(Не)истинность

Развеяться было действительно неплохо. Эндрю сидел в экипаже у прикрытого занавеской окна, глядя в небольшую щелочку на изредка проплывающие мимо поместья и деревья. Райан и Коди, наконец-то нашедшие общий язык, разговаривали о чем-то своем, великодушно позволяя ему не участвовать в беседе и даже не прислушиваться к ней. Эндрю хоть и рад был выйти за пределы территории Ридов, на которой он провел почти три недели, но не мог не признать, что сейчас ощущал смутное беспокойство. Одно дело – блуждать по полям и подлеску на землях какого-никакого, но супруга, и совсем другое – оказаться вне безопасной территории. Правда, те двое альф-громил, как давно уже бестактно окрестил их про себя Эндрю, ехали с ними, потеснив кучера. Джейсон не собирался отменять свой приказ, а потому Эндрю повсюду сопровождали охранники. Эндрю этот факт практически не тревожил. И раньше с ним постоянно – пусть и на приличном расстоянии – ходили подосланные отцом охранники. Для знатных семей такое было в порядке вещей. Райана и Коди обычно тоже сопровождали, но сегодня в качестве охранников для них выступали все те же громилы. Эндрю лишь интересно было, с чего же все-таки Джейсон так печется о своем не слишком-то любимом супруге. Конечно, и Джейсон, и Джеймс благодаря влиянию сердобольного Райана, выросли, пожалуй, даже слишком добрыми – когда это не касалось деловых вопросов. Здесь уроки они брали у Уильяма, так же жестко различавшего работу и дом. Домашний Уильям был хоть и строгим, но мягким, чем беззастенчиво пользовался Райан. «Деловой» Уильям вызывал в Эндрю желание забиться куда-нибудь в угол и слиться там со стеной. Поймав себя на такой... несмелой мысли, Эндрю поморщился и снова принялся приглядываться к проносящимся мимо деревьям и роскошным кустарникам. Интересно, кто и когда высадил здесь – на обычной дороге – такие кусты? Обычно Эндрю их даже не замечал. Конечно, Эндрю давно знал Ридов. Фактически, он вырос рядом с Джейсоном и Джеймсом, которые были старше его на три и шесть лет соответственно. И если в далеком детстве разногласий у них не было, то потом – в подростковом возрасте – принадлежность к разным полам сыграла свою роль. Эндрю было неинтересно рядом с Ридами, а те, в свою очередь, не слишком радовались его компании. Джеймс всегда был слишком... старым для Эндрю, а Джейсон... Об этом Эндрю никогда не задумывался. Между ними не было неприязни, скорее, типичные приятельские отношения. Они могли, встретившись, обсудить дела семей, осведомиться о здоровье родителей, посоветовать друг другу книги (для таких случаев всегда была общепризнанная классика) – да и все, собственно. Эндрю не интересовался жизнью Джейсона, да и тот тоже не горел желанием обсуждать личные вещи. Несколько раз – еще до истории с Эриком – они приходили вместе на какие-нибудь приемы, как представители своих семейств. С ним Эндрю родители отпускали преспокойно, уверенные в том, что ничего неприличного потом не услышат. И, пожалуй, никто и никогда не смог бы заподозрить, что они с Джейсоном были на деле не так близки, как казалось – все в рамках разумного, разумеется. А потом в жизни Эндрю появился Эрик, и пропал Джейсон. При редких встречах они обменивались короткими безличными приветствиями и расходились в разные стороны. Тогда Эндрю, слишком захваченный первым своим серьезным романом, этого даже не замечал. Джейсон всегда недолюбливал Джефферсонов, да и рядом с Эндрю, который в то время мог болтать только о своих отношениях, ему явно было нечего делать. Словом, когда-то вполне терпимые и даже дружелюбные отношения благодаря Эрику прекратились месяцев пять назад, но Джейсон, несмотря на этот промежуток времени, все равно ему помог. Конечно, тут взыграла совесть и давняя дружба их семей, но ведь никто не заставлял его быть таким... внимательным? Пожалуй, Эндрю бы не удивился, если бы после свадьбы его общение с «супругом» ограничивалось бы пожеланиями доброго утра в те дни, когда они встречались бы за завтраком. Впрочем, вполне вероятно, что Джейсону действительно было плевать на собственный брак. Он никогда – а уж в этом Эндрю был уверен – не хотел оказаться его супругом, но не стал делать из произошедшего трагедию, учитывая, что никто от него ничего помимо заключения брачного договора не требовал. Да и вполне возможно, что Джейсон обнаружил в супружестве положительную сторону, потому и не злился на навязанный брак. Райан раньше довольно часто жаловался, что Уильяма достали предложениями о браке сначала старшего, а за ним и младшего сына. В их обществе процветали договорные браки, и никто давно уже не испытывал неудобств, в открытую предлагая омегу альфе. Достаточно прочно стоявшие на ногах Риды не видели необходимости в договорном браке, но предложения постоянно поступали. Джеймс вскоре из игры вышел, найдя себе мужа, а Джейсон не собирался заключать брак, кажется, еще года три как минимум. Подвернувшийся под руку Эндрю прервал поток предложений, обеспечивая Джейсону спокойную жизнь еще на пять лет. Даже в голове это прозвучало забавно, и Эндрю невольно хмыкнул. Хоть какая-то получилась и от него польза. С другой стороны, брак автоматически отрезал Джейсону возможности завести интрижку на стороне, слишком уж он был помешанным на репутации и чести семьи. Большего зануды в этом плане Эндрю никогда не встречал. Что ж, в любом случае, более-менее дружеские отношения с Джейсоном были куда лучше тех презрительных и унизительных, которые Эндрю успел нарисовать в своей голове. Райан и Коди, в последние минуты с любопытством наблюдавшие за сменой эмоций на его лице, задумчиво переглянулись, но тактично промолчали. Они вообще, сдружившись, стали более чем приятными собеседниками – потому что преспокойно могли не обращать внимания на Эндрю, разговаривая друг с другом, чего раньше с ними не случалось. В любом случае, теперь Эндрю не нужно было забивать собой неловкую тишину между этой парочкой, и он наслаждался тем, что вроде как и находился в компании, но в то же время не был обязан поддерживать разговор. Вскоре они оказались в самом начале Бомонд-стрит – на той самой роскошной площадке, где дожидались своих хозяев преданные кучера и недовольно фыркавшие лошади, вынужденные часами торчать на каменной «земле», впряженные в экипажи. Собственно, несмотря на достаточно раннее время суток – еще не было и полудня – улица оказалась привычно переполнена знатью всех возможных форм и размеров. На этой длинной широкой улице был даже небольшой парк, не говоря уже о множестве разнообразных лавок, пабов и таверн, которые выглядели так, будто являлись доселе неизвестной комнаткой в королевском дворце. В конце концов, посещали эти места люди достаточно богатые и знатные, а потому хозяева заведений изворачивались, как могли, чтобы «соответствовать» уровню гостей. Словом, Бомонд-стрит была местом сбора всего высшего света – от молодежи до аристократов почтенного возраста, – а потому никогда не пустовала. Этот факт Эндрю несколько напряг – такое количество народу он видеть не желал, тем более что большую часть из них он знал хотя бы в лицо. А те, в свою очередь, знали его и прекрасно помнили недавний скандал и его скоропостижную свадьбу. И Эндрю был достаточно пессимистичен, чтобы знать, что его кости обязательно обглодают всем светом, размышляя о буднях несостоявшихся изменников. Так оно и оказалось. Но, несмотря даже на то, что Эндрю об этом и так знал, готов он к ядовитым сплетням не был. Пока Райан и Коди мирно обходили лавку за лавкой, покупая какие-то не слишком интересные безделушки, Эндрю слышал все, что о нем говорили даже не пытавшиеся таиться прохожие. – Надо же, и совести хватает тут появляться, еще и месяца не прошло, – возмутился какой-то омега – лица его Эндрю не разглядел, да и, честно говоря, не слишком об этом жалел. Собственно, это была самая милая реплика из тех, что он услышал за те несколько часов, что они бродили по улице. – Вот этот Рид придурок, и надо было ему связываться с... этим, – презрительно фыркнул очередной омега, нервно позванивая тяжелыми браслетами, которые чудом удерживались на слишком тонких запястьях. Рядом с омегой кто-то насмешливо хмыкнул. – Твой отец же посылал им предложение, да? – невинным тоном поинтересовался он. Судя по шагам, эта болтливая компания следовала прямо за ними. Эндрю шел, невидящим взглядом уткнувшись в затылок идущего чуть впереди Райана, и очень старался не слушать. Какое ему дело, в конце концов, до чужой бестактности и тупости? Но абстрагироваться не получалось. «Звенящий» омега зашипел не хуже разозленной кошки. – Заткнись! А вообще, хорошо, что все накрылось. Рид, похоже, страстно желает подбирать неудачников, такое явно не для меня, – постепенно успокаиваясь, закончил омега. – Ну, его можно понять, – на удивление рассудительно вмешался в диалог третий голос. – Они давно знакомы, он молодой и полностью зависимый. Зависимый. Что ж, поспорить с этим утверждением было трудно. У Эндрю не было ни гроша за душой, от родительского состояния не осталось ничего, кроме выкупленной Джейсоном Герды. Утешало только то, что Эндрю остался во власти не злобных незнакомцев, а каких-никаких, но своих людей. Впрочем, уверенности в себе это не прибавляло совершенно. Если раньше Эндрю был как минимум равен всем этим трепливым идиотам, то теперь он был всего лишь приложением к Джейсону. По положению эти пустышки сейчас опережали его на сотню шагов вперед, и Эндрю ощущал себя как никогда никчемным. Разговор омег на этой рассудительной ноте прервался – они свернули, очевидно, в одну из лавок, мимо которых Райан и Коди вместе с плетущимся за ними Эндрю благополучно прошли. Теперь Эндрю дико жалел о том, что не послушал интуицию и не остался дома. Но нет, его желание выбраться из четырех стен сыграло с ним злую шутку. – О, а вот и наша звезда, – раздалось очередное особо ценное мнение. – Я-то думал, когда узнал, что с этими Эвансами все, покончено, ан нет, этот быстренько Ридом заделался. – Кстати, а что с телами-то сделали? – заинтересовался еще кто-то. – А, кто его знает. Или выбросили, или сожгли, что с ними еще делать. Хотя по мне – их головы неплохо бы смотрелись на пиках у замка, – безразличным тоном отозвался первый говоривший. Эндрю захотелось взвыть. Плевать даже, что его обсуждали так, будто его здесь нет, не стесняясь в выражениях. Но за что трогали родителей? Глубже плюнуть в душу было, наверное, невозможно. Чуть позже язвительные комментарии омег стали казаться Эндрю детским лепетом – потому что на их пути оказались альфы, тут же похабно оглядевшие его с головы до ног. – М-да, рановато его Рид из постели вытащил, с такой-то задницей, – пробасил один из альф. Они шли чуть правее от Эндрю, который уже устал бесконечно расправлять плечи, то и дело опускавшиеся после очередных комментариев. Никогда в жизни на него не выливали столько грязи за раз. Он никогда не становился действующим лицом в каком-нибудь скандале, у него была прекрасная репутация... Но теперь это мало кого волновало. Эндрю ощущал себя втоптанным в грязь. – Может, потому и выпустил, что с задницей перестарался, – гнусаво заметил второй альфа, не сводя с Эндрю цепкого взгляда. Эндрю, который этот взгляд ощущал как очередной плевок в свою сторону, снова выпрямил спину, стараясь подумать о чем-нибудь другом. – Да он в таком случае и на морду ничего, – заржал третий участник этой без сомнения интеллектуальной беседы, включаясь в диалог. – Интересно, он к Риду целкой попал или как? – заинтересовался положением вещей обладатель гнусавого голоса. Компания снова загоготала, донельзя довольная своим остроумием. И, вероятно, наличием максимум одного мозга на всех. Эндрю очень хотел убедить себя именно в этом и не обращать на пошлые комментарии внимания, но у него ничего не получалось. Грязь налипала на него огромными кусками и сползать не спешила. – Не-е, Джефферсон его явно сразу оприходовал, не идиот же он, – отозвался после недолгих раздумий басовитый. – Такому бы и я... Вот только Рид вряд ли поделится. – На свадьбе он его резво утащил, – поддакнул третий голос, и раздался очередной взрыв издевательского хохота. Это было последней каплей. Так мерзко Эндрю не чувствовал себя еще никогда. Захотелось провалиться сквозь землю и больше никогда оттуда не выбираться. Накатило уже позабытое чувство, что ему стоило последовать за родителями, пока была возможность. Наверное, поведи он себя тогда, в тот вечер, агрессивно, его бы тоже убили... За убийство сына изменников вряд ли кого-нибудь бы осудили. Эндрю с отвращением огляделся и понял, что вряд ли когда-нибудь вновь поддастся очарованию Бомонд-стрит. Раньше он очень любил бывать здесь – на этой светлой, яркой, красивейшей улице, которая теперь ассоциировалась только с унижением и грязью. Хотелось хотя бы сбежать отсюда. Плевать, что о нем подумают – хуже, чем сейчас, уже не будет. Эндрю тронул за локоть остановившегося в шаге от него Райана, гадая, слышал он последний «разговор» доброжелателей или нет. Казалось бы – за что? Вряд ли кто-то из них в здравом уме считает его, Эндрю, изменником наравне с родителями. Не бывает двадцатилетних идейных изменников, тем более что у Эндрю всегда было все, чего он хотел, и жизнь его была чередой отдыха и развлечений. Почему именно он оказался в таком положении? Кто и за что обрек его на такую жизнь – без семьи, без денег, без влияния, без возможности уехать? Что такого натворили они с родителями, если Эндрю сейчас оказался зависимым от фиктивного мужа сиротой, об которого вытирают ноги все, кому не лень? Эти вопросы панически толкались в голове Эндрю, и он не представлял уже, как продержаться в нормальном состоянии еще хотя бы секунду. Его почти трясло от бессильной – в очередной раз бессильной! – злости и боли, от которых не получалось закрыться. Его родители – никогда не сделавшие никому ничего плохого – и он сам – никогда не позволявший усомниться в своей порядочности – теперь смешались с грязью абсолютно ни за что, и Эндрю жгла, помимо всего прочего, обида. Неужели они все действительно заслужили того, что с ними случилось? Эндрю всегда был уверен, что с хорошими людьми (а он, вроде как, никогда не делал ничего предосудительного!) не случается плохих вещей, но и эта наивная уверенность развалилась, лишая его последней опоры. Райан обернулся, и по его взгляду Эндрю понял, что он тоже все прекрасно слышал. – Ох, милый, – достаточно громко, чтобы услышали все желающие, начал он. – У меня что-то очень разболелась голова. Извини, но прогулку придется закончить, вернемся в другой день, хорошо? – проговорил он, страдальчески потирая виски. – Честер, сходи предупреди кучера, мы возвращаемся домой. Один из «громил» коротко поклонился и быстрым шагом двинулся обратно к площадке. Их оставшийся в одиночестве телохранитель все так же невозмутимо последовал за хозяевами. – Спасибо, – на грани слышимости сказал Эндрю легко опиравшемуся на его правый локоть Райану. Коди шел с левой стороны, будто прикрывая его. – Люди злы, Эндрю. Не показывай, что тебя задели, даже если это так. К тому же они не правы, и ты это знаешь, – отозвался Райан, не меняя выражения лица, будто они говорили о чем-то совершенно несерьезном и не заслуживающем внимания. – Да я-то что... Зачем они родителей трогали? Они ведь никогда никому... – голос дрогнул, и Эндрю поспешно замолчал, надеясь, что никто не расслышал его оплошности. Райан на секунду помрачнел, но тут же взял себя в руки. Мелкие морщинки на его лбу разгладились, взгляд приобрел привычную расслабленность. – Я сейчас кое-что скажу, а ты постарайся не обижаться, – сохраняя все тот же приветливый вид, проговорил Райан, чуть наклоняясь к нему. – Им сейчас все равно, что о них говорят. А тебе еще жить здесь, рядом с этими людьми. Не давай им добраться до тебя. Их слова – просто бесполезная болтовня, которая не должна тебя задевать, – закончил он твердо, чуть сжимая пальцы на руке Эндрю. На секунду Эндрю стало действительно обидно – за родителей, за то, что он должен не обращать внимания на тот факт, что их память оскорбляют, словно они были преступниками и худшими людьми в мире... Но Райан был прав. Они, Риды, знают правду, и чужие бестактность и невежественность – не повод опускаться в глазах общества еще ниже, ведясь на провокации. Но на душе все равно было так погано, что, вернувшись домой, Эндрю пошел по привычному пути – заперся в своей комнате, на этот раз напрочь игнорируя увещевания слуг и осторожные вопросы Джейсона, который несколько раз стучал в дверь.