(Не)истинность

Они поднялись на третий этаж и свернули вправо – их комната оказалась в самом конце коридора. Достаточно просторная и уютно обставленная, она, тем не менее, гордо бросалась в глаза отсутствием второй кровати, но Эндрю это уже почему-то не слишком тревожило. С Джейсоном, по крайней мере, он ощущал себя достаточно комфортно, чтобы не бояться оставаться с ним наедине. Джейсон сбросил дублет, оставаясь в тонкой светлой рубашке, и потянулся, разминая затекшую спину. – Кто первым в ванную? – поинтересовался он. Эндрю, тоже снявший так надоевшую ему часть костюма, хмыкнул. – Это как тебе совесть позволит, – отозвался он, аккуратно складывая одежду на стуле. Джейсон хмыкнул и позвонил в колокольчик, вызывая прислугу. Приказав принести их сумки, ужин и набрать ванну, он прошел вглубь комнаты и присел в кресло у окна. Эндрю, поразмыслив, последовал его примеру. Садиться на кровать не хотелось, тем более что поблизости наблюдалось удобное кресло – явный близнец того, на котором сидел Джейсон. – А ты впечатлил нашу охрану, – нарушил тишину Джейсон пару мгновений спустя. – Слышал, как они обсуждали во время остановки, что ждали твоего нытья и капризов, а ты нет – не раздражающий, выносливый и все такое. – Только триумфальный спуск с лошади подкачал, – заметил Эндрю, чувствуя, как расслабляются ноги, наконец получившие возможность передохнуть. – Да, над этим надо поработать, – согласился Джейсон. – Хотя со стороны это, должно быть, выглядело достаточно мило и романтично, так что можешь продолжать и дальше прыгать мне на руки. Эндрю, вспомнив о том, что ему очень хотелось, чтобы его героически донесли до комнаты, невольно покраснел. – Не прыгал я тебе на руки, – возразил он не слишком уверенно. Потому что со стороны, наверное, казалось, что именно этим он и занимался. Впрочем, какая разница, учитывая, что Джейсон великодушно разрешил делать так и дальше, не забывая о необходимости играть на публику. Интересная получалась у них жизнь – только наедине или дома, в кругу семьи, они могли не притворяться, что между ними есть что-то большее, чем вполне себе дружеская симпатия. Вернувшиеся слуги натаскали воду, принесли их седельные сумки и большой поднос с несколькими прикрытыми тарелками. – Ну, по крайней мере, я раньше тебя поем, – сообщил Джейсон, когда слуги, поставив поднос на столик между креслами, удалились. Эндрю, прихватив из сумки одежду, хмыкнул и скрылся в ванной комнате. Подолгу отмокать в ванной, как он любил делать это раньше, не хотелось совершенно. Эндрю ощущал себя до дикости усталым. Насколько же он расслабился за эти несколько недель, если его так вымотала долгая, конечно, но не такая уж страшная поездка верхом? Наскоро вымывшись, Эндрю переоделся в домашнюю одежду. Короткие волосы, кажется, успели высохнуть еще до того, как он вытер их мягким полотенцем. – Ну вот, а я-то ждал, что ты будешь жалобно просить у меня принести полотенце или одежду, – посетовал Джейсон, вскинув на него короткий взгляд. Он все еще сидел в кресле; на коленях у него лежала раскрытая где-то на середине книга, и ей он уделял внимания явно больше, чем тарелке, с которой он изредка подцеплял кусочек мяса. Ну хоть загодя разрезать мясо он догадался, чтобы не отвлекаться постоянно от чтения. Вокруг себя он, кажется, разместил все найденные подсвечники. – Я предусмотрительный, – отозвался Эндрю, садясь в свободное кресло и подтягивая к себе тарелку. Все-таки, за нормальным столом есть было куда удобнее. Эндрю был слишком привычен к трапезам в столовой, чтобы сейчас нормально справляться с тарелкой – которая лежала на столике, стоявшем сбоку от кресла. Впрочем, он был настолько голодным, что эти трудности показались сущей мелочью. Джейсон минут через пятнадцать поднялся, дождавшись, пока слуги снова подготовят ванну (судя по их не слишком довольным лицам, слуги ожидали, что они с Эндрю вымоются вместе), и тоже ушел мыться. Закончив с ужином, Эндрю вернул слугам посуду и закрыл дверь, оставляя ключ на тумбочке рядом со входом. Вряд ли Джейсон решит куда-нибудь выйти, учитывая, что обо всем и всех он уже позаботился. Было как-то... неловко, несмотря на то, что поначалу Эндрю не тревожила перспектива ночевать с Джейсоном. Даже в эту пресловутую брачную ночь Эндрю ощущал себя как-то спокойнее. Тогда совместная ночевка была острой необходимостью, без которой на следующий день весь город начал бы трепать языком, обсуждая отсутствие у молодоженов личной жизни. Да и тогда первым в постель завалился Джейсон. А сейчас Эндрю находился один в комнате и от одной мысли о том, что вот он сейчас пойдет и ляжет в постель, потом из ванной комнаты выйдет Джейсон... Словом, Эндрю было очень неловко, несмотря на то, что он не пытался затащить Джейсона в постель и не навязывался к нему в комнату. Правда, в поездку он все-таки навязался, а значит, косвенно навязался и в комнату... – Ты очень эротично меня ждешь, – бестактно вмешался в эти нелепые размышления Джейсон, успевший вернуться в комнату и обнаруживший Эндрю застывшим со сосредоточенным лицом перед кроватью, стоявшей у стены. – Я очень старался, – кивнул Эндрю и, не обращая внимания на смешок Джейсона, убрал с кровати покрывало. Отбросив одеяло (и почему оно было в единственном экземпляре?!), Эндрю поправил свою подушку и лег к стене, в последний момент отмахиваясь от желания отвернуться. Джейсон перетащил поближе несколько подсвечников и, прихватив свою книгу, тоже лег, моментально начиная шуршать страницами. Закладок он никогда не делал, страницы не гнул, а пролистывал книгу до нужного места всегда сам, приблизительно запоминая номера страниц. В постели резко стало мало места. Собственно, Эндрю с самого начала подозревал, что кровать какая-то уж слишком маленькая даже для дико влюбленной парочки, которая друг от друга не отлипает. Во всяком случае, Эндрю ощущал лежавшего рядом Джейсона так отчетливо, будто тот на нем лежал. И это если учесть, что Джейсон опять был в одном только белье. Прижиматься же к холодной стене не слишком хотелось. Джейсону, казалось, ничто не мешало. Он спокойно читал, а Эндрю все ерзал и ерзал, пытаясь улечься поудобнее. – Тебе свет мешает? – наконец не выдержал Джейсон, когда Эндрю случайно толкнул его руку и едва не скинул на пол книгу. Эндрю, который вроде и хотел спать, но заснуть не мог, повернулся набок к нему лицом и вздохнул. – Значит, мне ты говорил не брать много вещей, а сам притащил с собой книгу? – поинтересовался он. – И даже не одну, – подтвердил Джейсон, погладив корешок своей толстой книги. – Ну так и я же альфа, хозяин положения и все такое, – добавил он, напустив на себя важный вид. Правда, в сочетании с его небритым лицом это смотрелось не слишком впечатляюще. Той жесткой, звериной суровости в чертах его лица попросту не было, даже несмотря на унаследованный фирменный отцовский взгляд. Эндрю подложил под голову руку и хмыкнул. – Уже трепещу, – заверил он, проникаясь вдруг разговором. Бесполезной болтовни в его жизни не было уже больше месяца, и теперь он просто наслаждался и тем, что недавно ему было весело, и этим несерьезным необременительным разговором. Джейсон, видимо, поняв, что читать у него все равно не получится, отложил книгу на тумбочку и затушил свечи на одном подсвечнике. Теперь комнату освещали только три свечи, горевшие чуть позади кровати на полке. Они помолчали. Джейсон, все так же лежавший на спине, скосил на Эндрю глаза, и в его взгляде на короткое мгновение мелькнула растерянность, будто он не представлял, откуда рядом с ним в кровати оказался Эндрю. Впрочем, Эндрю ощущал себя точно так же. – Даже не хочу знать, что бы сказали твои родители обо всем этом, – вздохнул вдруг Джейсон, неопределенно махнув на Эндрю рукой. Эндрю, чуть посерьезнев, невесело улыбнулся. Вспоминать о родителях все еще было слишком больно, чтобы спокойно реагировать на упоминание о них. Но ответить Джейсону почему-то хотелось. – Ты всегда им нравился, больше, чем Джеймс, кстати. Так что вряд ли они были бы против, если бы мы вдруг огорошили их новостью о нашей свадьбе, – проговорил он. Джейсон ведь и правда был любимчиком родителей. Эндрю не знал, почему родители не заводили второго ребенка. Обычно люди старались не оставлять в качестве наследников омег, прекрасно понимая, что все в конце концов достанется супругу. Самостоятельно вести дела омеги не имели права – при них всегда должен был быть альфа. Если вдруг обнаруживался какой-нибудь сиротливый наследник, альфу для ведения дел предоставляло королевство. Но родители почему-то решили, что им вполне хватит одного Эндрю. Что ж, сейчас Эндрю их за это не осуждал – вряд ли его брату, если бы таковой был, так же повезло бы. Эндрю сильно сомневался, что кто-нибудь решил бы помочь, как оказалось, ненавидимым всеми Эвансам. – Если честно, никогда не думал о тебе, как о возможном муже, – хмыкнул в ответ Джейсон. Обижаться на правду Эндрю не стал. В конце концов, он и сам ни разу даже мысленно не допускал такой возможности. Да и Эрик, запудривший ему мозги, тому поспособствовал. И все же... Неужели все эти россказни про истинные пары были на самом деле полной чушью? Тот же Джейсон в них не верил совершенно. Эндрю верил – раньше. Когда ему казалось, что Эриком при необходимости он смог бы дышать, настолько подходящей, когда-то просто потерянной половинкой самого себя он ему казался. Теперь же, после всего случившегося, Эндрю понятия не имел, что тогда с ним происходило. Смерть родителей и предательство казалось бы любимого человека будто отрезали у него ту часть, что отвечала за ту безумную влюбленность. Правда, Эндрю не был уверен, что почувствует, если завтра увидит Эрика. И просто надеялся, что эта встреча никогда не состоится. – Ну, ты тоже мне не слишком нравился. Правда, сейчас я думаю, что относился к тебе несколько... предвзято, хоть и не во всем, – отозвался Эндрю. Джейсон заинтересованно развернулся к нему, тоже укладываясь набок, и подпер голову рукой. – Ну-ка, а вот этого места поподробнее, – потребовал он, насмешливо щурясь. – Что, пытаешься проверить уровень своей самооценки, выслушивая критику? – заинтересовался Эндрю, плюхаясь на спину. – Ну, ладно. Во-первых, – он загнул палец, – ты страдаешь снобизмом. В смысле – ты придумал себе какие-то свои манеры поведения, и свысока относишься к тем, кто им не соответствует. У тебя сразу даже лицо такое становится почти презрительное, – сообщил он. Джейсон задумчиво поскреб подбородок, но кивнул, признавая за собой оговоренный недостаток. – Но очень трогательно осознавать, как много ты следил за моим лицом, – подпустив умиления в голос, брякнул Джейсон. Эндрю ткнул его локтем, благо, кровать была достаточно небольшой, чтобы он мог дотянуться, и продолжил загибать пальцы. – Иногда ты жутко занудный. Если бы не Джеймс, ты бы так и сидел со своими планами, расписанными на три года вперед. – Что плохого в ответственности? – возмутился Джейсон. – Мимо. Эндрю ехидно посмотрел на него, но спорить не стал. Непризнание недостатков не служит гарантом их отсутствия, в конце концов. – Ты слишком печешься об общественном мнении. Тебе прямо до одержимости нужно быть уверенным, что про тебя не скажут ничего плохого, – загнул третий палец Эндрю. – Все, у меня больше претензий нет. Джейсон, чуть помрачневший на третьем пункте, провел по лицу ладонью. – Какой переборчивый у меня муженек, уже претензии предъявляет, – хмыкнул он наконец, отогнав, видимо, какие-то свои невеселые мысли. – Тогда теперь моя очередь. Эндрю, у которого уверенность в себе в последнее время и без того пошатнулась, был от этой идеи не в восторге. С другой стороны, они ведь просто общались – без цели обидеть или унизить, а это было важно. Чем лучше они будут друг к другу относиться, тем проще им будет жить эти годы в браке. – Но если ты оскорбишь мою трепетную омежью душу, я пожалуюсь Райану, – предупредил Эндрю, закидывая руку за голову. Сейчас, в обстановке вполне комфортного общения, кровать перестала казаться слишком тесной и неудобной. Джейсон перестал быть раздражителем, и Эндрю удалось расслабиться. Джейсон на угрозу только фыркнул. – Во-первых, ты наивный, – сообщил Джейсон. – Тебя же одного никуда отпустить нельзя было без охраны – ты веришь во что попало. Эндрю хотел было возразить и рассказать что-нибудь про веру в человечество, но вовремя себя притормозил. Он действительно всегда был слишком доверчивым. Однажды он помог деньгами какому-то подбежавшему к нему на улице человеку, рассказавшему трагичную историю про семью в другом городе и украденный кошель. Потом, правда, оказалось, что человек был скрывающимся от правосудия вором, который на его деньги пытался слинять из города, откупившись от стражи. В ту же копилку можно было бросить историю о том, как Эндрю согласился проводить нескольких джентльменов, которые предложили ему сесть в их экипаж и указать дорогу. Собственно, тогда вмешался оказавшийся поблизости Джейсон, который вежливо предложил господам своего охранника в качестве провожатого. «Потерявшиеся» господа тогда тут же уехали. – Ну, знаешь. Меня воспитывали как добропорядочного омегу, никто не говорил мне, что все вокруг преступники или насильники, – возмутился Эндрю. Джейсон с сочувствием во взгляде посмотрел на него, но спорить не стал. Эндрю всегда был домашним мальчиком. Пожалуй, часто выбираться в свет он стал именно с появлением в его жизни Эрика. В остальное время он чаще предпочитал посидеть дома с книгой, чем побродить по какой-нибудь Бомонд-стрит в окружении других омег. – Ты легкомысленный, хотя в этом скорее вина общества, которому не нужны вмешивающиеся в дела альф омеги, – продолжил Джейсон, и на этот раз возражений не последовало. Эндрю и сам знал, что никогда не интересовался чем-то серьезным. Да, он много читал, был хорошо образован, но особого проку от этого не было. Впрочем, он и не мог ничего делать, как и все, наверное, состоятельные омеги. – Ну и в тот же пункт про легкомысленность, наверное. В последние месяцы ты так раздражал меня своей болтовней про любовь, что просто уши вяли, – закончил Джейсон, так и не загнув третий палец. Эндрю хмуро покосился на него, но снова не стал спорить. Он и сам, вспоминая теперь свою почти одержимую любовь, стыдился своего поведения. Они замолчали, и Джейсон снова улегся на спину. Места в кровати стало еще меньше. – Они уверены, что это двуспальная кровать? Или все супруги должны спать друг на друге? – проворчал Эндрю, поправляя одеяло и закидывая за голову и вторую руку – так было удобнее, учитывая, что руку предварительно пришлось вытаскивать из-под руки Джейсона. – Это чтобы ты лучше слышал мой храп, дорогой, – насмешливо отозвался Джейсон, повернув к нему голову. Губы Эндрю дрогнули в усмешке. – Ну, по крайней мере, пинать тебя мне будет удобнее, все же плюс, – сообщил он, уткнувшись холодной ступней в лодыжку Джейсона. Джейсон машинально отдернул ногу и подозрительно уставился на Эндрю, который все это время был под одеялом и уж всяко должен был согреться. Вздохнув, Джейсон вернул ногу обратно, негласно разрешая греть об себя конечности. Эндрю, всю жизнь мучившийся с холодными ступнями, но ненавидевший ходить в обуви в своих комнатах или спать в теплых носках, от столь щедрого предложения отказываться не стал. Они снова помолчали, синхронно разглядывая темный потолок, а потом Джейсон вздохнул и спросил: – Ты что-нибудь знаешь об истории моей семьи? Эндрю повернул к нему голову и недоуменно нахмурился. Собственно, в нынешнее время, когда к знати могли приписать кого угодно, были бы деньги, происхождение стало не таким уж важным делом. К особам королевских кровей это, впрочем, не относилось, но вряд ли Джейсон был в родстве с королем. Кое-что, впрочем, Эндрю о Ридах помнил. – Кажется, первые упоминания о твоей родне пошли века четыре назад, – неуверенно ответил он, не представляя, зачем Джейсон об этом спрашивает. Джейсон в свою очередь вздохнул и снова повернулся набок лицом к Эндрю. – Угу, так и есть. Это не слишком красивая история, и мы ею не гордимся, так что об этом мало кто знает или помнит. Собственно, мой далекий предок, Ульберт, был обычным ремесленником. У него была семья – муж и трое детей. Уж не знаю, что там у них случилось, но вскоре Ульберт соблазнил молодого сына какого-то графа. Тот был единственным наследником, а раньше, сам помнишь, омеги должны были блюсти целомудрие до свадьбы. Эндрю, развернувшись к нему, жадно слушал эту историю. Он не сомневался, что мог бы и сам найти в библиотеке какую-нибудь книгу – у многих старых семейств были истории собственных родов, но почему-то казалось важным, что рассказывает именно Джейсон. Сам Джейсон, оказывая какое-никакое, а доверие. – Ситуация осложнилась тем, что наследник в Ульберта влюбился, а его родители, в свою очередь, любили сына. В общем, Ульберту поставили условие – он заключает брак и входит в семью этого графа. Ульберт так и сделал. Разводов в то время не было, поэтому он просто бросил мужа с детьми и уехал вместе с новой семьей в другой город. Не знаю уж, что стало с его старой семьей, ее судьбой никто не интересовался, но вряд ли они хорошо жили. Ну а мы уже потомки этого самого Ульберта и его молодого и богатого супруга. Понимаешь, первое, что мы узнаем о своей семье – это вот эта некрасивая история про подлость и предательство. И, может, это глупо, но я не хочу пачкать имя своей семьи, не хочу совершать и не приемлю бесчестных поступков, поэтому у меня, как ты выразился, эта самая одержимость, – закончил рассказ Джейсон, и Эндрю запоздало сообразил, откуда растут ноги у этой откровенности. Ведь Джейсон же действительно помрачнел, когда Эндрю упомянул об общественном мнении. Видимо, это его достаточно сильно задело. – Это не глупо, – возразил он. – Ладно, пункт про мнение убираем. Итого у нас два-два, – бодро сказал Эндрю, отвлекая Джейсона. Тот хмыкнул. – Да мы просто идеальная пара, – отозвался он и, поднявшись, затушил оставшиеся свечи. Было уже слишком поздно, да и вырвавшаяся откровенность холодила кожу неловкостью с одной стороны и искренней симпатией – с другой. Сон, вопреки ожиданиям, пришел быстро, но спокойной ночь Джейсон бы никак не назвал. Полночи он мучился от сна, в котором ему снова пришлось множество часов ехать верхом – кажется, и тело, и мозг слишком перегрузились недавней поездкой. Потом сон резко изменился – Джейсон оказался по пояс в мутной, зеленоватой воде, которая разливалась повсюду на многие мили вокруг. Берега Джейсон не видел, дна под собой – тоже. Вода была тягучей, густой, будто трясина, и дразнила обоняние едва уловимым запахом. Во сне было тепло – даже в этом странном подобии воды – и его, кажется, никуда не затягивало, потому Джейсон наплевал на необычность обстановки, в которой оказался, и принялся жадно принюхиваться, пытаясь определить, что за запах он ощущает. Запах, будто в издевку, то появлялся, то исчезал, никак не давая себя поймать. Джейсон никак не мог понять, что это за причудливая смесь запахов, вылившаяся в этот мягкий, ненавязчивый, но одновременно так остро ощущавшийся аромат. Странная вода, в которой он оказался, становилась все теплее, будто раскалявшиеся от огня камни, и находиться в ней было все более некомфортно. Джейсон, запоздало отвлекаясь от так интересовавшего его запаха, заметался в ставшей будто еще более густой воде, понимая, что деваться оттуда некуда – берега не было видно, и на ровной глади зеленоватой воды не вздымался ни один островок. Сон оборвался так же резко, как и начался. Судя по чуть светлой комнате, близилось утро. Осознав, наконец, что это был всего лишь сон, Джейсон прикрыл открытые было глаза и глубоко вздохнул, успокаиваясь. В нос ворвался тот самый запах из сна, и Джейсон, подскочив на кровати, приподнялся на локте, поворачиваясь к лежавшему рядом Эндрю. Постепенно все стало вставать на свои места. Кажется, им еще повезло, что запах у Эндрю был не таким агрессивным, как у большинства омег, но Джейсона от него все равно вело – даже слишком сильно. Хорошо еще, что и альф, и омег с детства приучают хотя бы стараться не терять голову в таких ситуациях... Эндрю, лежавший на спине, повернул к нему голову и открыл глаза, в которых было, пожалуй, слишком мало осмысленности. Очевидно, он не ждал течку, иначе не напросился бы в поездку. Впрочем, учитывая, в каком стрессе он жил последние недели, неудивительно, что организм начал сбоить. Эндрю поднял руку, провел тыльной стороной ладони по колючей щеке Джейсона, который в это время пытался понять, соображает Эндрю сейчас или все-таки нет. Сам он, правда, не рискнул бы задать себе такой же вопрос – слишком уж хотелось сейчас остаться рядом с существом, от одного присутствия и запаха которого мозг переставал думать, нацеливаясь на исключительное блаженство. Пожалуй, такого желания он не испытывал никогда – а ведь он жил рядом со множеством омег из слуг, у которых тоже бывали течки. Но от их запахов удавалось легко отмахнуться, как от незначительного фонового шума. Перехватив ладонь Эндрю, Джейсон не удержался и осторожно поцеловал его пальцы. Эндрю резко вздохнул, но вырываться не стал, и именно это, наверное, Джейсона и отрезвило. – Кажется, мне нужно уйти, – заставив себя отпустить руку Эндрю, неловко сказал Джейсон. Эндрю прикрыл глаза. – Думаю, так будет лучше, – хрипло отозвался он, заворачиваясь в одеяло, будто замерз. Наскоро одевшись и прихватив сумку, Джейсон открыл дверь и вышел, запирая Эндрю в комнате. Сумбур этого утра превышал все возможные нормы.