Безопасные корабли - это корабли, вытащенные на берег.

Будильник прозвенел в девять. Раз Бен стал спать нормально, этим нужно было пользоваться. Его дисциплина покатилась к чертям, но с каждым днем его это волновало все меньше. У него в кой-то веке не было груза работы, Рей особо не торопилась в Новый Орлеан. Тем более до подачи заявления в университет оставалось еще чуть меньше трех недель. Бен вернулся мыслями к вчерашнему вечеру. А ведь она сама его поцеловала — и на этот раз он уже не мог себя винить. Она хотела этого. А он повел себя, как животное, ведь его мысли устремились совершенно в неверное русло — и пришлось в срочном порядке снимать возбуждение в душе. Они больше не говорили, так как Рей практически сразу заснула. Ему не оставалось ничего иного, кроме как лечь рядом. Кровать была достаточно широкой, поэтому за ночь они и не прикасались друг к другу. Ну, по крайней мере, ему так показалось. Это отвратительно и неправильно, но он ничего не мог поделать с собой, когда вспоминал о ее обнаженных бедрах, о том, как задиралась его футболка на ней. Он выключил раздражающий сигнал будильника и открыл глаза. Рей в номере не было. Он уже привыкал к тому, что она вскакивает чуть свет каждое утро. Тем более записка на ее половине кровати подтвердила его мысли. «Рисую на восьмом этаже». Куда без этого, хмыкнул Бен. Да, Рей была до отвращения жаворонком. И компенсировала свои ранние подъемы сном в машине. Бен не спеша умылся и переоделся, но Рей так и не появилась. Тогда он вышел из комнаты и направился к лифту. Проблема была одна: отель был семиэтажным. «Новый день — новый квест», пробурчал он себе под нос. На седьмом этаже ее не оказалось — там был всего лишь длинный коридор с номерами. А вот на шестом номеров не было — там находился ресторан и что-то наподобие развлекательного центра. К счастью, Бен заметил парня, который протирал бокалы на барной стойке при входе в ресторан, и направился к нему. — Доброе утро, вы не видели здесь девушку-художницу? — поинтересовался он. — В дальнем конце того коридора, — парень кивнул направо. — Только скажите, чтобы она не забыла принести стул обратно. В конце указанного коридора, около панорамных окон стояло несколько мягких пуфиков, в одном из которых расположилась Рей. Утро выдалось очень солнечным, и девушка была окутана теплым светом. Она выглядела слишком по-домашнему — с распущенными волосами, в огромной футболке. Подогнув под себя ноги, она уютно устроилась около стула, на который она поставила стакан с водой и акварельные краски. Вокруг нее были разложено несколько завершенных эскизов, и еще штук пять скомканных листов валялись в стороне. — Рей, мне нужно сказать тебе кое-что важное, — начал он. Он знал, что Рей слишком увлечена своим занятием, и вряд ли услышала его приближение. И его слова произвели желаемый эффект — она подпрыгнула на месте, чуть не опрокинув стул, и повернулась. — Тебя не учили не подкрадываться? Или тебе так хочется отвезти меня в больницу с инфарктом? — она прищурилась. Было видно, что она старалась сохранить серьезное выражение лица, но только улыбающиеся глаза выдавали ее с потрохами. — Кажется, ты не умеешь считать до десяти, — ответил он, полностью проигнорировав ее замечание. — Чего? — она опешила. — Восьмой и шестой. Обычно разницу узнают еще в первом классе. Она закатила глаза, а затем вырвала лист из альбома, который лежал рядом, скомкала и кинула в Бена. Но тот успел уклониться в последний момент. — Я что, знала сколько здесь этажей? — огрызнулась она. — Мазила. Он подошел ближе, чтобы ему было удобнее рассмотреть работы. Рей заметно напряглась, и на мгновение с ее лица пропала улыбка. — Я просто посмотрю. Даже комментировать не буду, — предупредил он, заметив ее смятение. — На самом деле мне интересно, что ты скажешь? Знаешь, сколько времени я не получала объективной критики от такого профессионала? — Нашла профессионала, тоже мне, — пробурчал Бен. Затем указал на центральные работы. — Вот эти два действительно хороши. Остальные, по-видимому первые, и слегка пересушены. Причем на вот этом, — он показал на крайний рисунок. — Ты слишком мелочилась, а акварель это очень не любит. Но вот последние — то, что надо. И мне нравится, что ты сделала здесь блики, как на стекле. Действительно необычно. — Только похвала? — Рей недоверчиво нахмурилась. — Ну, я бы мог сказать, что с прорисовкой зданий у тебя проблемы, и в архитектурном тебе делать нечего, но я это, пожалуй, не буду говорить. — Так, — она внимательно всматривалась в свои работы. — Ну и на этом, — он указал на эскиз. — Ты явно переборщила с желтым. — Но солнце реально таким было. — Что-то мне не верится. — Ты просто жуткая соня. Если бы проснулся пораньше, увидел бы. — Неправда. — Так и есть, — Рей широко улыбнулась.  — Ясно, критику ты слушать не желаешь, — Бен театрально нахмурился. — Ладно-ладно, я молчу. Продолжай. — У меня все. Ну, последний эскиз ты однозначно испортила — теперь точно пересушен будет. Я бы даже не продолжал. Рей повернулась к своему «мольберту» и издала растерянное «оу». — Это из-за тебя! — Нашла виноватого? — Да, — кивнула Рей. — И теперь ты должен будешь исправить свою вину. — Чего? — не понял Бен. А Рей тем временем таинственно улыбнулась, откинула неудавшийся эскиз, придвинула к себе чистый альбом, и снова посмотрела на Бена. — Слушай, молодой человек. Ты что-то больно красивый с утра. Он опешил и даже смутился. — В тебя вселился пикапер? — Рей выглядела настолько нелепо милой, что он еле подавил желание подойти и обнять ее. Без повода. Просто так. — А раз так, то вставай к окну. Мне нужен последний эскиз, — она кивнула на приготовленный альбом, и тогда Бен понял, к чему она клонила. Нет уж, не будет он позировать специально. — Ага, разбежался. — Ну не включай мудаческий режим. Всего минут десять, не больше. — Рей, мы должны выезжать сейчас, — попытался воззвать Рей к разуму. Как будто это когда-то срабатывало. И тут Рей посмотрела на него таким взглядом, после которого Бен не то, чтобы позировать готов был. Он бы и со скалы спокойно прыгнул бы, если бы она его попросила. — Что-то я не замечала, чтобы ты куда-либо торопился до этого. Десять минут не сделают погоды. — Ну уж нет, — ответил Бен больше машинально. Но тут Рей погрустнела. И Бен готов был влепить самому себе пощечину за то, что он стал причиной смены ее настроения. — Ладно, но ненадолго, — ответил он наконец. — Ты все-таки не такой зараза, каким кажешься, — хмыкнула она. — Встань в пол оборота. И можешь смотреть либо в окно, либо на меня. Короче, что больше нравится. Конечно Бену нравилось смотреть на Рей. Больше всего на свете — и это его пугало. Он знал ее совсем ничего, а все его мысли по какой-то невиданной причине были захвачены этой девушкой. Она была поглощена работой, а у него было официальное позволение пялиться на нее. И пожалуй, только ради этого он готов был потерпеть экзекуцию с позированием. И Бен вдруг на мгновение представил, что так могло было быть всегда. Он раньше не допускал мыслей о том, где он счастлив. Да и вообще он мало думал о будущем. Но глядя на растрепанные волосы Рей, на то, как она закусывала карандаш, когда поднимала взгляд на свою натуру, он вдруг позволил себе воссоздать в мечтах картину. Где он с Рей вместе, где они просыпаются каждое утро вместе, а после идут на эскизы. Только была одна проблема. И Бен был уверен на 100 процентов. Он не заслуживал такого счастья. И с Рей рядом должен будет находиться другой человек, намного лучше его самого — пусть это и будет ненавистный ему по неведанным причинам Финн. И по этой причине он не должен был вчера отвечать на поцелуй, и уж точно не должен был накидываться на нее так, как сделал Из собственных мыслей его выдернула Рей, размахивая перед его глазами готовым эскизом. — Да не размахивай ты так, ни черта же не видно! Очень недурно. С домами беда, но в целом — неплохо. — Бен, пять минут! Мне потребовалось всего пять минут, и все, что ты можешь сказать — недурно? — Да, — он пожал плечами. — Знаешь, хоть ты неплохой пейзажист и портретист — признаю. Но с прямыми линиями у тебя проблема, и экзамен по перспективе ты бы провалила. — Слава богу, что не ты мой преподаватель по перспективе.

***

Пока Рей второпях собирала свои вещи, Бену было разрешено открыть ее папку. Он чувствовал себя так, как будто она пустила его в свой мир — и он не мог этого не оценить. Он ожидал увидеть какие-нибудь академические рисунки, ведь в вузах при поступлении требуют именно их. Однако ничего похожего не было. В основном это были пейзажи и портреты неизвестных ему людей. Бен никогда не был в Инувике, но на работах Рей он не выглядел настолько удручающим, каким она его описывала. Он насчитал около десятка портретов одной и той же женщины. И даже два акварельных эскиза, и Бен оценил это. Он редко видел действительно удачные акварельные работы, но у Рей были все как на подбор. — Кто это? — поинтересовалась он у Рей. Та мельком взглянула и расплылась в широкой улыбке. — Миссис Бау. Она была очень доброй, поэтому когда Платт напивался, я у нее оставалась на ночь. Ну, и она меня поддерживала, когда я решила отослать документы в университет. Бен перебирал портреты, как вдруг наткнулся на один – детский карандашный рисунок, уже изрядно потрепанный. Линии были рваными, заметно, что над ним старались не пять минут, а как минимум часа полтора. Лицо казалось до боли знакомым, но Бен упорно не мог вспомнить, кого же ему напоминал этот человек. Тут послышался возглас Рей. — Я все, выдвигаемся? Бен кивнул и положил тот рисунок ко всем остальным. Почему-то на душе остался какой-то неприятный осадок.

***

— А масла у тебя не было, потому что не пошло? — поинтересовался Бен. — Напротив, на самом деле. Мне на акварель пришлось перейти только потому, что она дешевле, ее надолго хватает. Ну и с собой компактно носить. И еще в Инувике нормальные краски не продаются, а с ужасом из сетевых лучше не связываться. — То есть? Рей поерзала на сидении, чтобы поудобнее устроиться. И Бен готов был отвесить себе пощечину, что настолько часто отвлекался на нее и замечал вот такие обычные жесты. — Ну, в последний раз я где-то год назад работала маслом. Мне миссис Бау привезла из Торонто коробку. Ну и пока не закончилось, я могла рисовать. — Не на холстах? — Бен не заметил ни одного, когда перебирал работы. — Нет, ты чего? Я холст в руках держала в последний раз еще при дедушке. А так оргалит, картон, фанера. Такое себе, но тем не менее, — Рей пожала плечами. — Мне достаточно было. А Бен тем временем почувствовал такой сильный внутренний укол. У него с детства был особый пунктик на материалы для рисования. Даже Лея шутила про то, что пока нормальные мальчики зависают в магазине игрушек, Бен не может успокоиться, пока не осмотрит все полки в художественном магазине. — Эй, ты чего-то напрягся, — Рей невзначай коснулась его своей ладонью. Он вздрогнул от неожиданности, и она сразу убрала руку. Хотя ему не хотелось, чтобы она ее убирала. — Хреново, когда нет нормальных материалов. Я видел, что у тебя альбом не акварельный, а фиг пойми что. — Да живу как-то. Даже вон поступила. — Это не жизнь. Он как раз подъезжал к развязке, но вместо того, чтобы проехать прямо по дороге, ведущей из города, он резко свернул на круг. — Эй, чего творишь? Вместо ответа Бен протянул Рей свой телефон. — И что мне с ним делать? — Вбей в поиск художественный магазин. — Ты не серьезно, — она определенно не верила ему. — Рей, мы до Далласа точно не найдем нормальный магазин, а я уверен, что ты сама себе просто скупишься на нормальные материалы, ищи давай. — Ты капец странный. — Пользуйся, пока я добрый. — Ты всегда такой. — А сама меня как только не назвала. Больше всего мне понравилось мистер Мудачество. — Тебе определенно нужно учиться вовремя замолкать. — Уже поздно учиться, куда там? Рей уже уставилась в телефон и вбивала магазин, скорее всего. Вдруг она подпрыгнула на месте и протянула ему телефон обратно. Бен на мгновение опустил взгляд и прочитал адрес. — Dakota Art Store вроде большой. Практически у отеля, — сообщила ему довольная Рей. — Понял. Рей снова заерзала на месте. Еще пару минут колебалась перед тем, как сказать: — Нужно поговорить о том, что было вечером. — О том, что было до того, как ты меня поцеловала, или во время? — он ухмыльнулся, когда заметил, как поалели ее щеки. — Ты прекрасно понял, что я имела в виду. — Может быть, — он лишь пожал плечами. — Я думала все утро. Знаешь, мне кажется, что ты мог все не так понять. Ну не в плане поцелуя. Черт, у меня в голове это все звучало нормально, — Рей взялась за виски и слегка помассировала их. — Нет, я понял, что … — начал Бен. — Дай мне, черт возьми, договорить! — воскликнула она. — Я тебе не мешаю, — ответил он. — Еще как мешаешь. Так вот… — Ну говори… — Уже бесишь меня, — Рей легонько толкнула его в плечо, и напряжение, вдруг возникшее между ними, спало. — Ты уже забыла, что хотела сказать? — Я тебе нравлюсь? — вдруг спросила она. Бен был готов к чему-то подобному. И ответ на этот вопрос он знал уже давно. — Терпеть тебя не могу, — весело сказал он, и краем глаза наблюдал за вновь растянувшейся улыбкой Рей и обожаемыми им ямочками. И обрадовался, что она ему не поверила.

Try to hear my voice

Постарайся услышать мой голос,

You can leave now, it's your choice

Ты можешь сейчас уйти, это твой выбор.

…

I said it before, I won't say it again,

Я это уже говорил, я не буду повторять,

Love is a game to you, let's not pretend.

Для тебя любовь — игра, давай не будем притворяться.

Maybe if I fall asleep I won't breathe right.

Быть может, если я усну, то не смогу спокойно дышать

.

***

— Мы проехали полгорода в этот чертов магазин, а все, что ты выбрала — карандаш и самый дешевый альбом? — Бен негодовал. Они простояли в пробке, и часы показывали 11.10, а теперь Рей, после получасовой прогулки по художественному магазину принесла ему вот это? — Ну мне больше ничего не нужно. И это — твоя идея. — Конечно, не нужно, — пробурчал он. Бен пошел вперед нее. Предыдущие полчаса он занимался тем, что листал проспект выставок лондонских дизайнеров и был не слишком вовлечен в шоппинг Рей. Но теперь оказалось, что и Рей не слишком то была вовлечена в собственный шоппинг. Поэтому он остановился около стенда с маслом, темперой и акрилом. Внимательно осмотрел полки. Он не рисовал маслом с времен занятий в университете, когда курс живописи был обязателен даже для архитекторов. Но все равно заметил знакомую фирму. — Рей, возьми корзину, — сказал он ей. Она кивнула и тут же отправилась на поиски. Когда она вернулась, Бен уже выбрал самые необходимые 12 тюбиков, и кинул их в корзину. — Бен, и куда это? Ты с ума сошел? — Если ты намереваешься учиться, то тебе по любому понадобятся материалы. И я более чем уверен, что ты вместо того, чтобы купить нормальные, будешь смотреть на пятидолларовые в Таргете. — Бен, это сотня долларов! — Так стоят нормальные краски, привыкай. Сейчас подберу кисти, а ты можешь посмотреть какой-нибудь компактный этюдник, чтобы ты больше не насиловала стулья. — Мне и на стульях норм, — тихо ответила она, уже направляясь к стендам с мольбертами и этюдниками. Бен отыскал стойку с кистями. Выбирать их он обожал еще со студенчества. Стремился потрогать каждую, внимательно изучал структуру ворса и смотрел, как они будут лежать в руке. И все бы было замечательно, но тут произошло самое ужасное, что вообще могло случиться в художественном магазине — появился консультант. — Вам помочь? — начал тот. — Справляюсь сам, — отрезал Бен. — Вы для масла подбираете? — Для акварели, — огрызнулся он, проверяя кисти из щетины. — Послушайте, для акварели вам лучше взять белку. Мне кажется, что щетина точно не для этого. И вот, посмотрите… — этот бедный парень все не унимался. — А вот мне кажется, что для этого. Видите, я прекрасно справляюсь сам, — Бен нахмурился, но по крайней мере консультант удрученно вздохнул и отправился восвояси. — Тебя нельзя и на минуту оставить — сразу начинаешь кому-то хамить. Он и не заметил, как около него возникла Рей. — А вдруг мне правда нравится рисовать щетиной акварелью? — Ну да, ну да. Бен кинул в корзину выбранные кисти. Заодно туда полетели и те, которые действительно были предназначены для акварели. — Ты выбрала? — Там нет ничего подходящего, — сказала она. — Потому что дорого? — Потому что мне ничего не подходит. Так сложно поверить? — Понятно, потому что дорого. Идем вместе. И снова Рей удрученно поплелась за ним. — Ты не можешь покупать все, что мне заблагорассудится. Бен встал как вкопанный. Его уже порядком начало выбешивать вот это все. — Рей, несколько пунктов. Первый: ты собралась в университет, где первый год самый жесткий, так как вас будут заставлять работать всем, чем только можно — не только карандашом с акварелью. И поверь, я прекрасно знаю, каково это — когда у тебя нет банальных красок на то, чтобы сдать экзамен. Поэтому все, что мы купим здесь — это будет вкладом в несколько первых месяцев обучения. Второе: я никогда не потребую этих денег назад — ни при каких обстоятельствах. Хочешь, напишу расписку. Но в этом плане можешь даже не переживать. — Оу, — она выглядела немного ошарашенной, хотя Бену казалось вполне логичным все, что он сказал. И Рей могла догадаться раньше. Видимо, ей потребовалось около десяти секунд для того, чтобы переварить информацию, после этого она, все еще смущенная, указала ему на небольшой этюдник. Довольно компактный, а в сложенном состоянии напоминающий чемоданчик. — Этот очень классный. Давно мечтала о чем-то похожем, — она улыбнулась. Скопленных денег и стипендии хватало только на проезд и закупку обычных бытовых нужд — не больше. Сноук сказал, что будет смотреть на работу всех студентов его курса, и в конце третьего курса из них будет выбирать себе ассистента. Что подтверждало то, что говорил Люк. Бен далеко не избранный. Спустя три месяца обучения Бен сделал несколько открытий, о которых ранее даже не догадывался. Его академический рисунок был до отвращения слабым — и если бы не рекомендация Сноука после конкурса работ, то вполне вероятно, что он бы вообще никуда не поступил. Хоть Бен и не хотел этого признавать, этот провал был вызван, конечно, его уходом от Люка, ведь в его студии несколько часов в неделю стабильно уделялось гипсовым фигурам. Помимо этого, пары со Сноуком были всего два раза в неделю, и каждый раз он разочарованно качал головой, глядя на чертежи Бена. И повторял одну фразу «Идея есть, воплощения нет» или «рука не набита». А сейчас Бен понял, что тот небольшой набор масла, который он взял с собой, просто не выдержит еще одного семестра. Он попробовал заказать краски за три доллара, но они даже не открылись — были засохшими. Бен чертыхнулся. До стипендии он просто не дождется. Если бы у него были друзья, возможно, он бы мог попросить у них, но их не было. Тем более его соседом по комнате был какой-то ботаник-искусствовед, который и кисть в руке, скорее всего, никогда не держал. Сегодня была пятница, а это значит — приближался традиционный звонок с мамой. Хоть они в хлам переругались — созваниваться не прекратили, хотя это делали только раз в неделю. Бен два часа пытался развести растворителем полу-засохшие тюбики, которые нашел в мастерской, но не тут-то было. И теперь в комнате все провоняло ужасным запахом — и пришлось открыть окно, хотя на улице мороз лютый. Телефон зазвонил, и Бен поднял трубку. Послышался строгий голос Леи. — Неужели мне не пришлось трезвонить пять раз перед тем, как ты возьмешь трубку? Чудо какое-то! — Вот и взял. — У тебя все нормально? — Все нормально, мама. — Денег хватает? — Да, не беспокойся. — Ты что-то упоминал про подработку, как там все складывается? — Пришлось отложить это по крайней мере до следующего семестра. Если я завалю все сейчас, то и подработка не поможет. Стипендии хватает. Лея на мгновение замолчала. — Бен, не нравится мне это все — ты живешь только будущим. А нужно хоть немного думать о настоящем. — Все в порядке, я же говорю. Первый семестр самый сложный — все так говорят, — он уже начинал раздражаться. Мама уже давно перестала его корить за то, что он поступил на факультет к Сноуку. Теперь какие-то осуждающие интонации проскальзывали, но напрямую она ничего не говорила. — Тебе нужны деньги на материалы? — спросила она. — Нет, — соврал Бен. — Хорошо, тогда отправлю. Конечно, конечно, она догадалась — это было не сложно сделать. А, возможно, это его жалкий голос его выдал. — Спасибо, мам. — Пожалуйста. — Может, купим холсты? — предложила Рей. — А может, еще остальные полмагазина купим? — Эй, это твоя идея, — она выглядела обиженной. Даже очень. Поэтому Бен смягчился. — Конечно, купим. Выбирай, — вздохнул он. Не мог он терпеть расстроенную Рей. — Давай тогда завтра пойдем вместе на эскизы? — с надеждой в голосе спросила она. Это была отвратительная идея. Потому что Бен последний раз работал маслом еще в университете — очень, очень много лет назад. И никто его не заставит передумать … — Ну Бен, всего лишь раз! Тем более мы разбежимся по разным городам, и тогда точно не получится рисовать вместе. Об этом Бен не хотел думать. В глубине души он понимал, что да — скоро им с Рей придется расстаться. У нее будет своя жизнь — без него. И ему нужно с этим смириться. Он над этим работал. — Ты знаешь, сколько лет я в руки кисть не брал? — попытался хоть как-то возразить Бен. — Не поверишь, мне все равно. Мы пойдем на эскизы вместе — и это не обсуждается, — Рей крутанулась на месте и отправилась к холстам. Уж проще было согласиться. Тем более эскизы — не самая ужасная вещь в этой жизни. Бен с этим точно справится.

***

Рей была довольной — копошилась на заднем сидении уже часа полтора. Он купил ей и новую акварель, и набор для графики — огромную коробку с разной жесткости карандашами, углем и сангиной. И три альбома разного размера. Он не прерывал ее, только иногда следил за ней в зеркало. И по телу в эти моменты разливалось приятное тепло. Но вот только одна ужасная навязчивая мысль никак не собиралась покидать голову. Это все скоро закончится. И Бен никак не мог избавиться от нее. — Ты смотришь, — вдруг сказала Рей. — Неправда, — смутился Бен. — Почему ты вечно все отрицаешь? — Ничего я не отрицаю, — ответил он и улыбнулся. — Да ну? — Ну что, все рассмотрела? — решил он как можно скорее перевести тему. — Да, только еще не все опробовала. Дороги здесь — кошмар. — Это что, укол в сторону дорожного обслуживания штатов? — Есть такое, — она оперлась на сидении — скорее всего для того, чтобы снова перелезть вперед. — Боже, снова, — Бен застонал. — Сегодня будешь пылесосить сидения и отмывать свои следы. Я серьезно. — Мы поздно приедем. — А меня это не волнует. — Ты такой противный, я не могу. — О, новая характеристика в копилочке, — Рей его снова пихнула в плечо. Не больно, но он сделал вид, что испытывает жуткие муки. — Эй! — О, — всполошилась она и сделала громче песню. — И вот ты вернулся откуда-то из космоса. Я вошла и увидела тебя с таким грустным выражением лица. — Началось, — застонал Бен. — Рей, я тебе говорил, что ты ужасная певица? Она, сдерживая смех продолжала. — Да, говорил. А теперь уходи, закрой за собой дверь… — Ты очень ужасная певица… Рей взяла бутылку с водой, лежащую между сидениями. Превратив ее в воображаемый микрофон, она прекратила пытаться попадать в ноты, и теперь просто громко кричала. — О нет, не я, я выживу, Ведь пока я умею любить, я знаю, я буду жить. Она делала это так упоенно, что даже Бен не смог сдержать улыбку. Буквально несколько дней назад это его действительно раздражало — и сейчас он не мог понять, почему. Потому что полупоющая Рей — было самым милым зрелищем на свете. Она переходила на смех, и Бен готов был слушать эту надоедливую песню хоть все оставшиеся десять часов дороги. Но песня закончилась, и Рей вдруг стала серьезней. — Да умею я петь, я просто издеваюсь над тобой. — Ага, конечно, так я тебе и поверил, — Бен сощурился и снова покосился на нее. Рей улыбнулась и вдруг запела чисто-чисто, не так, как она кричала до этого. — Давайте приступим к делу, Чтобы победить Гуннов. Разве мне прислали дочерей, Когда я просил сыновей? Вы — самая жалкая группа, Которую я когда-либо встречал, Но держу пари, Прежде чем мы закончим, Ребята, я сделаю из вас мужчин. — Это что? — переспросил Бен. Он совершенно не узнавал этой песни. — Это классика! Как ты можешь не знать Мулан? — Это мультик? — Это шедевр кинематографа! — возразила Рей. — Не разбираешься ты в шедеврах, я смотрю. — Ты обязан будешь посмотреть Мулан со мной. — Только при условии, что мы все-таки посмотрим «Огни большого города», — возразил Бен. Внутренний голос подсказывал, что он и так далеко зашел. И теперь рискует окончательно и бесповоротно привязаться к Рей (не хотел он назвать это другим словом). Но имеет же он право чувствовать себя счастливым, пусть и совсем немного. — Идет, — ответила Рей и тепло ему улыбнулась. Бену повезло, что он был за рулем. Иначе бы он ее поцеловал.

***

Они решили, что доедут до Огдена. По приблизительным расчетам весь путь должен был занять 12 часов — с учетом пары заправок и остановок. К полуночи они должны будут приехать. Большую часть времени Рей что-то вырисовывала на заднем сидении — они толком и не говорили. Около семи часов вечера, после второй остановки, она перебралась вперед, и сидела, запивая шоколадный батончик молочным коктейлем в бутылке. — Рей, до сих пор удивляюсь, почему ты не весишь тонну, — прокомментировал ее ужин Бен. А если вспомнить, что с утра она заказала огромную порцию блинчиков и запивала это все сладким чаем, то вопрос действительно станет актуальным. — Ой, а вот сейчас обидно было. Генетика, — она пожала плечами. — А может я вешу тонну, но просто скрываю это? — Не весишь, я проверял. — Ах, точно. Ты же любишь девушек носить на руках. — Только тебя, — ответил Бен. Он это ляпнул на автомате, в тон их непринужденному разговору. И сам не уследил, что сказал правду. Рей на мгновение напряглась, но отвечать ничего не стала. И не успела бы, потому что впереди Бен увидел полицейского, который отчетливо показывал знаками остановиться. — Сейчас обвинят, что я нарушаю правила безопасности из-за того, что везу такую непутевую тебя, — сказал он. — Ага, конечно. А если серьезно, с чего им нас останавливать? — У меня канадские номера — странно, что раньше не проверили. Давай свой паспорт на всякий случай. И письмо из университета. Рей одной рукой залезла в папку — еле дотянулась, но все-таки выудила документы и протянула их Бену. Он тем временем наклонился к ней и открыл бардачок — нужно было достать права и документы на машину. — Сейчас начнется цирк, — проговорил Бен. — Чего? Но Бен не успел ответить и открыл дверь, когда увидел, что к нему направляется один из полицейских. Рей выскочила вслед за ним. — Ты-то что? — Я только поддержать тебя морально. — Я буду помнить об этом до смерти, — съязвил он. — Возможно, это снизит процент твоей противности… Но Рей не успела договорить предложение из-за возникшего перед ними копа. — Добрый вечер, Бомонт Кин, полиция округа Юта. Предъявите документы на машину. Бен протянул ему паспорт со всеми документами. — Мы что-то нарушили? — подала голос Рей. Бен закатил глаза — только вот ее здесь не хватало. — Нет, нет. Это просто дежурная проверка, — этот полицейский со странным именем вдруг нахмурился. — Так, а почему у вас машина оформлена на другое имя? — Я поменял его. — Но паспорт… — При получении гражданства Канады мне был выдан паспорт на мое имя, через два месяца я изменил его. Прожил с ним семь лет, и десять дней назад получил обратно канадский паспорт на Бена Соло. Документы на машину не успел изменить, вот справки из консульства, что все сделано в соответствии с законом, а документы на машину я поменяю уже в штатах. — Запутано все, — полицейский внимательно изучал его документы. — Особенно то, что документы на машину оформлены на другую фамилию… — Просмотрите документы нормально — и все. Могу фонарик включить. На границе у нас проблем не возникло, потому что люди там читать умеют, — Бена всегда утомляли абсолютно неприспособленные к общению с клиентами полицейские. — Бен, — шикнула на него Рей. — Что? Я просто констатирую факты. И вообще — иди в машину, тут холодно. Я не хочу лишние деньги платить здесь за лекарства. — Жмотяра, — сказала она, нахмурившись. — Конечно. Иди давай, — Бен практически невесомо коснулся ее плеча, и Рей все-таки сдалась и кивнула. Неумеха-полицейский все разбирался с бумагами. Наконец кивнул и передал все обратно Бену. Документы Рей вообще не пригодились.  — Вам придется проехать с нами в участок, — вдруг сообщил он. Бен опешил. Не сказать, что он не было готов к тупости местной полиции, но тот факт, что на границе к ним возникло меньше вопросов не способствовал его спокойствию. — У вас проблемы с освещением? Вам фонариком посветить? — Проблемы могут быть у вас, если не поедете со мной. — Как скажете, шеф, — Бен поднял руки — деваться некуда. В конце концов, вчерашний день прошел без проблем — и за это, видимо, нужно было расплачиваться.