— Выглядишь гораздо лучше.
Это было первое, что Игорь услышал, проснувшись утром после ночи без кошмаров. Себя он обнаружил в кровати Артема, заботливо укрытый пледом. Сначала парень не понял, как здесь оказался, а затем в его голове пронеслись события прошлого вечера.
Он беззвучно рыдал на плече Артема не больше десяти минут. Но за это время смог, наконец, хоть как-то избавиться от всего плохого, что таилось внутри. Игорю стало чуть легче, камень, которым его придавило к земле, стал потихоньку разрушаться и позволил сделать один-единственный глоток воздуха перед очередной невозможностью дышать. Игорю, наверное, должно быть стыдно за то, что он проявил слабость и показал себя с ранимой стороны, но нервы действительно на пределе, поэтому он просто перестал все контролировать и отпустил себя, обнажая все то, что было спрятано глубоко внутри. Акинфеев был просто благодарен за то, что от него не отвернулись.
Вчера он в полной мере ощутил себя кому-то нужным. Из-за ставшего привычным в последнее время состояния на грани сознания и беспамятства Игорь даже не думал о том, что о нем стали заботиться, пускай и не в открытой, ярко выраженной форме. Впервые в жизни к нему проявили интерес, за которым не таилось никаких корыстных побуждений, за которым не стояло никаких требований, за которым не было никакой стены из кирпичей со словами: «Я просто хочу тебя использовать».
Он всегда находился в центре, окруженный плотным кольцом из толпы людей, которые стояли к нему спиной. Игорь был маленьким недолюбленным мальчиком, которому не давали нужного тепла, которого не хвалили, которому не рассказывали, что такое хорошо, а что плохо. Ему хотелось к кому-то тянуться, за кем-то стремиться, привязываться, но люди поворачивались к нему лицом только тогда, когда им было что-то нужно, протягивали руку тогда, когда Игорь был полезен, а затем они вновь отворачивались, будто ничего и не было, и парень вновь оставался один, закрываясь. Именно поэтому он ни с кем не заводил отношений, ни с кем тесно не общался и старался почти никому не доверять, потому что знал, к чему все это может привести.
Но Денис, Саша и даже Артем сумели вселить в него какую-то надежду, надежду на что-то хорошее, надежду на то, что от него не отвернутся и не спишут в утиль за ненадобностью. Может, он ошибается, может, он зря доверяет, может, его вновь используют, но вспыхнувшее внутри чувство согревало сердце, и действительно хотелось верить в то, что теперь он не один. Игорю было трудно переступить через себя и последовать за кем-то, как преданный щенок, но он мог хотя бы попробовать, не всю же жизнь ходить в одиночестве.
— Как тебе спалось?
Игорь принял сидячее положение, проводя рукой по лицу и чувствуя, что ему стало чуть легче, несмотря на то, что голова была тяжелая, а сон длился около семи часов: больше он не смог проспать, ибо вновь стал видеть какие-то тревожные сновидения. Правое плечо затекло из-за неудобной позы, волосы были растрепаны в разные стороны, а на щеке отпечатался след от пледа, который Игорь половину ночи обнимал. Он зевнул, потирая пальцами переносицу, и отметил, что глаза болят меньше и ворох непонятных мыслей испарился из головы.
— Лучше, — тихо ответил Игорь. — Спасибо вам.
— За что?
— Вы и сами знаете.
Артем действительно знал, но мотивов своих действий так и не нашел. Игорь начинал превращаться во что-то большее, чем быть простым парнем, который похож на его жену, и это отчасти пугало, потому что привязываться Артем не хотел. Загадывать наперед всегда было неправильно, но Дзюба больше не желал получать страдания из-за любви или теплых чувств к кому-то. Он потерял всех далеких родственников, родителей, бабушку, которая была чуть ли не единственным понимающим его человеком, друзей, ставших ему достаточно близких в одно время, своих подчиненных и Кристину — самый яркий луч света в его жизни, в одночасье потухший практически у него на руках. Артем тоже человек, его нервы не железные, и он устал терять людей, которые занимали место у него в сердце.
От Игоря он эмоционально не мог отвернуться. Даже если начнет его избегать, чтобы не давать себе никаких шансов на укрепление зарождающейся привязанности, то все равно через какое-то время почувствует слабость и сдастся, вернувшись к тому, с чего начал. Он не мог игнорировать этого грустно-хмурого парня, не мог не думать о нем, не мог не вспоминать те моменты, когда Игорь о нем заботился во время болезни или когда он сам сидел с ним полночи и пытался успокоить, как-то поддержать, хоть почти ничего не говоря. Артем будет врать самому себе, если все дело лишь в глазах Игоря: да, безусловно, они были такие же, как у Кристины, и влюбиться в них можно было хоть тысячу раз подряд, но всю эту картину дополняло нечто, что присутствовало в груди маленьким горячим шариком света, который медленно высушивал огромный океан с похороненными в нем эмоциями. И если это хрупкое, еще ничем не защищенное солнце внезапно взорвется, прекратит дарить Артему то, чего он лишился два с лишним года назад, будет действительно тяжело. Опять невыносимо.
Артем вздохнул, подходя ближе. Игорь посмотрел на него слегка странно, то ли чего-то опасаясь, то ли настораживаясь, но затем его взгляд смягчился, и мужчина присел рядом, на край кровати.
— Игорь, — спокойно произнес он, наблюдая за тем, как парень утирает с глаз капли слез, выступившие после продолжительного зевка. — Ты можешь рассказать мне, что с тобой?
Акинфеев поджал губы, чувствуя, как сонливость сразу же улетучивается. Его словно облили ледяной водой и привели в чувства, выдергивая из состояния спокойствия и возвращая в реальность, напоминая обо всех проблемах и тревогах. Игорь бы и сам был бы рад, если бы ему кто-то поведал, что с ним происходит, почему он постоянно чувствует чье-то присутствие в своей жизни, видит кошмары и из-за этого не может нормально спать. Его нельзя было назвать эмоционально слабым, но, видимо, что-то внутри замкнуло, закоротило, перестало работать и расшатало Игоря, подкосило его, заставив защитный механизм действовать только на четверть.
— Я не знаю, — честно ответил он, пожимая плечами.
— Ты говорил, что за тобой кто-то следит. Кто?
— Это… — Игорь нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова. Он давно стал сомневаться в том, что его «преследователь» реальный, ибо никто, кроме него, его не видел. Денис всегда отрицательно качал головой, как-то настороженно наблюдая за Игорем, а Саша пытался приободрить его, говоря, что никого за их спинами нет, что Игорь просто слишком долго нормально не спал, отчего и мерещится всякое. — Это галлюцинации, я думаю. На фоне недостатка сна.
— Почему ты нормально не спишь?
— Артем Сергеевич, вы действительно хотите, чтобы я вам все рассказал?
— Игорь, неужели непонятно, что я бы не стал с тобой нянчиться, если бы у меня не было на то какой-нибудь веской причины? — ответил он.
Слово «нянчиться» неприятно резануло по ушам. Игорь никого и никогда не просил носиться с ним, как с маленьким, и уж точно не желал, чтобы по отношению к нему выстраивалась такая позиция «нянечки». Игорь не хотел, чтобы Артем испытывал к нему что-то такое, что может впоследствии вызвать дискомфорт, хоть его забота и интерес к нему и его проблемам была отчасти приятна.
Артем увидел перемены, отразившиеся на лице Игоря, и поспешил исправиться:
— Прости, я не это имел в виду, — сказал он, вздохнув. — Меня просто волнует то, что с тобой происходит.
— Почему? — тихо спросил Игорь.
Он внимательно посмотрел на Дзюбу, пытаясь хоть что-то понять по мимике лица. Артем свел брови к переносице и сглотнул, не зная, что ответить. Действительно, почему? В голове был целый ворох разных мыслей, а внутри давали о себе вспомнить неугасающие эмоции. Артем мог бы попытаться сложить два плюс два и дать нужный ответ, да только боялся, что он будет равен «пяти», и это, впоследствии, окажется ошибкой. Ему не хотелось говорить Игорю то, в чем он не уверен, или то, что могло бы оказаться неправдой. Артему просто интересен Игорь, вот и все.
— Я нормально не сплю, потому что мне снятся кошмары, — начал Акинфеев, потому что понял, что ответа на свой вопрос он вряд ли дождется. — Они всегда разные, иногда начинаются сразу с чего-то пугающего, а иногда и с хорошего. Там нет убийств, нет сцен, связанных с насилием, нет окровавленных и мертвых тел; есть только я и человек, который за мной следит. Я не могу разобрать его образ, не могу вглядеться в лицо, не могу понять, мужчина это или женщина, и не могу запомнить, зато постоянно ощущаю его присутствие рядом со мной. — Игорь провел рукой по лицу, ненадолго прикрывая глаза, словно пытаясь вспомнить один из своих кошмаров. Ничего нового в них он никогда не видит: все тот же мрачный антураж, все тот же человек, все то же липкое ощущение страха, который, кажется, уже под кожу въелся. Пугает даже не наличие кого-то в его снах, а то, что этот некто не делает ровным счетом ничего. Просто бездвижно стоит, и Игорю, наблюдая во сне за всем этим, хочется кричать.
— И он просто преследует тебя во снах?
— Что-то вроде, — пожал плечами Игорь, слегка понурив голову. — Это просто… нужно увидеть самому и самому же почувствовать, словами свои ощущения я не могу передать.
— И чем все это обычно заканчивается?
— В какой-то момент становится настолько страшно, что меня просто выдергивает из сна.
— И сколько ты нормально не спишь?
— Примерно… с того момента, как вы уехали, и до сегодняшней ночи.
Артем нахмурился, проводя ладонью по лицу. Он внимательно посмотрел на Игоря, разглядывая его мешки под глазами и нездорово впавшие щеки, и стиснул зубы, играя желваками. Вся эта ситуация ему определенно не нравилась, и хуже всего было то, что в таком темпе жизни Игорь долго не протянет. Может быть, работа в баре каким-то образом позволяла Игорю чувствовать себя чуть лучше и не падать от недосыпа и недоедания, но когда он ничего не делал, оставаясь наедине с самим собой, то ему становилось действительно плохо. В тишине же Игорь и вовсе находиться никак не мог, потому что это было невыносимо.
— Послушай, я поговорю с Черчесовым по поводу этого, и мы постараемся что-нибудь придумать.
Игорь спорить не стал, потому что и без того понимал, что ему действительно нужна чья-то помощь. Вчера он получил ее от Артема, и это, наверное, стало именно тем спасательным кругом, который помог минувшей ночью избежать кошмаров и хоть немного поспать, дав организму долгожданный отдых.
— Думаю, что тебе пока не стоит ходить на работу.
— Нет, — резко встрепенулся Игорь, — это… Артем Сергеевич, в этом нет необходимости.
— Игорь, ты столько времени нормально не спал, ты в зеркале себя видел? Кто поставил тебе синяк?
— Я не…
— Кто? — с нажимом повторил Артем.
Игорь внимательно на него посмотрел, поджимая губы. Чертова привычка выдавала его с головой, когда говорить правду было неудобно или вовсе не хотелось, но смысла что-то скрывать от Артема не было, это даже в какой-то степени можно было назвать проявлением неуважения. Игорь облизал пересохшие губы и, чуть понурив голову, словно в чем-то провинился, ответил:
— Парень из бара.
Артем даже не надеялся услышать что-то другое. Он выдохнул, стараясь не закипать, и процедил сквозь зубы ядовитое: «Прекрасно».
— Все обошлось.
— Обошлось? — приподнял бровь Дзюба. — Значит, на твоем лице я вижу не синяк, а что-то другое?
Игорь не нашел, что ответить.
— Ты столько лет прожил с дядей, которому был не нужен, и неужели не научился заботиться сам о себе? Тебе нравится вляпываться в неприятности и изматывать себя?
— Хотите сказать, что это я виноват в том, что со мной происходит? — ощетинился Игорь.
— Я хочу сказать только то, что тебе нужно быть аккуратнее. Санкт-Петербург — это город, где на каждой улице бродит либо «свой», либо «чужой», и с последними нужно быть предельно осторожным. Тот, кто ударил тебя, видел твой браслет?
— Думаю, нет, — неуверенно ответил Игорь. Обычно он скрывался под слоем одежды, и тогда парень совсем забывал о его существовании.
— Ладно, но носи его, не снимая, договорились? — Артем увидел, как ему утвердительно кивнули. — И если уж ты так хочешь продолжать ходить на работу, то вперед, я запрещать тебе не стану, но ты должен будешь сразу ехать домой, если вдруг почувствуешь себя плохо.
— Я понял, — согласился Игорь. О нем настоятельно заботились, и это кольнуло в груди каким-то приятным теплом.
Дзюба поднялся с кровати, доставая из кармана телефон и отправляя кому-то несколько сообщений. Он перевел взгляд на парня, который потихоньку выбирался из кровати, и с горечью отметил, что тот похудел. Так точно не могло продолжаться и дальше.
На секунду Артем прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Даже если у Игоря сегодня рабочий день, он его никуда не отпустит, а сам мужчина может скинуть все свои дела на Сашу, который уже как трое суток бездельничал, не находя себе никакой нормальной работы. Нужно было как-то растормошить Игоря, проведя с ним время вместе и позволив ему прийти в себя.
***
Погода на улице стояла довольно хорошая, несмотря на то, что было уже достаточно холодно. Солнце через раз выглядывало из-за туч, и не было привычной серости и пасмурности, а также холодного влажного воздуха и сырости после прошедших дождей. Возможно, что скоро пойдет первый снег, который, вероятнее всего, растает сразу же, как только выпадет, но именно он станет предвестником и началом того, что зима постепенно вступает в свои права. А в это время, как уж повелось, всегда что-то происходило, словно уходящий год отыгрывался на Зените и дарил им странный новогодний подарок, от последствий которого так сразу и не избавишься.
Артем подумал, что свозить Игоря в ресторан будет не такой уж и плохой идеей, потому что парню нужно было определенно
нормально поесть. В городе было одно место, которое Дзюба любил и «крышевал», и он точно знал, что там их накормят самыми вкусными блюдами итальянской кухни. Артем уже был готов попросить Игоря сходить в комнату и переодеться, но в самый последний момент передумал, потому что в голову ударила совершенно другая, но не менее удачная мысль.
Когда Игорю сказали собираться и одеваться потеплее, он не совсем понял, что происходит, потому что за ним пришла служанка и совершенно ничего нормально не объяснила. Оделся парень довольно быстро, стараясь игнорировать слегка подрагивающие руки и холод, временами сковывающий его тело. Выходить из дома ему честно не хотелось, но раз надо — значит, надо. Сопротивляться в этот раз он не будет. Игорь до последнего не знал, куда они едут, потому что Артем молчал, и лишь спустя полчаса, когда машина остановилась у нужного места, он понял, что они приехали на набережную.
Никого в округе не было: то ли им просто здесь нечего делать в такое время, то ли это люди Артема постарались. Гул машин, стоящих в пробке, до них даже не доносился, и было слышно лишь пение птиц, сидящих на ближайших деревьях. Это была та самая тишина, которой Игорь не боялся, которая его не пугала и которая не несла в себе ничего опасного.
— Прогуляемся? — предложил Артем, улыбнувшись, и выпятил локоть в сторону, без слов приглашая за него ухватиться.
Акинфеев помялся, на миг растерявшись, а затем неловко протянул руку вперед и принял предложение Артема, зашагав с ним по набережной под ручку и нога в ногу. Только встав с ним рядом и чувствуя тепло чужого тела под боком, Игорь понял, какой же Артем все-таки высокий.
Они шли очень медленно, чуть ли не черепашьим шагом, наслаждаясь прогулкой и спокойной, умиротворенной атмосферой. Артем заранее расставил несколько своих людей по периметру, чтобы им никто не мешал, и приказал парню из личной охраны идти на расстоянии, дабы не нарушать своим присутствием осторожно выстроенное уединение. О безопасности все-таки думать надо, ведь он не самый обычный человек.
Игорь впервые за долгое время смог выдохнуть, и не просто выдохнуть, а
выдохнуть. Он наконец-то ощутил себя так, как хотелось, так, к чему долгое время стремился, так, чего столько лет ждал. Он стал свободным. Это чувство посетило его всего на несколько минут, но оно
было.
Игорь смог спокойно закрыть глаза, вышагивая рядом с Артемом и чувствуя, как холодный ветер играет в отросших волосах.
***
— Артем Сергеевич, а вы всегда были таким? — спросил Игорь, облокотившись о перила и смотря вперед, на воду.
— Каким? — поинтересовался Артем, искоса поглядывая на то, как умилительно порозовели от холода щеки и нос Игоря.
— Ну, таким… Главой Зенита. Вас с детства учили, как нужно руководить людьми, договариваться с другими мафиозными семьями и вообще… делать все, что вы сейчас умеете?
— Можно сказать и так, но несмотря на то, что меня пытались научить азам мафиозного дела и подготовить к тому, кем я стану, мне все равно удавалось находить время на раздолбайство, — Артем кашлянул.
— Но в целом, детства у вас тоже не было, да? — Игорь отвлекся от созерцания воды и перевел взгляд на Артема. Тот стоял на месте и держал руку у лица, чувствуя, как что-то теплое течет над верхней губой.
Артем посмотрел на свою ладонь, когда на пробу провел пальцами по коже, и понял, что они окрасились в красное. Игорь оказался рядом довольно быстро и сразу же запрокинул его голову наверх, попросив присесть на удачно расположившуюся рядом скамейку. Он зажал крылья носа пальцами, задерживая кровотечение, а затем достал из куртки пачку одноразовых платков, которые всегда лежали в кармане.
— Не суетись, — сказал Артем, когда Игорь сделал для его носа импровизированный тампон из салфеток. Он увидел, как к ним спешит охрана, но только отмахнулся рукой, показывая, что все нормально.
— У вас кровотечение, если вы не заметили, — напомнил парень, бережно помогая пострадавшему.
— Переутомился, наверное.
— И вот кому из нас нужен нормальный сон? — риторически поинтересовался Игорь, на что Артем только улыбнулся.
Когда Дзюба понял, что манипуляции с его носом закончены, а салфетки быстро менять не нужно, потому что кровотечение не обильное, он перехватил руки Акинфеева, прижал к щекам и накрыл своими руками, не совсем понимая, что только что сделал. Да и думать ему, собственно, не особо-то и хотелось.
— Артем…
— Я просто их грею, не подумай ничего такого, — ответили ему, и Артем, прищурившись, заметил, как на щеках парня вновь выступил румянец, но уже не от холода.
Убрать руки Игорь не посмел, потому что разлившееся в груди тепло не позволило этого сделать.
