В нос ударил резкий запах аммиака. Игорь вздрогнул и дернулся, чувствуя, как тело наполняет боль. Он открыл глаза и тут же закрыл их, потому что яркий свет от одиночно висящей лампочки заставил зажмуриться с непривычки. В горле пересохло, и парень сглотнул, хотя слюна особо не помогла справиться с жаждой.
Хотелось пить.
Игорь попытался расслабить руки, но не получилось: они были крепко замотаны над его головой альпинистской веревкой. Кровь приливала к конечностям все меньше и меньше, ладони начинали неметь и неприятно покалывать. Размять их не представляло возможности, а любое лишнее движение телом приносило боль.
Игорь практически не чувствовал пальцев.
Крюки впивались в кожу на спине, каждую минуту словно прорывая ее сильнее и входя еще глубже. По запекшимся дорожкам крови скатывались новые струйки, одновременно щекоча и охлаждая кожу еще больше из-за дующего в спину ветерка. В подвале холодно, а быть подвешенным к потолку полностью обнаженным значило только то, что согреться никак не удастся.
Он замерзал.
Открыв глаза во второй раз, Игорь тихо выдохнул, привыкая к освещению, которое теперь не казалось таким ярким. С легким полустоном парень опустил голову вниз, смотря на свои исцарапанные в мясо колени, и хмыкнул. Кажется, так ничего и не поменялось, а кости не решили вправиться самостоятельно.
Все тело ломило и нескончаемо ныло, каждую секунду привлекая к себе внимание. Игорь пытался абстрагироваться от боли или мысленно сосредоточиться на звуке капающей воды в углу его комнаты, треске лампочки или завывании ветра, пробирающегося сквозь кирпичи, но ничего не получалось. Если ему удавалось уйти от боли порезанной кожи, то через какое-то время он, например, заходился кашлем и вспоминал, что у него все так же сильно, как и прежде, переломаны ребра, чуть ли не превратившиеся в пыль. Очень хотелось хотя бы несколько минут полежать в горизонтальном положении и выпить пару таблеток обезболивающего.
Игорь исхудал. От небольших и таких редких порций пищи он не отказывался, но организм каждый раз протестовал. Его тошнило даже от обычного куриного бульона, в котором не было ничего, кроме слегка растолченного кубика приправ. Сухари приходилось подолгу держать во рту, дожидаясь, пока они размякнут, потому что жевать было трудно и больно: челюсть ныла. О том, чтобы принимать твердую пищу, речи быть не могло, поэтому все, что ему удавалось съесть — это пара сухарей, немного подслащенного чая из трубочки и долька шоколада. По крайней мере, от этого всего у него не выворачивало желудок.
В подвале он находился месяц, а казалось, что уже несколько долгих лет. Силы на борьбу с людьми, которые над ним измывались, закончились еще полторы недели назад, когда ему отрезали три пальца на правой ноге и сломали большеберцовую кость. Эта боль не могла сравниться даже с той, что он испытывал будучи подвешенным на несколько острых крюков. Порой ему казалось, что людям вокруг доставляет наслаждение издеваться над ним и предавать изощренным пыткам, не только унижая и причиняя боль, но и стирая всю его личность. И самое плохое заключалось в том, что Игорь даже сделать ничего больше не может.
Он не знал, сколько еще так продержится и насколько у его организма хватит сил поддерживать в нем жизнь. Несколько раз Игорю казалось, будто его сердце перестает биться, и такие моменты всегда приносили с собой крупицы страха. Парень боялся не самой смерти, а того, что она настигнет внезапно. Может быть, так даже лучше, потому что боль пройдет, а мучения, наконец, закончатся.
В глубине души он не хотел умирать.
Игорь закашлял, сплевывая вязкую слюну, перемешанную с кровью, себе под ноги.
На стене перед ним висело зеркало. Это было как издевательство какое-то и бесконечное напоминание о том, что с ним делают. Когда-то в детстве Игорь слышал, что если долго стоять перед зеркалом или спать напротив, то оно высасывает из человека энергию. Может, это действительно так, потому что силы покидали парня каждый день, и, наверное, это не было связано только с пытками.
У него не осталось энергии внутри.
Главная дверь, ведущая в подвал, скрипнула. Это было слышно потому, что акустика в помещении хорошая. Игорь напрягся, мысленно готовясь к новым ударам, и закрыл глаза, дожидаясь, пока к нему придут. В подвале, судя по вечной тишине вокруг, был только он один.
Ключ в замочной скважине повернулся, большая щеколда с той стороны отъехала. Забавно, насколько возможность выбраться из этой клетки была близко, да только его мышечная сила по сравнению с альпинисткой веревкой, цепями и крюками была ничем. Пустотой.
Раздался звук чьих-то шагов, отскакивающий от стен. Человек остановился перед ним.
— Что на этот раз? — спросил Игорь, с трудом разлепляя пересохшие губы. Ответом ему была тишина. — Я спросил: что на этот…
Распахнув глаза, Акинфеев замер. Чувства внутри забурлили с новой силой, но парень не знал, как за них ухватиться.
— Артем… Артем Сергеевич, — прошептал он, боясь повышать голос. Дзюба стоял перед ним, засунув руки в карманы брюк, и пристально смотрел в его глаза. Игорь открыл рот, чтобы еще что-то произнести, но не стал.
Он не понимал, что происходит.
Находясь в этом месте целый месяц, Игорь каждый день думал о том, что Артем его ищет. Конечно, порой мысли разбавлялись отчаянным «я ему не нужен», но Акинфеев старался не цепляться за них и быстро переключаться на что-то другое. Он действительно любил Дзюбу, доверял ему и не позволял себе впадать в отчаяние, сомневаясь в любимом человеке.
Первые несколько дней надежда на спасение была самой сильной. Тогда над Игорем практически не издевались, лишь морили голодом и выдавали стакан воды на день. Парню казалось, что Артем скоро должен будет найти его, а до тех пор нужно просто перетерпеть.
К концу недели энтузиазм упал.
Дальше с каждым днем становилось сложнее морально держать себя в руках. Иногда в бреду Игорю казалось, что он видит перед собой Артема, но потом его образ постепенно расплывался, и в зеркале он мог разглядеть лишь собственное отражение, которое стало раздражать. Надежда угасала стремительно, ведь часы, проведенные в подвале, тянулись невыносимо долго. Вскоре Игорь совсем ее лишился.
А сейчас Артем, которого парень мечтал увидеть так давно, стоит напротив, но почему-то ничего не делает.
— Привет, Игорь, — поздоровался он и стал рассматривать раны на чужом теле. — Как поживаешь?
— Что? — опешил Акинфеев.
— Вижу, что плохо. — Дзюба достал из кармана пачку сигарет с зажигалкой и прикурил. — Не возражаешь? Могу поспорить, здесь будет отвратительно пахнуть, но ты переживешь. Не такое уже на себе испытал, так что какое тебе дело до обычного дыма?
Игорь ничего не понимал.
— Наверное, тебе интересно, почему меня не было так долго, правда? — он затянулся и с сочувствием посмотрел на парня. Акинфееву показалось, что в его глазах читается невысказанная боль. — Я искал тебя, но затем все… усложнилось. Прости. На самом деле ты принес мне немало проблем.
— Каких? — прохрипел парень. Ему захотелось прочистить горло.
— Больших. — Артем сделал еще одну затяжку и выдохнул дым прямо в лицо Игоря. Тот закашлял. — Из-за тебя я могу потерять все, что имею, — он усмехнулся. — Знаешь, за все то время, которое было потрачено на твои поиски, я понял, что ты мне не так уж сильно дорог. Наверное, я просто… увлекся тобой. Надеюсь, ты не думаешь считать себя каким-то особенным? Мы хорошо провели время вместе, хоть у нас и не было секса, но всему пришел конец. Я наигрался, а сломанные игрушки мне больше не нужны.
Дзюба докурил, бросив окурок на пол и затушив его ботинком. Запах в комнате стал сырым и смольным, тяжело оседал внутри легких, заставляя Игоря через раз кашлять. Он ничего не понимал, но в груди было больно отнюдь не из-за сломанных ребер. Парень вновь почувствовал себя так, будто не оправдал чужих ожиданий, и слова Артема о том, что он сломанная игрушка, лишь указали Акинфееву на его место по жизни. Люди с дефектами вряд ли кому-то нужны.
— Почему? — сипло прошептал он. В горле собрался ком.
— Потому что я понял, что Зенит мне дороже, чем ты. Я не готов рисковать благополучием своей Семьи ради какого-то мальчишки вроде тебя. Прости, если не оправдал ожиданий.
Игорь стиснул зубы. Стресс и скопившееся внутреннее напряжение требовали выход, и парню вдруг захотелось истерично рассмеяться.
— Я закончу твои страдания, — произнес Артем, и Акинфеев закрыл глаза. Он достал из кобуры пистолет и провел пальцем по дулу. — Стрелять буду прямо в голову, чтобы наверняка. А потом сделаю контрольный в сердце… для закрепления результата.
Дзюба вздохнул. Игорь почувствовал холодную сталь оружия, прислоненную к его лбу.
— Мне правда жаль, что все так получилось. Был рад знакомству с тобой.
— И я.
Раздался выстрел. Мир погрузился во тьму, а в ушах нарастал пронзительный раздражающий звон.
Игорь резко распахнул глаза, чувствуя, как сердце заходится в быстром темпе. Он не сразу понял, где находится, поэтому какое-то время испуганно озирался по сторонам, не понимая, что сидит на жесткой кушетке в приглушенном светом месте. Голова все еще немного гудела, зато звон в ушах начал постепенно исчезать, как только он понял, что находится в подвале.
Акинфеев сделал несколько глубоких вдохов и провел рукой по влажным от выступившего холодного пота волосам. Он откинулся к стене и осознал, что все еще жив. Сердце в груди неприятно сжалось.
Артем найдет его, и веру в это не разрушит даже реалистично приснившийся кошмар.
***
Без Игоря комната казалась отвратительно пустой. Порядок (или беспорядок) в ней все так же соответствовал тому, что привык оставлять после себя Дзюба, но чужая рука здесь все равно чувствовалась. Несколько книг из библиотеки на прикроватной тумбочке, аккуратно застеленная кровать (совершенно не
так, как это делали домработницы), вещи самого Игоря, сложенные на кресле, — все это напоминало о том, что совсем недавно здесь был кто-то еще; кто-то, кого очень хотелось вернуть обратно.
Дзюба сел на кровать, проведя по пледу рукой. Усталость навалилась на него сразу, но ей он старался не поддаваться — спать было нельзя. Мужчина поднял на уши всех своих людей из ближнего окружения, оповестив об этом, конечно, и Федю с Сашей, поэтому все это время старался оставаться на связи, чтобы в случае чего моментально среагировать. Порой даже несколько минут промедления стоят жизни.
Он вспомнил Кристину и улыбнулся ее образу, возникшему в голове. Ее руки были мягкими, и он готов поклясться, что ощутил их осторожное прикосновение где-то у шеи: так она делала всегда, когда Артем был напряжен. Кристина умела успокоить, дать совет или подбодрить, и этих простых вещей после ее смерти стало очень не хватать.
Ее образ будет с ним всегда, до конца его жизни. Но это пройденный этап, переваренная всеми внутренностями боль и отчаяние после потери, которые сейчас превратились в светлые воспоминания о дорогой сердцу женщине. Он любит ее до сих пор, но уже не так, как любит сейчас Игоря и как сильно желает его защитить. Артем пытается уберечь не только человека, который занял все его мысли, но и самого себя от нового горя, которое в этот раз он сам пережить не сможет.
Ощущение присутствия жены ушло с раздавшимся из динамика телефона писком. Артем выдохнул и провел пальцем по экрану, смотря на иконку нового сообщения от неизвестного контакта.
«Это тебя заинтересует».
И два прикрепленных файла.
Артем нахмурился. Он открыл ноутбук, который был синхронизирован с телефоном, и проверил сообщение на вирусы и другие вредоносные файлы. Ничего. Сообщение было отправлено через закрытый канал связи, так что он просто кликнул на первый файл.
Видео.
Поначалу кадры казались какими-то сумбурными. Картинка то и дело рябила, прерывалась, а звук на фоне был больше шипящим, чем каким-то внятным. На видео изображались постройки, сарай и куры. Если бы и дальше ничего не продолжалось, Артем бы просто перестал тратить свое время.
Но затем картинка сменилась, а звук наладился. Теперь можно было услышать автоматные очереди, крики людей и рычание собак неподалеку. Оператор крупным планом снимал, как какие-то люди жестоко убивают друг друга, а дети набрасываются на мужчин сзади и перерезают им горло. Создавалось жуткое впечатление.
Артем прервался для того, чтобы сделать глоток воды.
Оператор пополз куда-то дальше, тяжело дыша и сглатывая. Он забрался в один из сараев и поднялся на ноги, спрятав камеру в стогу сена. Теперь она снимала бóльшую часть помещения, но человека, ведущего съемку не было видно. Зато Дзюба мог разглядеть лица других людей и заложников, прикованных к столбам.
А потом он увидел Федю.
Может быть, он не хотел там находиться. Может быть, он не хотел убивать, но рука его не дрогнула, когда он сделал несколько выстрелов. Тело старика и молодого мужчины рухнули вниз. На фоне раздались пронзительные крики, но и они вскоре исчезли, когда кто-то вне кадра всадил несколько точных пуль в чужие черепа.
Дзюба вспомнил, что это могло быть за место, и слова Смолова о том, что все прошло тихо, чисто и без лишних жертв.
Он соврал ему.
Дальше картинка несколько раз менялась, но снимала до боли похожие кадры: как Федя вместе с какими-то парнями карает жителей деревни, не скупясь на пули из пистолета. Артему стало дурно.
Дзюба выключил видео, не досмотрев буквально пару секунд. Он сделал глубокий вдох и вновь выпил воды, заиграв желваками. Медлить не было смысла, поэтому мужчина кликнул на второй файл из сообщения. Благо, теперь это было не видео, а документ.
Информация в нем носила обычный финансовый характер. Артем сразу понял, что это выписки из банка по лицевому счету. Сперва он пролистал документ до конца, а затем стал внимательно смотреть на выделенные другим цветом строчки с цифрами. Мелькали разные суммы, и их источник Артем знал как нельзя лучше.
Это был один из его семейных лицевых счетов. А выписка была составлена на имя Федора Смолова.
Артем резко захлопнул крышку и отбросил ноутбук на кровать. Он потер переносицу двумя пальцами и сощурился так сильно, что перед глазами появились мошки. Даже если учесть тот факт, что банковскую выписку могли подделать и что Смолов на самом деле не обкрадывал его, Артема, на протяжении стольких лет, то против видео, где лицо Феди снято крупным планом, у Дзюбы ничего не было. Он искренне не хотел верить, что его ближайшее окружение строит против него козни, но в состоянии стресса, в коем он сейчас пребывал, разум не был абсолютно чист.
Федя соврал ему в важном деле, а это прямой повод усомниться.
***
Решение прийти и все рассказать прямо сейчас было внезапным, но Черышев не пожалел, что сделал это. Артем внимательно слушал все, что тот поведал ему о слежке, о своих подозрениях, о прошлом и ни разу не перебил и не задал уточняющий вопрос. Честно сказать, Денису вовсе показалось, что его монолог пропустили мимо ушей. После Артем, наконец, заговорил.
— Ты действительно уверен в том, что знал человека, которого избил? — спросил он. История Дениса его, с одной стороны, удивила, а с другой — услышать нечто подобное стало ожидаемым еще после их разговора в баре.
— Думаю, да, — ответил Черышев, хотя признаться в этом было крайне тяжело.
Артем откинулся в кресле. Он достал из пачки сигарету и стал вертеть ее в руках. Курить не хотелось.
— Я знаю, кто такой Марио Фернандес. Он не просто владелец бара, в котором вы работаете, он также причастен к мафиозной семье. Я слышал о нем уже давно, но лично мы познакомились только тогда, когда у нас появились общие дела.
Денис широко распахнул глаза. Марио
никогда ему не рассказывал о том, что он мафиози.
— Фернандес работает на ЦСКА. Они пытались узнать у меня информацию о нем, но к тому времени мы уже выполнили общую часть сделки, так что мне не было известно, где он. Судя по тому, что ты рассказал, подозрения оправданы. — Он отложил сигарету в сторону и поднял взгляд на Дениса. — Кто такой Селихов?
— Как я уже сказал, он… работает в Спартаке, — ответил Черышев, переглянувшись с Головиным, словно ища у того поддержку. — Я знал его с детства до тех самых пор, пока не сбежал. Я не знаю, каким образом он вышел на меня, но если все то, что происходит сейчас с нами — простое совпадение, то я лучше съем свой ботинок, чем поверю во все это.
— Это не простое совпадение, — ответил Артем после некоторых размышлений. — Спартак ненавидит ЦСКА ровно так же, как ЦСКА Спартак. Если предположить, что ты действительно избил Фернандеса до полусмерти, то эта информация уже дошла до их лидера. И как только они узнают — если еще не узнали — кто ты такой, то придут за тобой.
Денису захотелось съежиться. Впрочем, он не стал себе отказывать в этом. Головин рядом задергался и подал голос:
— Но с пропажи Марио прошло слишком много времени. Почему они… до сих пор ничего не делали?
— Информация могла дойти с опозданием. Возможно, кто-то просто тянул время.
— А что если я… каким-то образом подставил Игоря? — взволнованно произнес Денис. — Может, они подумали, что я как-то… не знаю, может, они хотят надавить на меня так же, как это сделал Селихов? Пригрозить тем, что с моими друзьями что-то случится?
Артем болезненно поморщился. Он и сам успел подумать об этом, но искренне не хотел, чтобы с Игорем что-то сделали, кто бы это ни был. Мужчина пожал плечами. Это все, на что его хватило.
— Вот что, — начал он, — отправляйтесь отдыхать и постарайтесь поспать. Серьезно переживать сейчас не нужно. — Дзюба постарался улыбнуться. — Я немного устал, так что все разговоры отложим до завтра.
Головин и Черышев поняли все сразу. Надолго в кабинете Артема они не задержались: пожелав тому спокойной ночи, отправились в гостевую комнату.
Дзюба остался наедине со своими мыслями. Интуиция все больше подсказывала, что корень всех их проблем находится в столице. Если в деле действительно замешан Черышев, то вскоре ЦСКА даст о себе знать. Наверняка Игнашевич уже подсылал своих людей следить за ним, поэтому знает, что Артем забрал Дениса к себе домой. Осталось только дождаться, пока они решат выйти на связь.
Голова разболелась. Артем все-таки позволил себе поставить телефон на беззвучный режим и немного поспать. Сил у него не было.
Спустя сутки все подтвердилось. ЦСКА нужен Черышев.
