Прозреть

11 августа. Время — 05.14. Акира давно не спал. Пожалуй, он не смог бы сказать точно, а спал ли он этой ночью вообще. Под боком сопел Корон, иногда вздрагивая во сне — вот же, счастливая зверюга… А что до Сузуки, то он давно сбил свой график, совершенно не следя за течением времени. Ложился глубоко за полночь, вставал — как придётся. Он держал данное Таке слово и не пил кофе, чтобы окончательно не добить и без того расшатанные нервы. Мелькнула пару раз шальная мысль о том, что не помешало бы ему запастись успокоительным, но тогда это будет полный финиш. Нет, всё не настолько плохо. Аки безразлично посмотрел в окно — дело близилось к рассвету, но на улице ещё было достаточно темно. Подумав и решив, что вкусить сладость сна более не удастся, Рей как можно аккуратнее, чтобы не потревожить Корона, выполз из-под одеяла и сел на краю кровати, потерев шею. Ему была более чем очевидна причина его бессонницы. Сегодня важный день. И для него, и для Таки. Едва вспомнив, что намечено на этот день, Акира почувствовал, как желудок свернуло в тугой узел. Как он сможет дотерпеть до четырёх часов, зная, что сегодня всё решится? А сейчас доходит половина пятого утра. Ему придётся ждать почти половину суток, прежде чем он окажется в хирургическом отделении токийской клиники. Интересно, спит ли в эту минуту Така? Или он терзается переживаниями и тоже плохо спал этой ночью? Или же усталость взяла своё, и Морфей бережно укачивает Ру в своих объятиях? Да, Ру действительно уставал — от темноты и постоянного ощущения дискомфорта, от порядком надоевшей повязки, из-за которой его преследовали частые головокружения… но оба дежурных врача, с которыми Рейта говорил вчера и позавчера, заверили его, что это — абсолютно нормальная реакция организма. Но сегодня Таку примет сам Ито-сан, он снимет повязку и тщательно осмотрит прооперированные глаза своего подопечного. И от результата этого осмотра будет зависеть всё — вынесение промежуточного вердикта, ход дальнейшего лечения и… первые сведения о том, вернётся ли к Матсумото зрение. Внезапно Акире сильно захотелось выпить. Так сильно, что лежащие на коленях ладони сжались в кулаки, и он даже не смог это контролировать. Возможно, за последние три дня он выпил больше, чем за несколько лет до этого, и это не есть хорошо. Нельзя каждый раз заливать нервы спиртным — это Рей был в состоянии понять. И поэтому пить он не станет. Ну, для пары чашек чая исключение сделает, и не более того. Он до дрожи в руках хотел взять телефон и позвонить Таканори, но и это не было самым удачным выбором. Спал Ру или нет — ему нужно быть готовым морально. Допустим, Аки позвонит ему, Така непременно услышит волнение в его голосе, всё поймёт и будет переживать пуще прежнего… а Рей совсем не хотел этого. Спустя полчаса, после отчасти взбодрившего его прохладного душа, Акира восседал прямо на обеденном столе с чашкой порядком надоевшего чая, который разве что из ушей не выливался. А есть не хотелось совершенно. Вчера вечером на огонёк заглянули Кай и Аой — первый загорелся идеей приготовить для Таки что-нибудь особенное, а последний торжественно объявил, что завтра — то есть уже сегодня — выберется на рыбалку за город, как он и обещал Ру. Ютака колдовал над красной рыбой в соевом соусе, а Юу старательно защищал их заказанные роллы от покушений Корон-чана, который также желал угоститься. Эта дружеская встреча пошла на пользу Сузуки, он смог отвлечься и немного отдохнуть, слушая смех Кая и неизменное ворчание Аоя. Стабильность — она успокаивает. Они все искали друг в друге спасение в этот нелёгкий период. И вот часовая стрелка остановилась на цифре шесть. Рей пережил очередной час и открыл новый. Похоже, так ему и было суждено провести весь день до выхода в клинику, едва ли не ежеминутно косясь на часы. Он услышал, как Корон пробежал в прихожую — значит, по квартире вот-вот разнесётся его требовательное высокое тявканье и скрежет коготков о входную дверь. Ну, вот и нашлось занятие на ближайшие полчаса. А потом… потом, позже, когда приблизится полдень, можно позвонить Койю и составить ему компанию в вылазке за новыми струнами для гитары. Он вчера кинул затравку, пригласив Сузуки присоединиться. И Сузуки окажет другу такую милость. Акира медленно брёл по утреннему городу, а Корон носился, как оголтелый, из стороны в сторону, то убегая назад, то забегая вперёд. Прохожих, к его огромному счастью, было мало, время было ранним. Созерцать чужие, хмурые, сонные лица у Аки не было совершенно никакого желания, ему и своего хватало. Он проветрит мозги — и ему полегчает. Наверно. *** 11.13. Така ждал этого дня, как манны небесной. Ночью ему спалось отвратительно — как можно почувствовать себя отдохнувшим, если ты просыпаешься каждый час, и потом ещё час лежишь и вслушиваешься — а не объявили ли подъём? Скорее бы подъём и завтрак, скорее бы Ито-сан начал свой обход и сопроводил его в смотровую… но Ру боялся этого столь же сильно, как и ждал. Он провёл в клинике три полных дня — пошёл четвёртый. Раз в сутки медсестра меняла его повязку, при этом было строго-настрого запрещено открывать глаза. Каждый раз при смене присутствовал и дежурный врач. И, раз никто не бил тревогу, и расписание инъекций не изменялось, заживление протекало успешно. Хотя Така и сам чувствовал прогресс — исчезло мерзкое давящее ощущение на глаза, прекратился зуд и жжение. Ему было интересно, а как же он выглядит? Не слишком ли жутко? В конце концов, Ито-сан сказал — если результаты осмотра будут удовлетворительными, повязку снимут. Таканори не особо страшился того, что таится под куском ткани, скрывающего его глаза. Но не оттолкнёт ли это Акиру? «Ну, это бред…», — мрачно подумал Матсумото. Не слишком ли далеко он зашёл в своих переживаниях? Аки пообещал быть рядом, что бы ни случилось, каким бы ни был исход. Что он делал в эту минуту? Ничего. Ру ни разу не встал с кровати после завтрака, он то садился, то ложился, не находя наиболее удобного положения. Он не стал включать телевизор, не выходил на свою обычную прогулку по отделению. Он ждал Ито-сана. Чаши его воображаемых весов склонялись то в одну сторону, то в другую, не останавливаясь и не находя баланса — будет он видеть вновь или не будет? Внутренний голос забился в самый дальний угол и молчал, не давая никаких подсказок, как бы Така ни взывал к нему. Он так увлёкся этими тщетными попытками разбудить свою интуицию, что не услышал за дверью звук приближающихся шагов. И щелчок открытой дверной защёлки-язычка заставил его ахнуть от неожиданности. — Доброе утро, Матсумото-сан, — голос Ито-сана несколько успокоил мечущееся сознание, и Така повернул к нему голову. — Здравствуйте, Ито-сан. — Полагаю, Вам не терпится посетить нашу смотровую? — хирург улыбался — Ру слышал это. — Как Ваше самочувствие? — Сгодится, — кивнул Матсумото. — Глаза перестали чесаться. Я почти привык к ней, — он указал на повязку, — но буду рад от неё избавиться. — Тогда не станем медлить, идёмте. Таканори поднялся с кровати и позволил пришедшей вместе с врачом медсестре взять себя под руку. Будь это какой-то другой день, Така отказался бы от помощи и пошёл бы сам — он свободно ориентировался в пространстве и без сопровождающих. Но он был слишком взволнован, чтобы зацикливаться на подобных мелочах. Ру шёл уверенно, ощутив странный прилив сил. Он не исключал, что это было результатом сильнейшего стресса, но лучше уж чувствовать эту взвинченную бодрость, чем впадать в панику. — Пожалуйста, опустите жалюзи, — распорядился Ито-сан. Медсестра подвела Матсумото к кушетке и отошла к окну. — Садитесь, Матсумото-сан, — хирург надел стерильные перчатки и подошёл к ожидающему его Таке. — Итак, прежде чем мы приступим, давайте сразу всё обговорим. Я сниму повязку, но Вы должны держать глаза плотно закрытыми, пока я не попрошу Вас открыть их. Поднимайте веки очень медленно, не жмурьтесь и смотрите в одну точку. — Понятно. — Отлично, — Ито-сан взял из лотка с инструментами ножницы. — Начнём. Така чувствует прикосновение холодного металла к виску, слышит треск разрезаемой ткани. Это длится всего несколько секунд — и согретую повязкой кожу овеял прохладный воздух. Ито-сан осторожно снял повязку с глаз и встал напротив своего пациента, внимательно осматривая его. — Так… — протянул врач, прищурившись. — Здесь всё весьма неплохо, воспаление почти пропало. Кожа вокруг глаз несколько красновата, но это нормально. Отёков нет, гематомы заметно сократились. С внешней частью всё хорошо. Теперь, Матсумото-сан, — он погасил неяркую настольную лампу, и Таканори вздрогнул, — открывайте глаза. Медленно. — Ками… — выдохнул Ру, нервно усмехнувшись. — Это… страшно. — Не бойтесь, я за всем наблюдаю. Всё самое страшное уже позади. Собравшись с духом и задержав дыхание, Така приподнял веки. — Вот так, продолжайте. Ещё миллиметр, ещё один… — Осталось чуть-чуть, — ободрил его Ито-сан. — Старайтесь смотреть вниз. Така открыл глаза полностью и понял, что до сих пор не дышит, а сердце трепыхается, подобно крыльям пойманной бабочки. — Хорошо, теперь так же медленно поднимите глаза так, чтобы смотреть прямо перед собой. Руки выполняет его просьбу, в голове — туман, в ушах — шум стремительно несущейся по сосудам крови. — Белки глаз красные, что вполне ожидаемо. Назначим антикоагулянты, чтобы гематомы скорее рассасывались. Глаз — орган с ускоренной регенерацией, это обусловлено ведущей ролью зрительной сенсорной системы в нашей жизни, так что небольшая поправка в Вашей терапии ускорит восстановление. Зрачок чётко дифференцируется от радужной оболочки — это очень хорошо… — Ито-сан отодвинул края нижних век Таки. — Слезные каналы не воспалены. Сегодня — последний день антибиотика, добавим два новых препарата. Я буду заходить к Вам каждые два часа. Первые сутки после снятия повязки, как и первые сутки после операции, нужно особо тщательно контролировать. Во взгляде Таканори начала прорисовываться растерянность, и он посмотрел точно на Ито-сана. — Как Ваши ощущения, Матсумото-сан? Есть ли боль, резь в глазах? — Н-нет… сухость есть… — Пусть сухость Вас не смущает, слизистой и роговице предстоит восстановление, одним из новых назначенных препаратов будут увлажняющие стерильные капли, дискомфорт мы уберём. Но Вас явно что-то беспокоит. — Ито-сан… — Така запнулся. Слова встали недвижимым комом в горле. *** 15.23. Акира сидел вместе с Койю в кофейне недалеко от клиники. Уруха довольно рассматривал прозрачную пластиковую коробочку с новенькими струнами, Рей молча цедил кофе, то и дело косясь в окно в сторону клиники. Когда Уру увидел друга, то лишь осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. Ибо бесполезно. Но то, что Аки был похож на приведение, Такашиме совсем не понравилось. Он догадывался, что Аки плохо спит, бесцельно бродит по квартире, как неприкаянный, и это чудо, что он согласился на совместную вылазку за струнами. В целом, у Акиры никогда не замечалась склонность к тотальному саморазрушению. Но он не всегда знал меры в собственных переживаниях, мог брать на себя слишком много и не понимать, что не всё в этой жизни подвластно контролю. И ведь его не обвинишь в этом… Сузуки терзался не от скуки смертной — так выражалось его беспокойство за тех, кто был ему особенно дорог. А уж насколько ему был дорог Така, Койю мог только предполагать, что размах этого чувства имел огромные масштабы — это если выражаться весьма скромно. Это было видно по бледной, точно полотно, коже, по залёгшим под глазами тёмным кругам — неизменным спутникам душевной истощённости. И в кофейню Такашима приволок Рея не от скуки смертной — после краткого рассказа последнего о том, сколько литров чая он в себя залил за минувшие пару дней, Койю безапелляционно заявил, что от одной-двух чашек кофе ничего кошмарного не случится. К тому же, Таканори просил не пить кофе слишком много, а не не пить его вообще. Уру получил прямое подтверждение своих слов, когда увидел, с какой жадностью Сузуки ополовинил первую внушительную чашку своего латте. Бедный Акира… — Хоть в тысячный раз выгляни в это чёртово окно — больница останется стоять на своём месте, — ровно и с ноткой иронии изрёк Такашима, не отрываясь от изучения своего сокровища. — Чего пристал? — фыркнул Рей, опустив нос в кружку. — Аки, ты скоро увидишь Ру, полчаса — и отделение откроют для посетителей. — Ты же знаешь, какой сегодня день. — Кажись, старческой амнезией не страдаю. И я вот чего надумал. — Что-что ты сделал? — Иди ты, — Койю несильно пихнул его в плечо. — В общем-то… я бы предпочёл отправить тебя к Таке без своего непосредственного участия. — Хм… — Акира наморщил лоб. — То есть ты хочешь, чтобы я пошёл один? А что будешь делать ты? — Именно этого я и хочу. Я-то придумаю, чем заняться. Мне кажется, — Такашима провёл указательным пальцем по ободку своей чашки, — что вам с Ру найдется о чём поговорить и без свидетелей. Не сомневаюсь, что меня он любит любовью трепетной и нежной, — он кокетливо захлопал ресницами, — но у тебя с ним особая связь. Побудь с ним и никуда не торопись. Скажи ему, что посетители явятся в три захода, раз в их отделении такие строгие правила. — Спасибо, Ко, — просто поблагодарил его Аки — другие слова не нужны. — Не за что. Допивай свой вожделенный кофе и иди вон отсюда, как раз успеешь к началу часов посещения. *** 16.02. Как и было положено, Сузуки расписался в журнале посещений, после чего поднялся на лифте в хирургию. Он знал, что на его щеках играют пятна лихорадочного румянца, что руки дрожат, а сердце не собирается успокаиваться. Может, ему повезёт, и он встретит в кулуарах отделения Ито-сана, чтобы узнать все подробности из его уст? Пока лифт вёз Акиру наверх, он даже переступал с ноги на ногу от жгучего нетерпения, то скрещивал на груди руки, то расцеплял их. В том, что со стороны всё это выглядело довольно глупо, он не сомневался. Но плевать. Скорее, скорее добраться до палаты Таки, увидеть его. Но… увидит ли Така его? Сняли ли с его глаз повязку? Что выяснилось по итогам первого осмотра? «Чё-ё-ёрт…», — страдальчески протянул про себя Аки, быстро шагая по отделению. Он миновал сестринский пост, поздоровался с дежурной медсестрой, параллельно ища взглядом Ито-сана, но он так нигде и не обнаружился. Что ж, сегодня Ито-сан на сутках, то у него хватает забот и неотложных дел, он так или иначе будет в клинике. Рей остановился напротив двери палаты Таканори. Он коснулся пальцами щёк — те по-прежнему пылали, как у юной девицы на первом свидании. Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы мешкать. Така ждёт. Он осторожно открыл дверь и ступил за порог… — Привет, — Сузуки удивлённо приподнял брови — в палате были плотно задвинуты шторы, его со всех сторон окружил тенистый полумрак. — Как я понимаю, задёрнутые шторы — необходимая мера? — он закрыл дверь. — Распоряжение Ито-сана, — пояснил Матсумото. Аки тщательно вслушивался в голос Таки, опасаясь услышать в нём раздражение, злость, разочарование… но нет. Голос Таки был ровным, бесцветным. И Рей не мог определиться, что хуже — равнодушие или хоть какое-то проявление эмоций, по которым всё стало бы ясно? — Ну… — Акира подошёл к его кровати и сел рядом. — Как ты? — Судя по тому, что говорил на осмотре Ито-сан, я — тот ещё красавчик, — усмехнулся Таканори. — Смею предположить, что это заметно, — он повернул к Сузуки лицо. Кожа вокруг глаз Матсумото была красноватой и слегка припухшей, будто он плакал несколько часов кряду. Белки глаз были также красными, но… всё это выглядело не так уж жутко, как, очевидно, считал Така. Необычно и непривычно — это определения были куда ближе к истине. — Не вижу ничего страшного, — хмыкнул Акира. — Вообще ничего. Должен признать, многие твои сценические образы были намного страшнее. — Это обнадёживает. — Я рад, — Рей подсел ближе и обнял его, поцеловав в висок. — Что сказал Ито-сан? — Заживление протекает успешно, воспалительных очагов нет. — Это всё? — Меня и это устраивает. Акира подозрительно свёл брови в одну линию. Что за галиматью несёт Таканори? Это не ответы на конкретно заданные вопросы, это какое-то хождение вокруг да около, словно Така решил подразниться. И на него это совершенно не похоже. Прямолинейность всегда была одной из его выдающихся черт, но вот этот цирк с конями… Неужели всё настолько плохо, что Ру и говорить об этом не хочет? И этот до мурашек индифферентный голос… — Така, — почти грозно обратился к нему Сузуки, — мне что, клещами из тебя всё вытягивать надо? Или я могу без лишних разговоров пойти и найти Ито-сана, чтобы он сам мне всё рассказал? — Подожди, — умоляюще произнёс Матсумото и положил ладонь на его колено. — Нет, ну… если ты хочешь найти Ито-сана — ладно… Но сначала посиди немного со мной. Я целый день провёл без тебя. Для Акиры это было поистине бронебойным аргументом, и он, вздохнув, накрыл ладонь Таки своей. Он тоже провёл целый день без Таканори. — Вчера ты пришёл с Койю, — перевёл тему Руки, — или он опять вышел за сигаретами? — Есть такая вероятность. Но и он, и Юта с Юу придут после меня. Мы разбились на три захода. — Выходит, скучать мне не придётся. Он улыбался, а Акиру просто разрывало изнутри от недоумения. Таканори сидел неестественно прямо, как если бы ему в позвоночник вставили металлический стержень. Така никогда так не сидит. Он сидит, немного ссутулившись и упираясь ладонями по обе стороны от себя. Но… они решили — с Ито-саном беседа состоится потом. Уж как-нибудь Сузуки дотерпит до этого светлого момента. — Юта просил кое-что тебе передать, он с Юу вчера забежал к нам с Короном, — он положил на тумбу завёрнутую в фольгу рыбу. — А Юу собирался на рыбалку — вроде, у вас был договор на огромную рыбину. — И он съездил? — Обычно, Юу выезжает рано утром, до восхода. Он не звонил целый день — следовательно, на озере побывал и теперь отсыпается. — Логично… — Матсумото мягко высвободил свою ладонь и кивнул на окно. — Аки, ты не мог бы приоткрыть окно? У меня тут достаточно душно. — Да, я тоже заметил, — Акира подошёл к шторам и, просунув сквозь них руку, повернул ручку так, чтобы переставить раму на проветривание. — Готово. — Спасибо. А ты так и не выкинул эту футболку? Я разве не говорил, что тебе не идёт этот цвет? — Выкинул? — ощетинился Сузуки — Така задел больную тему бережливости и расточительности. — Знаешь что, господин шмоточник, я, в отличие от тебя, к своим вещам отношусь бережно и не складирую барахло в отдельной комнате, и вообще… — он резко замолк, ошеломлённо заморгав. — Что ты сказал? — Я сказал, что тебе не идёт этот цвет. И я прав, а ты это отлично знаешь. Догадка начала просачиваться во взбунтовавшееся сознание Рея. До операции Така мог видеть лишь силуэты, не различая мелких деталей, цветов для него не существовало вовсе. А Таканори сидел, уже не сдерживая улыбку. — Така… — Ну, да, я — Така, — улыбка Ру стала шире. Акира опустился на колени перед сидящим на кровати Матсумото, неотрывно всматриваясь в его лицо. Слова хаотично носились в голове со скоростью света, и Аки не мог ухватиться за хотя бы одно из них. Он впервые познал полный смысл избитой фразы «потерять дар речи». — Ты… видишь меня? — внезапно севшим голосом пробормотал Сузуки. — Не так хорошо, как хотелось бы, — пальцы Ру с ювелирной точностью сжали висящий не шее Аки кулон, а затем провели по вновь вспыхнувшей щеке. — Но я вижу тебя. — Подожди, — Акире не хватало воздуха, он запинался и заикался. Ему всё это не снится? — Как, как ты меня видишь? Что ты видишь? — он обхватил его лицо ладонями. — Цвета блёклые, очертания размыты, как под водой, но все предметы узнаваемы, — Таканори сомкнул пальцы вокруг его запястий. — Да. Я вижу тебя, Аки. — Боги… — выдохнул Рей, глаза обожгли навернувшиеся слёзы. — Но это же… не всё, правда? Твоё зрение будет улучшаться? — Постепенно, — ладони Таканори безошибочно нашли его лицо. — Ито-сан сказал, на полное восстановление уйдёт около трёх месяцев, но это ничего, — он прижался лбом ко лбу Акиры. — Конечно, ничего, — Аки с трудом сдерживал разрывающие грудь рыдания. — Ты садист, Матсумото! — выпалил он и встряхнулся, будто вспомнив о чём-то важном. — Сидел тут, ломал комедию хрен пойми зачем, нет бы сразу сказать, но нет же, ты — не ты без своих любимых фокусов и нервотрёпки! — Аки… — Ни себе жизни, ни другим, да, Така? Таканори знал, что в словах Акиры не было и миллионной доли грамма злости. Он переживал, плохо спал, каждый день его преследовал страх за Таку, и последние сутки ожидания выдались самыми сумасшедшими для обоих. — Прости, — Ру вплёл пальцы в чёрные волосы Аки. — Я и сам, наверно, до сих пор не пришёл в себя. Сузуки выпрямился и крепко обнял его, больше ничего не сказав. Он ничего не смог бы выдавить из себя, эмоции захлёстывали с головой, утаскивая его на свою глубину, а он и не сопротивлялся. Рея колотило, как в лихорадке, а Така, чувствуя это, гладил его спину, покрывал поцелуями лицо — такого Рея знает только он. — Когда Ито-сан снял повязку и попросил меня открыть глаза, я испугался. Потому что я открыл глаза, но ничего не увидел, — тихо проговорил Таканори, продолжая гладить спину Акиры. — А потом, когда Ито-сан осматривал меня, картинка начала светлеть. Сузуки замер, боясь пропустить хоть слово. — И… это так шокировало меня, что Ито-сан сначала решил, что меня что-то беспокоит, — Руки засмеялся. — Догадываюсь, какой видок у меня был. Свет в смотровой был приглушён, но я постепенно начал различать стоящую мебель — кушетку, стол… они были, как кляксы — размытые, нечёткие. Цвета я вижу, но, похоже, пока не все… они блёклые, но это уже что-то. Затем я догадался сказать об этом Ито-сану, он осмотрел меня с какой-то штукой, похожую на ту, какой обычно смотрят глазное дно — а может, это она и была. И после сказал, что там, внутри, заживление идёт полным ходом, они подкорректируют список препаратов, а через четыре дня отпустят меня домой — он сказал, что это очень вероятно, если всё будет продолжаться в подобном темпе. Потом — раз в неделю являться на осмотр, чтобы контролировать ход восстановления. И всё. Всё, Аки. Я скоро вернусь к тебе, домой. — И к Корону. — И к Корону, — улыбнулся Таканори и встал с кровати — Акира поднялся следом за ним. Така стеснялся поднять к нему лицо, и Аки, догадавшись об этом, сам взял его за подбородок, чтобы взглянуть в его глаза. — Зря ты это, — смущённо пробормотал Матсумото, — я сейчас такой красавец, что кошмаров потом ночью не оберёшься. — Дурак. Рей не замечал ни красноты, ни припухшей кожи — он не замечал того, что так подробно описывал Ито-сан на осмотре. Он видел любимые карие глаза, которые вновь обрели прежнюю яркость, мутная пелена исчезла, а вместе с ней — вина и отчаяние, что так долго и цепко держали Таку за шею. Ру видел размытые очертания лица Аки — не силуэт, отпечатанный на сером полотнище, а лицо с белой кожей, чёрными глазами и алыми губами. И он был счастлив увидеть родные черты — пусть пока нечёткие и бледные, но он видел их. А эти три месяца пролетят быстрее, чем наполненные гнетущим ожиданием и болью две недели. Таканори так же, как и в их первую ночь, мягко коснулся губ Акиры подушечками пальцев, провёл ими по бровям, скулам, подбородку, задержавшись на нём… — Это у тебя что, щетина? — насмешливо поинтересовался он, на что Аки закатил глаза. — Запустил же ты себя. В ответ Сузуки опустил голову, проведя подбородком по нежной коже шеи, и Така рассмеялся. — Ну и как ощущения? — надменно фыркнул Рей. — Я буду делать так каждый раз, когда ты будешь смеяться над моей щетиной. — Тогда я буду тебя связывать и брить. — После слова «связывать» можно было придумать что-нибудь получше. Но твоей фантазии хватило только на «брить»? Ты безнадёжен. — Палата клиники — не самое подходящее место для разгула фантазии. Когда меня выпишут, подумаем вместе над тем, что должно идти после слова «связать». — У меня есть пара набросков. — С удовольствием с ними ознакомлюсь и внесу дополнения, — Така замолк, прислушиваясь к голосам в коридоре. — Ито-сан идёт. — Вечерний обход? — Рановато для обхода. Сегодня — контрольный день после снятия повязки, Ито-сан заходит каждые два часа, обязательная проверка. — Не буду мешать, — Акира погладил его по щеке и отошёл к окну. — Добрый вечер, Матсумото-сан, Сузуки-сан, — вошедший в палату хирург приветственно склонил голову перед мужчинами. — Добрый вечер, Ито-сан, — Сузуки вдруг понял, что впервые за две недели улыбка наконец-то даётся ему легко. — Мне выйти на время осмотра? — Оставайтесь, никакой врачебной тайны здесь нет. Как Ваши дела, Матсумото-сан? — Отлично, — уверенно кивнул Така, поднимая глаза на врача. — Сухость исчезла. — Болезненность, резь, головные боли не появлялись? — Нет. Я заметил, что очертания предметов, которые располагаются дальше от меня, видятся чётче тех, что ближе. — Глазные мышцы расслабляются, когда Вы фокусируете зрение на более дальних объектах, и наоборот — напрягаются, когда Вы стараетесь различить мелкие детали. Вы можете устраивать гимнастику для глаз, переводя фокус с дальних объектов на близкие, но не более десяти минут в день на первых порах. Перенапрягать недавно прооперированные глаза тоже ни к чему. — Да, Ито-сан. Акира, стоя у подоконника, наблюдал, как Таканори переговаривается с Ито-саном. Он не отрицал и не скрывал, что открыто любовался Такой. Лицо его посветлело, исчезли хмурые складки меж бровей, со лба стёрлись продольные, мрачные морщины, улыбка всё чаще касалась его губ, голос звучал чище и увереннее — как тут не засмотреться? — До отбоя я ещё трижды зайду к Вам, — хирург оправил халат, закончив с осмотром. — Список препаратов пересмотрен и утверждён, до Вашей выписки терапия будет осуществляться уже по нему, затем продолжите дома. Завтра утром снимем катетер после последней инъекции. — Прекрасно… — вздохнул Така. — Я порядком устал от него. Спасибо. — Спасибо, Ито-сан, — успел добавить Акира, пока врач не скрылся за дверью, — Вы — настоящий волшебник. — От меня зависит лишь половина успеха, оставшаяся половина — за пациентом, — сдержанно улыбнулся Ито-сан. — Я всё порывался рассказать ребятам последние новости, — Аки пересел на кровать Матсумото, когда дверь за хирургом закрылась, — но потом решил, что ты сам расскажешь, когда они придут. — Я бы не обиделся, если бы ты сказал им, — Ру взял Рея под руку, прислонившись к его плечу. — Ведь они тоже ждут. — Зато мне написал Юу, соблаговолил проснуться, — Сузуки постучал пальцем по экрану своего телефона. — Сказал, что пойманная им рыбина весит всего на полкило больше той, что чуть не перевернула его лодку. Она нас устроит? — Вполне. Многотонный панцирь тягостного ожидания, состоящий сплошь из глыб камня и льда, покрылся паутиной трещин. Он превратился в пыль, которую тотчас развеял ветер перемен, подарив душе лёгкость полёта. Свинцовые кольца, окружавшие напряжённую грудь, ссыпались к ногам и растаяли, словно их и не было. Акира был счастлив. Он знал, чувствовал, что и Така счастлив тоже. И оба знали, что будут этой ночью спать спокойно.