Сломанное солнце

Часы, висящие на стене, тикали слишком громко, мешая сосредоточиться или хотя бы нормально расслабиться. Раньше Артем никогда не замечал, насколько раздражительно они могут звучать: наверное, это происходило из-за того, что в комнате он появлялся очень-очень редко, проводя все свое время либо в кабинете, либо в разъездах, — но снимать их со стены он не хотел, потому что это был один из первых подарков Кристины, а все, что Артем получал от нее, было слишком памятным. Конечно, можно было как-то остановить этот чертов маятник старых антикварных часов, но был риск что-то сломать, а это расценивалось еще хуже, чем с каждым часом нарастающая головная боль от слишком монотонного звучания, раздающегося в звенящей в ушах тишине. Дзюба вздохнул. Рана, которую он получил в перестрелке, была серьезной, поэтому Черчесов запретил боссу ходить даже по дому, а в особенности заглядывать в свой кабинет. Все необходимое, если уж у Артема есть желание заняться работой, Станислав Саламович был готов принести в спальню, но уж никак не собирался куда-то его отпускать или давать выезжать на важные и незапланированные встречи. Мужчина прекрасно знал, чем может обернуться любая такая поездка, а хоронить своего чуть ли не названного сына раньше времени он не собирался, поэтому не сбрасывал со счетов даже тот план, по которому Артема привязывают к кровати, чтобы он не сбежал. Дзюба даже и не собирался этого делать. За день по его импровизированному распорядку дня Артем успел уладить пару локальных и мелких проблем, покопаться в небольшой стопке бумажек и проспать несколько долгих часов из-за лекарств, которые вводились ему внутривенно. Несмотря на то, что Артем не выходил из комнаты даже тогда, когда она проветривалась, он старался контролировать буквально все, что происходит, поэтому первым же делом выяснил, где Игорь и что он делает, а затем проследил чуть ли не за каждым шагом своих подчиненных. Так же он узнал от Феди, что тот внепланово вылетел в Америку и собирается помочь Саше выпутаться из всей ситуации и не натворить больших дел. В идеале, конечно, хорошо было бы позвонить ему и поговорить, но Артем решил отложить это на некоторое время; в конце концов, если бы что-то случилось, он бы наверняка об этом узнал. Лежать в постели и ничего не делать, слушая лишь мерное тиканье уже раздражающих часов, дело довольно трудное, даже если отвлекаться на телефон или пытаться посмотреть какой-то фильм. Это Артем понял буквально сразу, равно как и то, что мысли об Игоре в голову все равно лезут. А еще Дзюба скучал каждый раз, когда парень пропадал либо в баре, либо на сеансах у Ерохина, но он хотя бы мог быть уверен в том, что с ним все в порядке. После очередной порции не слишком продолжительного сна Артем проснулся весь мокрый. Тело было неприятно липким, волосы слишком влажными, да и кровать пропиталась потом, поэтому в приоритете стояла еще и смена постельного белья. Звать кого-то ради этого дела ему ужасно не хотелось, да и смысл, если он способен сделать все сам, пусть и при этом его немного пошатывает. В конце концов, мышцам тоже нужна какая-то разминка, да и никто не заметит, если он вдруг встанет с кровати и сходит в душ. Подняться получилось не так уж и просто, но, простояв пару минут в вертикальном положении, держась за прикроватную тумбочку, Артем понял, что все не так уж и плохо. Он провел рукой по животу, подмечая, что определенно скинул пару килограмм, взъерошил липкие волосы и стал думать о том, как бы избавиться от бинтов и где-то достать новые так, чтобы Черчесов об этом никогда не узнал. Конечно, он мог позвать одного из охранников и пригрозить ему смертью, если он что-то ляпнет, но в подобном состоянии его слова расценивались бы больше как угроза пятилетнего мальчишки, которому не дали ту конфету, которую он хотел. Все прекрасно знали, что босс в периоды болезней или каких-то травм становится похож на ребенка. Но отступать от своей цели Артем в любом случае не хотел, поэтому уверенно схватился за ножницы как раз в тот момент, когда в дверь постучали. Можно было притвориться мертвым (спящим), сделать вид, что в комнате никого нет, быстро залезть в кровать, стараясь игнорировать боль, и изобразить прилежного и послушного пациента, который соблюдает постельный режим и ничего не нарушает, но измотанный организм Артема, который вновь захотел потащить его спать, оставил своего хозяина стоять на месте и не двигаться, держа в руке лишь зажатые между пальцев ножницы, которыми он почти что начал резать бинты. Стук повторился. Артем вздохнул и понял, что делать нечего. — Да? — неуверенно проговорил он, искренне надеясь, что там не Черчесов. Впрочем, мужчина мог и вовсе дальше молчать, надеясь, что гость вскоре уйдет, но почему-то поздно об этом подумал. — Артем Сергеевич, — тихонько и с самого порога начал Игорь, который только недавно вернулся после очередного сеанса у Ерохина. Он не хотел зря беспокоить Дзюбу, но желание проведать его все-таки каждый раз пересиливало. — А, это ты, Игорек, — выдохнул Артем, понимая, что бояться нечего. Парень вряд ли проболтается Черчесову о его маленьких шалостях, поэтому волноваться не стоит. Наверное. Игорь тихо прикрыл за собой дверь и подошел ближе. Он облизал губы и посмотрел на ножницы в руках мужчины, хмурясь, потому что понял, что тот собирается делать. Затея эта была глупая, ибо бинт хоть и немного пропитался кровью, но спасал рану от попадания всякой заразы в нее. — Вы что делать собрались? — поинтересовался Акинфеев, делая еще несколько шагов ближе. — Решили сами себе устроить перевязку? — Посмотри на меня, — обреченно выдохнул Дзюба, корча страдальческую мину, — я ужасно сильно хочу сходить в душ и лечь в нормальную кровать, которая, может, и не будет пахнуть альпийскими лугами, но, по крайней мере, будет чистой, а белье перестанет липнуть к коже. — И почему вы никого не позвали помочь вам? — приподнял бровь Игорь и сделал несколько неуверенных шагов вперед, видя, как мужчина подзывает его свободной рукой. Он подошел недостаточно близко, но все расстояние, которое отделяло их друг от друга, сократил сам Артем в один шаг, немного наклоняясь и оставляя легкий чмок на лбу парня. Этот жест Игоря действительно смутил, но он остался совершенно невозмутимым. — Рассчитываете на то, что сможете подкупить меня, чтобы я не рассказал о ваших проделках? — Нет, я просто соскучился, — честно ответил Артем, видя, как Игорь слегка улыбается, — но действительно надеялся на то, что эта тайна теперь умрет вместе с нами. — Может, мне как-то помочь? В ящике стола есть чистые бинты, поэтому я… мог бы попробовать… — парень замешкался, не зная, как дальше продолжить. Помочь любимому человеку хотелось, но в то же время Игорь понимал, что в какой-то степени будет чувствовать себя неловко, если вдруг сделает что-то не так. Может, он и умело обрабатывает раны какими-нибудь мазями или растворами, но с бинтами ему приходилось встречаться всего пару раз, поэтому иногда они спадали или давили из-за того, что перевязка была произведена неверно. — Я буду только рад, — кивнул Артем, улыбаясь краешками губ. — Но сначала было бы неплохо все-таки сходить в душ. — Он вручил ножницы в руки Игоря и замешкался, потому что не до конца договорил то, что хотел. Артем мог бы отвесить себе оплеуху за это, но слова все-таки вырвались раньше, чем он смог себя остановить. — Не хочешь составить мне компанию? — почти шепотом, без каких-либо издевок спросил он. — Я… мне с вами… — Не подумай ничего такого, — поспешил оправдаться Артем, осторожно беря руки Игоря в свои. — Я совершенно ни на что не намекаю, а просто… просто хочу, чтобы ты перестал меня стесняться, потому что мне нечего скрывать. — Он стал в успокаивающей манере водить большими пальцами по немного шершавой из-за мороза коже рук. — Ты можешь отказаться, если не хочешь. Я не буду давить на тебя и заставлять. Игорь прикусил нижнюю губу, начиная ее пожевывать. Им действительно было бы неплохо сблизиться и хотя бы начать чувствовать то, что они состоят в каких-то особых отношениях. Акинфеев, безусловно, верил мужчине, но в то же время подумал о том, что перестать стесняться нужно не Артема, а себя. — Хорошо, — кивнул он и увидел, как Артем широко улыбается, словно ему только что дали вкусную конфету. Дзюба чужих рук не отпустил, лишь перехватил одну из них, свободную от ножниц, в свою ладонь и крепко сжал, боясь, что Игорь либо передумает и станет вырываться, либо вовсе куда-то исчезнет. Он направился в сторону ванной комнаты, даже не чувствуя того, как парень внимательно рассматривает его спину и, наверняка, татуировку, которая сейчас была наполовину скрыта бинтом. — Почему тигр? — внезапно спросил Игорь, когда они зашли в ванную комнату и Артем прикрыл за ними дверь. — Это что-то значит? — Там должен был быть лев, как один из знаков нашей семьи, но я остановился на тигре, — ответил он. — У всех мужчин в моей семье были подобные татуировки, а я в свое время захотел выделиться, наверное, поэтому выбрал тигра, который ничуть льву не уступает. Впрочем, царь животных у меня тоже есть. — Где? — полюбопытствовал Игорь, потому что тема показалась ему действительно интересной. Артем оглянулся, словно их мог кто-то подслушать. Он заговорщицки подозвал парня ближе к себе и, хитро сощурившись и слегка прикрыв себе рот ладонью, зашептал: — Только никому-никому не говори об этом, — предупредил Артем. Игорь лишь только кивнул, готовый услышать один из величайших секретов. — На пятке, — прошептал мужчина в самое ухо и отстранился, с улыбкой наблюдая за реакцией. Акинфеев сначала качнул головой в знак того, что все услышал, а затем как-то неуверенно поднял свой взгляд на Дзюбу и приподнял бровь, словно спрашивая, правильно ли он понял. Артема позабавила подобная смена выражений на чужом лице, и он усмехнулся. — Вы… серьезно? Артем уверенно кивнул. — Только никому, ты обещал. Игорь вздохнул. Раскрывать столь важный секрет он точно не станет. Мужчина подошел к душевой кабине и, предварительно поинтересовавшись у парня, в какой температуре он предпочитает мыться, отрегулировал воду и включил ее, чтобы тишина вдруг не стала какой-то неловкой. — Рана могла прилипнуть к бинтам, поэтому лучше разрезать их прямо в душе, чтобы лишний раз не травмироваться, — сказал он и принялся стаскивать с себя штаны, стараясь резко не наклоняться. — То есть… мы полезем туда вместе? — немного осторожно поинтересовался парень. — Игорь, если ты против этого, то все еще можешь уйти, я не собираюсь… давить на тебя. Но если ты все-таки согласен, но стесняешься, я могу отвернуться. Откровенно говоря, Игорю не хотелось, чтобы Артем видел, как он раздевается. Он все еще стеснялся самого себя, своего тела, которое было покрыто шрамами и синяками в области ребер, кои до конца еще не сошли, боялся, что вдруг может как-то не понравиться или оттолкнуть своим внешним видом. Но затем парень вспомнил слова психолога, его рекомендации и понял, что если продолжит постоянно закрываться и опасаться чего-либо, то так и не сможет перестать жить в постоянном страхе и комплексах. Отвечать парень не стал, он лишь отложил ножницы, чтобы они не мешались, и стал стаскивать с себя свои джинсы, вторя Артему. Следом он перешел к кофте, но снимал ее, слегка замешкавшись, потому что хоть и был уверен в правильности своих действий, но все еще стеснялся и благодарил Артема за то, что тот, может, и таращится, но не открыто. Не смотреть Дзюбе было трудно: это словно перед худеющим поставить кусочек любимого торта и надеяться на то, что он не будет бросать на него жадные взгляды. Артем не считал, что тело Игоря выглядит ужасно, напротив, он находил его невероятно красивым, пускай на коже и затухали краски синяков и виднелись бледные шрамы от порезов и разных травм. На самом деле, подобная картина не вызывала отторжения — Артем захотел во что бы то ни стало защитить Игоря и больше никому не позволить сделать ему больно. — Ты… очаровательный, — вырвался у немного смущенного Дзюбы комплимент, и он поспешил занять себя каким-нибудь делом и окончательно разделся. Игорь на подобную реплику постарался никак не реагировать, но почувствовал, что щеки начинают согреваться: то ли от поднявшейся в ванной температуры, то ли из-за прилившей к коже крови. Игорь облизал вдруг пересохшие губы, снял с себя последний предмет одежды и остался полностью нагой. Парень не ставил себе установки не смотреть на мужчину, потому что соблазн был слишком велик, но все равно сделал это лишь тогда, когда Артем повернулся к нему спиной, абсолютно голый и такой… величественный. — Мне ножницы с собой брать? — тихо поинтересовался Игорь, прилипая взглядом к чужой спине и пояснице. — Руками или зубами будет трудно бинты резать, — весело ответил Артем и ступил в душевую кабину, чуть прикрывая дверь за собой, чтобы капли от льющейся воды не попадали на пол. Игорь выдохнул, набрал больше воздуха в легкие, словно приготовился к прыжку в неизвестность глубины океана, взял с собой чертовы ножницы и последовал за мужчиной, от волнения кляня себя так, как это обычно делал дядя. Дверь окончательно закрылась, оставив двух человек в маленьком пространстве душевой кабины. Назад пути уже нет. Приятная, немного непривычная горячая вода окутала тело, вызвав сначала волну мурашек из-за того, что пара внезапных струй проехалась от макушки по затылку и шее. Внутри оказалось очень тепло, а еще пахло вкусно какими-то шампунями или мылом, которое еще даже не успели открыть. Артем не стоял слишком близко, потому что размеры душевой это позволяли, но парню все равно казалось, будто они чуть ли не притерлись друг к другу. Кожу обжигало даже такое расстояние. Игорь не знал, куда ему смотреть: перед собой, упираясь взглядом в чужое тело, наверх, всматриваясь в красивые улыбающиеся глаза, или вниз, избегая всех «неудобных моментов» и стараясь таращиться на свои собственные ноги. Он не понимал, стоит ли ему сразу начать резать бинты или подождать, пока они хорошенько намокнут, чтобы снимать их было не так больно, если они вдруг прилипли к ране. Артем не делал никаких действий и ничем не облегчал задачу, и от этого становилось вдвойне неловко и стыдно, потому что он совершенно растерялся, а в голову не пришло ни одного нормального решения выхода из этой ситуации. Он сглотнул, перехватив ножницы удобнее, и слишком резко поднял голову наверх, чуть не врезавшись головой в подбородок Артема, когда тот начал говорить слишком внезапно. — Ну, — улыбнулся он, — я полностью в твоем распоряжении. Можешь приступать, если ты, конечно же, не думаешь о том, как будет правильнее всего всадить в меня ножницы. — Да я и не... — не договорил Игорь, потому что понял, что мужчина просто шутит. Он кивнул, выдыхая, и услышал мягкое, какое-то даже нежное: «Просто расслабься». Можно было бы начать резать со спины, да вот только Игорю не хотелось, чтобы Артем поворачивался. Он надрезал несколько слоев бинта и принялся осторожно снимать их, чтобы ненароком не повредить рану или порезы вокруг нее. Прикасаться к чужой коже было приятно, и порой Игорь даже тормозил, чтобы чуть дольше наслаждаться этими моментами. Он бережно стягивал бинты, разматывая их аккуратно и как-то даже медленно, внимательно наблюдая за тем, как белая кровяная марля постепенно исчезает и оголяет чужую кожу. Игорь застыл почти в самый последний момент, когда оставалось сделать всего несколько движений руками, чтобы окончательно снять бинт, и просто несколько долгих секунд наблюдал за тем, как спокойно поднимается и опускается грудная клетка Артема. Прийти в себя получилось лишь тогда, когда мужчина мягко провел своей рукой по чужим волосам. Рана оказалась заботливо заклеена другой небольшой марлевой повязкой, которую Игорь трогать не стал, чтобы туда не так сильно попадала вода. Он покрутил в руках ножницы, а затем заинтересованно посмотрел наверх, на Артема, без слов вопрошая, что ему делать дальше. Дзюба лишь забрал канцелярский предмет из чужих рук, сгреб ногой все бинты и, на несколько секунд открыв дверь, отправил все это за пределы душевой кабины. — Не хочешь в медицину? У тебя отлично получается. — Получается что? Снимать бинты? — спросил Игорь и не сдержался, улыбаясь. Артем кивнул, довольный тем, что парень перестал быть таким напряженным. Он протянул руки и осторожно положил их на чужие плечи, словно спрашивая, можно ли ему сделать что-то еще. Игорь несколько секунд смотрел в чужие глаза, а затем сделал тот самый шаг вперед, разделяющий их все это время, и приник к теплому телу, чувствуя, как вода начинает скатываться практически по одной его спине. Они обнялись. Некрепко, словно каждому давая возможность в любой момент отстраниться, но стоя слишком близко друг к другу, согреваясь о чужую кожу и чувствуя каждый стук сердца о грудную клетку. Артем смотрел в эти темные, чертовски красивые карие глаза, которые сейчас отливали чем-то янтарным и постоянно притягивали к себе взгляд. Он не мог сдержать улыбку, видя это умиротворенное, совсем не боязливое выражение чужого лица, и с каким-то упоением наблюдал за тем, как ручейки воды скатываются по носу и щекам, оглаживают губы и подбородок, пропадая уже где-то внизу, куда совершенно не хотелось смотреть. Артем был взбудоражен, возбужден, но лишь на эмоциональном уровне, потому что чувствовал себя невероятно счастливым от того, что может держать любимого человека в своих руках и видеть то, как он ему улыбается. А Игорь почувствовал себя спокойно и в безопасности. Когда ему самому захотелось чего-то иного, он потянулся наверх, встречаясь с чужими губами, и неумело поцеловал, даже не сомневаясь в том, что ему ответят. В этом жесте не было никакой страсти, поцелуй вышел медленным, размеренным, в какой-то степени даже слегка ленивым, но не лишенным никаких чувств, которые, на самом-то деле, лились через край и не смывались даже горячей водой. Игорь прижимался сильнее, помня о чужой ране, задыхался, когда вода попадала в рот или поцелуй слишком затягивался, но инициативу не прерывал, а наслаждался всем, что может как и получить от Артема, так и дать ему сам. Когда губы окончательно припухли от немного неумелого длительного поцелуя, который сопровождался легкими и игривыми укусами, Игорь лишь разместил свою голову на чужой груди и стоял, улыбаясь и утопая в чужих крепких объятьях. Они вышли из душа, даже не пытаясь понять, сколько провели там времени вместе. Никто не произносил ни слова, потому что обо всем говорили одни только действия, взгляды и легкие поцелуи в лоб или макушку головы. Игорь сам вытирал Артема махровым полотенцем, взъерошил ему пахнущие шампунем волосы и накинул полотенце на плечи, оставив сидеть на бортике находящейся рядом ванны. Он выскользнул из ужасно теплой комнаты в чем мать родила, сменил постельное белье и сделал мужчине перевязку, обработав рану обычной перекисью, потому что ничего другого рядом не нашлось. Речи о том, чтобы одеться, даже не шло. Они легли в чистую постель вместе, полностью обнаженные и расслабленные после горячего душа. Артем не собирался ничего делать, лишь обнял внезапно податливого Игоря со спины и оставил поцелуй у него на плече, почти что мигом проваливаясь в сон. Проспали они в обнимку до утра. Лишь только ночью Игорь проснулся и, откинув одеяло, тайком заглянул под него, светом от фонарика вглядываясь в то, что было скрыто одеялом. Артем не обманул: на его правой пятке была изображена мордочка льва, а ближе к пальцам располагался шрам в виде клейма фамильного герба и рассыпанных звезд Зенита.