(Не)истинность

В главном зале Летнего дворца было как никогда людно. Поговаривали, что на этот раз судьей (хотя можно ли назвать так человека, который всего лишь отправит невинного человека в бордель?) будет накануне вернувшийся из поездки в город принц Филипп. Услышав о том, что в городе в кои-то веки случилось что-то из ряда вон выходящее, он пожелал лично со всем разобраться. Именно поэтому во дворец немедленно стеклась знать со всей округи. Доступ ко двору был у всех семей, имеющих значительные финансовые возможности. Короли давно уже поняли, что на одних древних родах, которые имели тенденцию разоряться, далеко не уедешь, и уже несколько веков к знати охотно причисляли всех, кто умел много и хорошо зарабатывать, вне зависимости от их происхождения. А это, в свою очередь, неплохо мотивировало тех, кто желал приблизиться к королевской семье. Джейсон, даже срезая дорогу через неприметные коридоры, которыми полнился Летний дворец, все равно едва не опоздал. Он колебался до последнего, но так и не смог заставить себя не пойти. Если разобраться, он все равно не собирался в ближайшие годы обзаводиться семьей, а потому – какая разница? Зал оказался переполнен. Джейсон взглядом нашел бледного и, кажется, едва сдерживающего слезы папу, который прятался за спиной отца, чтобы его никто из знакомых в таком состоянии не увидел, и продолжил проталкиваться сквозь толпу. На троне действительно восседал Филипп, который, кажется, еще больше раздался в плечах. В какой-то степени Джейсон испытал облегчение, увидев именно его – они с детства хорошо общались с молодым принцем и едва ли не выросли вместе. Когда принцу было три года, началась война, и именно дед и отец Джейсона серьезно выручили тогда корону, отдавая всю добытую руду и даже своих лучших кузнецов (а помимо добычи руды они занимались еще и созданием превосходного по качеству оружия, за которым приезжали иногда и из других стран). Именно поэтому всю их семью пригласили тогда жить во дворец, обеспечивая им защиту. И даже после окончания войны они еще многие годы оставались жить там из-за глубокой привязанности короля-омеги к папе Джейсона. Так и вышло, что почти до пятнадцати лет юный принц рос в компании Джейсона и его брата. Джейсон кое-как прошел половину зала, когда толпа вдруг расступилась, образуя почти идеально ровный полукруг перед троном. Там оказался бледный и осунувшийся Эндрю в окружении трех стражников. Выглядел он кошмарно, но в этом его винить было нельзя. В одну ночь потерять родителей и оказаться в тюрьме без какой-либо надежды на нормальное будущее... Словом, Эндрю, если так посмотреть, еще хорошо держался. Будто не понимая, где он вообще находится, Эндрю загнанным взглядом оглядывал то собравшуюся толпу, то хмурого принца, который смотрел на него пусть и без злости, но и без какой-либо симпатии. Услужливый секретарь подал принцу лист бумаги, и тот, прокашлявшись, начал: – Мистер Эндрю Эванс, ваши родители – мистер Брайан и мистер Дориан Эвансы, были обвинены в государственной измене. Они оказали сопротивление при задержании и были убиты. Доказательств их измены предостаточно, однако ваша вина не доказана, а потому проводится обычная в таких случаях процедура. За все время мы не получили ни одного брачного предложения, – Эндрю при этих словах снова беспомощно оглянулся, будто кого-то ждал. Джейсон догадывался, кого именно он сейчас хотел видеть, но, увы, слухи оказались правдой – его «истинный» попросту уехал из города и возвращаться и спасать возлюбленного явно не собирался. – А потому вынуждены... – продолжил было Филипп, но Джейсон, не дожидаясь развязки, почти вывалился в этот полукруг, по пути растолкав еще нескольких человек. – Ваше Высочество, разрешите обратиться? – поклонившись, попросил он озадаченно замолчавшего принца. Краем глаза Джейсон заметил, как просветлело лицо папы, который до того его благополучно не замечал, потому что не сводил глаз с Эндрю. – Прошу, – разрешил Филипп, глядя на него недоуменно и в то же время со странным любопытством. Оно и неудивительно. Кто-кто, а Филипп точно знал, что Джейсон никогда не испытывал к младшему Эвансу чувств. В конце концов, именно сам Джейсон постоянно отзывался об Эндрю не то, чтобы пренебрежительно... Но уж точно не восторженно. – Я прошу позволения заключить брак с мистером Эвансом, – заявил Джейсон, почти физически ощущая на себе чужие взгляды – кажется, никто и не ожидал, что он вдруг пожелает нарушить мирное течение процесса. Эндрю, оказавшийся за его спиной, кажется, поперхнулся от неожиданности. Джейсон мельком оглянулся на него, замечая, что сейчас на лице Эндрю читались хоть какие-то эмоции, кроме пустой и отчаянной обреченности. Глаза у него были сухими – видимо, он, как и папа Джейсона, пока не давал себе совсем расклеиться, слишком уж много всего вдруг свалилось на его голову. Филипп смотрел на Джейсона проницательным, серьезным взглядом, явно не веря во вдруг проснувшиеся чувства. С другой стороны, препятствовать он тоже не мог, никого и никогда не волновало, испытывали ли в таких ситуациях будущие супруги друг к другу хоть что-нибудь. – Ну что ж, в таком случае вы, мистер Эванс, отправляетесь в дом к будущему супругу, – наконец пожал плечами Филипп, взмахом руки отпуская стражу. – Мистер Рид, задержитесь. О мистере Эвансе, думаю, позаботятся ваши родители, – добавил он. Джейсон, надеявшийся избежать этой неприятной теперь беседы, остановился. Толпа вокруг, несмотря на окончание процесса, редеть не спешила – напротив, теперь всем было еще больше интересно, о чем принц будет говорить со внезапно появившимся «женишком». Родители успели протолкаться к Эндрю и поспешно увели его, беспокойно оглядываясь на Джейсона. – Пойдем в мой кабинет, – оценив количество чужих ушей вокруг, проговорил Филипп и направился к боковому выходу из зала. За ним поспешно засеменил его секретарь и уныло поплелся Джейсон. Выслушивать изумление друга по поводу его брака он не хотел совсем. – Джейс, ты что творишь? – поинтересовался Филипп, когда они остались в кабинете одни. Он остановился у своего массивного стола, заваленного какими-то бумагами разной степени значимости, и скрестил руки на груди, выразительно приподняв бровь. – Брак с сыном изменников, ты серьезно? Джейсон глубоко вздохнул и провел по лицу ладонью. – Я почти уверен, что они ни в чем не виноваты, несмотря на эти твои доказательства. И вообще, Эндрю мне давно нравился, но я не решался к нему подойти, потому что рядом с ним постоянно бегал Джефферсон, и Эндрю выглядел счастливым. Но сейчас его нет, к счастью, и я не мог поступить иначе, – будто читал по бумажке, оттарабанил Джейсон равнодушно, не желая, чтобы друг начал его жалеть и прыгать вокруг с увещеваниями в духе «не ломай себе жизнь». Да и вообще, эта коряво слепленная легенда вполне себе сгодится для здешнего общества. Конечно, младший Рид вечно ходил недовольный вокруг Эндрю, так вот в чем секрет – ревновал! Романтично настроенным омегам история понравится, а альфам в большинстве своем было все равно. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – понятливо отозвался Филипп. – Жду приглашения на свадьбу, раз так. Джейсон едва не скривился от мысли о свадьбе, но вовремя сдержался. Он и забыл уже, что придется устраивать прием, звать толпу совершенно безразличных ему людей, старательно делать вид, что он до одури доволен браком, и ни на шаг не отходить от Эндрю, который явно будет кошмарно выглядеть просто потому, что теперь – оказавшись в безопасности – он больше не сможет противиться скорби по родителям. Джейсон в очередной раз понял, что в голове до сих пор не может уложиться мысль о том, что старших Эвансов больше нет, и досадливо поморщился. Слишком много всего случилось за короткое время. – Фил, можно тебя попросить кое о чем? – задумчиво протянул Джейсон. – Лошадей из конюшен Эвансов же уже перевезли сюда? Филипп, успевший отойти к окну и теперь разглядывавший хмурое, пасмурное небо, оглянулся. Он знал, что имущество уже начали конфисковать, но в подробностях что и куда отправлялось не знал. – По-моему, да, – отозвался он не слишком уверенно. Впрочем, Джейсона интересовали не все лошади, а одна конкретная, которая уж точно была на территории дворца. – Позволь мне выкупить одну лошадь, – попросил он, надеясь, что чертов стражник не успел забить несчастную кобылу до смерти. Филипп недоуменно нахмурился, но возражать не стал. Ему самому было глубоко наплевать на то, что будет с конями Эвансов. Они просто пополнили королевские конюшни, и в ближайшее время, наверное, любимцам королевской семьи начнут повально дарить лошадей, чтобы куда-нибудь их спихнуть. В конце концов, в конюшнях у знати обычно не держали рабочих лошадей, все их «питомцы» были породистыми, как на подбор, и использовались обычно исключительно для того, чтобы показывать их соседям и хвастаться страной, откуда очередного скакуна привезли. – Кларенс! – окликнул он секретаря, и тот уже через мгновение залетел в кабинет, подобострастно склонившись перед принцем. – Куда привезли лошадей Эвансов? Секретарь, по долгу службы обязанный знать все – вплоть до глупых сплетен – ответил сразу же. – В западные конюшни, господин. – Отведи туда мистера Рида, он выкупит одну их лошадь, любую. По самой низкой цене, понял? – напутствовал Филипп секретаря, который с любопытством поглядывал на Джейсона. Джейсон, коротко попрощавшись и поблагодарив Филиппа, проследовал за секретарем, который молчаливо шел по дворцу, выбирая наиболее короткий путь. Джейсон бы сейчас тоже очень хотел иметь какую-нибудь карту, которая рисовала бы для него самую короткую и самую правильную дорогу. До сих пор ему не приходилось принимать подобных решений – полных сомнений и противоречий. Но жизнь, увы, раскручивала клубок судьбы самостоятельно и ни с кем считаться не собиралась, презирая карты и простые пути.

***

До дома Джейсон добрался только через несколько часов вместе со своим хмурым приобретением. Лошадь, кажется, совершенно разочаровалась в жизни и Джейсона восприняла как очередного мучителя. Джейсона так и подмывало мстительно заставить лошадь пахать поле, но гуманизм пересилил, и лошадь была благополучно доставлена в его конюшню. Попросив первого подвернувшегося под руку конюшего позаботиться о лошади, Джейсон ушел в дом. Дом казался, несмотря на то и дело проходивших по своим делам слуг, совершенно пустым. Ни папы, ни Эндрю видно не было, но это-то как раз Джейсона и не удивляло. Отца же он нашел в его кабинете, куда заглянул, постучавшись для приличия. Хмурый и задумчивый, отец сидел с бокалом вина, который он покачивал из стороны в сторону, будто прикидывая – прольет – не прольет. Джейсон будто впервые заметил, что отцу, который всегда в его глазах был все таким же сильным и несгибаемым, все-таки сорок шесть лет. В его каштановых волосах можно было заметить проблески седины, а у глаз образовались уже заметные морщинки. Впрочем, на «коронном» суровом взгляде они никак не отразились, и Джейсон по-прежнему избегал попадать под горячую руку, чтобы на него так не посмотрели. А на досуге, если рядом оказывалось зеркало, Джейсон обычно подозрительно вглядывался в собственные глаза – такие же темно-карие – и задавался вопросом, сможет ли он зыркнуть на кого-нибудь так же. – Все в порядке? – спросил Джейсон, наливая вина и себе. После такого кошмарного дня можно было позволить себе алкоголь, тем более что никуда из дома Джейсон уходить не собирался. Отец вскинул на него взгляд и неопределенно пожал плечами. – У Эндрю случилась истерика еще в экипаже, едва мы отъехали от дворца. Твой папа от него тоже недалеко ушел, – ответил он. – Чертовы Эвансы, – вдруг досадливо прошипел отец, отставляя бокал в сторону, и закрыл лицо ладонью. Джейсон тоже вздохнул, залпом опорожняя бокал с вином и наливая себе еще. Отца в таком состоянии он не видел уже очень давно – с тех пор, как умер дед лет десять назад. Тогда все начиналось примерно так же – совсем маленький еще Джейсон все никак не мог понять, почему отец так ругает дедушку, которого они почему-то больше никогда не увидят. Кажется, Эвансы действительно очень глубоко проникли в их семью. В кабинет, пугливо постучавшись, заглянул слуга. – Господин просил его сегодня не беспокоить и сказал, что останется на ночь в комнате мистера Эванса, – сообщил он и, дождавшись кивка, скрылся, закрывая за собой дверь. Ни Джейсон, ни его отец такому не удивились. Омеги предпочитали оставаться с омегами, а альфы с альфами, если случалось что-то из ряда вон выходящее. Отец допил вино и, кажется, сумел взять себя в руки и немного успокоиться. – Я видел, ты с двумя конями вернулся. Кого-то себе прикупил? – поинтересовался он, видимо, пытаясь перевести тему на какую-нибудь более нейтральную. Джейсон хмыкнул, отметив про себя, что нейтральной темы для разговора не получилось. Так или иначе, а связана она опять-таки с Эвансами. – Это любимая лошадь Эндрю, я ее выкупил. Может, ему будет полегче, – коротко ответил он, и совсем не ожидал, что отец вдруг вскочит со стула, чтобы обойти стол и крепко его обнять. – Я так тобой горжусь, сын, – хлопнув Джейсона напоследок по плечу, сказал он. Пока вдруг смутившийся Джейсон пытался придумать, что на это ответить, от дверей раздался знакомый голос: – Вот, всегда боялся, что ты это скажешь. Братишка, ты составляешь мне совсем нездоровую конкуренцию, придется от тебя избавиться, – как всегда бесцеремонный Джеймс, который, попадая домой, враз терял всякие манеры, появился в кабинете, без стука распахнув дверь. За его спиной боязливо маячил его новоприобретенный супруг – Коди, которого, видимо, такое поведение мужа смущало. – Сын, – поприветствовал его отец, коротко обнимая старшего сына. Зятю он церемонно поцеловал руку и предложил присесть, заодно поинтересовался, не нужно ли открыть окно или попросить принести еды или воды... Словом, почему-то боявшийся родителей супруга до дрожи Коди был в итоге в состоянии, близком к панике. Джейсон, обнимавший в этот момент брата, на Коди смотрел со сдержанным любопытством. Насколько он помнил, родители ни разу ни жестом, ни взглядом не показали, что новоявленный зять им не нравится; скорее, наоборот, выбор Джеймса был сразу и безоговорочно одобрен просто потому, что у жениха была хорошая семья, хорошая репутация, да и Джеймсу доверяли достаточно, чтобы не сомневаться в его решениях. Но Коди, видимо, именно это одобрение и смутило, и теперь он все ждал и ждал подвоха. – Хотя бы до свадьбы подожди, потом избавишься. Иначе, боюсь, тебе придется разводиться и заключать новый брак с Эндрю, – пошутил Джейсон, пытаясь хотя бы так смириться с неизбежным. Что ж, он сам со своей глупой совестью не позволил себе проигнорировать проблемы Эндрю. Теперь остается только расслабиться и попытаться принять действительность такой, какая она есть. Джеймс помрачнел и перевел взгляд на отца. Коди, совсем не обрадовавшийся такой шуточке, посмотрел на Джейсона глазами подстреленного оленя. – Мы приехали, как только узнали, что случилось с Эвансами. Ты молодец, братишка, хотя мне и жаль, что тебе приходится вступать в брак вот так, – сказал Джеймс, хлопнув брата по плечу. Джейсон коротко кивнул в ответ на эту реплику. Хорошо еще, что не слишком много народу в действительности знало, как он относился к Эндрю – только семья да Филипп, и никто из них не стал бы попусту мести языком. В конце концов, на приемах обе семьи прекрасно общались. Так что теперь можно было не ждать сочувствия (показного, разумеется) от толпы чужих ему людей. – Как папа? – забирая протянутый ему бокал с вином, спросил Джеймс, садясь рядом с супругом, который торопливо отказался от предложенного алкоголя. Джейсон, которому старший братец по секрету как-то рассказал, что однажды, еще до свадьбы, его будущий супруг настолько напился, что перепутал слугу со своим конем (на потеху тогда еще не думавшему о браке Джеймсу, конечно), отвел взгляд, стараясь не ухмыляться. Джеймс, догадавшийся, о чем он думает, сделал страшные глаза, но Джейсон и без того не собирался что-либо говорить. Бедный Коди, все страдавший от фанатичного желания понравиться родителям мужа, вряд ли перенес бы насмешку. – С Эндрю, – коротко ответил отец, не вдаваясь в подробности. – И, раз уж о нем зашла речь, надо думать, когда назначать свадьбу, – добавил он, взглянув на поморщившегося Джейсона. – Мне все равно. Но Эндрю должен выглядеть хоть чуточку... адекватно, а на это нужно время, – отозвался Джейсон, не представляя, сколько времени может понадобиться Эндрю, чтобы хотя бы немного успокоиться. Он в один день остался сиротой с перспективой «спасительного» брака с человеком, к которому ничего, кроме вежливого интереса, не испытывал, слишком занятый своим сбежавшим в кусты любовником. И если Джейсона и сбежавшего любовника пережить еще можно было, то смерть родителей... Словом, Джейсон не хотел выглядеть садистом и насильником, который тащит под венец рыдающего омегу. – Больше двух недель все равно вам не дадут, – заметил Джеймс. – Тянуть до конца срока не стоит, слишком уж это безысходно выглядит, но и сразу устраивать свадьбу тоже не выйдет. Джейсон с тоской подумал, что придется звать кучу народа, который придет только затем, чтобы набрать новых сплетен и обсудить все возможные пикантные подробности сложившейся ситуации. Но и не звать никого тоже не получится – они, как-никак, жили в обществе и отчасти зависели от людей. Кто знает, кто и когда может понадобиться – именно по этому принципу жила вся знать, а потому, за редкими исключениями, все любили друг друга и очень дружили. – Дней через десять, быть может? – предложил отец, видя, что оба сына зависли в мрачной задумчивости. Возражений против такого варианта не поступило, и вопрос можно было считать закрытым. Все равно всю подготовку к «торжеству» Джейсон благополучно спихнул на родителей, раз уж они изначально выступили инициаторами сего события. Если бы Джейсону еще и пришлось готовить эту свадьбу, он бы, наверное, повторил подвиг Джефферсона и тоже слинял. Хотя кого он обманывал – не слинял бы, черт бы побрал его идиотское воспитание.