***
На огромной, мягкой кровати лежали два тела. Уставших и горячих. Они пытались вдохнуть воздух полной грудью, но вдох обрывался, как только мужчины хотели сделать это. Простыни были помяты. Окна запотели, а на полу лежала разбросанная одежда. Эрен смотрел в потолок и вспоминал, как он так же лежал два года назад, и смотрел на те же узоры, находившиеся наверху, а рядом с ним всё так же лежал Энтони. Только сейчас, тот не обнимал его нежно и не гладил по голове, а просто лежал, восстанавливая дыхание. Хоть парень и находился в одной кровати с Кляйном, его мысли были совсем о другом мужчине, который находился так близко, и так далеко, одновременно. С самого начала Эрен представлял Аккермана: как чувствует его прикосновения, ощущает его толчки, слушает его томные вздохи и вдыхает яркий аромат страсти. Вместо этого, он просто удовлетворил потребность в попытке забыться, но этого так и не произошло. После произошедшего парень лишь сильнее начал вспоминать Ривая. Вспоминать все их немногочисленные моменты, проведенные вместе. Тогда Йегер был счастлив. По-настоящему счастлив. Он чувствовал нужность, чувствовал заботу, чувствовал… любовь? Насчёт этого пункта парень был не уверен. Можно ли, назвать то, что происходило любовью? Может это была слабость, которую допустил Леви, а теперь Эрен не в силах забыть. Забыть те прикосновения губ. Таких нежных и страстных. Такого парень никогда не испытывал, особенно с тем человеком, который лежал по правую руку от него. — Возможно, ты и изменился, но в постели всё так же хорошо, — произнёс Кляйн, переворачиваясь на бок. — Как ты жил после ухода? Давал всем налево и направо, или продавал те каракули, как два года назад? — мужчина ухмыльнулся и протянул руку, дотрагиваясь до каштановых, рассыпчатых волос. Они тоже остались такими же мягкими. — Заткнись… — рявкнул Эрен, вскакивая с кровати. Что парень смог усвоить за полтора года проживания с Энтони, так это то, что мужчина видел людей насквозь. Даже если бы незнакомый человек произнесёт хоть одно слово, Кляйн сразу поймёт, что у того на душе. — Или ты нашёл того самого? А может он отверг тебя Эрери? — Энтони повернулся обратно на спину и почесал подбородок. — И ты в порыве гнева приехал ко мне чтобы «утолить голод»? — всё эти слова мужчина говорил с некой иронией. А ведь он был абсолютно прав. Эрена отвергли, и от незнания, что делать в такой ситуации, он примчался к Кляйну, дав воспользоваться собой. Хотя он даже не был уверен, отвергли ли его? Не он ли сам сотворил одну большую глупость? Но ничего уже не вернуть. Йегер уже нарушил главное своё правило, которое дал себе очень давно… «А я ведь обещал никогда не возвращаться к прошлому…» — думал парень, вспоминая то время, как он еле-еле сводил концы с концами и, как впервые встретил Микасу.***
По одинокой, серой трассе шёл молодой парень. При нём был лишь один рюкзак. Приближалась зима, и поэтому на улице было холодно. Сильный ветер дул прямо в спину Йегеря, не давая зачерпнуть воздуха. Его лицо покрылось румянцем, а сил, чтобы идти дальше почти не было. Хотя до города было ещё довольно далеко. Как на зло, мимо Эрена уже больше двух часов не проезжала ни одна машина. Время уже приближалось к вечеру. Солнце стремительно заползало за горизонт. С наступлением темноты температура упала, как минимум ещё на два градуса. Ветер впивался в нежную кожу, как горсти иголок. Парень шёл по трассе, близ леса. И только вид этой громадины придавал Йегерю сил идти дальше. Так он прошёл еще пару километров. Веки заметно потяжелели, а тело перестало слушаться. Руки и ноги окоченели до такого состояния, что Эрен их уже не чувствовал. Вот в глазах потемнело, и юноша свалился на голую, холодную землю. Казалось, что это – конец. Его найдут синим, холодным, лежащим на земле. Пока Йегер окончательно не потерял сознание, он думал о матери. Именно сейчас её так не хватало. Не хватало поддержки. Не хватало любви. Не хватало тепла. Карла всегда могла дать Эрену совет, всегда могла успокоить и выслушать. После её ухода парень остался совсем один в этом жестоком мире. Ещё пару минут и мысли, как и сознание провалилось в бездну, а юноша лишь подчинился. Ему не было страшно, или боязно. Он чувствовал лишь спокойствие. Он смирился, что один. Смирился, что это - конец. Эрен прожил неплохую жизнь. У него была семья, была любовь, но Йегер не уберёг это. По холодным щекам лились горячие слёзы. Ветер ворошил рассыпчатые волосы. Больше парень ничего не помнил, только лишь незнакомый женский голос и свет, бросающийся в глаза.***
— А я тебе говорю, что нам нужны тюльпаны, — произнёс Жан, следя за тёмной дорогой. Он уже битый час убеждал Микасу в том, что тюльпаны на их свадьбе будут смотреться лучше, чем какие-то ромашки. Кирнштайн хотел свадьбу с настоящим размахом, в то время как Аккерман предпочла бы скромную церемонию, только для самых близких. Почти всё было готово к торжеству «века»: платье и костюм подобранные, приглашения разосланы, меню согласованно, ресторан выбран. И вот остались цветы. Чертовы цветы, которые пара не могла выбрать уже целых две недели. Микаса уже хотела согласиться со своим ненаглядным, что тюльпаны «лучше», но она же из Аккерманов, а значит просто так не сдастся, поэтому девушка продолжила спор. — А ладно! Ромашки, так ромашки! — Жан сдался. Хоть он и хотел сделать всё идеально, но желание любимой превыше всего. — Почему именно ромашки? Обычно девушкам нравятся розы, пионы, лилии, или же те самые тюльпаны, — Кирнштайн так же внимательно наблюдал за дорогой. На трассе не было ни одного фонаря, поэтому приходилось всматриваться в каждую тень. — Мой брат часто плёл мне венки из ромашек, когда я была маленькая, поэтому именно они, —девушка поправила красный шарф и отодвинула пряди волос назад. — Никогда бы не поверил, что Леви Аккерман плёл веночки для своей младшей сестры, да ещё и из ромашек! — рассмеялся Жан, за, что тут же получил подзатыльник. — Он хоть на свадьбу-то приедет? — почесав затылок, прокряхтел парень, а затем заметил, как Микаса поникла. — Нет… не знаю… вряд ли, — девушка смотрела в окно, за которым была лишь темнота и изредка виднелись очертания деревьев. — Он сейчас очень далеко. И зная его, он не будет тратить время на такие мелочи, — Микаса прислонилась к холодному стеклу и прикрыла глаза. На тот момент, Ривай находился на очередном задании от Смита. Аккерман была права, что сейчас Леви находится далеко, ведь мужчина был в Африке, и вряд ли письмо с приглашением ему дойдёт. Девушка вспоминала те времена, когда Леви всегда был рядом, всегда заботился, но в один момент всё изменилось. И изменился не только он, но и Микаса. Она повзрослела и поняла, чем занимается её брат, чтобы прокормить их двоих.***
Когда Аккерман была ребёнком, то часто оставалась одна дома на неделю, или две, ожидая брата. Она ухаживала за их небольшим домом и садом, ходила в магазин на оставленные деньги. Каждый вечер ей звонил Ривай, спрашивая всё ли в порядке. Иногда такого не происходило по той причине, что мужчина был занят, и Микаса это прекрасно знала. Девочка помнила, как она встречала брата возле дома, бросаясь в объятия. Но в одну из таких встреч она сильно испугалась и, наверно, повзрослела. Встречая брата в очередной раз, она увидела ужасную картину: Леви был весь в ссадинах, правая рука была перевязана, щека поцарапана, а нижняя губа зашита. Одежда была в дырках, а привычная чёрная сумка в тёмных следах. Аккерман был подавлен. Микаса не стала спрашивать, что произошло. Девочка накормила брата, и он отправился спать. Они даже не перебросились словами, вели себя, как чужие. Когда Микаса убедилась, что Ривай заснул, то решила разузнать, что же случилось. Она подошла к дорожной сумке, которая стояла на диване и аккуратно расстегнула её. На самом верху лежала пластиковая папка с торчащими листками. Микаса достала листки и присев на диван, внимательно начала читать. На самой верхней строчки было написано «Отчёт», а чуть ниже: «При уничтожении цели были убиты одиннадцать бойцов, двое выжили. Группа наткнулась на охрану жертвы, в результате случилась перестрелка. Цель убил выживший боец «Ривай Аккерман». Вознаграждение 2.000 евро». Ниже были написаны не интересующие девочку строчки. — Теперь ты всё знаешь. Можешь ненавидеть меня, — донёсся еле слышный голос сзади. Микаса встает с дивана и поворачивает голову в сторону лестницы, откуда исходил звук. Её глаза широко открыты. В них читается… пустота. Аккерман не знала, как реагировать на то, что только, что узнала. — Можешь считать убийцей. Можешь ударить. Я заслужил, — мужчина говорил это таким спокойствием. В его голосе читалось раскаянье. Расслабив руки, девчонка уронила папку на деревянный пол. Секунда и она уже обнимала брата, который так много сделал для Микасы. — Я никогда не буду тебя ненавидеть… — прошептала девочка, прижимаясь ближе к Леви. — Поклянись, что всегда будешь меня защищать… — после этих слов она сильнее обняла брата. — Клянусь… — Ривай перебирал синеватые волосы сестры. И после этого в их отношениях что-то изменилось. Девочка перестала доверять брату, а тот лишь стал больше скрывать, хоть это и было сделать не легко, и девчонка это прекрасно понимала. Так они жили восемь лет. Мужчина уезжал в «командировки», Микаса ходила в школу и прилежно училась. Пока не произошло то, что навсегда изменило её представление о своём «защитнике». Зима – прекрасное время года. Мороз, напоминающий о силе природы и снег, который находится везде. Декабрь месяц. Ученики средней школы небольшого городка готовятся уйти на каникулы. На часах было около четырёх дня. Леви уже весь день сидел дома в ожидании Микасы. Всё это время он ходил с ощущением, что забыл что-то важное. Ривай успел перемыть весь дом, несколько раз отполировать пистолет и поглазеть на фотки сестры, когда та была еще в младенческом возрасте. Тут часы пробили пять. За окном был небольшой снегопад, который обрушивался на голые деревья, надевая на них красивые головные уборы. Не выдержав одиночества, Леви решает отправиться в бар. «Может мелкую по дороге встречу», — подумал про себя мужчина, выходя из тёплой квартиры в морозилку. Ближайший бар находился в двух кварталах от его собственного дома, и поэтому мужчина решил добраться до него пешком. Спустя полчаса Ривай уже сидел возле барной стойки распивая текилу и коньяк. Впервые за свою жизнь Аккерман напился почти в стельку: он смутно понимал, что происходило, но ориентироваться в пространстве мог. Сейчас, как никогда ему хотелось набить кому-нибудь морду, но такой возможности не представилось. Отчаявшись, что сегодня кулаки не удастся размять, мужчина немного шатаясь направился домой. Снегопад прекратился. Теперь на улице было полное спокойствие. Фонари освещали белый ковёр, а по грязной дороге, где был смешан снег и песок, мчались машины. Леви уже подходил к нужному дому, как возле собственного жилища увидел «блудную сестру» и какого-то пацана, выше её на голову. — Это, что за щенок? — «поприветствовал» мужчина, заходя на крыльцо. Он тут же поймал немного испуганный взгляд молодого человека. — Это Бертольд, — встряла Микаса, как Леви подошёл к парню стремительным шагом. — Он из моей школы, только из выпускного класса, — дальше девушка немного замялась. — Бертольд, это Леви – мой старший брат, — эти слова девушка сказала с неким недовольством. — Ты, что пил?! — возмутилась Микаса, увидев мужчину, который немного шатался. — Пару бокалов, — отмахнулся Ривай, всё также пристально смотря на Бертольда. Атмосфера была немного напряжённой. — Мистер Аккерман, может, Вам нужна помощь? — еле слышно промямлил парень. Мужчина показал жест, означающий чтобы он наклонился ближе. Как только Хувер это сделал, то сразу же получил сильный удар в под дых. Не упасть ему дала рука мужчины, которая удерживала парня, ухватившись за шиворот рубашки. — От таких сосунков мне помощь не нужна, — произнёс на ухо мужчина, с акцентом маньяка. А после нанёс ещё пару ударов, бросив парня на пол. Тот кашлял, пытаясь что-то сказать. Микаса подбежала к парню, у которого из носа текла кровь. — Что ты твориии… — девушка не успела договорить, как почувствовала, что её тоже берут за шиворот и более мягко кидают в противоположную сторону. Аккерман вмазал Бертольду ещё пару раз по черепушке, а после выбросил в холодный снег, который впитал алую кровь. — Лучше найдёшь, — погладив девушку по голове, прошипел мужчина и направился в дом. Из глаз Микасы потекли слёзы. Впервые она плакала, зная, что больше ничего не исправить. Девушка подбежала к полу избитому парню, который уже поднялся из сугроба. — Бертольд… — выкрикнула она, держа спавший шарф в руках. — Не надо… я потом тебе позвоню — это последние, что услышала девушка в свой адрес. Как вы понимаете, он не перезвонил ни на следующий день, ни на следующий недели. После того случая Микаса с Риваем сильно поссорились, и об этом знал весь район, в котором они жили потому, что такого скандала нельзя было не услышать. Во время «небольшого недопонимания» девушка лишилась клока волос и получила пару ссадин на ногах, а у Леви был сломан нос и гематома на спине. Тогда девушка решила перевестись в другую школу и записаться на боевую секцию, чтобы мочь за себя постоять. Аккерман услышав это заявление пару дней походил хмурый, но так, так он же мужчина, то уступил сестре. Ну и, чтобы загладить «вину» пообещал тренировать девушку раз в неделю. Так прошла зима. Ушли холода и хрустящий снег под ногами, а на их смену пришла яркая весна. Вся природа оживала: цвели деревья, прилетели птицы, остатки белого ковра превращались в лужи, по которым весело щеголяли дети. За всё это время Ривай пару раз уезжал в небольшие командировки, оставляя девушку одну на пару недель. Та хоть и не с нетерпением, но ждала и волновалась за единственного, непутёвого братца. — Ещё не здох? — встречая Леви после очередной работёнки, произнесла девушка. Это была обычная фраза, которая стала привычна для мужчины. — Тц, — Ривай бросил чёрную сумку девушке со словами: «За работу, соплячка», намекая ей, что он голодный. Девушка забросила стирку и пошла фарганить на кухню. — Нам нужно поговорить, — настойчиво произнесла Микаса, наливая в кружку брата чай. — Объяснять тебе откуда дети берутся, я не собираюсь, — Ривай отпил глоток, предвкушая нудный семейный разговор в стиле: «Дай братский совет». Примерно, он догадывался о чём пойдёт их беседа. Пока мужчина был на очередном задании, Микаса сообщила ему по почте, что у неё появился новый ухажёр, но в этот раз Аккерман не собирался избивать парня до полусмерти. — Я выхожу замуж, — медленно и чётко произнесла девушка, присев за деревянный стол. В туже секунду белоснежную майку Микасы окатили капли горячего чая, исходящие из «фонтана» Ривая. — Куда ты выходишь?! — мужчина вытер рот и стол, которые были запачканы в горячем напитке. — За-муж, — внятно повторила она. — За Жа – на Кир – штай – на, — ещё медленнее бросила Аккереман. — Да ты задолбал! Слюнявчик куплю! — рявкнула она, когда её окатила вторая волна чайного фонтана. Девушка подняла взгляд на брата, который смотрел на неё широко распахнутыми орбитами. — За этого богатого сосунка! — Ривай возмутился, ведь он был знаком с Кринштайном страшим. — Да тебе всего восемнадцать! — это был последний аргумент, который мужчина мог предъявить. — Делай что хочешь. Только школу закончи, — мужчина продолжил сюпить из полупустой чашки. На его заявление Микаса ничего не ответила. А лишь хмыкнула. Но девушка была благодарна брату за то, что он принял её решение и не стал творить беспредел, как в прошлый раз. Прошёл месяц после этого разговора. Аккерман окончила школу и познакомила Жана с братом. Леви что-то шепнул ему на ушко, от чего парень выпрямился, вставая по струночки. Ривай благословил их брак и отправил молодожён в светлое будущее, дав Микасе в придачу 1.000 баксов на мороженное. Буквально через пару дней мужчине пришло новое задание от Смита и тот без раздумий двинулся в путь. В той командировке он должен был пробыть полгода так, как вознаграждение было очень большим, да и Риваю нечего делать одному в небольшом домишке, пока его сестра подбирает свадебное платье. А ведь Аккерман так хотел увидеть её у алтаря и сопроводить во взрослую жизнь, но кажется что-то пошло не так, ведь приглашение ему так и не пришло. И не могло, ведь Микаса не знала местонахождение брата, отправив конверт на их домашний адрес.***
— Чего задумалась? — Кирнштайн окликнул девушку, которая была в полудрёме. — Если хочешь спать, можешь лечь на заднее сидение, — Жан заботливо дотронулся до бедра возлюбленной. — За дорогой лучше следи, — зевнув ответила та, и оглянулась по сторонам. За окнами всё так же был тёмный лес. На небе виднелись звезды, но их почти не было видно потому, что в глаза бросались яркие огни фар. Тут у Микасы появилось чувство тревоги. Она взглянула на Жана, который стал более внимательным. Он мог разглядеть трассу и лишь малую часть обочины. — Человек! — воскликнула Аккерман, вцепившись в плечо парня. Тот быстро нажал на тормоз, сделав небольшой разворот. Благо на дороге никого не было. Девушка выбежала из машины и подбежала к телу парня, который был холодный, но ещё живой. — Принеси из багажника одеяло! — крикнула она Кирнштайну, который не понимал, что происходит. Потупив пару секунд, парень исполнил «приказ». Подходя к холодному парню, он вспомнил это лицо. В старшей школе он его ненавидел. Это был его одноклассник – Эрен Йегер. — Я знаю его… это Эрен. Я рассказывал тебе об этом оболтусе, — промямлил Жан, беря парня на руки. Девушка не стала вдаваться в подробности, а просто подбежала к машине сев на заднее сидение чтобы Кирнштайн смог положить Йегеря к ней на колени. Пока юноша гнал к ближайшему городу, чтобы отвести парня в больницу, Микаса пыталась отогреть Эрена тря ему щеки. — Не смей подыхать… придурок, — еле слышно произнёс Жан. А ведь звезды в этот день были и правда красивы…