Прозреть

9 августа. Раннее утро. — Ты точно ничего не забыл? — Акира застёгивает лёгкую куртку на молнию, глядя на своё отражение в зеркале. На Таку он не смотрит. И не потому, что не хочет, а потому, что боится. Сузуки знает — если он посмотрит на Ру, то последняя оборонительная стена падёт с оглушительным грохотом и развеется едкой пылью по ветру. Её основание было подточено страхом, что вплетался стальной нитью в каждый день, опутывал сознание, скрываясь за улыбками и обещаниями, что всё обязательно будет хорошо. — Я вчера всё дважды перепроверил, — Таканори протянул ему ключи от входной двери. — Едем? Оба спокойны. И оба знают, что притворяются. Но лучше верить в это напускное спокойствие, чем позволить страху окончательно завладеть собой. — Едем, — отозвался эхом Акира и забрал ключи. — О, постой! — Така обернулся на резвое цоканье коготков по паркету. — Вот, о ком я забыл. Он подхватил на руки прибежавшего в прихожую Корона и, взяв его под передние лапки, погладил по макушке. — За него не беспокойся, у Корон-чана будут целых четыре няньки, — Рей старается улыбнуться, но ничего не получается. — Естественно, — хмыкнул Матсумото, — причём, одна — на постоянной основе. — Мы отлично уживёмся вместе, — заверил его Аки и открыл дверь. — Нам пора, Така. — Да, да, иду, — Таканори опустил Корона на пол. — Скоро увидимся, малыш. Парковка перед клиникой встречает их тишиной и оставленными здесь немногочисленными машинами. Акира бросил взгляд на наручные часы — без пяти восемь. Он повернул ключ в зажигании, глуша мотор, и ему показалось, что вместе с мотором остановилось и сердце, но нет. Оно колотилось так быстро и надрывно, что Аки перестал его ощущать. Всю грудную клетку будто заковали в свинцовый корсет, который не давал дышать, и от этого кружилась голова. Из памяти полностью выпали те минуты, что они провели в пути до клиники. И как такое возможно? «А ну хватит! — рявкнул он на себя. — Соберись, кретин.» Сузуки вытащил из багажника сумку Таканори, поставил машину на сигнализацию, и они направились к главному входу. Краем глаза Аки заметил стоящий чуть поодаль «Ягуар» Аоя — ребята уже на месте. Приглушённый свет в фойе, снова сонная дежурная медсестра за регистрационной стойкой, ряд пустых диванчиков для посетителей — и лишь один из них занят. — Боюсь, дальше нас бы не пропустили, — усмехнулся Ютака, поднимаясь навстречу друзьям. — Да уж, не хватало нам препираться с персоналом. Я и так потратил уйму моральных сил, пока пытался доораться до Юу по телефону, чтобы он наконец проснулся, — Койю указал на беспрестанно зевающего Широяму. — Отвяжись, шпала долговязая, — Аой прищурил один глаз и отпихнул Такашиму в сторону, — это я привёз ваши задницы сюда, между прочим. — Тише, — Така приложил палец к губам, — иначе нас всех выгонят. — Ну, как настрой? — Койю обнял его, кивнув Акире. — Не хочу, но надо, — засмеялся Ру, тогда как Рею хотелось выть волком. — Я рад, что вы приехали. — Мы вообще подписались на длительный ангажемент, — следом его обнимает Кай. — Юу будет соблазнять сестричек, чтобы они пропускали нас к тебе и во внеурочное время. — Ага, нашёл лысого, — ворчит Широяма, также обнимая Таканори. — Слово Лидер-сана — закон, — важно изрёк Така, — отвертеться не получится, дружок. И… — улыбка меркнет на его лице. — Нам не стоит задерживаться. Дежурившая медсестра озадаченно оглядела подошедшую к стойке компанию, предупредив, что дальше приёмного покоя хирургии хода не будет. Чинно расписавшись в журнале посещений, мужчины прошествовали к лифту. Последний этаж, гудение подъёмника утихает, двери расползаются в стороны, впуская в кабину запах стерильной чистоты и медикаментов. До чего же Акира его ненавидел… Медсестра в фойе была права: в приёмном покое пожаловавшим было сказано — вместе с пациентом в качестве сопровождающего пойдёт только один человек. — Представляю весь ужас врачей, когда к нашему Таке ежедневно будет заявляться целая толпа, — Кай положил ладонь на спину Ру. — Ну? Как и всегда? И никому не нужно объяснять, что Лидер хотел этим сказать. Конечно, как и всегда. Как и перед каждым своим концертом, они встают рядом, плечом к плечу. Их руки лежат на спинах друг друга, вместе они — неразрывное целое. Не прозвучало ни одного пожелания удачи, чтобы долгожданная операция прошла успешно. В этом не было нужды, потому что в этот момент их мысли были едины, обращёнными к одному человеку, который всё прекрасно чувствовал и без всяких слов. Така знал, как тяжело друзьям удерживать под замком рвущиеся наружу эмоции. Он кожей ощущал лёгкую дрожь лежащих на его спине рук Рея и Уру, знал, что на лице Кая застыла непроницаемо-неопределённая маска, что Аой прикрывает поблёскивающие от слёз глаза, чтобы не огорчать его. Но Ру и не думал расстраиваться. Те чувства, что так старательно прятали в себе ребята, были самым лучшим доказательством их любви и привязанности. Имел ли он право расстраиваться, понимая это? — Главное — не заорать по инерции, Лидер-сан, — выдал Такашима, заставив всех негромко засмеяться. — Не будем, иначе нас точно внесут в чёрный список и запретят посещение, — Ютака выпрямился, размыкая их круг. — Юу, — окликнул Матсумото спешно отвернувшегося Широяму, — у меня к тебе просьба. Когда выберешься на неделе на рыбалку, постарайся поймать рыбину покрупнее и прибереги её к моему возвращению. — Надеюсь, она лодку не перевернёт, у той почти получилось, — пробурчал Аой и шмыгнул носом. — Матсумото-сан, — в кабинет заглянула медсестра, — Ваша палата готова, Ито-сан скоро подойдёт к Вам. — Спасибо, — Таканори сделал шаг к двери. — Я заберу у вас Рея на пару минут, потом верну, — он подождал, когда помрачневший Акира подойдёт к нему. — Спасибо, что проводили. Скоро, я надеюсь, увидимся. — Ну… вот и проводили, — вполголоса произнёс Ютака, когда дверь за Такой и Аки закрылась. — Я сегодня пью, — почти зло отозвался Аой, смаргивая последние слёзы. — Кто со мной? — Думаю, все, — Кай нажал кнопку вызова лифта. — Койю? — Койю за любой бунт, кроме голодовки. Остался Аки, посмотрим, что он скажет, — Такашима обернулся в сторону дверей приёмного покоя. — Хотя мне кажется, он захочет немного отдохнуть в тишине. — Встретим его на парковке? *** Акира зашёл следом за Такой в довольно просторную одноместную палату и поставил сумку на прикроватную тумбу. Клиника в полной мере оправдывала звание самой комфортабельной во всём Токио: удобная широкая кровать, высокие окна, занавешенные плотными шторами, небольшая ванная комната, телевизор с внушительной диагональю. Светло, чисто и почти не чувствуется мерзкий медикаментозный запах. — А тут уютно, — Сузуки подошёл к остановившемуся у окна Таканори. — Тебе помочь с распаковкой сумки? — Нет, я сам справлюсь. Матсумото резко разворачивается к нему и обнимает, прижимается всем телом, комкая в кулаках ткань толстовки, в которой он ещё позавчера стоял на балконе, спасаясь от разыгравшегося ветра. — У нас мало времени, — страх схватил Таку за шею, сдавил горло, и собственный голос показался ему таким чужим. — Я боюсь, Аки, я так боюсь… — лихорадочно шептал он, прерываясь на судорожные вздохи. Акира впервые в жизни явственно ощутил, что есть настоящее, концентрированное, разъедающее душу изнутри отчаяние. Така цеплялся за него, как за последнюю надежду на спасение, а он ничем не мог ему помочь. Чем сильнее пальцы Ру впивались в его спину, тем сильнее становилось желание защитить и закрыть его от всего мира, спрятать в своих руках, обнять и не отпускать. Но так нельзя… Сузуки должен сделать финальное усилие над собой, чтобы не расклеиться перед ним. Он не имеет на это права. — Така… Така, ну, послушай меня, — Рей отстранился и взял в ладони лицо Таканори, поднимая его к себе. — Помнишь, о чём мы говорили вчера? Мы с ребятами ни на день не оставим тебя. Я приду сразу, как разрешат посещение. У меня есть номер Ито-сана, а у него — мой, я всегда смогу позвонить ему и узнать, как у тебя дела. Ну же, встряхнись, — он и не понял, кому было адресовано это обращение — ему самому или Таке? — Ведь мы через столько всего прошли. Матсумото отнял руки от спины Акиры, чтобы так же привычно обхватить его лицо ладонями. Чтобы увидеть его, прочитать кожей на подушечках пальцев всё то, о чём молчал Аки. — Для меня нет ничего хуже, чем знать, что ты расстроен из-за меня, — Таканори погладил его по щекам. — Я расстроен не из-за тебя, бестолочь, — почти прошипел Сузуки и, чтобы Така ничего не успел сказать или сделать, наклонился и впился в его губы так, что сделал им обоим больно. Но Ру не стал протестовать или отталкивать его, он с благодарностью принял эту боль, потому что она заглушала страх. Потому что знал, что Аки тоже боится, но не скажет об этом, иначе… — Така, мы вместе переживём это, — сбивчиво шептал Акира сквозь поцелуй, а ладони Таканори блуждали по его спине, рукам, груди, шее — он старался запомнить его образ, вобрать его, пока больничные стены не разделили их. Рей ослабил тиски своих объятий, целуя его медленнее, проводя языком по раскрывшимся в нетерпении губам, отдавая искорку своего тепла — пусть она согревает и охраняет Таку, пока его не будет рядом. За дверью послышались шаги, и им пришлось скорее отстраниться друг от друга. Голос Ито-сана Матсумото узнал сразу. Значит, совсем скоро Аки оставит его… — Доброе утро, — Ито-сан зашёл в палату в сопровождении медсестры. — Как Ваше самочувствие, Матсумото-сан? — Вполне сгодится. Я готов. — Отлично. Прошу, садитесь на кровать, сестра возьмёт у Вас кровь, измерит Вашу температуру и давление. Тянуть не будем, в течение часа будет готов анализ крови, и я сопровожу Вас в операционную. Сузуки-сан, — обратился врач к Акире и отвёл его в сторону, когда медсестра занялась Ру, — будьте готовы к тому, что операция продлится не час и не два. Я свяжусь с Вами приблизительно после обеда, — он говорил так, чтобы его мог слышать и Така. — Прошу проявить понимание, но сегодня посещение под строгим запретом. Пациенту потребуется абсолютный покой, первые несколько часов после выхода из-под наркоза не самые приятные. Сегодня у меня начинается суточное дежурство, так что звоните или лично мне, или на сестринский пост хирургии. — Хорошо… — Аки посмотрел на Таканори. — Можно ли будет прийти завтра? — Это зависит от самочувствия господина Матсумото. Согласно расписанию, подъём в отделении — в семь часов утра, в восемь — завтрак. Позвоните на пост часов в девять, назовите свою фамилию и фамилию пациента, спросите у дежурной сестры — я оставлю все необходимые рекомендации и заключения по текущей динамике. — Я обязательно позвоню Вам сегодня вечером. — Звоните. Как правило, к вечеру состояние большинства прооперированных пациентов стабилизируется. — Ито-сан, кровь можно отправлять в лабораторию, — медсестра подошла к мужчинам. — Давление и температура в норме. — Благодарю. Передайте кровь нашим лаборантам. Матсумото-сан, после меня к Вам зайдёт наш анестезиолог. Вам нужно переодеться, все вещи лежат на кровати. Попросить сестру помочь Вам? — Нет, спасибо, я сам. — Сузуки-сан, боюсь, Вам пора. Я свяжусь с Вами, когда господина Матсумото вернут в палату. — Ито-сан, дайте нам минуту, пожалуйста, — Таканори умоляюще воззрился на врача. — Всего минуту. — Хорошо, — хирург открыл дверь палаты. — Минута — и начинайте готовиться. Если понадобится помощь, сестринский пост сразу налево. Дверь за ним закрылась, и Така вскочил с кровати, снова крепко обнимая Акиру. — Не будем испытывать его терпение, он хороший мужик, — Руки улыбнулся, но голос его всё же дрожал. — Я буду почаще вспоминать сегодняшнюю ночь, чтобы скорее вернуться к тебе, — тихо усмехнулся он. — Самый лучший стимул, а? — Лучше не придумаешь, — Рей покрывал частыми и горячими поцелуями его лицо, коснулся губами закрытых век. — Пообещай мне одну вещь, Аки. — Всё, что угодно. — Отдохни сегодня, как следует. Выспись, сходи куда-нибудь с ребятами, посмотри какой-нибудь фильм, который давно хотел посмотреть… Тебе нужны силы. И кофе так много не пей, ладно? И обязательно ложись спать пораньше — и не только сегодня. — Когда тебя выпишут, с последним пунктом будут проблемы. — Потому и говорю, высыпайся впрок, — Така коротко поцеловал его в губы и отнял руки, опустив голову. — Ну, иди. На ватных ногах Рейта отступил к двери. Ему действительно нужно уходить. Потому что ещё секунда — и он не сможет уйти, оставить Ру одного. Но он должен. Лифт привёз Акиру на первый этаж. Он проходит мимо регистрационной стойки, прощается с медсестрой и не слышит своего голоса. Перед глазами — серый туман, в ушах — плотный войлок. Сузуки чувствует себя так, словно на него опустили многотонную каменную плиту, которая в один миг раздавит его к чёртовой матери, и он не успеет позвать на помощь. Или и вовсе не захочет, чтобы кто-то ему помогал. Така попросил его отдохнуть, выспаться… но разве это реально? — Аки! Аки, стой! — он слышит, как его настойчиво зовут — наверно, не в первый раз. Рей поднял глаза на зовущего — Койю, рядом — Юта и Юу, ребята стояли около «Ягуара». — Всё в порядке, Рей-чан? — Широяма обеспокоенно оглядел его, сжимая в ладони ключи от своей машины. Но Акира уже не смотрел на них, снова упёршись внезапно помутневшим взором в серый асфальт. Он видел носки своих кроссовок — их очертания расплывались, теряя свою чёткость. Побледневшие щёки что-то обожгло, и Сузуки не сразу понял, что это было. — Аки… — тихо проговорил Такашима, растерянно переглянувшись с друзьями. Кай покачал головой в ответ на немой вопрос Урухи и подошёл к Рею, обняв его за плечи. С другой стороны на плечо Акиры легла ладонь Аоя. Койю вздохнул, становясь напротив и смыкая пальцы вокруг запястий Аки, чтобы закрыть его от посторонних, ненужных глаз. Им было всё равно, что они стоят на постепенно оживающей парковке. И пусть прохожие идут себе мимо. Просто… люди иногда ломаются. Вся тревога, что Акира утрамбовывал под собственными рёбрами долгие четырнадцать дней, страх, что заставлял его просыпаться среди ночи в холодном поту, отчаяние, что окружало его кольцом из бушующего пламени, наконец обрушили последнюю плотину, нашли выход вместе со слезами. Аки и не помнил, когда и из-за чего он плакал в последний раз, чтобы это были слёзы беспомощности, злости на себя, на весь мир. Он знал, что свихнулся бы, останься он один. Но нет, он чувствовал живое тепло рук выстроившихся вокруг него стеной друзей. Если делиться, то всем, даже горечью слёз. Сложно быть сильным в одиночку — теперь Акира понял, что это так. Его сила поддерживала Таку, Рей бескорыстно делился ей, ничего не прося взамен. Всем своим существом он ощущал, насколько он истощён, как мечется внутри перепуганная душа. Аки почему-то был уверен, что не смог бы удержаться на ногах, не будь с ним Койю, Ютаки и Юу. Такова была сила и глубина его чистой, беззаветной привязанности к Таканори, который остался там, за массивными дверями клиники. — За руль я тебя не пущу, — строго произнёс Уке, потерев покрасневшие глаза, — не в таком состоянии. — Лидер — он везде лидер, — Аой похлопал сникшего Сузуки по ссутулившейся спине. — Я отвезу тебя домой. — К Таке… — Аки взял протянутую Ютакой пачку бумажных платков. — Я обещал ему, что не оставлю Корона. У меня дома делать нечего. — Понял, сначала едем к Ру. Рей, отдай мне ключи от своей машины, я поеду следом за вами, — попросил Кай. Акира ничего не говорил, не просил о помощи. Язык его почти не слушался, каждое слово давалось с таким трудом, что, казалось, он вот-вот упадёт без сил. Чувства, вспыхнувшие буйным огнём вместе с первой упавшей слезой, догорали в нём, их угольки красиво тлели, озаряясь снопом мерцающих алых искр. — Знаешь, — обратился к нему Такашима, когда они сидели в «Ягуаре» Аоя, двигаясь по улицам утреннего Токио, — птице Феникс, чтобы возродиться из пепла, нужно было сгореть дотла. — Ты это к чему? — безразлично спросил Сузуки, наблюдая в окно проносящиеся мимо машины. — К тому, что ты со всем справишься. Наш Така — тоже, вот увидишь, — Койю хлопнул его по колену и тоже отвернулся к своему окну. — Иногда для того, чтобы что-то пережить, нужно перегореть. — Всё философствуешь? — Я без этого не я. Понимаю твой сарказм, но наберись терпения. Рей хоть и не являл собой воплощение вежливой учтивости в этот момент, но он был благодарен парням за всё, что они сделали для него этим утром. За поддержку, за протянутую руку помощи, за отсутствие совершенно ненужных и таких раздражающих обещаний, что всё будет хорошо. Квинтэссенция многолетней дружбы, как она есть, когда достаточно всего одного взгляда, чтобы понять, что у друга на душе. Койю и не думал обижаться или понимать остроты Аки превратно, потому что ему, как никому другому, было известно — так Сузуки ведёт себя, когда рубеж отчаяния остался позади, и его раздирают противоречивые чувства — они же в нём и говорят… а он должен договориться с ними. Как и в ту июльскую бессонную ночь, когда они с Акирой сидели в клинике и ждали, что скажут врачи о состоянии Таканори. Рей — своенравный гордец, который ни за что не признает, что и ему бывает нужна помощь. Заносчивый, вспыльчивый, упрямый, как стадо самых твердолобых баранов… но бесконечно преданный тем, кого любит. Ради близких он был готов сделать что угодно, и он не раз это доказывал. И это Такашима ценил в нём более всего. Точно так же Такашима догадывался, что любовь Акиры к Таке перешагнула барьер братско-дружеской. Давно ли догадывался? Сложно сказать. Он упустил этот момент, да и не так важно это было. Важно было то, что случившееся несчастье в полной мере подтвердило его догадки. И всё, о чём Уруха думал — почему озарение пришло так поздно? Что к нему, что к Сузуки. Какую же роль в этом сыграл сам Таканори? Аки был нем, как рыба, но Койю ни на чём и не настаивал, ни о чём не спрашивал. Акира — его лучший друг, но и у него были свои собственные, личные границы, и Такашима уважал их, сохраняя их неприкосновенность. Снова догадки? О, да. Раз Аки молчит, значит, и в отношении Таки к Акире не всё было так ясно, как это казалось раньше. Уру едва не вгрызся зубами в свои пальцы — где-то он слышал, что много думать вредно, но такова его природа. Нет смысла ворошить этот сноп загадок… он будет надеяться, что всё будет хорошо. Да. Всё будет хорошо. Те самые три слова, ненавистные Акире. Но не к этому ли им нужно стремиться в своих мыслях? — Понимаю, тебе не до этого, — осторожно начал Кай, возвращая Рею его ключи от машины, — но мы хотели бы выбраться куда-нибудь вечером. Появится желание присоединиться — звони. Нам всем не помешает проветрить мозги. — Или, если тебе самому что-нибудь понадобится, тоже звони, — добавил выглянувший из водительского окна Юу. — Ничего обещать не могу, — Акира взял ключи. — Но позвоню, когда со мной свяжется Ито-сан. — Это — первым делом, — Койю обнял его на прощание. — И постарайся отдохнуть. — Спасибо, ребята, — Сузуки приоткрыл подъездную дверь и махнул друзьям рукой. — До встречи. Отстранённый, хмурый, мрачно-бесстрастный — ему самому было непривычно видеть себя таким, собственное тело казалось чужим, он не был хозяином себе и своим мыслям. Одно имело сейчас смысл — звонок от Ито-сана, который был для Акиры светом в конце тоннеля, огоньком, на который так доверчиво летит ведомый надеждой согреться мотылёк. Лишь бы этот мотылёк не опалил свои крылья… Рей поднялся в квартиру Таканори, закрыл входную дверь и скинул с тяжёлых стоп кроссовки. Вездесущий Корон присеменил к его ногам, и Аки, сняв куртку, опустился на колени, чтобы погладить малыша. — Я не Така, конечно, но за неимением лучшего и я сгожусь. Ты не голодный, а? Корон-чан повёл носом, тщательно обнюхал ладони Акиры и обошёл его кругом, задержавшись у двери. — Таку ищешь? — догадался Сузуки и, закусив губу, встал. — Вместе ждать его будем. Согласен? Зелёные огоньки электронных часов на дисплее микроволновой печи показывали девять ноль две. Всего-то. День едва начался, но Акире казалось, что с той минуты, как он покинул клинику, прошла целая вечность… неужели и весь оставшийся день будет таким? Корон без энтузиазма завтракал любимым кормом, Аки без особого желания пил безвкусный чай. Кофе он пить не станет — Така попросил. Аппетита же у него и вовсе не было. Он не стал завтракать после подъёма, чтобы зазря не раздразнивать Ру запахами их любимых горячих бутербродов. Матсумото уговаривал Рея не перегибать и съесть хоть что-нибудь, но тот был непреклонен. Онемевшие кончики пальцев отбивали нестройный ритм по тёмной столешнице… пустота. Нет сил даже для того, чтобы сидеть, всё труднее было поднимать налитые свинцом веки. Акира кое-как встал с табурета и, медленно идя вдоль стены, добрался до гостиной. Он рухнул, как подкошенный, на оставленный расстеленным диван — надо же… обычно, Така так внимателен к порядку в своём доме, и как он не четвертовал Аки за столь досадный промах? Хотя до этого ли им было утром? Сузуки лёг на живот и обхватил руками подушку, закрыв глаза. На этом диване они впервые занимались любовью, внутри всё свело от таких волнующих, обволакивающих сердце шёлковой вуалью воспоминаний. Он был готов отказаться от всех своих самых сокровенных, самых заветных желаний — кроме одного. Больше всего на свете Аки желал повторить то, что он прошептал Таканори этой ночью в душе, но глядя в его глаза, чтобы он увидел истинное подтверждение трёх заветных слов в глазах напротив. …И в это же время, в пахнущей чистотой и слепящей своей белизной операционной, закрытой створчатыми дверями от ненужных наблюдателей, Таканори терпеливо ждал, когда медсестра введёт ему в вену катетер. Прямо над ним зажглась широкая круглая лампа, и он инстинктивно зажмурился — всё-таки чувствительность к свету осталась при нём. Таке было немного прохладно в долгополой стерильной рубашке, в которую он переоделся в палате, но это ничего… скоро он крепко уснёт и станет всё равно. Мыслями он снова и снова возвращался к горячим рукам Акиры, к его согревающим объятиям — и вот уже кажется, что в операционной не так-то и холодно… На его руку надели манжету, фалангу указательного пальца обхватили пластмассовые челюсти отслеживающего пульс датчика. — Волнуетесь, Матсумото-сан? — голос Ито-сана прямо над ним, и Ру переводит взгляд наверх. — Пульс — сто сорок три. — Я человек. Живой, что немаловажно. — Ваша правда. Итак, — хирург положил ладони на плечи Таканори, привлекая его внимание, — сейчас мы введём Вам наркоз, голова может закружиться. Также может слегка жечь щёки — это нормально. Вы и не заметите, как уснёте. Вы готовы? — Я лежу на операционном столе при полном параде — куда уж готовее, — отшутился Така, но тут же посерьёзнел. — Помогите мне снова видеть, Ито-сан. — За этим мы все здесь и собрались, — Ито-сан осторожно и ободряюще похлопал его плечу и кивнул анестезиологу. — Начинайте. Наконечник шприца состыковался с катетером — через секунду жар хлынул к лицу. Всё, как и говорил Ито-сан… Тело начало стремительно терять вес, такое забавное ощущение лёгкости и полёта, Така как будто парил в невесомости… и всё сложнее становилось удерживать тяжелеющие веки открытыми. Наркоз действует так быстро? «Ребята… Аки… он… ему нужно поспать… — метались обрывки затухающих мыслей, его сознание гасло, уходя в тень. — Я хочу… к ним… держите… за руку…» Последняя мысль канула в реку забвения. Глаза Таканори закрылись. Глубокий сон забрал его в своё сумрачное царство, укрыв плотным, сизым покрывалом. — Удачи нам всем, коллеги. Приступаем. *** 15.37. Акира с трудом разлепил глаза, смутно чувствуя, что что-то явно помогло ему проснуться. И это было довольно внезапно — он не помнил, как и когда уснул. Скопившаяся за две недели усталость погрузила его в сон всё на том же диване, и Аки по-прежнему лежал на животе, обнимая подушку. Он приподнялся и сразу зашипел — от долгого лежания в одном положении руки затекли и моментально отозвались ноющей, стреляющей болью в мышцах. Но чёрт бы с ним, из-за чего он проснулся? — Проклятие! Да чтоб тебя! — ругался Сузуки, когда понял, что разбудил его надрывающийся на тумбе телефон. Сведённые судорогами руки плохо слушались, грозясь выронить заливающийся трелью мобильный, и Акира зарычал от отчаяния. Он увидел определившийся на экране номер, сердце грохотало с такой мощью, что мешало дышать, Рея трясло. С силой сжав пальцы на корпусе телефона, он провёл пальцем по дисплею, принимая звонок. — Да, Ито-сан? — Добрый день, Сузуки-сан. Дабы не томить Вас ожиданием, сразу к делу. Операция завершилась почти час назад, осложнений в её ходе не возникло. Господина Матсумото только что увезли в палату, мы успешно вывели его из-под наркоза. Акира слушал его с широко распахнутыми глазами, глотая воздух открытым ртом, как выброшенная на берег рыба. Он сжал свободную ладонь в кулак, вдавив его в дрожащую грудь. — Как он? — шатаясь, Рейта добрался до окна и приоткрыл его, впустив в гостиную поток свежего, прохладного воздуха. Внезапно ему стало адски жарко. — В сознании, его состояние стабильно. Господин Матсумото будет находиться под круглосуточным наблюдением. Мы ведём мониторинг его давления, температуры и пульса, данные обновляются каждые четверть часа и поступают на компьютеры дежурных врачей и сестёр. В случае возникновения выраженного отклонения от нормы мы немедленно получим сигнал. Впрочем, я сомневаюсь, что возникнут подобные казусы — организм молодой и здоровый, операцию господин Матсумото перенёс хорошо. — Понятно… что думаете лично Вы, Ито-сан? — Я переживаю за каждого пациента всей душой, поверьте. То, что не возникло осложнений, и состояние Вашего друга более чем удовлетворительное, — это, несомненно, очень хорошо. Но сказать что-то существенное я смогу, когда спадут отёки и воспаление, а это не менее двух-трёх суток. Мы будем стимулировать заживление и купировать болезненность. Сон и покой — это всё, что нужно господину Матсумото. — Да, я понимаю, — кое-как Акира выровнял дыхание и опёрся о подоконник. — Вы не будете против, если я позвоню чуть позже? — Как мы и условились. Прошу прощения, Сузуки-сан, я должен идти, сегодня я на суточном дежурстве. — Конечно, извините, — спохватился Рей. — Спасибо, Ито-сан. Звонок завершился, и рука Аки с зажатым в ней телефоном повисла плетью вдоль тела. Ослабевшие колени подогнулись, он опустился на пол, привалившись к стене. — Господи, — он вымученно потёр лоб и положил телефон на диван. — Ждать, снова ждать… Сузуки откинул голову назад, ударившись о стену затылком, но почти не почувствовал боли. Какая к чёрту боль? Он не до конца пришёл в себя после продолжительного сна, затем последовал звонок Ито-сана, встряска за встряской. Ему очень хотелось увидеть Таку. Хотя бы краем глаза, всего на пару секунд сжать его ладонь, чтобы он знал, что Акира здесь, с ним… но Ито-сан выразился предельно ясно — сегодня посещения запрещены. «Я же должен позвонить ребятам…» Рей тоскливо посмотрел на лежащий на разворошённом диване мобильный и кое-как дотянулся до него. Проклятая апатия… да, Такашима с его отрезвляющим подзатыльником сейчас был бы как нельзя кстати. — Да заткнитесь вы, наконец! Пошли вон! — звонкий голос Кая, пытающегося утихомирить наперебой лезущих к его телефону парней, и губы Аки невольно сложились в улыбку, стоило ему представить эту картину. — Включи громкую связь, умник хренов! — оказывается, Аой способен быть очень грозным… — И без тебя знаю, — в динамике что-то щёлкает — Юта всё-таки внял совету Широямы. — Да, Рей-чан? — Привет, — Акира поднялся на ноги и, зевнув, прошествовал на кухню. — Звонил Ито-сан, операция прошла без осложнений, Така в порядке, — отчитался он и забрал со стола чашку с недопитым чаем. — Так это же замечательно! — облегчённо выдохнул Уке. — Что ещё он сказал? — Ну… — Сузуки подставил чайник под кран, набирая воду. — Что рано о чём-либо судить. Что Таке нужно много отдыхать, а они будут делать всё, чтобы заживление шло быстрее. И что… дня через два-три станет понятно, есть ли прояснения. — Это всё? — поинтересовался отмалчивавшийся до этого Койю. — Да. Вечером я позвоню Ито-сану, спрошу, как Така… а завтра утром узнаю, можно ли навестить его. — Уверен, скоро мы его увидим. Ру-чан в надёжных руках. — Мне бы твоё спокойствие, — ощетинился Акира, насыпая свежий чай в кружку. — Назвать меня спокойным — всё равно что назвать слона балериной, — парировал Уруха. — Но ни ты, ни мы больше никак не сможем повлиять на состояние Таки. Звучит мерзко, но это так, и горячиться не надо. Никому. Мы все устали и все переживаем. — Вам разругаться для полного счастья не хватало, — грустно осадил их Юу. — Никто ругаться не собирается… — Рей сделал паузу. Вдох-выдох… — Ты прав, Ко. Прости. — Забудь, — беззлобно фыркнул Такашима. — Как ты, Аки? — Пока не определился. Я завалился спать, как вернулся из клиники, проснулся пять минут назад. — Что планируешь делать вечером? — Мне бы оклематься для начала. Наведу в квартире порядок, приму душ… дальше не придумал. Кай-кун, — Аки залил вскипевшей водой чай, — ты опять забрал наших бравых гитаристов в ремонтное рабство? — Забрал, но не в рабство, — усмехнулся Ютака. — Неотделанной у меня осталась одна кухня, остальные комнаты располагают вполне товарным видом. — Мы пораскинули мозгами, — Юу отобрал у Лидера телефон, — и решили, что наш любимый бар в центре сегодня обойдётся без нас, будем терроризировать обновлённые хоромы Юты. Да и тебе лишний шум ни к чему, я полагаю. Созреешь — приезжай. — Спасибо, Юу, я подумаю. До вечера дожить надо, — Сузуки проводил взглядом Корон-чана, вяло перебирающего лапами по паркету — видимо, и он недавно проснулся. — Думай, — милостиво согласился Аой. — Мы на связи круглосуточно. И не забудь позвонить, когда поговоришь с Ито-саном. После разговора с друзьями и большой чашки чая голове немного полегчало, постепенно возвращалась ясность и трезвость рассудка. Акира почувствовал в себе силы не только для того, чтобы сидеть на одном месте и меланхолично созерцать нехитрый орнамент плитки на кухонных стенах. Он вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера — может, и поэтому слабость по-прежнему не отпускала его? Сузуки не сказал бы, что он голоден, но что-то всё же следует отправить в желудок. Нельзя так морить себя — какой-то своей частью он понимал это. А будь здесь Така, он силой заставил бы его поесть, непрерывно причитая о вреде продолжительной голодовки. Така… он же просил Аки отдохнуть, чтобы тот не изводил себя, но он всё делал с точностью до наоборот. — Ну ладно, — Акира хлопнул себя по коленям и спрыгнул с табурета, заставив сидящего у миски Корона заинтересованно обернуться, — давай перекусим, парень, вдвоём не так скучно будет. Бывает, аппетит приходит во время еды. Проверим? Корон сопел и часто облизывал нос, неотрывно наблюдая за перемещениями Рея от холодильника к подвесным шкафчикам. Консервы Корону, себе — половину отличной, большой пиццы, где много ветчины и сыра. Дать ей зарумяниться в духовке — и можно приступать к раннему ужину. Чуть позже, жуя пиццу и глядя в окно на вечернее небо, Акира задумался… наверно, Кай был прав, когда сказал, что им всем нужно проветрить мозги. Прав был Уру, сказав, что никто из них никак не сможет повлиять на сложившуюся ситуацию… а признать это Сузуки далось особенно сложно. Он ненавидел, когда ход событий выбивался из-под контроля, и от него не зависело ровным счётом ни-че-го. Он здесь, а Така — там, в клинике, под наблюдением самых лучших врачей Токио. Аой тоже был прав, посчитав, что наличие шума в непосредственной близости будет лишним. Акира так сильно привык к Таканори, так сильно был к нему привязан, что остаться одному и при этом обойтись без съедания себя изнутри оказалось невыполнимой задачей. И как быть? Внять просьбам друзей и совету Таки? Удивительно, но они были независимо солидарны. «Может быть… — Рей посмотрел на лежащий на столешнице телефон. — Ведь всем нужно держаться на плаву.»