Прозреть

8 августа. Время — 06.30. Акира выключил чётко сработавший на телефоне будильник. Пора вставать… Развернувшись, он провёл ладонью по плечу мирно спящего Таканори и слегка сжал пальцы на сгибе локтя. — Така? — тихо позвал он. — Така, пора вставать. Така резко распахнул глаза и сразу сел на кровати, скидывая с себя одеяло. — Да, спасибо, что разбудил. Матсумото схватил оставленную на стуле одежду и, не глядя на Рея, вышел из спальни — вскоре хлопнула дверь ванной комнаты. Аки нисколько не удивился такому порыву — скорее, наоборот, это было ожидаемо. Он упал обратно на подушку, потёр заспанные глаза и вздохнул, также отложив одеяло в сторону. Просто… Ру так будет легче справиться со своей тревогой. Он всегда молчит и ведёт себя импульсивно, когда сильно переживает, и Акира не станет мешать или пытаться успокоить его. У этой реки буйное, сбивающее с ног течение, и все старания утихомирить его будут впустую. Обмена короткими общими фразами по мере необходимости будет вполне достаточно. Да что там… Сузуки тоже нервничал, но не за себя. — Ну ладно, — сказал он себе, застёгивая рубашку. — Поехали, что ли. Позже, когда и Таканори, и Аки благополучно привели себя в порядок, они встретились на кухне. Матсумото сидел за столом, потягивая свежезаваренный чай, Рей запекал в микроволновой печи горячие бутерброды. Пальцы нервно впивались в фарфоровые стенки не успевшей остыть кружки, в голове — пустота, а язык как к нёбу прилип. До чего же Таке не нравилось это тупое состояние… а делать что-то, чтобы это исправить, ему совсем не хотелось. А Аки? Ру слышал, как он почти бесшумно ходил по кухне, что-то доставал из шкафов, заваривал кипятком кофе для себя. Сузуки тоже не пытался заговорить с ним, и Така знал, почему, и был ему за это благодарен. Но всё же… нельзя вот так выставлять напоказ свою безучастность. Раньше Таканори и задумываться не стал бы об этом, но не теперь. Отодвинув кружку с чаем поближе к центру стола, он встал, подошёл к стоящему к нему спиной Акире, и обнял, уткнувшись лбом между лопаток. Аки погладил лежащие на его животе руки Таки, сохраняя святость безмолвия. Не нужны тут слова… всё давным-давно сказано. Но осталось место для чего-то такого, что могло передать чувства во сто крат лучше и точнее слов. Вот такое тёплое, мягкое прикосновение, которое дарит ощущение защищённости — то, что было так нужно Матсумото. — Садись, — ровно произносит Акира, отнимая одну руку и открывая микроволновую печь. — У нас полчаса на завтрак. *** 07.56. До клиники они добрались быстро. В столь ранний час дороги были почти пусты, и путь их прошёл в молчании. Сонная медсестра за регистрационной стойкой, дорабатывающая свою ночную смену, вежливо поклонилась и попросила мужчин пройти на третий этаж, назвала нужный им кабинет. Таканори ежеминутно бросал невидящий взгляд в строну выхода на лестницу, ожидая, когда послышатся шаги Ито-сана. Акира сидел рядом с ним и иногда ему казалось, что он слышит частый стук взбудораженного сердца Таки. — Уже скоро, — Сузуки пожал ладонь Ру, лежащую на колене. — Угу… — неуверенно кивнул Матсумото и вдруг встрепенулся. — Он идёт! Вряд ли можно было подвергнуть сомнению его уверенность. Этаж почти пустовал, из посетителей — только они вдвоём и две медсестры из персонала. Аки выпрямился и посмотрел вдаль, поверх макушки Таки. Через миг в конце коридора появилась знакомая высокая фигура в белом халате. — Доброе утро, Матсумото-сан, Сузуки-сан, — Ито-сан склонил голову и повернулся к двери. — Если вы готовы, прошу за мной. — Эм, простите… — Акира дошёл до входа в кабинет и остановился, встретив растерянный взгляд Таканори. — Наверно, мне стоит подождать в коридоре. — Аки… — отчаянно и одними губами произнёс Матсумото, вцепившись в рукав его рубашки. — Присутствовать на консультации или нет — исключительно Ваше желание, Сузуки-сан, — вмешался врач. — Но, как ответственное лицо, Вы имеете полное право на присутствие. Рей посмотрел на Таканори, и ему стало ясно: в коридоре он не останется. Он не сможет бросить Таку, который был похож на запуганного, потерянного ребёнка. *** 08.21. Акиру посетило дежавю. Однажды такое было. Он сидит на кушетке со сцепленными в замок пальцами, упёршись взором в идеально чистый паркет, и ждёт, когда Таканори выйдет из смежной смотровой вместе с Ито-саном. Прошло чуть меньше двадцати минут, но для Аки каждая минута оборачивалась бесконечностью, после чего затягивалась резиновым, натирающим кожу ремнём вокруг шеи. Он был не просто встревожен — ему почему-то было страшно. Мысленно он призывал на помощь все высшие силы, чтобы этот кошмар наконец-то закончился. Лишь бы всё было хорошо, и Така снова смог увидеть мир своими глазами, навсегда забыв о набившей оскомину серой вуали с отпечатками безликих силуэтов. Всё это напоминало ему каждый божий день о том, что им довелось пережить — и чтобы это чувство преследовало его до конца жизни? Подумав об этом, Сузуки так резко расцепил свои руки, что сам себе сделал больно, мышцы предплечий сковали неприятные судороги. Зашипев, он встряхнул руками и взъерошил волосы, словно это должно было ему помочь прийти в себя. Эффект был невразумительным, и Акира для верности похлопал себя по щекам. Он слышал обрывки фраз, доносящиеся до него из-за неплотно прикрытой двери смотровой — в основном, говорил Ито-сан, а Така односложно отвечал ему — да или нет… и, кажется, пока что всё было спокойно. Но утешало это слабо. Поняв, что он близок к панике, Рей вдохнул, задержал дыхание и медленно сосчитал до десяти. Не хватало ему размякнуть, когда он так нужен Таканори. — Итак, — Ито-сан распахнул дверь в кабинет, Така спешно вышел за ним и сразу отыскал силуэт Аки, — с осмотром мы закончили. Сузуки встал и пересел на второй стул рядом с Матсумото, нетерпеливо воззрившись на севшего напротив них хирурга. — Никаких противопоказаний, которые могли бы отсрочить проведение операции, я не вижу. Последствия сотрясения минимизированы, глазное дно просматривается хорошо, проницаемость допустимая. — И что же? Когда? — Акира разве что не ёрзал на своём стуле, догадываясь, что его манеры оставляют желать лучшего, но ничего не мог с собой поделать. Ито-сан постучал колпачком ручки по столешнице. — Матсумото-сан, я позволил себе вольность поставить Вас в очередь, когда Вы и Сузуки-сан были у меня на приёме в мою ночную смену. В данный момент у нас не так много пациентов, ожидающих оперативного вмешательства, но Ваш случай отлагательств не терпит. Я могу отсрочить Вашу операцию максимум на три-четыре дня или… — врач прочистил горло. — Могу прооперировать Вас завтра. Завтра подходит Ваша очередь. — Значит, завтра, — выпалил Така, прежде чем Акира успел переварить услышанное. — Когда? Во сколько? — В это же время, в восемь часов утра, Вас будут ждать в приёмном покое хирургического отделения, я извещу сестёр. — Что я должен делать до операции? — Не принимать обезболивающие, сосудосуживающие и разжижающие кровь препараты. Вы пьёте какие-либо лекарства? — Нет. Вчера был последний день приёма прописанных Канедой-саном таблеток. — Хорошо. Курение и спиртное строго запрещено. В остальном придерживайтесь привычного расписания. За двенадцать часов до операции — последний приём пищи. Утром не пить даже воду. Завтра же сделаем пару анализов, возьмём у Вас кровь. Это всё. С собой можете брать какие угодно личные вещи, вы проведёте в стационаре неделю — гарантированно, далее — по обстоятельствам. Если заживление будет протекать без осложнений, отпустим Вас домой. — Что будет сразу после операции? Когда станет понятно, буду ли я видеть или… нет? — Вас привезут в одноместную палату. В течение примерно двух-трёх дней Вам будет необходимо носить специальную повязку, защищающую глаза от света, вмешательство в целостность зрительного аппарата серьёзно затрагивает общую чувствительность. Это будет нелегко, поэтому будьте готовы морально. Болезненность мы будем купировать инъекциями обезболивающего, дважды в день. Аналогично дважды в день Вам будут вводиться антибиотик и препараты, ускоряющие регенерацию. Останется ощущение дискомфорта или давления на глаза. Касаемо второй части Вашего вопроса: сразу же после операции и на следующий день после неё ничего ясно не будет. Вашим глазам будет необходимо восстановиться, поэтому не паникуйте. Зачастую пациенты с успешным исходом… Рейта слушал Ито-сана, как сквозь ватную пелену. Завтра? Как завтра? Так быстро? Он смотрел на врача и не понимал, о чём вообще идёт речь. Аки недоумевал сам от себя — не он ли хотел, чтобы операцию назначили как можно скорее? А когда выясняется, что врачи готовы прооперировать Таку завтра, Сузуки внезапно показалось, что он абсолютно не готов к этому, чего не скажешь о самом Таке. Тот упорно рвался вперёд. Завтра? Отлично! Но Акира чувствовал себя загнанным в угол. Страх новой волной топил его, не давая вставить и слова. — У Вас остались вопросы ко мне, Матсумото-сан? — спрашивает хирург, но Така отрицательно качает головой. — Сузуки-сан? — Нет… нет вопросов, — заторможенно ответил Аки. — Что ж, тогда до завтра. Когда Вы разместитесь в палате, я обязательно навещу Вас. — Да. Спасибо. До завтра, Ито-сан, — Таканори решительно встаёт со стула и тянет Рея за запястье за собой. — До свидания, — едва успел попрощаться с врачом Сузуки, пока дверь за ними не закрылась. Всё, что ему оставалось, это идти за Ру, ведущему его по оживающим коридорам клиники. Они снова молчат — но разве кто-то ждал жарких дискуссий? Акира так и не освободился из титановых тисков шока, а Така был слишком взвинчен, чтобы внимать чьим бы то ни было увещеваниям. Аки снял свою машину с сигнализации, они сели, каждый на своё место. — Ты хорошо подумал? Уверен? — спросил Рей, жалея о том, что так некстати бросил курить… сейчас бы хоть одну чёртову сигарету. — Подумал… — иронично усмехнулся Таканори. — Аки, я не вынесу четырёх дней ожидания. Ты, кстати, тоже. И я знаю, чего хочу. Извини, — он полез в карман ветровки за телефоном. — Я обещал позвонить матери. Акира завёл машину, вывел её с парковки, и они двинулись в сторону дома Матсумото. — Привет, мам. Да, только что от него. Операцию назначили на завтра. *** 15.11. — Мда… — озадаченно протянул Такашима на том конце провода, и Аки механически согласно кивает, несмотря на то, что друг не мог его видеть. — Уж если Така что решил, то ничто его не остановит. Таканори собирал вещи в клинику, а Сузуки вышел на балкон с телефоном и чашкой крепкого кофе без сахара. Он надеялся, что чёрный горький напиток и звонок Койю помогут ему твёрже стоять на ногах. — В чём-то он прав. Ожидание убивает, — Аки сделал глоток кофе и поморщился — его горечь била прямо по мозгу. — Твою мать. Ждали этого дня, ждали, а в итоге оказывается, что… — Никто к этому не готов, — озвучил Уру его мысли. — Не паникуй, Рей. Знаю, это легко сказать, и ты устал… но выбора другого тоже нет. Переждите этот день, отвлекай себя чем угодно, но без фанатизма. И помни — ты сделал очень многое для Таки. Больше, чем кто-либо из нас, и он это ценит. Тебе осталось передать его в руки врачей, и дальше дело за ними. — Мой череп по швам трещит. Я и понимаю, и не понимаю очевидного. Кажется, что я должен сделать ещё что-то, но что? — Ничего, Аки, уже ничего. И это не приговор или тупик, просто кое-чья гиперответственность не знает границ. Хотя нет ничего постыдного в беспокойстве за тех, кто тебе дорог. — Ты приедешь завтра в больницу? Скажешь ребятам? — Я написал и Юте, и Юу, пока болтал с тобой. Приеду, они тоже. Мы же обещали. — Спасибо, Ко. Короткий телефонный тет-а-тет с Такашимой немного разгрузил голову Сузуки, а допитый кофе закрепил достигнутый эффект. Как ни крути, но неторопливо-философская рассудительность Урухи не раз остужала его пыл тогда, когда он в этом нуждался. Впрочем, что в этом удивительного… Они знают друг друга более двадцати лет, с самой школьной скамьи. Точно так же неудивительно, что именно к Койю он шёл за дельным советом, когда становилось совсем невмоготу. Он зашёл на кухню и щёлкнул кнопкой кофеварки. Почему бы не продолжить накачивать себя кофе? Такашима же сказал — отвлекать себя чем угодно, а Такашима ерунды не посоветует. Да и фанатизма в этом нет… подумаешь, пятая или шестая чашка кофе. — Тебе не многовато ли будет? Неожиданно появившийся на кухне Таканори заставил Акиру вздрогнуть — он и не слышал, как Така зашёл сюда. — Чего не многовато? — Кофе. Шестая чашка. «Всё-таки шестая», — глупо подумал Аки. — Как ты узнал, что эта чашка — шестая? — Кофеварка тарахтит так, что её можно на Плутоне услышать. Она тарахтела пять раз. — Хитро, — улыбнулся Рей и подставил чашку под носик кофемашины. — Я всего-то хочу кофе. — Ну да, — фыркнул Матсумото, подойдя ближе. — Как по мне, так ты ищешь замену сигаретам. Не никотином себя травить — так кофеином. — Как по мне, так ты вредничаешь, — передразнил его Акира. — За тебя беспокоюсь, дурень. Он хотел развернуться и уйти, но был пойман и притянут к груди Аки. — Беспокоишься, — Рей потрепал по волосам невыразительно брыкающегося Ру, который вскоре сдался, зарывшись лицом в складки толстовки. — Но выглядит это так, будто ты вредничаешь. — Ну тебя. Приятный, тёплый запах Акиры был для Таканори самым действенным успокоительным. — Прости, Рей. — Ты за последние два дня столько извинялся, что мне становится страшно. За что мне тебя на этот раз прощать? — Ну, может, я был слишком… отстранённым, что ли, — усмехнулся Руки. — Мы почти не говорили сегодня. — Зато сейчас исправляем ситуацию, — Сузуки заглянул в беспокойные блёкло-карие глаза. — Така? — Я боюсь, Аки. Но и решение своё менять не хочу, — негромко признался Матсумото после недолгой паузы. Акира пришёл к выводу, что его самообладание имеет далеко не железобетонный фундамент. Сложно держаться кремнём, когда ты видишь, как самый дорогой на свете человек признаётся в своём страхе, цепляясь за тебя, как за пресловутую соломинку, а ты и понятия не имеешь, как развеять этот страх. — Я тоже боюсь, — Рей поцеловал его в лоб, закрывая в кокон своих рук. — Но это в любом случае должно случиться. Без операции нельзя, и ты это знаешь. Ведь знаешь? — он дождался слабого кивка. — Ты сделал выбор, Така, осталось всего несколько часов. Мне показалось, что в кабинете Ито-сана ты не сомневался в своём решении, и я уверен, что он — профи в своей области. Это одна из лучших токийских клиник. — А ты… — Я буду ждать тебя. Ребята будут ждать, мы всё обсудили. Будем сидеть там, пока дежурные сёстры не прогонят. Если прогонят, конечно, — хмыкнул Аки. Они не в первый раз говорили об этом, но Акира был готов повторять эти слова снова и снова, сколько будет необходимо Таканори. — Да, я помню. И эта чашка — последняя. — Последняя, последняя. *** 9 августа. Время — 00.08. Сумка Таканори с вещами, которые он собрал в клинику, перекочевала на тумбу для обуви в прихожей после ужина. Всё готово, будильник был поставлен на половину седьмого утра, как и сегодня. Душ, чашка чая на ночь, общий сбор в гостиной. Корон, топчущийся на коленях Ру, снова Уру, Кай и Аой по громкой связи — держатся бодро, но голоса их выдают, и Ру это слышит… никому не хотелось оставлять его без поддержки. Потом Така просит Акиру расстелить диван здесь же, в гостиной. Ему кажется, что в своей спальне, в этой бьющей по нервам наотмашь тишине, он не сможет уснуть. А под какой-нибудь фильм, под монотонное гудение он заснёт быстрее — такой была его логика, и Аки выполняет его просьбу. И, когда Така уснёт, Рей выключит телевизор и присоединится к нему. Таков был план. Но вышло почему-то по-другому. Сузуки, сморённый изнуряющим ожиданием, не заметил, как сон сомкнул его веки, тогда как Таканори и не думал следовать его примеру. Наверно, это было не очень хорошо… Аки неоднократно повторял, что им обоим нужно как следует отдохнуть, но Матсумото не чувствовал себя уставшим. И фильм давно закончился… экран погас, гостиную озаряла тусклая подсветка телевизора, и Така не спешил её отключить. Он приподнялся на локте над спящим Сузуки и замер, закусив край нижней губы. Как бы он хотел увидеть, как разгладилось во сне лицо Аки, как мерно вздымается на каждом вдохе его грудь… но Матсумото мог слышать его глубокое дыхание, чувствовать его тепло и гладкость загоревшей за лето кожи. Така постарался вызвать перед мысленным взором лицо Акиры: его соблазнительно полные губы, красивый разрез глаз, чей цвет напоминал растопленный тёмный шоколад, прямой нос и обаятельная улыбка… воображение на этом не остановилось, оно продолжило рисовать образ Рея, заставляя Таку изнемогать в мучении и проклинать всё на свете, что он не может увидеть его. Сильная шея, плавно переходящая в широкие плечи. Руки, оплетённые каскадом выступающих вен. Бесконечно длинные, гибкие пальцы. Узкие, стройные бёдра. «И он — мой», — Ру вздрогнул от своевольно проскользнувшей мысли, она слишком точно передавала его истинное отношение к Аки, его стремление безраздельно владеть не только этим потрясающим телом, но и сердцем, и душой. Плохо соображая, что творит, Таканори наклонился к Сузуки и поцеловал его в уголок губ. Похоже, его не особо волновало, что своими неосторожными действиями он может разбудить Рея. Не осталось сил сдерживать себя. Проворные пальцы нырнули в водопад графитово-чёрных волос, слегка сжав их у корней. Акира вздохнул, что-то неразборчиво простонав сквозь сон, но не проснулся… и Така возобновил своё увлекательное исследование. Оставив россыпь поцелуев на щеке и подбородке, он спустился к притягательной шее, к пульсирующей сбоку венке. Поцеловав её, Ру провёл языком от кадыка до ямки между ключицами. Его ладонь выплыла из волос Аки, огладив щеку, шею и остановилась на груди. Подушечки пальцев инстинктивно нашли один из сосков, обвели его кругом — он сразу затвердел под такой нехитрой лаской. Матсумото спрятал довольную улыбку и переместил ладонь на плоский живот Акиры, остановившись у пояса джинсов. — Така? — сонно бормочет Рей, заставляя Ру прерваться и вскинуть голову. — Ты чего это делаешь? Сузуки ещё не до конца проснулся, но его тело и сквозь пелену сна отзывалось на прикосновения Таканори. Чуть приоткрыв глаза, он ощутил сковавшее мышцы напряжение и дикое сердцебиение. Спустя секунду он понял, почему это так… а Така не отвечал. Вместо ответа он обхватил ладонями лицо Акиры и прижался к его губам. И не было ни смущения, ни страха, что Рейта поймал его с поличным. Он не смог бы остановиться, даже если бы хотел. От неожиданности Аки широко распахнул глаза, но прерывать Таку не стал — то ли от того, что растерялся, то ли от того, что в ответ на эту безыскусную, но возбуждающую игру в нём начал разгораться нетерпеливый огонёк желания. Не разрывая поцелуй, Матсумото перекинул ногу через бёдра Акиры, удобно усевшись на них. Без всякого стеснения он гладил грудь и живот Сузуки, пробирался ладонями под ткань футболки, царапая покрывшуюся мурашками кожу. Сдавшись и самозабвенно отвечая на поцелуй, Рей обнял Таку одной рукой за шею, вторую положил на поясницу, прижимая его ближе к себе. Ру откровенно дразнил его, кусая его губы и впиваясь пальцами в сильные плечи. Он намеренно прижался к паху Акиры, и тот беспокойно дёрнулся, невольно подавшись бёдрами вперёд. И это отрезвило его… — Нет, — Сузуки собрался с духом и отстранил его от себя. Нет, нельзя… пока он может себя контролировать, нужно остановить Таканори. — Хватит. — Почему? — наивный вопрос, сбившееся дыхание. — Ты тоже этого хочешь. — Хочу, — честно признался Акира, ёжась от давления на свою стремительно твердеющую плоть. — Но я не хочу тебе навредить. — Как ты можешь навредить мне? — недоумённо спрашивает Матсумото, но не отнимает рук от его пылающей кожи. — Ты… и твоя операция… — невнятно пробормотал Сузуки, теряя остатки самообладания и не зная, что сказать. — Ты должен выспаться. — Это не так важно, как ты думаешь. Я хочу тебя. Может, это последний раз, когда я ещё хоть сколько-то могу тебя видеть. — Ничего не хочу слышать об этом, — жёстко отрубил Акира и собрался подняться, но ладони Таканори упёрлись ему в грудь, уронив обратно на кровать. — Така! — Всё хорошо, Аки, — прошептал Руки в его губы. — Правда. «Что же мне делать…», — здравый смысл стремительно угасал под напором пьянящей близости, и Аки не заметил, когда Таканори возобновил прерванный поцелуй. На этот раз капитуляция стала окончательной и бесповоротной. Злясь на себя, что позволил Матсумото победить, Сузуки притиснул его к себе, выбивая воздух из их лёгких. Но Ру не остановился, он схватился за края футболки Акиры и потянул её наверх. Затем его дрожащие пальцы наощупь нашли пуговицу и молнию на джинсах, чтобы как можно скорее расстегнуть их и избавиться от последних предметов одежды. Меньше чем через минуту Аки остался обнажённым полностью, Така же снял с себя только футболку, но не это было главным. Он знал, чего хотел. Он вернулся на бёдра Рея и протянул руки к его волосам. — Вот так я вижу тебя… Кончики пальцев Таканори пробежались по тёмным прядям, коснулись лба и прикрытых век Акиры, плавно переместились на скулы, очертили контур любимых губ. И всё очень неспешно, почти благоговейно, будто Така боялся что-то упустить… Следом — шея. Бьющаяся под пальцами артерия — нужно провести по всей её длине, ощутить, какая нежная здесь кожа. Изящно изогнутые ключицы, часто вздымающаяся грудь, твёрдые соски — коснуться самых их вершин, чтобы услышать первый прерывистый вздох. Как же бешено колотилось сердце Сузуки… Така на секунду задерживает пальцы точно напротив него, чтобы впитать этот ритм и сделать его частью себя. Но он не закончил… ладони ложатся на живот Акиры, пальцы тщательно изучают рёбра, изгиб талии, пресс, обводят выступающие тазовые косточки и останавливаются в самом низу, всего в нескольких сантиметрах от налитой желанием плоти. А Акира лежал неподвижно, понимая, что это и нужно Таке. Каждое прикосновение Таканори было пропитано трепетным эротизмом, возбуждая сильнее, чем самые умелые ласки. Каждое прикосновение заставляло Сузуки всё крепче сжимать кулаки, до боли впиваясь в кожу ногтями. Никто, никогда не делал с ним такого, никогда он не испытывал ничего подобного. Это ощущение захватывающей всё его существо новизны растекалось с кровью по венам, вставало комом в горле от невозможности выразить всю нежность к Таке, всю благодарность за неведомые ранее чувственные переживания. — Что ты видишь? — Акира не узнал собственный голос — от томительного предвкушения он стал низким и хриплым. — Всего тебя. И даже больше. И лишь им двоим было понятно, какой непередаваемый в своей глубине смысл Таканори вложил в эти простые слова. Без предупреждения он накрыл ладонью член Сузуки, погладив подушечкой большого пальца головку. — Чёрт… — простонал сквозь стиснутые зубы Аки. Рука Матсумото соскользнула вниз, затем вернулась наверх. Он водил ладонью по члену Рея нарочно медленно, словно желая помучить его, чтобы он принадлежал ему одному. И вот сейчас, когда Акира несдержанно стонал, цепляясь за простыню, Така упивался этой властью над своим мужчиной. Решив, что можно перейти и ко второй части истязаний, Таканори отнял руку, давая Аки несколько секунд на передышку. Ему было нужно изучить это великолепное тело от и до, чтобы знать, что приносит Сузуки наибольшее удовольствие. Акира был готов перехватить инициативу, занять ведущую роль и уже приподнялся на локтях, чтобы заполучить коварного соблазнителя в свои объятия, как тут же упал обратно, когда влажные губы сомкнулись на его плоти. — Така, чтоб тебя! — хрипло охнул он, запрокидывая голову. Дразня языком головку, её венец и уздечку под ней, Така гладил подушечками пальцев основание ствола, заставляя Акиру выгибать спину и громко стонать. Возбуждение концентрировалось в низу живота яркими вспышками, усиливалось с ускорением движений губ и руки Таканори. Он вбирал пульсирующий у него во рту член так глубоко, как мог, покусывал шелковистую кожу, отчего Аки едва ли не подбрасывало. — Ты… — задыхаясь, бормотал он. — Ты ненормальный, Матсумото. Ру гордился собой, ведь это он был причиной почти невменяемого состояния Сузуки. Ему хотелось довести Аки до полного изнеможения, он не думал о собственном возбуждении, так неприятно стянутом плотной тканью шорт, хрипло-рваные выдохи Акиры гипнотизировали его и подстёгивали стараться усерднее. Но, несмотря на все сумасшедшие ощущения, которые дарил Таканори, лаская горячую плоть, Рей не хотел, чтобы это удовольствие было односторонним. Ему было необходимо разделить его на двоих. Нарушая негласно установленные правила, он сел, притянул Ру к себе и, подхватив его под коленями, перевернулся так, чтобы быть сверху. — Зачем ты меня прервал? — Моя очередь, — Сузуки приник к нему, одновременно расстёгивая его порядком надоевшие шорты. — Хочу чувствовать тебя. Для Матсумото это было достаточным аргументом. Уверенность в правильности действий Акиры возросла, когда его тело прижалось к худощавому телу Таки. Это чудесное ощущение приятной тяжести заставило Таканори закрыть глаза… Аки не скупился на страсть и крепость объятий. Вдоволь насытившись губами Ру, он продел одну руку под его спиной, второй запрокинул назад голову, чтобы было легче покрывать шею поцелуями. Кожа Таки на вкус была дурманяще-солоноватой, Акира целовал его ключицы и грудь, щекотал языком и обводил кругом соски, спускаясь свободной ладонью всё ниже по трепещущему впалому животу. Хитро улыбнувшись, Таканори положил ладони на поясницу Аки и плавно приподнял бёдра, чтобы теснее прижаться к его паху. Сузуки зарычал и резко обхватил их члены своей широкой ладонью, сразу проведя ей вверх-вниз. Така громко стонет, срывается на крик, царапает его спину, извивается, ему не хватает воздуха, но Акира продолжает эту сладкую пытку, лаская их вместе. Его движения были нетерпеливо-отрывистыми, он впился в приоткрытые губы Матсумото, переплетаясь с ним языками, смешивая их стоны и дыхание. Совсем скоро Така забился под ним, это было слишком для него… — Нет, Аки… Аки, пожалуйста, — лепетал он, призывая на помощь все оставшиеся силы. — Подожди! — Что? — Акира загнанно дышит, умеряя темп движения. — Я хочу… по-другому. Я хочу, чтобы ты… — Таканори зажмурился, прогоняя невесть откуда взявшееся смущение. — Я хочу тебя. В себе. От высказанной напрямую откровенной и будоражащей кровь просьбы смутился даже Аки, хотя откуда между ними могла взяться эта неловкость теперь? — Ты уверен? Така не ответил, выгнувшись и притягивая его к себе. Конечно, он был уверен… он хотел Акиру и знал, что это желание обоюдно. Он хотел слиться с ним полностью. — Расслабься, — тихо произносит Сузуки, когда его смазанные обычным кремом для рук пальцы скользят внутри тела Таканори, касаясь гладких мышц. Матсумото старается дышать глубоко и ровно, Рей покрывает отвлекающими поцелуями его лицо, гладит внутреннюю поверхность дрожащих бёдер. — Если тебе очень больно, не терпи, скажи. — Скоро станет лучше, — сбивчиво ответил Ру. — Продолжай. Они понимали, что без боли и дискомфорта нельзя, но Акира, кажется, переживал из-за этого сильнее, чем Така. — Это кто из нас должен расслабиться, — улыбнулся Таканори и поцеловал его между нахмуренных бровей. — Не беспокойся за меня. — Задача не из простых, — Сузуки тоже улыбается, но не торопится переходить к самому главному. Он слегка согнул пальцы, и Така вдруг громко ахнул, подавшись навстречу. Аки замер… что это было? — Така? — Сделай так ещё раз… Акира послушно ввёл длинные пальцы до предела, чуть согнул их, и Така вновь вскрикнул, комкая простыню в ладонях. Удовольствие начало вытеснять боль, вызывая сладостную дрожь. Рей удовлетворённо кивнул, смелее лаская заветную точку изнутри. — Давай, Аки, — Матсумото взял его за запястье. Сузуки облегчённо прикрыл глаза, терпеть напор ставшего почти болезненным возбуждения стало невыносимо. Одну ладонь он подложил под шею Таканори, второй обхватил свой член. Не разрывая пристального зрительного контакта, чтобы уловить каждую эмоцию, Акира медленно, очень медленно вошёл. Ру крепко сжал губы, его пальцы впились в плечо и спину Аки. — Дьявол… — выругался Акира от срывающего тормоза ощущения жара и тесноты, сомкнувшейся вокруг его плоти. Он видел, что Таке нужно привыкнуть к его размеру и, если Сузуки начнёт двигаться сейчас, то сделает ему больно. Чтобы отвлечь себя от желания вновь погрузиться в горячее тело и дать Таканори время привыкнуть, Аки захватил в плен своих пальцев его член, ритмично и неспешно водя по нему. — И не проси продолжать, пока не привыкнешь, — Сузуки наклонился к нему и поцеловал, проталкиваясь языком во влажный рот. Матсумото стонет сквозь поцелуй и извивается, когда его член оказался между их телами, создавая лишающее самообладания трение. И Акира чувствует, как Така отодвигается назад… а затем насаживается на его плоть, куснув за нижнюю губу. — Така, — зарычал Рей и снова вошёл до основания. — Всё хорошо, — Руки обвил ногами его бёдра. — Двигайся. Осторожные, размеренные движения. Сбившееся дыхание, разрезающее тишину ночи. Акира переплёл их пальцы и поднял руки Таканори наверх, вдавив их в кровать. Сузуки не мог оторвать взгляда от его красивого лица — закрытые глаза, закушенные губы, с которых так часто срываются стоны наслаждения. Аки задал для них идеальный ритм, который Така быстро подхватил, двигаясь ему навстречу и усиливая удовольствие обоих. — Быстрее, Аки… — шепчет Матсумото, стискивая коленями его талию. Рей прогнулся в спине, чтобы увеличить давление на член Таканори, зажатый между их животами. Хорошо, невообразимо хорошо… Акира, чувствуя близость пика, терзает поцелуями-укусами губы и шею Ру, часто и хрипло дышит, всё так же удерживая его руки над головой. Он входил резко, часто, зная, что от боли не осталось и следа. Стоны стали надрывными, переходящими в крик, капельки солёного пота скатывались по вискам, пальцы сплетались всё крепче, до побеления костяшек, биение сердец прильнувших друг к другу тел было до безумия быстрым. Таканори как мог отдалял наступление финала, но реально ли долго себя сдерживать, когда ты всецело во власти желанного мужчины? И когда эта близость такая долгожданная… — От… отпу-сти, — первые судороги начали сковывать Таку, воздух полностью выгорел в лёгких. — Я… мне… ммм, боже, — он выгнулся, потянув руки на себя. — Я хочу… видеть тебя. Сузуки понял его просьбу. Он отпустил запястья Ру, чтобы тот взял в ладони его лицо. Кончики пальцев ощутили сведённые к переносице брови, приоткрытые дрожащие губы, напряжённые мышцы шеи, влажную от пота кожу… — Ты прекрасен, Аки, — Таканори захлёбывается воздухом — больше ему не выдержать, — прекрасен… — с протяжным стоном он излился себе на живот, и судорожно сокращающиеся мышцы сжали член Акиры. Рей рывком вошёл в последний раз и заполнил его своим семенем, уткнувшись лбом в его грудь. Он обессиленно опустился на Таку, чьи ослабевшие после перенесённого экстаза руки гладили вздрагивающую широкую спину, успокаивая. Страсть утихала, гасла, как пламя свечи на ветру, уступая место умиротворению и нежности. То, что Матсумото чувствовал в эти минуты к своему Аки, переполняло его до самых краёв, перекликаясь с бьющимся в висках пульсом. Он зарылся носом в волосы Рея, порывисто и крепко обнимая его. — Эй… — голос Сузуки слабый, но Така знает, что он улыбается. — Задушить хочешь? — Точно, — кивнул Ру, беспорядочно целуя его скулы и прикрытые веки. Акира аккуратно вышел из него, лёг рядом и убрал прилипшие ко лбу Таканори пряди волос. Дотянувшись до оставленного на прикроватной тумбе телефона, он включил подсветку. — Почти половина второго, — Аки вернул телефон на место. — Не думай об этом. Инициатором-провокатором всё равно выступил я. — А я повёлся, — улыбнулся Рей. — Но это было… — Потрясающе? — закончил за него Таканори. — Когда меня выпишут, буду провоцировать тебя каждый день. — Я рад, что ты настроен на это, — Акира посерьёзнел и, положив ладонь на его щеку, мягко повернул его лицо к себе. — Ты в порядке? — Конечно, — Матсумото лёг на бок. — Почему ты спрашиваешь? — Я начинаю чувствовать себя… странно. — Странно? Подожди… — Така нахмурился. — Ты считаешь, мы совершили ошибку? — Нет. Я никогда не считал наши с тобой отношения ошибкой, Така, не считаю и сейчас, — Сузуки погладил его по плечу. — Но раньше я и представить не мог, что такое возможно между нами. Мне нужно привыкнуть, уверен, долго ждать не придётся. — Ты не представлял, — задумчиво произнёс Руки, глядя точно в его глаза, — а я — да. Тысячи, миллионы раз. Я мечтал о тебе, хотел, чтобы ты знал об этом, но и боялся этого тоже. В наихудшем варианте ты отказывался от меня и уходил, а я оставался один. И для меня до сих пор удивительно, как я сумел продержаться так долго. Я представлял себе всё: и то, как скажу тебе, что люблю, и первый поцелуй, и первую ночь, в конце концов. Как мы вместе проводим Новый Год или ездим куда-нибудь отдыхать… да даже просто вместе идём в какой-нибудь супермаркет за покупками и спорим, что приготовить на ужин. И такие мелочи тоже привносят свои краски, правда? Акира слушал его, не смея шелохнуться или пропустить хоть одно слово. Сказать, что он был шокирован, значит не сказать ничего. Така столько лет терзал себя тем, чему, как ему казалось, никогда не бывать… столь же сильным, как был силён страх отказа, было и чувство надежды на взаимность. Благодаря ему Ру держался и верил, что однажды всё то, к чему он тянулся в своих сокровенных мечтах, обязательно сбудется. И он признался Акире, что любит его тогда, когда ему казалось, что всё теперь не важно, что ему хуже быть уже не может и, если Аки откажет и не примет его, это не так-то и усугубит общую ситуацию… потому что он сам себя загнал так, что ему вряд ли хватит сил выкарабкаться самостоятельно. — Понимаю, это звучит, как исповедь девочки-школьницы, — усмехнулся он. — Но — как есть. А… Аки? Сузуки лежал на спине, не ощущая собственного тела. Глаза неприятно щипало от наворачивающихся на них слёз, и он старался их прогнать. А он-то думал, что Така рассказал ему всё-всё, что не осталось ничего, что можно утаить в отдалённых уголках души. Но это откровение било точно по обнажённому сердцу Акиры, заставив онеметь и впиться зубами в губы, удерживая рвущийся из глубины крик. Таканори беззаветно любил его много лет, а что сделал он? Столько же, сколько его любил Ру, он рационализировал свои чувства, но иногда идеально отлаженная система давала сбой. Эта глупая ревность или те наполненные чистым восхищением моменты, когда Аки смотрел на Матсумото, зная, что под дерзкой и броской сценической маской скрывается хрупкая душа, которая нуждается в защите… такова она, вечная война между сердцем и разумом, и он игнорировал все эти сигналы. А ведь он мог ослабить контроль над собой, опустить выстроенные барьеры и понять, что не нужно никаких объяснений тому, что кажется таким странным в его отношении к Таке. Что всё на ладони, на самой поверхности… — Аки, — зовёт Ру, когда понимает, в чём причина долгого молчания Акиры, и прижимается лбом к его лбу. — Аки, ну что ты… — Ничего. Сузуки не хотел, чтобы что-то выдало его… но потом понял — хватит. Хватит огибать и игнорировать собственные чувства, Таканори этого не заслуживает. Он был честен с Акирой, и Акира тоже будет честным с ним. И это не было стремлением вернуть долг. Это было истинным желанием Аки. Он хотел, чтобы Така знал о нём всё… — Знаешь, нам бы в душ сходить, — Рей тянется губами к кончику его носа, оставив на нём лёгкий поцелуй, — тушку твою отмыть, да и мою тоже. Така понимает всё, о чём он молчит. Иногда и молчание может сказать больше, чем самые проникновенные речи. Он улыбается и позволяет Акире увести себя в ванную комнату. И там, в шуме струящейся по нагим телам воды, Аки наклоняется к Таканори и шепчет ему на ухо те слова, после которых он обвивает руками талию Сузуки, и они просто стоят, вжавшись друг в друга. Аки должен был сказать ему об этом, но Матсумото уже всё знал, потому что умел читать между строк, слушать мелодию и переливы голоса, чувствовать затаённое в бережных прикосновениях. Этот кусочек мозаики встал на своё место, а Акира был горд собой — он всё сделал правильно.