Сломанное солнце

В первой половине дня Игорь только и делал, что лежал и общался с приходившими к нему врачами. Он рассказывал о том, что чувствует, где и что у него болит, не кружится ли голова, когда тело переходит в сидячее положение, и может ли он нормально дышать. Боль в ребрах чувствовалась не особо сильная, но тогда, когда Игорь случайно чихнул из-за попавшей в его нос пыли и запаха резких фармацевтических препаратов, создалось стойкое ощущение, что у него внутри взорвался вулкан, и кипящая лава стала разливаться по всему телу. Во второй же половине дня ему посоветовали не напрягаться, отдыхать и восстанавливать силы. На вопрос Игоря о том, когда его выпишут, врачи разводили руками и говорили, что точно не в ближайшую неделю, потому что Акинфеев только вышел из комы, состояние его улучшается, но медленно, поэтому об отъезде домой говорить еще очень и очень рано. Игорь не любил больницы — со школы еще неприятные впечатления остались, — но поделать с собой ничего не мог, ибо заставить организм излечиться по щелчку пальцев было просто нереально. Парень не сразу заметил, что на его руке нет браслета. Он долго водил пальцами по собственной коже, очерчивая контур некогда присутствующего предмета, и думал о том, где мог его потерять. Конечно, нельзя было и исключать тот факт, что браслет могли снять врачи, но Игорь почему-то не думал, что они стали бы такое делать, видя то, что на нем изображено. Впрочем, это было не так уж и особо важно, но Акинфеев словно перестал чувствовать себя хоть как-то защищенно. Одна из медсестер, что заглядывала к нему по расписанию, как и было положено, сказала, что лучший способ скоротать время — это что-нибудь почитать. У Игоря книг с собой, естественно, не было, поэтому девушка, пообещав что-нибудь придумать, ушла, предварительно напичкав парня горстью таблеток. Он лежал на кровати в гордом одиночестве еще около часа, смотря то в стену, то в потолок, то вспоминая события своего сна, то стараясь ни о чем не думать. Вернулась его новая знакомая с парочкой книжек в руках, которые она уже давно прочитала в перерывах между работой или просто от скуки, и смутилась, когда сказала, что это в основном женские романы с примесью фантастики, но Игорь против этого никак не высказывался: за неимением лучшего, довольствуйся тем, что есть. Медсестра ушла, а Акинфеев, отрегулировав кровать так, как ему было удобно, открыл первую книгу и принялся читать. Сюжет был довольно прост: парень и девушка люто не выносят друг друга, постоянно ругаются и не могут находиться в одном помещении дольше десяти минут, но ведут они себя так не из-за ненависти, а по причине того, что влюблены друг в друга, вот только говорить об этом боятся. История их любви происходит на космическом корабле в эпоху грандиозных сражений и войны между расой людей и инопланетных существ. Игорь пообещал себе, что дочитает хотя бы до десятой страницы, но потом и сам не заметил, как книга его увлекла. Так он и провел время за ее чтением до вечера, лишь вынужденно на что-то прерываясь, и закрыл лишь тогда, когда в палату тактично постучали. Акинфеев оторвался от книги и отчего-то почувствовал отголоски волнения, смешанные с предвкушением. За чтением книги он совсем отдалился от мыслей, что приводили его к Артему, поэтому сейчас, вспомнив о своем тайном и каком-то детском желании, он надеялся лишь на то, что за дверью стоит именно тот человек, которого он ждет. Игорь не знал, что может случиться, когда они встретятся, но парню просто хотелось его увидеть и поговорить о чем угодно, услышав знакомый голос и ощутив себя в безопасности рядом с ним. Акинфеев не отрицал тот факт, что он, может быть, просто соскучился по людям, с которыми давно не виделся и не говорил, но к Артему это чувство определенно выражалось гораздо сильнее. Игорь отложил книгу в сторону, сел удобнее и попросил гостя войти. В дверном проеме показался Федя, который завершал телефонный разговор. Он не заметил того, как парень перед ним слегка расстроился, потому что был занят очередными бесполезными разговорами с Сашей, с которым они опять не могли сойтись по одному вопросу, связанному с отгрузкой товара за рубежом. Порой ему хотелось либо скинуть все на Кокорина, чтобы он, наконец, понял абсурдность своей идеи, либо на Артема, но от этой мысли он сразу же отказывался, потому что понимал, что у босса своих дел и проблем хватает, и Федя будет уж очень глупо выглядеть, ибо именно он его помощник, а не наоборот. Смолов отодвинул телефон от уха, слыша на той стороне возмущенное бухтение Саши, и, даже не вникая в его слова, завершил звонок. — Привет, — улыбнулся он, когда, наконец, перевел взгляд на Игоря. Он прикрыл за собой дверь, а затем подошел ближе, опускаясь на всеми любимый стул. — Ну, как ты тут? — В порядке, — почти честно ответил Игорь. Наверняка Смолов все знает лучше него, а задает этот вопрос чисто из вежливости. — Тебя беспокоит что-нибудь? Игорь отрицательно помотал головой и чуть улыбнулся, благодаря за заботу. — Знаешь, — Федя закинул ногу на ногу, расслабляясь, — все уже ждут, когда ты вернешься домой. — «Все»? — Твои друзья, мы, Артем… — пояснил Смолов, сбрасывая входящий звонок от контакта «Петух». Игорь внутренне сжался на последнем слове и не знал, как можно тактично выведать у Феди информацию об Артеме. Парень не хотел, чтобы о его чувствах к боссу Зенита кто-то знал или даже подозревал, поэтому в голове стали лихорадочно проноситься предлоги, под которыми можно перевести тему в нужное русло. Но делать этого не пришлось, потому что Смолов заговорил сам. — Он не смог навестить тебя, по делам уехал. — Далеко? — поинтересовался Игорь. — В Краснодар, — на выдохе произнес Федя. — Не переживай, он скоро вернется. — Смолов вновь сбросил входящий звонок, хмурясь, а затем убрал телефон в карман, полностью сосредотачиваясь на парне. — Я вообще не просто так пришел. Артем мне за такое голову оторвет, но не пойми меня неправильно, Игорек, я хочу, как лучше. Акинфеев понял, что разговор предстоит серьезный, поэтому принял более удобную позу и кивнул. Федя никогда не делал ему ничего плохого, поэтому ждать от него палок в колеса не следовало. — Босс настоятельно просил не волновать тебя и не докучать разговорами, но… я думаю, что, пользуясь этой тактикой, мы потеряем время. Игорь… ты ведь прекрасно помнишь, что с тобой случилось, так? — Не детально, — добавил парень, — в какой-то момент мозг перестал соображать. — Но в остальном все в порядке, как я понимаю. — Смолов наклонился чуть ближе. — Я спрошу у тебя несколько вещей, но только если ты пообещаешь мне не волноваться. Не нужно накручивать себя, потому что это может плохо отразиться на твоем здоровье, ладно? Обещаешь, что не будешь цепляться за старые плохие воспоминания и держать их в своей голове после нашего разговора? Игорь немного замялся, не зная, как правильно ответить. Стоило ли ему говорить о том, что он возвращался в прошлое каждый раз, как выдавалась свободная минута? Он привык «болеть» плохими воспоминаниями, которые сами чем-нибудь вытеснялись, но прекрасно понимал, почему Федя заботится о нем и не смеет спрашивать то, что ему нужно, без разрешения. Игорь посмотрел на свои руки, прислушался к внутренним ощущениям, а затем ответил: — Все будет нормально. Смолов кивнул. Ему и самому-то не хотелось заставлять Игоря вспоминать то, что с ним было, но он оправдывал себя необходимостью найти оставшихся виновников, пока еще есть возможность выйти на след. Если дожидаться момента, когда Игорь окончательно поправится, то можно все упустить и потерять. — Ты ведь помнишь, сколько людей на тебя напало, так? — спросил Федя. — Их было четверо, и среди них была женщина. Можешь сказать, кто она такая? Игорь нахмурился, чуть поджав губы. О Виктории ему говорить совершенно не хотелось, да и тревожить воспоминания о ней — тоже. — Откуда вы знаете про женщину? — Твоя подруга, Катя, она сказала, что на тебя напало трое молодых парней и одна женщина среднего возраста. По ее словам, вы разговаривали так, будто хорошо знакомы. Кто она такая, Игорь? — Какая разница? — прошептал Акинфеев и стал смотреть куда-то в сторону. — Неважно, кто она. Ее больше в моей жизни нет. — Не мог бы ты конкретизировать? — мягко попросил Федя. — Зачем? Это… это были мои проблемы и они остаются моими. Я очень благодарен вам всем за то, что вы для меня делаете, но это… личное. — Я не претендую ни на какие подробности вашего с ней конфликта, ты имеешь право мне ничего не рассказывать, — успокоил Смолов. — Я прошу лишь несколько маленьких фактов о ней, не более. — Собираетесь найти ее? — догадался Игорь и вновь посмотрел на Федю. — Не нужно этого. — Игорь. — Как я уже сказал, она в моей жизни больше не появится, — постарался спокойно ответить парень, хотя сам мало верил в свои собственные слова. — Слушай, — вздохнув, начал Федя. — Ты знаешь, что бывает с теми, кто переходит дорогу Зениту. Просто так от нас они не уходят. Напомню, ты — наш человек, хоть и не вмешиваешься в дела Семьи, и находишься под защитой Артема. Я не говорю о том, что мы собираемся ей мстить за тебя, здесь важно именно твое решение и твое желание, Игорь. Но оставаться дезинформинованными мы не привыкли, поэтому я не прошу никаких подробностей, а хотя бы просто ее имя и то, кем она приходилась тебе или твоей семье. Обещаю, что никто ничего с ней делать не будет, пока ты этого сам не захочешь. Веришь мне? Смолов говорил убедительно, может, потому что язык хорошо подвешен был, но Игорь ему отчего-то верил. Виктория тогда ясно дала понять, что дорогу ей лучше не переходить, но и Игорь теперь не был простым мальчиком, которого угнетали дома и не давали вдохнуть даже глотка свежего воздуха. Мафия живет по своим правилам, Игорь это прекрасно понимал, как понимал и то, что его могут пичкать сладкими речами, успокаивая, а на деле совершать совершенно другое, но он так устал от обмана в своей жизни, от боли, которая преследовала его на каждом шагу, что решил довериться, и надеялся на то, что в этот раз он не оступится и не споткнется о те же грабли, которые раньше умело обходил. — Верю, — ответил Игорь и облизал пересохшие губы. — Ее зовут Виктория Александровна, фамилии я не знаю. Она была нашей домоправительницей. — Сколько ей лет? — Не знаю, — честно ответил Игорь, — за пятьдесят, но выглядит она чуть старше. У нее есть родинка на щеке. — А как давно она появилась в вашем доме? — С самого начала: когда меня забирали, она уже работала на… — Игорь замялся, вспоминая о человеке, чувства к которому были всегда противоречивыми. Парень сглотнул, облизав губы, и закончил: — На моего дядю. — Спасибо, Игорь, — улыбнулся Федя. — Ты правда оказал мне неоценимую услугу. — Я знаю, что ваше правосудие всегда наступает, — сказал Игорь, внимательно смотря на мужчину перед собой. — Но я прошу вас не трогать Катю, она здесь не причем. — Уверен в этом? — Да, — четко произнесли в ответ. — Я знаю, почему она это сделала, так что больше не нужно давить на нее. — Хорошо, — кивнул Федя, поднимаясь с места. Он достал из кармана телефон и увидел пять пропущенных. — Прости, мне уже пора ехать, но обещаю, что загляну к тебе совсем скоро. Артем просил передать тебе привет. — Спасибо, ему тоже. — Тебе привезти что-нибудь в следующий раз? — спросил напоследок Федя. Игорь отрицательно мотнул головой, потому что не хотел напрягать и без того занятых людей. На этот случай у него есть любимый друг Саша, который хоть Эйфелеву башню ему в палату принесет при должном желании. — Тогда до скорого, не скучай. Если будешь показывать успехи в выздоровлении, то выпишут тебя быстрее, так что старайся. — Федя еще раз улыбнулся и зашагал в сторону выхода, но резко развернулся, вспоминая, что приехал не с пустыми руками. — Чуть не забыл. — Он достал из нагрудного кармана пальто новый браслет и, осторожно взяв Игоря за руку, вложил его в чужую ладонь. — Вместо старого. Акинфеев оглядел предмет, который почти ничем не отличался от предыдущего, но заметил на внутренней стороне серебряной пластины гравировку «Не болей» и не смог сдержать улыбки. — Теперь точно все, — сказал Смолов и, вздохнув и предчувствуя новую порцию головной боли, тихо покинул палату Игоря, направляясь в сторону ждущей его во дворе машины. Игорь покрутил в руках браслет, все еще продолжая улыбаться, и почему-то он был уверен, что это милое послание оставил для него Артем. Его он надел сразу же, боясь нечаянно уронить, а потом принялся дочитывать последние страницы книги. Скучать после этого пришлось недолго, потому что вскоре к нему в гости нагрянули Денис с Сашей, и тогда стало гораздо веселее.

***

— Сколько раз мне тебе говорить не вести себя, как истеричка? — Истеричка? Ты сейчас это говоришь человеку, который спокойно отнесся к тому, что его назвали петухом? — Ох, а сколько раз мы через это проходили? Думаю, у тебя уже иммунитет к этому слову выработался, либо ты сам стал себя ассоциировать с петушиными, Ко-ко-корин. Саша приподнял бровь, проводя пальцем по дулу пистолета. Он был готов хоть сейчас застрелить из него Федю, но сдерживался, потому что Артем этого порыва просто не поймет. — Если бы ты нормально со мной договорился, а не вставлял каждое слово поперек моего, то я бы и не начинал повышать голос, — пояснил Кокорин. — Если бы ты умел изъясняться нормально и предлагать адекватные идеи, то этого бы не случилось, — парировал Федя. Он сидел напротив, облокотившись на спинку мягкого кресла, и наблюдал за руками Саши. — Вчера у нас чуть не возникли проблемы из-за того, что ты слишком долго думал. — Напомню, показатель моих умственных способностей гораздо выше, чем твой. — Ты знаешь, что говоришь это человеку, у которого в руках пистолет? — Знаю, — спокойно ответил Федя. — А ты, надеюсь, помнишь, что у меня есть нож. — Холодное на огнестрельное — здесь сразу ясен победитель. Я прострелю тебе голову прежде, чем ты успеешь пискнуть. — А кто сказал, что мой нож не полоснет тебе по горлу раньше? — Господа! — вклинился в разговор Денис, резко опуская поднос с едой на стол перед ними. — Вот ваш заказ. — Черышев поймал на себе два заинтересованных взгляда, а потом, выгрузив тарелки на стол, развернулся и зашагал прочь. Эти два клиента его очень напрягали, но выгнать он их никак не мог. — Ты подсыпал им яд? — тихо спросил Саша Головин, когда Денис проходил мимо барной стойки. — Нет, но хотелось бы, — устало произнесли в ответ. Саша проводил сочувствующим взглядом друга и стал искоса поглядывать на посетителей. В самый первый раз их встреча в баре состоялась еще тогда, когда приходил лишь один из них — Федя — и расспрашивал у Кати о том, что произошло. Разговаривали они не очень долго, потому что Герун говорила скомкано и односложными фразами, поэтому от присутствия зенитовца удалось избавиться быстро. Затем заявился второй — Саша — но приходил он потому, что его машина сломалась где-то неподалеку, и пока водитель решал проблему с двигателем, Кокорин решил перекусить чего-нибудь, потому что был голоден. А в третий раз эти двое пришли сюда вместе, и тогда все встало на свои места, потому что аура, которую источали оба мужчины, не предвещала ничего хорошего. Денис, как самый старший работник и негласный начальник в дни, когда нет Марио, сделать, к сожалению, ничего не мог, но настоятельно просил хотя бы не светить своим оружием в открытую и отвел клиентов за самый дальний угловой столик. Кокорин сидел спиной к общему залу, поэтому никто, кроме Феди, не видел пистолета в его руках, и остальные посетители ни о чем не подозревали, но все равно отчего-то начали расходиться раньше времени, поэтому в часы, когда бар относительно полон людей, пустовал. Денису Игорь был небезразличен; когда они с Сашей пришли его навестить, то были рады вновь увидеть чужую довольную улыбку; но его напрягал тот факт, что Акинфеев как-то связан с мафией и что теперь эти ребята чуть ли не становятся заядлыми посетителями их бара. Черышев дал себе слово, что лезть в чужие дела не будет — однажды тактично спросит Игоря обо всем, и если тот захочет, то расскажет, а нет — так нет. Единственное, что Денису хотелось, так это чтобы два зенитовца, у которых определенно есть какие-то претензии друг к другу, выясняли свои отношения вне стен бара и вообще сюда больше не совались. Черышев только вздыхал, смотря на дальний столик, и чувствовал на себе сочувствующие взгляды Саши, который был с ним полностью солидарен. Но делать было нечего, оставалось лишь ждать, пока посетители уйдут, а потом можно и самому отправиться домой. — Я вот чего не понимаю, — сказал Головин, когда Черышев вновь подошел к нему, облокотившись о барную стойку. — Как могут между собой уживаться люди с тяжелыми и противоположными характерами? — Ну, всякое бывает, — философски ответил Денис, — может, любовь сильнее. Головин скосил взгляд на дальний столик и, увидев, как два клиента вполголоса о чем-то переругиваются, вновь посмотрел на Дениса. — А если тут нет любви? — Тогда дело в обстоятельствах, при которых им приходится находиться рядом друг с другом? — Вполне может быть… вот ты бы стал выносить мое присутствие, если бы ненавидел? — поинтересовался Головин. — Не знаю, — честно ответил Денис и вздохнул. — А ты? — Вряд ли бы так вышло, что я стал бы тебя ненавидеть, — улыбнулся Саша, а потом серьезно добавил: — Но если ты захочешь забрать у меня Илью, станешь врагом народа номер один. — Какого Илью? — не понял Денис и удивленно уставился на Головина. — Этого. Саша отошел, открывая обзор за своей спиной. Он указал рукой в сторону кактуса, что стоял на полке вровень с бутылками алкоголя, и пояснил: — Познакомься, это Илья Нарядный, Илья Нарядный, это Денис. Черышев растянул губы в улыбке и не сдержал смешка. Он посмотрел сначала на кактус, украшенный фонариками, который сам же принес, а потом на серьезное лицо Саши и рассмеялся. — Хорошо, я принял к сведению. Денис на протяжении нескольких минут наслаждался тишиной и иногда следил за тем, как два его клиента опустошают тарелки с едой. Он оторвался от барной стойки тогда, когда его попросили принести счет, а заодно и забрал грязную посуду. Сегодня он был в роли официанта конкретно для этих господ и радовался, что они ничего не натворили. Головин чертыхнулся, вспоминая, что забыл сбегать и разменять деньги в магазине. Денис его за это, конечно, не убьет, но по голове точно не погладит. Саша, крадучись, зашел в служебное помещение, взял свою куртку с мешком монет в кармане, леденец из вазочки со сладостями, а затем направился на выход, каждый раз озираясь и не желая попадаться на глаза Денису. — И куда собрался, не попрощавшись? — произнес Черышев, который все-таки заметил быстро удаляющегося друга и сразу смекнул, в чем дело, потому что мелочь в кармане гремела знатно. — Воздухом подышать, — неумело оправдался Головин и, скованно улыбнувшись, дал деру, но на выходе нечаянно врезался в чью-то спину. Наткнулся он на Кокорина, который выходил из бара вместе со Смоловым. Взрослый Саша так удивленно посмотрел на молодого Сашу, что у того аж руки от нервов затряслись. Мафия ему никогда не нравилась, поэтому он понимал, что за любым, даже дружелюбным взглядом у этих людей может скрываться желание убить. — Прошу прощения, — произнес Саша и всучил в руку Кокорина леденец, утащенный из вазочки. Он не стал объяснять свой поступок еще одним желанием извиниться, а сразу же рванул в сторону магазина, который должен был закрыться уже через десять минут. Кокорин стоял в ступоре некоторое время, а затем посмотрел на то, что теперь находилось у него в руках. Он осмотрел леденец, а затем повернулся в сторону терпеливо ждущего Смолова и произнес, показывая сладость: — Ты тут всех в городе подговорить решил, придурок? Федя сначала не понял, в чем дело, а затем, когда до него дошло, прыснул и засмеялся во весь голос. У Саши в руках находился красный леденец в форме петуха.