Научи меня убивать

      Утро началось с легких, невесомых прикосновений к растрепанным волосам. Марти замерла, боясь спугнуть этот момент счастья, но, к сожалению, вечно притворяться спящей она не могла. Она чувствовала себя на удивление хорошо, не считая легкой ноющей боли внизу, и ее посетила робкая надежда, что теперь так будет начинаться каждое утро… Открыв наконец глаза, Марти увидела, что Рик сидит на краю постели, сгорбившись и закрыв лицо руками. Сев, она подобрала одеяло, закрывая им грудь, и стыдливо отвела взгляд от маленького бурого пятнышка на простыне. Услышав копошение за спиной, наемник обернулся, и таких печальных пустых глаз точно не захотела бы видеть ни одна женщина после ночи со своим мужчиной… Своим ли? — У меня друг один есть, Птичья Личность. Как только ты свершишь свою месть, сразу же уедешь жить к нему. Он хорошо о тебе позаботится… Слышать такое для нее было, что ножом по сердцу. Обида клокотала в горле, не давая нормально вздохнуть, в глазах защипало, и все, что осталось у Марти — это злые слова: — Значит, вот как? Попользовался мной — и сразу в кусты? Х-хочешь спихнуть меня к этой… к этой П-птичьей Личности, будто надоевшую игрушку!.. Рик отреагировал на эти выпады одной лишь горькой усмешкой. — Можешь обижаться на меня, сколько угодно, но я собираюсь поступить правильно, потому что ты — всего лишь малолетняя дурочка с буйством гормонов в голове, а я не должен был… — тяжело вздохнув, он зарылся пальцами в волосы и понуро опустил голову. — Мне жаль, Марти. Поверь, однажды ты скажешь мне "спасибо", потому что последнее, что тебе нужно в этой жизни — так это глупый, слабый, похотливый старик… Пора прекращать все это дерьмо. На одеяло неуместно ярким пятном упала желтая футболка. — Одевайся. Мы идем на пробежку.

***

      Рик решительно сказал самому себе, что все это зашло слишком далеко. Все — отныне он тверд, как гранитная плита. Не позволит себе ни единой слабости, не купится на громкие слова и преданные взгляды, и плевать ему на эти чертовы женские слезы! Вот ведь мудозвон старый — забрал невинность почти что у ребенка, да еще и у технической внучки, разве можно было допустить такое?! Марти, наверное, думала о нем, как о полном козле, которому нет до нее никакого дела, да только вся соль состояла в том, что Рику было, было до нее это гребаное дело! Именно поэтому он и собирался отослать девочку к Птичьей Личности. Она точно достойна большего, а он как по молодости не был хорошей парой, так ею и остался, даже стало только хуже, откровенно говоря… Их с Дианой брак долго не продлился, ведь слишком опасную жизнь он вел, а выкидыш, лишивший Рика потенциальной дочери, только забил последний гвоздь в крышку семейного гроба. С тех пор для него не существовало никаких привязанностей, химических реакций, побуждающих размножаться, и уж тем более, прости господи, отношений — и на тебе!       Появилась эта ненормальная, которая с такой уверенностью говорила о том, что хочет быть его девушкой — черт возьми, она могла хотя бы представить гипотетически в своей очаровательной головке, на что это будет похоже? Жизнь на пороховой бочке — самый мягкий эпитет, который приходил Санчезу на ум. И если уж Диана, взрослая состоявшаяся женщина, не выдержала, то что уж говорить о малолетней дурочке — сломается на раз-два, и будет ненавидеть его до конца дней своих, и это будет совершенно справедливо! Поэтому лучше сразу отделаться малой кровью и избавить ее от ненужных разочарований. А заодно и себя… Поразительно, но после секса как будто стало легче — и сложнее одновременно. Иррациональная привязанность стала чуть более контролируемой, потому что он уже получил то, что так хотел, но вместе с тем куда более сильной и изнуряющей, и Рику приходилось буквально каждую минуту скручивать себя в бараний рог, чтобы поддерживать в общении с Марти сухой и холодный тон. Пробежка, зарядка, стрельбище, ножи, рукопашный бой — он делал все, как по нотам, словно запрограмированный на обучение робот, не позволяя себе ни лишнего взгляда, ни прикосновения, а потом всегда находил благовидный повод телепортироваться куда-нибудь подальше, и пусть старик видел прекрасно, насколько это расстраивает и злит Мартину, плевать — ей же будет лучше! Он уже готов был найти и лично перерезать глотки тем троим бандитам-Морти, только бы поскорее отослать маленькую заразу к Птичьей Личности и не мучиться больше.       Разве нормальные, достойные мужчины возвращаются домой, воняя порохом и смрадом горелого мяса? Рик телепортировался на кухню, и это было его большой ошибкой, ведь девчонка сидела за столом, методично ковыряясь в своем игрушечном бластере. — Ты что, выпила? — сердито спросил он, с усталым вздохом упав на стул, и Марти, не ответив на его вопрос, задала свой: — А ты сегодня… убивал? Повисла тишина. Она так умело перебирала детали бластера, как нормальные девушки ее возраста перебирают помады в косметичках, и от этих спокойный, размеренных движений наемнику от чего-то стало не по себе. — Ты убиваешь тех, на кого тебе насрать. И на меня тебе тоже насрать… Рик не желал слушать никаких обвинений. — Ты слишком прилипчивая, — сказал он, растирая глаза пальцами. — Не испытывай моего терпения, Марти, я устал от твоих претензий… — Я знаю одно испытание, — уголок ее рта странно дрогнул. — Ты ведь любишь их, тебе точно понравится… Магазин с патронами звучно щелкнул, входя в бластер. — Люди от него становятся умнее. Начинают, знаешь, лучше понимать… Дуло уперлось прямо в висок Марти. — Если выиграю я, то мы будем вместе на веки вечные, — заявила она с такой уверенностью, что это просто не могло не вызвать насмешки у Рика. — А если нет? — Будешь сам стирать свои носки, — дернула она плечом. — И чистить свою винтовку, как раньше… Какое тебе дело, ну разлетятся мои мозги по стенам, ну и что? — Никакого, — твердо ответил он, сцепив под столом в замок дрожащие руки. — Лучше положи пушку, Марти, ведь ты проиграешь. Потому что мне насрать… — Надеюсь, что это так, — девушка всхлипнула. — Потому что… потому что если тебе не все равно на меня в глубине души, хотя бы чуть-чуть, то ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь… Ее палец уверенно лег на спусковой крючок. — Я люблю тебя, Рик, — прошептала Марти свои последние слова, закрывая глаза, и прогремел выстрел… Мимо. Бластер покатился по полу, в стене осталась глубокая дымящаяся дыра, а Рик, тяжело дыша, схватился за голову, ведь не успей он за секунду, то… А Марти плакала. Плакала и смотрела на него с грустным торжеством… — Я победила.