***
Кровь пульсировала в висках Кларк. Она машинально шла следом за Беллами к его машине. Вид крошечной ручки Чарли, лежавшей у него на плече, пронзил ее сердце. Зной летнего вечера давил, как непосильный груз. Она еще чувствовала прикосновение губ Блейка. Его горячее учащенное дыхание, беспорядочные скачки собственного пульса. В этом единственном поцелуе, слишком скоро прервавшемся, она ощутила его силу и свою ненасытную потребность. Это потрясло блондинку. Она попыталась убедить себя в том, что просто слишком давно ее не целовали с такой чарующей смесью нежности и жадности. Она впитала его тепло, как земля солнечные лучи в первый весенний день. Его губы воспламенили ее. Его сила воскресила ту ее сторону, которая, как ей казалось, давно отмерла. Его поцелуй разжег в душе пожирающий огонь. Такой огонь нелегко погасить. Она сходила с ума, пытаясь унять новые, нежданные ощущения. Его нежное прикосновение взволновало ее. Она откликнулась на его зов совсем первобытным желанием… Вдруг Кларк поняла, что никто еще не целовал ее так. Никто не мог сравниться с ним. Ее потряс не поцелуй. Ее потрясло то, что подарил его Беллами. Она приникла к нему и ждала продолжения. И тут он отстранился от нее. Почему? Может, ее страсть отпугнула его? Или он услышал, как Чарли смахнула тарелочку со столика? Ее всю трясло — от пережитого и ожидания того, что за этим последует. Она ждала, что Беллами подаст какой-нибудь знак, скажет, о чем он думает, или хотя бы перестанет хмуриться. Считает ли он, что их поцелуй был ошибкой? Раскаивается ли? И если нет, то почему молчит? Блейк открыл перед ней дверцу машины и устроил Чарли в детском кресле на заднем сиденье. Кларк села в его «лексус» и пристегнула ремень безопасности. Она старалась не обращать внимания на его близость, когда он сел за руль. Она могла бы протянуть руку и прикоснуться к его руке, ноге, к ладони. Но не стала. Беллами молчал. Кларк слышала каждый вздох, шелест подгузника Чарли, беспокойно елозившей у них за спиной, и шум заводящейся машины. Блейк выехал с парковочной площадки на главную улицу и покосился на нее. Его руки сжимали руль, будто он хотел сломать его. — Этого не должно было случиться. Кларк не ожидала таких слов. Ее передернуло. Она не знала, что он имеет в виду: проказы Чарли или их поцелуй. Сплетя пальцы на коленях, Гриффин убеждала себя, что он говорит о дочери. Разве не о ней он все время ведет речь? Не о ней задает вопросы? Чарли была его главной и единственной заботой. Кларк вспомнила его исполненный муки взгляд, когда он схватил свою дочь и прижал к себе, будто их могли разлучить навсегда. — Тем не менее, такое бывает, — прошептала она дрожащим голосом. Блондинка сознавала, что не должна никогда больше целовать Блейка, но ей так хотелось. Безумно хотелось. До боли в сердце. — Только не у меня. — Мужчина сжал зубы. С трудом она прониклась смыслом его слов. Если не он виноват, то кто? Чарли? Разве можно винить десятимесячного ребенка в том, что он решил расправить крылышки? Значит, обвинение адресовано Кларк. В ней поднялось раздражение на Беллами. — Ясно, — огрызнулась она и выразительно посмотрела на дочь Блейка, чье появление он не предусматривал и о чьем существовании узнал только на прошлой неделе. Беллами перехватил ее взгляд. — Моя дочь помогла мне понять, что я совершил ошибку. Грубую ошибку. Теперь Кларк стало очевидно, что он имеет в виду поцелуй. Пустые надежды. Натянутая ниточка лопнула. Девушка разгладила юбку, сожалея, что не может спрятаться под сиденье. — Беллами, что было, то было. Давай не будем делать из мухи слона. — Она попыталась отшутиться. — Поверь, я не стану настаивать на свадьбе только из-за того, что ты меня поцеловал. Блейк пронзил ее взглядом. — Я говорю не о поцелуе. Его небрежный тон ранил Кларк. — С этим я справлюсь. Я хотел сказать, что моя дочь могла пострадать. — А… — Девушка сидела, прислушиваясь к беспорядочному биению своего сердца и стараясь собрать разбежавшиеся мысли. Она намотала на палец ремешок своей сумочки и, затянув, смотрела, как он распухает и краснеет. Вздохнув, ослабила натяжение. — Беллами, как бы ни старались родители исключить малейшую случайность, это неосуществимо. Невозможно предвидеть все потенциальные проблемы. Невозможно следить за младенцем каждую секунду в течение всего дня. — Она говорила так же быстро, как скакал ее пульс, убеждая себя учиться на собственных ошибках. Например, больше не целоваться с Блейком! — Будут несчастные случаи. Чарли поцарапает коленку, ушибется. Вы ее поцелуете, и жизнь пойдет дальше. — Кларк смотрела на мелькающие светофоры и мысленно подгоняла Беллами: скорее, скорее домой! — Каждый случай научит тебя чему-нибудь. И ее тоже. Тебе не удастся защитить ее от жизни. Ошибок не избежать. Они входят в процесс обучения. У нее горело лицо. Если тараторить и дальше, может быть, все забудется. Хотя, признаться, Кларк не хотела забывать тот единственный поцелуй. Беллами взглянул на девушку. У нее замерло сердце. Его глаза завораживали. Когда он снова перевел взгляд на дорогу, она смогла перевести дыхание. — Если бы не проклятый поцелуй, — вдруг проговорил Беллами, — Чарли не оказалась бы на грани несчастного случая. Это было неосторожно. Глупо. Его слова, как удары ножа, пронзали ей сердце. Так и есть. Он винил в происшедшем ее! Как будто она лезла целоваться! — Послушай, Беллами, я готова признать, что это было несвоевременно. И неожиданно. Но давайте не будем делать из этого проблему мирового значения. Ты прав, Чарли могла пострадать. Но не пострадала. Финал. Занавес. — Это симптом, Кларк. Я должен позаботиться о том, чтобы он не превратился в болезнь. Словно защищаясь, она скрестила руки на груди. — Больше этого не повторится. — Ты не можешь гарантировать, пока мы работаем вместе. — Он взъерошил пальцами волосы. — В таком случае остается единственное решение. — Но почему ей так тяжело? Почему ей вдруг стало казаться, что она без него пропадет? — Вероятно, нам следует расторгнуть наш договор. В конце концов, моя помощь тебе уже не нужна. Ты вполне способен справиться самостоятельно. Хороший отец не тот, кто вовремя меняет подгузники или кормит по часам, а тот, кто любит своего ребенка. А твоя любовь к Чарли очевидна. — Кларк решительно уклонилась от его руки, которую Беллами было протянул к ней. — Я нуждаюсь в твоей помощи. — Он сжал губы и уставился на габаритные огни идущей впереди машины. — Слишком много волнений за один вечер. И для Кларк тоже! Она чувствовала подступающую слабость, и ей хотелось оказаться дома. Там она уляжется в постель со скучной книжкой, которая усыпит ее. И ни о чем больше не надо будет думать. Но она знала, что… ей будет сниться этот поцелуй… и Беллами.***
Беллами припарковался у подъезда Кларк и повернулся к ней. Падавшая на его лицо тень не могла скрыть выражения откровенной досады. — Кларк, я совершил ошибку. Я не должен был целовать тебя. Не знаю, почему… — Неважно, — прервала девушка. Ей не хотелось слушать его извинения или объяснения. — Нет, подожди. Я не пытаюсь завести роман. Я никогда не хотел жениться, насмотрелся на своих родителей… — Его голос постепенно угас, и их окутало молчание. На его скулах играли желваки. Видно было, что он нервничает, и она взялась за ручку дверцы, готовясь бежать. Надо уходить, пока не наделала глупостей, например не принялась снова утешать его. — Я вечно проклинал отца за его отношение к матери. Мой отец… Он не был хорошим мужем. Раньше мне тяжело было говорить об этом. Но теперь… Он постоянно заводил интрижки. Из-за этого однажды и ушел. Нашел себе женщину помоложе и не обремененную детьми. А сегодня я вдруг понял, что унаследовал его гены… У нее похолодело в животе. — В каком смысле? Он вздохнул. — Кларк, ты очень привлекательная… красивая девушка. Ты была так добра, что помогла мне с Чарли. Но сегодня вечером я совершил оплошность. Дело не в вас. Я вас совершенно не виню. Но я увидел, что из-за женщины легко могу забыть про свои обязательства. А это не должно произойти. Голос мужчины дрогнул. Наконец она поняла. Он винил не ее, а себя. И теперь старался внушить себе, что не имеет права на чувства. А это значит, что он хотел целовать ее! Этот мужчина, такой нежный, такой любящий, такой преданный своей дочери, с которой познакомился всего неделю назад, старался подавить в себе любую слабость. И сердился, потому что ему это не удавалось. В один прекрасный день он станет любящим и заботливым мужем какой-нибудь счастливицы. Кларк оцепенела от этой мысли. Не ее мужем. Это нереально! Слишком разные у них дороги. И кардинально отличные цели. Она стремится к карьере и не позволит ни одному мужчине, даже Беллами, сбить ее с пути. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, Беллами. Поверь, я тоже не заинтересована заводить интрижку. Останемся добрыми приятелями. Я не против того, чтоб давать тебе советы относительно воспитания Чарли. Если ты готов помочь мне приготовить несколько десертов. Она робко улыбнулась ему. — Хочешь зайти и попробовать пахлаву, до которой мы так и не добрались сегодня? Он покачал головой. — Лучше я отвезу Чарли домой, отмою ее и уложу в кроватку. Завтра попробуем какой-нибудь другой рецепт. Она кивнула. Это единственно правильное решение. Ее взгляд остановился на его губах. Она знала, что он не поцелует ее на прощание. Разумеется, ей этого и не надо. Его последний, единственный поцелуй еще долго останется в ее воспоминаниях. Она стала открывать дверцу, но он жестом остановил ее. Девушку пронзило током ожидания. — Спасибо, Кларк, что выслушала меня. Обычно я, э-э, не так многословен. — И я тоже, — призналась она, ощущая поток головокружительного тепла. Она устоит. Должна устоять.