***
Игорь стал медленно приходить в себя, разлепляя глаза. Голова немного гудела, а пространство вокруг до конца не ощущалось; это было понятно даже в лежачем состоянии, потому что что-то мягкое под спиной то и дело куда-то уплывало. Он медленно поднялся и сморщился, ибо левый висок прострелило болью. Игорь стиснул зубы. Ощущение было такое, словно он несколько дней подряд пил, а в последний раз решил осилить целый ящик алкоголя. Его неудачный опыт, связанный с выпивкой, определенно запомнится на всю жизнь, но даже во время похмелья голова не ныла так, как сейчас. Акинфеев облизал губы. Он бы не отказался попить. Стакан оказался рядом. Жажда была сильная, но Игорь сперва понюхал воду, хотя это мало поможет, если внутри размешан яд. Он сделал несколько глотков, прикрыл глаза, и почувствовал, что стало немного лучше. Игорь ничего не помнил. Не нужно долго рассматривать помещение, чтобы понять, что ты его никогда не видел, поэтому вопрос, как он здесь оказался, оставался открытым. Последние сутки словно вычеркнули из головы, и восстановить их было трудно в силу пульсирующей в висках боли. Комната была просторной, но не особо заставленной. В углу стоял комод, у окна кресло с маленьким столиком, кровать, на которой Игорь оказался, и прикроватная тумбочка. На стенах висела пара картин с пейзажами и небольшой настенный светильник. Окна были плотно занавешаны. Комната выглядела совершенно необжитой, и Игорь понял: это гостевая. Он поднялся с кровати, превозмогая боль, слегка потянулся, возвращая телу способность нормально двигаться, и подошел к двери, дергая за ручку. Вопреки всем ожиданиям, дверь оказалась открытой, что очень удивило Акинфеева и заставило остановиться. Он простоял так несколько секунд, прежде чем сделать шаг вперед и оказаться в коридоре. Пусто. Большой коридор ярко освещался красивыми люстрами, кои, кажется, были созданы несколько веков назад. Ковер под ногами казался слишком мягким по сравнению с тем, что было Дома — в особняке, а стены выкрашены в приятный бордовый цвет. Здесь все было иначе. Игорь осмотрелся. «Его» комната была практически в самом конце коридора, поэтому выбирать, куда идти, не пришлось. Складывалось ощущение, что он попал в какой-то отель с призраками, в который никто не ездит, потому что боится. Тишина стояла гробовая, немного давила на уши и заставляла чувствовать себя некомфортно. Акинфеев привык вести себя тихо, но одно дело, когда ты делаешь это сам, другое — когда окружающая обстановка. С каждым шагом все больше становилось не по себе. Кажется, вчера он должен был провести весь день дома после ночной смены в баре. Артем уехал, Саша с Денисом работали, Смолов находился в Москве, так что Игорь был представлен самому себе. Дома персонала стало еще меньше, и многие рабочие помещения стали пустовать. Игорь собирался немного развлечься и побродить по особняку, чтобы скрасить свой день, почитать, а затем приготовить легкий ужин и завалиться спать. Видимо, где-то на середине исполнения всех его планов что-то пошло не так. От воспоминаний левый висок прострелило новой порцией боли. С утра он точно проснулся в кровати и пошел в душ. Потом Игорь спустился вниз и, кажется, сделал себе яичницу, особо не заморачиваясь в ее приготовлении. В восточном крыле находилась библиотека, занимающая два этажа. По размеру она была маленькой, напоминала обычную комнату в хрущевке с высокими потолками, зато шкафов и полок с книгами здесь было много. Игорь решил расположиться на островке второго этажа, свесив ноги вниз, и читал Булгакова, произведения которого понравились ему еще в школе. А потом… кажется, потом все. Акинфеев остановился, потому что мертвецкую тишину коридора что-то нарушило. Он прислушался, пытаясь найти источник звука, и понял, что он где-то рядом. По правую сторону находилась дверь, которая, кажется, была приоткрыта. Приближаясь к ней с каждым шагом, Игорь все четче слышал чье-то неразборчивое бормотание. Парень осторожно приник к двери, потому что резко открывать ее было бы глупо, и прислушался. — Это же… — он удивленно расширил глаза и несколько секунд стоял неподвижно, боясь сделать хоть одно лишнее движение, которое может перекрыть звуки, доносящиеся из комнаты. Ему всерьез показалось, что он знает, кому принадлежит этот голос. Игорь выдохнул и дотронулся до холодной ручки, намереваясь открыть дверь. Напряжение чувствовалось во всем теле, боль в голове стала пульсировать сильнее. — Стой, — резко раздался голос позади. — Уже очнулся? Акинфеев вздрогнул и обернулся, смотря в глаза совершенно незнакомого человека. — Тебе туда нельзя. Пошли, — произнес он и с нажимом добавил, видя, что парень перед ним словно оцепенел: — Живо.***
В кабинете было приятно и тепло. В любой другой ситуации можно было бы откинуться на мягкое кресло, выпить чашку чая и расслабиться с какой-нибудь книгой в руках, но сейчас Игорь чувствовал себя иначе. Он вновь напрягся под изучающими взглядами мужчин, что были неподалеку, и понимал, что ждать от них чего-то хорошего, вероятно, не стоит. — Голова не болит? — спросил один из них. Игорь перевел взгляд на мужчину и немного нахмурился. Тот прекрасно знал, что болит, поэтому не стоило оттягивать разговор ненужными фразами. — Позже принесу тебе таблетку. Итак, — он хлопнул в ладоши и поправил очки, — тебе есть, что рассказать нам, Игорь? — прозвучал риторический вопрос. — Для начала я хочу понять, где вообще нахожусь и кто вы такие, — ответил Акинфеев. — Верно, мы как-то не представились. Это Сергей Николаевич, глава ЦСКА, а я, Кирилл Анатольевич, его правая рука. Будем знакомы. Игорь кивнул. — А теперь к делу. — Он обошел стол и сел на его край. — Некоторое время ты работал в баре, который находится во владении у Марио Фернандеса. Ты с ним точно знаком. Примерно месяц назад он стал реже появляться на работе, а затем и вовсе пропал. Но спустя некоторое время мы его нашли. Он сам объявился. Догадки Игоря оказались правдивыми. Тогда, в коридоре, за дверью был слышен знакомый голос, и парню показалось, что он принадлежал Марио. Он как раз хотел приоткрыть дверь, чтобы убедиться, но его прервали. Главным было то, что Фернандес жив. Камень с души упал. — Марио вернулся в плохом состоянии. Его тяжело избили. Набабкин прервался, ожидая, что Игорь что-то скажет. Но он молчал. — Мы знаем, кто это сделал, — проговорил Кирилл, — и знаем, кто нанял этого человека. Игнашевич достал из ящика папку и несколько фотографий. Кажется, за весь разговор он не собирался проронить ни слова, оставляя допрос на Набабкина. Кирилл взял из рук босса материалы и положил на кофейный столик прямо перед Акинфеевым, чтобы тот посмотрел. Игорь взял две фотографии. На одной из них были запечатлены они с Денисом, на другой фотографии отображался приближенный кадр с первой. Если честно, он не совсем понимал, как это может быть связано с Марио, потому что в тот день Игорь всего лишь принес Денису их совместные распечатанные фотографии. — Я не понимаю, — произнес Игорь, нахмурившись. — Приглядись ко второй фотографии. Ты что-то передавал Денису в зенитовском конверте, после получения которого он каким-то образом решил избить Фернандеса. Не объяснишь? Парень опешил, действительно не ожидая такого услышать. Его не особо волновало то, что могут подозревать его, гораздо важнее казалось то, что они подозревают Дениса. Дениса, который души не чаял в Марио и был готов для него на все. — Мне кажется, вы ошибаетесь, — произнес Игорь, облизав губы. — Да, это конверт Зенита, н-но я использовал его лишь потому, что ничего другого рядом не было. В нем лежали обычные фотографии с нашей прогулки. — Возможно, — согласился Набабкин, кивая и поправляя очки, — но сейчас ты это никак не докажешь. — Как и вы не докажете то, что в конверте лежало что-то, что могло навредить Марио. Хотите сказать, что я заказал его у Дениса? — Складка между его бровей стала отчетливее. — Да, мы не можем заглянуть в конверт и убедиться в том, говоришь ли ты нам правду. — Набабкин вновь согласно кивнул. — Но слишком много фактов говорит об этом. Может, ты действовал не по своей инициативе, а как представитель Зенита. — Представитель? — Игорь фыркнул. Это звучало абсурдно. На деле же у ЦСКА были все основания подозревать как и Зенит, так и самого Игоря, который был связан с лидером. Если учесть тот факт, что сделки, в которых Марио принимал участие, частично срывались и не проходили гладко, а остальные партнерские отношения ЦСКА с Зенитом все больше подрывались, то вполне логично, что Дзюба решил устранить или припугнуть человека, который напрямую связан с верхами ЦСКА. — Почему бы вам сперва не поговорить с самим Денисом, раз вы знаете, что это сделал он? — Мы хотели, но, к несчастью, нас опередил Зенит. Зато в наших руках теперь ты. — Хотите использовать меня, как наживку? Набабкин рассмеялся. Парень думал наперед даже за них самих. — Игорь, — он наклонился, — если ты сейчас скажешь нам правду, то можешь быть уверен, что не пострадаешь. Если продолжишь врать, то с тобой перестанут обращаться как с гостем. — Мне нечего вам говорить, — отрезал Акинфеев, — потому что той правды, которую вы хотите от меня услышать, не существует. Я отдал Денису фотографии, и это никак не связано с Зенитом. Набабкин вздохнул, неудовлетворенный ответом. Он снял очки и потер переносицу. В дверь постучали. В кабинет почти сразу вошел охранник, неся зеленую папку в руках, на которой была изображена какая-то эмблема. С такого ракурса и расстояния разглядеть, что на ней, у Игоря не получилось. Папка попала в руки сначала к Набабкину, а затем и к Игнашевичу. — Это Локомотив, — тихо произнес он, но Акинфеев все услышал. Сергей открыл полученный документ и бегло пробежался по строчкам. Листов было совсем немного, зато информация — ценная и важная. Он нахмурился. — Здесь сказано, — проговорил Игнашевич, и Игорь вздрогнул от резкости его голоса, — что осенью в Санкт-Петербурге пропали три человека, которые приходили к Марио в бар, когда ты там работал. Также здесь говорится о том, что эти парни всячески тебя доставали. А после того, как тебя видели с боссом Зенита, они исчезли. Тело Игоря пронзили фантомные боли. Он прекрасно понимал, о чем идет речь, и очень жалел, что не может по желанию избавиться от них. — Одним из пропавших людей был двоюродный племянник нашего друга из Локомотива, — продолжил Игнашевич. — И оказывается, Артем Дзюба наводил о нем справки незадолго до его исчезновения. Не хочешь как-то прокомментировать эту ситуацию? Игорь сжал губы в полоску. Ему нечего было сказать, ведь он понимал, к чему клонит Сергей. — В общем, этот факт лишний раз доказывает, что Зенит играет не по тем правилам, по которым должен был играть. Так что, Игорь, хорошенько подумай над тем, что сказать нам при нашей следующей встрече, — подытожил он и перевел взгляд на охранника. — В подвал его. Акинфеева под руки подхватили сразу, причем довольно болезненно, чуть не вывихнув плечо. Парень решил не сопротивляться, ибо понимал, что это бесполезно. Охранник был больше него и в несколько раз сильнее, а зарабатывать на своем теле лишние синяки и переломы не особо хотелось, хотя Игорь и понимал, что привык к ним с детства. Вниз его вывели быстро, и железная дверь, которая с тяжелым звоном закрылась за его спиной, была только первым препятствием на пути к свободе.***
— Я чувствую себя неуютно. Денис обернулся. Саша важно стоял на сиденье кресла и рассматривал картину на стене. Руки у него находились за спиной, а взгляд словно зацепился за какую-то одну точку, что еще больше придавало ему задумчивый вид. — Я тоже, — честно ответил Денис. Сейчас они находились в просторной гостевой комнате в доме у Дзюбы. — Но придется потерпеть. — Почему? — спросил Саша и перестал рассматривать картину на половину стены. — Что? — не понял Черышев, потупив взгляд. — Почему мы должны находиться здесь? Никто из вас мне так и не дал вразумительного ответа. — Слушай, Саш, я не думаю, что это хорошая тема для разговора… — Я должен знать, — отрезал Головин и спрыгнул с кресла. — Я часто мирился с тем, что меня считали наивным или недалеким, но мне не все равно. Дело же касается не только меня, но и Игоря. Тебя. Денис вздохнул, проводя рукой по волосам. Саша был прав, а врать ему искренне не хотелось. В конце концов, если парень захочет, он и уйти может, а этого лучше не допускать, потому что ситуация вокруг начала набирать обороты. Черышев зажевал губу и провел рукой по зеркальной поверхности кофейного столика, наблюдая за тем, как отражаются небольшие ссадины от ногтей на внутренней стороне его ладони. — Артем Сергеевич считает, что мы можем быть в опасности. Вероятнее всего, кто-то похитил Игоря и может добраться до нас тоже. Здесь безопасно. Головин иронично вздернул бровь, словно услышал какую-то глупость, и, подойдя ближе, сел на пол в позу лотоса недалеко от ног Дениса. — Мы ведь можем за себя постоять, разве нет? — Если эти люди такие же влиятельные, как и место, где мы сейчас находимся, то вряд ли. Осторожность нам сейчас не помешает, ты же понимаешь? Саша кивнул. Он немного поерзал на мягком ворсе ковра и, упершись локтями в колени, похлопал себя по щекам. Ему казалось, что все-таки что-то тут нечисто. Денис уже около месяца ходил, как в воду опущенный, а сейчас так вообще заметно переменился, и вряд ли основная причина была лишь в пропаже Марио. — Ты мне что-то недоговариваешь, — твердо заявил он и сощурился. Денис вздернул бровь. — Я знаю, что ты привык решать все сам и никого не волновать, но, может, все-таки расскажешь, в чем дело? — Да все нормально, — отмахнулся Черышев. Саша нахмурился и только серьезнее посмотрел друга. — Я просто… устал. — Ты устал из-за того, что нормально не спишь ночами. Раньше такого не было. — Он стал раскачиваться взад-вперед. — Просто… — Денис не знал, как продолжить, потому что не знал, как люди начинают свои рассказы о том, что они по-крупному облажались. — Кое-что произошло. Саша похлопал глазами. Денис сцепил руки в замок. — Я даже не знаю, как тебе все объяснить, — он набрал больше воздуха в легкие. — До переезда в Санкт-Петербург я жил в Москве у людей, которые… были жестокими. Моральные принципы для них практически ничего не значили. Мне эта система не нравилась, я сопротивлялся ей, как мог, но просто взять и уйти не мог, потому что на этих людей работал мой отец, а я был несовершеннолетним. — Денис посмотрел на шрам у костяшек пальцев. — Потом, конечно, мне удалось выбраться и переехать, и с тех пор я думал, что все позади… но ошибся. Недавно один из тех людей нашел меня и заставил кое-что сделать. — Черышев напрягся, сильнее сжимая руки между собой. — Кое-что плохое. — Что? — тихо спросил Саша, все это время внимательно слушающий друга. — Он угрожал мне тем, что сделает больно тебе и тем, кто мне дорог. — Денис серьезно посмотрел на Головина. — Я не мог так рисковать, понимаешь? Они… Спартак не любит шутить… — Погоди, Спартак? Денис, я не понимаю… — У меня не было выбора, — повторил Черышев, и на его лице отразилась боль. Он сморщился от неприятных воспоминаний и постарался медленно выдохнуть. — Потом они бы добрались не только до меня, но и до других. Я знаю, о чем говорю, и этот риск был слишком велик, понимаешь? — с надеждой спросил Денис. Внутри разрасталось зернышко страха. — Я понимаю и не виню тебя, — мягко сказал Саша, видя, в какое состояние друг может впасть. Он придвинулся чуть ближе и положил руку на его колено. — Что ты сделал, Денис? — Я… — он выдохнул, проводя рукой по волосам и взъерошивая их. — Я избил человека. Сильно избил. Головин поджал губы, помедлив с ответом. Затем парень понимающе кивнул и произнес: — Но он остался жив, ведь так? Это же главное, разве нет? Денис грустно усмехнулся и развел руками. Он почувствовал, что внутри становится немного легче от признания, но в то же время тяжелее, потому что было кое-что еще. — Мне кажется… — тихо начал он, сглатывая, — мне кажется, что это был Марио. Саша с удивлением отпрянул и приподнял брови. — Почему… ты так думаешь? Денис вновь развел руками и помотал головой. — Я не знаю, — в ужасе произнес он, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Я не знаю, Саша. Это как интуиция, потому что с тех пор внутри меня будто что-то сломалось. И я просто ненавижу себя за это. Головин протянул руку вперед и смахнул скатывающуюся слезинку с чужой щеки. Он по-доброму улыбнулся, и Денис сумел разглядеть в его глазах понимание и заботу, хотя очень боялся увидеть презрение и отвращение. Саша спокойно сел рядом, приобнимая друга и говоря, что все будет хорошо. Это далеко не так, но Денису почему-то захотелось поверить в эту маленькую, но такую лечебную ложь. — Я думаю, что Селихов — тот парень, который заставил меня сделать это — как-то связан со слежкой и пропажей Игоря. Я не знаю, почему, но я чувствую это. — Его фамилия… Селихов? — переспросил Саша, напрягаясь. — Такое ощущение, что я где-то ее уже слышал… Денис пожал плечами и окончательно взял себя в руки. Теперь Саша знает, что произошло, и от этого стало гораздо проще. Он прикусил губу, пожевывая ее, и задумался над тем, что делать дальше. — Я думаю… — начал Головин, заглядывая Денису в глаза, — что нужно обо всем рассказать Артему Сергеевичу. Черышев нехотя кивнул. Бездействовать больше нельзя.