Светлость и святость

      Алланон стоит у кромки воды. На море полный штиль. Наверное, буря разразится знатная. Отобранный рок недовольно косится на друида. Птица хочет вернуться к хозяину, но магия его пока не отпускает.       Старый дом Пирии Элесседил, сестры покойного короля, кажется Алланону самым надёжным местом в это время. На многие мили вокруг ни души. Лишь пронырливые чайки с хищным интересом облетают уединённое жилище в поисках объедков.       Мужчина поворачивается к крутому склону прибрежной скалы, где погибла Пирия. Её тела там уже нет. Быть может, его растащили по кусочкам дикие звери, а может, добрые путники сжалились над обезображенным телом и предали его земле. Алланон не знает. Он смирился, что душа когда-то любимой женщины уже далеко, что стало с её оболочкой уже не важно.       Немного освежив свои мысли солёным воздухом, друид возвращается в хибару. На постели, потерявшей навеки прежнюю хозяйку, покоится король. Его смертельные раны залечены магией, но он так и не приходит в себя. Алланон пробует пробиться в сознание Андера, но видит на пути лишь черноту. Ему остаётся только ждать, когда его король сможет преодолеть своих демонов и окончательно вернуться в мир живых.       Глядя на бесчувственно расслабленное тело, друид сводит брови и поджимает губы. Свежие воспоминая о развязавшейся бойне не дают покоя. Задержись он хоть на минуту, короля было бы уже не спасти. Глупый запутавшийся мальчишка! Алланону стоило тогда остаться с ним, а не отправляться на поиски Бэндона. Они могли бы подавить протест Риги в зародыше. Теперь же гражданскую войну на Западных Землях так просто не остановить – слишком много крови пролито.       Заметив бисеринки пота на лбу эльфа, друид обтирает его лицо тряпицей, смоченной прохладной водой. Ещё раз внимательно оглядев Андера, Алланон отходит к дальней стене и садится на пол. Здесь же лежат и снятые доспехи короля. Друид медленно ведёт пальцем по нагрудным пластинам, останавливаясь на засохших потёках киновари, а затем отодвигает их подальше от себя.       Он с силой сжимает переносицу, прогоняя усталость. Сколько он уже не спит? Маги могут не спать неделями, а то и месяцами, но сейчас Алланона посещает стойкое желание закрыть глаза и выспаться. И когда он успел так вымотаться?       С момента спасения короля из ущелья прошли почти сутки. Друиду бы сейчас вернуться туда, разогнать, припугнуть этих кровожадных детей до дальнейшего разбирательства кто прав, а кто виновен. Но он не может оставить Андера одного без сознания. Слишком много ужасных «если» рисует разум, когда мужчина задумывается об отлучке.       Со своего места Алланон видит, как рука короля резко сжимается в крепкий кулак, а затем снова безвольно падает на простыни. Маг встаёт и вновь оказывается около ложа. Он яростно думает, что должен пытаться снова и снова вернуть душу своего короля в физическое тело.       Горячие пальцы, в который раз, сдавливают виски Андера. Друид закрывает глаза, погружаясь в транс, стараясь найти спасительную ниточку сквозь бездну, что приведёт его к королю. Сколько бы сил это не стоило, он найдёт его.       ***       – Глупый мальчишка! – первое, что слышит Андер, когда выплывает из смутного зыбкого сна. Он фокусирует взгляд человеке, что стоит над ним, и, не без удивления, узнаёт друида.       Карие, почти чёрные, глаза словно пронзают насквозь и пригвождают к месту. Лицо обычно спокойного мага не выражает ничего хорошего. Кажется, что он еле сдерживается, чтобы не ударить короля.       Андер хочет что-то сказать, но из горла вырывается лишь надсадный кашель. Он закрывает рот рукой и, когда отводит её, то видит сгустки крови.       – У тебя было пробито лёгкое, – говорит друид, проследив за взглядом эльфа. Он протягивает чашу с водой. – Ещё какое-то время, сгустки крови будут выходить с кашлем.       Король делает пару глотков. Почему-то руки плохо слушаются, и маг помогает ему удержать посудину.       – Что произошло? – Андер плохо помнит, что случилось до того, как он очнулся здесь. Обрывки воспоминаний наслаиваются друг на друга, перемешиваются. Он старается ухватиться за самое яркое и восстановить события, но не выходит. Мучительные попытки связать всё воедино прерывает друид:       – Ты начал гражданскую войну в эльфийских землях, – король вздрагивает от обвиняющих ноток в голосе Алланона.       – Я… – эльф судорожно выдыхает, вспышка воспоминаний опаляет сознание. – Назревал переворот. Я не мог поступить иначе…       – Ещё как мог! – Алланон грубо прерывает его. – Но нет, ты решил пойти убивать граждан своего королевства, вместо того, чтобы следовать совету Элькрис. Не самый мудрый ход, Ваше величество.       Холодное светское обращение коробит Андера. Сравнительно недавно Алланон обращался к нему не иначе как «Моя светлость». Он не находит, что ответить на обличительную речь мага.       Всё время, пока он планировал наступление, шёл на бой, воевал, он гнал от себя мысли о простых жителях и солдатах своего королевства. Так легко было увериться в необходимости войны, когда тебя оправдывают союзники! И как больно теперь осознавать свою ошибку. Король стал палачом своего народа, и вряд ли ему удастся когда-нибудь отмыться от крови Западных Земель.       Алланон молчит, всматриваясь в бледное лицо Андера, в котором отражается весь ужас от содеянного. Отголоски мыслей эльфа причиняют ему почти физические муки. Он еле слышно вздыхает и отворачивается к небольшому узкому окну.       По сути, он возится с мальчишкой, которому никто и никогда не пророчил корону. Его не готовили к такой ответственности. Власть свалилась на Андера неожиданно, как для него самого, так и для его подданных. В такой ситуации любой может оступиться. Принять неправильное решение, сделать неправильный выбор… Друиду не хочется оправдывать учинённое кровопролитие, но он не может ничего с собой поделать.       – Довольно, – вдруг говорит маг и отходит от короля, ментально закрываясь от его мыслей. Он опирается на стол, всё ещё глядя на море за чуть пыльным стеклом. – Теперь тебе следует подумать о том, как всё исправить, а не заниматься самобичеванием.       – Но я не знаю! – с горечью восклицает король. – Я не знаю, что можно исправить и как! Почему тогда на Пустошах убили Ариона, а не меня? Он бы не допустил всего этого!..       – Хватит, – Алланон чувствует, как короля охватывает истерика. Он в одно мгновенье оказывается рядом с ним и крепко хватает за плечо. – Хватит, не говори так. Мы найдём выход. Мой король, мы вместе сможем это сделать.       Андер не смотрит на друида. Он, сжав губы в тонкую линию, блуждает взглядом по противоположной стене, словно и не слыша.       – Мы всё исправим, – повторяет маг, в какой-то момент умудряясь завладеть вниманием кристально-ясных глаз. Но король не отвечает. Он будто и не здесь. Снова потерян в беспросветной темноте.       Алланон легко касается лба эльфа, погружая его в благотворный сон без сновидений. Хоть свалившиеся проблемы и не будут ждать, друид не может рисковать психическим здоровьем своего короля.       ***       – Но почему Слентер оказал мне поддержку? Он же всегда славился своей мудростью… – отдых идёт на пользу Андеру и, когда он пробуждается ближе к закату, у него находятся силы для спокойствия, хоть оно и напускное. Он пока что слаб. Пусть маг и залечил его раны, тело не очень хорошо слушается своего хозяина.       – Слентер пошёл воевать за тебя, а не за благополучие эльфийского королевства. У гномов немного другое понятие дружбы. Она у них более… – Алланон прерывается, чтобы подобрать слово. – Субъективна? Направленна на объект?.. Мне сложно объяснить феномен дружеской симпатии гномов, не вдаваясь в их психологию.       – Ладно, не важно, – Андер принимает сидячее положение и упирается затылком в стену. – Как ты думаешь, возможно ли вернуть королевство, не затевая нового побоища? Будет ли теперь действенен совет Эмберли?       – Сложно сказать. Если бы ты обратился ко мне несколько раньше, то я бы смог оказать воздействие на Совет и на высшие военные чины. Ныне, из-за опрометчивого шага, на тебя ополчилось практически всё королевство. Их будет сложно убедить в твоей…состоятельности как правителя.       – Кажется, ты хотел сказать не это, – король грустно усмехается. – Теперь все считают меня неадекватным тираном, что убивает своих же за изгнание…       – Тебя никто не изгонял. Планировалось покушение, и ты спасал свою жизнь. Ты – последний из династии Элесседил, тебе должнó сохранять свой род, что правит Арборлоном с момента его основания. Я не могу оправдать твои последующие решения, но это было самым удачным.       – Проклятье, почему я сразу не сделал так, как передала Катания? – Андер бьёт кулаком по бедру и прикусывает нижнюю губу. Алланон опускает взгляд от красной капельки, появившейся на нежной, чуть обветренной, коже.       – Не время предаваться риторике, – друид поправляет перчатки, что неприятно прикипели к повреждённым ладоням. У магии есть цена: она сжигает не только душу, но и физическую оболочку. Но Алланону не жаль ни того, ни другого, если того требует спасение короля. – Мне нужен Кодекс, там были записи для похожих случаев…       – Неужели так часто в Арборлоне смещают правителей, что об этом написали в магическом талмуде? – Андер кривится от своей невесёлой шутки.       – Нет, не часто. Настолько нечасто, что я не могу вспомнить, что именно об этом сказано в Кодексе.       – Значит, в ближайших планах: добраться до Сторлока и забрать книгу. Думаю, ещё немного, и я буду готов к дороге. Надеюсь, твой конь всё также быстр, как я помню, и уже через пару дней мы будем у границ Восточных Земель.       – Около четырёх часов.       – Что? – Андер непонимающе выгибает бровь.       – Мы будем в окрестностях Сторлока уже через четыре часа. Я позаимствовал одного из роков у небесных эльфов.