Сломанное солнце

Игорь вздохнул, потирая глаза. Впервые за все время, проведенное в Петербурге, он не смог выспаться. В последние дни его стали донимать кошмары, от которых он просыпался по несколько раз за ночь. Детально он их практически не помнил, зато ощущения, которые они оставляли, были неприятными. Игорю казалось, что его упорно что-то и куда-то затягивает, окутывает со всех сторон, давя на грудь и мешая нормально дышать. Каждый раз он просыпался в поту, а вся кожа становилась липкой, поэтому приходилось ходить в душ и перестилать кровать. За семнадцать лет жизни Игорь привык вставать рано и мало спать, но его организму требовалось много времени на возвращение в предыдущий режим, поэтому каждый день Акинфеев боялся, что уснет на ходу. Снился ему человек, которого, по ощущениям, он не знал. Тело его было немного бесформенным, каким-то расплывчатым, а лица и вовсе не было видно, но Игорь отчего-то думал, что незнакомец скалится. Каждый сон с ним они находились в разных местах, но неизменным было то, что этот Некто пристально смотрел на Игоря, будто хотел ему душу съесть; и что бы Игорь ни делал: шагал в сторону, срывался на бег, пытался как-то скрыться, — константой было то, что этот человек шел следом. Он понимал, что за ним следили, и парень словно получал предупреждения от самого себя о том, что грядет нечто не очень хорошее, что нужно быть осторожным. Синяки под глазами стали видны сильнее, и это не могло не расстраивать: Игорь только привык видеть себя без них. Если его кошмары продолжатся, то он в скором времени увидит в отражении зеркала того старого Акифеева из прошлого, который не знал совершенно ничего, кроме боли и страданий. Игорь не хотел с ним больше встречаться, но уже давно понял, что жизнь находится не в его руках, поэтому и избежать каких-то дурных событий, если они будут, вряд ли получится. Парень лишь надеялся на то, что они ударят не так сильно, как прежде, и окончательно не сломают его. Саша видел, что другу стало как-то не по себе, да вот только сделать ничего не мог. Игорь и так достаточно скрытный парень, поэтому вытащить из него что-то равносильно победе, но стоять в стороне тоже не вышло. Головин понимал, что не стоит так часто проявлять доброту к людям, половина из которых в итоге его использовала, но бороться с собой у него не получалось, поэтому он пару раз отправлял Игоря отдыхать, хотя не имел на это полномочий. Денис разделял взгляды друга, но ни во что не лез, потому что не хотел смущать Игоря. Парень отшучивался тем, что просто не выспался, но Черышев знал одно наверняка: если все и дальше так продолжится, то Марио может просто уволить Игоря или, в хорошем случае, дать ему несколько отгулов. Фернандес был добрым, но довольно требовательным боссом, поэтому хотел, чтобы каждый работник выкладывался по максимуму, ведь это залог успеха и процветания. Однажды он чуть не уволил Дениса за пару косяков, и только тогда Черышев понял, на кого работает. — Игорь, — позвал Саша, — ты опять не спал? — Не спал, — подтвердил он, подавляя зевок, — сильно заметно? — Катя сказала, что твои фонари под глазами увидела с порога, предложила замазать их тоналкой, но я за тебя отказался. Акинфеев хмыкнул, чуть улыбаясь. Вряд ли его кожа захочет, чтобы к ней что-то липло, даже если это тональный крем. — Спасибо, — благодарно кивнул Игорь и подавил очередной зевок. — Тебя что там, мешки ночами разгружать заставляют, что ты не высыпаешься? — вздохнул Саша. — Нет. Организм привык к тому, что я долго спал, поэтому еще не акклиматизировался и не заработал по-старому, — ответил парень. Хорошо, что в баре было не так уж много людей, поэтому он мог положить голову на барную стойку и ненадолго прикрыть глаза, стараясь не заснуть. — Тебе опять снились кошмары? Игорь ненадолго замялся, поджав губы, и понял, что причину скрывать, собственно, и незачем. — Да. — И что снится? — поинтересовался Головин. — Мне так, интересно просто. — Я… и сам не знаю. — Игорь оторвался от барной стойки и на этот раз подпер щеку рукой. — На меня постоянно кто-то смотрит. — Кто? Игорь пожал плечами. — Эх, я вот, когда ужасы всякие снились, барашков считать перед сном пытался, потому что мне казалось, что думать о чем-то хорошем — помогает. — И как, работало? — Ну, как когда, — донесся ответ. — Это все происходило в тот период, когда я увлекался фильмами ужасов, поэтому, если честно, особой разницы как-то не замечал. — Саша налил в стакан воды с лимоном и протянул ее Игорю. — Выпей, может, взбодришься. Игорь шмыгнул носом, посмотрел на протянутую ему воду, как на алкоголь, и сделал пару глотков, даже не скривившись от кислоты лимона. Сонливость уйти так быстро не могла, но внутри поселилась хоть какая-то надежда на то, что скоро станет лучше. Весь оставшийся рабочий день Игорь обслуживал немногочисленных клиентов и держался молодцом, но стоило ему хоть ненадолго присесть и расслабиться, как его сознание тут же уплывало. Плюс дремоты состоял в том, что во время нее он не видел никаких снов, а минусом являлось то, что бодрость приходила, но была кратковременной, ее не хватало даже на пятнадцать минут. Игоря вдруг что-то выдернуло из сонливости почти перед самым закрытием. Сердце пропустило пару ударов, а в голове забегал ворох непонятных и несвязанных друг с другом мыслей, за которые нельзя было ухватиться. Что-то вдруг стало бить тревогу, проснулось плохое предчувствие, и парень, вопреки своему желанию, обернулся назад, осторожно вглядываясь в красоту вечерней улицы через большое, почти во всю стену окно. Время медленно близилось к позднему вечеру, поэтому людей на улице то прибавлялось, то убавлялось. В основном было видно только тех, кто допоздна задерживался на работе, либо тех, кто выходил погулять, чтобы подышать свежим воздухом. То, что всегда оставалось неизменным — это количество машин: пробки, казалось, образовывались двадцать четыре часа в сутки. Игорь мимолетно понял, что водитель, который забирает его, точно сегодня задержится, но волновало его совершенно не это. А человек, стоящий на той стороне улицы и смотрящий прямо на него. Игорь задержал дыхание, не зная, что ему делать. Он видел кого-то в темной одежде и с накинутым на голову капюшоном, но знал, что смотрят прямо на него, потому что взгляд, прожигающий насквозь, он мог почувствовать даже с такого расстояния. Человек этот не шевелился, стоял смирно, и даже тогда, когда понял, что его заметили, не предпринял никаких попыток сдвинуться в сторону. Игорь почувствовал себя не по себе, и этот липкий страх, преследующий его во снах, вновь сковал тело. Акинфеев резко отвернулся, зажмурился, проморгавшись, и около минуты смотрел прямо на лакированное дерево барной стойки. — С тобой все нормально? — заволновался Головин, видя, что друг стоит на месте и бездумно таращится вперед. — Игорь? — Там… — подал голос он и понял, насколько он стал хриплым, — кто-нибудь есть? — Где? — не понял Саша, наклонившись поближе. — На той стороне улицы, кто-то… есть? Бармен перевел взгляд вперед, щурясь, словно боясь что-то пропустить. На той стороне действительно были люди, но они проходили мимо, совершенно не заостряя свое внимание на баре. Саша внимательно смотрел в ту сторону около минуты и, так и не найдя ничего подозрительного, ответил: — Ну… нет. Игорь ему, безусловно, поверил, но все равно повернулся назад, стараясь убедиться во всем самостоятельно. Он зажмурился, медленно приоткрывая глаза, и боялся только одного: увидеть этого человека вновь. Но улица пустовала, не было заметно даже редких прохожих, только сигналы машин нарушали петербургскую тишину. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Саша осторожно опустил руку на плечо Игоря. — Ты бледный какой-то. — Я просто… устал, наверное, — вымученно улыбнулся парень. — Ох, друг, надеюсь, что хоть сегодня ты сможешь спокойно поспать, иначе мне придется просить Дениса, чтобы он просил свою бабушку, чтобы та просила свою соседку нарвать тебе успокоительных травок. Моей маме они помогали уснуть, когда она страдала бессонницей, — сказал Саша и улыбнулся. — Думаю, до этого не дойдет, но спасибо за заботу. Игорь провел руками по лицу, хлопая себя по щекам. Он чувствовал себя, как выжатый лимон, а судя по комментариям Саши, ходил с покрасневшими глазами. Сон его уже не одолевал, но состояние было странное, какое-то заторможенное, мир стал видеться в черно-белых красках с сероватыми тонами, а кожа начала покрываться мурашками даже в достаточно теплом помещении. Этой ночью Игорь не сомкнул глаз.

***

Почти пять дней Игорь провел в изматывающем для себя темпе, чуть ли не литрами пил кофе, почти не спал и умывался ледяной водой при каждой возможности. Перед Денисом и Сашей Игорь старался выглядеть, как обычно, он постоянно говорил, что с ним все в порядке и чувствует он себя намного лучше. Конечно, было понятно, что ему никто не верит, а если верит, то с трудом, но Акинфеев поделать ничего не мог, потому что бороться с тем, что происходит у него в голове, он не умеет. Человек из снов стал приходить не только ночами, но и днем. Игорь чувствовал его взгляд своей спиной, но оборачиваться боялся, потому что смотреть своему страху в лицо было трудно. Это въевшееся под кожу ощущение преследования, загнанной в угол жертвы, собственной беспомощности сопровождало его почти везде и постоянно давило, нагнетая, нагнетая и нагнетая. Дома Игорь шарахался буквально от каждого шороха, почти ничего не ел, потому что его тут же тошнило, и мог несколько десятков минут смотреть в одну точку, боясь моргнуть и оказаться где-то в другом месте. Пугало еще и то, что все это вдруг накатило внезапно, ворвалось ураганом и снесло все на своем пути, весь тот бережно построенный хлипкий карточный домик, который теперь лежал, разорванный на куски и разбросанный в разные стороны. Игорю действительно было плохо и жутко. Такого с ним никогда не случалось, тревога не отступала ни на минуту, и его не спасали даже мысли о том, что рядом с друзьями или хотя бы в своей комнате он может быть в безопасности. Он не был. На фоне сильного недосыпа у него начались галлюцинации. Поначалу он видел то, что никак не могло находиться перед ним: грядку с какой-то рассадой посреди бара, очертания слона в душе, свинью в своей кровати. Его посещали не только зрительные миражи, но и слуховые, против желания заставляя слушать то чей-то смех, то разговор на непонятном языке, то песню, которая была ему совершенно незнакома. Игорь не знает, как еще не свалился в обморок, потому что его организм действительно работал будто на износ, отчего вечерами, когда его донимал откуда-то взявшийся кашель, становилось в три раза хуже. Акинфеев уже даже думал о том, чтобы напиться до беспамятства и уснуть, но вовремя осознал, что это не выход, что это точно не поможет. Гораздо хуже стало тогда, когда Некто стал мерещиться Игорю в собственной комнате. Первый раз это случилось перед началом основных галлюцинаций, и тогда парня действительно обуял дикий страх. Закричать он не мог, потому что голос пропал, тело словно оцепенело, и единственное, что Игорь нашел правильным, это просто закрыть глаза и стоять, дожидаясь своего конца. Он мог бы пробыть в таком положении вечность, боясь пошевелиться, если бы охранник, делающий почасовой осмотр, не окликнул его, заставляя нормально задышать и выпасть из оцепенения. Игорь даже не стал возвращаться в комнату, а отправился вниз, на диван, где смог в спокойствии подремать лишь десять минут. В какой-то момент Игорь понял, что сходит с ума.

***

От субботы с самого утра не стоило ждать ничего хорошего. Они с водителем угодили в пробку, буквально в десяти метрах от них три машины попали в аварию, на работе он не удержал поднос с пустым стаканом и разбил его вдребезги, а убирая, порезался о стекло. Игорь точно был не в своей тарелке, чувствовал, что начинает заболевать, отмахивался от мошек перед глазами и мотал головой, когда начинал видеть перед собой что-то странное. Катя на полном серьезе начала думать, что Игорь что-то принимает, потому что всего за полторы недели человек не мог измениться до неузнаваемости и превратиться в нечто совершенное иное. Саша насильно впихивал в Игоря еду, а Денис давал ему таблетки и настаивал на том, чтобы парень, наконец, съездил в больницу, вот только Игорь совершенно не представлял, как сделает это, потому что за семнадцать лет он там был всего несколько раз, когда их в обязательном порядке отправляли от школы. Еще одна причина, по которой Игорь так халатно отнесся к своему здоровью, это то, что ему внезапно стало все равно. День был достаточно насыщенный, потому что клиентов прибавилось, и Саша как-то непроизвольно напрягся, когда к ним в бар заглянула та самая группа друзей, останавливающаяся у них почти каждую неделю. Тот парень, которого так «задел» Игорь, еще не знал, что он теперь работает официантом, поэтому Головин постарался держать Акинфеева ближе к барной стойке и не давать обслуживать тех клиентов. — Игорек, — подозвал он, махнув рукой, — не хочешь проверить запасы алкоголя в подсобке? А то мне кажется, что нам скоро заказывать виски нужно будет. — Но здесь ведь столько столиков, которые обслужить нужно, — растерялся Акинфеев, забирая поднос с пивом. — Я не уверен, что Катя справится одна, ее сменщица заболела. — Да, но… я бы и сам мог ей помочь, — предложил Саша. Игорь странно на него посмотрел и отрицательно помотал головой. «Зачем?», — вертелся вопрос на кончике языка, но он решил его не задавать, потому что мимика лица и так все сделала за него. — Тогда просто… держись подальше от третьего столика, ладно? — осторожно предложил бармен. Акинфеев перевел взгляд на третий столик и, кажется, понял, о чем говорит Головин. Прямо посередине сидел его старый знакомый, громко смеясь, и Игорь не нашел ни одной причины, по которой он должен отдавать этот столик на обслуживание Кате. — Думаю, он уже забыл, как я выгляжу, — успокоил Игорь. — К тому же тогда он был пьян, поэтому вряд ли меня запомнил. — Игорь… — Все будет нормально, — уверенно кивнул парень. — Я пошел. Саша хотел окликнуть его, остановив, но с грустью понял, что тот вряд ли послушается. Игоря никто не забыл, и это стало понятно сразу же, как только он подошел к столику. Он даже не успел озвучить банальную фразу: «Что будете заказывать?», потому что услышал в свою сторону смешок и увидел, какая нахальная и довольная улыбка растягивается на лице того парня. Игорь про себя вздохнул. — Какие люди, — протянул тот, рассматривая Игоря, как скульптуру в музее. — Стоило мне один раз не заявиться, как ты тут уже работу нашел? Пропускаю самое интересное. — Чего желаете? — произнес он, стараясь игнорировать парня. — Ну, я жду твоих извинений за хамское поведение в прошлом! — Из напитков, — спокойно уточнил Игорь, поражаясь собственному безразличию. — Опять дерзить вздумал, — выдохнул парень, недовольно щурясь. — Ты хоть знаешь, с кем дело имеешь? — С быдлом? — задумчиво протянул Игорь, закрывая блокнот для заказов. — Как ты назвал меня?! — подскочил тот, сразу же хватая официанта за ворот униформы. Его друзья хотели остудить его пыл, да только тот не дался, ответив, что это только его проблема. — Давно не получал?! Игорь пожал плечами, что-то неопределенно хмыкая, и вгляделся прямо в недовольные глаза напротив, в которых горел злой огонек. — Что, кулаки уже чешутся разукрасить меня? — Еще бы! — подтвердил парень. — Ну, так бей, а то что ты, как баба, — улыбнулся Игорь и почувствовал, как чужой кулак касается его лица. Удар был сильным, потому что к его нанесению подошли со всей ответственностью. Скулу тут же обожгло, а нос лишь чудом остался цел. Игорь даже хотел испытать эту боль, но не из-за мазохистских наклонностей, а потому что думал, что она сможет помочь ему выбраться из того мира, в котором он начал тонуть. Не помогла. Игорь ощутил лишь еще большее равнодушие. Парня этого охрана вывела практически сразу вместе с его друзьями, Саша начал что-то говорить прямо на ухо и совать в руки Игоря пакет со льдом, посетители обратили на него внимание, но их интерес быстро угас, потому что драка так и не состоялась, а Катя от неожиданности выронила тарелку с закусками, когда какая-то рядом женщина вскрикнула от страха. Вспыльчивый парень что-то крикнул напоследок, обещая, что это еще не конец, но Игорю было все равно.

***

Артем вернулся только спустя две недели. Переговоры с Краснодаром заняли больше времени, потому что те прежде, чем дать согласие на вступление в коалицию, должны были уладить свои дела с другим кланом. Дзюба не стал рыпаться обратно в Санкт-Петербург, а остался в городе, поселившись в каком-то местном оздоровительном отеле и до конца вылечивший свое больное горло. Он, конечно, хотел вернуться, подробнее узнать, как дома обстоят дела, но дела были гораздо важнее, поэтому пришлось потерпеть. Федя сообщил ему, что скоро прилетает, а сам Артем «обрадовал» друга тем, что Саша уже прилетел. Смолов только нецензурно выругался и пообещал сжечь дом вместе с Кокориным. Разговоры с окружающими были в основном о «работе», и почему-то никто не сообщил Артему того, что происходит с Игорем. С Игорем все было плохо. Когда Артем в первый раз увидел его, он сначала не понял, действительно ли перед ним стоит именно тот человек, которого он запомнил перед отъездом. Игорь не был похож на себя от слова совсем: он стал еще бледнее, мешки под глазами были просто огромными, его иногда пошатывало при ходьбе, а еще он что-то бормотал себе под нос и с непреодолимым упорством пил кофе, от которого иногда тошнило. На все вопросы Игорь не отвечал, а Артем не понял, что тогда испытал, но ему определенно хотелось кого-то убить. Повторно это желание возникло в момент, когда Дзюба заметил на чужой щеке расцветающий синяк. — Игорь, — сквозь зубы выдохнул Артем, останавливая его в коридоре. — Что происходит? — Артем Сергеевич, — на пробу произнес парень, словно сомневаясь, что перед ним стоит именно тот, кого он видит. — А что происходит? — Что с тобой? И что это? — мужчина не удержался, хватая Игоря за лицо, чем вызвал болезненное шипение, когда нажал большим пальцем на его синяк. — Я просто упал, — поморщившись, ответил Игорь. — Артем— — Чушь! — рыкнул мужчина и, грубо взяв того за руку, силком потащил в сторону своей комнаты, потому что она была ближе всего. Игорь даже не пытался сопротивляться, потому что сил не было, и только судорожно выдохнул, когда его припечатали к стене, выбив весь воздух из легких. — Говори. Акинфеев закрыл глаза, чувствуя на себе прожигающий взгляд. Его рука была все еще зажата в чужой ладони и саднила, но он даже не пытался вырвать ее или как-то ослабить хватку. Наверняка останутся синяки, но ему на это точно все равно. Игорь открыл глаза, выдыхая. Почему-то именно сейчас он почувствовал себя настолько вымотавшимся и уставшим, что захотелось завыть от бессилия. Еще никогда в жизни ему не было так трудно, он никогда не боялся засыпать, никогда не боялся каждого лишнего шороха, никогда не озирался по сторонам, опасаясь увидеть там что-то, чего быть совсем не должно. Игорь действительно мог признать, что сдался, отчаялся, не справился сам, а обратиться к кому-то за помощью не хватило сил, потому что он никогда и никому не был нужен, а на его проблемы плевали и подавно. Он видел, насколько Саша о нем заботится, видел, как Денис старается находить для него свободные минуты и как-то прикрывать от Марио, да только ему было стыдно перед ними, стыдно за то, что расклеился, и страшно за себя потому, что начались какие-то проблемы. — Мне кажется, что я схожу с ума, Артем Сергеевич, — тихо начал Игорь, сбрасывая с себя последние защитные барьеры и опоры. — Я нормально не сплю уже больше недели, у меня появились галлюцинации, я постоянно чувствую, что за мной кто-то следит, и мне каждый раз кажется, что вот-вот я просто лопну, как шарик, потому что не выдержу круглосуточного напряжения. Я… — Он замолчал, понимая, что нервы действительно сдают, и постарался подавить горький ком, застрявший в горле. — Я просто хочу нормально выспаться без всех этих чертовых кошмаров. Что я опять сделал не так? Почему я каждый раз на что-то натыкаюсь и не могу прожить спокойной жизнью хотя бы один чертов месяц? Артем сначала застыл, а потом осторожно притянул Игоря, позволяя парню в себя вцепиться. Он не знал, что люди делают в таких ситуациях, поэтому положился на интуицию и на пробу провел рукой по чужим волосам. Игорь не плакал, просто затрясся и судорожно выдохнул, пытаясь подавить в себе едкие, никому не нужные слезы, но тогда, когда Артем обнял его сильнее, сдержаться он уже не сумел и все-таки позволил отпустить себя, зайдясь в беззвучных рыданиях, которые сопровождались шмыганьем носа. Мужчина совершенно внезапно понял, что вряд ли сможет оставить Игоря одного и уйти, и эта мысль его совершенно не пугала, напротив, разливалась где-то внутри теплом и горечью из-за того, что небезразличному для него человеку сейчас больно. — Ты не одинок, — так же тихо ответил Артем, успокаивающе поглаживая Игоря по спине и намекая на то, что ему не нужно держать все в себе. — Теперь нет. И Игорь поверил ему, прекрасно понимая, что на этом все проблемы точно не закончатся, но хотя бы эту ночь он может спать спокойно, зная, что он не один.