Отомстить начальнику или фен-шуй по-русски

POV Ирина       Сидим с сыном на моей кухне, допиваем «Jack Daniel’s». За те несколько часов я не проронила ни слова. Только сына слушала, и думала, думала, думала. Я никчёмная мать! Как могла не заметить, что мой сын увлёкся, влюбился? Да ещё и в мужчину. И вот, с того момента, как сын мне всё рассказал, мы уже два часа сидим молча на кухне и глушим вискарь. Вижу же, ждёт, что я скажу. Голову в плечи втянул, глаза виноватые в пол смотрят. А мне обидно от того, что он раньше мне не доверился. Хотя сама не лучше. Про Татьяну-то ему не рассказала. Кстати! — Егор, принеси, пожалуйста, планшет. Он там на столике лежит. — Пытаюсь не выдать волнение, но голос всё равно дрожит. Как примет? Что скажет? Принёс. Открываю облако, в котором абсолютно все фото хранятся. Пока ищу наше с ней фото, на море, три года назад, решаю обсудить обеденный инцидент с начальником. — Ты его правда любишь? — Кивает. — Ну, ты же понимаешь, что эту выходку я так просто не оставлю? — Опять кивает. — Вот и прекрасно. Потому что сладкая жизнь для него закончилась!       Наконец, нашла то, что искала. Теперь на меня с экрана планшета смотрят две счастливые девушки. Моя рыжуля на фоне лазурного берега просто шикарна. Сердце щемит от переполняемой нежности и грусти, на мгновение переношусь туда…       Мы только вылезли из воды, плескались там, как сумасшедшие. Хохочем без конца. Столько счастья на этих фото! Наш первый совместный отпуск! Целоваться начали ещё на пляже. И плевать, пусть смотрят! Потом отель. Мы ещё до номера не дошли, а уже горим! Ту ночь помню, как будто вчера все было. ЕЕ руки, губы повсюду. ЕЕ дыхание на моих щеках. Пальцы во мне, доводит меня до края, а я кричу, не в силах сдерживаться! Шепчу о любви… — Мам, это кто? — возвращает меня в реальность. Он ещё не понял, что я хочу сказать, а мне капец, как страшно! — Мам, ты же знаешь, что ты мне всё можешь рассказать? Ну, прости меня, труса. Я как лучше хотел, разочаровать боялся. И, похоже, разочаровал. Вон, молчишь сидишь! — На шею ему кидаюсь и всхлипываю: — Дурачок! Какой же ты дурачок! Я люблю тебя. И то, что ты полюбил мужчину, не изменит того, что ты мой сын. — Он улыбается, выдыхает облегчённо, и мы возвращаем наше внимание к фотке. — А это, сынок, моя Танечка. Мы с ней почти четыре месяца встречались. И это были самые счастливые четыре месяца в моей жизни. — Жду реакции, а сама надеюсь, что хотя бы не отвернётся. — А ничего такая, симпатичная. Она тебя обидела? — Отрицательно качаю головой. Слова застряли в горле, от счастья ничего вымолвить не могу. Неужели принял? Не отвернулся? — Ты должна ей позвонить. — Как обухом по голове. — Ты с ума сошел? Три года почти не общались! Да у нее наверняка есть кто-то! — Паника накатывает ледяной волной. Егорка уже телефон взял, контакты ищет.       Нашёл.       Мои глаза просто из орбит лезут! Он звонит ей!       Готова в обморок упасть. Даже не слышу, о чём они говорят. Кровь в ушах шумит. Выдыхаю только тогда, когда разговор окончен, и счастливый Егор объявляет, что у меня через три часа свидание в парке. ЧТО? — Какое свидание? Что ты несешь? Мне надеть нечего! — Начинаю реветь и судорожно метаться по квартире. Никогда не курила, а тут просто тянет нереально. — Мне нечего надеть, я никуда не иду. — Моя истерика, похоже, набирает обороты. — Так, мамуля! Спокойно! Сейчас Егорка все сделает.       Сижу на диване, понимаю, что алкоголь выветрился, как по мановению волшебной палочки. Но я ещё в ступоре. Поэтому отрешённо наблюдаю, как Егор достаёт моё платье, туфли. Как звонит в салон за углом и просит освободить для меня местечко.       Очнулась только тогда, когда сын заявил, что если я сейчас не начну подавать признаки жизни, то бельё он мне тоже сам подберет. Это немного приводит в себя. На автомате надеваю бельё, чулки, платье и туфли. Понимание, с КЕМ я иду встречаться, как ушат холодной воды на голову, приводит в чувства! — ЕГОР! — Забегает, испуганно смотрит на меня. Не понимает, что случилось. — Что ты ей сказал? Что она ответила? Она знает, с кем встреча? — Знает, мама. И она очень рада, что наконец-то ты открылась мне. Правда. Она очень хочет с тобой поговорить. И только от вас зависит, что будет дальше. — Стою и радуюсь, что накраситься не успела, слезы текут, а я мысленно ругаю себя: раскисла, как барышня кисейная!       Когда все приготовления закончены, кручусь перед зеркалом и себя сама не узнаю! Глазищи испуганные. Ручки дрожат. Губы распухли, так я их искусала! Волнуюсь безумно! Егор успокаивает, говорит, что в этом синем коктейльном платье, я чудо как хороша. И французская коса мне идёт. И вообще я чертовски красивая. В общем, подбадривает, как может.       Дорогу до парка не помню совсем. Как Егор меня одну оставил, тоже не заметила. А может и сразу домой поехал.       Иду по главной аллее, воспоминания накрывают меня тёплой волной, вызывая улыбку. Ведь именно тут мы с Танюшкой встретились. Всё это как будто вчера было.       Весна, ещё не жарко, но и не холодно уже. Конец апреля. Вышла на пробежку, несусь, шаги считаю, при этом смотря по сторонам. Кругом парочки целуются, а я уже почти год одна. Такая тоска накатила! Последний мой мужчина оказался женатым. Тьфу! Не хочется думать о грустном. Пытаюсь занять свои мысли чем-то светлым, бегу, слушаю, как птички поют, по сторонам головой кручу. И вдруг сильный толчок в плечо сбивает с ног, падаю, больно ударившись копчиком. Глаза поднимаю, и все, я пропала, утонула в этом омуте навсегда. Стоило только увидеть этот огненный водопад кучерявых волос, зелень прекрасных глаз… Она говорит что-то, извиняется, похоже. А я не слышу ничего. Только смотрю, как она перепуганная, копчик потирает. Морщится. Встаем, ковыляем вместе до ближайшей лавочки. — Таня. — представляется, руку протягивает. У меня в голове мысли только о том, какая у неё, наверное, кожа нежная. Думаю, и сама от себя фигею. Мне. Понравилась. Девчонка! Осознание этого приводит в некий ступор. Хотя я и раньше обращала на девочек внимание, как и на мальчиков. Но отношений не заводила. Боялась. Она смотрит смущённо, улыбка грустная. По-своему расценив моё молчание, поднимается уходить. — Стой, Кучеряшка! Я Ира. Давай перекусим где-нибудь? Я жутко голодна. — крепко цепляюсь за её ладошку. Никуда не отпущу больше. Потом я узнала, что она тоже влюбилась в девушку в первый раз тогда. Её не отпугнуло, что она меня почти на десять лет младше. А я оказалась трусихой.       Возвращаюсь в реальность.       Ищу её глазами, а сама боюсь ужасно, что она ещё обижена, что не придет. И вдруг, чувствую толчок в плечо, но устоять получается, на автомате поворачиваюсь, подхватываю кого-то. Нет, не кого-то. Рыжулю мою, Кучеряшку. Опять тону в этой зелени глаз, наблюдаю, как испуг в её глазах сменяется узнаванием и восторгом. — Я ждала тебя. Все три года ждала, Ириш…       Мы гуляем, болтаем до утра. Нам много чего надо сказать друг другу. Опомнились, когда уже светать стало, оказывается, мы на другом конце города! Берём такси, едем ко мне. Я боюсь её трогать, боюсь поцеловать. Хотя хочется так, что аж ладошки горят. А вдруг это мираж, трону её, а она растает?       Заходим на мою просторную кухню, пьём кофе, молчим. Смотрим друг на друга.       Нет больше сил терпеть. Подхожу, целую. Нежно-нежно. И поцелуем этим показываю ей, КАК мне её не хватало. Она отвечает, и я понимаю, что я дома. Что всё сейчас именно так, как и должно быть!       Целую её, целую, а руки уже платье расстёгивают, бретели с плеч снимают. Глажу шейку её лебединую, плечи. Вслед за руками и губы начинают своё путешествие от подбородка до груди.       Как от платьев избавились, как на диване оказались, не вспомню сейчас даже.       Смотрю на неё, обнажённую, открытую, красивую, такую доверчивую, и понимаю, какой же идиоткой я была! Она мне всю себя отдала, а я струсила! — Прости меня, Кучеряшка, прости, любимая! — Шепчу между поцелуями, готовая разрыдаться от счастья. Пытаюсь дать выход той нежности, что распирает мое сердце. Рука скользит к самому сокровенному, пальцы чувствуют влагу меж её ног, скользят по складочкам, задевая бугорок. Её чувственные всхлипы-стоны — просто музыка для моих ушей и бальзам на израненную душу. — Какая же ты сладкая, моя Рыжуля! Ох. — груди целую, сосочки зубками прикусываю, и тут же язычком ласкаю. И нет ничего в мире более правильного, чем то, что происходит сейчас между нами. Ласкаю её руками, губами, пью с её губ сладострастные стоны. К одному пальчику плавно добавляю второй и потихоньку ускоряюсь. Между нами просто пожар! Дыхание её, моё, наше — слилось воедино, я дышу ей, готовая кончить от одних её стонов! — Да, моя девочка, умничка. Давай сделаем это. — Танины крики становятся громче, дыхание прерывистое, и по тому, как сокращаются её внутренние мышцы вокруг моих пальцев, понимаю, скоро дойдет до пика. — Кончай, моя девочка, давай! Сделай это! — шепчу ей на ушко. И она отпускает себя с громким криком, выгибается дугой, закатывая глаза. Целует меня. А пальчики находят мои складочки, без труда проникают внутрь. Смотрю в её затуманенные глаза, и вижу в них столько любви и нежности. Боже! Я готова кричать о своей любви на весь мир! — А-ах, да, вот так! — я уже и так на пределе. Любовь и нежность пополам с возбуждением, и осознание того, что моя девочка теперь со мной, вызывают в моем теле просто атомный взрыв. Кончаю с протяжным стоном, и вытягиваюсь рядом с Таней, прикрывая глаза. — Я люблю тебя, Кучеряшка, никуда не отпущу больше. — выдыхаю обессиленно. — Никуда я от тебя не денусь, Ириш. Люблю. — и мы, счастливые, проваливаемся в сон.