас начнёт выпытывать у тебя то, о чём ты молчишь, разве нет? — В твоих интересах заткнуться, и как можно скорее, — зарычал Таканори. — В моих интересах было помогать тебе, о чём я неоднократно твердил, но ты намеренно отдаляешься от меня каждый чёртов раз, когда я хочу понять, в чём дело. — Ты слишком много на себя берёшь. Я не просил тебя сидеть со мной ночью и не просил быть моим личным психологом. — По-твоему, я делал это всё от скуки? Или — как ты там вчера сказал? Ради вежливости? Не будь идиотом, Така, я делаю это, потому что не хочу, чтобы ты мучил себя! — Не смей жалеть меня, Сузуки, — членораздельно процедил Ру. — Не смей. Вот так. Сузуки. Не Аки, не Рей. Сузуки… Аки давно запомнил, что, если Така зовёт его по фамилии, это означает крайнюю степень бешенства. Но именно в эту секунду это резануло его по самому сердцу, оставив на нём противно ноющий рубец. Таканори не станет его слушать, не в таком состоянии. И самому Акире тоже было необходимо остановиться — он чувствовал сжигающее душу желание докопаться до истины, понять, что скрывает Матсумото, но он не хотел, чтобы Таке стало хуже. Он чуть с ума не сошёл от страха, когда увидел Таку, сидящим на коленях на полу кухни. Хватит… им обоим нужно остановиться, пока они не зашли слишком далеко. — Я… — Акира отошёл на шаг и медленно выдохнул… — Я никогда не жалел тебя, Така. Никогда. А если я о чём и жалею, так это о том, что ничем не могу тебе помочь. Он развернулся и направился в сторону ванной комнаты. Всё равно он ничего не сможет сделать, не сможет разубедить своенравного Таку, а если они продолжат… ничем хорошим это не закончится. В ванной Аки открыл холодную воду и опустил голову под кран — ему было необходимо остыть как в прямом смысле, так и в переносном, и для этого, как он посчитал, сгодятся любые средства. Он тщательно намочил волосы, затем подставил под ледяной поток шею — вода резко обожгла кожу, и Сузуки зажмурился. Но он был прав, стало полегче. Пусть и немного, но лучше уж так, чем совсем ничего. Он не хотел ругаться с Такой, не хотел, чтобы день, который был действительно замечательным, заканчивался так паршиво, хотя поздно думать об этом — всё уже случилось. Он надеялся, что утром станет яснее, как же им быть.