Прозреть

5 августа. Время — 11.00. Таканори проснулся с ощущением, что совсем не спал всю ночь. Он чувствовал себя таким потрёпанным и усталым, что даже пошевелить пальцем казалось непосильной задачей. Распахнув глаза, он понял, что Ито-сан был прав — его зрение вернулось к исходному уровню, очертания силуэтов обрели прежнюю чёткость, серое полотно отряхнулось от тёмной сажи, вновь став светлым. И это, пожалуй, было единственным положительным моментом… Така слишком быстро вспомнил, на какой напряжённой и печальной ноте закончился его ночной разговор с Акирой. Он не раз слышал о том, что для того, чтобы проснуться в бодром расположении духа, засыпать нужно с исключительно позитивными мыслями и настроем. Что ж… если это так, то становится совершенно очевидной причина его полной душевной и физической разбитости. Ру прерывисто вздохнул, будто был готов вот-вот разрыдаться. К его горлу действительно подступил противный комок, но глаза оставались сухими. Он закрыл лицо ладонями и покачал головой. Всего несколько часов назад он был готов накинуться на Акиру, как дикий зверь, Матсумото не слышал, что пытался донести до него друг, перед глазами всё застилала красная пелена ярости. Он почти не следил за ставшим непослушным языком, боги, он такого ему наговорил… Чувствовал ли себя Така безмозглым кретином? О, да. Так он о себе и думал. «В твоих интересах заткнуться, и как можно скорее.» «Не смей жалеть меня, Сузуки.» Сузуки… так Руки обратился к нему. После ставшего родным и привычным «Рей-чан» или «Аки» это «Сузуки» казалось чем-то чужим, пусть и имело самое непосредственное отношение к близкому человеку. Но из уст Таканори это прозвучало, как самое настоящее ругательство. «Да что же я за дурак такой…», — очередной тяжкий вздох, и Така отнимает руки от лица. Аки, который после случившейся по глупости Ру аварии не спал всю ночь, поднял на уши всех ребят, ожидая вердикта врачебной комиссии. Аки, который каждый день навещал его в больнице, по несколько раз спрашивая: «Тебе точно ничего не нужно? Или всё-таки привезти что-нибудь из дома? А твоих любимых пирожных? Или Кая попросить чего-нибудь приготовить, наверняка больничная кормёжка так себе». Аки, который переживал за него больше, чем за кого-либо и что-либо, который был готов жертвовать своим сном и спокойствием, лишь бы Таке стало легче. И всё, чего он был удостоен в благодарность за свою заботу и самые искренние порывы, это… «Я не просил тебя сидеть со мной ночью и быть моим личным психологом.» Да, не просил. Но разве у Рея был другой выбор? Разве было бы правильным с его стороны оставить всё, как есть? И сиди ты себе, Матсумото, съедай себя изнутри, не смея надеяться, что кто-то протянет тебе руку помощи. Но ведь Аки не такой… и никогда таким не был. Это он всегда первым спрашивал, если замечал мрачную физиономию Таки: «Эй, Ру-чан, чего это с тобой?». Таканори встал с кровати и оделся, все его движения были заторможенными, как в специально замедленной съёмке — так ему казалось. Он вышел из своей спальни и прислушался… в квартире было тихо. Не было слышно шуршания перелистываемых страниц в гостиной. В ванной не шумела вода. На кухне не гудел чайник… Тишина. Хлёсткая, звенящая. Неужели Аки уехал? Обхватив себя дрожащими руками за плечи, Така зашёл в каждую комнату, зашёл в спальню Сузуки — кровать аккуратно застелена. В прихожей не было его обуви. — Аки? — позвал он и задержал дыхание. Из гостиной сонно тявкнул Корон, и больше ему никто не ответил. — Уехал, — прошептал Руки, едва не прокусив губу до крови. — И поделом мне… Но нужно начать делать хоть что-то. Нельзя же стоять статуей посреди коридора и смотреть в одну точку. Он вернулся в свою комнату, взял с прикроватной тумбочки телефон и, по памяти водя пальцами по экрану, набрал номер Акиры. Он должен, обязан извиниться перед Реем, но, когда из динамика послышались первые гудки, Така запаниковал. К щекам хлынула кровь, а язык как к нёбу прилип. Что он скажет ему? Такие простые слова извинения тонули в лихорадочно снующих мыслях и поднимающемся с новой силой чувстве вины. Но… Аки не взял трубку. Гудки прекратились сами собой — истекло время ожидания ответа. — Ну, чего я хотел… — грустно усмехнулся он. После того, что Матсумото наплёл ему, неудивительно, что Рей не захочет говорить с ним. Положив телефон обратно, Руки направился в ванную. Надо следовать обычному распорядку — умыться, зубы почистить… а что он будет делать дальше — потом виднее будет. Тёплая вода немного отогрела холодные руки и уняла дрожь. Впервые он был рад тому, что не может увидеть своё отражение в зеркале, потому что догадывался, насколько паршиво выглядит. Он был почти на сто процентов уверен в этом, так подсказывало внутреннее чутьё. Така выключил воду… и застыл. До слуха донёсся хлопок — закрылась входная дверь. Не почудилось же ему это… Забыв вытереть ладони и лицо полотенцем, Таканори вылетел из ванной, завертевшись по сторонам — с какой стороны доносятся звуки? С кухни? Тяжело дыша, как после марафонского забега, он добежал до порога кухни и остановился. Акира. Это был его силуэт, ошибиться невозможно. Эту крепкую широкоплечую фигуру Ру узнает из миллиона прочих. В обеих руках Аки держал по пакету. Он на секунду обернулся к стоящему в дверном проёме Таке, а затем поставил объёмные пакеты на обеденный стол. Не сказал ничего. — Я думал, ты ушёл… — сдавленно произнёс Таканори, с трудом подавляя вернувшуюся дрожь. — Я и ушёл. Запасы провианта были на нуле, — спокойный, ровный ответ. Абсолютно бесцветный голос. Как это нетипично для Аки… «Господи… он уезжал за продуктами…» — Ты телефон не брал. — Как я его возьму с обеими занятыми руками? «Логично…» Матсумото стоял, безмолвно наблюдая, как Сузуки методично разгружает пакеты и раскладывает продукты в подвесные шкафы и холодильник. Вот он, здесь. Никуда не уехал. Не бросил. Можно облегчённо выдохнуть… тогда почему сердце Таки всё продолжало так колотиться? Ему до разрывающей боли в груди хотелось подойти к Аки, крепко-крепко его обнять, забыв про все свои страхи и задвиги, и просто стоять, зная, что он не исчезнет, не оставит. Но он, наверно, не поймёт такого порыва со стороны Таканори. Его бесстрастный голос и отрывистые движения удерживали Ру на месте, сковывая по рукам и ногам. Не оттолкнёт ли его Рей? Лучше бы он накричал, сказал, какой Така придурок, да вообще сказал бы что-нибудь, но не молчал! Это молчание отравляло, его яд смешивался с кровью, парализовывал и лишал способности мыслить спокойно и взвешенно. — Ладно… — только и смог сказать Матсумото, разворачиваясь, чтобы уйти к себе. И всё. У него не хватило смелости извиниться перед Аки, совесть грызла его своими стальными зубами. Когда Таканори понял, что Рей остался с ним, когда увидел его, стоящим на кухне, то потерял дар речи. Он не хотел оставаться один, ему было жизненно необходимо ощущать присутствие Сузуки. Он и представить не мог, как больно Акире было видеть его таким — подавленным, потерянным, с выражением безысходной грусти, застывшей в помутневших глазах. Рейта уже понял, что Таканори очень сожалеет обо всём, что наговорил, но он успел подумать, что не так уж сильно Така нуждается в нём… И поэтому, увидев полное опровержение своему недавнему выводу, Аки растерялся. Как ему понимать этого вспыльчивого, вредного, но такого хрупкого и ранимого Таку? И пока будет лучше, если они ещё ненадолго останутся каждый со своими мыслями. Чтобы всё хорошо взвесить, обдумать… и всё обязательно образуется. Должно. *** 18.02. До Таки начал доходить смысл выражения «Искать пятый угол». Весь день он старательно искал себе хоть какое-то занятие, но много ли вариантов у человека, почти полностью лишённого зрения? То, как он улучал минуту, чтобы прошмыгнуть на кухню и забрать свои таблетки — нельзя же пропускать их приём, — это цирк. Прятаться от Акиры — дожил, называется. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Но ему было и страшно, и совестно показываться Рею на глаза. Утром он был таким холодно-отстранённым, что от него разве что не веял ледяной ветер. Но что-то надо со всем этим делать… потому что ещё немного, и Така не то что пятый угол будет искать — он на стену полезет от отчаяния. — Ну всё, — он ударил кулаком по матрасу, затыкая вину и гордость подальше, — хватит. Матсумото встал и похлопал себя по щекам — он вытащит себя из этой дурацкой зоны эфемерного комфорта, пойдёт, найдёт Аки и… и дальше ему будет необходимо перебороть себя, разрушить собственноручно возведённый барьер. И он сможет. Акира стоял на балконе, облокотившись о поручни. На небольшой, привинченной к стене дома полочке сиротливо лежала пачка забытых Койю сигарет, и взгляд Сузуки то и дело обращался к ней. Он не курил почти месяц, но вот, после всех перенесённых встрясок, возник адский соблазн сделать хотя бы пару затяжек. Раньше сигареты помогали ему справляться со стрессом, но, если он притронется к ним, это отбросит его на несколько шагов назад. Совестно потом перед собой будет, а что делать? Пальцы сами собой потянулись к такой манящей пачке… — Ты же бросить хотел… Сузуки отдёрнул руку, как если бы его хлестнули по ней линейкой. Он обернулся — Така стоял на пороге балкона, сминая в пальцах ткань рукава рубашки. Он смотрел в пол, не решаясь поднять глаза на Акиру. — Хотел, — согласился Рей. — И брошу. Сердился ли он на Таканори? Конечно, нет… он не сердился на него и тогда, ночью. Было искреннее недоумение, непонимание, досада, но не злость. Как можно злиться на него, такого в глубине своей беззащитного перед собственными эмоциями? — Рей-чан… — голос Ру дрожал. — Аки, я… Акира устало вздохнул и протянул к нему руки. — Иди сюда, — просто сказал он, и Така сразу сошёл с места, будто ждал этих слов. Он подошёл к Сузуки вплотную, крепко обнимая его, так, как и хотел. Таканори прижался щекой к его плечу, когда вокруг его талии сомкнулись тёплые и надёжные руки. Аки положил подбородок на светлую макушку, полностью закрывая Таку от прохладного вечернего ветра. — Прости меня, Аки, — всхлипнул Руки, роняя на грудь Рея первые за долгие месяцы слёзы. Но это были слёзы облегчения, и он не пытался их сдерживать — всё равно не получилось бы. — Вредный ты, — Акира гладил его по вздрагивающей спине и растрёпанным волосам. — Угу, — промычал Така ему в шею. — Безмозглый, скорее. — Нет. Вредный — и всё. — Я не хотел… говорить тебе всего этого, я не хотел… — Тише, — Рейта коснулся губами его лба. — Я знаю. Это мне не стоило так давить на тебя, я мог сделать тебе хуже… — Нет, — Матсумото покачал головой, перебивая его, — ты был прав. Невидимые цепи, затянувшиеся вокруг шеи Таки, со звоном разлетелись, наконец-то дав ему вдохнуть свободно. Аки не злился на него, не отталкивал — он согревал его в своих руках, прижимая к себе и даря желанное чувство защищённости. Ру совсем забыл, что недавно он был готов бежать от рук Сузуки, от его прикосновений — но не теперь. Теперь эти прикосновения были необходимы ему, как воздух. — Тощий ты стал, — ладони Аки прошлись по спине и рёбрам Матсумото, отчего тот съёжился и приглушённо засмеялся, шмыгая носом. — Ну, что это такое? — он аккуратно сжал пальцы на плечах и выступающих ключицах. — Надо почаще тебя кормить. Така отстранился и посмотрел на него, безошибочно заглянув прямо в карие глаза так пристально, что Акире на миг показалось, что Ру всё прекрасно видит. — Прекращай реветь, — Рей обхватил его лицо ладонями и стёр большими пальцами мокрые дорожки со щёк, — а то распустил нюни, как девчонка. Его голос звучал так мягко, а руки так бережно держали лицо Таканори, что он невольно прикрыл глаза. Он поймал себя на том, что мог бы стоять так сколь угодно долго, купаясь в тепле, исходящего от тела Аки. — И пусть, — почти шёпотом произнёс Така, чувствуя, как кончики длинных волос Рея щекочут его лоб. — Я так испугался, когда не нашёл тебя утром… — И подумал, что я уехал? Матсумото не ответил — только кивнул. — Я был уверен, что ты проспишь дольше. Вышел где-то в половине десятого, думал, за пару часов управлюсь, — Сузуки пригладил его высветленные пряди. — Как я могу тебя оставить? Я же обещал, что буду рядом. — Обещал. — Ну, вот и всё, — Аки улыбнулся, когда Така в очередной раз шмыгнул носом. — Прекращай реветь, говорю. — А то ты никогда не видел, как я реву, — проворчал Руки, понимая, что они так и стоят, обнимая друг друга. — Я не хочу ругаться с тобой, Аки… это слишком для меня. — Значит, не будем ругаться. Кожа на подушечках пальцев Акиры плотная, грубоватая — неизменный удел всех, кто долгие годы перебирает струны гитары. Но Таканори нравится, когда эти пальцы вновь и вновь гладят его по щекам — осторожно, ненавязчиво, стирая оставшиеся слёзы. Он ощущал, как дыхание Рея скользит по губам и подбородку — он так близко… Внезапно кольнувшее в груди желание преодолеть последние сантиметры и коснуться губ Аки заставило Ру вздрогнуть. Былое спокойствие рассеялось, он повёл плечами, опуская голову и зажмуриваясь, чтобы унять неожиданно вспыхнувший соблазн стать с Акирой настолько близко, насколько это возможно. — Голова закружилась? — обеспокоенно спрашивает Сузуки, но не выпускает его из своих объятий. — Н-нет, всё хорошо. Теперь — да. Но внутри себя он сбивается в комок, ему хочется, чтобы Аки продолжал держать его, прижимая к себе… но Аки этого не поймёт. — Така, — Рей взял его за подбородок, вновь поднимая лицо Таканори к себе. «Зачем ты это делаешь?!», — заметался Матсумото, не сумев произнести это вслух. А у самого не было сил, чтобы отойти, прекратить эту пытку, выворачивающую мечущуюся душу наизнанку. Знал ли Акира, как каждый его вздох, каждое его движение действует на Таку? — Что? — как можно непринуждённее спросил Ру, мысленно дав себе отрезвляющую пощёчину. В гостиной зазвонил телефон Сузуки, и мужчины были вынуждены отстраниться друг от друга. — Да чтоб тебя… — раздосадованно зашипел Рейта, заставив Таканори улыбнуться. Что было бы, если бы их не прервал неожиданно зазвонивший телефон? Рей явно был недоволен. А Така? Така, пожалуй, тоже… но одновременно с этим он испытал облегчение, потому что ещё одна секунда этого чудовищного напряжения — и его сердце разорвалось бы от перегрузки. Звонящей оказалась мать Акиры, Сузуки-сан решила поинтересоваться, как идут дела у сына. После короткого разговора с матерью у Аки появилась возможность обдумать всё то, что произошло на балконе. Безусловно, он был очень рад, что они с Такой недолго сидели по углам и наконец-то помирились. Но… Ру сказал: «Ты был прав». Ночью Рей в порыве досады сказал, что знает, что предстоящая операция — не единственный повод так себя изводить, что есть что-то помимо этого, однозначно. И Така с этим согласился, подтвердив догадки Аки. Но чем было это что-то? А когда он держал Таканори в своих руках… холодный рассудок, на который он всегда полагался, позорно ретировался, сдавшись под натиском эмоций — таких странных и таких сильных, что от этого становилось не по себе. Они управляли им, и Акира не сопротивлялся, он принял эту власть над собой, как нечто само собой разумеющееся. Он слышал слабый голос этих чувств и раньше, но или обходил их вниманием, или сознательно задвигал в самый дальний угол. И вот у него не получилось сделать ни того, ни другого. А Руки так доверчиво льнул к нему, ища утешения в долгожданных объятиях и наконец-то позволяя прикоснуться к себе. Сузуки помнил, как Така дичился любой возможной близости с ним. Он рискнул изменить своим принципам? А если попробовать сопоставить одно с другим? «Не в ту степь меня несёт», — Акира и не заметил, что уже несколько минут сидит на диване в гостиной, вертя в пальцах телефон. Может, им стоит поговорить? Спокойно, без криков и обвинений. Это была отличная идея, но была и одна загвоздка. Как следует начать такой разговор? Как сформировать вопросы? Как будто мало было им проблем и головомоек… *** 21.24. Акира выполнил своё обещание как следует взяться за исхудавшего Таканори, и посему последнему пришлось съесть внушительную порцию любимых спагетти, которые были приготовлены вчера под руководством Ютаки. Но Така и не возражал… после нескольких мучительных часов, проведённых порознь, он благодарно принимал заботу Аки, снова с удовольствием слушая его голос, наполненный миллионом оттенков эмоций. Единственное, что до сих пор не давало Ру дышать полной грудью, это непонимание — как быть дальше? Они серьёзно поругались, помирились… и после этого что-то изменилось. Забавно было приходить к такому заключению — они ссорились тысячу раз, бывало и так, что в ходе перепалок летали стулья и вообще всё, что могло подвернуться под руку. И тысячу раз они заключали мир. Но никогда их ссоры не несли в себе такого контекста. Така хотел, очень хотел быть ближе к Рею. Но боялся — и его реакции, и этой неопределённости между ними, и своих собственных эмоций. Он чуть повернул голову так, чтобы видеть сидящего в метре от него Акиру. Сегодня Матсумото изменил своему любимому креслу и устроился в углу дивана, где обычно сидел Аки. Он сделал это не специально, просто так получилось. Таканори разглядывал каждую линию силуэта Сузуки, тот сидел в своей любимой позе — свободно откинувшись на спинку дивана и положив лодыжку одной ноги на колено другой. В руках — книга. Вот же, книжный червь… ни дня без своих книг прожить не может. Така отвернулся, уставившись в светлое пятно перед собой — работающий телевизор, как и всегда по вечерам в этой гостиной. Он хаотично водил пальцами по широкому подлокотнику, не замечая, что уже приковал к себе внимание. Рейта, продолжая держать книгу на колене, рассматривал плавный профиль Ру. Он успел запомнить этот отсутствующий взгляд, устремлённый в никуда — Така задумался о чём-то, погрузившись в свои размышления очень глубоко… Когда он сосредотачивался на окружающей обстановке, улавливая малейшие шорохи, его взгляд был напряжённо-пытливым, скользящим с одного предмета на другой, он водил носом, точно кот, пытающийся учуять добычу на охоте. Вспомнив об этом, Акира улыбнулся, он любил наблюдать за Такой в такие моменты. Сузуки успел так хорошо изучить все нюансы в его поведении, что уже не составляло труда понять по одному взгляду, что чувствует Таканори. — До обивки доковыряться хочешь? — спросил Рей и отложил книгу. Руки тут же отнял ладонь от подлокотника, выныривая обратно в этот вечер. — Нет… я задумался. — Я так и понял. Ты хорошо себя чувствуешь? — Более чем, — Така поёрзал на месте. — Уверен? — Аки недоверчиво изогнул бровь. — Как на иголках сидишь. — В кресле мне почему-то удобнее. С диваном, видимо, надо найти общий язык. Акира, немного понаблюдав за бесплодными потугами Таканори расположиться с комфортом, усмехнулся и спустился по спинке ниже. — Ползи сюда, — он похлопал по месту рядом с собой. Матсумото понимал одно — этот жест невозможно истолковать двояко. Аки зовёт его к себе. И не понимал другого — Аки мог бы сказать что-то вроде «ну так пересядь на кресло», но нет. И что ему делать? Сделать вид, что он ничего не услышал, не получится. А что, если… попробовать пойти на поводу у своих желаний? Сделать то, что действительно хочется? И забыть о страхе… Рей видел, что Ру колеблется. Он был похож на дикого зверька, которого Аки пытался приручить. Така поднял взгляд с протянутой к нему руки на лицо Акиры и… начал медленно перебираться с насиженного места ближе к нему. Добравшись до Сузуки, он подобрал под себя ноги и прислонился к его груди. Через секунду рука Аки опустилась на плечи Таканори, слегка прижимая его к горячему телу. Вдохнув веющий от гладкой кожи свежий запах, Ру прикусил изнутри щёку, чтобы сдержать улыбку — Акира опять таскает его гель для душа, хотя у него есть свой. — Да… — на выдохе проговорил Така, неосознанно кладя ладонь на талию Рея. — Так лучше. «И совсем не страшно», — добавил он про себя, позволяя такому знакомому теплу объять себя. — Не благодари. Кстати, пока ты был в ванной, звонил Юу. — И как там его рыбалка? — Сказал, что «эта чёртова рыбина меня чуть не убила». Но, судя по голосу, он всем доволен. — Надо вытащить его рыбацкую задницу к нам. Вместе с рыбиной, если он, конечно, не приговорил её. — Он и сам хотел, поэтому завтра он явит свой светлый лик пред наши очи. Ты не против, что я так нагло хозяйничаю в твоё отсутствие? — Я за, — Така прислушался к биению сердца Аки. — А знаешь, в том, что случилось, оказывается, есть и плюсы. — Ты о чём? — Сузуки нахмурился, догадываясь, что имел в виду Матсумото. — Ну, как… у ребят появилось свободное время. И они наконец-то смогли заняться тем, что давно хотелось сделать. Аой сгонял на рыбалку — ты помнишь, как долго он ныл, что сто лет не держал в руках удочку? Уру увиделся с родителями, сёстрами, смог понянчиться с племянниками. Кай искупался в растворителе, погряз по уши в досках и шпателях, но его ремонт сдвинулся с мёртвой точки. Они пользуются этим внеплановым отгулом на полную катушку. Одному тебе не повезло, — Таканори улыбнулся, когда Аки зашипел в ответ на это. — Ты сейчас получишь по голове. — Не надо, Аки. Моя голова своё получила с лихвой. — Я тоже рад, что парни отрываются, как могут, но не надо говорить, что мне не повезло, — сильные пальцы снова, как на балконе, пробежались по рёбрам Руки, и тот, взбрыкнув, рассмеялся и попытался отстраниться, но Акира не пустил. — Нет уж, сиди давай. — То есть ты считаешь, что тебе повезло? — Я бы хотел, чтобы у всех нас была другая причина заниматься тем, к чему лежит душа. Чтобы это был заслуженный отдых, а не обстоятельства… — Сузуки поднял руку повыше и мягко провёл ей по волосам Таки. — Это единственное, о чём я жалею. А в остальном — да. Повезло. — А я только начал переставать чувствовать себя виноватым, — Руки смущённо улыбнулся. — Я не это хотел сказать, — спохватился Акира. — Понимаю. Знаю, что сам дурак и сам виноват. И заставил всех волноваться… а тебя — так и вовсе привязал к себе на двадцать четыре часа в сутки. — Я же сказал — в остальном мне повезло. Таканори хотел было ответить, но вдумался в смысл сказанного. Аки сказал, что ему повезло… Окончательно растерявшись и смутившись, Така бездумно сжал лежащие на плоском животе Рея пальцы, собирая ткань футболки под ними. И от Акиры не укрылся этот жест — он успокаивающе провёл ладонью по плечу Ру. — Не думай ни о чём, — он слегка наклонился к уху Таканори, понизив голос. — Отдыхай. От этих простых слов по спине пробежали толпы мурашек, а потом, как по щелчку, внутри разлилось тепло и умиротворение. Така не знал, как можно это объяснить — он и не стал бы искать никаких объяснений. Ему стало так спокойно, когда он прекратил сопротивляться самому себе. Ему было спокойно рядом с Реем. Матсумото закрыл глаза, буря внутри утихла, и он даже устроился поудобнее под боком у Аки. А все те переживания, что раздирали его на мелкие кусочки днём, казались такими далёкими… Сколько Таканори знал Акиру, он всегда был вспыльчивым парнем, его хлебом не корми — дай пар выпустить. Но что-то в нём изменилось… оказывается, он умеет проявлять выдержку и терпение там, где это было необходимо. Он сумел вовремя замолчать, отступить, чтобы не допустить катастрофы между ними. Аки так или иначе всегда заботился о Таке, его ненавязчивое внимание окружало невидимой, согревающей аурой. Но теперь его отношение к Ру стало иным. Более… трепетным? А мысль о том, что того требует его нынешнее положение, пришла к Таканори в самую последнюю очередь. Нет, причина была другой, ведь Сузуки не трясся над ним, будто тот был бесценной вазой эпохи какой-нибудь великой и древней китайской династии, пылинки не сдувал. С Аки Таканори не чувствовал себя беспомощным — наоборот, Аки давал ему полную свободу, но вместе с тем он незримо оберегал его, это чувствовалось на каком-то глубинном, интуитивном уровне, и это слабо поддавалось какому-либо определению. Рейте пришлось оторваться от экрана телевизора… дыхание Таки стало глубоким, размеренным. Глаза его были закрыты, а рука всё так же обнимала талию Акиры. Наверно, он заснул совсем недавно, но Рей не стал его будить. Пусть спит… Сузуки притянул его к себе поближе и взял под локоть обнимающую его руку. Он был готов просидеть так всю ночь, если это поможет сберечь невредимой тонкую линию чуткого сна Таки. И что-то ему подсказывало, что этой ночью всё будет именно так.